Контактёр Книга 1. Ледяной бумеранг

– Да, прибегает сюда частенько бездомная стая. Но, слава богу, в ней все псы не агрессивные. У нас здесь – окраина города. Поэтому тут им раздолье. Мне они неинтересны. Так что, извините, я их не считала и не могу сказать, сколько их точно.

– А какой врач, как вы говорите, вашему мужу прогулки порекомендовал?

– Наш участковый терапевт – Самсонов.

Артём вынул из дежурной папки ручку и бланк объяснения, пояснив женщине:

– Я сейчас быстренько это все запишу и уйду, а вы спать ляжете. Но вашего суженного завтра, как протрезвеет, к нам в отдел отправьте, его опросить надо.

– Хорошо, – спокойно ответила Наталья Васильевна и добавила, – а пока вы пишите, я чай могу налить. Будете?

– С большим удовольствием, – с чувством поблагодарил её Артём, расписывая подмёрзшую ручку.

4

– Значит, собаки загрызли, – то ли утвердительно, то ли вопросительно резюмировал начальник отдела уголовного розыска майор милиции Сорокин Владимир Петрович. Он сейчас в режиме «экспресса» ознакомился с документальными материалами, собранными дежурной следственно-оперативной группой, в состав которой входил Артём, по факту обнаружения ночью неопознанного трупа мужского пола в лесополосе на окраине города.

Долгов, только что сдавший суточное дежурство, сидел в своем РОВД, в кабинете непосредственного начальника. Он кратко пояснял не совсем понятные Сорокину моменты по всем собранным за дежурные сутки материалам происшествий и преступлений. Последним они обсуждали выезд на ночной осмотр трупа.

– Ну да, – тихо ответил оперативник начальнику.

– Как-то неуверенно ты отвечаешь, – отметил тот. – Я понимаю, что там крови много было, поэтому начальник РОВД мне этот материал и отписал для принятия решения по существу. Но, исходя из анализа собранных, в том числе и тобой, документов, я ничего криминального в произошедшем событии не вижу. Просто, несчастный случай.

– Да, возможно, несчастный случай. Возможно, не несчастный. Что сейчас-то гадать. Надеюсь, что вскрытие все прояснит, – утвердительно заметил Артём, вспомнив свои слова, сказанные ночью следователю, неохотно добавив потом, – но какие-то у меня нехорошие ощущения там, на месте были.

– Ты свои ощущения – засунь себе, сам знаешь куда, если нет ничего конкретного.

– Да, засунул уже.

– А то, я сейчас тебе этот материал и отпишу для всесторонней проверки и принятия обоснованного процессуального решения. Хочешь?

– Петрович, имей совесть, – настороженно встрепенулся оперативник, – я же через три дня в отпуск ухожу. У меня и так куча материалов на руках. Сейчас поеду домой. Посплю часиков шесть и обратно сюда – вечером буду по всем материалам и документам работать, чтобы до начала отпуска их все «порешать». Так что не надо мне ещё и это отписывать.

Начальник отложил данный материал в сторону и спокойно продолжил:

– Личность трупа до сих пор не установлена. Ты живешь недалеко от морга. Вечером, перед тем как сюда направиться, заскочи туда по дороге. Тело к вечеру оттает, поэтому дактилоскопируй его, пожалуйста. Эксперт сказал, что с некоторых пальцев рук можно снять отпечатки. Потом его по картотеке проверим. И опроси, пожалуйста, Сергеева. Ну, этого – пьяненького. Он к вечеру протрезвеет, надеюсь. Тем более что ты его вызвал на вечер. И сразу же отдашь мне отпечатки пальцев рук погибшего и объяснение Сергеева. Тогда я этот материал отпишу Захарову. Он как раз утром завтра выходит.

– Ладно, – обреченно вздохнул Артём и, выйдя из кабинета начальника, подумал вслух, – домой, спать.

5

– Уголовный розыск, – дежурно представился Долгов, показывая в развернутом виде служебное удостоверение сотруднику охраны городского морга. В связи со спецификой работы оперативник был вынужден иногда посещать данное помещение.

