Осколок министерства

Серафим Смит

Осколок министерства

Предисловие.

Меня зовут Сергей и я тот самый сотрудник «КБТПМ – Перспектива», с чьей нагрудной камеры вы видели недавно прямой эфир. Вы скорее всего были в ужасе от увиденного и не понимаете, что произошло и почему я так поступил. Ведь скорее всего ваше представление "Научного прогресса" выглядит иначе.

Я вам расскажу, как я до этого докатился, в мельчайших подробностях. Я раскрою крайне секретную информацию и поведаю очень личную историю, потому что дальнейшая моя судьба, представляется мне очень неопределённой.

То, что вы прочитаете, не означает, что вы будете согласны с моим выбором, но я считаю, что взгляд с моей стороны необходим.

Ниже будет список необходимых сокращений, для понимания общей картины.

Справочник.

Атомкорп – единственная корпорация в России, занимающаяся ядерной энергетикой и атомным оружием. Была преобразована в корпорацию после развала Советского Союза из Министерства среднего машиностроения.

Министерство среднего машиностроения (Средмаш) – государственная структура, осуществлявшая разработку, контроль и использование ядерной энергии, включая атомное оружие. Осуществляла строительство всех городов спутников атомных станций в СССР.

Министерство высшего машиностроения (Вышмаш) – совершенно секретно.

Конструкторское бюро техники и промышленности, бывш. министерство (КБТПм "Перспектива") – частный институт, образованный в 1993 году.

КБТПМ "Перспектива" – совершенно секретно.

Республика №17 – совершенно секретно.

Бюро обеспечения разведки инструментами воздействия (БОР) – совершенно секретно.

Технологический научно-исследовательский институт (ТНИИ) – комплексное испытание корабельных и космических ядерно-энергетических установок. Филиал Атомкорп.

Глава первая. Ночь музеев.

До "Перспективы" я работал в Атомкорп довольно долгое время обычным электрослесарем. Работа хорошая, интересная и хорошо оплачиваемая. Где случалось разное, и взлёты, и падения. На момент начала событий, описанных ниже, шёл май 2023го года и я ожидал перехода на должность инженера.

Это был важный и большой шаг для меня, но тем не менее, в те времена, у меня не было особенно серьёзных целей, или незаурядных увлечений, я не чувствовал себя частью чего-то, а путь единоличника, мне никогда не нравился. Я просто плыл по течению и старался получать удовольствие от жизни. И это при том, что я уже довольно пресытился ей и мне требовались всё новые источники дофамина.

У меня в голове ещё не успели сформироваться какие-либо идеи в плане, что для меня важно в жизни и поэтому я их отсутствие подменял чем только мог, от прыжков с парашютом, до участия в реконструкциях средневековых боёв.

В принципе меня всё устраивало, и что-то менять не хотел и, наверное, не видел возможности и смысла.

В Атомкорп, на смежном участке, работал мой родной брат Егор, лёгкий на подъём и крайне ответственный во всех начинаниях и с кучей увлечений. Без капли угрызения совести может напугать резким звуком, когда ты делаешь, что-то очень важное и даже несмотря на это, он является для меня не просто младшим братом, но ещё лучшим другом.

С ним я чаще всего попадал в разнообразные приключения, от проблем с криминальными элементами, до застревания на какой-нибудь стройке, без связи и воды.

Вернёмся к маю 2023го года.

После ночного вызова на работу, я сильно устал и уже в машине я вспомнил про планы на выходные и поинтересовался у брата, что он планирует делать.

– Егор, ну чего, ты едешь с нами? Или опять в гараже ковыряться будешь? – спросил я, уставшим голосом.

– Еду, сегодня отоспимся, а завтра поедем, – ответил Егор, совершенно бодрым голосом, будто всю ночь спал, а не работал. Хотя это скорее всего связано с тем, что мне почти тридцать, а он младше на восемь лет.

– Отлично! – ответил я.

Время было около девяти утра, когда мы добрались до дома и солнце уже поднялось высоко, а значит моя девушка Ксюша с моей мамой уже вышли на огород и вовсю занимались его благоустройством. Ведь только недавно были выложены резной плиткой дорожки, вокруг которых они сажали цветы.

– Серёжа, помоги мне! – крикнула Ксюша, как только я вышел из машины.

