На ступнях и копытах

Что сказать, именно из преданных фанатиков своей профессии выходят лучшие специалисты. Жестокая ирония жизни – люди, пожертвовавшие всем ради блага других, получают меньше всего взамен. Не каждому дано быть таким. И не каждый сможет выдержать. Имир не понимала, как и ради чего держится Леоля, но та держалась.

Первая неделя жизни и работы в Шайко пролетела незаметно. Плотный график и сумасшедший темп не давали никому скучать. Леоля чередовала дни приёма мелких домашних животных и местных жителей в клинике с вызовами к сельскохозяйственной скотине на ранчо и фермы. Часто она гоняла на велосипеде, когда никто не мог подбросить, а в выходные дни подруги-санитара девушка отнимала у той машину. Виви в свою очередь рассекала по бескрайним просторам диких земель исключительно на четырёх колесах. Ветеринарно-санитарный врач нуждался в огромном количестве различного оборудования, а таскать его на своем горбу невозможно (да одни канистры и бочки с дезрастворами весили целую тонну!). Имир работалось спокойней всех. Половину недели ушло на получение злосчастного матрикса, и теперь оборудованная под паразитологическую лабораторию каморка была во всю длину стен заставлена трехлитровыми банками с сероватой жижей. Аспирантке оставалось неторопливо в них копаться, делая подсчёты и записывая результаты. Периодически матриксная гадость разбавлялась другой: свежими анализами фекалий, полученных от пока не павших пациентов. В любом случае, работала девушка неторопливо, без напряжения и, можно сказать, в своё удовольствие. Никто не капал ей на мозги, а рабочий день мог закончиться в любое время по её желанию. Работа на дому имела и другие преимущества. Можно размять от длительного сидения затёкшее тело, побродив по дому, между тем смахивая пыль с вещей. Выпить с госпожой Сытклю чай за неторопливой беседой. Прогуляться во двор и полить кактус. Совершив набег в местную библиотеку, Имир раздобыла ботаническую энциклопедию и вычитала, что оказывается, данный вид кактусов цветёт. Но для цветения ему необходимо достаточное количество влаги. Теперь девушка методично поливала кактус в надежде выдавить из него хоть один захудалый бутон.

Звонки маме тоже куда удобней совершать из дома. Правда, её рассказы о чудесной погоде, вкусной ресторанной еде и бескрайнем синем море с золотым пляжем немного вгоняли Имир в депрессию. Командировку в богом забытую пустыню для работы, которая у нормальных людей вызывает естественное чувство отвращения, никак нельзя назвать отдыхом на курорте. Ну, что поделать, каждому своё.

Размеренный график пусть и щадил нервы ветеринара, но он же и стал причиной периодически наплывающей на девушку скуки. Но находчивая Имир нашла, чем себя развлечь, не выходя из дома. Достаточно было вызвать доставку на дом.

Джаст исправно выполнял роль коня на побегушках. В свободное от учёбы время парень доставлял анализы, отвозил бумаги и делал прочую мелкую работу, на которую хватало воображения госпожи Сытклю и девушек. Сам того не подозревая, кентавр превратился в персональную забаву Имир. Аспирантка давно подозревала о заключённой в ней жилке морального садиста. Девушка видела, что Джасту некомфортно с ней и получала изощрённое удовольствие, когда, заполняя бланки анализов, искоса смотрела на его нерешительно переступающие ноги и напряженно подрагивающие уши. Имир любила подливать масло в огонь. Зачитывая новое поручения, она смотрела на парня в упор непробиваемым взглядом. Кентавр отвечал ей тем же, но с едва скрываемым раздражением. Игра в гляделки неизменно заканчивалась победой Имир. Джаст каждый раз нервно взмахивал хвостом и, фыркая себе под нос, отворачивался. Ветеринар победно ухмылялась и удовлетворённо откидывалась на спинку стула. Так заканчивалась каждая их встреча. До сегодняшнего дня.

