Дорога туда… 1 том Сила Медведь

– А тебе никто слово не давал и тебе грех сопли разводить и жаловаться. Ты кто? Я тебя не знаю, – отозвался Кощей, на что Апанас поджал ещё более обидчиво губы и, демонстративно встав, как умели делать это только упыри, с гордо вскинутой головой вышел из-под полога, сев на козлы и взяв в руки вожжи. – Мать моя женщина, это что?– произнёс Кощей и уронил голову на раскрытую ладонь. Медведь допил чай, доел плюшку и вернулся на передок.

Предчувствие того, что что-то идёт не так, накрыло Могильщика в тот момент, когда они подобрались к посту. Сила натянул поводья, заставляя коней идти ещё медленнее, затем бегло оценил обстановку. На широком посту, за которым была большая развилка, аж на девятьдорог, практически никого не было. До этого, каждый раз, проходя мимо будочников, Медведь сталкивался с караванами, одинокими путниками и прочими путешественниками, идущими каждый своим путём. С этой стороныбыла пустота. А с той редкие въезжающие в Район. В конце концов, не доезжая до будкиметров тридцать, Медведь остановил коней и прищурился, глядя вперёд и по сторонам.

Дорога была свободной, широкой. По окраинам тянулись выложенные камнем и плиткой тротуары, впереди виднелся свободный участок для разворота. По левой стороне стояли невысокие, максимум трёхэтажные дома. Архитектура в этом Районе была так себе, как ему казалось, довольно безвкусная: дерево, камень и металл соединялись в едином ансамбле, отчего здания выглядели не живыми и мрачными. А ещё избы здесь были обнесены высокими железными заборами, они как раз стояли по правую руку от Могильщика. Дома были многоквартирными, а квартиры просторными. Этот Район славился тем, что жили здесь в основном простые люди, да, те самые, которые в эту эпоху рождались один на сто тысяч, и те самые, которые не были ни ведьмачеями, ни упырями, ни колдунами, ни оборотнями, и те самые, которые жили максимум девяносто лет, ежели им не продлевали жизнь и молодость ведьмачи. Говорят, когда-то давно, вампиры повыпивали таких людей досуха, вот их и осталось совсем немного. В эту эпоху упыряки пили кого угодно, кроме себе подобных, и сильно заботились о простых гражданах.

Сила думал не долго, потом окинул взглядом небо. После снегопада и вьюги на небе сияло яркое солнце, отражаясь от бледно-белого снега лучами, слепило глаза, заставляя их слезиться. Улицы чистили, убирали от снега, вышкрябывали до блеска. Если так подумать то до Лунного Терема должно быть рукой подать, однако, если порыться в памяти, которая несмотря на медвежью сущность у Медведя была коротковатая, почти как жизнь простого человека, то этот Район находился немного в стороне от того, по которому они должны были проехать, чтобы к вечеру добраться до Кровавого Терема.

Медведь ещё раз подумал. Отметил высокий деревянный виадук, перекинутый через широкую дорогу, по нему шла группа школьников с учительницей во главе, несколько мужчин и старушка, катившая маленькую тачку перед собой; набитый до пузатого состояния дилижанс, что лихо пронёсся мимо них, гремя колёсами, развернулся чуть дальше, чтобы на другой стороне высадить народ и забрать ждущих на остановке; на противоположной стороне комплекс высоких терем-зданий – бочковатые и восьмискатные крыши были из железа, здания переплетались паутиной переходов, да лестницами, из высоких труб шёл дым, пахло ванилином и повидлом. Фабрика…

Нет. Что-то было не так.

Положив поводья на скамью, Сила решительно полез под полог, чтобы разбудить Кощея.

1 Информация взята автором с просторов рунета

2 Блок А., Ночь, улица, фонарь, аптека… (отрывок из цикла «Пляски смерти»)

Глава 6

– Ну чего? – недовольно буркнул Скоморох, высовываясь наружу. Выглянувшее солнышко, несмотря на лёгкий морозец, одарило теплом и добром.

– Сам глянь чего. Туда мы катим али нет?– сказал Сила, зачерпнув в кармане горсть орехов.

