Мона. Между раем и адом

– Для тебя это всего лишь игра, да? – сквозь зубы процедил Бальтазар. У него уже челюсть болела от еле подавляемого гнева.

Носдорф умело проигнорировал этот тревожный звоночек.

– Вот что вы хотите мне предложить? Щадящий режим? А что дальше? Ополаскивание? А в конце по мне пройдутся утюгом? Меня не волнует, останутся на мне складки или нет…

К сожалению, у Носдорфа имелся козырь в рукаве: он и так уже находился в аду. Лишь для Бальтазара на кон было поставлено все, впервые даже его собственная жизнь. Осознание того, что Мона в опасности, вероятность ее потерять… на этом закончится все, что заставляло его чувствовать, и ему придется снова искать смысл жизни. От этой мысли у него ярко полыхнула аура. На последней затяжке сигара рассыпалась пеплом. Раздался отдаленный грохот, за которым последовала легкая вибрация, распространившаяся по по комнате. Филлип нервно огляделся.

– Как ты смеешь? – голос Бальтазара задрожал. – Я князь ада. Это место подчиняется мне. Все здесь подчиняется мне. Пока ты здесь, твоя душа принадлежит мне. Хорошенько подумай, как воспользоваться этим разговором со мной!

Носдорф наконец оторвал взгляд от потолка. Первым делом он покосился в сторону, на мгновение украдкой взглянул на Филлипа и сморщил нос. Потом через силу повернулся к Бальтазару. Божественная аура ощущалась всеми фибрами обнаженной души, из-за чего вампир тут же зажмурился.

– Ща-щадящий режим, говорите?

– Я тебе еще и кондиционера налью, – с сарказмом прошептал архидемон.

Видимо, подчиняясь старому рефлексу, Носдорф выпустил из несуществующих легких воздух, вместо которого выдохнул немного своей субстанции. Спустя пару секунд тишины он все-таки кивнул:

– Что вы желаете знать, князь ада?

– Все. Мне известно, что вы с братьями ищете чудеса и собираете армию. И я хочу знать, почему и… по-прежнему ли вы преследуете мою жену, – нетерпеливо ответил Бальтазар.

Послышался пренебрежительный щелчок языком.

– Откуда же мне знать, какие планы у моих братьев? – Но, когда пол снова задрожал, Носдорф резко выпрямился и поморщился. – Ладно! Верно, м-мы хотели получить чудо, а точнее договор ведьмы, после того как она украла нашу силу. Но вы меня убили. Если они до сих пор за вами охотятся, что я могу сказать? Братья держатся вместе… и мы мстим друг за друга.

– Мстить бывшему богу – фатальная ошибка. По-моему, твой брат гораздо умнее. – Голос Бальтазара был подобен зловещему журчанию ручья. Он с удовлетворением наблюдал, как Носдорф сглотнул.

– Если бы мы ее схватили, вам бы пришлось подчиняться нашим приказам. Ради нее вы бы что угодно сделали.

– Ах, вот как? Ну развлекаюсь я с ведьмой, и что? Она всего лишь человек… Ты всерьез думаешь, что секс с ней для меня так важен?

– Вот почему вы стольким рискуете? Сражаетесь против нас? Даже похищаете меня из очищения. – Носдорф недоверчиво приподнял брови. От него опять отделилась небольшая часть сущности, на этот раз через уши, и он стал еще чуть прозрачнее.

– Вы меня оскорбили! – огрызнулся Бальтазар.

Однако Носдорф на это не клюнул и даже рассмеялся. – Оскорбили бога… А я-то думал, что вы выше таких вещей. Не пытайтесь меня обмануть. Тогда в парке… Вы и ведьма. Мы сразу поняли, что это непростой союз. Всегда рядом, всегда помогаете друг другу. Следить за вами было легко. Ведьма никогда не находилась одна. Вы даже приставили к ней охрану: оборотня, вампира и скелета. Можете не врать, вы любите эту женщину.

Бальтазар скрипнул зубами. Они так много знали о нем и Моне, были так уверены. Носдорфы нашли его самую большую слабость, и это по-настоящему пугало.

– И тогда вы решили, что будет разумно навредить Моне и натравить на нее демонов?

От того, как легкомысленно Носдорф пожал плечами, по телу Бальтазара хлынула новая волна жара. Первородная магия, древняя, как сама Вселенная, медленно, но верно пробивалась из него наружу – комнату вновь затрясло. Нельзя позволять себя провоцировать, хотя бы ради собственной мебели. Как же хотелось просто взять и развеять этого дерзкого ублюдка. Он считал, что братья Носдорфы умнее, о чем только что и сказал. Они столетиями ловко скрывались в тени, копили силы и ни за что не пошли бы на поводу у чего-то настолько ограниченного, как жажда мести.

