Мона. Между раем и адом

– Да, и как мне это найти? Ну ничего себе… а сейчас… да… мхм… мхм… мхм… мхм…

Еще одно «Мхм», и она затолкает смартфон Бориса прямо ему в глотку.

– Борис!

Тот прикрыл микрофон ладонью, наклонился к Моне и понизил голос:

– Это Копролит. Кто-то проник в кабинет у него дома!

– Что?

– Да, конечно, господин профессор! Разумеется, думаю, Ван Хельсинг немедленно отправится к вам… Мы еще свяжемся. Конечно… Мхм! Вам тоже!

Долгий вздох, а потом неожиданный крик: судя по всему, комиссар обладал способностью передвигаться совершенно бесшумно, потому что он внезапно оказался прямо позади Бориса. От испуга тот резко подпрыгнул.

– Мне тоже только что доложили о взломе, – объявил Ван Хельсинг.

Впервые с момента их знакомства Моне показалось, что он занервничал. На обычно равнодушном лице появилось несколько строгих морщин, а усы как будто распушились.

– Что ж, по крайней мере, с профессором все в порядке, – откашлялся Борис.

Он не отваживался встречаться взглядом с комиссаром, и у Моны возникло желание закрыть друга собой. После событий в подвале во время экзамена инспектор наверняка вызывал у него стресс. К счастью, этот Ван Хельсинг быстро направился к своей машине.

Мона осторожно положила руку на плечо лучшего друга:

– Расскажешь, что происходит?

И вновь это покашливание.

– Да, происходит, точно. – Он в замешательстве взглянул вслед Ван Хельсингу, после чего, как в замедленной съемке, развернулся к Моне. – Верно. Профессор. Похоже, это был какой-то «вишинг»[4] от имени его внука. Без понятия, что это за чары…

– Эээ… не чары, – поправила его Мона. – Скорее, вид мошенничества. Но у профессора же вообще нет внуков…

– Он и сам потом об этом вспомнил… Ну, а когда стал звонить в экстренные службы, чтобы позвать на помощь, они все оказались…

– Заняты здесь.

– Да, на это ушло слишком много времени. Из-за проблемы с зомби большую часть территории Оффенбаха оцепили. Действительно хорошая возможность для ограбления. Воры пришли через портал, слишком старый, чтобы его можно было отследить.

Мона застонала:

– Отвлекающий маневр? – она вопросительно посмотрела на Бальтазара.

– Да, потребовалось устроить катастрофу, чтобы переключить на нее все внимание ведомства, – согласился тот. – Почему бы не использовать собственный апокалипсис?

– А если это просто совпадение? – Мона понимала, что ей никогда бы так не повезло, но сейчас была рада ухватиться за любую соломинку, даже совсем изломанную.

В конце концов, Носдорф спланировал даже ее появление здесь. Как тогда с Мэнди. Он следил за девочкой, воспользовался Майнфестом и украл малышку, только чтобы шантажировать Мону. Носдорфы действовали более методично, а может, это тот самый Носдорф. Трое братьев. Первый случай – неудавшееся ограбление. Второй – попытка похищения. Третий служил предупреждением и мог бы убить Мону. Носдорфы ее недооценили, а что делает суперзлодей, когда терпит провал за провалом? Он проверяет пределы своих возможностей. Главным хитрецом среди них считался старший брат.

– Похоже на пробный заход… Ну, зомби и призыв, я имею в виду, – озвучила свои мысли Мона. Взгляды, которыми обменялись они с Борисом и Бальтазаром, говорили сами за себя. Эти серьезные выражения на их лицах… – А-а ограбление Копролита? Что украли?

– Все его музейные документы и исследования. – Борис криво усмехнулся.

– Вот дерьмо…

– Мда, надеюсь, Носдорфам понравится расшифровывать его почерк. Чтобы понять его переводы иероглифов, понадобится отдельный специалист.

Мона закатила глаза:

– Уверена, Носдорфы найдут какого-нибудь врача, который все им переведет. И тогда у них в руках окажутся сведения обо всех магических артефактах в регионе. Он ищет чудеса или просто новые источники силы. Сам ведь упоминал это в своих угрозах.

Она энергично провела рукой по волосам, и без того наверняка спутанным. Каким длинным был день, а ночь еще длиннее.