– Да знаю я, что ты – розыск, – спокойно ответил ему пожилой охранник, который здесь работал, наверное, со времен постройки самого здания. Из-за солидного возраста и почтенного стажа службы в данном заведении его все уважительно звали – Дмитрич. А вот напарники его менялись настолько часто, что другие работники и частые посетители сего печального учреждения даже имен их не успевали запомнить.

Охранник внимательно смотрел на оперативника, ехидно заметив:

– Или я так необыкновенно похорошел, что меня даже опера узнавать перестали?

– Ой. Прости, Дмитрич. Я сегодня – после дежурства. Немного покемарил и сразу сюда. Поэтому толком не проснулся, – извиняющимся тоном произнес Артём и обыденным добавил, – я, к сожалению, как обычно.

Находясь внутри помещения, он объяснил дежурному работнику морга цель своего визита. Тот понимающе кивнул головой и, махнув рукой в сторону, добавил:

– Вон в той комнате. Мокрую тряпку и салфетки я вам дам. Пока с телом ничего не делали, так как неопознанное. Соответственно родственники не торопят, да и работы сегодня много, поэтому – подождёт.

Артём стоял в холодной комнате хранения тел, стараясь не смотреть туда, где раньше было лицо трупа. Он мокрой тряпкой оттирал кровь с тех пальцев, которые были наименее повреждены, насухо вытирая салфетками отмытые. Милиционер с грустью подумал, что такие моменты его работы никогда не покажут в сериалах про оперов, которые часто стали крутить по телевизору.

Вычистив салфеткой указательный палец левой руки, на внутренней стороне второй фаланги он заметил маленькую татуировку. Она представляла собой круг, внутри которого был выбит еще более маленький крестик.

6

Артём в детстве был очень подвижным и активным мальчиком.

В возрасте девяти лет он пошел в секцию самбо. До детского клуба, где она находилась, приходилось минут сорок добираться на троллейбусе, а потом ещё пешком идти. Тренировки занимали почти всё время, свободное от учёбы, выполнения домашнего задания и чтения книг.

Сами занятия в спортзале Артёму нравились. Сначала он воспринимал их как какую-то игру, в ходе которой надо было выполнять указания тренера. Если у мальчика получалось добиться требуемого, и наставник его хвалил – значит, сегодня в игре он выиграл.

Постепенно, в течение определенного времени он привык к нагрузкам. Тело стало послушным, гибким и более мускулистым. Постоянное повторение многочисленных упражнений и силовых приемов выработали выносливость и упорство.

Он хорошо запомнил тот момент, когда спустя какое-то время занятий наработанная мышечная память и технические навыки позволили ему осуществить бросок автоматически, не задумываясь, исходя из конкретного положения соперника, который тоже старался повалить его на тренировочные маты. Тело, руки и ноги практически сами знали, что надо потянуть, где присесть, в какой момент подсечь. Было приятно ощущать, как вроде бы несвязанные движения различных частей его тела складываются в комбинацию, в результате проведения которой противоборствующий ему мальчик с грохотом падал на борцовский ковёр.

Естественно, эти перемены не остались без внимания тренера.

Сначала Артём принимал участие в показательных выступлениях самбистов. Затем он, вместе с наставником и со своими одноклубниками, выезжал на совместные тренировки в другие борцовские секции города, где проводились товарищеские схватки с их наиболее подготовленными спортсменами-сверстниками.

По выходным тренер частенько водил подопечных ребятишек посмотреть на официальные спортивные мероприятия, проводимые во дворце спорта, чтобы они «пропитались» атмосферой и духом соревнований. Наставник постепенно, плавно и последовательно подводил Артёма и других мальчиков его клуба к соревновательному уровню.

Поэтому, когда он спустя два года тренировок впервые принял участие в официальном, городском первенстве среди ребят его возрастной категории, особых волнений не испытывал – физически, технически и морально он был готов к ним.

Оперативник до сих пор помнит те приятные чувства, когда на следующий день после соревнований в школе к нему подходили ребята, в основном спортсмены, и поздравляли с успешным выступлением на борцовском турнире.

Но в стране бурными темпами шла «перестройка», объявленная последним генеральным секретарем коммунистической партии Советского Союза. Она, вместе с «демократизацией и гласностью», быстро пошла не «тем путем» и достигла явно незапланированных результатов.