– Значит, вас все еще волнует договор, – как ни в чем не бывало заключил он. Чтобы заполучить власть над бывшим богом, можно рискнуть и навлечь на себя его гнев, недаром существовало столько легенд с похожими сюжетами.

А из-за любви к Моне они могли управлять Бальтазаром как бессильным олухом. Только ради Моны он соблюдал правила, только ради нее сохранял свою человечность вместе со всеми вытекающими из этого слабостями. Он мог бы просто послать на Землю одну из адских орд, перешагнуть через ведомство, уничтожить Носдорфов… но при этом потерять все, что для него священно. И себя самого. На пределе своих сил Бальтазар сделал шаг назад. Он правда не годится для такого рода допросов.

– Договор с богом лучше любого чуда! – смело рявкнул вампир. – Но, возможно, они просто хотят, чтобы вы не лезли в наши дела.

Удивленный Бальтазар внимательно посмотрел на расплывающуюся кучку, которую представляла собой душа перед ним.

– Дела, так-так-так, – прошипел он. Это определенно соответствовало посланию другого брата Нос-дорфа. – Тогда сразу договаривай до конца. Что вы намеревались делать с чудом?

– Я вас умоляю. Вы наверняка уже это выяснили, разве нет? Нам нужен новый мировой порядок. Церковь контролирует Европу, США, а теперь уже и другие части света. В России вампир даже не может открыто заявить о себе. Мы сыты этим по горло…

– То есть вы хотите перевернуть систему и взять под контроль смертных, ну как же иначе. Ящик злодейских клише, будьте добры.

– Да вы что! – возмущенно ахнул Носдорф. – Я… тоже когда-то был человеком! Многие из нас родились людьми, моя подруга… – Дух закусил губу, помотал головой, отчего его лицо расплылось. – Мы хотим существовать, хотим, чтобы нас видели. Хотим принимать участие в том, что происходит вокруг! Как все остальные. – Глаза, нос и рот вернулись на свои места. Он со страданием во взгляде посмотрел на князя ада. – Все могло быть так легко. Просто украсть одно маленькое чудо, щелкнуть пальцами… и мы бы создали место для себя. Но ведьме обязательно понадобилось истратить чудо на брак с демоном.

Покачав головой, Бальтазар проигнорировал последнюю фразу.

– Будешь утверждать, что вы выступаете за равенство? За единство? Ну да, конечно. – Он не скрывал, о чем думал на самом деле.

Вампир выпучил глаза:

– Да, совершенно верно!

Он казался чуть более прозрачным, чем раньше. Долго его душа не протянет.

– Равенство. Вы собираетесь добиться равенства, убивая и похищая невинных, – отрезал архидемон.

– Э-это не входило в мои планы. Только иногда… У нас нет выбора, как князь ада вы должны это понимать.

Вы, живущий в преисподней. Отверженный. Изгнанный в подземный мир. И вы могли бы… Вы в любой момент могли бы… – Носдорф застонал.

– Захватить мир? Это не так-то просто. Существуют договоренности, глобальный порядок. Да, миру необходимо меняться, развиваться. Но не путем войны! Для вас важно не равенство, а лишь то, кто будет руководить этим новым миропорядком, о котором вы грезите.

Впрочем, Носдорф, похоже, уже не слушал. Взгляд остекленел, он покрутил головой:

– Никто за нас не заступается! А ведь вы могли бы просто… одно лишь маленькое чудо и…

– Носдорф! – прогремел Бальтазар и заметил, что призрак вздрогнул. Он наклонился еще ниже и поймал взгляд вампира. Часть его души уже прошла очищение, и это ее изменило. Нынешний Носдорф отличался от того высокомерного кровососа, с которым они сражались на берегу Майна. Из этого необходимо извлечь пользу. Бальтазар понизил голос до шепота, вложив в свои слова напряжение, которое чувствовал внутри. – Знаете, кого вы чуть не убили, кому мешаете работать? Вы в курсе, что главное, к чему стремится моя жена, – это ваша чертова свобода?

Ничего не ответив, Носдорф сгорбился на диване эктоплазматической кучкой. Казалось, что он обиженно надулся или опять утратил связь с реальностью. У Бальтазара оставалось не так уж много времени, чтобы добиться толковых ответов.