– Пора! – Сабина велела трем сотрудникам усадить зомби-гиганта в специальный автомобиль, после чего повернулась к Моне и остальным. – Пожалуйста, пока не упоминайте имя Носдорфа в документах. И ни слова о демонах-слизнях в «Woolworth». Иначе они опять заберут у Мартина это дело. Он в курсе всего, в том числе и о душах некромантов, но если это снова объявят внутренними вопросами ада… Мы следим за некромантической энергией, чтобы Носдорф тайно не проводил воскрешения в округе, но никому пока рассказывать нельзя, – пояснила она.

Бальтазар выругался, Мона согласно кивнула. Они скосили глаза друг на друга, ее беспокоили его плотно сжатые губы. Ситуация вышла из-под контроля. Неужели даже бывшего бога пугало то, что грядет? А ведь все может стать еще хуже.

– Т-тебе нужно возвращаться в ад, да? – пробормотала она.

На его горькую улыбку Мона ответить не смогла. Мысль о том, что сейчас придется ехать на работу, что ничего нельзя сделать, а главное, что она будет без него… Когда демон передал ей Тиффи, Мона крепко ее обняла.

– Хочу сразу дать задание Филлипу: он сам восставший мертвец и хорошо разбирается в нежити. Может, даже знает что-то о нашем новом великане. – Бальтазар тяжело вздохнул. – Я бы с радостью взял тебя с собой, но в музее ты в безопасности, а мне нужно заняться расследованием.

Так и было, поскольку за последние несколько недель Мона, Бен и Борис значительно усилили меры безопасности. Естественно, по собственной инициативе, однако директор пришел в такой восторг от множества тавматургических прибамбасов, что выделил им небольшой бюджет.

– Я заберу тебя после работы, милая, – пообещал Бальтазар и нежно погладил ее пальцем по щеке. Затем кивнул Борису. – Приглядишь за ними?

Тот в шутку отдал честь.

– Разумеется, обе дамы под моей защитой, хотя в случае серьезной опасности скорее мне понадобится помощь нашей ведьмочки. Без нее этот вечер наверняка закончился бы по-другому, – подмигнул он.

Так как даже Сабина Сабинсен кивнула после его слов, Мона почувствовала, что уверенность в себе непривычным теплом разливается румянцем по щекам. Как бы ее ни напугал этот маленький зомби-апокалипсис, девушке понравилось то, как целенаправленно и сосредоточенно вела себя. Как минимум на какое-то время это перекрыло страх перед планами Носдорфов.

– Знаешь, я тобой горжусь. Всегда, – шепнул Бальтазар на ухо Моне и на мгновение прижался к ее губам. Как же ей хотелось попросить его не уходить.

Тиффи тоже получила на прощание поцелуй в мордочку, после чего архидемон со вздохом растворился в воздухе, удаляясь в ад.

Глава 4

Взлет Носдорфов

Все еще 05.03.2019 – ночь

– Нет, так нельзя, это противоречит договорам между раем и адом, – голос Филлипа дрожал, а из-за свитера звук казался глуше. Запыхавшийся демон-акефал бежал за Бальтазаром, который стремительно шагал по туннелю сектора обреченных. – Носдорф находится на середине цикла очистки, его память сливается с душой. Это деликатный процесс!

– Нет, никакой он не деликатный! Это всего лишь означает, что придется начинать сначала, если сейчас мы его прервем. У меня нет больше времени, Филлип, – Бальтазар резко остановился, отчего друг врезался ему в спину.

– И какой план? – проворчал тот, потирая лампочку, которую носил вместо головы. Сегодня она светилась ядовито-зеленым цветом, но его почти полностью поглощало красное свечение вулканического туннеля.

– Нам нужен отвлекающий маневр и… – Приглушенный зеленый свет вдруг ярко замерцал. Бальтазар понимающе ухмыльнулся. – Похоже, у тебя есть идея?

– Что? У меня? – пискнул Филлип. Он проворно закрыл лампу руками и втянул «голову» в плечи, как будто приготовился отбиваться.

– Выкладывай! – прорычал Бальтазар, едва сдерживая гнев.

Сегодняшний вечер мог закончиться катастрофой или даже апокалипсисом. И только он мог отправиться в ад и пойти по следам виновных, если эти следы вообще существовали. Все из-за того, что ведомство упорно молчало обо всем, что касалось демонов, а органам власти в своем собственном подземном мире он больше доверять не мог. Слово «гнев» и близко не описывало того, что полыхало в груди у Бальтазара. К тому же, на него давил тысячетонный груз. Не так тяжело, как удерживать на плечах всю тяжесть неба. Он вдруг вспомнил о бедняге Атланте. Надо навестить его после всего этого хаоса – титан стал мануальным терапевтом, а из-за стресса последних нескольких недель Бальтазару казалось, что затылочные мышцы у него просто окаменели. – Филлип, – предостерегающим тоном сказал он притихшему коллеге, – я не буду повторять свой вопрос.

