Любовная косточка

Наталья Лакота

Любовная косточка

1. Битва за скорпену

– Что там за шум, Жюль? – крикнула Клер, ворочая половником чуть ли не с нее ростом. – Выйди и разберись! Только быстро! Бульон надо процедить, пока горячий!

– Вернусь быстро, ты не успеешь и глазом моргнуть! – пообещал Жюль и выскочил из кухни.

Клер только вздохнула. Насколько она знала своего брата, тот сейчас будет торчать в общем зале как можно дольше. Жюль не любил готовить (да и не умел, если говорить честно), и дедушка не раз говорил, что лучше бы Клер родилась мальчиком – тогда было бы кому передать бушон.[1] Но вот дедушки уже год, как нет, а бушон существует, и даже не бедствует.

Что такое «бушон»? Забегаловка, местечко, где простые люди могут пропустить стаканчик анисовой водки, поглощая вкусную похлебку с чечевицей и кровью. Или попробовать густой рыбный суп, которым, по легенде, кормила своего мужа сама богиня любви и красоты. Здесь подают мясо в горшочке, щедро сдобренное приправами, и вкуснейший яблочный пирог с корочкой золотистой и хрустящей.

Бушон «У Лефера» расположен в самом центре Весенней улицы. Мимо него проходят мастера и ремесленники, собираясь на работу и возвращаясь домой, проезжают извозчики, водоносы и молочники. И все считают своим долгом заглянуть в бушон до или после работы, чтобы съесть тарелку горячей похлебки, кусок запеченного в тесте мяса или полакомиться сладкой выпечкой. «Зайти в бушон и съесть машон»[2] – вот девиз рабочих людей во Вьенне.

Конечно, никто не знает, что всем тут заправляет Клер, все считают Жюля шеф-поваром, и он важничает, нацепляя поварской колпак.

Шеф-повар! Даже креветок не может почистить!

Клер фыркнула и взялась процеживать бульон, потому что Жюль так и не появился, но шум в общем зале все усиливался. Бросив решето и полотенце, Клер выглянула за дверь. За первым столиком сидел мужчина в дорогом костюме, не пожелавший даже снять цилиндра. Серебряная цепочка часов и серебряная печатка бросались в глаза на фоне простой домотканой одежды обычных посетителей бушона.

– Я не буду стоять в очереди вместе со всеми! – надсажался мужчина в цилиндре, и его красное неприятное лицо походило на переваренного лобстера. – Сейчас же подай мне блюдо дня!

– Простите, месье, но лучше займите очередь, – учтиво говорил Жюль.

Его поддержали стоявшие в очереди ткачи – они всегда приходили поесть перед сменой, и им вовсе не понравилось, что кто-то пролез первым, нарушив многолетний порядок.

– Извольте подождать за порогом, – повторил Жюль, кланяясь. – Правила для всех одни.

– Да плевал я на твои правила, кашевар! – заорал мужчина. – Ты знаешь, на кого я работаю?! Мой хозяин – Рен Рейв, скоро он все тут купит и первым делом снесет вашу забегаловку! – он наподдал ногой стул и сбросил со стола плетеную хлебницу.

– Месье! – завопил Жюль.

Клер все это надоело, тем более – бульон грозил остыть. А без хорошего бульона не будет вкусной чечевичной похлебки, которой славится бушон «У Лефера».

Широким шагом она прошла к столику, за которым расположился невежа, работающий на Рена Рейва, и твердо сказала:

– Пока еще бушон принадлежит Жюлю Леферу, а не Рену Рейву. Потрудитесь встать в очередь, месье, и прекратите буйствовать, если не хотите, чтоб мы позвали полицию.

– А это что за девка? – краснолицый окинул Клер оскорбительным взглядом. – Твое место – на кухне! Золу из печи выгребать…

Клер выхватила из-за пояса кухонный нож, длиной в добрый локоть, и с размаху вонзила его в столешницу, в трех дюймах от руки нахального посетителя. Удар был такой силы, что доска дала трещину. Краснолицый уставился на сверкающий клинок и потерял дар речи.