– Иду, – буркнул я сонным голосом, уже не надеясь на сон в ближайший час.

Я подошел к ней и поцеловал, а она пристально посмотрела в мои уставшие глаза.

– Я понимаю, что ты устал, но тут не много.

– Что сделать то?

– Перенеси вот эти коробки с саженцами поближе к забору. Мы всё-таки решили, что пионы будут у дома, а лилии посадим у забора, – сказала Ксюша, и протёрла запястьем руки капельки пота с своего лба, не задев своих русых локонов.

– Вот эти четыре?

– Да, и из гараже ещё восемь, – сказала она улыбнувшись.

Цветов было много, и коробки, в которых они хранились были не лёгкими. А по завершению переноса их из гаража, Егор сразу же оккупировал освободившееся место металлоломом, который он любя называл запчастями.

Выйдя из гаража, я посмотрел на то, как мило мама и Ксюша обсуждали что они ещё хотят за сегодня сделать. Планы их были грандиозными, а работа в земле меня утомляла просто своим видом, поэтому я молча пошел спать.

Изначальный план поспать до двух часов провалился и ближе к семи вечера меня тихонько покачивая за плечо начала будить Ксюша, так как все уже готовились ужинать.

С трудом открыв свои глаза, я увидел уставший, но в то же время счастливый взгляд Ксюши. Она мило улыбалась и приговаривала меня вставать, а когда услышала урчание моего живота, напрыгнула на меня и с неподдельным задором начала тормошить.

Я понял, что от меня уже не отстанут и решил поддержать эту игру и схватив её за талию начал щекотать. В этой ситуации она начала заливаться хохотом и пытаться вырваться. Нагнувшись ко мне, она обхватила руками мои щёки и поцеловала, что буквально обезоружило меня. Воспользовавшись моментом, она извернулась и со всех ног побежала в сторону лестницы на первый этаж. И игриво обернувшись ко мне сказала, – Сейчас поужинаем и продолжим, ты понял?

– Есть, красавица! – сказал я и Ксюша, улыбаясь пошла в низ.

Я смотрел ей в след и не мог перестать улыбаться, от счастья, которое по счастливой случайности попало мне в руки. И сразу накатило чувство вины, что я всё ещё вспоминаю другую, хотя прошел уже почти год.

За ужином, где собралась вся наша большая семья, мы поделились планами на выходные с родителями. В эти планы входило путешествие на электричке из Соснового Бора в Санкт-Петербург, где с субботы на воскресенье должна была пройти "ночь музеев".

Мы выехали утром на электричке со станции "КалИще", в название которой приезжие не редко путают ударение. Поезд был заполнен почти полностью, а значит у многих мысли сошлись с нашими и теплую погоду упускать никто не хотел.

Позавтракав в крупном торговом центре, недалеко от обсерватории, которую мы планировали посетить первой, я предложил пройтись по магазинам. Где решил не упускать удобной возможности купить себе хороший рюкзак, чёрного цвета с кучей карманов. Куда после покупки были сложены все вещи, которые Ксюша, и Егор со своей девушкой Алиной держали в руках.

В охотничьем магазине, я наконец-то убедил Ксюшу купить ей перцовый баллончик, а себе взял мощный налобный фонарик, для работы и походов.

Наступил вечер, и мы заняли место в уже набежавшей длинной очереди в первый пункт нашего маршрута на ночь – обсерваторию. Впереди нас было человек пятьдесят и немного утомившись в ожидании и прогулке по парку, я с Егором заговорил о работе.

За нами столпилась очередь ещё большей длинны, а мы даже не сдвинулись с места. И продолжая обсуждение, я упомянул название единственной в России компании, которая занимается атомной энергетикой "Атомкорп". Это услышал парень, стоявший позади меня с Егором.

– Извините, вы на атомной станции работаете? – спросил этот парень.

– А что? – спросил я, немного подозрительно, хоть в этой информации нет ничего секретного. Но когда незнакомец спрашивает об этом на улице, в нём невольно можно увидеть кого угодно, хоть шпиона, хоть того, кто хочет попросить помочь его устроить на работу.

– Извиняюсь, я не представился! Меня зовут Авраам, я работаю в КБТПм – Перспектива, так что почти коллеги! – сказал доброжелательно Авраам.