Акефал вздрогнул, явно испугавшись резкости в голосе Бальтазара. Лампочка мигнула. Взгляд Филлипа уклончиво скользнул по черным каменным стенам туннеля.

– Если нас поймают…

– Да, ясно. Я скажу, что заставил тебя.

– Ты точно уверен, что это единственный способ? Да, души некромантов исчезли, кто-то собирался провести оживление, а профессора Древнекакаха ограбили… – Копролита.

– Суть-то одна и та же. Какие документы у него похитили?

– Мифоисторический музей собирает все магические документальные материалы в регионе. Проклятия, чудеса, заклинания. Нам известно, что Носдорфы ищут чудеса.

– Пфф, анонс чуда на плакатах выставки – это чистая удача. По-твоему, они просто где-то валяются или торчат среди музейных папок?

– Детекторы, Филлип. Улавливаешь мысль? – Еще один яркий всполох лампочки, и ослепленный князь ада заморгал. – Твою мать, сколько раз мне повторять, чтобы ты больше так не делал?

– Детекторы. Конечно. Есть же детекторы. Все так просто. Ими можно найти чудо. – Голос Филлипа выписывал виражи, то и дело меняя высоту.

– Если есть приблизительный след, да. Вот зачем нужна кража документов. Я уверен, у них есть хотя бы один. Мое чудо получила Мона, и у Носдорфов никогда не возникало проблем с ее поиском. Даже когда мы уезжали в Гарц. Носдорфы угрожали открыто, не скрывая желания заполучить власть.

– Но все это лишь предположения. Естественно, если так все сопоставить, звучит логично, но… – Итак, Филлип желал знать наверняка.

Бальтазар со стоном потер лоб, затем покачал головой.

– Вот почему мне необходимо допросить Носдорфа! Немедленно! Неужели ты не видишь?

Он услышал, как друг заскрежетал зубами.

Как любопытно. Обычно у Филлипа не возникало никаких проблем по части нарушения правил или даже законов. И тем не менее этот шалопай прикидывался чистюлей-ангелочком, хотя Бальтазар прекрасно знал о нелегальном портале в его кабинете за шкафом. Тот вел прямо в подвал одного берлинского паба.

Восставшие из гроба, такие как Филлип, все еще обладали телами и душами, их было не так-то легко отличить от других магических существ… если бы, конечно, не отсутствие головы. Впрочем, это не мешало светскому льву Филлипу периодически участвовать в пьяных оргиях, и он значительно преуспел, пользуясь головами манекенов. Все как с остальной нечистью: люди замечали в них ровно то, во что были готовы поверить.

– Ладно, – выдавил из себя акефал и явно с неохотой прочистил горло. Очевидно, Бальтазар выиграл соревнование мрачных взглядов. – Но ты не можешь просто зайти туда во время очищения и освободить его.

Повисла короткая пауза.

– Если мне придется вытасивать из тебя информацию клещами… – Архидемон вытянул палец в сторону выпуклости посередине рубашки Филлипа.

– Оставь его освобождение мне, идет?

– Что? – удивленно выпалил Бальтазар.

– Ты князь ада. Можешь навести здесь адской суеты из-за какой-нибудь ерунды, а я пока быстро проскочу в камеру и поймаю душу. – Лампочка Филлипа приподнялась. – Я не позволю тебе попасться на краже души. Слишком большой риск.

Прозвучало бы чуть ли не героически, если бы не этот заметный стук зубов.

Бальтазар лишь кивнул. Он не ожидал получить от Филлипа такую поддержку.

– Я тебе благодарен. Искренне.

На миг лампочка, заменяющая демону голову, мигнула розовым светом, прежде чем он вновь сменился ядовито-зеленым.

– Ну… не за что. Знаешь ведь, что я… как бы то ни было… – Филлип прокашлялся. – Отвлеки охрану, а потом маякни мне. – Он указал на тавматургический пейджер у себя на поясе. – Тогда я тебя заберу.

– Это я могу. Пожалуйста, будь осторожен.