Скоморох вытянул тело на козлах и тут же ёкнул. Некоторое время вращал головой с наитупейшим выражением на лице, затем часто заморгал, будто пытаясь прогнать морок. Протёр глаза. Соскочил с передкаи обошёл повозку. Сила следил за братом не слезая, крепко держа поводья. Грыз орехи. Внутри всё переворачивалось от гадкого ощущения. Вылезли из-под полога и сели на облучок Ворона и Апанас. Апанас через мгновение соскочил с козел и присоединился к Кощею. Когда Скоморох, обойдя повозку три раза, остановился у правого переднего колеса, Апанас остановился тоже, хмуро глядя на колесо. Кощей сунул руку к внутренней стороне колеса, послышалось шипение и запахло гарью. Скоморох одёрнул руку.

– Колесо – движитель, свободно вращающийся или закреплённый на вращающейся оси… – затараторил взволнованно Апанас.

– Помолчи, – рявкнул на него Кощей и посмотрел на Силу. – Заколдовали, суки. Скорей всего утром знак нашкрябали, чтобы телега ехала туда, куда им надобно.

– А кони? – удивился Сила.

Кощей ничего не сказал. Прошёл вперёд. Приложил ладони к их лбам, прикрыл глаза. Заскрипел зубами.

– Поменяли маршрут. Вот сволочи, – зашипел через некоторое время он.

– Кто? – зачем-то спросил Сила.

– А я по чём знаю, кто, – сплюнул на землю Скоморох. – Увели нас в сторону, гниды. Наверное те самые бандиты, что напали в Развесёлом. Говорил же я тебе, давай вернёмся и доведём дело до конца. А ты мне:не надо, целы и ладно… – И Кощей опять сплюнул, затем погладил коней по лбам и сухим носам.

– Там огромная банда была, – оправдывался Медведь, насупившись. – Только время бы потратили, да силы. А то мож и раны бы какие заимели. У нас дела другие.

– Другие-другие, – пробурчал Скоморох. – Можно перестроить маршрут. Раз плюнуть. Но вся проблема взнаке. Он прожёг колесо и теперь ворожба врезаласьв повозку. И ежели я сейчас поменяю маршрут, повозка будет стоять на месте. И даже сто мертвяков её не сдвинут. Придётся убирать ворожбу. А убрать ворожбу можно только в одном случае: вырезать их знак моим знаком с помощью колдовства. Однако, во-первых, только не здесь, – и Кощей обернулся на двухэтажную будку, которую можно было бы назвать домом, намекая на стражей ворот. – А во-вторых, надо будет менять колесо. Так что выход лишь один,брат Медведь, придётся нам ехать туда, куда ведут.

– А просто сменит колесо мы не сможем, потому что маршрут такого не предполагает.

– Точно, брат, остановиться можем, а вот свернуть или же завернуть куда-то – нет.

– То есть придётся нам ехать прямо в лапы к бандитам. Или кто там они?

– То есть прямо в лапы тому, кто такой умный и кто нам телегу, мать его, попортил! – зло бросил Кощей, затем погладил мёртвых коней по лбам, вздохнул и вернулся на облучок, на котором уже сидели Ворона и Апанас.

– И в какие же лапы они нас ведут? – вопросил задумчиво Медведь, расщелкнув зубами орех и выплюнув шелуху. Пожевал зёрнышко, проглотил.

– Не могу знать, брат Сила, сокрыто всё. А колдовать здесь и сейчас, я уже говорил, опасно. Загребут, потом доказывай, что ты не осёл. Мы же с тобой везём лица не определённые, странные, мож, опасные, – и Скоморох мотнул головой в сторону Вороны и Апанаса, которые сидели между ними, как ни в чём не бывало. – В общем когда доберёмся до пункта назначения, тогда и узнаем, кто с нами такие не смешные шутки шутит.

– И по какой причине, – добавил Медведь. – Не ясно чего хотят. Обворовать? Так у нас и брать нечего.

– Может за упырями? – снова кивнул в их сторону Кощей.

Сила некоторое время смотрел на ничего не понимающую Ворону, что пучила свои жуткие глаза, потом на Апанасия, который сидел, словно кол проглотив, и поджимал тонкие губки, чуть улыбаясь. Затем опять на брата.

– Да хрен его знает.

– Давай не будем сейчас об том ломать голову, – махнул рукой Кощей. – Встретимся с лиходеями снова, тогда и спросим. Хотя мне не интересно. Факт того, что они нервы нам портят и время тянут, уже заставляет меня думать об них, как о простой занозе, не более того.

– Ворона, – вдруг подала голос Ворона.

– Трогай, – скомандовал Скоморох, и Медведь щёлкнул поводьями.

