Лин-Ли

От звука ее голоса Ризаль поморщился, будто съел что-то горькое. Даже приподнял руку, отчего широкий рукав его светлой хламиды задрался почти до самого локтя, обнажив бледное тощее предплечье, и так и задержал кисть в воздухе, чтобы подчиненная наверняка поняла, что прекословить не следует.

Лина поняла и даже поджала губы. Как бы там ни было, за нее уже все решили, и апелляция не предусмотрена.

Столичный госпиталь, в ее мечтах уже гостеприимно открывающий перед ней двери, только что с грохотом их захлопнул, да еще и повесил внушительных размеров замок…

– Деверо, – весомо произнес глава гильдии. И столько разочарования и осуждения было в его голосе, что желание втянуть голову в плечи стало почти нестерпимым.

В противовес ему Линетта только сильнее выпрямила спину, прямо смотря на начальника и запретив себе отводить взгляд.

На самом деле, ничего страшного в главе гильдии не было. Обычный мужчина чуть за пятьдесят, невысокий, тщедушный, лысый, с белесыми бровями и ресницами и короткими кривыми пальцами, которыми он обожал грозить провинившимся. Благодаря своим необъятным балахонам и очень светлой коже, он больше напоминал монаха, проведшего всю жизнь за молитвами в темной келье, чем на великого белого мага. Впрочем, великим Ризаль и не был – если судить по силе дара. Что же касалось его авторитета среди местных, то тот был неоспорим. Шутка ли, глава гильдии занимал свою должность не меньше двадцати лет и был назначен на этот пост самим лордом Викандером – одним из самых могущественных магов королевства и правой рукой его величества в делах магических.

– Деверо, – повторил Ризаль с еще большей скорбью в голосе. И Лина подумала, что именно так он бы качал головой и вздыхал над ее могилой. – Вот уж от кого не ожидал, так это от тебя.

Лина не сдержалась:

– Но я…

– Молчи. – Рука главы гильдии вновь приподнялась, на сей раз с вытянутым вверх указательным пальцем.

Ну все, пиши пропало. Любой маг Прибрежья знал: если Ризаль начинает тыкать пальцем в потолок и поминать чертей – жди беды. Хорошо, что хоть еще до чертей не дошли…

– Черт знает что развели! – словно прочтя ее мысли, воскликнул начальник. Ренье коротко хохотнул и торопливо прикрыл губы кончиками пальцев, стоило главе перевести на него взгляд. Ризаля уважал даже он. – Итак… – Спустив первую порцию пара, начальник наконец убрал свой обвинительный перст и переплел пальцы на столешнице. – Что мы имеем?

Лина лишь дернула плечом – ей же ясно дали понять, что следует прикусить язык и молча слушать. Она и слушала. Уставилась за плечо начальника на какое-то колючее растение в пузатом глиняном горшке на подоконнике – и слушала. О том, как была безответственна, когда спустила резерв на какого-то мальчишку. Как нарушила устав и оставила напарника одного. Как отвлекла его от дела, заставив искать себя по всему берегу, что чуть было в итоге не стоило ему жизни. Как не сумела оказать темному магу первую помощь на месте, в следствие чего лечением был вынужден заниматься белый из другой связки, рискующий теперь оказаться без сил в собственную смену. Что явилась на службу в неподобающем виде…

На этом Линетта не выдержала и вскинула на начальника глаза. Значит, ее чересчур нарядное платье неподобающее, а наряд Лукреции – самое то?

– Ладно-ладно, – верно истолковав ее возмущение, Ризаль пошел на попятную. – Платье в данном случае – меньшее из зол. Но нарушение устава!.. – Он даже не окончил фразу и горестно покачал головой. – А ведь подавала такие надежды…

Значит, больше не подает? Подавала – в прошедшем времени.

Лина снова отвела взгляд.

Форточка за спиной начальника была приоткрыта, тюль на окне шелохнулся и накрыл колючее растение, зацепившись за шипы. Дернулся раз, другой, высвободился и накрыл снова…

– К сожалению, я буду вынужден занести выговор в твое личное дело, – безжалостно закончил Ризаль свою мысль, и у Линетты на мгновение потемнело в глазах. Столичный госпиталь не только закрыл перед ней свои двери, навесив на них замок, – начальник только что выкинул от него ключ. В море.