Артём хорошо помнил, как их детский клуб, вместе с секцией самбо, был закрыт с объяснением тогда ему ещё непонятным – «в связи с отсутствием государственного финансирования».

Множество детских клубов, кружков и секций в городе тогда постигла подобная участь. Детям и подросткам была предоставлена возможность самостоятельно решать вопросы, связанные с препровождением свободного от учебы времени.

И вот однажды, в недавно открытом той же «перестройкой» культурно-бытовом явлении – видеосалоне Артём посмотрел американский приключенческий фильм. История о становлении и приключениях парня-каратиста впечатлила его.

Теперь он определенно знал, чем хочет заниматься.

Тогда в городе ещё не было официальных секций, где изучали бы карате.

Но это не было помехой для подростка.

Он из всевозможных источников получал, записывал и зарисовывал в специальную тетрадь любую информацию, касающуюся каратэ.

Желая на практике реализовать приобретенные сведения, он самостоятельно делал растяжку и по мере субъективного понимания полученных данных тренировал блоки, удары, стойки и их комбинации.

Спустя какое-то время мама Артёма, зная об увлечении сына, вернувшись как-то вечером с работы, заявила:

– В подшефном нашему заводу профессионально-техническом училище открылся военно-патриотический клуб. Там проводят занятия по каратэ, кажется. У моей коллеги туда сын ходит. Он – твой ровесник. Говорит, что нравится. Сходил бы, посмотрел, что там. А то надоело видеть и слышать, как ты дома пыхтишь, руками и ногами дрыгаешь…

Вечером следующего за этим разговором дня Артём стоял возле тренерской, расположенной в спортивном зале указанного училища.

Постучав и войдя в помещение, он увидел сидящего за столом молодого ещё мужчину.

– Слушаю Вас, юноша, – спокойно произнес он, посмотрев на подростка.

– Добрый вечер, – ответил тот, добавив, – у Вас тут каратэ занимаются? Я очень хочу заниматься каратэ. Можно?

Мужчина встал и подошел к окну. Он был чуть выше среднего роста, сухощавого телосложения, коротко стрижен. Немного искривленный нос свидетельствовал о когда-то ранее полученной травме. Уверенный взгляд синих глаз вселял спокойствие и вызывал интерес. Повернувшись к Артёму, он почти официальным тоном продекларировал:

– У нас тут – военно-патриотический клуб «Гвардеец». Соответственно, мы осуществляем воспитание подростков в возрасте от 14 лет с целью подготовки для дальнейшего возможного прохождения службы в рядах вооруженных сил нашей родины. Для этого в нашем клубе проводятся занятия, где мы обучаем: азам строевой подготовки, плаванию, выживанию в различных условиях местности, обращению со стрелковым оружием, теоретическому и практическому курсу прыжков с парашютом, историко-патриотическим аспектам нашей армии. А в качестве физической подготовки – занятия каратэ. Стиль – киокусинкай. Начинаем все с физической подготовки. Далее добавляются занятия по всем указанным направлениям. Все понятно?

– Понятно, – промямлил Артём, и увереннее добавив, – так, когда на тренировку приходить?

– Ишь, быстрый какой, – с ухмылкой отметил мужчина. – На учёте в инспекции по делам несовершеннолетних состоишь?

Увидев отрицательное мотание головой Артёма, он взял со стола бумажку и протянул её подростку:

– Вот, возьми анкету. Вместе с родителями её оформи. Завтра приходи в это же время, приноси спортивную форму, и заполненный документ не забудь. Зовут меня – Павлов Виталий Сергеевич. Я буду вас тренировать. Всё понял?

– Да всё, – радостно ответил мальчик, взял со стола указанный лист бумаги и быстрым шагом двинулся домой.

Тренировался Артём осознанно. Теперь он был старше и поэтому к занятиям относился серьезно и внимательно. Виталий Сергеевич – сенсей, объяснял и показывал всегда не спеша, спокойно, методично и последовательно отрабатывая у ребят соответствующие навыки. В первое время он постоянно дублировал с японского названия всех стоек, блоков, ударов и команд, пока подопечные не запомнили их на языке первоисточника.