– Немедленно убирайтесь, – велела Клер, и ее голос прозвучал особенно четко в наступившей тишине. – Иначе девка научит вас хорошим манерам.

Посетитель едва не слетел со стула, уронил цилиндр, поднял его, пятясь, а потом бросился вон, расталкивая ткачей.

Клер выдернула нож из столешницы, неодобрительно глядя вслед краснолицему, и не обращая внимания на восторженные возгласы остальных посетителей.

– Сестренка, ты великолепна! – восхитился Жюль.

– Поторопись с бульоном, шеф, – сказала она ему многозначительно, и его восторги сразу поутихли.

Вернувшись на кухню, брат и сестра занялись готовкой.

– Кто такой Рен Рейв, про которого он говорил? – спросила Клер, доставая из котла кусок говядины, завернутой в полотняную ткань. Говядина варилась в душистом сене всю ночь, и теперь обещала быть нежной и мягкой, как поцелуй.

– Один сноб из столицы, – пропыхтел Жюль, процеживая бульон в кастрюли. – Приехал к нам месяц назад, говорят, скупил половину Весенней улицы.

– Но бушон-то еще наш? – Клер с тревогой посмотрела на брата. – Надеюсь, ты не натворишь глупостей?

– Ах, Клер! – брат трагично поднял брови и возвел глаза к потолку. – Не лучше ли нам продать это место и уехать? Представь, мы могли бы перебраться в Сент-Луи или даже в столицу…

– Жюль! – девушка уперла руки в бока. – Только не начинай снова ту же песню! Я никогда не соглашусь продать дедушкино кафе. Ты… он уже подходил к тебе с покупкой? Этот Рен Рейв?

Жюль нервно усмехнулся, и Клер все поняла.

– Только посмей продать дом и бушон, – сказала она с угрозой, подходя к брату вплотную. – Клянусь, Жюль, я тебе никогда этого не прощу.

– Ну что хорошего в этой развалюхе?! – Жюль в сердцах сорвал колпак и хотел бросить его на пол, но под тяжелым взглядом Клер передумал и положил колпак на стол, продолжая уже спокойнее. – Подумай сама, сестренка. Что ждет нас здесь? У нас маленькая забегаловка, здесь едят только рабочие. Мы готовим простую еду, по рецептам, которые всем известны. А будущее – за поварами-новаторами. У этого Рена Рейва абсолютный вкус! Он может только попробовать блюдо и сразу сказать ингредиенты! Он готовил для самого короля! Разве ты можешь тягаться с ним?

– Будь он сам хоть трижды король – это его дело, – сказала Клер со значением. – Дедушка перед смертью оставил кафе тебе, и ты не имеешь права предавать его доверие.

– Да какое доверие! – простонал Жюль.

В это время зашипела плита, и Клер бросилась спасать лук, который чуть не подгорел. Она ворошила деревянной лопаткой подрумянившиеся полукольца острого белого лука и метала в брата не менее острые взгляды:

– Я тебя предупредила, Жюль.

– Я понял, – кисло отозвался брат, напяливая колпак и снова занимаясь бульоном.

Клер замерла, прислушиваясь, склонив голову к плечу.

Зазвонил колокол – монотонно, долгими длинными ударами.

– Свежий улов прибыл, – сказала она, снимая передник и укладывая нож в маленький деревянный чемоданчик. – Я побежала на пристань, скажу Дельфине, чтобы тебе помогла.

– Удачи, – уныло протянул Жюль.

Набережная на рассвете – это священное место для каждого повара Вьенна. Именно сюда под звук колоколов рыбаки привозят самую свежую рыбу ночного улова. Свежая рыба – половина успеха блюда. А если ты готовишь рыбный суп любви – то и две трети успеха.