Мёртвые кони медленно двинулись вперёд. Пожалуй, это единственный пост, встреченный ими на пути, который проверил их от задней части телеги, до глаз мёртвых коней. Документы колдуны – на этот раз бледные, проверяли с придирчивостью, вчитываясь в каждую закорючку. Просматривали бумажку со всех сторон, пролистывали книжицу паспорта, задавали вопросы, слушали ответы, поглядывая на Ворону так, как если бы она упала на их головы с неба. Впрочем, в переносном смысле слова так оно и было. Потом рылись внутри полога, перекидывая с места на место подушки, одеяла и матрацы. Сложнее всего было с Апанасом. Сила объяснил, что они подвозят путника. Кто таков, не знают. Решили, мол,отвезти в Лунный Терем, вместес девкой. Но будочники всё равно потребовали документы. Документов у Апанаса не оказалось. Вместо этого он достал из штанов – не из кармана, а из штанов (не ясно в каком месте он там всё это прятал) – какую-то бумагу, которую те брезгливо взяли и развернули. Некоторое время вчитывались в строчки, потом швырнули её себе под ноги. Как оказалось, то была инструкция по применению какой-то мустильсварновки. Когда они потребовали документы снова, упырёнок показал им кукиш, ткнув пальцем с обрызганным ногтем прямо в морду одному из бледняков. Пришлось заплатить штраф в два серебряных рубля. А потом ещё взвесить монеты: отдельно золотые, отдельно серебряные и отдельно медные. Припрятавший основной запас в тайном месте в телеге Кощей, естественно, не достал, а бледняки его проглядели. В итоге, будочники отписалиим целую кипу бумаг: одна – вес монет и их количество, другая – за уплаченный штраф, третья – временное удостоверение Апанаськи, четвёртая – ещё за что-то. Так же пятая, шестая и седьмая. Итолько потом, через целых один час и двадцать три минуты их пропустили через границу.

Оказавшись на широкой развилки, кони свернули в сторону Царь-горы.

– Суки бледные, – шипел Кощей, сгорбившись на передке. – Они такие всю жизнь. Мрачным нахрен не надо каких-то путников обшковыривать, а эти чуть ли в трусы не залезли. Гниды.

– Им скучно. Может мы первые за весь день, кто выехал из Района. Въезжающие-то были и есть, – отозвался Медведь, чтобы что-то сказать. Мимоходом он кивнул на телегу, что въезжала в Район.

– И что? Так сидели бы в своём великом тереме, суки, – тут Кощей имел в виду ту двухэтажную крутую будку, что стояла на посту, – и носа бы на улицу не казали. Перевернули всё в телеге, опять укладывать, как было.

Медведь промолчал о том, что в телеге и так было как попало.

– Так что, брат Кощей, как дальше будем вести дела? – решил сменить тему Сила.

– Как и говорил: едем до конца, – кивнул Скоморох, хрустнув шейным позвонком, на что отреагировали упырята, безумными глазами уставившись на Кощея. – Там будем глядеть. Отсюда две дороги: через Царь-гору и через Древний Мост. Через верх и через низ. Лучше низом.

– Оно если сверху, то тоже не плохо.

– К завтрашнему вечеру, ежели не останавливаться, приползём в Кровавый Терем. Правда в повозке ночевать придётся, – добавил Кощей.

– Главное, чтобы на дороге нас неожиданности не поджидали.

– Будут поджидать. Они же не просто нас увели в сторону. Дальше Царь-гора и пустырь. Там засаду легко устроить.

– Легко, – согласился Сила, продолжая смотреть вперёд.

– Только бы не на Мосту, – покривился Скоморох. – Ежели поцарапаем его, потом проблем не оберёшься.

– Что сделаешь? Древняя конструкция. Под защитой Бабьей Избы.

Кощей скривился, но ничего не ответил.

Пока ехали по просёлочным улочкам, на которых дома становились ниже и реже, молчали. Чуть позже доели оставшиеся продукты. Выпили весь чай. Упырята кровь. Кощей, после плотного то ли обеда, то ли ужина, завалился опять спать, закутавшись во все одеяла, что были. Ворона и Апанас остались рядом с Медведем и глазели по сторонам, впитывая всё, что видели ислышали. Чуть позже Ворона включила хроникус. Петрушка-кормушка вещал новости. Говорил о том, что рядом с Ладогором Снежным появилась ещё одна мёртвая земля. Бог продолжает гнить и с его телом не могут справиться даже самые лучшие отряды колдунов. Трава колосится и алеет. Зацветает. Гудит. Сегодня девять дней со смерти Великого Князя Святогора. Мстислава устроила поминальный пир. Народ ждёт первый дождень, Великая Княжна должна будет вступить в полноправие – принести Великую Клятву народу русому и престолу. Петрушка-кормушка не стал перемывать прямо в эфире косточки Мстиславе, мол, баба же и всё такое, а лишь озвучил, что сейчас выпьет сто пятьдесят за светлую и звёздную дорогу Святогора.