– Мне нужно узнать еще кое-что. Как вы нашли чудо?

На слегка смазанном лице вампира медленно сформировался рот.

– Мои братья… они освободили меня из того дерьмового учреждения. Я был перед ними в долгу, понимаете? Они дали мне задание украсть чудо. Я… я просто улаживаю дела. У меня это хорошо получается, – в сгустке души что-то дернулось, вероятно, плечи. – Этот шар известен шире, чем вы думаете. – Его глаза метнулись в сторону и встретились с ушами.

Бальтазар тоже повернул голову и обменялся нервным взглядом с Филлипом. Если бы он только мог вспомнить, кому рассказывал о нем за минувшие четыре тысячи лет! Из несчастной кончины Сонотепа вышла хорошая байка, а Бальтазар пережил парочку жизненных фаз, когда страдал от излишнего хвастовства.

– И как вам удается всегда выслеживать Мону? – Он снова попытался вывести духа на тему детекторов.

– Целоваться в общественном парке – не самое незаметное занятие.

– Мы не целовались! – прошипел архидемон.

Они действительно этого не делали. Но то, что Носдорфы вели слежку за Моной, имело смысл. Их договор чересчур заманчив, так что Бальтазару придется позаботиться о том, чтобы кража его не стоила.

Несколько магических печатей должны обезопасить как минимум повседневные места пребывания Моны. Возможно, этого окажется достаточно, если они прослужат долго. Музей, их квартиры, бар… в случае крайней необходимости он мог бы устроить ее и в аду, но при мысли о пропавших некромантах у него начинал ныть живот. Это его участок, его зона ответственности. Насколько же безопасно в подземном мире, если даже князь ада сбился со следа?

– Носдорф, – тихо начал Бальтазар, однако призрак закатил глаза. Буквально. Они бестолково плавали в сверхъестественной массе, а вампир, похоже, его больше не слушал.

Филлип подошел к Бальтазару и положил ему руку на плечо.

– Ты же бывший бог. Как ты уже говорил, с тобой неразумно связываться. Да, раньше они охотились на Мону, но собираются ли продолжать? Наверняка их планы изменились после смерти Каспера. У них есть записи профессора, они ищут другие чудеса.

– А что, если нет? Да и кто, кроме нас, им противостоит? Точно не смертные. Плюс исчезнувшие души некромантов, это восстание зомби… Вы все это спланировали? – опять обратился Бальтазар к Носдорфу.

– Простите, что? – остекленевшие глаза по-прежнему бесконтрольно плавали на постепенно тающем лице.

Князь ада застонал. Ну почему ему удалось поймать именно ничего не знающего младшего брата?

– Кража душ некромантов, заколдованные зомби? Вы формируете армию. Мне нужны ваши контактные лица.

– Мой брат, – последовал хриплый ответ.

– Он теряет силы, мы знали, что так будет. – Филлип пихнул Бальтазара в бок и требовательно кивнул. – Поторопись, если он пострадает, надзиратели сообразят, что кто-то прервал его очищение.

– Да, да! – Бальтазар сделал еще один шаг к дивану. Медленно опустился на колени и схватил душу Носдорфа за воротник. Дух буквально распадался у него в руках. – Твои контакты.

– Мой брат, – просипел тот.

– Хочешь сказать, что тебе ничего неизвестно?

– Он предоставлял все, что мне было нужно. И… бугимен нам… свой клуб… мы часто там бывали.

– Это я уже знаю.

– Нам нужно чудо.

– Кто ваши источники?

– Цветочники? Мы не нанимаем цветочников. – Носдорф уже еле ворочал языком.

Филлип грубо выругался. Такой выбор слов даже в аду обычно подвергался цензуре.

– Баал, сущность понемногу рассеивается! Если он разлетится на кусочки, мы обречены.

– Я мертв, – вдруг прошептал Носдорф.

Бальтазар тут же его отпустил.

– Не вздумай отключаться! Что именно вы хотите от чуда? – не сдавался он, однако призрак вампира стремительно бледнел, по его прозрачной оболочке побежали трещины.

– Черт, я мертв, – в панике закричал Носдорф, а потом его контуры совсем размылись.

Филлип в последний момент бросился к дивану, схватил со стола банку и накрыл ею душу, которая мгновенно осела внутри.

– Еле успели!

Уставший Бальтазар сделал несколько шагов назад. Недоверчиво уставился на свои трясущиеся руки. От напряжения ему казалось, что сквозь тело проходит электрический ток.

