Ощути меня полностью

В третьем часу пульт выпал из руки, и Анна заснула. А через четыре часа запищал будильник на телефоне.

Анна сначала отложила его на пять минут, а когда он снова прозвенел, нехотя встала, разбитая, и пошла в ванную умываться.

Она посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Мешки под глазами, всклокоченные волосы… Чтобы привести себя в порядок, нужно было потратить часа полтора, не меньше, а у неё было всего сорок минут. Сказаться больной и не прийти? Такого она позволить себе не могла.

Без десяти девять Анна прошла турникеты офиса. И выглядела, как всегда, безупречно. В её лёгкой походке, взгляде, улыбке, движениях трудно было заподозрить, что внутри этой красивой женщины всё перевёрнуто, что она безмерно страдает, что она хочет любви, тепла, страсти, что она горит желанием.

Белая блуза, чёрная юбка, идеально выглаженные. Анна двигалась плавно, словно ничего не произошло. Мужчины по-прежнему восхищались, женщины бросали косые взгляды.

Всё было, как всегда.

Но только не для неё.

В два часа начальник вызвал к себе. Звонок был неожиданным, и Анна раскраснелась. Но быстро собралась, поправила волосы, освежила помаду, сбрызнула запястья духами, и пошла, как королева.

Когда она вошла в кабинет Ивана Анатольевича, на секунду задержав взгляд на его лице, сердце дрогнуло. Он посмотрел на неё дольше обычного.

– Анна, присаживайтесь, – его голос был спокоен, но в глазах мелькнула искра.

Она опустилась на стул, сложила ногу на ногу, чуть подалась вперёд. У неё были красивые ноги в светлых чулках, и Иван Анатольевич их видел. Он смотрел на колени, на неё всю, и глотал слюну. Напряжение нарастало.

– Я хочу с вами, Анна, поговорить. Я видел, как вы ушли с корпоратива. У вас что-то случилось?

Анна не нашла сразу, что сказать. Она думала, что речь зайдёт о работе, о 6-НДФЛ, да о чём угодно, но только не о ней.

Она открыла рот и произнесла с безупречной интонаций, мягко, шикарно:

– Я вспомнила, когда увидела вашу жену, что не выключила утюг. И поспешила домой.

Иван Анатольевич смотрел ей в рот и пожирал взглядом её красный язык, который колыхался за белыми губами.

– Так и что же, утюг был действительно включён?

– Нет, я ошиблась. Так досадно, что вчерашний день нельзя вернуть и пережить его по-другому.

– И что бы вы сделали по-другому?

– Просто бы не пришла на праздник. Лишнее это всё.

Было видно, что Иван Анатольевич хочет ещё что-то спросить, но не решается.

И тогда Анна молча встала и пошла к двери, виляя бёдрами. Она знала, что директор смотрит на неё и что он желает её всю и полностью. Но она уже не желала его. Он для неё стал неинтересен, как вчерашний Стас.

Глава 3. Недосягаемое желание

С того быстрого секса в туалетной кабинке бара и разговора на следующий день с Иваном Анатольевичем прошло два года.

Два года с того вечера, когда она позволила себе быть слабой. Когда красное платье, алкоголь, лицо начальника слились в одно жгучее, постыдное воспоминание.

И вот теперь Анна лежала в квартире незнакомца, вцепившись пальцами в подушку, и снова чувствовала тот кафельный пол и унитаз за спиной.

Она вспомнила каждую деталь: запах дешёвого мыла в туалете бара, скрип двери, грубые руки Стаса, который взял её, как вещь.

И самое страшное – она сама позволила этому случиться. И вот теперь это случилось снова. Её снова использовали, как вещь. Но если Стас был тем, кого она не хотела, то Максим был тем, кого она хотела. В этом была фундаментальная разница. Хотя на первый взгляд кажется, что разницы нет.

Она пыталась вызвать в себе гнев. Яростный, сильный. Она ненавидела себя за то, что поддалась на сиюминутную похоть, за то, что не смогла остановиться, за то, что позволила почувствовать себя слабой. И тут же к ней пришло отвращение – к себе, к своему телу, к тому, как легко она растаяла в чужих руках.

После Стаса у неё никого не было – два года без секса. Да, последний секс в туалете был как кошмар, как воспоминание об аде. Но не потому что это было противно её природе, хотя и поэтому тоже, а потому, что этого не должно было случиться. Это было не в её природе: вот верное определение.