Мы переглянулись с Егором и начали расспрашивать его, что это ещё за "Перспектива". Первое впечатление, что он был готов выложить всё, что происходит в его Институте. Но как оказалось, это были ещё даже не цветочки…

Нашли мы общий язык быстро, особенно я с Авраамом, наверное, потому что он мне напомнил моего старого друга. Внешне, потому что у него тоже длинные светлые волосы, почти до плеч, легкая небритость и очки, что создавало впечатление стереотипного айтишника, а также небольшая полнота, возможно из-за большого размера кофты. А также стиль общения, саркастичный, через предложение шутка по любому поводу, и впечатление, доброго и отзывчивого человека, которое потом подтвердилось.

Пока мы общались очередь начала понемногу продвигаться вперёд, и я обратил внимание на девушку, стоящую рядом с Авраамом.

– Парни, сори, увлёкся, и не представил свою сестру Сару! мы с ней вместе работаем в Перспективе, – сказал Авраам.

– Приятно, – сказал я и повернулся к Ксюше с Алиной, чтобы и их познакомить с нашими новыми друзьями.

В очереди мы ещё много о чём говорили, пока она медленно совершала своё движение в сторону входа. И наслушавшись об их институте, меня посетила идея разузнать о нём побольше, чтобы мой ещё один младший брат пошел туда учиться, когда закончит школу.

А когда я озвучил это мысль вслух, Авраам полный энтузиазма предложил устроить после обсерватории экскурсию уже по Перспективе. Что было воспринято большинством крайне положительно, кроме Сары и Алины, хотя они совершенно не были похожи друг на друга.

Сара – это девушка чуть старше двадцати пяти лет, с серьёзным взглядом и печальным голосом. В ней чувствовалась ответственность, за то, что хочет устроить Авраам и ей это не нравилось. Но нас уже было не остановить.

А Алине было просто лень и мне казалось, что ей скучно даже находится с нами. Что было странно, ей хоть и всего лишь двадцать, но в моей компании людей под тридцать, она легко находила общий язык со всеми. И ей даже казалось, что она поднимает для обсуждения очень интересные темы. Но почему она молчала сейчас, для меня было загадкой.

Пройдя в вестибюль обсерватории с очередной группой и показав свои билеты, нашей компании повезло занять места в одном ряду. И я оказался между Авраамом и Ксюшей.

В зале выключили свет и практически в полной темноте наш экскурсовод по вселенной начала свой рассказ, а меня нахлынули ностальгические воспоминания о том, как я был тут ещё в школе. Над головой из кромешной тьмы постепенно начали показываться звёзды, а я стал рассказывать шепотом Ксюше о вещах, связанных с космосом и по моему мнению более интересными, чем то, что говорила экскурсовод. И Ксюшу это не капли не раздражало, ведь истории, которые рассказываю я, ей нравятся больше всего.

Но меня прервали на моменте, когда я говорил о теоретических типах цивилизаций в масштабах космоса, соседи с ряда спереди, потому что мой шепот был недостаточно тихим.

Я вежливо извинился, и мы начали слушать экскурсовода, которая в данный момент говорила об истории обсерватории.

По истечении сорока минут меня растолкала Ксюша, ибо я уснул, а свет уже зажгли и надо было собираться на улицу, где было уже довольно темно и прохладно.

– Народ, мы сейчас у метро Горьковская, а пройти нам надо пару кварталов, за мной! – сказал Авраам и повёл нас в сторону своего института.

– Авраам, слушай, у тебя достаточно необычное имя для наших краёв, – начал я.

– Да, а что? – спросил Авраам, немного напрягшись.

– Это же… – начал я задавать вопрос.

– …библейское имя, – договорил за меня Авраам.

– Я так и хотел сказать, – сказал я с улыбкой.

Проходя мимо очередного двора, Авраам сказал, что тут можно пройти в его институт, короткой дорогой по подземному переходу.

Такой поворот событий не пришелся по душе никому и тем более Саре, потому что, по её словам, сейчас темно и шарахаться по подворотням не самая лучшая идея, хоть сегодня ночью людей чуть ли не больше, чем днём.