Купить скорпену – это почти искусство. И этим искусством Клер овладела в совершенстве. Блестящие глаза и упругое мясо? Нет, это не показатель. Глаза тоже должны быть упругими – нажми на них пальцами и сразу поймешь, плавала ли рыбка еще ночью, резвясь в теплых водах, или уже спала в рыбачьей лодке. Но внешний вид – это тоже не все. Надо понюхать. Пахнет тиной – долой! Хорошего супа любви из такой тушки не получится. Рыба должна пахнуть морем, солью и страстью. Эти слова дедушка повторял особенно часто, а Клер не позабыла ни одного урока.

Ворвавшись в толпу рыбаков и покупателей, Клер прошла до самого низа пристани, туда, где ютились небольшие, но юркие лодочки. Именно на таких легче всего пробраться между камней, в заливы, где вода особенно холодная, и где скорпены наращивают под шкуркой особенно толстый и сладкий жирок.

У Клер был свой постоянный поставщик, который уже знал про заказ и приберегал для девушки самую крупную рыбу – ведь знающий повар обязательно выберет тушку побольше, чтобы сварить среднюю часть отдельно, на пару. Она самая лакомая, и пара ломтиков в тарелке добавит супу ту восхитительную нотку, что заставит посетителя попробовать и прослезиться от восторга.

– Доброе утро, Поль! – крикнула девушка, спускаясь по скользким от рыбьей чешуи доскам. – Вот это – моя красавица? Давай ее поскорее, я прижму милашечку к груди!

Посмеиваясь, она подбежала к лодке, на носу которой красовалась ярко намалеванная надпись «Муха Додо», и достала из кошелька луидор. Рыбак – дюжий детина с черной бородой, похожий на пирата, особенно когда сжимал в зубах кривую трубку, как раз держал на ладонях под брюхо великолепную рыбину – красную, губастую, покрытую шипами, как еж иголками.

– Сегодня будет божественный суп! – сказала Клер. – Приходи, только для тебя назначу скидку на сладкое и к супу подам двойную порцию ру.

Она надела перчатку и протянула руку, чтобы взять рыбу, но Поль вдруг поднял скорпену повыше, и пальцы Клер схватили лишь воздух.

– Что за игры? – спросила девушка недоуменно. – Давай ее сюда, я не хочу, чтобы она раскисла по дороге.

– Прости, Клерити, – сказал рыбак, растягивая слова, – но так получилось, что рыба куплена.

– Куплена? – девушке показалось, что она ослышалась. – Как – куплена? Пол, я покупаю у тебя рыбу лет десять, если не больше…

– Прости, но дали хорошую цену, – было видно, что Полю неловко, но он попытался скрыть смущение злостью и напором. – Все дорожает! Я должен подумать о детях! А месье дает двойную цену.

– Месье? – Клер смотрела на скорпену, все еще не в силах понять, что эта красавица не окажется сегодня в ее котле. – Какой еще месье?

– Я, милая мадемуазель, – раздался холодный голос позади. – Извольте отойти в сторону, чтобы я мог забрать покупку. Иначе рыба и вправду раскиснет.

Клер оглянулась.

Рядом с ней, почти лицом к лицу, стоял незнакомый месье. Определенно, она никогда не видела его во Вьенне, и никогда не видела таких красивых и элегантных мужчин. У него были русые длинные волосы, лежащие ровной волной, и тонкое лицо, не тронутое загаром. Прямые густые брови, породистый нос, упрямый подбородок с ямочкой и плотно сжатые губы – он был хорош, как породистый скакун, и держался с такой же надменностью, явно понимая, чего стоит. На нем были надеты белоснежная рубашка из дорогого батиста, серые брюки и жилетка с серебряными пуговицами. Длинная цепь от часов уходила в потайной кармашек, потрясая воображение толщиной и искусностью работы. В довершение ко всему – щеголеватые узконосые туфли, лакированные, без единого пятнышка и пылинки, словно по ним только что прошлись щеткой.

