Тимиана. Спасти дар

– А ты раньше не мог все это сказать? Прежде чем я начну истерить? – возмутилась я.

– Ну…, – интригующе протянул он. – Понимаешь, ценность совета увеличивается многократно, если до того ты не видела выхода. Вот к примеру, солнце. Когда видишь его каждый день, считаешь обыденной вещью, само собой разумеющейся. А вот попадешь в темницу, то сразу поймешь, каким глупым был, когда не радовался тому, что есть.

– Вот про темницу ты прямо успокоил…Нечего сказать, хороший пример привел! – Меня аж передернуло, как представила себе «радость».

Кажется, в фамильяры достался мне знатный любитель поумничать. Самое то, что нужно для отшельницы.

– Ну чего сразу отшельницы? – побурчал фамильяр. – То есть знатной даме не нужен умный собеседник? Я тебе предложил идеальный план.

– Спасибо, дорогой. План, действительно, идеальный. Вот только воплощение очень проблематичное. Но это, по-любому, лучше, чем всю жизнь провести на болотах. И да, проблемы нужно решать по мере их поступления. Главное, оторваться от преследователей.

Глава 7

Ингард

Последнее время меня все чаще мучает вопрос чистоты рода. Моя мать и мать Лагерда из высшей касты. Отец – один и тот же. Но почему младший брат, которого я должен опекать и защищать, вызывает лишь одно жгучее желание? Прибить его! Хоть магией, хоть кулаком. Причем, оно возникает каждый день, потому что, демон его подери, он дает повод. Будто не понимает, что врагов у меня в сто раз больше, чем женщин перебывало в постели правителя. Хотя точное число и тех, и других неизвестно.

А этот засранец то и дело подставляет меня. Вместо того, чтоб совершенствовать боевую, он разматывает способности на плетение подавляющей волю магии. И причем, совершенствует его на девушках. Неужели недостаточно тех, которым за счастье стать любовницей даже на одну ночь? Смазливый же, гаденыш!

Или он надеется, что сможет и меня, и весь совет подмять своей магией? Так не вырос еще тот «подминальщик»…

А вполне возможный вариант. Пока я жив, место в совете ему не светит. И уж тем более не светит стать правителем, если вдруг мир перевернется. А наследников у меня нет… И не знаю, когда появятся…

На Даяне я жениться не могу. И положа руку на сердце, не хочу. Она хороша во всех смыслах. Красива, умна, знает, когда нужно промолчать, когда поддержать беседу. То, что нужно мужчине. Но не более. К тому же ни совет, ни правитель не одобрят брак Первого министра и вдовы генерала. Чистота рода, демон ее подери. У меня должна быть непорочная жена, а не та, в которой весь полк побывал. Я, конечно, утрирую, но телегонию пальцем не размажешь.

Женская суть хранит «верность» первому мужчине. Запоминает его, и все дети, рожденные от другого мужчины, будут потомством первого. Того, кто лишил ее невинности.

Недаром девушки, похищенные драконами, плачевно заканчивали свою жизнь. Когда несчастных отпускали и им удавалось добраться домой, их запирали в монастыре с самыми строгими порядками. Чтоб ненароком не родила от кого-нибудь – ведь ребенок будет наполовину драконом. Причем драконом с задатками магии.

А у нас с этим строго. Магия – это угроза государству и стабильности. К тому же нельзя создавать прецеденты для конфликтов с драконами.

У нас твердый нейтралитет. И похищения недоказуемы – они не летают на нашей территории. Они живут под личиной торговцев, путешественников, пока их не поймают за незаконное наличие магии. И тогда их выдворяют из страны… А нет, так они хорошенькую девушку и стараются утащить, а потом золотом прикрыть ее грех, выдать замуж, чтоб она наплодила здесь их потомство. Совсем как кукушки, которые свои яйца подкладывают в гнезда другим птицам.

Тут своих носителей магии хоть отбавляй, а уж наполовину с драконьей, так совсем опасное дело. Поэтому и существуют такие жесткие законы об эмере.

Демон меня задери! А что, если мою мачеху в свое время похитили, чтоб заложить память дракона? И отца обманули, подкупили лекаря, который должен был освидетельствовать невинность невесты?

Это многое бы объяснило. Его ненависть к мирным домашним драконам, его похотливость… И он уверяет, что у него нет другой ипостаси и он не может оборачиваться. Хотя почти все выпускники академии с алмазным дипломом могут.

