Гончая: Рожденная умереть

Катерина Тен

Гончая: Рожденная умереть

Глава 1: Хуже уже не будет.

– Мисс Саммерс!

Услышав свое имя, я вынырнула из сна и глупо завертела головой в поисках источника звука. Миссис Ричи стояла надо мной с недовольным выражением лица. В общем-то оно у нее всегда было таким. Очки приподнимались на складке, которая образовывалась на носу, когда она хмурилась, что придавало схожести с ведьмами из старых сказок.

– Я понимаю, что шляться по ночам важнее, чем учиться, но, может, окажешь нам честь своим вниманием и перестанешь спать на уроках?

– Ничего не смею обещать, но приложу все усилия.

По классу тут и там слышались сдавленные смешки.

Как только Миссис Ричи отошла от моей парты, я снова уронила голову на руки. Из-за спины послышался голос Алекса.

– Эй, Стеф. Тяжелая ночка?

– Не спрашивай. Я на куски разваливаюсь.

Миссис Ричи услышала нас и недовольно зашипела. Решив не искушать судьбу, Алекс замолчал, но перехватил меня после урока в коридоре. Поравнявшись со мной, он будто невзначай спросил:

– Так что?

– Что?

– Где ты была?

Я глянула по сторонам, чтобы убедиться, что никто нас не услышит.

– Подвернулась разовая работа. Флаеры ночного клуба раздавать. Клуб, правда, странный какой-то.

– В смысле?

– Да черт его знает. Народ там какой-то стремный. Не знаю, как объяснить. Нутро ворочается, как рядом с миссис Ричи, когда она орет.

Алекс рассмеялся. Он прекрасно знал это ощущение.

По пути к классу перед нами выросла звездная троица школы, прямо как в клишированных подростковых сериалах. Я попыталась молча обойти их, но мне преградили путь. Струйками тока под кожей вспыхнуло раздражение.

– Чего тебе, Стэйси?!

– Уф! Какая грубая. Я, вообще-то, с добрыми намерениями подошла.

– Да неужели?! – я саркастически улыбнулась пародируя ее слащавый голосок.

– Конечно. Мы вчера поменяли будку нашему доберману. Мама хотела выбросить его подстилку, но я сразу вспомнила о тебе. Не все же тебе на газетах спать. Мягче, как-никак.

По коридору разнеслись смешки проходящих мимо. Стэйси, явно довольная своей шуткой, наигранно хихикала, прикрывая рукой ярко накрашенные губы. Я вскипела и уже во всех красках представила, с каким звуком на пол посыпятся ее виниры, но Алекс взял меня под локоть и увел в сторону. Он знал, что еще одну драку в школе мне не простят.

– Идем, Стеф. Не обращай внимания.

Я, наверное, никогда не привыкну к издевательствам надо мной, но, как говорит Алекс, мой единственный друг: «Всех зубов не выбьешь».

Оставалось лишь постараться потерпеть еще год, и я смогу наконец освободиться от этого всего. Для меня школа стала сущим адом. Все знали, что папина сестра пропила дом, который остался после его смерти. Мать свою я не помню. Больше никого нет. Не раз приходилось неделями жить на замороженных стройках и в заброшенных домах. Мелкие подработки позволяли не умереть от голода, но ни о каких изысках по типу новой одежды мечтать не приходилось. Только то, что можно было унести в одной сумке. Все, что у меня было, это папин армейский жетон с отверстием от пули, которая отняла его у меня, и навыки «дочери полка», которые не раз спасали мою шкуру.

Иногда Алекс спрашивал, почему я не обращусь за помощью к социальным службам или в церковный приют. Но перспектива быть обязанной за кусок хлеба меня не прельщала. Тем более я уже не ребенок.

Оставался еще один урок и тренировка, после чего я должна вернуться к клубу, чтобы заработать себе на еду на ближайшие пару дней.

Волейбол помогал выплеснуть то, что постоянно копилось во мне в течение долгих учебных дней. Я била по мячу с такой силой, что после тренировок все руки светились необъятным космосом синяков. Хуже было только девочкам, которым приходилось принимать мои подачи.

Алекс встретил меня у выхода из спортзала.

– Я тут подумал, может, сходим куда-нибудь?

Я закатила глаза.

– Да-да, я помню, что обещал. Но что поделать, если мне нравится самая отпетая хулиганка школы?

– Алекс, прекрати. Твои родители никогда не позволят тебе встречаться с кем-то вроде меня.