– Разумеется, мой лорд, – коридор озарила нахальная вспышка.

Бальтазар смотрел вслед Филлипу, пока тот не скрылся в ответвлении туннеля. Когда они разберутся со всем этим хаосом, он, наконец, начнет больше заботиться о друзьях, как это делала Мона. Акефал заслуживал лучшего отношения.

Однако всему свое время. Сейчас надо хорошенько отчихвостить сотрудников, чтобы добраться до этой проклятой души. Всего одна мысль о Носдорфе – и теплые чувства внутри него превратились в жгучую ярость.

Бальтазару даже не пришлось готовиться к предстоящей взбучке, он и так был на грани взрыва. Сильнее всего хотелось покинуть тесное человеческое тело, чтобы в своей первозданной форме сразиться с метеоритным дождем или сразу со звездой. Прошла целая вечность с тех пор, как Бальтазару дозволялось быть самим собой. Ради Моны он собирался отказаться от демонического, но, если быть откровенны, это еще больше отдаляло его от собственной сути.

Хватало щелчка пальцев: целые солнечные системы плясали под его дудку. Он вдохновлял и создавал миры… а теперь его поставит на колени какой-то вампир? Смешно. Что ж, очень скоро по крайней мере парочка служащих будет прыгать и скакать, как ему заблагорассудится.

Коридоры в секторе обреченных сильно напоминали больничные, разве что в черном цвете. Здесь так же резко пахло дезинфицирующими средствами – их магической версией. Грязные души оставляли после себя всевозможные отходы. В конце прохода находились комнаты для сотрудников. Бальтазар рассчитывал застать охранников, может быть, кого-то из администрации и обслуживающего персонала. В этом секторе ад содержал только души древних вампиров. На их очистку зачастую уходили столетия, и никогда не происходило ничего неожиданного, поэтому здесь было довольно тихо.

М-да, сейчас это изменится. Горящие глаза, пылающая аура, парочка острых зубов… Сколько он уже не носил рога? Бальтазар расправил спину. Для таких моментов он надевал самые дорогие костюмы. Черная ткань пиджака, брюк и рубашки сливалась с темнотой коридора, а его сущность в этой одежде становилась по-настоящему архидемонической. Воздух вокруг него потрескивал от жара. Удивленный Бальтазар глубоко вздохнул: он забыл, насколько же приятно ощущать чуть больше власти.

Стремительно преодолев коридор, князь ада буквально ворвался в двойную дверь комнаты для персонала. Низший повелитель мух, стоявший перед кофейным автоматом, издал пронзительный вопль и тут же уронил стаканчик с кофе.

Оранжевое сияние ауры Бальтазара само заполнило тускло освещенное помещение, отражаясь в остатках кофе. Все взгляды обратились к нему.

– Ваше сиятельство, – взвизгнул охранник – адская гончая на двух ногах и в доспехах, вокруг которой вдруг начала образовываться подозрительно желтоватая лужица.

Высокого худощавого полуденного беса рядом с ней охватила крупная дрожь. Полная женщина спряталась за стойкой регистрации, так что из-за стола торчали только ее изогнутые рога. А забившийся в угол проклятый… начал креститься?

Бальтазар изумленно уставился на сбитых с толку сотрудников. Они прилежно выполняли свою работу, а он что наделал? Перепугал их до нежизни. Архидемон с трудом выдавил из себя рык. Из-за ужаса на их лицах он потерял весь запал. Черт… На стене, рядом с поразительно здоровой спаржей, даже висел милый календарь с котятами.

Отвлечь демонов ему, безусловно, удалось. Никто не обращал внимания на проекции системы наблюдения за столом у окна. Вот пусть так и остается. Чего они ожидали от него дальше? О том, чтобы наорать на них, можно сразу забыть… Как насчет придумать пару-тройку невыполнимых задач, расспросить их, прощупать почву? Просто вести себя как начальник, которого все ненавидят и которому перемывают кости. Все любят поливать грязью злых боссов. Как же его это бесило. Злословие неизбежно вело к сплетням, а…

Даже без лампочки Филлипа Бальтазар внезапно понял, что его осенило. Все же так просто. Он быстро откашлялся и как можно дружелюбнее протянул:

– Добрый вечер!

– Ва-ваше си-си-си-сиятельство, это о-о-огромная честь для нас.

Полуденный демон трясся на каждом слоге, пояс его штанов совсем промок, так как до него дошла лужа адской гончей. Та стояла с поджатым хвостом посреди своего недоразумения и как будто оцепенела.

