Проблема

Тут и пиво закончилось. Бабки у кого? У Пики, конечно. Так в чём же дело? Можно было всего-навсего попросить. Вежливо. Они же решили по-другому «попросить». Двое на одного? Непорядок. Подумал, что это он делает, но было поздно. Драться, то до конца, до крови. Пика же не дурак, надо защищаться, жизнь-то дорога. Может, Дака только играет им? Или у неё уже кто-то есть? При чём тут это, когда драка в самом разгаре. Тут зек схватил нож. Это уже становится интересно. Двое на одного, да ещё с ножом. У Пики открывается второе дыхание. Какое-то особенное вдохновение, и всё делается само собой. В такие моменты человек почти неуправляем, мозг отдыхает, а организм на пределе. Пара ловких манипуляций и нож у Пики. Сейчас посмотрим, кто кого.

Тут где-то что-то запищало. Блин, как милицейская сирена. Тьфу, ты, о чём это он. Последний звонок? Остановиться? Тогда ему самому конец. Думать некогда, когда на тебя двое бывалых наезжают.

Пика и забыл, что у него нож, а тут кровище. Зека задел? Волосатый никак не угомонится. Тут всё завертелось, будто это и не он.

– На! – удар не хилый.

– Ещё! – Остановите меня.

Игру уже не остановить. Эти никак не угомонятся. Волосатому далеко за сорок. Мог бы с ними не связываться. Нет, он вперёд лезет. Зек, кажется, вообще без тормозов. Тогда, пусть пеняет на себя.

Боже, столько крови. Кто кого, уже не понятно. Думать некогда. Надо думать, надо, но тут Пику замкнуло. Откуда-то появляется парочка. Немая сцена – Энмин молчит, девка глазами хлопает. Ну и молчала бы дальше, коль жизнь дорога. Но она как запищит, хоть уши закрывай. Вот тебе и милицейская сирена. Пищалку надо заткнуть.

– Она же свидетель! – Энмин быстро соображает.

И что? Свидетель чего…

– Двоих замочили… – Энмин и не думает молчать.

Что он несёт? Кто кого замочил?

– Е…

– То-то. Девку надо тоже того…

Девка никак не заткнётся. И когда он успел нож выхватить.

– Ты что? – Пика уже в себя приходит.

– Поздняк метаться. Девку порешим?

Пика не успел ничего сказать, как Энмин ей горло перерезал. Кровью и ещё чем-то жутким пахнет, но не тошнит. В кино же по-другому, всех начинает почему-то рвать. Господи, о чём он думает! Он не хочет ни о чём думать. Тихо как…

– Надо ноги делать… – Энмин с окровавленным ножом.

Тут же бросает его. А отпечатки? Некогда. Да кто их искать станет, свидетелей-то нет. И вообще это им померещилось. Так и до белой горячки недалеко. Дака…

– Что встал? Бежим! – Энмин какой-то бледный.

Тут Пику начинает колотить. Муть да жуть. Нет, это какой-то прикол.

– Давай!

Тут они оба выскочили из бойлерной. Никого. Бегут. Долго и не оглядываясь. Благо, здоровье позволяет. Энмин не отстаёт, а как же шов? Какой, блин, шов, когда…

Значит, это было на самом деле. Он трезвеет. Плохо. Страшно. Не думать! Лучше о Даке подумай.

– Дашуля моя… – он вслух думает?

– Что? Давай, тачку остановим.

– Нет!

У них же кровь. Долго вытираются. Темно, может, не заметят. Если даже заметят, кто в здравом уме пойдёт в свидетели, и мало ли кто в крови. Тут каждую ночь драки да разборки, кровью никого не удивишь.

Машина останавливается. Таксистов кидают, мочат, а они всё равно останавливаются. Кто не рискует, тот деньги не делает.

– Ребята, вам куда?

– В Марху.

– Ну, садитесь.

За городом отсидятся. А потом? Как всегда, потом видно будет. Утра вечера мудренее, но уже же утро. Какое оно, к чёрту, мудрое, скорее мутное. Пике всё хуже и хуже.

– Может, по пути купим выпить? – Как это Энмин догадался.

Ах, да, он же тоже…

– Деньги? – Пика, типа, забыл, что деньги были у него или в самом деле забыл.

Энмин только улыбается. Он успел и деньги прихватить. Где он всему этому научился? Неужели, в армии? Больше же он нигде не был. А он сам где всего нахватался? Два-три года улицы бесследно не прошли. Хорошая школа, ничего не скажешь.

– Куда мы?

– К Тузику.