– Это мне решать.

– Да брось! Не занимайся ерундой. Мне очень важна наша дружба. Давай не будем ее портить.

Алекс смотрел на меня вымученно, почти умоляюще.

– Алекс, пожалуйста.

– Ладно. Пока повременим.

– Да ты издеваешься? – рассмеялась и ткнула его локтем в бок. – Зачем тебе это надо? Ты представляешь себе этот кошмар? Мы будем ходить за ручку, пить коктейли через соломинки из одного стакана, и я начну вплетать в волосы бантики? Фу!

Алекс рассмеялся в ответ.

– Не знаю, что там с бантиками, а вот коктейль я бы выпил. Идем?

Я повернулась лицом к другу.

– Нет, прости. Пока есть возможность работать, ей нужно пользоваться.

Он смущенно почесал затылок, стоически смирившись с миллионным отказом за последний месяц. Меня забавляло его упорство. И мне он, в общем-то, тоже нравится. И даже очень. Но кому нужна бродяжка вроде меня? Чтобы над ним тоже начали смеяться? Ну уж нет.

– Ладно. Я тебя понял. Тогда до завтра?

– До завтра.

Алекс коротко меня обнял и направился к желтому автобусу на стоянке. Я же пошла в противоположную сторону. В самый богом забытый район нашего города. На этой неделе я базировалась на стройке недалеко от клуба, который предложил мне подработку. Было страшновато напороться на какого-нибудь наркомана, но есть хотелось сильнее. Сменив мятую форму на джинсы и футболку, я позвонила парню, который давал мне стопку флаеров на ночь.

– Алло, Дэн? Я нужна сегодня?

– Стефани? Да, крошка, приходи, как обычно.

– Окей. Буду.

Я терпеть не могла, когда меня так называли. Вообще Дэн был странным типом. Он выглядел так, словно его основной вид занятости – фотографироваться на обложки модных изданий, но мне почему-то было до больного некомфортно рядом с ним. Аж волосы на загривке дыбом вставали. Но мне слишком нужны были эти деньги, и приходилось смириться так же, как с издевательствами в школе.

К десяти часам вечера я уже стояла через дорогу от входа в клуб, и раздавала флаеры прохожим. Вдруг мое внимание привлекло движение за углом клуба, там где находились служебные выходы. Я присмотрелась. Парень вытащил девушку за волосы на улицу и швырнул на землю, как мешок с мусором. Что-то внутри неприятно заворочалось. «Это не мое дело», – я повторяла себе эту фразу уже десятки раз: здесь постоянно кого-то грабили, дрались, угрожали или пытались изнасиловать. Если бы я лезла во все разборки, то меня бы уже давно кто-нибудь прирезал.

– Пожалуйста, нет!

Было слышно, что она кричит сквозь слезы.

– Черт, Стеф, нет! – я полушепотом выругалась. – Никогда не лезла не в свои дела, вот и нечего начинать.

Голос девушки резко затих. Даже в полутьме я видела, как парень прижимает ее к стене.

– Твою мать. Я наверняка еще об этом пожалею.

Я ломанулась через дорогу и, прихватив валяющийся кусок арматуры, уже через секунд шесть была рядом с ними.

– Эй, урода кусок, тебя мама не научила с девушками правильно обращаться?

Едва закончив фразу, я огрела стоящего ко мне спиной парня по затылку.

Он вскрикнул. Девчонка, освободившись от его хватки, рухнула на колени и в истерическом припадке забилась в угол за мусорным баком, схватившись за шею. Парень повернулся ко мне лицом. В его глазах горела ярость. На губах темные подтеки. Я жестом указала плачущей девушке на выход из переулка, повторять дважды не пришлось. Она выскользнула из проулка держа руку на шее, а свозь пальцы пробивались темные струйки, которые должны были меня насторожить, но гул адреналина в ушах велел сконцентрироваться на противнике. Я осталась стоять в оборонительной позе с железкой в руках наперевес.

Глядя на меня, парень хищно улыбнулся.

– Зря ты влезла, малышка. Могла ведь пожить еще.

– Думаешь, я боюсь выродков вроде тебя?

– Как минимум, стоило бы.

Незнакомец сделал резкий выпад. Я была не готова к атаке с такой скоростью, но рефлексы, благо, были отточены на «ура». Едва задев мою куртку, парень пронесся мимо. Вывернувшись из-под проносящейся на уровне моей головы руки, я нанесла еще один удар. На этот раз по спине. Он упал на одно колено, выматерился от боли, но снова встал и развернулся ко мне, проговорив низким, похожим на звериный рык, голосом, от которого по спине пронеслась волна неприятных мурашек.