– А пока, мои други, послушайте «Колдовских лириков» и их балладу «Первыйдень без тебя». Ежели вы в дороге, вспомните Святогора добрым словом, ежели дома, наполните стаканы горячей водкой и выпейте за его душу, что сегодня отправится в путь по звёздной дороге. В иные миры. А может снова в этот. Пусть Святогор и был гнилушным правителем, но он был и он правил. Он был русом. Нашим братом и нашим сыном, нашим отцом и нашим дедом. И его имя навсегда отразитсяв истории нашей Светлой Славорусии-матушке, в каждом из нас, кто жил при нём, кто живёт сейчас. Святоши помолитесь за его душу, а не верующие посмотрите на небо. Где-то там звёзды ткут ему дороженьку. Удачи, Святогор, Великий Князь светлорусый, пусть твои звёзды горят ярче колдовских лампочек.

И Медведь глянул на небо, пытаясь увидеть в ярко-синем покрывале, на котором, пусть и у горизонта, ещё сияло солнце хотя бы отблеск одной звезды. Но, конечно же, не увидел, однако очертания огромной Луны Леи, выползающей из-за горизонта отчётливо проступали. Силазнал, что где-то там, в недрах Великого Космоса душа Святогора уходит в другие миры. А может снова в этот…

Догорел закат, ночь скользнула в дом,

В душной тесноте говоришь о былом.

В душной темноте стрелки на часах

Отсчитают сердца последний удар.

Ядовитый пламень поглотив тебя,

Душу заберёт, бросит в небеса.

Лодка у причала, как и звёздный путь,

Ждёт тебя. Осталось совсем чуть-чуть…

И прощальная песня останется со мной.

И щёки себе омою горькою слезой.

И прощальное слово сдавит болью грудь,

С этой дороге уже никуда не свернуть.

Солнце светит ясное. Новый день настал.

Кто-то соболезнует, кто-то промолчал.

И уже не важно, было как вчера.

Важно только это – больше никогда…

Будет завтра утро, будет завтра вечер.

Время, как и прежде, боль легко излечит.

И другая жизнь захлестнёт меня,

Память лишь останется. Да твоя звезда.

Медведь вспомнил похороны. А ещё то время, когда Святогор был мальцом. И был мальчишкой Борис, старший сын Игоря Воевателя, умерший раньше всех, даже раньше отца, и вспомнил Добромира Дурака, второго сына Великого Князя, кому прочили престол, несмотря на глупость и дурость, что царили в нём. Мстиславушку, тощую девку-ведьмачку с яркими глазами, выросшую в настоящую красавицу. И, конечно, вспомнил Игоря Воевателя, того, с кем хаживали в походы, с кем рубили врага и нечисть, с кем изъездили вдоль и поперёк всю необъятную матушку Славорусию.

Люди рождаются и умирают. Ничто не вечно под луной. И никто.

Когда солнце – алый, раскалённый блин – закатилось за горизонт, и на эту часть мира опустились сумерки, а прячущаяся за верхушками деревьев огромная Луна Лея стала наливаться ярким светом, повозка выехала к развилке. Медведь опасался засады, постройки остались позади, впереди пустые земли. За примерно километр до разветвления дорога резко ушла вверх, потянулась лесная полоса.

Царь-гора – горная гряда, разделявшая Большую Столицу на две части, была довольно широкой, но не высокой. В центре этого уродства – никак по другому нельзя назвать спину того монстра, что застыл мёртвым сном со времён Конца Света, высился неживой вулкан. В его здоровущей горловине, из которой большим взрывом выбросило огромное количество пепла, лавы и камней, что потом замерли вокруг него в причудливых формах, имитируя то ли животных, то ли какие-торастения, люди добывали руду. В ночи застывшая лава и камни, что охраняли громадину, расцветали ярким светом. И сейчас укрытые снегом казались волшебными фигурами дивных монстров. Силе удалось лишь отчасти рассмотреть эту удивительную красоту, остроконечные холмы, через которые потянулась дорога, чуть уходя вверх и в сторону закрывали обзор. Ворона же с Апанасом тут же обернулись в птицу и летучую мышь, чтобы взлетев вверх, рассмотреть чудо получше.