Но Стас был два года назад… Что было, то прошло… А вот теперь, спустя два года, она была в квартире Максима. И, видимо, сегодня у неё тоже не будет секса… Этот мужчина решил поиграть с ней.

– Так что же ты выбираешь? – спросил он – Уйдёшь или останешься?

Анна смотрела на его разбухший член, стоящий, как вкопанный, и оттянувший бугром до предела трусы… И не знала, что сказать. Вот же оно, доказательство, что он её хочет, как и она его. Но почему он ставит такие невыносимые условия? Что он хочет от неё, слабой женщины?

Она зарегистрировалась на сайте знакомств полгода назад. И с тех пор была на двенадцати свиданиях, но все они закончились пшиком. А сегодня было тринадцатое, роковое. И оно, похоже, тоже окажется ерундой, мимолётным порывом, влечением. Ах, как Анна не любила разочаровываться! Но разочарования преследовали её с самого начала жизни. Или по крайней мере она себе это воображала. Но главное не как есть на самом деле, а как тебе подсказывает сердце, даже если оно тебе врёт.

Максиму Анна написала сама, первая, хотя так никогда не делала. В её мире существовало негласное правило: если мужчина заинтересован, он проявит инициативу. Но с Максимом всё было иначе.

Когда она увидела его анкету на сайте знакомств, её что-то зацепило. Это был не просто симпатичный мужчина с хорошо поставленным светом на фото, а нечто большее – взгляд, в котором читалась уверенность, осознанность. В нём не было дешёвого заигрывания, вызывающих поз, лишь лёгкая полуулыбка и спокойный взгляд человека, который привык держать ситуацию под контролем.

Анна перечитывала его анкету несколько раз, взвешивая каждое слово. В объявлении не было банальностей вроде «ищу свою половинку» или «люблю путешествия». Его описание было кратким, но ёмким. «Я знаю, чего хочу. И если ты читаешь это, возможно, мы совпадём». Эта фраза подкупила её.

Она долго колебалась, пока, наконец, не набрала короткое сообщение:

– Привет. Ты действительно знаешь, чего хочешь?

Ответ пришёл через несколько минут. Лаконичный.

– Конечно. Вопрос в том, знаешь ли ты?

Так начался их диалог. Максим не торопился с предложением о встрече. Он не забрасывал её заученными комплиментами, не пытался развеселить глупыми шутками. Разговор с ним был другим – наполненным смыслом, чуть-чуть дерзким, но не грубым. Анна чувствовала, что он наблюдает, изучает её реакции, играет словами, как будто расставляет фигуры на шахматной доске.

Через неделю он предложил встретиться.

– Давай в пятницу. Я знаю одно хорошее место, тебе понравится.

Он не спросил, удобно ли ей, не предложил выбрать ресторан самой. Максим просто сообщил ей о своих планах, и в этом было что-то притягательное. Она знала, страсть – это не только огонь, но и тихое пламя, которое горит глубоко внутри.

Она пришла раньше. Волновалась, хотя давно умела скрывать эмоции. Максим появился точно вовремя – в семь. В жизни он оказался даже лучше, чем тот образ, который был собран в аватаре.

Высокий, уверенный, с той самой полуулыбкой, которую она разглядела на фото.

– Ты нервничаешь? – спросил он вместо приветствия.

– Немного.

– Не стоит. Сегодня ты просто наслаждаешься моментом.

И он действительно сделал так, что вечер был лёгким.

В отличие от всех предыдущих свиданий, здесь не было неловких пауз, неудачных шуток, скучных рассказов о бывших.

Максим умел слушать и слышать. Он не перебивал, не пытался впечатлить, но создавал ощущение, что знает её давным-давно, что у него всё под контролем. От него веяло уверенностью, от него пахло мужчиной, настоящим самцом, тем самым, который не только деньги в дом приносит, не только хорошо трахает, но и за которым – как за каменной стеной (да, да, для Анны это не главное, но всё же!). А главное, он был той загадкой, которую она давно искала. Он был как фокусник, который показывает некий фокус, и кажется, что это не фокус, а самая настоящая магия, ведь не может спица пройти сквозь руку и не оставить следов…

Он заказал белое вино.

Она много смеялась, искренне, чувственно обнажая белые зубы, закатываясь в смехе.