– Я тебя недооценил, малышка. Кажется, это будет занятно.

Все нутро закипело от адреналина. Вспотевшие руки до онемения сжимали арматуру. Я прекрасно понимала, что попала в серьезные неприятности, но деваться уже было некуда, ведь он отрезал меня от выхода из переулка. С улыбкой маньяка, незнакомец ринулся ко мне, нанося удары один за одним; большинство удавалось блокировать, но его скорость не давала мне возможности на контратаку и вскоре, запыхавшись, я пропустила удар, который пришелся в ребра. Под хруст костей из горла вырвался истошный вопль, и я упала на землю, обнимая себя в попытке приглушить боль. Парень подошел ко мне и поднял над землей за ворот футболки. От боли по лицу текли неудержимые слезы. Он с силой ударил меня об стену, от чего боль разлилась волной по телу, затуманив глаза. Парень приблизился и со свистом втянул запах моих волос.

– Честно, даже жаль тебя убивать. Бойкая. Но ты отвлекла меня от ужина, а я этого ох как не люблю.

Его голос стал тягучим, словно карамель: усыплял, звучал будто из-под воды.

– Не бойся. Больно не будет.

Я почувствовала его губы на своей шее, после чего резкую боль, стихшую через мгновение. Затуманенное сознание не давало сосредоточиться. Я чувствовала, что силы стремительно меня покидают. Резко стало холодно. Арматура выпала из ослабшей руки, звякнув об асфальт где-то под ногами, после чего переулок застелила темнота.

Глава 2: А нет, будет хуже.

Все горело. Тело будто выжигало изнутри. Хотелось выбраться из огня, но я не могла пошевелиться. Где-то снаружи были слышны душераздирающие крики. Кажется, кто-то еще не мог выбраться из пожара. Темнота.

Холодно. Темно. Темно настолько, что я не смогла сразу понять, открыты или закрыты мои глаза. Вокруг царила такая звенящая тишина, что в ушах было слышно, как циркулирует кровь. Попытавшись встать и осмотреться, я ударилась головой о что-то твердое и холодное. Паника накатила раньше, чем мозг успел осознать ситуацию. Я начала истерично изучать темноту руками.

– Не-е-ет, нет! Нет!

Я находилась в каком-то ящике. Со всех сторон натыкалась на холод металлических стенок. Непрошеная паника уже не поддавалась контролю, и я начала просто истерично биться из угла в угол. Стенка, у которой были мои ноги, отозвалась глухим эхом большого пространства за ней. Я принялась молотить в нее ногами, прикладывая все силы, пока боль ввинчивалась в кости. Еще один сильный удар, и металлическая дверца слетела, звонко ударившись о внешнюю стенку. Я выползла из ящика, щурясь от резкого искусственного света. Едкий химический запах ударил в ноздри. Я осмотрелась, попутно оборачивая свое голое тело в ткань простыни, которая была со мной в ящике, и тут сердце провалилось в желудок.

– Твою мать…

Я была в морге. В горле застрял ком. Просторное помещение вдоль стены было заполнено закрытыми металлическими секциями, словно зловещими сотами. По центру находился стол для вскрытий, прикрытый простыней, которая выдавала очертания лежащего под ней тела. Мне стало дурно. Если я срочно отсюда не выберусь, меня точно стошнит. Я подошла к двери и прислушалась. Кажется, никого. Потянув холодную ручку вниз, я приоткрыла дверь и выглянула в щель. Белый коридор казался пустым. Я прошмыгнула за дверь и, сосредоточившись на слухе, принялась осматривать соседние помещения в поисках какой-нибудь одежды. В простыни мне точно не удалось бы выбраться отсюда незамеченной. Я шерудила по подсобкам пока не нашла чью-то медицинскую форму. Наверняка, я выглядела чертовски нелепо в подвернутых шесть раз штанах, но ничего другого не нашлось. Кое-как одевшись, я бросилась бегом к лестнице, но в дверях столкнулась с каким-то парнем. Он был удивлен не меньше моего, смерив меня изучающим взглядом, задержав его на моих босых ногах. На груди висел бейдж, на котором было указано: «Шон Фолл. Интерн хирургического отделения». Вернувшись к моему лицу, глаза парня расширились, лицо исказила гримаса ошарашенного узнавания.