Притихший на время отповеди темный маг довольно хмыкнул, но Лина не нашла в себе сил, чтобы посмотреть в его сторону.

– А то, что в итоге только мое вмешательство помогло выиграть время и спасло господину Ренье жизнь, не имеет значения? – спросила глухо.

Начальник крякнул, не иначе как от наглости подчиненной.

– Джоэль, – мягко обратился он к черному, – светлый маг может противостоять нежити?

– Разумеется, нет!

– О чем и речь. – Ризаль развел руками, но Лина видела это лишь краем глаза – не могла заставить себя вновь посмотреть на него прямо. Слезы и так стояли где-то у самого горла – не хватало еще глупо расплакаться всем на потеху. – Белый маг не в состоянии оценить ни силу нежити, ни определить место ее сосредоточения в теле. Что было бы, если созданного тобой щита оказалось недостаточно? Мертвец разорвал бы вас обоих.

– То есть… – Линетта все-таки пересилила себя и посмотрела на главу в упор. – То есть, если бы я не вмешалась и бросилась за помощью, никакого выговора не было бы?

А ведь она так и думала, там, на берегу. Только ей показалось, что жизнь – пусть и вредного и почти ненавистного – напарника важнее правил. Как же она ошиблась…

– Правила писаны кровью, – жестко произнес Ризаль и вновь приподнял свой вездесущий указательный палец. Лина поморщилась. – Вот именно, – поддержал начальник, рассудив, что морщится она от величины своего проступка.

– Значит, выговор? – спросила Линетта безжизненно и на сей раз опустила взгляд на сложенные на коленях руки. Кисти сжались в кулаки. Ногти впились в ладони.

Ее и так предупреждали, что оплошность на экзаменах может стоить ей карьеры. Распределение в Прибрежье было компромиссом, шансом исправить то, что она натворила. Всего три года без выговоров от руководства и жалоб от коллег, и на произошедшее обещали закрыть глаза.

Год, она выдержала всего год…

– Выговор, – безжалостно подтвердил Ризаль. – И отстранение. – Лина изумленно вскинула голову, наконец оторвав взгляд от комкающих юбку пальцев. Начальник в очередной раз развел руками. – Джоэль отказался с тобой работать. И он в своем праве.

Линетта стиснула зубы. Все верно: давно прошли те времена, когда белые маги были в более выигрышном положении, чем черные. Сейчас же стремление восстановить равноправие порой доводило до прямо противоположного: светлых притесняли, дабы не обидеть вечно обиженных темных. Если бы с Ренье отказалась работать она, а глава гильдии, сам являющийся белым магом, оказался бы столь глуп, что удовлетворил бы подобную просьбу, то его тут же обвинили бы в предвзятости и выгораживании своих. Так же со стороны все выходило красиво, чинно и благородно. А заодно здорово поднимало авторитет Ризаля в глазах подчиненных, владеющих другим цветом магии, словно крича: «Смотрите, ребята, вы все для меня равны».

Больше несправедливости Лина не любила только подобные политические игры.

Плакать расхотелось, зато появилась злость.

– Я уволена? – спросила она уже без эмоций. Пальцы на подоле расслабились.

Повисло молчание. Даже Ренье, до сих пор полулежащий на стуле, подобрался и сел ровно, глянул на бывшую напарницу с опаской.

Лина вскинула подбородок, отбивая его взгляд своим. Что, не ожидал, что в попытке потешить свое самолюбие доведет до такого? Да, Лину в местной гильдии не жаловали, но не могли не признавать ее полезность.

– Посмотрим, – загадочно произнес Ризаль и перевел взгляд на напрягшегося темного. – Джоэль, будь добр, оставь нас.

– Как скажешь, – панибратски отозвался Ренье и поднялся. Сделал шаг по направлению к двери и вдруг вернулся. – А…

Линетта удивленно приподняла брови: неужели заступится?

– Иди, иди, – покивал ему на дверь Ризаль, смотря уже не так мягко, как прежде.

Ренье бросил на бывшую напарницу полный ей непонятной досады взгляд и на сей раз вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Глава 7

Впервые в жизни Линетта была не рада уходу Ренье. Потому как, стоило двери за ним захлопнуться, начальник уставился на Лину таким хитрым взглядом, что ей стало откровенно не по себе.

Зачем им непременно нужно было оставаться наедине? Неужели хочет предложить нечто… непристойное?