Имир узнавала о приходе кентавра по отдалённому стуку копыт. Спустя мгновение, поднимая голову от стола, она замечала его в окне. Вскоре хлопнула первая дверь.

– Почта! Ау! В дурдоме кто-нибудь есть?

Тишина. Наивно предполагать, будто она отзовётся. Цокот копыт по каменному полу. Скрип (интересно, они когда-нибудь смажут петли?) и спину девушки обдало внезапным холодом. Большое окно делало лабораторию помимо самой светлой вдобавок и самой тёплой комнатой первого этажа. Когда Имир начинала зажариваться, она попросту открывала дверь, впуская прохладную сырость. Аспирантка не отвлеклась от работы и не повернулась в сторону вошедшего. Она и без того прекрасно знала, кто стоит на пороге. Знала она и что последует дальше.

– Опять ты тут торчишь? – критично смотря ссутулившуюся над микроскопом паразитолога проговорил кентавр. – Пакля, ты на улицу иногда выходишь или корни успела пустить, м? Геморрой заработать не боишься?

– И тебе здравствуй, Лошадиные уши, – безмятежно отозвалась аспирантка.

Джаст стал первым, кто начал обращаться к Имир по прозвищу. Девушка редко принимала чужое отношение близко к сердцу, а уж подобное ребячество – тем более. Но оставаться в долгу – не в её стиле. Подметив болезненную реакцию парня на любые намёки или обсуждения его лошадиных ушей (которые Имир со своей стороны считала великолепными и с лихвой компенсирующими остальные недостатки кентавра), она стала подло бить по больному. Джаст скрипел зубами, но терпел, и не подумывая прекращать собственные нападки.

Имир задумчиво уставилась в окно.

– А что там интересного?

– Мир, – лаконично ответил кентавр, в очередной раз стерпев, – представляешь, помимо паразитических гадов существует и другая жизнь вокруг! Но я сомневаюсь, что твой проформалиненный мозг способен осознать нечто подобное.

– Куда ему! – охотно подхватила девушка. – Но, следует заметить, он у меня, по крайней мере, есть. Чего нельзя сказать о некоторых присутствующих.

– По-моему, ты нарываешься, Пакля, – прорычал Джаст.

– С чего бы? – неподдельно удивилась Имир. – Я имела ввиду Fasciola hepatica иначе известную, как печёночная двуустка или печёночный сосальщик. – Ветеринар услужливо подсунула под нос кентавру предметное стекло15 с лежащим на нём паразитом. Парень поспешно отшатнулся. – Паразитические черви, к твоему сведению, лишены такого хлопотного органа, как головной мозг.

– Могу заметить, не они одни, – презрительно бросил кентавр.

– Совершенно верно, – и бровью не повела девушка, – строение многих представителей фауны исключает мозг. Однако они прекрасно обходятся и без него. Есть над чем задуматься, верно? – Имир выжидательно посмотрела на парня.

Джаст досадно махнул хвостом. Разговоры с врачом всегда заканчивались одним и тем же: он неизменно чувствовал себя полным идиотом. Колкости кентавра не задевали толстокожую аспирантку. Она никогда не выказывала ни злости, ни обиды. А Джаст выдавал себя с потрохами. Его возмущенно раздутые ноздри, сжатые губы и нервно подрагивающие уши – красная тряпка для жадной до игры по нервам Имир. Парень чувствовал, что проигрывает эту негласную войну между ними. Но сдаваться он пока не намеревался. Они оба были достаточно упрямы.

– Что сегодня принесла почтовая служба кентавр-экспресс? – кивнула девушка на коробку, зажатую под мышкой у Джаста.

– Без понятия, сама смотри! И не забудь оставить на чай!

Кентавр раздраженно кинул посылку на стол, случайно задев один из микроскопов. Тот пошатнулся, но парень поспешно его подхватил.

