Сокровища негодяев

Вместе с мыслью о Большом обрыве пришла и другая, куда более рациональная – Кир даже удивился, что не додумался до этого раньше. Пошарив вокруг, он отыскал небольшой камень и кинул его вниз, через секунду раздался звук падения. Судя по всему, провал оказался не столь глубок, как это рисовало разгоряченное воображение. Спустив вниз еще пару обломков, он окончательно убедился в правильности сделанных выводов и продолжил спуск.

Подъем на другую сторону разлома оказался делом куда более легким, и вскоре Кир уже снова пробирался вперед, ориентируясь по быстро слабеющему ветру – причину этого он выяснил довольно быстро, осознав во время очередного отдыха, что находится в огромной пещере. Крикнув несколько раз и бросая камни в разные стороны, он убедился в правильности своих ощущений. На Кира пахнуло прохладой, он осторожно пополз вперед и тут же ощутил под руками воду…

Для того чтобы оценить ни с чем не сравнимый вкус воды, определенно надо было пройти сквозь горнило Священного Колодца. Кир пил и пил, и все никак не мог напиться. Лишь утолив жажду, он наконец понял, что вода эта не столь вкусна, как ему показалось, что она отдает гнилью и плесенью и слегка кисловата. Впрочем, отметил он это уже так, для порядка. Осторожно ступая по острым камням, Кир заходил все глубже и глубже, затем поплыл. Он не знал, куда плывет, не знал, сколь далеко протянулось это подземное озеро. Время от времени он громко кричал, и гулкое эхо вторило ему обрывками слов. Наконец ноги вновь коснулись дна, на мгновение Кир даже испугался этого прикосновения, но тут же убедился, что это всего лишь дно, а не всплывшее из бездонных глубин озера неведомое чудовище.

Кир выбрался на берег и пошел вперед, но вскоре наткнулся на стену. Воздух был неподвижен, Кир повернул направо и пошел вдоль стены. Он выбрал именно это направление не потому, что знал, куда идти, а потому что особой разницы для него не было – что вправо, что влево… Вскоре он вновь коснулся воды – и повернул назад. Еще около часа Кир блуждал под сводами громадной пещеры, пока вновь не ощутил слабый ток воздуха. Где-то журчала вода – расслышав этот тихий звук, юноша пошел прямо на него и вскоре обнаружил в стене небольшой пролом с вытекающим из него ручейком. Осторожно ощупывая дорогу, Кир протиснулся сквозь довольно узкую расщелину и пополз – идти даже на четвереньках здесь было невозможно.

Вскоре Кир пожалел, что забрался сюда – лаз становился все уже, ползти было все труднее. Наверное, ему следовало поискать другой выход, но останавливаться на полпути он не захотел – что, если выход совсем близко?

Кир все полз и полз, а выхода не было, единственным утешением могло служить то, что у него не возникало проблем с водой, благо ручей тек прямо под ним. Кир уже был близок к отчаянию, когда далеко впереди мелькнул тусклый призрачный свет…

* * *

Утро выдалось достаточно хмурым и ветреным, Фукашиги проснулся в самом скверном расположении духа. Ничего неожиданного за ночь не произошло, поэтому лейтенант отключил систему охраны и пошел умываться. Он долго плескался у ручья, затем вернулся в палатку и без особого удовольствия позавтракал. Надо было как следует разобраться во вчерашнем происшествии, поэтому лейтенант торопливо допил остатки уже опостылевшего ему диетического кофе – он берег жестянки с соком для особо торжественных случаев, и принялся за работу.

Как он и ожидал, никаких следов присутствия вчерашней гостьи ему обнаружить не удалось – Фукашиги внимательно осмотрел площадку, обшарил всю близлежащую растительность, поковырял носком ботинка золу спаленных им деревьев. Все было чисто, и лейтенанту нехотя пришлось признать, что вчерашнее видение, скорее всего, было галлюцинацией – слишком уж он устал вчера, слишком долго мерз в болоте и мок под дождем рядом с чертовым кораблем. Кстати, о корабле – возможно, скоро начнутся холода, и к этому времени надо бы постараться вернуть его себе – Фукашиги не собирался зимовать в палатке. А значит, не мешало бы заняться делом…

Меньше чем через час он уже сидел в своем логове под раскидистым деревом и внимательно следил за безмолвной «Анакондой». По подсчетам лейтенанта, в корабле осталось еще одиннадцать человек – не так уж и много, если с умом подойти к их ликвидации. Пожалуй, убив семь человек, он добился главного – морального перевеса. Команда испугана и дезорганизована, именно этим можно объяснить ее поведение. Попробовать проникнуть в корабль и перестрелять их поодиночке? Нет, слишком рискованно – в корабль он, положим, пробраться сумеет, но потом… Один случайный заряд, и для него все кончено – а он не любил случайностей, всегда предпочитая действовать наверняка. Приходилось ждать, пока противник сделает ту или иную ошибку.