Иногда его взгляд становился особенно пристальным – таким, от которого в животе что-то сжималось, а сердце начинало биться быстрее.

– Ты умеешь быть разной, – заметил он.

– Это хорошо или плохо?

– Это интригует.

Анна чувствовала, как между ними прямо ту, в ресторане, зарождается что-то. Не просто влечение, а предчувствие страсти, которая может затянуть в сладкий омут желаний.

Когда вечер закончился, он вызвал такси.

– Поехали ко мне, – сказал он, коснувшись её запястья.

И вот теперь она лежала в его постели, что называется, не оттраханная. И он нёс какую-то ахинею…

Ну почему, когда всё хорошо, становится всё плохо?

Анна не знала, что делать. Но нужно было решаться.

Анна лежала на краю кровати, обдумывая сложившуюся ситуацию. Она чувствовала тепло его тела, но не ощущала того накала. Казалось, что их встреча должна была быть иной – страстной, безудержной, срывающей границы дозволенного. Но вместо этого Максим словно тянул время, изучал её реакцию, играл с ней, но не так, как хотелось бы ей.

Она смотрела на него. В его глазах не было сомнений, только уверенность и скрытая насмешка. Это раздражало и возбуждало одновременно. Он держал ситуацию под контролем, но этот контроль начинал давить. Анна привыкла к тому, что мужчина либо сразу берёт инициативу, либо явно показывает намерения. Но Максим был другим. Он словно проверял её, ставил перед выбором.

– Так что же ты выбираешь? – повторил он, по-прежнему не делая ни шага вперёд, ни шага назад.

Она закусила губу. Уйти? Но почему? Потому что он сначала бросился на неё с жадностью, а потом прекратил? Или потому что ей вдруг стало неуютно и страшно?

Да, это был страх. Анна чувствовала себя героиней фильма, где напряжение между персонажами достигает пика, но в кульминационный момент зритель видит другую сцену.

Максим медленно провёл тыльной стороной ладони по её руке от кончиков пальцев до предплечья, едва касаясь, но не дотрагиваясь до тех мест, где её кожа горела от желания, – и остановился. Он изучал её, наблюдая за реакцией. Анна почувствовала, что её дыхание стало глубже, а пульс участился. Опять желание возвращалось к ней. Это был новый опыт.

– Ты ждала чего-то другого, большего? – спросил он, словно читая её мысли.

Анна хотела возмутиться, уже открыла рот, чтобы сказать, но остановилась. Она представила своё воображение в зеркале и решила, что вовремя заткнуться – это то, что часто не хватает иной женщине, но не ей, ведь она, в отличие от многих, не такая простая, она умная.

Меж тем Анна поняла, что в голосе Макса не было насмешки, только спокойный интерес. Он действительно наблюдал за ней, но не с целью разочаровать, а чтобы понять.

– Я… не знаю, – призналась она, чувствуя, как внутри всё переворачивается.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Значит, у тебя есть возможность узнать.

Он наклонился ближе, но не стал целовать. Вместо этого его губы оказались у самой шеи, дыхание коснулось кожи, заставляя покрыться мурашками. Анна почувствовала, как дрожь пробежала по спине. Это было неожиданно, непривычно и… возбуждающе.

Она не знала, сколько времени они провели в этой игре. Он продолжал держать её в напряжении, растягивая моменты, которые обычно, с другими, заканчивались у неё за считанные минуты.

Его руки скользили по её телу, но не там, где она ожидала. Он не спешил, не торопился, будто у них впереди целая вечность.

И вдруг она поняла: он давал ей возможность почувствовать каждый миг.

Без суеты, без привычных клише, без поспешности.

Он управлял её желаниями, заставляя её ждать, жаждать.

Анна не выдержала первой. Она притянула его к себе, почувствовав, как он улыбается, но не сопротивляется. Это был её шаг, её решение, её выбор.

И в этот момент она поняла, что больше не хочет контролировать ситуацию.

Максим почувствовал её дрожь, её решимость, её желание, желание женщины, которая может отдаться первому встречному, но не будет с ним никогда. Он больше не держал её в напряжении, а позволил страсти разгореться. Их губы наконец встретились – жадно, глубоко, без сомнений. Её пальцы скользнули по его спине, а его руки подлезли под её спину и прижали полыхающее огнём женское тело к себе, заставляя чувствовать каждое движение.