– Ох ты ж ё!

– Пожалуйста, осторожнее. Микроскоп – прибор нежный, в отличие от некоторых, – укоризненно предупредила Имир, начав неторопливо распаковывать коробку. – С таким отношением к работе, Лошадиные уши, рискуешь прожить без чая.

– А нечего его на самый край ставить! – прошипел Джаст, между тем ощутив себя виноватым.

Аспирантка равнодушно покачала головой. Ну, вот снова. «Нежным прибором ее, что ли, огреть? Хоть какая-то человеческая реакция последует», – невесело подумал кентавр, машинально засунув руку в карман напоясной сумки. Встретившая ладонь пустота заставила Джаста нервно сжаться. Не поверив своей руке, он бросился нервно обшаривать дно сумки, а следом остальные карманы.

– Зуд беспокоит? Никаких бездомных животных не гладил? Мог подцепить блох. Хочешь я тебя осмотрю? – предложила ветеринар, заметив чересчур активное копошение парня.

– Иди ты… к своим блохам! – огрызнулся Джаст, закончив обхлопывать жилетку. – Деньги. Их нет, – убитым голосом заключил кентавр.

– Деньги? – недоуменно переспросила паразитолог. – Тебя я осмотрю бесплатно.

– Озабоченная, мне не нужен осмотр! И у меня нет блох! Я деньги потерял. Сумка, зараза, порвалась! Видишь?

Имир заинтересованно посмотрела на прорванное дно.

– Я сейчас. Подвинься, будь добр. – Парень непонимающе пропустил девушку, позволив ей выйти из комнаты. Спустя минуту она вернулась обратно. – Давай, я тебе её зашью.

– Секундочку! Признаю, я далёк от швейного и скорняжного дела, но что ты, Пакля, притащила?

Зажатые в руках аспирантки предметы почему-то вызывали у Джаста сомнения в их назначении на роль инструментов кройки и шиться.

– Иголка, иглодержатель и кетгут, – поочередно кивнув, ответила Имир.

– Кет…что?!

– Кетгут – хирургический шовный материал, – точно несмышлёнышу терпеливо пояснила аспирантка. – Саморассасывающийся, между прочим. Его делают из соединительной ткани серозного слоя кишечника крупного рогатого скота или…

– Хватит подробностей! – взмолился парень. – Скажи, ты вообще в своем уме?!

– Я в процессе.

Кентавр обречённо закатил глаза.

– Ты меня старше, с высшим образованием и я грешным делом решил, что умнее. А нет, серьёзно прогадал, – покачал головой Джаст. – Ау! Завей извилины! С какой радости ты мне сумку будешь штопать саморассасывающейся ниткой! Или думаешь, она зарастёт?

– Сомневаюсь. Но других у меня нет, – безмятежно пожала плечами Имир. – В клинике должны быть шёлковые. Позвонить Леоле?

– Переживу, – отмахнулся кентавр. Второго ветеринара он не выдержит. – А с иголкой что?

– В смысле?

– В прямом! Она гнутая!

– Нет. Она хирургическая изогнутая. Ты никогда раньше не видел хирургических изогнутых игл?

– Слава богу, миновало! И стой, ничего не говори! – Парень предостерегающе поднял руку. – Дай угадаю, других иголок у тебя нет, правильно?

Девушка безмолвно кивнула.

– Тебе сумку зашивать или ты продолжишь и дальше стучаться головой об стену? – как бы, между прочим, поинтересовалась врач. Втихаря Имир откровенно упивалась развернувшейся перед ней картиной полного отчаянья.

– Совмещу! – рыкнул парень, швырнув ветеринару сумку. – Неймется, шей!

– Всегда рада оказать тебе помощь. Будь то ветеринарная или нет, – как обычно в вежливо-уничижительной манере откликнулась та и взялась за работу.

Закончила аспирантка быстро. Куда дольше Джаст с широко раскрытыми глазами изучал результат её работы.