Предыдущий опыт занятия самбо и хорошая физическая подготовка, полученная Артёмом ранее, а также целеустремлённость и настойчивость позволили достаточно быстро достигнуть определённых положительных результатов и в каратэ.

Насколько официален Виталий Сергеевич был в их первую встречу, настолько был он неформален в процессе тренировок впоследствии. Тренер относился к ребятам требовательно, но одновременно и по-отечески, с душой. Ребята чувствовали это и отвечали ему тем же.

Используя свои связи в соответствующем профессионально-образовательном учреждении, наставник договорился с девушками, учащимися на швей-мотористок, и они, за символическую плату, на весь клуб нашили тренировочных кимоно.

Он же, помимо каратэ, организовал занятия в бассейне, арендованном клубом, обучая ребят плавать.

Все вместе они частенько ходили в походы. Наставник объяснял и показывал ребятам, как правильно ставить армейскую палатку, как разжигать костер и готовить на нём еду, и много всякого полезного, необходимого для выживания в условиях дикой среды.

Подготовку к обращению с автоматом Калашникова тоже Виталий Сергеевич проводил сам. По его неторопливым, отточенным движениям было видно, что работа с оружием доставляла ему почти физическое удовольствие и занимала когда-то немалый период его жизни.

На втором году занятий стараниями тренера в клуб стали приходить инструктора, которые осуществляли теоретическую и практическую подготовку к прыжкам с парашютом.

Наставник ещё не был женат, у него не было своих детей, и иногда, в выходные дни он устраивал в клубе чаепития. На них он разговаривал с ребятами на разные, важные для них темы. Он с интересом смотрел и слушал, как его подопечные возбужденно обсуждают волнующие их в данный момент жизненные вопросы. Мужчина видел, как в споре горят у них глаза, как постепенно меняются сами темы разговоров, становясь все более серьезными, а ребята – более взрослыми. В ходе обсуждения он никогда не давил своим «авторитетом», спокойно перечисляя свои доводы или что-то объясняя им по тем или иным спорным моментам. Иногда он даже соглашался с ребятами, которые придерживались противоположной от него точки зрения, но предоставившие весомые аргументы в её защиту. Подросткам же было очень важно то, что взрослый мужчина слушает их, возможно не всегда, но соглашается с ними, что ещё больше укрепляло их уважение и доверие к нему.

Артём, среди прочих иных направлений подготовки воспитанников клуба, всегда акцентировал свои усилия на занятиях каратэ. Виталий Сергеевич, естественно, это заметил.

Спустя два года занятий в клубе он как-то сам подошел к возмужавшему и окрепшему подростку и сказал:

– Я вижу, как ты относишься к тренировкам. Сейчас твои результаты в них мне заметны. Когда, в своё время, я сам обучался и занимался каратэ, то это было всего одним из многих направлений моей подготовки. Поэтому я достиг определённого её уровня, которого мне на тот момент хватало, и больше его не поднимал. Сейчас твой уровень, твои практические навыки – выше моих. В каратэ мне уже нечему тебя учить. Если ты хочешь дальше развиваться в этом направлении, то тебе нужен другой сенсей, который специализируется конкретно на данном виде единоборств. Если ты хочешь этого, то я знаю, кому тебя порекомендовать. Подумай над этим. Как определишься – скажи мне.

В стране настали времена, когда занятие каратэ не являлось чем-то запрещённым и криминальным. Стали официально открываться секции данного вида единоборств. Только их большое количество не гарантировало качество обучения, так как было непонятно – откуда за столь короткий срок взялось столько мастеров, достойных стать учителями по нему.

Артём думал два дня, после чего подошёл к наставнику. Он быстро произнёс заранее подготовленный и зазубренный им текс:

– Я подумал, тренер. Да, я хочу развивать дальше свои навыки. Если вы знаете человека, который сможет меня научить чему-то новому, и сможете меня ему порекомендовать, то я буду вам очень благодарен.

Виталий Сергеевич сдержал обещание. Он познакомил подростка с хорошим квалифицированным тренером, у которого тот продолжил дальнейшее обучение каратэ.