– Надо было привести сюда Петера, – пробормотал он.

Инспектор Петер Плюмбомбо – один из немногих известных Бальтазару ангелов, а также следователь, разыскивающий пропавшие магические реликвии. Небесам давно необходимо знать больше, и, вероятно, настало время довериться другой силе, раз уж Бальтазар не может добиться никакого прогресса в аду.

– А почему ты этого не сделал? – Филлип тщательно закрутил крышку на банке.

– Потому что не хотел его впутывать!

Ему пришлось глубоко вдохнуть и выдохнуть. Что-то внутри него рвалось наружу. Он ожидал большего от допроса. Бессилие перед парочкой обыкновенных вампиров заставило ощутить совершенно новую форму давления. Загнанный в угол, неспособный действовать… Мона когда-то описывала ему то же самое: она чувствовала беспомощность из-за своих непредсказуемых сил. Наконец он понял, что она имела в виду.

Как загнанный зверь, он метался по кабинету, словно попал в ловушку, причем уже слишком давно. На протяжении нескольких тысячелетий он играл роль демона под контролем правил и самой судьбы.

А рядом с Моной при столкновении с проблемами казался себе смертным. Как же хотелось сорвать с себя эту маску. Кожа слишком натянулась, воздухом в комнате стало невозможно дышать. Он вот-вот задохнется. Бальтазар со стоном потянулся к воротнику рубашки, расстегнул верхние пуговицы. То, что поднималось сейчас по горлу, было чем-то новым, незнакомым. В череп впилась тысяча мелких иголок, в груди росло желание заорать. Сопротивляясь ему, Бальтазар буквально бросился к окну и взглянул на вулканический ландшафт ада, просто чтобы увидеть и ощутить что-то другое, кроме унылого кабинета, полного вопросов без ответов.

– Баал… – Рука Филлипа вновь легла ему на плечо, Бальтазар вздрогнул и обернулся. – Все прошло хорошо, – заявил друг. – Теперь у нас есть то, что нужно. Думаешь, великий Клаус Эмануэль Вольтер Инго ван Носдорф делится со своим младшим братом настолько взрывоопасной информацией, как его контакты? Помнишь, что нам удалось выяснить? Каспера считают безмозглым – собственная семья написала эти слова на его надгробии. Не загоняйся так. Ты должен обеспечивать безопасность Моны. Потому что так у Носдорфа не останется выбора, он сдастся.

– Это запасной план на крайний случай. Они хотят изменить мир, мир Моны и, кстати, мир, который ты тоже любишь, – огрызнулся Бальтазар чуть громче, чем собирался. Он не понимал, почему Филлип так преуменьшает проблему.

С виноватым видом друг приглушил свет лампочки.

– То есть нам придется их уничтожить, да?

– Я знаю, что это не совсем наша специальность. Но если они оставят в покое Мону, то будут искать другие источники силы. Возможно, уже нашли. В мире полно нежити.

– Что за бред? – Пренебрежительное фырканье друга заставило Бальтазара дернуться от ярости. – Никто не может быть настолько далек от реальности, чтобы полагать, будто сумеет управлять апокалипсисом. Они найдут что-то другое, будут просто вынуждены, и я…

Неожиданно Филлип снова ярко мигнул. Ослепляющая вспышка больно ударила по глазам и проникла прямо в мозг.

– Баал, ты говорил что-то о детекторах? – взволнованно выпалил акефал. Лампочка у него над воротником даже слегка подпрыгнула.

– Да?

– Как это пришло тебе в голову?

– Долгая история, – откликнулся Бальтазар и потянулся к лампочке Филлипа, чтобы приглушить свет. – Но я уже попросил Петера перепроверить. Ему не удалось найти никаких записей о пропавших детекторах. Это не редкости, это чудеса. Даже с магическим компасом шанс найти нечто настолько мощное, как хотят Носдорфы, очень мал.

– Можно мне все равно взглянуть на документы? – На самом деле, такой тон больше подошел бы подскакивающему на носочках пятилетнему мальчишке.

Бальтазар зарычал:

– Да делай что хочешь!

– М-может быть, если Носдорфы ищут другие источники силы… у нас получится их опередить?

– О, тебе вдруг стало интересно? Такое тебе нравится, да? – цинично ответил Бальтазар.

Филлип ссутулился, и его лампочка скрылась за воротником.

– Прости, ладно? Все эти… смертные штучки для меня в новинку. Обычно в таких ситуациях ты просто ждал, когда все уладится само собой. Ведь с земной фигней разбирается Бог.