От него можно ожидать любой пакости. Сколько он в детстве меня подставлял?

Маленький белокурый керувимчик, с невинными глазками рассказывал отцу, как умолял меня не подсыпать в корм нашему домашнему дракону стекло. И тот поверил! Даже не стал у меня спрашивать. Дракона еле выходили целители, а я просидел неделю в подземелье за его подлый поступок. Или в Лагерде уже тогда проснулся дар подавления? Иначе почему я постоянно получал наказания? Только потому что не оправдывался? А где здравый смысл у родителя? Элементарная логика? Не говоря уже об отцовской любви!

И тем удивительней, что полуживая девчонка-простолюдинка не поддалась его чарам. Ее умоляющий взгляд до смерти перепуганного зверька до сих пор будоражит душу.

Почему она оказалась в реке? Сама упала или совершено преступление и надо бы заставить судейских провести расследование? А то разжирели там на доходных должностях, а в стране бардак творится.

Но как я себя ни обманывал, что пекусь о порядке и справедливости, внутри что-то екало при мысли об этой девчушке.

Она как редкий цветок, невероятным образом выросший среди сорной травы. Или даже на каменном утесе, лишенный воды и почвы.  Утонченные черты лица и невероятные глаза. Голубые, как небо, и с небольшими крапинами, похожими на солнечный камень. А губы… Хоть и были мертвецки синими, но изящный контур все равно виден. И волосы. Густые и светлые, как у потомков северной расы. И простолюдинки обычно в теле, крепко сбитые, словно сама природа позаботилась, чтоб они могли много трудиться.

А эта девчушка тонкая, изящная, однако с очень приятной на вид выпуклостью в области груди.

Я настолько увлекся размышлениями, что не заметил, как на лице расплылось какое-то телячье блаженство. Хорошо, что я один, иначе заподозрят в мягкотелости и будут искать те ниточки, которыми из меня можно вытянуть добродушие. А это точно лишнее. Я ни перед кем не открываюсь, и у меня нет слабостей в виде привязанностей.

Но тем не менее, мои мысли с упорством ослика –трудяги возвращались к несостоявшейся утопленнице. Даже наедине с собой я не мог назвать ее незнакомкой – это слово определенно несло благородный оттенок, и к простолюдинке применять его было глупо.

Я взял хозяйственную книгу, чтоб цифрами выдавить из головы эти глупости. Но я словно наяву видел ее взгляд. Гневный, ненавидящий, адресованный Лагерду. Умоляющий и потом благодарный мне. И опять, Харрот меня задери, я понимаю, что мне хотелось бы увидеть в этих поразительных глазах выражение любви.

Да-да! Из чистого интереса. Для полноты картины. Чтоб навсегда забыть о ней. Хотя… Нужно проверить, как она, жива ли? И что больше меня заботило – не утащил ли Лагерд ее тайком? Хотя срок моей охранной печати еще не вышел. Но наверняка, он уже поблизости рассадил своих стервятников, чтоб перехватить, как только закончится моя защита.

– Мерр Ингард! Вам письмо! – поскребся в дверь секретарь. Молодой, вечно смущающийся юноша, доставшийся мне «в наследство» от прежнего владельца загородного замка. Он едва поступил на службу, как хозяин вынужден был продать этот архитектурный изыск.

Письмо пришлось очень кстати, можно будет отвлечься от ненужных раздумий и решить чью-то проблему.

Однако радоваться было рано, проблема возникла у меня. Письмо от Даяны.

«Дорогой Ингард!

Мы не виделись целую вечность. Знаю, что у тебя много важных государственных дел. Но они никогда не мешали нам встречаться. Мне очень горько думать, что ты охладел ко мне. Я не смею даже в мыслях тебя упрекнуть, просто хочу, чтоб ты знал – я жду тебя. Ты моя жизнь.

Твоя навеки Даяна»

Я покрутил в руках конверт и усмехнулся. Ну плутовка! Слабо видные розовые волны на внутренней стороне – не что иное, как приворотная вода. Знает же, что бытовая магия против меня бессильна. Но лишний раз напомнила, как я ей дорог.

Что-то похожее на угрызения совести заскребло в душе. Я ведь, и правда, после той инспекционной поездки ни разу не заглянул к ней. Как и в свой гарем. Ладно, к Даяне я мог не поехать, потому что далековато. Ну так я и в гарем не заходил, чтобы утолить накопившийся мужской голод.