Затем он отстранился – и снял с неё платье так медленно, с поцелуями и ласками, что это сводило с ума. Каждое прикосновение было изучающим, дразнящим. Анна выгибалась, желая больше, но он лишь усмехался, растягивая удовольствие. Он хотел, чтобы этот момент запомнился ей.

– Максим, Макс, – шептала она в исступлении.

Её мокрое лоно полыхало, а дыхание будто стало ещё жарче, чем было на самом деле. Она чувствовала, что из её рта вырывается максимальное тепло. Она выдохнула и глубоко, со стоном, вздохнула, когда он лизнул мочку уха, а затем прильнул губами и втянул в рот.

– Ах, – вырвалось из её рта.

Её рука скользнула к его паху, она ощутила эрегированный мощный член в трусах, засунула руку, но обхватить маленькой ладошкой не смогла, не хватило длинны пальцев.

Вообще Анна не любила сосать. И делала минет мужчинам неохотно. Но тут её прямо-таки повлекло к мощному члену Максима. Левую руку она положила на накачанный пресс мужчины, а в правой зажала член и потянула на себя, к своему открытому рту. Максим подал корпусом и встал на колени таким образом, чтобы его орган был аккурат напротив её лица.

Анна чуть подала вперёд голову, отпрянув от подушки, и взяла в рот пульсирующую головку. И словно чупа-чупс она начала сосать член, который оказался таким приятным на ощупь и на вкус, что она не могла оторваться и сосала, сосала.

Она взяла Макса за задницу обеими руками и притянула к себе, засунув член максимально внутрь, прямо до самого горла, затем вытащила, оставив только головку, и продолжила неистово сосать, работая при этом и губами, и языком.

Макс начал постанывать, запрокинул голову и наслаждался. Но в какой-то момент отстранился, провёл рукой по жарким губам Анны, которая хотела продолжения, перевернул её, стонущую, животом вниз, достал из тумбочки презерватив, надел на член, лёг сверху, стараясь прижаться максимально к попке Анны, засунул руку под пах и чуть приподнял, нащупал рукой благоухающее лоно, аккуратно раздвинул пальцами – и вошёл как по маслу. Анна была настолько влажная, что член скользил по влагалищу уверенно и мягко. Анна ощущала каждой клеткой его внутри, словно он был частью её самой, словно он и был ей.

Анна застонала. Предтеча оргазма накатывала волнами, внутри играла музыка, по всему телу разливалось ощущение блаженства, такого, какое она никогда не испытывала. Максим всё делал как надо, ни больше, ни меньше. Он был воплощением её несбыточной мечты, в которую она не верила, но которую её подсознание воплощало каждый день в немыслимых фрустрациях о вечном и далёком женском счастье.

И вот теперь она понимала, что это такое – быть женщиной, ощущать всю суть женского нутра, наслаждаться и не думать ни о чём, только о себе, любимой. Не думать, что есть и что пить, не думать, хороша ли эта блузка и идёт ли к этой короткой чёрной юбке, не думать, какой парфюм использовать и как широко открывать рот, когда подносишь к нему вилку с наколотым на неё куском брокколи, и не слишком ли этот брокколи большой, засуну ли я его в рот и смогу ли прожевать, не сотрётся ли помада, не буду ли выглядеть как хомяк при этом, не запачкаю ли белую рубашку и синий пиджак… Вопросы, вопросы. Все эти вопросы остались на потом. А сейчас Анна просто жила. Впервые за долгое время жила и наслаждалась.

Все эти альфа-самцы – сказки. Не нужны они женщинам. И богатые тоже не нужны. Женщинам нужны те, кто даст почувствовать вкус жизни. А уж кто они будут – качки, спортсмены, миллионеры – не так важно. Это только дурочки, у которых в голове кисель, хотят богатства. Настоящая женщина понимает, что никакие деньги не заменят ей внутреннего мира, душевного комфорта и гармонии с собой.

И вот теперь, когда она занималась любовью по-настоящему, когда её не просто трахали, а трахали с наслаждением, Анна ощущала то неуловимое чувство, которое может ощутить только настоящая женщина, которая знает, чего она хочет. Но не только знает, чего хочет, но и чувствует это, чувствует внутри себя, когда это всё горит в ней неосознанно, когда мозг отключается, и на смену мыслям приходят настоящие чувства, женские чувства.

