Блюз серых лисиц

– Но это же… Это потрясающе! Такая миниатюрная… Позволишь? – он нетерпеливо пошевелил пальцами. Немного посомневавшись, я все же вложил в них свирель. – Какая легкая, не ожидал.. Металл напоминает настоящее серебро, но, кажется, это какой-то сплав… Тонкая работа, и все же от этой вещицы так и веет стариной – теми временами, когда странствующие музыканты ходили по улицам… Я бы с удовольствием купил ее для своей коллекции… Не знаешь, кому она раньше принадлежала?

– Извини, она не продается, – заметил я, принимая инструмент обратно. – И о ее владельцах не знаю. Это подарок.

Уэйн вздохнул разочарованно.

– Тогда скорее приступим к уроку. Не терпится услышать эту малютку. Подожди-ка, я подберу подходящий инструмент для демонстрации.

И он быстрым шагом пересек комнату, попутно чуть не снеся небольшой столик. Вернулся он несколько минут спустя, неся в руках небольшую дудочку. Столик на этот раз он обошел по широкой дуге, зато зацепил носком ботинка край ковра.

Однако рассеянность его исчезла без следа, как только мы перешли к уроку. Учителем Доэрти оказался хватким, требовательным и очень эмоциональным. Из тех, что хватаются за голову, стоит тебе сделать что-то не так, зато каждому маленькому успеху радуются как невесть какому подвигу.

Игра на свирели оказалась полна нюансов: нужно было приноровиться правильно закрывать пальцами отверстия – полностью или наполовину, чтобы извлекать нужный звук, для перехода в верхнюю октаву приходилось дуть с большей силой, и это тоже следовало делать особым образом.

Уэйн гонял меня по гаммам и отдельным упражнениям так, что с непривычки к середине занятия у меня начала кружиться голова. Потом пришел черед простенькой народной мелодии и стало немного легче: все-таки музыка порой сама подсказывает нужные движения. По крайней мере мне всегда так казалось.

– Играй, играй, Арчи! – Уэйн вольготно – нога на ногу – устроился в кресле и отбивал такт рукой по подлокотнику. – Жаль, если такой инструмент будет лежать без дела.

Это возымело странный эффект.

«Играй! Играй. Играй.... играй, играй…» – зазвенело вдруг в ушах. За спиной музыканта почудился смутный черный силуэт, а звуки свирели показались протяжными стонами ветра.

Должно быть, я сильно изменился в лице, потому что Доэрти спросил вдруг обеспокоенно:

– Что такое? Ты хорошо себя чувствуешь?

– А? Да, порядок… – видение рассеялось, будто его и не было. – Голову повело немного. Поспать сегодня не удалось, вот и результат.

– Тогда на сегодня хватит, – решил музыкант. – Для первого раза неплохо позанимались.

Он взялся за трубку телефон, чуть не сдернув неловким движением аппарат на пол, и попросил портье подать чай.

Мне же оставалось только диву даваться, что же на меня нашло: этот забавный и немного нелепый парень ничем не напоминал мое второе я из ночного кошмара.

Уэйн разговорился так, что я едва успевал вставлять в его пространные монологи слово-другое.

За то непродолжительное время, пока в номер доставляли заказанный чай, я узнал, что Доэрти долгое время играл в одном из оркестров Лос-Анджелеса. Небольшом, но достаточно известном. В этом году там сменился управляющий, и новое руководство принялось закручивать гайки. Уэйн в числе прочих музыкантов хотел было уволиться в знак протеста, хотя и не нашел еще новой постоянной работы. Но ему повезло: Доналл О'Кифф, глава известной в Чикаго ирландской семьи, задумал создать свой собственный музыкальный коллектив и пригласил туда моего недавнего знакомого и нескольких его коллег.

– Работка совсем непыльная, – продолжил он после того, как официант сервировал столик и удалился, – и, в основном, заключается в том, чтобы демонстрировать окружающим, что мистер О'Кифф – человек культурный. Мы даем концерты классической музыки для его людей и всех желающих. Зато на семейных торжествах – тут он рассмеялся, сделал широкое движение рукой и, конечно, задел краем локтя чашку, по счастью еще пустую, – играем исключительно народные ирландские мотивы и эти жуткие уличные песенки, от которых уши вянут. Позор, конечно, но позор очень и очень хорошо оплачиваемый. К тому же, у меня остается достаточно свободного времени, чтобы заниматься, чем угодно… Уроки вот давать, например.