Когда кони вырулили на большую площадку, Сила попридержал их, чтобы обождать вампирят. Те летали в сизом небе, что-то по своему кричали, визжали, рычали, потом вроде даже смахнулись— птица долбанула летучую мышь пару раз клювом, на что летучая мышь укусила птицу за крыло, – а после резко опустились на облучок, вернув себе человеческий вид. Сила тронул вожжи. Упырята тут же переключили внимание. Развилка оказалась в гуще удивительно высоких, с могучими, толстыми стволами елей и сосен, с мохнатыми снеговыми шапками на многочисленных ветвях. Между этими деревьями, уходящими вверх по пологим склонам хребтов, тянулись тропинки и аллейки, там стояли столбы с причудливыми фонарями и лавочки со скамьями. А дальше, выше по склону, виднелись беседки и смотровая площадка. На другом склоне большого холма был так же парк, а вид со смотровой открывался как раз-таки на вулканических «охранников». На входе в парк стояли два огромных деревянных резных медведя. Они держали в могучих лапах большую доску, на которой было написано: «Царъ-гора». Пред входом уже стоял фургончик колдунов, что приехали зажечь фонари. В другой фургон загружались дорожники, прочистившие аллеи парка от выпавшего снега.

Это всё Большая Столица, которая, порой казалось, не имела ни конца ни края.

Ворона по обыкновению стала тыкать пальцем, Апанас что-то цитировать. А Сила ничего не ответил, кони шли вперёд по ведомой только им дороге.

Выбрали они ту дорогу, которую так сильно не хотел ни Кощей, ни он. Они двинулись вправо, когда та, что вела вперёд и внизосталась ими проигнорирована. Выбранный путь забирал чуть вверх и уходил в сторону, прочь от парка и оставляя за спиной где-то там прячущийся вулкан. Пока Ворона и Апанас, вновь соскочившие с передка, играли в снежки, потом шипели, затем рычали, а после дрались, Сила Медведь размышлял над тем, как бы он поступил, будь он разбойником и заведя свою жертву вот в эти места? Глухие, горные, заповедные.

Буквально через несколько минут из-под полога выполз Кощей, рыкнул на упырят, которые тут же кинулись к повозке и сели на облучок, обдав Скомороха ворохом снежной пыли, которую принесли за собой. Кощей ругнулся, треснул каждого по затылку, на что Ворона – уже привычно – зыркнула на него жуткими глазами, а Апанас заулыбался сильнее. Ещё пуще закутавшись в пуховое ицветастое одеяло, брат некоторое время так сидел, не шевелясь, явно борясь со сном.

Через некоторое время, когда повозка добралась до вершины небольшой сопки, Медведь остановился. Спрыгнув с повозки, они быстро сходили в туалет. Вернувшись на передок, Сила дёрнул вожжами. Кони вновь пошли, явно никуда не торопясь. Воевать на полный мочевой было как-то неудобно.

Вокруг стояла гнетущая тишина. Редкая лесополоса, раскинувшаяся по взгорью, многочисленные кустарники, укутанные в снег, с голыми ветками, ночной мороз, проникавший лёгкой суровостью через тепло-ауру пощипывалза щёки и нос, вырывалсяизо рта облачками пара; яркие звёзды на небе, серп луны и мрачное величие Луны Леи, что казалось чуть ли не закрывала полнеба. Покой и умиротворение. Всякий раз глядя на Лею, Могильщик ощущал неприятную липкую смесь из тревоги, раздражения и усталости. А что будет в четыре часа утра? В четыре часа утра она нальётся таким светом, что будет трещать голова, станет неуютно и захочется скрыться от неё. В это время лучше спать.

– Я тут подумал, – вдруг нарушил тишину Медведь. Впереди показался маленький огонёк, через несколько секунд выросла тень. Всадник мчался по дороге на быстром скакуне и ветер хлестал его в лицо. Вестник пронёсся мимо даже не взглянув на них. – Я тут подумал, – повторил Сила, – может переколдуешь?

– Можно. Главное со знаком не перестараться. Но думаю что уже после того, как встретимся с нашими друзьями. Хочу раз и навсегда разобраться с этой проблемой. Ты же понимаешь, что ежели тати на след кого напали, уже не отпустят, пока чья-то голова не упадёт с плеч. Это же жертвы кривого зачатия. Да и вообще, с колесом лучше не рисковать. – Кощей коротко пожал плечами, глянув на Силу. В этот момент, дорога вынырнула из-за крутого поворота, покатилась чуть вниз, к небольшой площадке, за которой был обрыв. А через обрыв был перекинут Древний Мост.