– Ты же… Как?!

Решив, что это знакомство ничем хорошим для меня не кончится, я толкнула его плечом и бросилась вверх по лестнице.

– Постой! – послышалось снизу, но я и не думала останавливаться.

Пробежав два пролета, я с силой толкнула дверь и, кажется, сбила кого-то с ног. Бросив беглый взгляд на висящие под потолком указатели, я побежала в сторону регистратуры скорой помощи. Обычно там находится небольшое фойе, к которому неотложка привозит пострадавших в авариях и все в таком духе. За спиной послышался голос парня с лестницы:

– Да стой же ты!

На его крик обернулись двое охранников. Один схватил меня на лету прямо у двери. Я не успела обдумать это действие, чисто инстинктивно сменила центр тяжести и бросила его через плечо. Мужчина, превосходящий меня и в росте и комплекции, с болезненным возгласом распластался на полу, держась за предплечье. Я выбежала на улицу и бросилась в темноту деревьев. Бежала, пока не стало больно дышать. Холодный ночной воздух наполнял мои легкие, царапая изнутри и принуждая хрипеть. Я уселась на ближайшую скамейку, чтобы немного отдышаться, поджав под себя окоченевшие ноги, и принялась растирать стесанные об асфальт ступни, чтобы согреться. Вдруг за спиной хрустнула ветка. Я чуть было не сорвалась в бегство, но, обернувшись, лишь отступила немного назад с готовностью защищаться.

– Оу, тише. Я тебе не враг.

Мужчина лет шестидесяти, по виду явно бездомный, стоял, вскинув руки вверх, показывая, что не желает мне вреда, но взбалмошный инстинкт самосохранения сейчас не был готов поверить кому-либо на слово.

– У меня есть горячий чай, хочешь? – спросил он, оглядев меня с ног до головы.

Я медленно выпрямилась, но, не теряя бдительности, протянула руку, принимая небольшой термос из рук бездомного. Он достал из кармана помятый пластиковый стаканчик и протянул мне.

– Сядь, попей спокойно, я тебя не трону.

Я села на скамейку, снова спрятав ноги под себя, чтобы хоть немного согреться, и обняла обеими ладонями стаканчик с дрянным, судя по запаху, чаем. Адреналиновый ураган поутих, и меня начало не по-детски трясти.

– Не буду спрашивать, почему ты ночью одна на улице в больничной одежде.

Я молча повернулась к бездомному, ожидая какого-то «но».

– И дать тебе из одежды мне нечего. Могу только предложить пойти к лагерю. Это недалеко. Там можно согреться у огня. Утром пойдешь, куда тебе надо.

Я молча кивнула, и мы двинулись через парк в сторону от прогулочной зоны. В тиши меж деревьев находился «кемпинг» под открытым небом. Человек семь расположились вокруг горящей старой бочки, еще несколько лежали прямо на земле.

Какой-то мужчина в потасканной куртке увидел нас и подал голос:

– Ты что, украл ребенка из больницы?

Остальные обернулись и стали пристально рассматривать меня, что не на шутку раздражало и настораживало. Вот уж чего не хватало в моей жизни – это оказаться среди бомжей.

– Заткнись, Декстер. Девчонка сбежала. Согреется и уйдет к утру.

– Да ладно, не кипятись. Я же пошутил.

Сидящие у огня заерзали, освобождая нам место. Я опустилась на землю рядом с девушкой лет двадцати пяти. Она смерила меня равнодушным взглядом и отвернулась к огню. На лице у нее явно прослеживались следы пристрастия к наркотикам, что подтверждали синяки на сгибах локтей. Поймав мой взгляд, она зло спросила:

– Какие-то проблемы?

Я просто молча отвернулась. Конфликты мне здесь ни к чему.

– Эй, малая, тебя как звать?

Я повернулась на голос мужчины со стеклянными глазами и глупой улыбкой, не собираясь отвечать. Хотелось скорее свалить отсюда, но тепло огня меня не отпускало.

– Тихоня, значит? Ладно, не хочешь – не говори. Голодная? На вот, сэндвич.

