Конклав

Он освободил руку и открыл дверь.

Бенитез поднял голову, когда вошел Ломели, и медленно встал. Он был чуть ниже среднего роста, лицо имел точеное, красивое. Возраст его не поддавался определению. При гладкой коже его скулы выступали, худоба тела имела вид чуть ли не болезненный. Рукопожатие у него было легче пушинки. Он казался совершенно изможденным.

– Добро пожаловать в Ватикан, архиепископ, – сказал Ломели. – Извините, что вам пришлось ждать здесь, но нам потребовалось провести проверку. Надеюсь, вы понимаете. Я кардинал Ломели, декан Коллегии.

– Нет, декан, это я должен принести извинения за столь неординарное появление, – отчетливо произнес Бенитез тихим голосом. – Я вам благодарен за вашу доброту – вы могли вообще не принять меня.

– Забудем об этом. Я уверен, что ваше неожиданное появление имеет свои объяснения. Это кардинал Беллини, вы, вероятно, его знаете.

– Кардинал Беллини? К сожалению, нет.

Бенитез протянул руку, и Ломели на миг показалось, что Беллини откажется ее пожимать. Но тот все же ответил на рукопожатие, а потом проговорил:

– Извините, архиепископ, но должен сказать, что, по моему мнению, вы совершили серьезную ошибку, приехав сюда.

– Почему, ваше высокопреосвященство?

– Потому что христиане на Ближнем Востоке и без того подвергаются опасности, без провокативного назначения вас кардиналом и вашего появления в Риме.

– Я, естественно, осознаю риски. По этой причине я долго раздумывал – приезжать мне или нет. Но могу вас заверить, я долго и усиленно молился, перед тем как отправиться в путь.

– Что ж, вы сделали свой выбор, вопрос закрыт. Однако теперь, когда вы оказались здесь, должен вам сказать, что не понимаю, каким образом вы предполагаете вернуться в Багдад.

– Конечно, я вернусь и, как и тысячи других, буду пожинать последствия, которые вытекают из моей веры.

– Я не ставлю под сомнение ни ваше мужество, ни вашу веру, архиепископ, – холодно сказал Беллини. – Но ваше возвращение будет иметь дипломатический резонанс, а потому, возможно, будет зависеть не только от вашего решения.

– Но и не от вашего, ваше высокопреосвященство. Это будет решение следующего папы.

«А он сильнее, чем кажется», – подумал Ломели.

На сей раз Беллини не нашел ответа, и тогда Ломели сказал:

– Братья, мы забегаем вперед. Суть в том, что вы приехали. И теперь нужно перейти к вещам практическим: посмотреть, есть ли для вас комната. Где ваш багаж?

– У меня нет багажа.

– Что, вообще никакого?

– Я думал, что в аэропорт Багдада лучше прийти с пустыми руками, чтобы скрыть мои намерения, – куда бы я ни пошел, за мной идут агенты правительства. Одну ночь я провел в зале прилета Бейрутского аэропорта, а в Риме приземлился два часа назад.

– Ну и ну! Посмотрим, что можно для вас сделать.

Ломели повел его из кабинета к стойке регистрации:

– Монсеньор О’Мэлли – секретарь Коллегии кардиналов. Он попытается найти все, что вам необходимо. Рэй, – обратился он к О’Мэлли, – его высокопреосвященству понадобятся туалетные принадлежности, чистая одежда… и, конечно, богослужебная одежда.

– Богослужебная? – переспросил Бенитез.

– Когда мы отправляемся голосовать в Сикстинскую капеллу, то должны быть одеты по всей форме. В Ватикане наверняка найдется свободный комплект.

– «Когда мы отправляемся голосовать в Сикстинскую капеллу…» – повторил Бенитез и вдруг посмотрел на Ломели ошеломленно. – Простите, декан. Чувства меня переполняют. Как я могу голосовать ответственно, если даже не знаю ни одного из кандидатов? Кардинал Беллини прав. Мне не следовало приезжать.