Но Авраам был настроен решительно и показал на телефоне карту закрытых подземных переходов, которые раньше были бомбоубежищами и или прочими технологическими вещами, вроде кабельных шахт, где человек пройдёт в полный рост.

Авраам достаточно быстро переманил нас на свою сторону, а дольше было дело техники убедить девчонок пойти с нами. Особенно после фразы, – Я вам покажу, чем занимаются конкуренты Атомкорп, – не пойти с Авраамом я считал преступлением.

На улице было уже темно и мрак внутри дворика колодца ощущался по-особенному, когда видишь тусклые силуэты своих спутников очень близко, но не можешь разглядеть их лиц. Где только теплый свет с чьей-то кухни второго этажа переливался в светло русых волосах Ксюши и давал чувство спокойствия. И пока я неосознанно концентрировался на тепле её руки, Сара сказала, что переулок не похож, на тот через который Авраам её однажды водил. Из-за чего, наверное, у всех, в мыслях стало чуть более тревожно чем обычно. Что подтвердил шепот Алины на ухо Егору, – давай уйдём, мне страшно. На что Авраам достал из рюкзака два здоровенных, как из фильмов у охраны, фонаря, а я свой налобный.

Встав у потайного входа, о котором знал теперь не только Авраам с коллегами из института и парочкой бомжеватых диггеров, Авраам открыл амбарный замок на калитке металлической трубой. Чем разбудил спящего неподалеку бомжа или возможно одного из тех самых диггеров, кто охранял вход и его друга кота, который после образовавшегося шума, рванул как ракета в неизвестном направлении.

Отворив железную дверь перед нами, была тьма, которую разрезал свет наших фонарей и убирая с пути паутину, мы начали продвижение вниз по узким бетонным ступенькам.

В это время Авраам выразил невнятное сомнение, сказав что-то себе под нос, ведь как оказалось, этот проход не очень похож на тот, по которому ему доводилось ходить раньше. Услышав это сомнение, от Авраама, я не подал виду, так как погулять по подземному Питеру, было для меня намного интереснее, чем толпиться в очередях в музеи.

Под землёй, на глубине где-то пяти этажей, мы вышли на заброшенную или недостроенную станцию метро, где было сильно прохладнее, чем на поверхности.

Осмотревшись у входа, Авраам сказал, что это не тот маршрут, который он знает из-за чего женская часть нашего теперь уже экспедиционного отряда захотела вернуться. Но успокоив их тем, что мы запомнили необходимые ориентиры, а именно стоящим у лестницы большим деревянным колесом с кабелем, сможем с лёгкостью вернуться назад.

Выбрав одно из немногочисленных направлений, мы пошли по железнодорожному тоннелю, где железной дороги ещё не успели проложить, и скорее всего уже никогда не положат.

– Сара, а вы местные? – спросила Ксюша весь вечер разглядывая её, словно кого-то узнала, но не могла вспомнить.

– Да, причем настолько, что почти все наши прадедушки и прабабушки блокадники и тоже родились тут, – ответила Сара.

– Это круто, мы в Сосновом Бору тоже совсем местные, – сказал я.

– Так город молодой же, – сказал Авраам.

– Да, но наши родители уже родились в нём, – ответил Егор.

– Как ещё раз называется институт, где вы работаете? – Ксюша продолжила.

– Конструкторское бюро техники и промышленности, бывш. министерство – КБТПм – "перспектива". У нас там родители преподавали, – ответила Сара.

– А у меня какое-то то время отец там работал, и я даже там бывала в детстве, может оттуда тебя помню? – Ксюша улыбнулась Саре, что в полумраке тоннеля было еле заметно.

– Наверняка, я помню одну девочку, она чуть постарше была, и мы вместе играли…

– В спорт зале в догонялки, а Константин Иванович…

– Постоянно жаловался на нас злющей уборщице, которая и выгоняла.

– Да вы почти сёстры оказывается, – сказал Авраам.

Это было очень интересное совпадение, с чем согласился и Авраам.

– Я так понимаю, мы уже точно идём не по тому маршруту, да? – спросил я.

– Да, хотя это странно, двор очень был похож, – ответил Авраам.

– В следующий раз слушайте меня, – сказала Сара.

– Часто по подземельям лазаешь? – спросил я.

– Раньше да, даже бывало ночевал под землёй.

– Зачем? – спросила Ксюша.