– Мне даже страшно спрашивать…, – начал кентавр, но Имир его прервала.

– Не спрашивай. Спокойней будет.

– Спокойней, боюсь, не выйдет. – кентавр глубоко вздохнул и, указав пальцем в зашитое дно напоясной сумки, предельно сдержанно поинтересовался: – Доктор, и как это называется?

– Шов. Узловатый.

– Хирургический?

– Хирургический.

– Слушай, а ты можешь хоть что-нибудь делать, как нормальные люди?

– Вряд ли.

– Почему?

– Нормальные люди в ветеринарию не идут.

Нечем крыть. Очередная черта в Имир, убивающая Джаста – её обезоруживающая самокритичность. И как можно задеть того, кто сам с ошарашивающей охотой идет на расстрел? Ну, точно ненормальная. С другой стороны, хорошо, что признаёт. Есть шанс вылечиться. Хотя…

– Чего лицо кислое, как уксус? – спросила у хмуро молчащего Джаста девушка, убираясь на столе.

– Кто бы говорил, – презрительно бросил парень, – своё давно видела?

– Сегодня утром.

– С чем и поздравляю. Хочу тебя разочаровать, но от хирургически заштопанной сумки мне заметно легче не стало.

– В самом деле?

– Поверь! Дырка исчезла, а деньги отчего-то не появились.

– А у тебя были на них планы?

– У меня был бы на них обед, – Джаст вздохнул, – меня попросили купить домой продукты. Чёрт, и что теперь делать?

– Продукты? – невесть с чего оживилась ветеринар. – Животного происхождения?

– Эм, мясо, молоко, там, – прикидывая, принялся загибать пальцы кентавр, – что еще? Трава всякая.

– С «травой всякой» не помогу, – сразу предупредила аспирантка, – а что касается мяса и молока.... У тебя какой размер верхней части? – неожиданно поинтересовалась Имир, с нехорошим блеском в глазах осматривая парня.

– Ась? – опешил Джаст. – Э-э, тормозни-ка, подруга! Ты меня на отбивные пустить решила?!

– Нет. Я решила предложить тебе временную работу. – Девушка сняла с крючка один из белых лабораторных халатов. Запасной сменной одежды разной степени дырявости и свежести у ветеринаров имелось в избытке. Но носили халаты одна госпожа Сытклю да Имир. Оставшийся коллектив из-за специфики своей работы придерживался иного дресс-кода. Леоля ходила в хирургичке16, а особо пачкающаяся Виви и вовсе в комбинезоне. Критически отряхнув халат и изучив на наличие подозрительных пятен, аспирантка протянула его Джасту. – Поздравляю, теперь ты ассистент ветеринарно-санитарного врача!

Глава 6

– Ощущаю себя идиотом.

– Доверяй своим ощущениям.

– Пакля!

– Чепчик поправь. Кстати, ты в нём нормально слышишь? Ничего, что уши закрыты? Не натирает?

– Терпимо. И оставь мои уши, наконец, в покое! Быстрее бы этот позор закончился. Не представляю, что ты задумала.

Джаст раздражённо поправил сползший на бок чепчик. Халат ему, разумеется, пришёлся не впору и жал. Вдобавок – он был сшит для человека и его подол неуклюже топорщился на лошадиной спине кентавра. Чувствовал парень себя крайне глупо, а выглядел, должно быть, и того глупее. В здравом уме в столь несуразном виде он бы и носа не показал на улицу. Но дурной пример заразителен. Ненормальность Имир – тем более.

Аспирантке белый халат, если не шёл, то, по крайней мере, был по размеру. Но даже форменный вид с натяжкой позволял заподозрить в критично хрупкой девушке со шваброй вместо волос и флегматичной миной дипломированного ветеринара. Скорее, она напоминала сумасшедшую с диагнозом «затяжная депрессия», сбежавшую из психиатрической лечебницы в украденном халате лечащего её врача.