– Ерунда! – Ломели ухватил его за руки – они были худющие, хотя он опять почувствовал какую-то внутреннюю жилистую силу. – Послушайте меня, ваше высокопреосвященство. Сегодня мы все обедаем вместе. Я вас представлю, и вы за обедом сможете поговорить с вашими братьями кардиналами – некоторых из них вы знаете. По крайней мере, по их репутации. Вы будете молиться, как и все мы. Дух Святой наставит нас, и мы сделаем выбор. И для всех нас это будет незабываемый духовный опыт.

Вечерня началась в часовне на цокольном этаже. По холлу плыли звуки григорианского хорала. Ломели вдруг почувствовал, что валится с ног от усталости. Он оставил О’Мэлли присматривать за Бенитезом, а сам сел в кабину лифта и поехал на свой этаж. В комнате стояла духота. Кондиционер, похоже, не работал. Ломели на мгновение забыл о заваренных ставнях и попытался открыть окно. Из этого ничего не получилось, и он оглядел комнату. Свет горел очень ярко. Белые стены и полированный пол, казалось, усиливали сияние. Он ощутил приближение головной боли. Выключил свет в спальне, на ощупь прошел в ванную, нашел шнур, включающий неоновую лампу над зеркалом. Потом прикрыл дверь, лег на кровать в синеватом сиянии, собираясь помолиться. Не прошло и минуты, как он уснул.

В какой-то момент ему приснилось, что он в Сикстинской капелле, а в алтаре молится его святейшество, но каждый раз, когда Ломели пытался приблизиться к нему, старик отходил все дальше, пока не оказался перед дверью в ризницу. Там он с улыбкой повернулся, открыл дверь в Комнату слез и нырнул в темноту.

Ломели проснулся с криком, но быстро приглушил его, укусив себя за костяшку пальца. Несколько секунд он лежал с широко раскрытыми глазами, пытаясь понять, где находится. Все знакомые предметы его жизни исчезли. Он ждал, когда успокоится сердце. Попытался вспомнить, что еще было во сне. Он не сомневался, что видел много-много образов. Он чувствовал их. Но в то мгновение, когда он старался закрепить их в мыслях, они начинали мерцать и исчезали, как лопнувший мыльный пузырь. В его мозгу осталось только жуткое видение падающего его святейшества.

Он услышал два говоривших по-английски голоса из коридора. Похоже, это были африканские кардиналы. Кто-то долго возился с ключом. Потом дверь открылась и закрылась. Один из кардиналов, волоча ноги, двинулся дальше по коридору, а другой включил свет в соседней комнате. Стены были такие тонкие – чуть ли не картонные. Ломели слышал, как его сосед двигается по комнате, разговаривает сам с собой (он подумал, что это может быть Адейеми), потом раздался кашель и харканье, заверещал сливной бачок унитаза.

Ломели посмотрел на часы – почти восемь. Проспал едва ли больше часа. Он по-прежнему чувствовал себя уставшим, словно время сна увеличило его напряжение больше, чем если бы он не спал. Он подумал обо всех предстоящих ему задачах.

«Господи, дай мне силы для этого испытания».

Он осторожно повернулся, сел, поставил ноги на пол и качнулся несколько раз, набирая инерцию, чтобы встать. Ничего не поделаешь – старость, все эти движения когда-то давались без труда (простое действие – встать с кровати), а теперь для их совершения требовались точно выверенные заранее маневры. С третьей попытки он поднялся и на негнущихся ногах преодолел короткое расстояние до письменного стола.

Он сел, включил настольную лампу, наклонил ее над папкой коричневой кожи. Вытащил двенадцать листов размера А5: плотные, кремового цвета, ручного производства – качества, которое считалось достойным предстоящего события. Шапка была набрана крупным, четким шрифтом с двойными пробелами. После того как он закончил писать, документ навсегда стал собственностью Ватиканского архива.