Фукашиги размышлял на эти и другие темы, когда входной люк отворился, и в его проеме показался человек – к удивлению лейтенанта, человек этот был мертвецки пьян. Едва не упав, он схватился за поручень и стал спускаться по трапу, ежесекундно рискуя сломать себе шею. Вглядевшись, Фукашиги с удивлением узнал в нем Тима Трекета, стажера, едва ли не самого большого трезвенника в команде!

Следом показался второй матрос, механик Свенсен. Он вышел на верхнюю ступеньку трапа, но дальше спускаться не стал.

– Эй, Тим, не дури… Да ладно тебе, Тим, забудь, потом все вместе сходим!

Трекет не ответил, он сосредоточенно перебирал ногами, придерживая руками расстегнутый комбинезон и стараясь не упасть. Наконец он спрыгнул на раскисшую от дождя землю и нетвердой походкой заковылял в сторону леса.

– Ну и черт с тобой, иди… – Свенсен устало махнул рукой и захлопнул люк.

Судя по всему, после бегства капитана дисциплина на корабле не то что бы хромала, а просто-напросто отсутствовала.

– Ох и люблю же я этих ребят! – тихонько засмеялся Фукашиги, внимательно наблюдая за одиноко бредущим человеком. Несчастный Тим не успел сделать и двух десятков шагов, а в голове неукротимого лейтенанта уже возник и начал претворяться в жизнь очередной коварный план.

* * *

Трекету шел двадцать третий год, он был сыном известного промышленника Томаса Трекета и не имел лишь одного – счастья. Промотав около двух миллионов кредов на разные увеселительные мероприятия, Тим проснулся однажды утром в грязном номере третьесортной гостиницы и неожиданно понял, что жизнь прошла зря.

Хмурое осеннее утро в свете тяжелейшего похмелья показалось ему невыносимо отвратительным. Он тяжело поднялся с кровати, посмотрел на себя в зеркало и неожиданно понял, что больше пить не будет. Как это ни странно, но так оно и оказалось в действительности – когда два года спустя Тим нанимался на «Анаконду», в его кратком послужном списке были самые хорошие рекомендации. Тим действительно начал новую жизнь, и это ему нравилось. Он полюбил дальние поисковые рейды, ему нравился риск, нравилось чувствовать себя первооткрывателем. И когда на борту корабля начались известные события, Тим долго не колебался – в конце концов, разве не в приключениях заключено счастье? Он определенно родился под счастливой звездой, и впереди его наверняка ожидали самые лучшие перспективы.

Авария, долгий путь к незнакомой планете и даже бегство нового капитана не слишком расстроили самонадеянного Тима – он свято верил в свою звезду, верил в то, что рано или поздно все образуется.

Отрезвление пришло в тот момент, когда пьяный механик заехал ему кулаком в глаз – это оказалось неожиданно больно, тем более что Тима ударили первый раз в жизни! Так уж случилось, что в его жизни кулаки никогда не играли особой роли, наличие денег и влиятельного отца всегда позволяло без потерь выходить из тех или иных затруднительных ситуаций, в которые он изредка попадал. Затем его выручала жесткая корабельная дисциплина, и лишь теперь некоторые реалии жизни коснулись его по-настоящему, причем в самом прямом смысле. И Тим сник – непонятно куда исчезло былое самодовольство, несколько новых тумаков от других членов команды окончательно закрепили его бедственное состояние – непьющий стажер явно раздражал пьющее большинство.

С неожиданной ясностью Тим ощутил, что жизни его суждено закончиться в этом поганом и вечно сыром мире – и он запил, благо выпивки на корабле было в избытке. Он пил так, что удивил даже самых прожженных матросов, ведь никто из них не догадывался о его былой практике в этом деликатном вопросе. Четыре месяца дождей добили его окончательно – ведь что еще делать, если не пить? И кончилось это тем, что Тим поцапался с Крамером, убеждая его в том, что вот прямо сейчас пойдет и на веревке приведет того зверя, что растерзал беднягу Оуэна. Напрасно его отговаривали новые приятели – Тим ощущал себя в центре внимания и желание показать, что и он, Тим, не лыком шит, заставило его встать, нацепить кобуру с пистолетом, он с трудом влез в непромокаемый комбинезон и пошел к выходу, пообещав приятелям, что скоро придет с добычей. Напрасно Свенсен пытался остановить зарвавшегося стажера – Тим открыл люк, спустился по трапу и уверенной, как ему казалось, походкой направился в сторону леса.