Тузик всё стерпит, тем более, они не с пустыми руками. Так и случилось. Посидели во дворе, пока мать Тузика не уедет на работу. Ещё купили. На этот раз не пиво, а сразу водку. Единственное средство забыться…

– Ну, вот, собственно и всё.

Энмин всё рассказал? Дурак что ли. Вообще-то, так легче. Говорильня здорово отвлекает. Тузик что скажет – как всегда, молча выслушал. Ну, порешили двоих. Сами нарвались. Девку, правда, жалко, но надо было, что поделаешь. Он так и сказал, или Пика его молчание так растолковал.

Он не отключается. Дака! Надо ей позвонить! Не втягивай её во всё это. Кто это сказал? Неужели, внутренний голос успел шепнуть? Поздно уже – на проводе Дака.

– Ты где был? Мы тут обыскались тебя. Такой косяк у нас, ты даже не представляешь, – Дака не даёт и рта раскрыть.

Боже, как это всё далеко, как будто жизнь раскололась надвое.

– У меня… – Блин, как сказать.

– Подожди, я говорю, у нас косяк.

– У нас тоже.

– Что случилось? – вот и момент настал.

– Тут такое дело, короче, плохо дело.

– Подрались?

– Если бы. Мы людей… порешили.

– Как?

– Молча.

– Шутишь?

– Ничего себе шутка.

– Что тогда?

– Это не телефонный разговор.

– Тогда встретимся, в чём проблема?

– Давай, встретимся. Прямо сейчас!

– Вы где?

– Нигде. Я же говорю, не по телефону. Давай, состыкуемся там… ну, ты знаешь.

– На нашем месте? На…

– Стой!

– Ах, да. Хорошо. Через полчаса будем.

– Давай.

Чуть-чуть полегчало. Как будто, малолетка Дака что-нибудь может исправить. Зачем сваливать на неё такое, с другой стороны, он только ей доверяет. Друзья друзьями, а её он любит. В эту самую минуту ещё больше, сильнее. Это только у него осталось, а тьма вокруг сгущается…

Встретились. И Мака пришла. Корова почти готовый, молча всем подряд улыбается, а Пика на себя не похож. Ни бравады, ничего не осталось от прежнего Пики. Сколько пьют, он никак не опьянеет. Муть, граничащая с жутью, но пока терпимо.

– Давай, ко мне!

И, правда, не время сейчас улицу мерить. Надо осесть, обмозговать. Может, найдётся какой-нибудь выход.

– Я троих убил, ты представляешь?!

– Да ладно, не парься, как-нибудь… – Дака не знает, что сказать.

Как утешить, как отвлечь – лекарство для убийцы ещё не придумали.

– Ты один что ли убил? А я? Это же я прикончил их, добил. – Что это с Энмином?

Нашёл, чем хвастаться.

– Тише ты, люди услышат.

– Пусть боятся! – Энмин так возбуждён, что готов ещё какую-нибудь глупость сморозить.

– Идём к Даке, короче. Там и поговорим.

Отчего-то хочется выговориться. Можно подумать, что с потоком слов вся горечь уйдёт. Как бы ещё хуже не стало.

– Блин, дверь не могу открыть.

Дверь заклинило, как будто нарочно. Сейчас менты приедут…

– Ну, никак же!

Дверь не хочет открываться, да бог с ней. Пика к соседям уже стучится. Сердобольный сосед интеллигентного вида сразу поверил молодым людям и впустил. Пика через балкон перелез в соседний, зашёл в Дакину квартиру и открыл дверь. Хоть какое-то движение, это немного успокоило.

Всё, как обычно. Может, это был всего лишь кошмар, глюки? Бред какой-то – он убийца. У Энмина нервы стальные или после недавнего наркоза они у него на время отказали? Или просто лицо непроницаемое. Сколько его знает, столько удивляется. Друг-то с секретом, получается.

Хотелось выговориться, но слова где-то застряли, комок в горле. Даке такое сказать? Упаси боже. Благо, Мака благодарный слушатель. Выслушала, как миленькая, даже пыталась как-то утешить. Тут он расплакался. Прорвало. Всё сразу. Себя жалко, тех жалко. По какому праву он лишил их жизни? Стоп! А Энмин? В голове всё путается. Что за мазохизм – брать чужую вину на себя…

Энмин без конца пьёт – он уже почти невменяем. Повезло ему. Ни о чём не думать, ничего не чувствовать, никаких тебе переживаний, угрызений совести, если таковое имеется. Но под конец и Пику сморило. В глазах двоится – две Даки, вот здорово.