Либо это старость, либо что-то другое…

Ладно, будем считать, что интерес к выловленной девчонке у меня рациональный – я хочу быть уверен, что мои приказы исполняются безоговорочно. А для этого мне нужно лично убедиться, что Лагерд оставил ее в покое. Или поймать с поличным. И эта мысль так засела в голову, что не мог сосредоточиться на делах. Я ждал вечера. Или ночи. И решал, как я появлюсь там. Понятно, человеческий облик сразу не пойдет. Негоже Первому министру шататься по городским окраинам. Обернуться в зверя тоже не могу – пугать людей – дурной тон. А вот сделать себя невидимым –это вполне. У меня еще не исчерпан лимит на исчезновения в этом месяце, так что могу себе позволить.

Процесс исчезновения только со стороны кажется таким завораживающе легким и зрелищным, как трюки ярмарочных фокусников. Но маги тратят слишком много энергии на перевоплощения, поэтому часто прибегать к ним небезопасно. К тому же в невидимом виде маг уязвим так же, как и простой смертный. Если в закрытой комнате какой-нибудь дурень начнет размахивать дубиной, и ты не увернешься – будет плохо.

Я даже в юности не ждал с таким нетерпением свидания я хорошенькой камеристкой, как сейчас ждал возможности проверить безопасность своей подзащитной.

Я надел серый гвардейский плащ с капюшоном, оседлал вороного, который тоже любил поскакать по ночному городу. Вывел его через задний двор и почувствовал давно забытое чувство душевного подъема, которое в общем-то по статусу не положено. Но как же с ним здорово! Чувствуешь себя живым, полным энергии.

Одним мигом мы домчали до предместья, а конкретно, до небольшой таверны. Я надеялся, что в своем невзрачном плаще я не привлеку ненужного внимания. Сунув горсть монет в карман хозяину, я велел поставить коня в стойло и беречь пуще глаза. Этот я так, чисто для порядка припугнул, потому что Корда я укрыл защитной магией, и никто к нему и близко не подойдет. Выйдя на улицу, я с радостью окунулся в темноту, окутавшую город таким плотным пологом, что и без процедуры исчезновения меня трудно было бы рассмотреть. Но я не имел ни малейшего права на то, чтобы быть узнанным. Да и еще одна упрямая мысль никак не хотела уходить…

Я сделал глубокий вдох и начал медленно выдыхать, поочередно концентрируясь на различных частях тела. И в очередной раз поблагодарил небеса за свое происхождение и наследственную магию. Потому что исчезать на глазах у самого себя – это то еще зрелище. Причем именно сейчас эта способность оказалась незаменимой.

Как я и предполагал, по улице, где я оставил девушку, навстречу друг другу, плохо изображая праздных гуляк, вышагивали два «сторожевых пса» Лагерда. Потом, очевидно, их сменяла другая пара. Поравнявшись с одним из них, я почувствовал явный запах полыни. В сочетании с другими травами она входит в состав зелья, способного сделать зрение острым, как у кошки.

Вот паршивец, подготовился по полной программе. Против одной девчонки чуть ли не гвардию поставил. Ну погоди, хитрый лис. Когда-нибудь точно тебе хвост выдерну!

С таким мыслями я дошел до домика лекарки, где оставил почти бездыханную Синеглазку. Прошелся туда- сюда. И понял, что пришел я все-таки не убедиться в коварстве братца, а увидеть ее.

Нет, я только убедиться, что она выздоровела. Не больше. Хотя сейчас даже мой конь скептично б скривился и сказал: «Ага-ага!» Но, чтобы увидеть свою подопечную, я должен попасть в дом. А для начала во двор. И тут засада. Я хоть и невидимый, но не бестелесный. И открывать калитку нельзя, потому что это сразу привлечет внимание соглядатаев.

Делать нечего. Придется вспомнить юность и перелезть через забор. Нет, определенно, надо что-то в жизни менять, потому что такие глупости до добра не доведут. Я, Первый военный министр, лезу через забор к старушке- лекарке. Но охота пуще неволи.

В доме не видно было ни малейшего движения. Уже хорошо, не придется ждать полночи, пока уснут. Я легонько подергал дверь. Предусмотрительная хозяйка ее заперла, но чтоб меня дракон поцеловал, если это запор!

Обыкновенный крючок, очевидно, накинутый на петлю. Я достал нож и просунув в щель, аккуратно поддел железку. С легким звяканьем она соскочила, открыв мне беспрепятственный путь.