«А судя по очкам, она вдобавок и какого-то шофёра грабанула», – размышлял парень, сверху вниз смотря на идущую рядом Имир. В полной рабочей «амуниции» он её видел впервые.

– Что-то не так? – осведомилась паразитолог, заметив косые взгляды кентавра в свою сторону.

– Начать перечислять?

– А тебе после станет легче?

– Не уверен.

– Тогда страдай молча.

Джаст начинал закипать.

– Р-р-р…

– Ух ты, не знала, что лошади рычат!

– Я не лошадь!

– Согласна, – поддакнула Имир, – они заметно спокойней.

– А ты всегда такая борзая?

– Нет. Обычно с теми, с кем мне комфортно.

Парень аж споткнулся. Девушка ухватила его за руку.

– Аккуратно. Травматолог из меня плохой. Вывих я тебе не вправлю.

– Прости, что ты сказала?

– Травматолог, говорю, я хреновый, – самокритично повторила аспирантка, – у паразитов, к твоему сведенью, костей нет. Осторожней, будь, Лошадиные уши. Хромую лошадь не лечат, а пристреливают.

Джаст не стал отзываться на колкость. Он пока от предыдущей информации не успел прийти в себя. Некоторые вещи просто невозможно воспринять сразу.

– Подойдёт? Да? Нет? Не уверен? Без разницы?

– Прости?

– Мясная лавка, – Имир указала в сторону вывески в форме силуэта коровы, – или в другую пойдём? Я не знаю, где ты предпочитаешь отовариваться.

– Я больше предпочитаю есть, – признался кентавр, почёсывая затылок. Проклятый чепчик тут же сполз на глаза. – Ух, как он меня задолбал! Пакля, а ты почему не с покрытой головой? Почему я один страдаю?

– Мою шевелюру ни в один чепчик не запихнёшь, – ответила аспирантка, критически покручивая в пальцах дред, – бессмысленно.

– Бессмысленно и крайне глупо было делать взрыв на макаронной фабрике заместо причёски с твоей-то особо пачкающейся и заразной профессией, – наставительно заметил Джаст. – Ты чём вообще думала?

– Я не думала.

– А кто думал?

– Виски, – хмуро ответила Имир.

– Кто?!

– Проехали. Ты, кажется, больше всех хотел побыстрее закончить. Предлагаю ускориться, не против?

– Нет. Ладно, пошли, – решительно кивнул парень, – но ты мне до сих пор не объяснила, что именно мы делаем?

– Лошадиные уши, скажи, ты умный? – прямо в лоб спросила у кентавра ветеринар.

Джаст снова налетел на камень. С любовью Имир к резкой смене тем без предупреждения он точно вскоре переломает себе последние ноги.

– Подозреваю, что да.

– Значит, на месте сообразишь, – заверила его аспирантка. – Главное, сострой серьёзное лицо и не задавай лишних вопросов, – распорядилась она, открывая дверь лавки.

– Эй, погоди! Пакля! Сдаётся мне, мы оба серьёзно переоценили мои умственные способности, – обреченно подытожил Джаст, заходя следом.

Звон дверного колокольчика нарушил ритмичный звук точащихся ножей. Мясник отвлёкся от ухода за орудиями труда и поднял голову, собираясь в обычной манере поприветствовать посетителей. Вопреки ожиданию, вошедшие не относились к числу привычных покупателей. Брови мужчины тотчас взмыли вверх подобно разводным мостам.

В дверях стояла человеческого вида девушка, позади которой маячил молодой кентавр, недоуменно озирающийся по сторонам. Белый врачебный халат незнакомки удивительно гармонировал с белёсостью лица, оттеняемой блеском стальной оправы очков. Собрание в высокий хвост патлатые волосы обнажали тонкую шею, исчерченную малахитовыми полосами вен, подступающим к острым и не по возрасту строгим чертам лица. Девушка критически осмотрела лавку. Неторопливо изучила развешанные на крюках освежеванные туши и неудовлетворительно хмыкнула. Мясник почувствовал, как у него ёкнуло сердце.