– Исследовали подземные коммуникации, уходящие глубоко под землю не на одну сотню метров, – ответил Авраам, освещая перед собой путь мощным фонарём, – Под Петербургом много заброшенных тоннелей, в которые можно попасть разными способами, а можно остаться в них навсегда, если заиграться.

– Например, как наш старый друг Артём, он пару лет назад пропал где-то тоннелях, а его труп до сих пор не обнаружили, – Дополнила Сара.

– Это ужасно, – сказала Ксюша, и взяла меня за руку.

Это подземелье сильно отличалось от тех в которых я бывал раньше, начиная высоким потолком, заканчивая расстоянием, уходящим куда-то далеко за пределы досягаемости наших фонарей. А пробегающие вдоль стен крысы были практически беззвучно, только тихие звуки маленьких коготков, которые легко перебивались нашими разговорами.

Мы подошли к сужению в проходе, который был завешан старой сеткой. Я взял её рукой чтобы убрать, как из ниоткуда вылетела летучая мышь и дальше я успел услышать только звон падающих труб.

Глава вторая. Внизу.

– Серёга, вставай, – покачал Егор меня за плечо.

– Что? – с трудом продирая глаза я ответил.

– Ты головой ударился, об трубу, – сказала Алина.

– Фактически ты сам её на себя скинул, – заметил Егор.

– Как только ты отодвинул сетку на тебя упала труба, – объяснила Ксюша.

– Кровь есть? – спросил я, в поисках рукой место удара на голове.

– Нет, но шишка будет, – сказала Сара.

– Мы далеко прошли? – спросил я.

– Какая разница? Тебя по голове ударило трубой! Нам надо разворачиваться, ты понимаешь? – сказала Ксюша, тоном, как будто я начал творить что-то неадекватное.

– Ксюша права, мы и так далеко зашли, – сказала Сара.

– Я в порядке, подумаешь немного голова кружиться, – сказал я, поднимаясь на ноги.

– В общем, в тоннеле мы уже часа полтора, – посмотрев на часы, сказал Егор, – И готовы продолжить путешествие, – дополнил он с ухмылкой.

– У нас три пути, пока ты спал мы обследовали окрестности и пришли к выводу, что со спящим тобой надо выбираться, но раз ты в порядке, то можно пойти дальше по коридору или же, свернуть на лестницу, вон там, слева, – указал Авраам рукой.

– Она ведёт ещё ниже, и вся из металла, выглядит, в общем, не совсем надёжно – дополнил Егор.

– Как хорошо, что вы нашли всё без меня, а маршрут со спуском вниз мне нравится больше всего, – сказал я, смотря на недовольный взгляд Ксюши.

– Я всё твоей матери расскажу, Серёжа! – сказала Ксюша и сложила руки на груди.

– Да всё нормально, мы даже не сворачивали никуда! Сейчас что-нибудь на проходе положим, как очередной ориентир и всё будет нормально! – сказал я.

Пока я убеждал всех, что я в порядке, и что продолжить наше путешествие отличная идея, обратил внимание, как в нескольких шагах от нас, Алина с Егором шепотом почти ругались. В чём соль их разбирательства была, я не уточнял, но догадывался, что Алине такое затянувшееся путешествие перестало приходится по душе.

Ксюша провела своей рукой по моим волосам и поцеловала в щёку, а после почти прислонилась губами к моему уху и сказала, – Не пугай меня больше так, – на что я ответил в шутливой манере, – У тебя есть ещё пятнадцать минут спокойствия, пока я прихожу в себя.

Остановившись у "сомнительной металлической лестнице" отгороженной сеткой с дверью, мы дружно посмотрели вниз и посветили туда фонарями.

– Выглядит вполне надёжно, – сказал Авраам с ухмылкой.

– Согласен! Идём, – добавил Егор.

Вход на лестницу, был закрыт замком, который отворяется, так называемым "падающим" ключом.

Такие используют на многих предприятиях и сегодня, в основном нелегально, потому что такой ключ может изготовить любой, даже с не вполне прямыми руками, человек.