Неужели не боится? Все-таки предместье – это не самая спокойная часть города. Могут залезть воры и отобрать последние крохи. Ладно сейчас стоит защита. А вот послезавтра она заканчивается. И надо до завтра обязательно что-то придумать, как быть с Синеглазкой.

И если до того, как я забрался в дом, этот вопрос был абстрактным, то когда увидел ее, понял, что абстрактность испарилась, как туман под лучами солнца. Вопрос стал первоочередным.

Синеглазку я нашел в маленькой комнатушке. Она безмятежно спала, очевидно, сновидения унесли ее куда-то далеко от тревожной действительности. Губы, наполнившиеся жизнью, были так привлекательны, что мне пришлось приложить немалое усилие, чтоб побороть соблазн и не поцеловать ее. Тихое, нежное дыхание вызвало у меня самый настоящий приступ нежности. А точеное плечико, оголившееся в вырезе просторной сорочки, разметало эту нежность в клочья.

Я стоял и пялился на спящую красавицу, не в силах отвести взгляд и уйти. Внутри разгорался вполне определенный пожар. Под ложечкой образовался тянущий, сладкий ком, который стремительно скатился к паху. И как у юнца, все мужское естество пришло в возбужденное состояние.

Теперь я понимал, почему лесные похотливые наги утаскивали в свои берлоги девушек. Потому что есть силы природы, которым противиться очень трудно.

Я тяжело сглотнул. Казалось, и звук был таким же неслышным, как и мои шаги, но девушка проснулась.

В ее глазах отразился страх, и она, резко поднявшись, забилась в угол между кроватью и стеной.

– Кто здесь? – испуганно прошептала она.

Я что, стал видимым? Пришлось оторвать взгляд от девушки и оглядеть себя. Нет, все в порядке. Тогда как она меня почувствовала?

– Уходите! Или я закричу! – так же шепотом пригрозила она. А я едва удержался от смешка. Закричит, чтоб позвать на помощь немощную старуху?! Или надеется, что соседи неведомым образом ее услышат?

Но желание смеяться быстро исчезло. Синеглазка сообразила, что спущенная рубаха оголила не только плечико, но и значительную часть прелестной округлости, и торопливо натянула ее до горла. И пусть меня разразит молния, если она не покраснела. Я явственно почувствовал, как полыхнули жаром ее щеки, вызывая во мне новую волну настоящего вожделения.

Я едва сдерживал тяжелое дыхание, поэтому, чтоб не доводить себя до греха, осторожно развернулся и вышел из комнаты. Оставался вопрос – как без помощи магии снова накинуть крючок на петлю? Не оставлять же их совсем беззащитными?

И я не придумал ничего лучшего, как негромко хлопнуть дверью. Раз такая умная, сообразит, что тот, чье присутствие она непостижимым образом почувствовала, уже вышел. А раз вышел, значит, дверь нужно запереть. Хоть и таким хлипким устройством.

Глава 8

Что это было? Вернее, кто? Волна жара перехватила горло и заставила сердце биться в сумасшедшем ритме. Кто стоял невидимый и пялился на меня? И как я его увидела, если он невидимый? Лагерд? Нет, его присутствие я бы точно распознала. От него исходит неуловимый запах похоти и агрессии. Да и кажется, печать Ингарда защищает не только меня, но и дом? Или нет?

И кто, кроме него самого мог стать невидимым и переступить через защиту? Но этого просто не может быть! Хотя щеки, которые запылали от взгляда таинственного гости, говорили сами за себя. От страха не краснеют.

Неужели это он сам? Пришел под покровом ночи проведать бездомную бродяжку? Или он все-таки почувствовал, что я тот еще цветочек?

А если так? То он первым делом должен сам оттащить меня инквизиторам. Или не может разрушить свою же защиту?

Хороший вопрос. Если маг всесилен, может ли он разрушить свое же волшебство? А если может, значит, не способен создать что-то такое, что неподвластно вообще никому?

– Тима, может, тебе заняться нечем? Открою тайну, есть в природе вопросы, на которые в принципе нет ответов. Просто нет. Ни у кого. Так что ложись спать и не морочь мне голову.

– Вообще-то я тебя не трогала. Спал бы себе, – фыркнула я.

– Ага. От твоих истеричных мыслей можно свечи зажигать, а то и огонь в очаге.