– О, да когда он в последний раз это делал?

Из-за воротника Филлипа полился розоватый свет, он кашлянул.

– Ну… мы же должны рассматривать все варианты, разве нет? И лучше всего… лучше всего, если Мона уволится и останется у тебя. Мм? А со всем остальным мы разберемся. Ты же бог, ты можешь поговорить с другими божествами, перед тобой открыты двери Олимпа. Уверен, они расскажут тебе, какие еще их чудеса дремлют на земле. Все будет хорошо.

– Может быть. Возможно. Я об этом позабочусь, но Мона не может просто уволиться. Работа для нее все. – Бальтазар хрустнул шеей. Это напряжение в мышцах не снимет никакой титан. От окаменевшей спины и пульсирующей головной боли он избавится только после того, как они победят Носдорфов. – Я просто напичкаю защитными чарами весь музей, ее квартиру, каждое чертово место, в которое ей захочется пойти.

– Но ведь в твоих руках ей была бы гарантирована безопасность? У нее впереди еще сотни лет на исполнение любой мечты. – Филлип фальшиво рассмеялся. Казалось, он нервничал не меньше Бальтазара.

– Она молода и не может мыслить в таких масштабах… и я тоже больше не могу. Мона хочет жить совершенно нормальной жизнью. Я это принимаю.

Ответом ему стал пристальный взгляд – по крайней мере, именно это мог означать заметно более колкий свет лампочки Филлипа.

– Она хочет отказаться от шанса быть чем-то бо́льшим? Она могла бы стать богиней! – практически рявкнул акефал.

– Это ее решение.

– А если однажды Мона умрет? Что тогда будет с тобой? Ты же сам говорил, что она уже сейчас довольно могущественна! И что насчет ее печатей?

Князь ада открыл рот, чтобы ответить прямо, однако передумал. Основы ведьминского дара Моны слишком интимны, он не имел права их обсуждать. Поэтому просто пожал плечами.

– Ее силы стабильны. Наша связь тоже. Не бери в голову.

– Но ты правда хочешь на ней… жениться? На смертной?

На это Бальтазару тоже не пришлось отвечать: он почувствовал теплую улыбку на своих губах.

Филлип шумно вздохнул, но потом из области его живота вырвался приглушенный смех.

– Что ж, звучит неплохо. Надеюсь, став мужем, ты будешь чаще брать выходные.

– Ха! Свободное время! – Теперь настала очередь Бальтазара застонать.

– Знаешь, – начал Филлип, и в его голосе зазвучали заговорщические нотки, – эти пропавшие души трех некромантов, я лично ими займусь. Улажу этот вопрос. Тут, внизу, нет никого, кроме нас самих, так что я просто обязан прикрыть тебе спину. Положись на меня! А сам разбирайся с чудесами. В конце концов, следить за каталогизацией – это моя работа, и если кому-то удалось стащить у меня душу… клянусь своей честью…

– А, для тебя это как удар под лицо?

– Разве в этом смысле люди говорят не «под дых»?.. О, ага, очень смешно – Послышался хрюкающий смех. – Если хочешь знать: да, это не дает мне покоя! Данные о душах просто стерли из системы. Из моей системы! Если бы не инвентаризация и этот дотошный кобольд, который записывал все от руки, мы бы вообще ничего не узнали. Я распорядился, чтобы все его записи принесли мне в кабинет.

– Если это системная ошибка, может, в деле замешан хакер? Это объяснило бы, как у них так долго получалось уводить у нас столько демонов-слизней. Но, Филлип…

Акефал расправил плечи, лампочка слегка потускнела. – Я знаю, что это моя работа. Я не должен был это пропустить.

– Переработал?

– Ты себе даже не представляешь насколько.

– После всего этого уйдем в отпуск, – пообещал Бальтазар не только ему, но и себе.

Он отчаянно нуждался в свободном времени. Все напряжение сегодняшнего дня словно сгустилось где-то внутри, за глазами, и теперь болезненно давило на голову. Адская мигрень из-за ада.

– Отпуск для меня и медовый месяц для тебя? – хохотнув, поддразнил его Филлип.

– Звучит заманчиво. Но я серьезно. Мы заслужили отдых. Я оплачу тебе путешествие, куда пожелаешь, как тебе такая идея? Например, в одну из развлекательных вселенных? Или у тебя есть какое-нибудь конкретное желание?

– Чего я желаю? – пробормотал Филлип, и в его тоне вдруг послышалась задумчивость. – Баал, знаешь… честно говоря…

– Хрю!