– Доналл О'Кифф – жесткий человек, – заметил я.

Но Уэйн легкомысленно махнул рукой.

– Ой, я же не собираюсь ничего с ним делить. Кстати, мне говорили, ты тоже работаешь на серьезных ребят, а?

Я не знал, можно ли назвать «Серых лисиц» серьезными, но опасными – определенно, поэтому просто кивнул.

Мы поговорили еще немного о жизни и музыке, договорились о новой встрече через несколько дней, и новый знакомый проводил меня до двери, странным образом ни разу ни споткнувшись.

Улица встретила меня предсказанным Пинки проливным дождем. Поэтому вместо неспешной прогулки пришлось снова нанимать такси и ехать прямиком в «Нору», хотя до открытия еще оставалось часа полтора.

– А-а-а! … С-с-сука!

Не успел я еще открыть дверь, а рука сама потянулась к кобуре. Голос О'ши я узнал сразу. Он звучал с таким надрывом, что хотелось тут же броситься на помощь. Поэтому в зал я ворвался с пистолетом наперевес, лихорадочно озираясь по сторонам. Ворвался – и замер в недоумении: кроме Бри и Линдси Браун здесь не было ни души. А обе барышни преспокойно сидели за одним из столиков и, кажется, обедали. Крики же, оказывается, неслись со второго этажа, и там стены только что не ходуном ходили.

– Гхххы.... Живодер косоглазый!

– Это я тебе припомню..

Картина начала я проясняться. Я выдохнул, вернул оружие в кобуру и подошел к девушкам.

– Привет. Оздоровительные процедуры? – спросил, указывая взглядом на лестницу.

– Они самые, – подтвердила Линдси и, нахмурив брови спросила почти сердито: – Вот почему вы, мужчины, такие трусишки?

Держать ответ за половину человечества я был не готов, но мисс Браун это и не требовалось.

– Как ввязываться в драку, тут вы первые, а когда речь заходит о том, чтобы разгребать последствия, – сразу в кусты! – высказала она осуждающе и, вздохнув, все-таки пояснила: – Райан вчера в перестрелке получил пулю, но к Одзаве сразу не обратился, мол, царапина. А на самом деле просто испугался.. Дождался, когда рана воспалилась, и то пришлось его силком сюда тащить…

Обличительную речь прервали новые возгласы:

– Огхм… Ну почему твоя мать не могла найти себе нормального ирландского парня?

– Ее никто не спрашивал, умник…

Я поднялся на второй этаж. Дверь в «пыточную» была распахнута настежь, и силуэт склонившегося над привязанным к стулу пациентом самурая был куда больше похож на маньяка, терзающего жертву, чем на лекаря.

– А, Грейстон, – кивнул мне Одзава, вытирая полотенцем кровь с пальцев – ее вокруг было столько, словно здесь, и вправду, кого-то убили, – ты вовремя. Отведи-ка этого болвана в соседнюю комнату.

– Я и сам вполне способен… – запротестовал было бледный как смерть О'ши

– Рухнуть на пол, – закончил за него потомок они и принялся расстегивать фиксирующие ремни.

Потом я подхватил ослабевшего ирландца под руку, помог ему добраться до дивана в комнате отдыха и позвал туда девушек.

После того, как Линдси высказала Райану все, что думала об «упрямых ирландских ослах», а мы с Бри покончили с внеплановой уборкой, я, наконец, получил возможность расспросить присутствующих о том, что же вчера произошло.

– Парни, которые хотели с нами встретиться, оказались на удивление хорошо подготовлены, – охотно поделился историей О'ши. – Засаду грамотно устроили, четырехлистный клевер от отвода глаз отыскали, раскидали металлическую стружку с порохом, даже пули у них оказались из заговоренного железа, – Рай поморщился. – Не, мы их, конечно, их все равно уделали, но повозиться пришлось порядочно. Даже патрону досталось.

– Надеюсь, его тоже подстрелили,– буркнула Линдси, сердито нахохлившись.

– Нет, но дело дошло до настоящего колдовства, без дураков. – Тут О'ши провел ладонью по лбу, будто отгоняя фантомную головную боль, – А потом пришлось открывать тропу оттуда прямо в лес, чтобы сложить тела к ногам Оленеликого… в смысле, к корням его деревьев. Короче, к концу нашего похода мы с Брайаном выглядели куда бодрее Донни, тот совсем на ходячего мертвеца походил. Мы уже боялись, что обратно его придется на руках нести.