По привычно недовольному бубнежу фамильяра можно сделать вывод, что он точно в нашей семье неизвестно сколько поколений живет. Так прямо старец, умудренный опытом. Но я хотела иметь собеседника, а не зануду.

– Ты рассуждаешь так, будто всю жизнь в ученом совете заседал и все обо всем знаешь. Я тоже знаю, что на вопрос о том, что раньше появилось – яйцо или курица – ответа нет. И это известно даже детям. Умник!

– Не только. Например. Все знают, что есть предначертание. Тот путь, что заложили духи в тебе и которому ты должен следовать. Но как тогда быть с теми же колдунами, которые наводят порчу и сбивают с чистого пути. Или наоборот, дают шанс на благополучие. Получается, что Судьбу изменить можно!

– А может, это и было предначертано – что в определенный момент человек столкнется с этим колдуном? И все идет по плану?! – щелкнула я по невидимому носу умника. Он задумался. И тут же, как существо, позиционирующее себя непререкаемым авторитетом, перевел разговор на другую тему, давая понять, что с глупой девчонкой о высоких материях и говорить глупо.

– Если уж разбудила, то слушай, что я скажу. Делать ноги нужно отсюда. Если Ингард явился сюда, значит, ты его интересуешь. Обольщаться, что он пленен твоей неземной красотой, не стоит. У него красавиц во дворце пруд пруди. Скорей всего, его привлекла твоя загадочность. И как только он удовлетворит свой интерес, может произойти все, что угодно. И не факт, что хорошее.

И с этим не поспоришь. Я позволила фамильяру оставить последнее слово за собой и поплелась закрывать дверь. Не зря же невидимый намеренно ею хлопнул. Хотя закрывать – это громко сказано. Накинула крючок – вот и все. Защитились, называется…

Как только я верну себе свои владения, обязательно заберу добрую старушку к себе. А то не ровен час, с такой дверью, лихие люди проникнут в дом…

Понятное дело, что заснуть я больше не смогла, да и не пыталась. Мой умник был прав. Как только мерр Ингард узнает, что я юная преступница, ему придется меня отправить в тюрьму. Он же не сможет допустить, чтобы кто-то беспрепятственно нарушал закон.

И что делать? Странника, с которым можно было бы поменяться ролями, мы не нашли еще. А бежать нужно сейчас. Потому что ночью больше шансов оторваться от погони. К тому же, как сказала тетушка Лея, стерегут меня люди. А значит, найдем способ сбить их со следа.

– Тетушка Лея, – осторожно позвала я.

Но старушка тихо посапывала. А еще говорят, что пожилые люди плохо спят. А я не могу уйти, не попрощавшись. Это раз. И два – без мало-мальских припасов мне не прожить. Сама же, без спроса, я не возьму ничего.

– Тетушка Лея, – громче окликнула я свою благодетельницу.

– А? Что? – еще не проснувшись, резво подскочила она на кровати.

– Ой, простите! Это я, Тимиана! Не хотела вас пугать.

– Фух! Представляю, что было бы, если б хотела, – пожурила она меня, потирая глаза. – Аж сердце зашлось. А ты чего подхватилась?

– Мне нужно уходить. Самое лучшее время – это ночь. Бдительность притупляется. К тому же я решила не бежать испуганным зайцем, а дать отпор.

– Да как же ты им дашь отпор? – всплеснула руками старушка. – Это ж здесь они тебя не могут тронуть, а выйдешь за ворота? Налетят, скрутят и увезут в логово к зверю!

– У меня есть план. Дайте мне жгучего перца, только мелко смолотого.

Тетушка Лея бодренько, будто я ее не только что разбудила, пошла собирать мне котомку с обещанной провизией на первое время. Положила до кучи чистое платье и мыльный корень. И мой отдельный заказ завернула в тряпочку. Затем протянула мне небольшой кошель на веревочке, в котором позвякивали монеты.

– Вот, повесь на шею. Смотри, детка, чтоб не отобрали. Ох, знала ведь, что расставаться придется, а сейчас так больно. Детка, как все уладится, навести старушку, – голос ее дрогнул, и она потерла ладонью глаза. Мне тоже было не по себе. Потеряв своих родных, я только от Вилари слышала доброе слово. Если б не она, я бы точно превратилась в чертополох. А теперь вот эта замечательная женщина переживает за меня. И что самое паршивое – ни Вил, ни тетушке Лее я не могу сделать ничего доброго. Против воли я шмыгнула носом.