Время шло. Учеба в техникуме, семейные обстоятельства вместе со сложными условиями жизни в стремительно меняющейся стране не позволили Артёму продолжить свои занятия восточными единоборствами до той степени какой он хотел. Решение других, более насущных, жизненных проблем потребовало от него много усилий и времени.

Вспоминая времена, когда он тренировался в военно-патриотическом клубе под руководством Виталия Сергеевича и то участие, которое тот принял в его становлении как человека и личности, Долгов всегда испытывал глубочайшие чувства уважения и благодарности к нему.

Впоследствии, проходя срочную службу в вооруженных силах, Артём увлекся армейским рукопашным боем. Затем, после армии, поступив на службу в милицию, он занимался боевыми приёмами борьбы.

Окончив школу милиции и попав в уголовный розыск, молодой оперативник не мог себе позволить часто заниматься спортом. В редкие моменты времени, не занятые работой, он ходил в тренировочный зал, чтобы пытаться поддерживать себя хоть в какой-то физической форме и окончательно не утерять имевшиеся навыки.

Года два назад Артём встретил в городе Виталия Сергеевича.

Они долго трясли друг другу руки, вглядываясь в лица, отмечая на них отпечатки, которые оставили прожитые годы. Долгов про себя отметил, что бывший наставник внешне неплохо сохранился, и в его движениях ещё остались энергия и пластика.

Оперативник тогда очень торопился, поэтому тренер, чтобы поговорить с ним в спокойной обстановке, пригласил его к себе на дачу, где у него стояла хорошая банька. Они оговорили время встречи и разбежались каждый по своим делам.

Через неделю, как и договаривались, Артём и бывший наставник сидели в бане последнего. Напившись чая с травой и чуть-чуть водочки, они неторопливо обсуждали события, произошедшие за последние годы, и вспоминали общих знакомых.

В какой-то из моментов молодой мужчина, уставившись на голую ногу тренера, торчавшую из под простыни, в которую тот был обёрнут, отметил:

– Виталий Сергеич, вот, сколько тебя знаю, а никогда не замечал, что у тебя на ноге такой шрам конкретный.

Старший мужчина выставил вперед правую голень, в нижней части которой, чуть выше ступни, красовался старый, зарубцевавшийся шрам в виде греческой буквы «лямбда».

– А я раньше всегда его на занятиях эластичным бинтом заматывал. Поэтому его практически никто и не видел. Да и не только шрам, – задумчиво пояснил тренер и протянул к собеседнику левую руку. – Вот это тоже никто не замечал.

Артём посмотрел на выставленную наставником кисть и разглядел, что на внутренней стороне второй фаланги указательного пальца была набита татуировка в виде маленького круга, внутри которого находился крохотный крестик.

7

Сейчас Долгов увидел именно эту татуировку, находясь в морге с салфеткой в руках возле неопознанного трупа.

Он медленно отошёл от него. Положил салфетку на табурет и, подойдя к окну, стал смотреть на большую, ветвистую ель, находившуюся неподалеку. В голове проносился ворох мыслей, воспоминаний. Потом мужчина быстро вернулся и стал снимать с правой ноги обезображенного тела кожаный ботинок. От волнения он никак не мог развязать шнурки на нем. Но вот, наконец, обувь снята. Оперативник закатил носок и внимательно осмотрел то, что было спрятано под ним.

Чуть выше ступни зиял глубокий зарубцевавшийся шрам, по форме напоминавший греческую букву «лямбда».

Милиционер вновь отошёл к окну и стеклянными глазами уставился на ель.

Его последовательно захлестнули чувства горечи, несправедливости и злости.

Горько было от утраты. От того, что трагически умер достойный человек, который так много сделал для Артёма, так много значил для него.

Несправедливо было то, что не достоин был погибший подобной участи. Он столько добра принёс людям! Принял активное участие в воспитании и становлении личности большого количества своих подопечных! Такую важную роль в их судьбе он сыграл! В нём ещё было много сил и энергии! Он мог бы ещё столько сделать, не случись с ним вот это!

Злость охватила оперативника от того, что он пока не знал о причинах и обстоятельствах, объясняющих это ужасное несчастье.

Но это – пока.