Служба называлась «Pro eligendo Romano pontifice» («К избранию римского понтифика»), и ее цель по давней традиции состояла в том, чтобы определить качества, которые требуются от нового папы. На памяти живущего поколения такие проповеди неизменно влияли на избрание. В тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году кардинал Антонио Баччи составил описание идеального, с точки зрения либерала, понтифика («Пусть новый Викарий Христа построит мост между всеми уровнями общества, между всеми народами…»); это описание практически было дословным портретом кардинала Венеции Ронкалли, который и стал папой Иоанном XXIII. Пять лет спустя консерваторы испытали ту же тактику в проповеди, произнесенной монсеньором Амлето Тондини (радостные аплодисменты, которыми был встречен «папа мира», должны быть подвергнуты сомнению), но это лишь спровоцировало такую ответную реакцию умеренных (которые сочли, что эта проповедь – пример дурновкусия), что лишь способствовало обеспечению победы кардинала Монтини.

Обращение Ломели по контрасту было тщательно выверено, чтобы обеспечить нейтральность на грани вкрадчивости: «Наш покойный папа был неутомимым поборником мира и сотрудничества на международном уровне. Будем же молиться о том, чтобы следующий папа продолжил эту неустанную работу милосердия и любви…» Никто не смог бы сказать ни слова против этого, даже Тедеско, который улавливал дух релятивизма чутьем собаки, натасканной на поиски трюфелей. Ломели беспокоила сама перспектива мессы, его собственные духовные способности. Его будут разглядывать под микроскопом. Телевизионные камеры покажут его лицо самым крупным планом.

Он убрал свою заготовленную речь и подошел к скамеечке для моления, сделанной из простого дерева, точно такая же стояла в комнате его святейшества. Опустился на колени, ухватился за скамеечку с обеих сторон, склонил голову и оставался в таком положении почти полчаса, пока не пришло время спускаться к обеду.

4. In pectore

Столовая была самым большим помещением в Каза Санта-Марта. Она протянулась на всю длину холла с правой стороны и практически не была отделена от него. Беломраморный пол и атриумный стеклянный потолок. Ряд комнатных растений в горшках, которые прежде отделяли столик, где ел папа, был удален. Пятнадцать больших столов предназначались каждый для восьми человек, в центре на белой кружевной скатерти стояли бутылки с вином и водой. Когда Ломели вышел из лифта, столовая была полна. Шум голосов эхом отдавался от поверхностей, в нем слышались оживление и предвкушение, как в первый вечер деловой конференции. Сестры святого Викентия де Поля многим кардиналам уже подали выпивку.

Ломели огляделся в поисках Бенитеза: тот стоял за колонной вне помещения столовой. О’Мэлли каким-то образом удалось раздобыть сутану с красным поясом и кардинальским кантом, но она была великовата для нового владельца. Казалось, что он теряется в ней.

– Ваше высокопреосвященство, вы уже обосновались? Монсеньор О’Мэлли нашел вам комнату?

– Да, декан, спасибо. На верхнем этаже.

Бенитез вытянул руку с ключом, а глаза его светились удивлением: неужели он и в самом деле оказался в таком месте?

– Говорят, оттуда открывается прекрасный вид на город, но ставни заколочены, – сказал он.

– Это чтобы вы не выдали наших тайн и не получали информацию из внешнего мира, – пояснил Ломели и, увидев недоуменное выражение на лице Бенитеза, добавил: – Это шутка, ваше преосвященство. У всех так. Ну, не стоять же вам здесь одному весь вечер. Так не годится. Идемте со мной.

– Меня здесь вполне устраивает, декан. Наблюдаю.

– Чепуха. Я хочу вас представить.

– В этом есть необходимость? Все тут разговаривают друг с другом…

– Вы теперь кардинал. Вам нужна некоторая уверенность в себе.

Ломели взял филиппинца под руку и повел в центр обеденного зала, любезно кивая монахиням, ожидавшим команды начать разносить еду. Они протиснулись между столиками и наконец нашли себе место. Ломели взял нож и постучал по стенке винного бокала. В столовой воцарилась тишина, только престарелый архиепископ-эмерит Каракаса продолжал громко говорить, пока его собеседник не махнул перед ним рукой, показывая на Ломели. Венесуэлец оглянулся и пошуровал у себя в ухе, настраивая слуховой аппарат. Пронзительный свист вынудил поморщиться его ближайших соседей, втянуть голову в плечи. Он извиняющимся жестом поднял руку.