Он извлек из кармана белоснежные нитяные перчатки и надел их.

Скорпена – коварная рыба, даже когда уснула. Поэтому ее редко осмеливаются взять голыми руками. У Клер тоже были перчатки – но простые, холщовые, на три пальца.

А он пришел на рыбный рынок, как в лучшую кондитерскую!..

Рядом с этим элегантным человеком Клер почувствовала себя неотесанной деревенщиной, разом вспомнив, что платье на ней поношенное, а волосы наскоро собраны в пучок, и шпильки, верно, как всегда высунулись наполовину.

Она машинально сдула со лба выпавшую из прически прядку и сказала, не найдясь с более умной репликой:

– Это вы мне?

Мужчина окинул ее взглядом и чуть заметно усмехнулся.

– Вам, – сказал он учтиво. – Или я ошибся? Вы уже мадам?

Клер залилась краской, хотя ничего оскорбительного ей не сказали. Но этот мужчина оскорблял ее одним своим видом и манерами аристократа. А что, вообще, аристократу делать на городском рынке?!

– Эта рыба – моя, – сказала она, приходя в себя после созерцания господина Совершенство. – Она была обещана мне еще вчера, и я заберу ее за ту цену, за которую было оговорено.

– Не выйдет, – мужчина улыбнулся уголками губ. – Я только что купил эту рыбу. Деньги уже у господина Поля.

– Вот и заберите их у господина Поля! – отрезала Клер. – А я заберу рыбу.

– Вообще-то, товар получает тот, кто дает больше, – заметил «господин Поль».

– Я тебя не спрашиваю, обманщик, – свирепо взглянула на него Клер. – И больше не куплю у тебя ни одной самой тощей креветки. Но эта скорпена – моя.

– Позволю себе не согласиться… – элегантный красавчик двинулся вперед, намереваясь забрать рыбу, но Клер весьма неизящно наступила ему на ногу, заграждая путь.

– Похоже, вы сделали это намеренно, мадемуазель, – заметил мужчина, заметно покривившись от боли. – Извольте сойти с моего ботинка.

– Изволю, – сладко пообещала девушка. – Только сначала заберу свою рыбу.

– Это моя рыба, – возразил он.

– Кто больше… – начал Поль, но Клер и мужчина так посмотрели на него, что он забыл говорить.

– В вашем городе принято хамить незнакомцам? – спросил мужчина, делая шаг в обход Клер.

– Только тем, кто действует, как вор! – парировала девушка, запрыгивая на борт лодки и балансируя, пытаясь выхватить рыбу из рук Поля.

– Я честно заплатил за нее, – мужчина тоже вскочил на борт, и лодка опасно закачалась на волнах.

– Вы перевернете «Муху»! – заорал рыбак, который уже был не рад, что связался с двумя одержимыми.

– Отдай мне скорпену, и я уйду, – велела ему Клер.

– Она моя, – безапелляционно заявил мужчина и выхватил рыбу у Поля.

– Отдайте! – Клер толкнула похитителя рыбы в грудь, и тот лишь каким-то чудом удержался, не свалившись в воду.

– Эй! Поосторожней! – он начал терять терпение.

– И не подумаю! – Клер ухватила рыбу за глаза, избегая шипов, в то время, как мужчина держал скорпену за хвост у самых плавников – по той же причине.

Лодка опять опасно закачалась, но оба соперника даже не заметили этого, метая друг в друга убийственные взгляды.

– Деритесь на берегу! – взмолился Поль, с ужасом наблюдая, как его лодка кренится все сильнее.

– Какая вы настырная, – заметил мужчина. – Неприлично девушке ваших лет так себя вести.

– Кто бы еще читал мне лекции о правилах приличия! – огрызнулась Клер. – Отдайте мою рыбу!

– Это моя рыба.