– Я тут мимо проходил… во время… во время очистки, – медленно произнес Бальтазар, лихорадочно соображая, с чего лучше начать. – И подумал, что здесь тоже кое-что проверю.

Кошмар, прозвучало так неестественно, как у робота. Льстить – это Бальтазар умел, использовать свою харизму – вообще без проблем. Но, князь ада он или не князь, ему не хватало нарциссической жилки, необходимой для плетения коварных сплетен.

– Ну, вы ведь знаете, реструктуризация.

На их лицах застыли вопросительные выражения. Ничего они не знали. Он видел, как они обменивались недоверчивыми взглядами, словно ожидали, что у него сейчас случится инсульт.

– У вас тоже наверняка много дел, да?

Полуденный бес открыл рот, как будто хотел ответить, однако оттуда вырвался лишь низкий хрип. Они все еще боялись. Бальтазар напряженно вспоминал свою последнюю встречу с соседкой Моны. Каждый раз, стоило ему сделать шаг на лестничную клетку, он попадал в паутину ее лицемерного радушия и лжи, которыми она опутывала его и подтягивала к себе. И время от времени он ловил себя на том, что слушает эту женщину, когда она начинает на все жаловаться. Проклятое любопытство.

Но ведь это оно и есть, не так ли? То, что делает сплетни абсолютно уникальными. «Другие. Посторонние. Женщина из-за угла. Ее проблемы. Не мои». Это настолько же просто, насколько банально.

Бальтазар сбросил свою грозную ауру, и вокруг сразу стало чуть темнее. После чего небрежной походкой направился дальше в комнату, как будто пришел навестить старых друзей. Улыбка давалась ему с трудом, поэтому он вызвал в памяти образ спящей у него на коленях Тиффи. Эффект последовал незамедлительно: испуганные взгляды персонала сменились озадаченным размышлением, во всяком случае, у демонов с достаточным количеством бровей, чтобы показать такие эмоции.

– Чем только нас ни загружает Люцифер. Это такой стресс, правда? Ужас. А что ждет нас впереди! Причем сразу после той жуткой инвентаризации. Скверно, очень скверно, – с тоской пробормотал Бальтазар. Над тоном еще нужно поработать… и тем не менее: две тысячи фасеточных глаз низшего повелителя мух повернулись в его сторону. Волосатый череп человека-насекомого задумчиво наклонился. Хороший знак. Теперь главное – не сбавлять обороты. Бальтазар прочистил горло. – Не знаю, как вам, но мне нужна передышка. Вся эта беготня из отдела в отдел. Еще и в такую сухую погоду, как сегодня.

К сожалению, он не мог контролировать циничный тон своего голоса. Повезло, что после его слов все оглянулись на кратерный ландшафт за окном и не обратили внимания на его запинку.

– Сухая погода, – повторил серый демон-валунник, которого Бальтазар до этого момента считал декоративным камнем.

– Да, скверно это все. У меня уже руки и ноги болят. – Болтовня не обязана иметь смысл, она просто должна открыть перед ним дверь, верно?

– Определенно, сир. Скверно, скверно, – ответил полуденный бес. В его словах слышалась явная растерянность, и демоны обменялись соответствующими взглядами.

– Мхм, мхм, – поспешно добавил Бальтазар, стараясь говорить как можно естественней. – Возможно, подагра. У Эгона из отдела промывки то же самое. Причем во всех двадцати конечностях. Я ему говорю: «Эгон, расслабься разок в лавовом джакузи…». Ох, он впал в такую депрессию, после того как его бросила Стефани из приемной.

– Ничего себе, так они расстались? – полуденный бес с любопытством поднял острый нос.

– О да, уже несколько недель назад.

Ни Эгона, ни Стефани не существовало, однако демонов это не интересовало. Сплетня уже захватила их, а болтовня посеяла любопытство в мозгах… или в метафизической материи, как в случае с подозрительно лязгающими, но, прежде всего, пустыми рыцарскими доспехами прямо возле двери.

Адская гончая залаяла.

– Говорят, они очень сильно поссорились, – встрял стражник.

– Да неужели? Это плохо. Любовь теперь не длится долго. А раньше вы оставались связаны до конца ваших дней, – предался воспоминаниям демон-валунник. Из одной из его трещин посыпался песок.