Одзава задумчиво кивнул, подтверждая этот вывод.

– Повезло, что ночь была звездная и что Мирддин к патрону благожелательно настроен. Для замшелого пня, конечно. Во всяком случае он сам предложил боссу набраться сил в лесном озере, даже оставил одну из своих дриад ему прислуживать – невиданный знак внимания, если учитывать нынешнее кхм.. . положение дел.

Я вспомнил воду, льющуюся с волос Донни, когда он предстал перед нами с Пинки этой ночью. Значит, вот откуда я его выдернул.

– И что там, в этом озере, какая-то особенная вода? – спросил я, стараясь заглушить противный и назойливый, как писк комара, внутренний голос, подозрительно смахивающий на укор совести.

Одзава задумчиво кивнул.

– Чистая, – пояснил он коротко.

– Там не в особенности дело. – Райан оказался куда многословнее. – В чистой озерной воде отражаются звезды. Донни как-то умеет черпать энергию из их света. То ли врожденная способность, то ли все неблагие так могут – вот этого я не знаю.

– Вот и нечего нос совать, куда не надо! – вспыхнула вдруг молчавшая до этого Бри так, словно кто-то посмел обидеть ее драгоценного Доничку. – Радоваться надо, что умеет. Где бы мы все были, если бы не он…

– Эй, эй, Бри, – примирительно продолжил О'ши, – ты совершенно права, – тут он бросил красноречивый взгляд на поджавшую губы Линдси, мол, молчи, потом выскажешься. – Я хотел объяснить Арчи, причем тут озеро, не более того. В городе такой номер вряд ли возможен – и вода грязная, да и электрические огни звезды заслоняют. А в лесу – другое дело. Пара часов – и патрон как новенький…

«Эм… это все хорошо, вот только двух часов у него, похоже, не было. Благодаря мне».

Пришлось подавить в зародыше вызревающее чувство вины и напомнить себе о том, ради чего мне пришлось пойти на этот обман.

– Тут такое дело, – осторожно начал я, – у нас вечерок тоже выдался нескучный..

И, тщательно подбирая слова, изложил события минувшей ночи. За исключением нашего с Донни обмена любезностями, естественно.

Когда я закончил, Райан впал в задумчивость, Линдси, закусив губу, склонилась щекой к его плечу. Одзава хмурил черные брови и машинально поглаживал рукоять меча, Бри же смотрела на меня нахохленным воробьем и иногда вздыхала, сминая в маленьких ладошках передник.

– Не нравится мне это, – подвел общий итог рассказу самурай.

– М-да, час от часу не легче, – согласилась недавняя жертва его врачевательских талантов. – Но посмотрим, что удастся разузнать Пинки и этой жрице.

– Мы-то, может, и посмотрим, а вот ты, О'ши, сейчас же закроешь глаза и будешь спать, пока окончательно не поправишься. – На Райана пистолетом был наставлен гневно подрагивающий женский пальчик, намекая на то, что спорить с мисс Браун абсолютно бесполезно.

Рай и не думал этого делать. Наоборот, поднял руки вверх и крайне довольным голосом, томно растягивая гласные и явно подражая патрону, произнес:

– Как скажешь, куколка. Надеюсь, ты по достоинству оценишь мою сговорчивость.

За что его настигло справедливое возмездие в виде щипка от Линдси и сомнительной оценки его актерских талантов от остальных.

Пинки объявился несколькими часами спустя, когда я стоял за стойкой и понемногу начинал нервничать из-за отсутствия главных действующих лиц этого вечера. Попросил яблочный сок со льдом и сел напротив. Почему-то я думал, что он прибудет сюда взмыленный после многочасового бега по лесам и полям, но ничего подобного – Пинки был вполне свеж и невозмутим. Я осторожно повел носом… Нет, псиной от него тоже не несло. Только глаза, пожалуй, были немного желтее обычного.

– Как все прошло, удалось что-нибудь узнать?

Чанк медленно покачал головой.

– Нет, Арчи. Джо не захотел разговаривать ни со мной, ни со своим отцом. А может, не смог, не знаю… Что решила ма Като? Ты виделся с ней?

– Она проведет ритуал в полночь в Брукфилде у реки Солт-Крик. Сказала, ты знаешь, что это за место.

– Знаю, – подтвердил Пинки, залпом выпил сок и встал: – Пойду-ка попрошу у крошки Бри чего-нибудь мясного, с кровью. Путешествия на поезде всегда вызывают у меня волчий аппетит…

– На поезде?