И так Анна погружалась всё глубже и глубже в свой рай, в своё блаженство, что когда пришёл пик волшебства, она ощутила те эмоции, которые никогда не испытывала, но при этом она понимала и ощущала, что это именно то, о чём может только мечтать настоящая женщина.

Это был кайф, очищенный от условностей этого мира, от дурацких фантазмов, от нелогичных размышлений, от борьбы самой с собой, от борьбы с этим искусственным миром. Она будто пила из фонтана чувств, и между её губами и живительной амброзией не было никаких дополнительных преград и фильтров. Это был чистый кайф. Кайф. Кайф. Кайф.

Когда такси тронулось, Анна в последний раз взглянула на дом. Какое окно его? Не понятно. Она представила, как он стоит у окна, красивый, и улыбается. Потому что знает: она вернётся.

Глава 4. Ниже пояса

«Нежность – это язык души, который не требует слов, но звучит громче всех признаний».

«Иногда счастье – это просто тихий вечер, тёплый чай и осознание, что ты нужна».

«Женщина может быть сильной, но ей всегда хочется, чтобы рядом был тот, кто сделает её слабой».

Мысли теснились в голове Анны, и ей хотелось петь. Она была по-настоящему счастлива, когда вернулась домой, в свою уютную двухкомнатную квартиру в Москве с видом на озеро. Брезжил рассвет, наступало утро воскресенья, на работу не нужно было идти, можно было наслаждаться бессонницей, не спать хоть до обеда, мучиться в желаниях и грезить о счастье.

Хотелось просто быть, чувствовать себя, своё тело, свою душу. Хотелось наслаждаться днём и растягивать его так долго, как это возможно. Анна закрывала глаза, перед глазами в тёмном омуте плыли золотые змейки, а когда открывала – серый потолок настигал её, а потом словно раздвигался.

Анна провела рукой по прохладной простыне, ощущая лёгкую дрожь, пробежавшую по коже. Тело помнило каждое прикосновение, каждый взгляд, от которого у неё перехватывало дыхание. Максим… мужчина желанный, настоящий, тот самый, который ей подходил…

Она глубоко вдохнула, вбирая в себя утреннюю тишину. И казалось, что само время растянулось, поддавшись её желаниям. Если женщина грезит желаниями, это одно. А когда эти желания, наконец, сбываются, это совсем другое. Это уже не грёзы. Это то, ради чего женщина жила, была.

Анна лежала на кровати, укрытая до подбородка одеялом. Но вдруг ей это надоело, она начала работать ногами, скомкала одеяло, избила его, ей это понравилось, и она вытолкнула его прочь с кровати.

Теперь она лежала, красивая, в кружевных белых трусиках и тёмном лифчике, ракушки которого подчёркивали её красивую, правильную грудь. Такую женщину захочет даже импотент… Она была воплощением секса. Секс, секс, секс. И ничего лишнего.

Анна подложила под голову ещё одну подушку, теперь она могла видеть себя. Красивые ноги, ровный живот, бугорки грудей. Она провела по животу двумя руками сверху вниз, добралась до трусиков и стянула их. Затем чуть приспустила лифчик, чтобы обнажить соски. И облизнула указательные пальцы и дотронулась ими до сосков. Они моментально затвердели. Стали жёсткими. Анна почувствовала прилив желания.

– Максим… – томно вырвалось из губ женщины.

И она вспомнила, как ей хорошо было с малознакомым мужчиной, который повёз её после короткого свидания к себе и показал дивный мир, дал новые эмоции, заставил трепетать, заставил чувствовать себя женщиной. Это было волшебство, вселенская магия, секрет которого никто никогда не раскроет.

Но время шло. За этими мыслями, фантазиями, Анна провела ночь, она не спала, но была как во сне. Грезила наяву под расслабляющую музыку, под запахи ромашки, под бокал белого вина.

Наступило раннее утро… Анна ждала подходящего времени, чтобы написать ему… Она ощущала, что ей мало одного раза, ей хотелось попробовать ещё и ещё. При этом она понимала, что второй раз будет лучше первого, а третий – лучше второго, намного интересней.