– День добрый, вам чем-нибудь помочь? – с вымученной улыбкой осведомился мужчина.

Бездушные стёкла очков мгновенно пронзили его тысячью холодных игл. Кентавр неосознанно попятился к стене. Девушка двинулась с места. Скрип резиновых сапог, мягко ступающих по покрытому опилками полу, отдавался с каждым ударом пульса в висках мясника. Незнакомка застыла возле прилавка. Тонкая рука в пугающей перчатке медленно опустилась в карман халата.

«Сейчас будут убивать. Не иначе, люди удумали ставить на нас опыты или пустить в мясное производство под видом нового деликатеса», – подумал мясник и зажмурился.

– Здравствуйте, мы из ветеринарно-санитарного надзора! – известил неожиданно звонкий голос. – Проводим выборочные инспекции продуктовых лавок и рынков данного района. Нам потребуется произвести у вас отбор проб сырья и продуктов животного происхождения для экспертизы. Мы будем очень признательны сотрудничеству с вашей стороны.

Мужчина, не веря своему счастью, раскрыл глаза и тупо уставился на ветеринарное удостоверение, которое девушка тяжело дыша держала прямо перед его носом. Имир приходилось стоять на цыпочках с высоко поднятой рукой.

– Господин, вы меня понимаете? – раздражённо пропыхтела ветеринар, чувствуя, как рука наливается свинцом.

– Что-что? А, вам мясо нужно для, этих, как их? Проб! – отмер мясник. – Так это, без проблем, госпожа ветеринар! Я за качество ручаюсь! Вам сколько и чего для этой самой вашей экспертизы отрезать? – схватившись за любимый нож, бодро поинтересовался мужчина.

– Уф, – аспирантка, облегчённо выдохнув, убрала удостоверение, – ассистент!

Джаст вздрогнул.

– Э, да?

– Сверьтесь с планом. – Девушка всучила парню планшет. – Какие пробы мы должны собрать?

Кентавр прилежно уставился в пустой лист. Приплыли, называется! Но Имир не прогадала с выбором соучастника авантюры. Несмотря на возникшие у Джаста ранее сомнения на счёт собственных интеллектуальных способностей, он быстро раскусил план девушки.

Соорудив «серьёзное лицо», парень сосредоточенно провел пальцем по планшету, словно просматривая список, и, откашлявшись, деловито доложил:

– Доктор Блесс, в соответствии с предоставленным планом для экспертизы нам потребуется: триста грамм говяжьего фарша, один килограмм куриной голени, пятьсот грамм говяжьей печени, пятьсот грамм филе баранины…

– Ассистент? – остановила Имир вошедшего во вкус кентавра.

– Да?

– Думаю, достаточно. Нам пробы и в других точках собрать необходимо.

На обращенном к Джасту лице врача отчетливо читалось «хватит наглеть». Парень неохотно оторвался от планшета.

– Вы правы, доктор. Тогда добавьте двести грамм свиной вырезки и хватит! – мстительно закончил кентавр. Гулять за чужой счёт, так гулять!

Аспирантка едва заметно покачала головой. Люди, кентавры – стоит им вкусить халявы и их не остановить.

– Будет исполнено!

Лезвие ножа замелькало с молниеносной скоростью.

– И, будьте добры, завернуть, каждую пробу отдельно. И подписать не забудьте, – напоследок попросила ветеринар и, обернувшись к Джасту, негромко произнесла: – Учись, студент!

Парень беззлобно ухмыльнулся, спустив девушке столь снисходительный тон. Они набрали продуктов на большую сумму, чем та, которую он посеял. А правду говорят, никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.

– Вроде держится, – Имир отошла на пару шагов и внимательно изучила Джаста, – м-да, теперь ты молоковоз.