При этих мыслях кровь прилила к щекам, и Лина невольно снова обернулась на дверь. Кто бы мог подумать, что ей будет не хватать вредного темного? При нем глава не решился бы… Хотела бы она знать – на что.

– Деверо! – рявкнул Ризаль, и Линетта непроизвольно вздрогнула.

Виновато улыбнулась и тайком выдохнула с облегчением – нет, подобным тоном точно не предлагают то, о чем она сдуру подумала.

– Где ты витаешь? – недовольно проворчал начальник, к счастью, не умеющий читать мысли. Иначе Линетта точно умерла бы со стыда – надо же, додумалась!

– Простите, – пробормотала она. – Я вас слушаю. Где мне нужно подписать?

Скорее всего, ей привиделся скрытый подтекст там, где его не было и в помине. Ризаль просто-напросто понимал, каким ударом станет увольнение для его амбициозной подчиненной, и не хотел, чтобы ее слезы и мольбы о прощении видел бывший напарник.

Правда, он ошибся – плакать и упрашивать Линетта не собиралась. Наоборот, слезы, все утро упорно стоящие в горле, куда-то подевались. Внутри было пусто и горько, но биться в истерике не хотелось. Потом, она поплачет о своих разбитых надеждах позже, когда останется одна, или когда будет писать письмо родителям, сообщая о своем оглушительном фиаско и скором возвращении домой.

Лина до крови закусила изнутри щеку, словно наяву увидев осуждающий взгляд отца. Без тех средств, что она отсылала семье из своего жалования, родителям придется работать вдвое больше. Сестры растут, им требуется новая одежда, книги, образование… А когда еще она найдет новую работу? Да и найдет ли с записью в документах: «уволена»?

– Нигде не нужно подписывать. – Карающий перст пошел вверх, и его обладатель многозначительно добавил: – Пока.

И снова этот хитрый взгляд, после которого Лина надумала себе невесть чего. Или… не надумала?

Она глубоко вздохнула и села ровнее, сложила руки на коленях, демонстрируя, что вся внимание и больше не станет отвлекаться.

– Я вас слушаю, господин Ризаль.

Теперь хитрым был не только взгляд, но и кривоватая улыбка главы.

– Ты ведь хочешь остаться, верно? – К счастью, начальник опустил свой ужасно раздражающий палец и сложил руки на столешнице. Лина осторожно кивнула. – И выговор испортит тебе все планы, не так ли? – с улыбкой обожравшегося сметаной кота продолжал Ризаль.

– Мне ясно сказали, что меня примут в Центральный госпиталь только с положительными рекомендациями и с полным отсутствием замечаний, – озвучила она то, что главе гильдии и так было прекрасно известно.

В том, что начальник собирается ей что-то предложить, больше не было сомнений. Вот только что? В Прибрежье у Лины не было ни полезных знакомств, ни имущества. Она и жила-то в общежитии, предоставляемом сотрудникам гильдии.

Впрочем, о чем речь? У нее и в столице не имелось ни средств, ни связей, которые можно было бы обменять на благосклонность начальства. Вообще ничего, если на то пошло. Кроме дара и чрезмерных, как оказалось, амбиций.

– Разумное требование, – протянул Ризаль, вновь напомнив кота, только уже играющего с раненой мышью. – Ты сильный маг и хорошо знаешь свою работу, – продолжал, не сводя с нее взгляда. – Старательная, пунктуальная, исполнительная. – Недовольное подергивание уголка губ. – Не считая сегодняшнего случая… Неконфликтная. Было бы жаль терять хорошего специалиста из-за… – Он сделал эффектную паузу. – Из-за недоразумения.

Теперь это так называется?

– Скорее уж недопонимания, – буркнула Лина.

– И недопонимания, – охотно согласился глава гильдии. – Поэтому, мне кажется, мы можем договориться и быть друг другу полезны. – Ризаль повернул лежащую на столе правую руку ладонью вверх. – Ты – мне. – Перевернул левую. – Я – тебе. – А затем покачал обеими, изображая чаши весов и улыбаясь уже чуть ли не плотоядно.

Линетта тяжело сглотнула и поспешила отвести взгляд от этой улыбки. Теперь она чувствовала себя не мышью, а сметаной. Значит, не ошиблась…

Ризаль терпеливо ждал ее реакции.

Ну, что ж, будет ему реакция, решила для себя Лина и гордо вскинула подбородок. Это было трудно, казалось, та самая пресловутая неконфликтность, о которой только что упомянул собеседник, за последний год въелась ей под кожу.