Они тянули скорпену каждый в свою сторону, а бедняга Поль только что не рвал на себе волосы. Еще пара резких движений, и Клер взвизгнула, понимая, что сейчас улетит в воду. От падения ее спасла крепкая рука, обвившая талию и удержавшая на борту. Не отпуская скорпену, мужчина помог Клер восстановить равновесие, тесно прижав к себе. Совсем рядом она увидела его глаза – холодные, синие, как море Вьенна. Черные ресницы бросали тень на эту холодную синь, придавая ей таинственность и глубину. Клер ощутила легкое головокружение, и оно было вовсе не от боязни упасть.

– У вас нос курносый, – сказал вдруг мужчина невпопад.

– А? – Клер приоткрыла рот, не понимая ни слова.

– Да провалитесь вы на берег, наконец! – возопил Поль.

Клер первая пришла в себя, с негодованием оттолкнула синеглазого аристократа и спрыгнула на пристань, так дернув скорпену, что мужчина не удержал рыбу за хвост – он попросту выскользнул из его руки.

Метнувшись к столу, на котором жены рыбаков потрошили горы морских окуней, Клер схватила тесак и одним сильным ударом разрубила рыбу на две части.

– Ну вот, – сказала она с удовлетворением. – Поллуидора за половину скорпены. А то, что осталось, вы можете купить по двойной цене, месье! – она бросила монеты на стол, круто повернулась на каблуках и пошла прочь.

[1] Бушон – кафе быстрого питания, забегаловка (фр.)

[2] Машон – основательная трапеза (фр.)

2. Огонь и гроза

– Ты почему так долго, Клер? – встретила ее Дельфина, совсем запыхавшаяся. – Жюль не успевает, посетителей все больше! – тут взгляд ее упал на половину скорпены, и она ахнула: – Что это?! У Поля был плохой улов?! Нет рыбы?

– У Поля нет совести, – процедила Клер сквозь зубы. – Удалось отвоевать лишь половину, вторую он скормил собакам.

– Собакам?! – Дельфина побежала за ней.

– Да, – подтвердила Клер, – одному мерзкому псу.

– О! – только и могла произнести Дельфина, и хотя на язычке ее крутились тысячи вопросов, высказать их она не успела, потому что прозвенел входной колокольчик и появился некто, сразу привлекший внимание всех посетителей и работников бушона.

Мужчина очень высокий, седой, с необыкновенно желчным лицом, одетый просто, но со вкусом. Под мышкой он держал трость с серебряным набалдашником.

Клер и Дельфина обернулись и вздрогнули одновременно.

– Неси в кухню! – Клер сунула рыбу Дельфине, и выхватила у нее полотенце, вытирая руки. – Добро пожаловать, месье Пражен! Ваш столик ждет вас. Доброго вам утра! – она проводила посетителя к столику в углу, и все остальные повернулись за ними, словно флюгеры, покорные ветру.

Месье Пражен был известным писателем, и его острое перо не раз возносило на вершины и низвергало в бездну тех, кто имел счастье или неосторожность понравиться или разозлить его. Уроженец Вьенна, месье Пражен вернулся на родину пару лет назад, заявив, что желает позабыть о литературном искусстве и посвятить жизнь праздному безделью. Он мог себе это позволить, потому что был не женат, бездетен и весьма обеспечен. Но так получилось, что любым ресторанам города он предпочитал бушон «У Лефера», и Клер несказанно этим гордилась.

– Надеюсь, ваши дела идут хорошо? – спросила она любезно, смахивая со стола несуществующие крошки и постилая пеструю льняную скатерть.

– Мои дела всегда идут хорошо, – проворчал известный писатель, снимая цилиндр, бросая его на руки подоспевшему мальчику на побегушках, и добавил язвительно: – Чего не скажешь о ваших делах, мамзель Клер…

Клер так и замерла.