Ломели кивнул ему:

– Спасибо, ваше высокопреосвященство. Братья мои, прошу вас сесть.

Он дождался, когда все рассядутся, и продолжил:

– Ваши высокопреосвященства, прежде чем вы приступите к трапезе, я хотел бы представить вам нового члена нашего ордена, о чьем существовании никто из нас не знал и кто прибыл в Ватикан всего несколько часов назад.

В зале началось удивленное шевеление.

– Процедура совершенно законна и известна как возведение в сан in pectore, – заверил Ломели. – Причина, по которой это было сделано таким образом, известна только Господу и покойному папе. Но я думаю, мы можем легко догадаться об этой причине. Приход нашего нового брата – самый опасный на земле. Ему пришлось проделать нелегкое путешествие, чтобы присоединиться к нам. И потому у нас тем более есть все основания, чтобы тепло встретить его. – Он посмотрел на Беллини, который не отводил взгляда со столешницы. – Милостью Божьей братство ста семнадцати пополнилось еще одним членом. Добро пожаловать в наш орден, кардинал Винсент Бенитез, архиепископ Багдада.

Он повернулся к филиппинцу и захлопал в ладоши. Несколько неловких мгновений его поддерживали единицы. Но постепенно присоединились и другие, пока хлопки не перешли в теплую овацию. Бенитез в удивлении оглядывал улыбающиеся лица.

Когда аплодисменты стихли, Ломели обвел зал рукой:

– Ваше высокопреосвященство, не хотите благословить нашу трапезу?

На лице Бенитеза появилось такое встревоженное выражение, что Ломели даже подумал, что новому кардиналу никогда прежде не приходилось читать молитву. Но потом тот пробормотал:

– Конечно, декан. Для меня это большая честь.

Он перекрестился и склонил голову. Все сделали то же самое. Ломели ждал, закрыв глаза. Несколько долгих секунд в столовой стояла тишина. Ломели начал уже волноваться, не случилось ли что-то с Бенитезом, но тот заговорил:

– Благослови нас, Господи, и благослови всех тех, кто хочет воспользоваться Твоей щедростью. Благослови и всех тех, кто не может разделить с нами эту пищу. И помоги нам, Господи, когда мы будем пить и есть, помнить обо всех голодных и испытывающих жажду, больных и одиноких, тех сестрах, которые приготовили для нас эту еду и которые будут подавать ее нам сегодня. Чрез Господа нашего Иисуса Христа, аминь.

– Аминь.

Ломели перекрестился.

Кардиналы подняли головы и развернули салфетки. Сестры в синем одеянии, ожидающие знака, начали выносить из кухни тарелки с супом. Ломели взял Бенитеза за руку и огляделся в поисках столика, за которым их примут дружески.

Он подвел филиппинца к соотечественникам – кардиналу Мендозе и кардиналу Рамосу, архиепископам Манилы и Котабато соответственно. Они сидели за столом с другими кардиналами из Азии и Океании, и оба почтительно поднялись при их приближении. Особенно велеречив был Мендоза. Он обошел стол и ухватил руку Бенитеза.

– Я так горжусь. Мы все гордимся. Вся страна будет гордиться, узнав о вашем возвышении. Декан, вы знаете, что для нас в Манильской епархии этот человек – настоящая легенда? Вы знаете, что он сделал? – Он снова обратился к Бенитезу: – Сколько же лет прошло? Двадцать?

– Скорее, тридцать, ваше высокопреосвященство, – ответил Бенитез.

– Тридцать!