– Вынуждена отклонить ваше… предложение, – отчеканила Линетта, гневно сверкая глазами. Может, у нее ничего нет, но гордость на место в госпитале она не променяет. Ничего, устроится помощницей к какому-нибудь знахарю, или поломойкой, в конце концов, только не…

В ответ на свой категоричный отказ Лина ждала гнева или как минимум недовольства и таки приказа на увольнение. Но точно не смеха. По правде говоря, она вообще впервые видела начальника смеющимся – именно смеющимся, а не ухмыляющимся.

– Простите… – пробормотала Лина, мгновенно потеряв весь воинственный настрой. – Я, кажется…

– Не так поняла? – почти ласково уточнил Ризаль, утирая выступившие от смеха слезы тыльной стороной ладони.

Лина покраснела до корней волос.

– Читай! – Глава гильдии потянулся к выдвижному ящику у своих ног, достал несколько сцепленных между собой листков бумаги и бросил на край столешницы – ближе к собеседнице. – У меня дочь – твоя ровесница, – добавил как бы между прочим.

Теперь у Линетты горело не только лицо, но и уши.

«Тоже мне, нашлась роковая женщина… Дура!»

Ругая себя, она потянулась к удивительно белым плотным листам. Подобного качества бумаги в Прибрежье ей еще не встречалось.

Листки оказались исписаны идеальным каллиграфическим почерком, каким не пишут обычные обыватели – только секретари очень важных персон.

«…Моего сына…»

«…Был бы благодарен…»

«…Для опыта и взращивания дисциплины…»

Нахмурившись, Лина пробегала взглядом по ровным строкам снова и снова, но смысл послания и его связи с ней лично по-прежнему ускользал.

Какая-то важная шишка хочет отправить своего сына-лоботряса на перевоспитание в провинцию? «Черного мага с большим потенциалом», ни дать ни взять. Ну так отлично, даже хорошо – сильный маг нигде не будет лишним. А те же Лукреция и Ренье мигом собьют с высокородного наследника спесь. Так что то, что сын этого лорда Айрторна, как гласила подпись, именно темный – отдельный плюс: черные и научат собрата… вежливости.

Дочитав, Линетта вернула белоснежные листы на стол.

– Благодарность важного человека не бывает лишней, – сказала осторожно. – Но какое я имею к этому отношение?

Ризаль самодовольно ухмыльнулся.

– Самое прямое. – Поднятый вверх указательный палец подтвердил, что его хозяин не шутит.

Если бы речь шла о бездарном богаче, Лина предположила бы, что тот чем-то болен и ему требуется лечение сильного светлого мага. А она прошла обучение в столичной Академии магии, к тому же была отстранена от обычной работы и могла потратить резерв на нуждающегося в помощи. Однако в данном случае эта версия не годилась – молодой лорд Айрторн был одаренным. А черные маги обладают способностью к самоисцелению. Этим утром Ренье прибег к помощи белого коллеги только для скорости заживления травмы. Если бы Шорнис не вылечил его поврежденное колено, оно прошло бы само уже к завтрашнему полудню.

Устав гадать, Линетта покачала головой.

– Я не понимаю. Встретить этого лорда и провести ему экскурсию по городу?

Мало приятного, но она справится. Высокородные обычно смотрят на всех, кто ниже их по происхождению, словно на грязь под ногами. Но разве Лукреция или Ренье относились к ней лучше? Перетерпит денек.

– Почти, – многообещающе осклабился собеседник.

Глава 8

Когда запыхавшаяся Линетта примчалась на пристань, колокол, возвещающий о подходе судна, уже давно замолчал.

Пробираясь среди толпы прибывших и встречающих, уворачиваясь от норовящих попасть по ребрам острых локтей и пытаясь не зацепиться ногой за чей-нибудь чемодан, Лина одновременно вытягивала шею, пытаясь разглядеть в этой толчее того, по чью душу ее сюда послали. Послали, кстати говоря, обозначив точное время встречи, но судно умудрилось прибыть раньше на целых полчаса. И напрасно она планировала прийти загодя и встретить гостя с достоинством и со всей возложенной на нее главой гильдии ответственностью, а не как… запыхавшаяся лошадь!