– А ты думал, обратно я тоже на своих четырех побегу? Обижаешь… Я купил билет и сел на поезд. Цивилизация, ковбой… так-то! – и он, добродушно посмеиваясь, направился на кухню, оставив меня в состоянии легкого недоумения: почему-то факт существования оборотней не так сильно удивлял, как мысль, что они разъезжают по белу свету на поездах.

Толика хорошего вуду

Донни пришел в «Нору» не один, а в сопровождении важных гостей – дамы средних лет, с ног до головы одетой в черное, и мужчины с перебитым носом и в надвинутым на лоб кепи. Вкупе с нашим развеселым боссом они смотрелись так, будто пожаловали в «Нору» прямиком с похорон.

Вся честная компания проследовала в комнату для переговоров. И наш патер, и Одзава смотрели им вослед с одинаковым настороженным выражением.

«Кто это?» – спросил я у Магнуса знаками.

– Члены семьи О'кифф, – ответил он, подходя ближе. – По пофоду фчерашнего, как я понимаю.

Пальцы святого отца бегло перебирали четки, однако с таким вот отстраненным выражением лица он обычно вставлял патроны в барабан.

Гости пробыли у нас минут двадцать. Понять по ним, довольны они переговорами или нет, было невозможно. Провожала их Берди. Патрон же сразу поднялся к себе, и никаких комментариев от него не последовало. Я решил, что это неплохой знак, подождал немного, попросил Магнуса подменить меня ненадолго и вскоре уже стучался в дверь кабинета Донни.

На стук никто не ответил, и я осторожно заглянул внутрь.

– Можно?

В кабинете отчетливо пахло табачным дымом с нотами полыни и ночной фиалки – в пепельнице тлела позабытая сигара. Фейри сидел за столом, небрежно закинув ногу на ногу, и чистил яблоко небольшим серебряным ножом. Тонкая спираль рубиновой кожицы на фоне белых манжет и бледных ладоней смотрелась тревожным кровавым ручейком.

– Заходи, – он мельком посмотрел в мою сторону и вернулся к своему занятию. Тонкие пальцы ловко вращали крупный округлый плод, лезвие плавно скользило, обнажая плоть пугающего розово-красного цвета. Донни разрезал яблоко на дольки, взял одну, поднес к губам и слегка надкусил. – Хочешь? – он сделал паузу, дабы я в полной мере мог насладиться двусмысленностью его предложения и сравняться цветом ушей c мякотью чертового фрукта, и только потом придвинул ко мне тарелку. – Угощайся.

«Ага, конечно…» Я-то знал уже, откуда эти яблочки.

– Нет, спасибо, – усмехнулся я. – Даже дети знают, что брать плоды Холмов из рук фейри не стоит: заморочат и уведут к себе… – на этом месте я вдруг вспомнил, что Донни-то путь в земли сидхе заказан и осекся. – А, ну да, извини, забыл…

С извинениями вышло совсем паршиво, будто я нарочно наступил ему на больную мозоль.

Патрон смотрел на меня, не мигая.

– Один-один, золотце, – произнес он наконец. – Ты научился жалить. Это неплохо.

«Да я не имел в виду ничего такого!», – хотел было заявить я, но вовремя сообразил, что лучше мне не выставлять себя идиотом в очередной раз и перейти сразу к делу.

Я кратко рассказал патрону о разговоре со жрицей вуду, подчеркнув, что самого фейри она тоже приглашала поучаствовать в ритуале, причем в самых почтительных выражениях.

– Ну еще бы, – высокомерно хмыкнул он, восприняв все это как должное. – В полночь, говоришь? Хорошо. Что-то еще?

– Да. Я пригласил Мейси в «Нору». Завтра вечером. Россо-младший уехал из города, лучше времени не найти.

– Давно пора, – кивнул Донни, насаживая кусок яблока на кончик ножа. – Одно к одному… У тебя все?

Надо было сказать «да» и закончить, наконец, этот разговор. Намек был более чем прозрачным.

Но я смотрел, как густой красно-розовый яблочный сок стекает по белому фарфору, и мысли мои сделали странный кульбит, накладывая на эту картину другую, куда более отвратительную: уже не сок виделся мне, а багровые капли крови, не разрезанный плод, а еще трепещущая живая плоть, не светлый край тарелки, а желтоватые обнаженные кости… и только рука, сжимающая рукоять ножа, осталась той же самой.