Отворив калитку, на меня напали воспоминания, о том, что по таким ржавым лестницам мне уже доводилось ходить и лазать не раз, на производстве и по юношеству. Единственное, обычно приходилось куда-то подниматься, например, на высоченную башню "Вертикаль" государственного оптического института, который находится на мысу в Сосновом Бору или же недостроенный ледовый дворец, тоже в нашем городе. Но и спускаться в непроглядную бездну, откуда несло холодом, тоже приходилось, с той лишь разницей, что было это по работе, в действующих зданиях, на минусовых отметках.

Когда оказался тут, в таком месте, где никогда не было дневного света, я подумал, что раньше меня Ксюша убедила бы вернуться назад, под солнечный свет и свежий воздух. Но после такого количества ночных кошмаров про путешествия в заброшенных подземельях, какого-то Лениным забытого НИИ, теперь есть желание иди только вперёд. В данном случае вниз.

Шахта представляла собой квадрат, со сторонами примерно по восемь метров, где по стенам шла лестница, закрытая сеткой рабицей и от падений, и от того, что может прилететь сверху. Пролеты никто не стал считать с самого начала, но по ощущениям пройдя где-то десятый, начинаешь беспокоиться о том, что подниматься будет сложнее и появляется ещё большее желание найти другой выход.

– Вспомнил историю, я как-то забрался с друзьями на "Вертикаль", где чуть не свалился почти с самой крыши, из-за слишком ржавой лестницы, потому что у неё отвалилась перекладина, за которую я держался в этот момент, – с ностальгией вспоминал я.

– А на меня как-то обрушился потолок недостроенного метро, когда я учился и подрабатывал на стройке, вот это было весело, а особенно когда меня выковыривали напарники из-под завала, – сказал со смешком Авраам.

– Понятно, после чего ты полюбил подземелья, – немного насупившись сказала Сара.

– А мы залезали на крышу крымской АЭС и, в отличие от вас, на нас ничего падало, и никто из нас не собирался спускаться каким-то экстремальным способом, – сказал Егор.

– Вы, мальчики, конечно, нашли время, для вспоминания таких историй, – держась двумя руками за перила и, осторожно переступая со ступеньки на ступеньку, сказала Ксюша. В этот момент у меня сложилось впечатление, что она проклинала тот момент, когда согласилась пойти вниз.

Хоть шли мы достаточно рассредоточено, лестница постоянно напоминала нам, что нас слишком много для этой старушки. И на протяжении всего спуска мы слышали и чувствовали скрежет металла, вибрации и звуки, словно что-то ломается. Особенно страшно было, не когда слишком громко поскрипывала ступень, на которую ты только поставил ногу, или же перила, когда ты просто перехватился. А тот момент, когда чувствуешь спиной небольшой провал в пол сантиметра, с характерным шелестом рабицы по всему её полотну, расходящийся вверх и вниз, и приглушённо возвращающийся обратно…в этот момент мы все замирали как статуи в ожидании худшего.

Ниже сетка закончилась и остались только перила. Для того, чтобы хоть примерно понять сколько нам ещё спускаться, было принято решение швырнуть вниз булыжник, валявшийся под ногами на лестнице. Глухой звук удара о камень раздался через секунды четыре, и мы поняли, что почти спустились.

Мы оказались под потолком огромного помещения, напоминающего машзал грандиозного завода, только где не было ни станков, ни кран-балок, ничего, что говорило бы об этом, кроме размеров. На потолке были видны инженерные коммуникации, – кабеля, трубы, всевозможных диаметров, и огромные прожектора, для освещения такого пространства.

Ставя ногу на последнюю ступеньку, державшуюся видимо уже только на ржавчине, она провалилась, что я даже не успел опереться на неё. Егор, шедший позади, попытался схватить меня за рюкзак, но я оказался быстрее и рухнул в пыль.

– Серёга, видимо ты сильно приложился наверху, – протягивая мне руку, сказал Егор.

– Возможно это из-за пива, – ответил я, отряхиваясь от пыли.

– Так, и что мы видим? – Егор задал вопрос всем, оглядывая зал.

– Видимо в самолётном ангаре, – пошутил я.

– В котором не хватает телепорта, для перемещения самолётов отсюда, – заметил Егор.

– Да, выглядит нереально, – крутя головой по сторонам, сказал Авраам и освещая стены и потолок своим фонарём.

– Наша лестница, кстати, спускается прямо по центру, что необычно, – заметил я.