Лине даже захотелось показаться какому-нибудь черному магу – пусть посмотрит, нет ли на ней проклятия. Иначе откуда все эти неудачи последних дней?

Впрочем, утром ее видел Дорнан, сосед, обитающий в том же общежитии, что и она, и, пожалуй, единственный темный маг Прибрежья, которого Линетта могла назвать если не другом, то хорошим приятелем уж точно. Если бы на ней имелась какая-нибудь черная дрянь, Дорнан наверняка бы предупредил. Наверное…

Задумавшись, Лина еле успела пригнуться под летящей прямо в лицо деревянной лестницей.

– Извиняйте! – весело повинился парнишка-грузчик и потащил свою ношу дальше, в отличие от Линетты, ловко лавируя между людей.

А нет – уже через несколько мгновений он умудрился сбить шляпу с головы какого-то представительно выглядящего мужчины и получил в свою сторону порцию отборной брани.

Лина поморщилась: вот вам и представительный. Не знай она, что ее должен ждать молодой человек двадцати пяти лет от роду, как говорилось в послании его отца, ни дать ни взять лорда, то решила бы, что ругающийся мужчина тот, кто ей нужен.

Во всяком случае, девяносто процентов представителей аристократии вели себя именно так. В академии насмотрелась сполна. Причем там это касалось как студентов, так и преподавателей. Мастер Джонас, из-за которого она в итоге оказалась в Гильдии магов Прибрежья вместо желанного столичного госпиталя, – тоже из высокородных. Что ему какая-то Линетта Деверо, дочь мелкого лавочника? Плюнуть и растереть.

Что он, в общем-то, и сделал…

Наконец, Лине удалось выбраться из толпы и по самому краю подмостков добраться до сходней. Остановилась, сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, и осмотрелась.

Кажется, опоздала, но не критично: высадились еще не все пассажиры.

Обхватив деревянные перила, Линетта привстала на цыпочки и еще раз внимательно оглядела пирс: никто не стоял в окружении горы чемоданов (а как еще обычно путешествуют высокородные?), с ищущим взглядом не крутил головой по сторонам. Кто-то обнимался, радуясь встрече, кто-то уже уходил с пристани, сам обвешавшись чемоданами и сумками, кто-то нанимал грузчиков.

Но как Лина ни присматривалась, никого, соответствующего бы описанию: молодой черный маг благородного происхождения, – не находила.

Пестро одетая ребятня с сахарными петушками на палочках устроилась прямо на перилах и, весело переговариваясь, болтала ногами. Их мать, не менее пестро одетая женщина с яркой косынкой на голове, боролась с расстегнувшимся чемоданом, силясь запихнуть обратно вывалившиеся оттуда вещи, но те упорно лезли наружу, словно тесто из кастрюли.

Высокая длинноволосая блондинка в черном даже на первый взгляд дорогом плаще до самых пят стояла в нескольких метрах от «пестрой» семьи, облокотившись на ограждение, и, никуда не спеша, смотрела на море. Вероятно, тот, кто должен был встретить женщину, так же, как и Лина, не рассчитывал, что судно придет раньше срока. У ног прибывшей приютилась внушительных размеров дорожная сумка, поэтому неудивительно, что та дожидалась помощников. Блестящие, светлые до белизны волосы незнакомки на солнце отливали серебром, и Линетта невольно засмотрелась.

– Все! – провозгласил хриплый голос с палубы.

Она вздрогнула. Как – все? Быть такого не может!

Но по сходням действительно больше никто не спускался. На борту были видны только члены команды, облаченные в стандартную темно-синюю форму, какую носили все экипажи, обслуживающие пассажирские перевозки. Яркое по-летнему солнце, блестящая гладь воды, чистое небо с белоснежными перистыми облаками, встревоженные гомоном людей чайки, высматривающие чем бы поживиться – и больше ничего.

Лина мысленно помянула чертей Ризаля и с досадой ударила кулаком по перилам. Знала бы, вышла бы из дома не за час, а за два. За три – если надо.

Неужели не встреченный в первых рядах лорд Айрторн-младший счел ниже своего достоинства подождать несколько минут? Его ведь должны были предупредить, что на причал придет кто-то из местной гильдии.