Сглотнув от накатившей дурноты, я встретился взглядом с внимательно глядящим на меня фейри и задал не самый очевидный вопрос:

– Донни, ты ведь можешь убить человека, не оставив следов?

В серых глазах сверкнула ртуть. По этому да еще по привычному уже давлению в висках я понял, что сумел не на шутку разозлить его своим вопросом. Стой на моем месте малознакомый человек, он рисковал бы испытать ответ на собственной шкуре. Райану с Берди тоже пришлось бы несладко. А мне босс спустит это с рук. Я неожиданно четко осознал это, хотя понятия не имел о причине.

– Вот, значит, какого ты мнения обо мне… – рука, держащая нож, сжалась в кулак – и через секунду изувеченный, смятый петлей столовый прибор, дребезжа, запрыгал по столешнице.

На этот раз я не дал сбить себя с толку.

– Я знаю, что ты ни при чем, но… ты ведь не ответил. Так можешь?

– Могу.

Смотрел он очень так… предупреждающе. Входная дверь резко, будто от пинка, открылась, намекая, что задерживаться не стоит.

– Возвращайся к своим обязанностям, мистер сыщик, – прозвучало это на редкость холодно. – Я плачу тебе не за праздные вопросы.

Именно так я и поступил. Нестолько потому, что патрон имел право сказать то, что сказал, сколько из-за того, что тот вопрос, который по-настоящему меня интересовал, никак не желал облачаться в слова и присутствовал пока лишь в виде смутных предположений и гипотез.

Когда до полуночи оставалось всего ничего, Донни спустился в зал, кликнул меня и Пинки, задал последнему пару вопросов и прямо с порога открыл тропу.

Местечко, где мы оказались, выглядело настоящей глушью. Если верить карте, на другом берегу располагались небогатые частные дома, но чахлые рощицы и изгиб реки полностью скрывали их из вида. Слева ярким лепестком диковинного цветка алел костер, вокруг которого сновали темные силуэты. Вот туда мы и направились.

Трава под ногами слегка пружинила, влажный воздух легкой затхлостью навевал мысли о болотах.

– Смотри-ка под ноги, парень, – рука индейца заслонила мне путь. Что-то темное проскользнуло-прошелестело по земле вперед, задев ботинок. Змея… И еще одна, чуть дальше. И еще…

Вот черт! Змей я не то чтобы боялся, но активно недолюбливал. С меня и Наны сегодня хватило по уши, еще и это…

– Да, золотце, постарайся не отдавить нашим провожатым хвост. Это было бы не слишком вежливо, – спокойно-насмешливый тон фейри задел и одновременно с этим помог стряхнуть зарождающийся страх. Я обратил внимание, что все змеи ползут по направлению к костру, будто и вправду показывают дорогу. И дальше шел, шаркая по земле подошвами. На всякий случай.

Нам навстречу выдвинулись три причудливых языка пламени. Так показалось сначала. Стоило подойти ближе, и они обрели человеческие очертания. Люди.. да, конечно, люди, одетые в свободные черно-красные одежды. Темные руки их и лица сливались с сумеречным мраком, только глаза и зубы таинственно поблескивали.

Змеи по неведомой команде остановились, образовав большой полукруг, и замерли, покачиваясь из стороны в сторону.

– Какие гости у нас сегодня! – сначала я узнал голос ма Като и лишь потом – ее саму.

Ко мне подошел, пританцовывая, темнокожий парень в рубахе, расшитой странным орнаментом, и, уважительно поклонившись, сделал знак идти за ним к костру. Пинки сопровождала долговязая девица, в которой я не без содрогания угадал Нану.

Сама же ма Като склонилась перед Донни.

– Большая радость видеть тебя, Гéде. Позволь же нам выразить свое уважение и почтение.

Фейри милостиво кивнул – и жрица, двигаясь в странном плавном танце и поигрывая погремушкой из сушенной тыквы, провела почетного гостя к единственному стоящему у костра креслу.

Как только Донни опустился в него, жрица поставила рядом поднос со стоящим на нем блюдом с черными бобами, бутылкой темного рома, коробкой сигар и связками сушенных стручков перца.

– Прими же наше подношение, Гéде, – жрица и вместе с ней остальные участники предстоящего действа снова сотворили подобие поклона, умудряясь при этом покачиваться из стороны в сторону.

Донни вместо того чтобы принять дар только рассмеялся и вдруг протянул руку и бесцеремонно ухватил ма Като пальцами за подбородок.