Лес встретил его сыростью и гробовой тишиной. Тим неторопливо шел по тропинке, то и дело спотыкаясь – тем не менее, ему было хорошо и весело.

– Эй, з-з-звери, я з-з-здесь, я иду к вам-м-м… Эй!!

И хотя язык у него немного заплетался, мыслил Тим ясно и четко – по крайней мере, именно так ему казалось.

– Буду идти и ш-ш-шуметь, он ус-с-слышит и выйдет, и вот тут я его и с-с-схвачу. Или за-за-застрел-лю… – Тим вспомнил о пистолете, с трудом достал его – он надел комбинезон поверх пояса с кобурой. Попытался снять пистолет с предохранителя и уронил, затем, остановившись и тупо глядя себе под ноги, с трудом нагнулся, пошарил в луже и поднял оружие. Вылив воду из ствола, заглянул в него, несколько раз дунул и пошел дальше.

– Эй, ну где же вы, звери… Покажитесь, я ж-же ж-ж-жду…

Он подошел к ручью, над которым повесился несчастный механик, поднял глаза и вздрогнул – прямо перед его лицом висела великолепная веревочная петля, и петля эта почему-то раскачивалась.

– Это что за д-дрянь… – Тим удивленно смотрел на петлю, в голове наступило маленькое прояснение – и вместе с ним к Тиму вернулся страх. Он попятился, но в этот момент взметнувшийся сзади тонкий шнурок захлестнул ему горло, в спину уперлось что-то твердое, от чего Тим прогнулся назад, затем чья-то рука аккуратно забрала у него пистолет. Видимо, пистолет этот тут же опустился на голову своего хозяина, так как в глазах Тима сверкнуло, и он потерял сознание.

Очнулся Тим от того, что кто-то макнул его головой в воду – он стал задыхаться и тут же пришел в сознание, затем чья-то уверенная рука вытащила его из ручья.

Тим лежал, отплевываясь и кашляя – его руки были связаны, ноги, как он понял мгновением позже, тоже. Рядом с ним на камне сидел человек, с любопытством наблюдая за своим пленником. Неподалеку, у большой скалы, лоснился полированными боками глайдер. Тим поднял глаза и вздрогнул – перед ним сидел лейтенант Фукашиги.

– Здравствуй, Тим. – Голос лейтенанта был спокоен и приветлив.

– Ка… капитан?

– Брось, Тим… Я уже давно не твой капитан, а ты, к сожалению, не мой подчиненный.

Тим не ответил, ему стало страшно – неожиданно он понял, что именно капитан ответственен за смерть если и не всех, то, по крайней мере, некоторых членов команды «Анаконды».

Видимо, капитан понял, что творится в душе стажера. – Да не бойся ты, Тим, я не собираюсь убивать тебя – я не держу зла на тебя и других членов команды за то, что вы решили прикончить меня.

– Мы… решили убить вас?!

– Ну, Тим… Не прикидывайся простачком и не говори, что ты ничего не знал. Я слышал, как Оуэн и его приятели договаривались убить меня, потому мне и пришлось сбежать.

– Но сэр, я… Я действительно ничего не знал, клянусь вам!

– Так уж и ничего не знал?

– Не знал, мне об этом никто ничего не говорил! – Тим был в ужасе от того, что капитан ему не верит.

– Значит, они просто не посвятили тебя в свои планы – что ж, это в корне меняет дело. – Капитан достал из ножен клинок.

Тим внутренне сжался, ожидая неминуемой смерти, но Фукашиги просто перерезал веревки.

Растирая онемевшие запястья, Тим со страхом смотрел на капитана, боясь поверить в свое спасение. Тем временем Фукашиги нырнул в палатку, и через минуту вышел из нее с комплектом одежды.

– Переоденься, Тим, ты весь мокрый. Потом будем обедать.

– Спасибо, капитан, спасибо… – Тим торопливо схватил одежду, по лицу его поползли слезы, которые он поспешил незаметно смахнуть.