Прямо сейчас она грезила о Максиме, приоткрывала красный рот и облизывала губы. Правая рука опустилась ниже, и Анна дотронулась указательным пальцем до губ влагалища. И даже испытала лёгкий флёр удовольствия, намёк на предтечу секса. Но затем убрала руку…

Хоть Анне и хотелось себя удовлетворить, но она понимала, что не получит того удовольствия, которое ей нужно. Не ощутит ту радость и сладость, которую заслуживает, которая ей стала доступна. Однажды напившись нектара из царской чаши, она не желала пить из лужи…

Воспоминания о прошедшей ночи вспыхнули перед глазами с новой силой. Она ощущала его руки – сильные, но нежные, его дыхание, горячее и обжигающее, его голос, хриплый, низкий, заставляющий забыть обо всём.

Анна повернулась животом вниз и приподняла красивую округлую попку кверху.

– Трахни меня, Максим. Я вся твоя, полностью, – прошептала она, заводя себя, пытаясь играть сама с собой и воображаемым любовником.

Она потёрлась лобком о матрас, чувствуя, как заводится. Прямо сейчас она была готова снова отдаться Максиму.

Анна зажмурила глаза, позволяя воспоминаниям накрыть её, как тёплая волна, накатывающая на берег. В её мыслях снова оживал этот миг – их встреча, взгляд, пробежавший между ними, как искра, и первое прикосновение, от которого пробежали мурашки по коже.

Максим…

Его имя было как заклинание, которое отзывалось в её теле сладким томлением. Она помнила его руки – уверенные, сильные, знающие каждую грань наслаждения.

Он чувствовал её, читал её желания, угадывал их раньше, чем она осознавала сама.

Анна прикусила нижнюю губу, вспоминая его поцелуи. Горячие, глубокие, завораживающие… Они оставляли след не только на теле, но и в душе.

Она помнила, как он смотрел на неё – взглядом мужчины, который хочет обладать. От этого взгляда перехватывало дыхание, а сердце начинало биться быстрее.

Она снова перевернулась на спину, проводя ладонями по бёдрам, словно заново ощущая его прикосновения. В её голове звучал его голос – от которого хотелось подчиниться.

Анна зажмурилась и представила, что он снова на ней, что его руки медленно скользят по её коже, что его губы оставляют огненные следы.

Она чувствовала себя желанной. Нет, не просто желанной – настоящей, живой, пробуждённой…

И теперь одно желание заполнило всё её существо. Оно пульсировало внутри, как нетерпеливый ток, поднимаясь от живота к груди, сжимая горло, заставляя её тихо выдохнуть. Анна не открывала глаз – ей не нужно было видеть, чтобы чувствовать. Он был в ней – в каждой клетке, в каждом изгибе, в каждом полуощущении, вспыхивающем на грани памяти и желания.

Она знала: если бы он вошёл сейчас – просто вошёл в комнату, не произнеся ни слова, – она бы растворилась. Без слов. Без защиты. Без вины.

Её тело помнило его не хуже разума. И чем дольше она лежала в этом полусне, тем сильнее становилось это острое, почти болезненное ощущение: его нет. И от этого отсутствие становилось новой формой присутствия – пронзительной, как царапина на коже, как послевкусие крепкого вина.

Анна провела ладонью по животу, задержавшись у линии бедра. Всё в ней требовало продолжения, завершения, прикосновения, которого не было. Это было как жажда – не только телесная, но и жажда возвращения в то пространство, где она была не просто телом, не просто женщиной – а единственной.

Максим умел это – заставить её забыть всё: имя, адрес, прошлое. Сделать из неё пламя, дышащее его кожей.

Теперь же в этой комнате были только белые простыни и собственные ладони. Они не умели лгать, эти ладони. Они знали всю правду: сколько ночей она ждала его дыхания на своей шее, сколько раз ловила себя на том, что улыбается пустоте, представляя, как он вошёл бы он – Максим (хотя все эти два года она не знала его имя, но представляла его, именно его!), как снял бы с неё бельё медленно – не спеша, как сдирают плёнку с экрана нового телевизора.

Она подняла руки над головой, выгнувшись, будто под его ладонями. Закрытые глаза не спасали – они только усиливали это почти, эту близость, которую нельзя коснуться.

«Максим… если ты слышишь меня – вернись. Хотя бы на минуту. Хотя бы во сне…».

Сердце отозвалось болью, почти нежной. Он был не просто любовником. Он был её зависимостью. Её разломом. Он был тем, кто однажды вошёл в её жизнь – и уже не вышел. Только исчез, как исчезают настоящие вещи – не оставляя следов, кроме одного: невозможности забыть.