– О чем это вы, месье Пражен? – спросила она, а в голове уже пронеслось тысяча мыслей – одна страшнее другой. Пражен узнал, что повар в бушоне – женщина! Пражен решил поменять их бушон на другое заведение! Пражен узнал о том, что она грозила посетителю ножом и…

– Завтра открытие новой ресторации, – сказал Пражен, засовывая за манишку белоснежную салфетку. – «Пища богов» – кажется, он так будет называться. Как шеф Жюль собирается с ними конкурировать?

Посетители тут же навострили ушки, ловя каждое слово писателя.

– Ресторация? – растерянно переспросила Клер. – Какая ресторация? Ничего не понимаю.

– Где уж вам понимать, – заметил Пражен с самым оскорбительным видом. – Тот особняк, что строится напротив – он вовсе не жилой дом. Там будет ресторация. К вашему сведению.

Клер невольно обернулась к окну. Как?! Вот этот каменный дворец за высоким литым забором – это новый ресторан? С фонтанами, дорожками, пальмами и античными статуями?

– Вы собираетесь пялиться в окно или покормите меня, наконец? – проскрипел Пражен. – Имейте в виду, я в числе приглашенных. Если там будут кормить лучше и подавать блюда не спустя полгода после заказа – уйду к ним.

– Простите, месье, – пробормотала Клер. – Но вы еще не сделали свой заказ.

– Святые угодники! – саркастически засмеялся писатель. – А я должен сообщить вам, что желаю отведать? Сегодня пятница. Разумеется, само собой, несомненно, что я пришел есть рыбный суп. Мне удастся его попробовать?

– Да, простите, – Клер сделала книксен и помчалась на кухню.

– Сестренка! – встретил ее душераздирающим воплем Жюль, который одновременно помешивал муку, обжаривающуюся на огромной сковородке, пытался взбить белки и следил за тем, как Дельфина разделывала скорпену, чтобы запечь лучшие куски на пару. – Я умираю! Спасай меня скорее!

– Жюль! – Клер в мгновение ока ополоснула руки, надела фартук и повязала косынку. – Ну кто же сбивает яичные белки рядом с плитой? Их надо поставить на лед! Займись яйцами, а я дожарю муку. Пришел Пражен, ждет суп и говорит странные вещи…

– Странные? Это какие? – поинтересовался Жюль, ставя миску с белками в таз с колотым льдом.

– Он говорит, что этот дворец перед нашим бушоном – новая ресторация…

– Я тоже об этом слышал, – вздохнул брат.

– Слышал – и не сказал мне?! – Клер воззрилась на него с такой яростью, что Жюль поежился.

– А что это изменит? – пожаловался он. – Этот ресторан – проект Рена Рейва, когда он откроется – от нашего бушона останутся одни воспоминания. К нам не будут ходить даже нищие.

– Он открывается завтра, – сказала Клер ледяным тоном.

– Так скоро? Это… не очень хорошая новость.

– А судя по твоему виду, она тебе очень по душе! – вскипела Клер. – Мало того, что сегодня Поль надул меня с рыбой, так еще и этот Рен Рейв решил подлить уксуса в масло! Но я не позволю ему отобрать моих клиентов! – она с такой горячностью, принялась помешивать муку, что та взлетала от взмахов деревянной лопатки на две пяди вверх.

– Спокойнее, спокойнее, Клерити, – Жюль только рот раскрыл, глядя, как сестра бросает в горшочек, где готовился ру, жгучий красный перец и шафран.

– Как я могу быть спокойной? Да у меня все внутри бурлит от негодования! – Клер достала из духовки запеченный красный перец и принялась снимать с него кожицу, которая обуглилась местами. – Я бы сейчас с удовольствием вгрызлась кому-нибудь в печень! Этому Рену Рейву или тому задаваке, что отобрал у меня скорпену!

– Кстати, почему ты принесла только половину рыбы? – удивился Жюль. – Ее не хватит на всех. Ты же знаешь, что сегодня придут и цветочницы, и водовозы…

– Жюль, не нервируй меня, – попросила Клер, так колотя пестиком по ступке, что уши закладывало.