– Не стоит, Тим – ты не виновен, ты не замышлял против меня ничего плохого – значит, мы все еще в одной команде. Ты согласен со мной? – Фукашиги в упор посмотрел на растерянного стажера.

– Конечно, сэр, конечно согласен…

– Вот и отлично. Переодевайся, я буду ждать тебя в палатке.

Сидя в палатке, Фукашиги ждал Тима и размышлял о том, насколько удачно ему удалось обработать этого болвана – судя по всему, все прошло неплохо. Лейтенант усмехнулся – теперь он в глазах Тима из сумасшедшего убийцы превратился в несчастного капитана, с которым неблагодарная команда хотела поступить столь несправедливо…

– Можно, сэр? – Голос Тима звучал достаточно испуганно, и Фукашиги улыбнулся – это был хороший признак.

– Конечно, Тим, входи. И прошу тебя, не называя меня сэром – для тебя я просто капитан. Садись… – Лейтенант указал Тиму на второй стул – ими в палатке служили большие плоские камни, накрытые какими-то тряпками. Тим сел, Фукашиги открыл очередную пачку концентратов, достал две банки сока.

– Прошу. – Лейтенант повел рукой, приглашая к столу. – Может, после разносолов Стивена эта еда тебе не понравится, но что имеем.

– Капитан, Стивен… мертв.

Фукашиги на мгновенье замер, словно весть эта его поразила. – Умер? Что с ним стряслось?

– Он застрелился, капитан – застрелился, когда понял, что домой дороги нет.

– А кто ему сказал, что нет? – спросил капитан и увидел, как в глазах Тима зажглись огоньки надежды.

– Мы можем отсюда выбраться?!!

– Можем. – Капитан посмотрел в горящие глаза Тима. – Можем, можем, не сомневайся. Конечно, не все так просто, но шансы у нас есть, и очень неплохие – если бы не ваш бунт, мы бы уже могли быть дома.

Тим ничего не сказал, он молча глотал концентраты, в глазах его снова появились слезы. Господи, он может вернуться домой – может!!!

– Потому мне и пришлось снять блок управления, чтобы вы не наделали глупостей, – продолжил лейтенант, запивая еду соком. – Мне ведь тоже не хочется сидеть здесь вечно. Конечно, приятно посмотреть на другие миры, но домой тоже хочется. Ничего, Тим, – Фукашиги подмигнул стажеру, тот в ответ слабо улыбнулся, – мы еще погуляем на твоей свадьбе.

– Спасибо, сэр… Спасибо, капитан, – поправился Тим. – Можете на меня положиться, я сделаю все, что смогу.

– Конечно, Тим, конечно, твоя помощь мне понадобится. А сейчас ложись и отдохни. – Фукашиги хлопнул ладонью по своей постели, смял пустую жестянку от сока и выбрался из палатки.

* * *

Свет был очень слабый, едва видимый – и все-таки это был свет. Силы Кира были на исходе, но эти слабые лучи надежды помогли ему справиться со слабостью, он снова пополз вперед. Свет был все ближе, теперь он просто резал глаза – не от того, что он был такой яркий, просто глаза Кира за долгие часы мрака отвыкли от него. Щурясь, он полз к выходу из подземелья, уже не ощущая боли в расцарапанном теле.

Но это не был выход – или, по крайней мере, не тот, на который надеялся Кир. Разлом в скале, по которому он полз, вывел его в широкую наклонную галерею, наполовину затопленную водой – именно из этой галереи вода и переливалась в пролом. Кир плавно сполз в воду, затем увидел ступеньки – они уходили вверх. Нащупав их ногами, Кир встал, устало разогнулся и медленно побрел по ступенькам вверх. Спасший его свет лился из открытой двери в конце галереи – Кир не обратил внимания на то, что дверь эта – массивная, из толстых листов стали – явно не имела аналогов в его мире. Шатаясь, Кир выбрался из галереи и огляделся. И то, что он увидел, уже не могло пройти незамеченным даже мимо его затуманенного разума. Это не был обычный небесный свет – он исходил от странных предметов округлой формы, равномерно распределенных по стенам огромного зала, в котором оказался Кир. Видимо, здесь уже очень давно никого не было – необычно ровный пол был покрыт слоем нетронутой пыли, лишь кое-где Кир заметил следы какой-то мелкой живности.