Линетта с тоской посмотрела на поредевшую, но все еще не схлынувшую окончательно толпу. Она не любила пользоваться магическим зрением в людных местах. Темные маги вместе с аурами видят проклятия и следы, оставленные в человеческом теле воздействием нечисти и нежити, иногда – так называемых «подселенцев». «Черные кляксы и тучки», – в приливе хорошего настроения как-то поделился с напарницей Ренье. Лина же не могла видеть никаких «клякс» – она видела разноцветные уплотнения в чужой ауре, символизирующие болезни.

Глубоко вздохнув, Линетта все-таки выпустила дар, рассчитывая, что если прибывший в Прибрежье темный маг еще не ушел с пристани, то она увидит его по черной ауре издалека.

Магов на причале не обнаружилось: ни светлых, ни темных.

Линетта обвела толпу взглядом: аура женщины, все еще воюющей с выплевывающим вещи чемоданом, светилась ровным светом абсолютно здорового человека, разве что уставшего с дороги. Трое ее ребятишек, до сих пор восседавшие на ограждении, доедая леденцы, тоже не носили в себе никакой хвори. Лина выдохнула с облегчением: на болезни детей она всегда реагировала особенно остро и лезла не в свое дело, как выразился бы Ренье.

Перевела взгляд правее.

Мимо пробежал подросток-грузчик, бодрый и веселый, как внешне, так и по состоянию ауры, правда, наверняка постоянно недоедающий. Впрочем, об этом говорило не только магическое зрение, но и обычное – подросток был очень худым.

Правее…

А в следующее мгновение глаза Линетты распахнулись шире – от неожиданности: аура женщины с длинными светлыми волосами, спускающимися до самой талии, несмотря на то что те были собраны в хвост, была чернее самых черных чернил.

Темный маг. Очень сильный темный маг, гораздо мощнее того же Ренье, или Лукреции, или Дорнана.

В этот момент, словно почувствовав на себе чужое пристальное внимание, «незнакомка» обернулась, и Лина в очередной за сегодня раз помянула любимых чертей своего начальника – это же надо было принять мужчину за женщину, основываясь только на худощавой фигуре и длине волос!

Поймав ее взгляд, лорд Айрторн (а теперь Линетта не сомневалась, что это был именно он) широко улыбнулся и указал на себя пальцем, мол, вы за мной? В отличие от нее, черный маг явно сразу же применил магическое зрение и опознал в ней одаренную.

Лина откровенно опешила и лишь коротко кивнула. По правде говоря, она ожидала чего угодно, от холодного равнодушия до презрительного: «Где ты шлялась?» Но точно не безобидной пантомимы и дружелюбной улыбки.

Приезжий лорд, не дожидаясь помощников, наклонился – отчего его серебристые волосы перевесились через плечо и едва не коснулись истоптанных грязными ботинками деревянных подмостков, – с легкостью подхватил свою огромную сумку, будто та весила не больше перьевой подушки, перекинул длинный широкий ремень через плечо и шагнул навстречу.

– Линден Айрторн, – протянул руку, по-прежнему широко улыбаясь и смотря на Лину прямым открытым взглядом.

Высокий, выше нее не меньше чем на полголовы. Худощавый и, пожалуй, слишком тонкокостный для мужчины, из-за чего Линетта и приняла его за женщину со спины. Светлые волосы, светло-голубые глаза и при этом темные брови и ресницы, правильные, породистые черты лица – все это прямо-таки кричало о десятках поколений самых что ни на есть высокородных аристократов. Такие мужчины обычно нравятся юным девочкам, которые ценят смазливость гораздо выше других качеств противоположного пола, чем те безнаказанно и пользуются, оставляя после себя целый шлейф из разбитых сердец.

У Лины был очень похожий на Айрторна сокурсник, тоже из благородных, только тот был брюнетом. И, кстати, также длинноволосым. Все девушки их потока сворачивали шеи, когда он проходил мимо.

Ассоциация была неприятной, и Линетте пришлось с усилием выдавливать из себя улыбку, которая, видимо, все равно вышла натянутой, потому как лорд вопросительно приподнял брови.

Оценив его живую мимику, Лина, впрочем, ее проигнорировала; ответила на рукопожатие.

– Линетта Деверо, Гильдия магов Прибрежья.

Длинные тонкие пальцы на мгновение сжали ее ладонь и тут же отпустили – уже хорошо. Однако Лина все равно еле поборола желание убрать руки в карманы плаща.

Айрторн же уже не смотрел в ее сторону – поправил перекинутый поперек груди ремень сумки, расправляя, и закрутил головой, рассматривая окрестности.