Я инстинктивно поймала брошенный пакет. Носа коснулся запах ветчины не первой свежести, но внезапно взвывший желудок это явно мало интересовало. Я наскоро прожевала убогое подобие ни то позднего ужина, ни то очень раннего завтрака и молча просидела еще часа два, опустив подбородок на колени. Я наблюдала за танцем языков пламени, стараясь не думать о том, что со мной произошло, но получалось не очень. Рваные фрагменты воспоминаний то и дело всплывали в памяти и упорно не хотели складываться в адекватную картину. Бездомные переговаривались в основном о своем прошлом, когда им не нужно было ночевать на улице и рыться по помойкам в поисках еды.

От того, что я от них почти ничем не отличаюсь, стало противно. Внутри внезапно вскипела обида на папину сестру. Я могла жить нормально. Спать в своей постели и не пытаться заработать на еду в сомнительных заведениях, а сконцентрироваться на учебе. Возможно, даже поступила бы в колледж.

Мысли прервала взявшаяся ниоткуда полицейская сирена. Спящие бездомные мгновенно вскочили и бросились врассыпную. Я последовала общему примеру и тоже ретировалась из парка. На востоке уже розовело утреннее зарево. «Четыре часа утра», – подумала я, после чего решила, что стоит добраться до стройки, на которой я оставила свои вещи.

Сообразить, где я нахожусь, труда не составило, но чтобы добраться в нужный район, пришлось умыкнуть кошелек у парня, который по телефону пытался что-то объяснить заплетающимся языком. Я прошла еще квартал на случай, если растяпа хватится пропажи, и уселась на остановке, болтая босыми ногами в воздухе в ожидании первого автобуса.

Взгляд водителя неодобрительно скользнул по мне. На секунду даже показалось, что он не пустит меня в автобус, но мужчина просто взял оплату за проезд и брезгливо отвернулся. Я забралась в самый конец и приложила голову к холодному стеклу. Ужасно хотелось спать. Дрема окутывала, из-за чего я чуть не пропустила свою остановку.

По подворотням я добралась до стройки и ловко перелезла через забор. Потертая дорожная сумка была там же, где я ее оставила, – в щели между стеной и стопкой бетонных блоков. Я наспех переоделась, сунула стертые до крови ноги в старые кеды и вышла на улицу. В утреннем свете район уже не казался таким страшным. Все местные орки и вурдалаки уже отправились отсыпаться перед новой ночной вакханалией. Об их присутствии напоминали лишь горы мусора и граффити на ролетах магазинчиков. Быстрым шагом я направилась в сторону школы.

У входа в школу я встретила Алекса.

– Где тебя носило столько времени? – эмоционально выдал он без приветствий.

– В смысле? Сколько времени?

– Тебя шесть дней не было. Учителя продолбили мне все мозги вопросами. Даже полицейские приходили с твоей теткой.

Я вытаращила глаза на парня.

– Как шесть дней? Ты шутишь?

– Если бы. Вся школа обсуждает всякий бред по поводу того, что с тобой могло случиться.

– Черт. Незамеченной остаться не выйдет…

– А ты надеялась, что все забьют на пропавшую ученицу?

– Да не пропадала я… Я была в больнице.

Раздражение на лице Алекса сменили шок и обеспокоенность.

– В больнице? Что случилось?

– Не поверишь, если расскажу.

Резко вспомнив происшествие возле клуба, я потерла шею в том месте, где меня укусил тот отморозок, но там ничего не было. Я замерла. Даже если я была в отключке шесть дней, разорванное горло не могло зажить так быстро. Внезапно накатили воспоминания о холодном мрачном помещении морга. Я тряхнула головой, пытаясь прогнать с себя неприятные мурашки и избавиться от бредовых мыслей.

– Послушаю с удовольствием.

Алекс скрестил руки на груди, всем видом демонстрируя, что от разговора мне не уйти. Я было открыла рот…

– Мисс Саммерс!

Я вздрогнула от неожиданности.

– Полагаю, Вы горите желанием объяснить директору причину вашего недельного отсутствия на занятиях, – миссис Ричи сдвинула очки на переносице, жестом требуя пойти за ней. Мы с Алексом переглянулись, и он проводил меня растерянным взглядом.

Кабинет директора был похож на приемную в частном детективном агентстве. Несколько стеллажей вдоль стен были наглухо забиты папками и книгами. Сам директор был человеком спокойным и рассудительным. Не единожды проводил со мной почти отцовские беседы о важности дисциплинированного поведения в школе после каждой моей драки. Вот и сейчас он сидел и как-то разочарованно смотрел на меня, скрестив перед собой пальцы на столе.