Проще простого. Бальтазару оставалось только кивать и улыбаться. Он не был на сто процентов уверен насчет последствий, но план работал. К тому моменту, когда он расслабленно прислонился к стойке в маленьком офисном уголке и будто случайно отвернул в сторону монитор с крадущимся Филлипом, всех занимала лишь накатывающая, как волна, бессмысленная болтовня.

– О, вот ты где, – воскликнул акефал, широко распахнув дверь в комнату. Его лампочка ярко сверкнула в темноте, и все, у кого были зубы, оскалились. – Прошу прощения, – Филлип кашлянул. – Баал? Ты тут закончил? Нам пора двигаться дальше. У тебя… у тебя встреча.

– Да, конечно-конечно! – Бальтазар удовлетворенно потер руки.

Прощание ограничилось дружелюбным кивком, потому что персонал до сих пор находился в плену сплетен. Эта Стефани, очевидно, редкостная мерзавка (по словам адской гончей), и они как раз раскручивали череду ее мелких обманов.

Когда у него за спиной закрылась дверь, Бальтазар с облегчением выдохнул.

– Он у тебя?

– Само собой, – откликнулся Филлип, и крошечный череп в его лампе засмеялся. – Носдорф надежно спрятан. Хорошо, что я всегда ношу с собой банку.

– Что?

– Чтобы быстро менять голову. Обычно я храню в ней свой огурчик.

– Что? Подожди… нет! Кажется, я не хочу знать.

Филлип просто пожал плечами, хотел еще что-то сказать, но промолчал, так как мимо них пролетел тощий демон, словно состоящий из одной только рваной ткани. Они вежливо кивнули друг другу.

– Добрый вечер, Стефани! Как прошел рабочий день?

Опустим описание своеобразного зрелища, в котором демон-акефал, чье лицо находилось на животе, надувал до обычных размеров душу древнего вампира. Во всяком случае, никакие огурчики задействованы не были.

Теперь полупрозрачный Каспер Эрвин Винсент Иван ван Носдорф, чья природа уже слилась с его предыдущими жизнями, сидел на диване в кабинете Бальтазара, сгорбившись и напоминая кучку эктоплазматической слизи, и стойко сверлил взглядом потолок.

– Я не люблю повторять, – с трудом сдерживаясь, прорычал Бальтазар.

Больше всего ему хотелось вытрясти сущность из поблекшего тела, но сильные эмоции вроде страха заставят душу Носдорфа распасться быстрее. Это их единственный шанс, а потом вампира нужно вернуть в процесс очистки. Иначе он падет, а павшие не делятся секретами. Или еще хуже – исчезнет где-нибудь в междумирье. Так что Бальтазар был вынужден сохранять спокойствие и, вопреки всем своим намерениям, закурил сигару, которая с каждой затяжкой укорачивалась слишком быстро.

– Каспер, это в твоих же интересах.

– Я уже мертв, какой мне толк с вами разговаривать? – голос Носдорфа звучал вяло, он продолжал изучать структурные обои перед собой.

– Существует много видов очищения. Ты не мог не заметить, что от твоего трясет и дергает каждую ниточку души, причем без остановки. Весьма некомфортно.

– О да, и без особого терапевтического эффекта.

– Мы с тобой заключим сделку.

– Вот как? – тон умершего вампира не изменился.

– Щадящий режим, – скрипнув зубами, предложил ему Бальтазар.

Обычно его не применяли в случае с отъявленными грешниками. Однако даже немного провинившимся душам приходилось пробиваться сквозь подземный мир, прежде чем вознестись в рай или начать новый цикл жизни. Щадящий режим был похож на легкий массаж для измученной души. Носдорфу тогда потребуется целая вечность, чтобы слиться со всеми прошлыми жизнями, но он будет в порядке. Вампир это прекрасно понимал, поэтому подозрительно скосил глаза на архидемона.

– Восторга это у меня не вызывает. С другой стороны, я мог бы обойтись и без этого чудовищного слайд-шоу последствий. – Носдорф презрительно хмыкнул.

Он по-прежнему носил на голове свой растрепанный парик в стиле барокко. Видимо, чувствовал тесную связь с этим предметом, раз он проявился даже в образе его души. Судя по виду этой штуковины, изготовили парик еще до рождения вампира.

– В принципе, мы можем продолжить полоскать тебя в центрифуге… или как насчет стирки с кипячением? – Мхм, значит, мы перешли к угрозам. – Носдорф нагло усмехнулся и покачал головой.