Бальтазар и акефал резко развернулись. В корзинке на письменном столе как ни в чем не бывало стояла Тиффи с розовой соской во рту и с любопытством смотрела на двух демонов. Мгновение спустя у Бальтазара зазвонил телефон.

– Дааа?

– Она же у тебя, да? – захрипел в динамике взволнованный голос Моны.

– Да, все хорошо, милая.

– О, черт побери. Эти телепортации начинают меня напрягать. Я всего на секунду отвернулась, и – вжик – она исчезла… Нашла ее потом у Бориса.

– Бобо! – весело взвизгнула свинка и покрутила толстой попой, после чего опять с легким хлопком растворилась в воздухе.

– Милая?

– Даааа?

– Боюсь, тебе придется снова искать ее у Бобо.

– Вот черт!

– Бобо.

– Знаю… пожалуйста… он очень гордится тем, что она его так называет. Не смейся над ним из-за этого, о’кей?

– Бобо.

– Бальтазар!

– Бобо, – в последний раз повторил тот, не в силах сдерживать смех.

Ему было слышно, как Мона на другом конце связи глубоко вздохнула. – Ладно, я кладу трубку. И-и ты еще немного задержишься?

– К сожалению, да… Но я принесу пиццу.

– Понятно. Люблю тебя!

– А я люблю тебя сильнее, – пробормотал демон и завершил звонок.

В том, что он любил ее сильнее, Бальтазар и сам сомневался. Возможно, соревнование по чувствам закончилось бы вничью, однако он всегда будет стараться любить ее больше. Каждый день чуть больше, чем в предыдущий, и никто у него этого не отнимет.

– Филлип, если ты займешься некромантами, позаботишься заодно и о проблеме с немертвыми? Восставший мертвец, которого создали Носдорфы… Мне показалось, что это неудачная попытка воскрешения.

– Да, конечно. Ты же знаешь, восставшие мертвецы – это моя специальность, и в неудавшихся воскрешениях я отлично разбираюсь. – Филлип указал на свою отсутствующую голову.

– Хорошо. Хорошо. Мне нужно нанести визит парочке божественных коллег. Так что, если ты…

– Возьму тут все на себя.

– Спасибо, спасибо тебе от всего сердца.

Лампочка акефала снова загорелась красноватым светом.

– Да ладно тебе… Но кое в чем мне все-таки понадобится твоя помощь. – Он поднял чуть выше стеклянную банку. – Его необходимо вернуть, причем незаметно, так что, если ты еще раз…

– Вот дерьмо!

Глава 5

А что у тебя под одеждой?

Чуть больше недели спустя – 15.03.2019, пятница

Пенопласт – это, наверное, один из самых ненавистных упаковочных материалов, потому что, даже если вообще не прикасаешься к пенопластовому блоку, белые шарики все равно разлетаются по всей комнате.

И сколько бы Мона ни отряхивала свое черное вязаное платье, эти мелкие комочки не сдавались.

– Я даже колдовством не могу от них избавиться, проклятые защитные чары, – жаловалась она.

Ну, хотя бы Тиффи теперь есть что погрызть, так что свинка сидела у Моны в переноске сытая и довольная.

Священный пенопласт, который так ненавидели распаковщики и обожали упаковщики, идеально подходил для транспортировки хрупких грузов. Старинный короткий меч, лежавший в ящике на столе перед Моной, был более чем хрупок. На деревянный контейнер наклеили все существующие варианты предупреждения: «Ни в коем случае не трогать».

Невзирая на это, череп Бербель парил низко над клинком, чтобы внимательно его рассмотреть.

– Как интересно! По-моему, в него кто-то вселился.

Ее голова повернулась вокруг своей оси, при этом тело, одетое в бордовый бархатный костюм, держалось в углу комнаты, чтобы не подцепить пенопластовые шарики.

Борису сильно досталось от этого упаковочного материала. Солист группы «Отгробовано», красующийся у него на футболке, словно тонул в снежной буре. Не переставая судорожно отряхиваться, Борис пытался правильно расшифровать указания по мерам безопасности. – Ничего себе! Редко мне доводилось читать подобную чушь. Не передвигать, не прикасаться, не облизывать? Не уверен, что хочу услышать связанную с этим историю. Я возмущен. – Его передернуло. – И как же нам тогда разместить сей драгоценный экспонат в витрине? – спросил он, обращаясь к профессору, который копался в другом ящике с реликвиями.