– Стефани. Мы ведь уже говорили с тобой, что никакие проблемы в общении со сверстниками не должны стать для тебя причиной вот такого наплевательского отношения к учебе.

Я подняла на него непонимающий взгляд.

– Что?..

– Ты из-за инцидента со Стейси Милс неделю не появлялась в школе?

– Что? Нет, эта ерунда тут вообще не причем!

– Тогда объяснись.

– Я…

Я долго смотрела на ждущего моего ответа мужчину. Но что я могла ему сказать? Что я подралась с каким-то наркоманом в подворотне возле ночного клуба, а через неделю очнулась в морге? Да меня в психушку упекут! Или еще чего хуже.

– Я не могу вам рассказать, Мистер Тэлбот.

Директор разочарованно выдохнул и опустил взгляд на свои руки.

– В таком случае, я больше не вижу причин тебя защищать или оправдывать. Опираясь лишь на сочувствие, я даю тебе самый последний шанс. Еще одна промашка – и я тебя исключаю. Все ясно?

– Да.

Внутри вскипело раздражение. Значит, я тут учусь только потому, что тебе меня жалко? Я не бездомный щенок, чтобы меня жалеть! Я молча вышла из кабинета, стараясь не хлопнуть чертовой дверью. Алекс уже ждал меня, опершись на подоконник.

– Ну? Как дела?

– Еще один косяк – и я вылечу из школы.

– Да ладно. Он всегда так говорит.

– На этот раз, думаю, он всерьез.

– Не парься, все будет в норме. Пойдем на урок.

На уроке мне никак не удавалось сконцентрироваться. Попытки понять, что со мной случилось, то и дело прерывались мерзкими шуточками одноклассников. Кроме того, я чувствовала себя странно. Звуки и запахи вокруг стали ярче и отчетливее. Я чувствовала, что в рюкзаке Дика лежит чизбургер, а у Нэнси «эти дни»… Я отчетливо слышала «Skillet» из наушника Стива, который он всегда прятал под волосами, хотя до него было несколько метров. От клацанья ручкой начинало подергивать, словно это происходило прямо у меня под ухом. Пытаясь отвлечься, я поймала себя на том, что разглядываю плавающие в воздухе пылинки. Желудок недовольно заворчал, словно напомнил мне, что я не о том заморачиваюсь. Шесть дней… Выходит, я почти не ела целую неделю? Что за бред вообще происходит?

После третьего урока Алекс подошел и по-дружески хлопнул меня по плечу.

– Ну что, звезда, пойдем поедим?

– Какая еще звезда, прекрати! – зашипела я на друга.

– Самая настоящая, – со смешком проговорил он. – Полшколы только о тебе и болтает.

– Заткнись.

Парень рассмеялся и, повесив руку мне на шею, потащил в сторону столовой.

– Идем, я голодный, как волк.

В столовой я сидела у окна и больше разглядывала содержимое тарелки, нежели ела, не смотря на голод, и это не укрылось от внимания Алекса.

– Что с тобой?

– Не знаю…

– Может, все-таки расскажешь, что случилось? – Настоял Алекс, отложив столовые приборы в сторону.

– Алекс, это похоже на бред. Ты сочтешь, что я рехнулась, – я говорила тихо, будто боялась, что нас подслушают.

– Попробуй, – пожал плечами парень.

Я посмотрела в глаза лучшего друга и глубоко вздохнула, обдумывая, с чего начать.

Хотела рассказать в двух словах, не вдаваясь в подробности, но ничего не вышло. Несвязные куски повествования сыпались, как россыпь перемешанных пазлов и никак не связывались во что-то членораздельное. Когда закончила, Алекс сидел и смотрел на меня, словно на умалишенную, вздернув брови так высоко, что лоб исполосовали складки.

– Интересно, – протянул он, явно не зная, что ответить.

– Это все, что ты можешь сказать?

– А что ты хотела услышать? Не знай я тебя всю жизнь, решил бы, что ты просто спятила.

– Когда я думаю об этом, мне кажется, что так и есть.

Алекс шумно выпустил воздух.

– Та-а-ак, давай предположим, что все это действительно так и произошло.

Я молча выгнула бровь, борясь с непреодолимым желанием послать все нахрен и уйти.

– Предположим… Кто тот парень? Вампир, что ли? И теперь ты будешь спать вверх ногами и пить кровь из донорских пакетов?

– Ты больной, что ли?

Алекс как-то нездорово расхохотался.

– Ты, якобы, в морге проснулась, а больной я?