– Молчу, – тут же согласился Жюль.

Истолочь запеченный перец вместе с чесноком, добавить сырые желтки – самые свежие, самые крупные, такие, чтобы были желтее солнца – вот это настоящий рецепт «ржавого» соуса к вкуснейшему рыбному супу. Добавить по каплям лучшее оливковое масло, несколько капель лимонного сока – и мешать, мешать, мешать!

Сегодня ложка летала в руке Клер, как заведенная.

Половина скорпены! Ресторан «Пища богов!» Да еще этот нахал, который пообещал, что Рен Рейв все купит!

– Рыба готова, – объявила Дельфина.

– Соус тоже готов, – Клер положила две ложки ру в мисочку и бросила сверху щепотку шафрана – для украшения. – Выкладываем суп.

В каждую чашку – куски рыбы, картофель и другие овощи. Полить ароматным бульоном, украсить зеленью. К рыбному супу подаются гренки и ру, а еще – простая плоская тарелка, чтобы посетитель (если того пожелает, разумеется), мог выложить на нее овощи и рыбу, и сначала насладиться густым бульоном, который варился из десяти сортов рыб, а уже потом откушать нежнейшее мясо скорпены и рассыпчатый картофель.

– Подаем, – Клер стерла салфеткой капельки бульона, брызнувшие на край тарелки, и Дельфина схватила поднос.

– Сегодня ты меня пугаешь, – сказал Жюль, подавая сестре то половник, чтобы зачерпнуть бульон, то мисочку для ру, то рубленую петрушку, – еще немного – и все вокруг тебя воспламениться.

– Оставь свои шуточки при себе! – Клер разливала бульон по чашкам со скоростью хорошего урагана. – Я не в настроении шутить.

– Я заметил, – пробормотал он.

Когда все заказы были выполнены, повара устроили перерыв. Жюль жадно напился, а Клер села у окна, прислонившись затылком к стене. На смену огню, который сейчас так и пылал в ее душе, пришли усталость и опустошение. Новая ресторация… Столичные повара… Неужели дедушкин бушон и впрямь обречен?..

– Клер! – в кухню ворвалась Дельфина, и вид у нее был, словно она только что встретила призрака. – Тебе надо это увидеть!

– Что такое? – Клер встревожено поспешила за своей помощницей, следом за ними направился Жюль.

Дельфина, ничего больше не говоря, ткнула пальцем в общий зал.

А там происходило нечто странное. Посетители поглощали горячий рыбный суп, намазывая ру на тонкие кусочки поджаренного хлеба и… плакали. Слезы так и текли по их раскрасневшимся лицам. Месье Беллок даже всхлипывал, отправляя в рот ложку за ложкой. Пражен ел молча и сосредоточенно, вытаращив глаза и вытирая пот со лба, а заодно – и слезы со щек.

– Что происходит? – Клер вышла вперед, оглядываясь по сторонам. – Месье Беллок, месье Мурье, что с вами?

– Боже, Клер! Что это сегодня приготовил твой брат?! – мистер Беллок схватил бокал с водой. – Похоже, он умудрился сварить суп из жидкого пламени!

– Я сейчас умру, – простонал его сосед, старательно вымазывая корочкой гренки остатки соуса, – но есть это не перестану!

– Да что такое? – Клер обернулась к Пражену, который только что аккуратно промокнул губы салфеткой и закрыл глаза, погружаясь в послетрапезное блаженство. – Что-то не так с супом, месье Пражен?

– Огонь и свет в душе моей! – продекламировал вдруг звучно писатель, вскинув над головой сжатые кулаки. – О где мой меч?! О где мой конь?! Вперед, вперед, в душе – огонь! – он вдруг вскочил, вытащил из кошелька пару облигаций и с размаху шлепнул их на стол. – Сейчас я готов забороть льва! Пусть только мне попадется! – он нахлобучил цилиндр, сунул трость под мышку и двинулся к выходу с самым воинственным видом.