– Заманчиво, дорогуша, – протянул он, потрепав ее по щеке, словно разбитную официантку в придорожной забегаловке, – но являться к вам по стуку трещотки в мои планы не входит.

Я напрягся, ожидая скандала и возмущенных воплей, но к удивлению моему, ничего подобного не произошло.

«Аго!»… «Аго!» – раздались довольные восклицания. А жрица снова склонилась перед фейри в благодарном поклоне, будто он не нагрубил ей, а благословил.

– Как будет тебе угодно, Гéде, – ответила она и сделала знак остальным вернуться к приготовлениям.

– Что за странное имечко? – спросил я вполголоса у стоящего рядом со мной Пинки.

Никогда не слышал, чтобы кто-то так называл патрона.

– Это не имя, – ответил индеец. – Так они называют своих духов смерти. И в случае с Донни они не так уж неправы. – Он заметил мой настороженный взгляд и решил пояснить: – Гéде любят черные костюмы и отличаются развязным с нашей точки зрения поведением. Есть и сходства и поважнее…

«Дух смерти, значит», – повторил я мысленно, следя глазами за боссом. Тот вальяжно развалился в кресле и о чем-то премило беседовал с двумя молодыми девицами. Те хихикали и сверкали широкими белозубыми улыбками.

Фейри почувствовал взгляд и повернулся в мою сторону. Я предпочел сделать вид, что просто глазею по сторонам. Благо посмотреть было на что: ма Като и тот парень, что сопровождал меня, вычерчивали на земле узоры золой из небольших мешков. Крепко сбитая пожилая женщина раскладывала неподалеку подносы и миски с ритуальными блюдами. Рядом недовольно квохтала сидящая в клетке курица. Еще один парень проверял звучание трех небольших барабанов, мерно постукивая по ним пальцами.

– Все готово, – вскоре объявила жрица и повернулась к нам: – Для вызова духа Джозефа мне понадобится часть его тела… – с этими словами она протянула руку, и Пинки молча вложил в ее ладонь срезанную прядь волос, – … и кровь для подношения. Тебя, Гéде, я не смею просить об этом. Зато прошу тебя, Арчи Грейстон. Твоя кровь придется лоа по вкусу. Когда настанет время, поделишься ей с жертвенным костром?

Такого я, признаться, не ожидал, и бросил взгляд сначала на индейского шамана – он казался воплощенной невозмутимостью и отговаривать меня не спешил – потом на фейри, – тот недовольно хмурился, но пока молчал.

– Хорошо, – ответил я жрице и уже тише спросил: – Почему вы считаете, что моя кровь привлечет духов?

– Лоа любопытны, – последовал странный ответ, – и любят загадки. Не бойся, ничего плохого не случится. Хотя ритуалы вуду для непосвященных выглядят пугающе, – заметила ма Като с улыбкой. – Мы позволяем лоа на время завладеть нашим телом. Это как… – она замолчала, подыскивая слова.

– Контролируемая одержимость, – подсказал Пинки, – я бы назвал это так.

– Спасибо, гару, не просто так тебя называют Мудрым. – И жрица указала рукой на парня в расшитой символами рубахе, – Том станет сегодня скакуном для Джозефа – временным сосудом его духа. Он хорошо подготовлен. Итак, пора начинать Церемонию!

Стоило прозвучать этой фразе, и воздух наполнился мерным ритмом барабанов, а темнокожие мужчины и женщины задвигались в диком завораживающем танце, хлопая ладонями в такт. Они то воздевали руки, то раскачивались из стороны в сторону, то притопывали, то трясли головами. И пели… Странно, но до того слаженно, что казались многоголосым существом с единой глоткой.

Ма Като, потрясая погремушкой, завела сольную партию на чудной смеси латыни, французского и английского. Она взывала к кому-то, обращаясь попеременно ко всем сторонам света, и двигалась так плавно, словно телом ее завладел змеиный дух. Она и ее помощница-гару бросали в огонь ритуальные угощения и лили туда напитки. Тогда огонь в костре вспыхивал, и над рекой неслись восклицания:«Аго! Аго!».

В какой-то момент мне показалось, что плящущие языки пламени сложились в портрет хохочущего старика в широкополой шляпе… Резкий порыв холодного ветра – будто кто-то распахнул широкие двери – взметнул целый ворох искр и был встречен восторженными приветствиями.

– Жрице позволили открыть врата в мир духов, – шепотом пояснил Пинки это действо.