Удивление пересилило усталость, и Кир пошел дальше. В одном из концов зала находилась дверь, такая же большая и массивная, как та, через которую Кир попал в этот зал. Дверь была закрыта – Кир потянул за литую ручку, но дверь даже не шевельнулась. Подергал сильнее – безрезультатно. В небольшом углублении возле ручки Кир заметил маленький блестящий выступ – вроде плавника рыбы. Он осторожно потрогал его, погладил полированную поверхность, потянул на себя, затем надавил – в двери что-то щелкнуло, Кир испуганно отскочил назад. Дверь приоткрылась, из-за нее посыпались камни. Кир осторожно заглянул в щель – за дверью был завал, огромная каменная глыба загородила снизу дверной проем. Неожиданное спасение оборачивалось катастрофой – оглядев зал, Кир понял, что попал в мышеловку. Он медленно пошел вдоль стены, пытаясь найти другой выход. Выхода он не обнаружил, зато нашел целую кучу непонятного ему хлама – здесь были обрывки блестящего полотна, большие бобины с узкой желтой лентой, куски металлических конструкций – подняв один обломок, Кир удивился его легкости. Но дальше копаться в этой куче Кир не стал – его веки смыкались, сопротивляться усталости больше не было сил. Кир огляделся, затем выбрал место у стены, завернулся в куски полотна и мгновенно уснул.

Он не знал, сколько проспал – час, два или сутки, и проснулся от холода – его ложе отнюдь не отличалось комфортом. Встав, Кир огляделся, не совсем понимая, где находится, затем все вспомнил. Его трясло – похоже, последние события не прошли даром даже для его крепкого организма. Кир подошел к одному из источников света, протянул к нему руки – и ничего не ощутил. Это был мертвый свет, он не давал тепла – похоже, его неведомые создатели давно позабыли радость живого огня.

Хотелось есть, но Кир быстро отбросил все мысли о еде – здесь ее не было, и думать о ней значило даром расходовать силы. Он понимал, что времени у него мало, что надо как-то выбираться отсюда – но как?

Он подошел к двери, заваленной камнями, распахнул ее во всю ширь. Нет, здесь, вряд ли удастся пробраться – и Кир вернулся к уходящей вниз галерее. А что, если…

Кир спустился по ступенькам, вошел в воду – похоже, у него не было другого выбора. Около минуты он ритмично дышал, затем глубоко вдохнул и нырнул. Он не боялся, что заблудится в подводном лабиринте – за последнее время он столько раз был на краю смерти, что она перестала его пугать. Кир плыл в полной темноте, надеясь на то, что затопленная галерея имеет какой-то выход. Несколько раз он пытался всплыть, но всякий раз натыкался на каменный свод над головой. В какой-то момент он понял, что уже прошел ту точку, откуда еще мог вернуться назад, но не остановился. Ему повезло и на этот раз – когда желание дышать стало невыносимым, он наткнулся на преградившую путь каменную стену, отчаянно рванулся вверх – и не ощутил над собой камня…

Кир шумно, хрипло дышал, его била мелкая дрожь – вода в этом водоеме оказалась на редкость холодной. Осторожно поплыл вперед – и наткнулся на стену. Через несколько минут Кир убедился, что находится в каменном мешке. Он поплыл вдоль стены, ощупывая ее нижний край пальцами ног, и вскоре нога провалилась в пустоту – галерея повернула влево.

Отдышавшись, Кир снова нырнул, на этот раз плыть пришлось меньше – как только свод над головой исчез, Кир вынырнул – и тут же увидел свет. Это не был бездушный неживой свет – отбрасывая колеблющиеся тени, горели укрепленные на стенах светильники, и их теплое желтое пламя осветило то, что едва не заставило Кира вскрикнуть. В роскошном кресле, в окружении множества странных и непонятных вещей, сидел Великий Боа.

* * *

Утро Тим встретил с улыбкой. Проснувшись, он еще какое-то время лежал, с радостью думая о том, что теперь все непременно наладится. Может быть, он уже совсем скоро будет дома.

Снаружи слышался тихий плеск воды. Выбравшись из палатки, Тим огляделся и увидел капитана.

Фукашиги был у ручья. Сняв рубашку и встав на колени, капитан склонился к воде и шумно, с удовольствием умывался. Тим уже хотел поздороваться, но в это мгновение произошло нечто такое, от чего волосы у стажера встали дыбом – прямо из воды к капитану протянулись две пары рук и сдернули его в воду.