– Знаешь, я как-то не рассчитывал, что нам всучат целый бидон молока, – поправляя закрепленный на проходящих через подгрудок ремнях напоясной (напоясной относительно человеческой части туловища и плечевой относительно лошадиной) сумки бидон, сконфуженно признался Джаст, – мне и пары бутылок хватило бы с лихвой.

– Говорила тебе не жадничать. Теперь будешь пить молоко на завтрак, обед и ужин. Прокипятить не забудь.

Девушка закончила укладывать халаты в сумку. Самый большой кошмар парня закончился, и он снова стал выглядеть приличным кентавром. На Имир из рабочей одежды тоже остались одни резиновые сапоги и очки.

– Я тут не при чём! Виной всему ты!

– Я?! – неподдельно изумилась аспирантка.

– Ты! – убежденно повторил Джаст. – Пакля, ты просто себя со стороны не видишь. С твоей миной милое дело заниматься рэкетом на большой дороге! Кентавры сразу думают, что им кранты, а когда узнают, что ты жаждешь их товар, а не крови, готовы сплавить тебе последний гвоздь, лишь бы убралась! Слушай, а ты не задумывалась о работе санитарным инспектором? Туда берут бездушных и непрошибаемых. Уверен, ты станешь работником года!

– Считаешь? – Имир задумчиво почесала переломанный нос. – А я и не отдавала себе отчёта. И не думала никого стращать. Оно само выходит. Неосознанно.

Джаст внимательно посмотрел на врача.

– Скажи, у тебя в роду есть северяне?

Кентавру хотелось подтвердить или опровергнуть давно мучавшее его предположение.

– Есть. Отец с Севера, – настороженно прищурилась девушка. – Но с чего вдруг такие догадки? В том, что во мне пробегала северная кровь, можно заподозрить разве по голубому цвету глаз. Маловато для вынесения вердикта на счёт моей родословной.

– О нет, в самый раз, поверь! – заверил Имир кентавр. – Однажды к нам в Шайко занесло группу северян. Целое событие для города было! Где Север, а где – мы. Тут с роду никто северных людей не видел. Они были беженцами и держали путь на Юг. Ты-то по своему отцу знаешь, что северян невозможно спутать с иной национальностью. Белоснежные во всем. Волосы, брови, ресницы, кожа – будто их в молоке выкупали. Но меня жестоко поразило другое – непримиримый лёд в глазах. На Западе ведь тоже полно голубоглазых, но не таких. У них глаза цвета неба, цвета моря, но не цвета холода. Стоит северянину на тебя посмотреть, и ты чувствуешь, как мёрзнут кости, а в венах стынет кровь. Словно через твоё тело проносится нордовый ветер, унося за собой тепло тела. И ты цепенеешь, застываешь на месте, во времени, в мире. Север – жестокий край. Наши прожаренные солнцем пустыни не сравнятся с вечной мерзлотой тех земель. Там выживают самые сильные. Мне кажется, сила духа и пережитые невзгоды передаются у северян с кровью. Старый, молодой или ребёнок – у них одинаково читается во взгляде закаленная жёсткость. И у тебя такие же глаза. Для твоих лет они не в меру взрослые. Словно пережить тебе пришлось побольше многих. Это неосознанно пугает и отталкивает других существ.

– Понятно, – глухо проронила ветеринар.

– Проще надо быть. И хмуриться перестать, глядишь, и народ подтянется! – утешил Джаст, похлопав аспирантку по плечу. Девушка недовольно увернулась.

– А сам? Лошадиные уши, у тебя на лбу прямо и написано: «Не подходи, а то лягну». Я не вполне уверена, в твоей компетенции раздавать советы на данную тему.

– Да ты хоть раз можешь меня серьёзно воспринять?! – вспылил парень. – Я к тебе по-хорошему пытаюсь отнестись! И бес толку!