Мозг Артёма сейчас работал ясно и чётко. В голове наметился конкретный план действий.

Милиционер подошёл к мёртвому телу вновь. Он провёл дактилоскопирование трупа так тщательно, что лучше бы не смог это сделать никакой эксперт-криминалист.

Положив в папку все результаты проведённой процедуры, а также необходимые для этого инструменты, он поблагодарил дежурного сотрудника, который дал ему тряпку и салфетки, и спросил его:

– Можно от вас позвонить?

– Да, конечно, – ответил тот и махнул головой в сторону соответствующего кабинета.

Расположившись за столом, оперативник вынул из внутреннего кармана своей куртки, которую предварительно повесил у входа в помещение, маленький блокнот, предназначенный для личных записей. Пролистав в нём больше половины содержимого, он, наконец, нашёл нужный номер, напротив которого стояла надпись – «Павлов Виталий Сергеевич». Сделав глубокий вдох и медленный выдох, Артём набрал на диске телефонного аппарата соответствующие цифры.

Он прождал более минуты, но трубку на другом конце провода так никто и не поднял.

– Ладно. Позже ещё позвоню, – подумал милиционер и прямиком направился к кабинету начальника медэкспертов.

8

Начальница отдела судебно-медицинской экспертизы, а это была пожилая женщина, сидела в своем служебном помещении за столом, заваленным бумагами. Она являлась заядлой курильщицей, и дежурная папироска практически никогда не покидала её рот. Некоторые из её подчиненных утверждали даже, что она родилась с ней в зубах. Также они утверждали, что если бы получилось соскрести со стен и окон занимаемого ею кабинета весь никотин, который скопился там от выдыхаемого женщиной табачного дыма, то можно было бы уничтожить им не один табун лошадей. Работая в данном заведении с советских времен, как человек она была прямой и конкретный, но не грубый, а как специалист – честолюбивый и высокопрофессиональный.

Войдя в кабинет, Артём, как обычно, показал удостоверение. Он тут же стал свидетелем того, как может филигранно передвигаться папироска из одного угла губ женщины в другой без помощи рук.

– Добрый вечер, молодой человек, – без церемоний заметила она, – чем могу быть полезна?

– Маргарита Павловна, сегодня ночью от нашего РОВД к вам поступил обезображенный, неопознанный труп мужского пола, обнаруженный на окраине города. Материал по данному факту находится у меня в производстве. С высокой степенью достоверности я могу утверждать, что установил личность погибшего, – сделав небольшую паузу, оперативник акцентированно произнес, – для меня этот материал теперь имеет принципиальное, личное значение.

Она внимательно слушала его, выпустив очередную партию дыма.

Милиционер продолжил:

– Мне крайне необходимо узнать обстоятельства гибели этого мужчины в кратчайший срок. В данный момент мне нужна только информация. Документально вы можете оформить всё потом, и соответствующие бумаги мне позже предоставить. Но сейчас мне нужны только сведения о причинах и времени наступления его смерти, которые можно будет установить в результате вскрытия тела, – и заканчивая свою речь, он произнес менее официально. – Моей признательности не будет границ.

Маргарита Павловна задумалась, а папироска в её губах проделала обратный путь. То, с каким чувством оперативник произнес свою речь, произвело на женщину впечатление.

– Так. Я все поняла, – энергично заявила она, – завтра, в течение дня постараемся сделать. Позвоните мне часиков в семнадцать. К этому времени, надеюсь, интересующая вас информация будет. А с границами признательности – вы определитесь непосредственно с исполнителем вашей просьбы.

– Спасибо большое, – с чувством сказал Артём, собираясь выходить, но повернулся к ней и добавил. – К смерти погибшего, возможно, имеют отношение собаки. Поэтому хотелось бы, чтобы специалист, который будет проводить вскрытие, имел бы соответствующий опыт.

9

Войдя в РОВД, Долгов спросил дежурного:

– Ко мне есть кто-нибудь?

– Да, вон мужик стоит, ждёт. Говорит, что ты его вызвал.

Оперативник посмотрел на вставшего со стула мужчину. В этом побритом, причёсанном, аккуратно одетом человеке было нелегко узнать пьяного соню, которого ночью не смог опросить милиционер.