– Как скажешь, брат Кощей, – буркнул Медведь. Ему и правда было всё равно. На этом этапе их путешествия руководил брат.

– Кстати, там внизу есть поселение. Может спустимся. Переночуем?

– Сам же сказал, едем вперёд.

– Ну дык, ради энтого я постараюсь очень и очень сильно, брат Сила, выжгу знак и перестрою маршрут. Там может сменим колесо… Ща токмо Мост переедем. Там спуск будет вниз…

– А как же бандиты? Или кто там? Ты ж с ними хотел разобраться, раз и навсегда.

– Ну немного перестроимся. Делов-то.

Некоторое время Сила думал, потом нахмурился и недовольно поглядел на Скомороха. Семь пятниц на неделе – это раз. А второе, чуял Сила, что битва скоро, как бы не на Мосту. А ежели ждут разбойники в том поселении?.. Он итак всю дорогу от поста ехал, как на иголках.

– Нет уж. Дальше едем. В повозке поспишь.

– Мои кости скоро стонать начнут от такой лёжки, – возмутился Кощей.

– И что же теперь. Вот возьми, посиди тут.

– Так и зад можно отсидеть, добрый человек.

– Тогда походи.

– Так ноги можно стереть, мил человек.

– Могу тебя здесь оставить, обратно до дома как-нибудь дойдёшь. Там кровать у тебя хорошая, – рыкнул Медведь. Надоел.

– Нет уж, коль собрался с тобой идти, брат Сила, так уже до конца пойду.

– Тогда не ной,– ответил Сила и щёлкнул поводьями.

– До конца с тобой пойду и поход твой ратный в былине опишу, а потом музыку наложу и песнею разнесу по всем весям светлорусым, чтобы знал люд и тут и за пределами государства нашего необъятного какой ты мужественный и отважный, как супостата рубил, да страха не ведал…

– Рот закрой, Кощей, – рыкнул не зло Сила, и Скоморох, щёлкнув челюстями, вздохнул. Закутался сильнее в одеяло и притих.

Спуск занял немного времени. Им навстречу с Моста выехала большая телега, а следом за ней трое всадников. Сила напрягся, но путники благополучно разъехались на неширокой, но хорошей дороге. Несколько метров до площадке они медленно катились вперёд, и Могильщик думал, что устроить засаду вот тут было бы хорошим делом. На другом берегу ущелья такая же тишь да гладь, да и деревьев больше. Внизу замёрзший поток реки, поселение стоит чуть в глубине и дальше от Моста, оно будто врезанное в скалы и земляные холмы. То село считалось одним из старых сёл сей эпохи. Местные старожилы говаривали, что заложили его предки сразу же после Конца Света.

Древний Мост стоял здесьтак же чёрт знает с каких годов. В своём строении он имел многометаллических предметов погибшей цивилизации, а так жедеревянные брусья и камни. Мост являл собой уродливое чудовище, что стояло на массивных подпорках – каменных столбах, что уходили в бурлящий, сейчас замёрзший поток, врезаясь в такое же каменистое дно. Скорей всего древний человек установил дорожную часть моста на некогда высившиеся скальные обрубки, и только потом, чуть позже,придал опоре уникальный вид. На некоторых столбах были вытесаны лики, на некоторых фигуры птиц и морды животных. Частично они были разрисованы скальными рисунками, на которых были изображены путники, две луны, земля и прочие вещи, что давно изучили исследователи и сложили по ним историю древнего человека. Древний Мост был широким, на четыреполосы, имел деревянное покрытие, высокие перила металлические с одной стороны и массивные деревянные с другой. Широкую мостовуюразграничиваланебольшая трещина, там не было порядочного стыка. И в кое-каких местах поросли кустарники, цепляясь своими корнями за то, что было внутри. Дорожная часть моста имела довольно широкие промежуточные опоры, говорят внутри он был наполовину заполненмусором, заставлен металлическими предметами, были и пустоты. Удобно для того, чтобы скрыться от посторонних глаз и устроить засаду.

– Так, – пробормотал задумчиво Сила, чуть натягивая поводья и заставляя коней идти ещё медленнее. В грудине запекло, закрутило, потом ухнуло вниз.

– Думаешь, здесь? – просипел из-под одеяла Кощей. Он сидел с накинутым уголком на голову. Торчали только нос и сонные глаза.