– Все будет хорошо! – глотая слезы, пообещала я. – Я вас не забуду.

– Надеюсь, знаешь, что делаешь, – приложив руки к груди, она печально посмотрела на меня. – Я буду молиться Святым Духам. Ступай.

Я быстро чмокнула старушку в морщинистую щеку и решительно шагнула за дверь. Сердце колотилось, но отчаянное желание победить этот Харротов мир придавало мне силы.

Как я и предполагала, не успела я выйти за калитку, как тут же две тени выросли передо мной. Сухощавые, крепкие, как гончие собаки. Наверно, выбирали из тех, кто может без устали много миль прошагать.

– Идем с нами, иначе хуже будет, – угрожающе произнес один. И я применила первый способ достижения победы. Дать противнику возможность расслабиться, поняв, что перед ним недоразумение.

– Ой, дяденьки! Вы чего. Мне никак нельзя. Мне нужно домой. А то мачеха заругает.

Я испуганно шмыгнула носом и крепко зажмурилась.  И одновременно вытащила из кармана сверток с перцем. Мгновенно сыпанула в лицо одному и другому и что было духу помчалась в город, надеясь сбить их с толку.

– Чтоб тебя! Дьявольское отродье! – неслось мне вслед, а я уже скрылась за поворотом. Я чувствовала, что после болезни еще не совсем восстановилась. Но бег доставлял мне удовольствие. Мои мышцы, истосковавшиеся по движению, наполнялись силой. Конечно, если б не довольно тяжелая котомка за плечами, я могла бы передвигаться быстрей. Но, как говорится, имеем то, что имеем.

 Как заяц, я еще немного попетляла по узким сонным улочкам, пока не выбилась из сил. Я уселась прямо на ступеньки какой-то лавчонки, чтоб перевести дух и собраться с мыслями.

– А ты весь порошок израсходовала? – отозвался Фурси.

– Весь. Ты же видел, что я тряпочкой еще одному физиономию протерла? – недоумевая, что за интерес к моему девичьему оружию, спросила я.

– Жаль, – флегматично заметил он.

– Кого жаль? Этих гадов? Ищеек Лагерда?

– Нет, жаль, что ты порошок весь израсходовала.

Меня откровенно подбешивала особенность фамильяра сообщать что-то важное после длительных рассуждений. Уставшая, пережившая жуткие минуты, я не хотела напрягать голову, чтоб пытаться догнать ход его умничанья.

– Ты можешь просто сказать? Без вот этой витиеватости?

– Могу. Порошок пригодился бы замести следы, – не проявив никаких эмоций, все таким же безразличным тоном ответил он. – Ты думаешь, Лагерд, поняв, что птичка упорхнула из клетки, не пошлет наутро по твоим следам леготтов? Зря. Я бы так и сделал.

– А я бы тебе лапы выдернула, будь моя воля! – вскипела я. – Ты не мог раньше сказать? Хранитель называется!

– Ну знаешь! Кто из нас дочь магов? – фыркнул злодей. – Я тоже, представляешь ли, сплю по ночам.

– А я тоже, знаешь ли, не потомственная беглянка!

Я схватилась за голову. Как же можно было об этом не подумать? Понятное дело, этих злобных псов с обостренным нюхом никто б не арендовал для того чтоб найти какого-нибудь беглого каторжника. Леготты – это орудие правосудия, официально. А на самом деле их используют для поимки политически неблагонадежных или тех, кто скрывается от гнева сильных мира сего. Без всякой государственной необходимости. По личной прихоти. Как сейчас я для Лагерда.

– Давай топай к реке, по воде эти ищейки не могут находить следы. И самое лучшее – это добраться до лесного домика тетушки Леи.

– Только не к реке! – на меня накатила настоящая паника. – Ты не помнишь, чем обернулся твой прошлый совет спасаться в реке? Напомню. Я чуть не умерла!

– Зато сейчас ты не в тюрьме, где оказалась бы непременно, если б не бросилась в реку. Это раз. А два. Ты познакомилась с мерром Ингардом, и похоже ты его заинтересовала.

– Стоп. А не ты ли мне говорил, что он меня первый сдаст инквизиторам?

– Я? – изумленно переспросил Фурси.

– Эээ, прости, ошибочка вышла. Это я сама думала.

– Но в твоих словах истина есть. Не факт, что личный интерес пересилит чувство долга. Ой, так-то непонятно сказал, что в итоге пересилит, – отвлекся фамильяр от насущной темы.