Тим вскрикнул, оглянулся – и похолодел от ужаса: из леса, со стороны болота, из ручья лезли и лезли некие существа, в облике которых разум Тима отказывался признавать людей. Темно-зеленые обнаженные тела, искаженные чудовищной злобой лица, огромные кривые ножи в руках. Ступая на полусогнутых ногах и хищно шипя, эти исчадия ада медленно окружали Тима, и он не выдержал – отчаянно закричав, несчастный стажер во второй раз за прошедшие сутки потерял сознание.

Очнулся он от того, что его немилосердно трясли. Попробовал пошевелиться и чуть не вскрикнул от боли, этому помешал лишь засунутый в рот кляп. Все тело было крепко стянуто тонкими прочными веревками, это причиняло невыносимые страдания.

Тим осторожно огляделся. Увиденное не принесло облегчения: он лежал в большой плетеной корзине, и четверо зеленых страшилищ куда-то его несли. Позади несли такую же корзину, Тим догадался, что в ней, скорее всего, находится капитан. Тим вспомнил рассказы о людоедстве на некоторых нецивилизованных планетах, и ему снова стало плохо – похоже, эта жуткая компания только что нашла свой завтрак.

Так прошел час, другой, Тим то и дело терял сознание от страха и боли. Тем не менее, очнувшись в очередной раз, он несколько воспрянул духом – раз его еще не съели, то может, не съедят вообще? Может, они с капитаном понадобились этим странным существам для каких-то других целей? Впрочем, мысль о других целях – а какие они могут быть у этих чудовищ, Тим мог только догадываться, снова лишила его душевного равновесия. Страшнее всего не смерть, а ожидание смерти, страшна неизвестность, и Тим успел изведать все это в полной мере. Вскоре Тим окончательно потерял счет времени, ему казалось, что это жуткое путешествие никогда не кончится. И лишь когда начало темнеть, наконец почувствовал, что они прибыли на место. Процессия остановилась, корзину опустили на землю. Тим снова увидел жуткие зеленые лица, к нему протянулись десятки рук, от чего несчастный стажер пришел в неописуемый ужас – замычав, он снова потерял сознание. И уже не почувствовал, как с него сняли веревки, вынули кляп и втолкнули в сырой каменный мешок.

Фукашиги привстал и скривился от боли – все тело болело, словно его пропустили через шестерни неведомого механизма. Огляделся – ничего необычного, бывает и хуже. Две узкие лежанки, каменные стены, крошечное окошко в потолке.

Снова отворилась дверь, вошли несколько существ – только теперь Фукашиги понял, что их жуткие лица были ни чем иным, как искусно сделанными масками. Один из вошедших поставил на пол две миски с едой и наполненный водой глиняный кувшин, затем повернулся к пленникам.

– Еда, вода, – сказал он с легким акцентом. Одарив Фукашиги грозным взглядом, повернулся и вышел, следом удалились и его коллеги. Хлопнула дверь, пленники остались одни.

– Ну надо же, эти твари еще и говорят по-нашему… – пробормотал лейтенант. Взяв кувшин, понюхал его, затем с жадностью припал к воде. Утолив жажду, взял миску с едой и забрался на лежанку. Потом все же вспомнил о беспомощном стажере, тот все еще лежал без сознания на мокром каменном полу.

– Неувязочка вышла… – вздохнул лейтенант. Встав, он поднял Тима с пола и затащил его на свободную лежанку – не потому, что в сердце Фукашиги нашлось место жалости, просто стажер мог ему еще пригодиться.

– Могло быть и хуже, – снова пробормотал он, потом осторожно понюхал еду. – Что за гадость… – Фукашиги поставил миску на пол, потом внимательно осмотрел свою тюрьму. Увы, никаких шансов на побег. Быстро темнело, в камере стало совсем сумрачно.

Стажер наконец начал подавать признаки жизни, он медленно сел и изумленно огляделся.

– Где это мы?

– В гостях, – ответил Фукашиги. – Не переживай, выкрутимся. В кувшине вода, еда в миске, но есть эту гадость не советую.

Тим схватил кувшин и долго, с наслаждением, пил. Отставив, наконец, кувшин, снова взглянул на капитана.

– А кто они? – тихо поинтересовался он.

– А черт их знает. Но говорят вроде по-нашему – наверное, какие-нибудь переселенцы или еще кто. Завтра узнаем. А сейчас лучше спи – может, это последняя ночь в твоей жизни. – Фукашиги не смог удержаться от этого замечания.

Тим вздрогнул и улегся на лежанку, сердце у него тоскливо заныло. Он лежал и думал о близкой смерти, не замечая злорадной улыбки лейтенанта.