– Боже, который час? – Впрочем, какая разница.

– Скоро мама с работы придёт, надо сворачивать контору.

– О, Дака! Люби… – тут его заклинило.

У них как-то не принято сюсюкаться. А что мама, и при ней они тут ночевали. Ах да, теперь всё будет по-другому. Он уже не с ними. Тут пришли Мося, Джин и все остальные. Пика уже всем подряд рассказывает, тех это не шокирует. Странно? Время такое, что убийство – это рутина. Опять пили. Затем с Дакой поругались. Значит, это был всего лишь кошмар. У Пики просто имидж такой, где-то внутри, глубоко он совсем другой. Ранимый, робкий, даже стеснительный. Такого Пику никто не знает. Даже матери он не открывался, даже Даке. Она-то не поймёт его – другого – её устраивает Пика-воин, Пика-хулиган или же истинная Дака тоже другая. Как всё сложно. Жаль, что об этом до сих пор не доводилось думать. Он вообще ничего не успел в жизни. Не жизнь, а какая-то провальная репетиция. Одно утешает – он успел полюбить. Уж сейчас-то, перед самим собой можно быть до конца откровенным.

Он чувствует, что земля из-под ног уходит, что скоро ничего этого не будет.

– Да не паникуй ты, всё обойдётся.

Каблук – хороший друг.

– Да пошёл он! – встревает Дака.

Любовь! Вот она твоя любовь. Забыться! Стереть всё! Всем смертям назло, он сегодня должен напиться. До усрачки, до потери пульса. К чёрту всё, в первую очередь, эту несчастную любовь.

Табор вышел на улицу. Там ещё каких-то знакомых встретили, машина нашлась. Пика с Энмином напились, их в машине оставили, и все к нам домой зашли. Ад продолжался долго. Дака переключилась на кого-то из новых. Всю ночь угорали. Никто никого не любит уже? Посреди ночи Энмин пришёл.

– Где все?

– Кто все? – я как бы не в курсе.

– Дака!

– Слушай, можешь сделаешь мне одолжение – замочи, а? – вдруг вырвалось у меня.

Со мной иногда бывает такое. Дочь в курсе, остальных шокирует, но не всегда. Мало ли на свете придурковатых матерей.

– Да вы что? Что вы несёте-то? – при этом ещё улыбается.

Приятный мальчик.

– Мы в машине сидим. Хотим завести её, ложка чайная есть?

– Сейчас…

– Какая, на фиг, ложка? У нас всего-то три ложки. Уйди отсюда, не мешай! – Дака проснулась.

– Что ты так? Пика там сидит.

– Пусть сидит. Уйди, мы спим.

Железная девочка, не то, что я. На том и расстались.

Без движухи нет житухи

Утром я на работу, новые знакомые тоже свалили. Пика с Энмином то к Мосе, то к Даке – уже всем всё рассказали, всё, что было, уже не новость. В конце концов, к нам заявились.

С Дакой вяло поругались. Какая-то странная апатия у Пики. Даже то, что Дака призналась кое в чём, не встряхнуло, как следует. Она ему изменила. Ну и что? Она свободный человек свободной страны. Как говорится, на здоровье. Дака удивилась – что это с ним? Что бы такого придумать, чтобы он проснулся.

– Не лезь, а, и без тебя тошно.

– Не х… себе!

Ля-ля, ля-ля – всё равно вяло, неинтересно. Пика в себя пришёл – всё вспомнил. Надо что-то делать. Без движухи нет житухи.

– Отведите меня в УВД, на…, приду с чистосердечным, облегчу душу.

– Да брось ты, Пика, не лезь раньше времени, – Мося пытается его образумить.

– Не надо к ментам.

– Жить с этим?! Я не могу, как вы не понимаете? – Пика орёт сквозь слёзы.

Энмин в ответ улыбается. Он тоже не в себе, только реакция другая.

– Свидетелей же нет, чего суетиться, – Доля по-своему утешает.

– Себя куда дену? Не могу я так…

Мака такая же, как всегда. Хоть сейчас начнись война, Мака останется Макой. За это её и уважают, а так бы давно трахнули и пинка дали.

– Нет, ребята, мне в милицию надо, – Пику на этом заело.

– Ты это, кончай! – Энмин точно не хочет в ментуру. – Тебе жить надоело?

– Как же я? – опомнилась Дака. – Без тебя…

– Ты? Ты и при мне…

– Ну, так получилось.

– Я ничего не говорю.

– Ну, не психуй.

– Я же говорю, всё нормально.

– Врёшь.

– Чего я вру? Всё хорошо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.