Мендоза начал вспоминать: Тондо и Сан-Андрес, Бахала-На и Куратонг-Балеленг, Пайатас и Багонг-Салинган…[31] Поначалу эти слова ничего не говорили Ломели. Но постепенно он начал понимать, что это либо названия трущобных районов, где Бенитез служил священником, либо уличных банд, которым он противостоял, создавая спасательные миссии для их жертв, в основном детей, вовлеченных в проституцию, и наркоманов. Спасательные миссии все еще существовали, и люди все еще вспоминали «священника с тихим голосом», который их создал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Это выражение восходит к латинскому «Tecum vivere amem, tecum obeam libens» из оды III, 9, Горация: «С тобой хочу я жить, с тобой и умереть».

2

Вакантный престол (лат.).

3

Дом Святой Марты – (лат. Domus Sanctae Marthae) – здание недалеко от собора Святого Петра, построенное в 1996 г., используется как гостиница для приезжающих в Ватикан священников и как жилье для кардиналов-выборщиков во время конклава.

4

Пилеолус, или дзукетто, – шапочка священников разного ранга.

5

Святой Викентий де Поль – католический святой, основатель Конгрегации лазаристов и Конгрегации дочерей милосердия.

6

Апостольская палата (лат. Camera Apostolica) – одна из главных дикастерий (ведомств) Римской курии, в ведении которой находятся материальные ценности. Возглавляет Апостольскую палату кардинал в должности камерленго.

7

Камерленго, или камерарий Римско-католической церкви, – одна из высших придворных должностей при Святом престоле. Должность камерленго имеет светские административные функции, среди которых управление финансами и имуществом Папского престола.

8

Иов. 30: 20.

9

Речь идет о Франциске Ассизском, который вместе со сподвижниками воздвиг крест на вершине Ла-Верна; согласно преданию, в этот день на его руках и ногах появились стигматы – следы гвоздей, которыми был распят Христос.

10

Лк. 9: 3.

11

Кольцо рыбака – официальное кольцо папы римского, который считается преемником святого Петра, бывшего рыбака. Кольцо по традиции переплавляется для нового папы.

12

«О подражании Христу» (лат. De Imitatione Christi) – католический богословский трактат Фомы Кемпийского. Датой создания считается 1427 г.

13

Мк. 15: 46.

14

Мф. 28: 19.

15

«Униженные земли» – библейское выражение, см.: Иов. 24: 4.

16

Килдэ́р – графство на востоке Ирландии.

17

Рочетто – белое кружевное одеяние католических священников; моццетта – накидка, надеваемая поверх рочетто.

18

Кол. 2: 3.

19

Дом католического священничества (лат.).

20

Биретта – традиционный головной убор католических священников – четырехугольная шапочка.

21

«Вселенская паства Господня» (лат.) – апостольская конституция Римско-католической церкви, изданная папой римским Иоанном Павлом II 22 февраля 1996 г. Она заменила Апостольскую конституцию 1975 г. папы римского Павла VI.

22

Эмери́т (лат. emeritus – заслуженный, почетный) – звание профессоров, преподавателей высшей школы, а также священников, которые в связи с преклонным возрастом или по другим обстоятельствам освобождены от исполнения своих ежедневных обязанностей.

23

Верховный трибунал апостольской сигнатуры – высший суд в системе судопроизводства Римско-католической церкви, обеспечивающий также контроль за должным совершением правосудия в Церкви.

24

«Легион Христа» – ультраконсервативная католическая организация, основатель которой был уличен в педофилии.

25

Конгрегация доктрины веры – старейшая и главная из девяти конгрегаций Римской курии, в компетенции которой находится наблюдение за ортодоксальностью и чистотой вероучения, одно из прошлых называний конгрегации – Верховная священная конгрегация Римской и Вселенской инквизиции.

26

Марсель Франсуа Лефевр (1905–1991) – католический архиепископ, генеральный настоятель Конгрегации Святого Духа, основатель и генеральный настоятель Священнического братства св. Пия X.

27

Мф. 19: 21.

28

Имеется в виду труд Игнатия Лойолы (1491–1556), основателя ордена иезуитов.

29

Джоаккино Антонио Россини (1792–1868) – выдающийся итальянский композитор, автор 39 опер, а также многочисленных произведений духовной и камерной музыки.

30

In pectore – латинское выражение, переводимое как «в груди», «в сердце», «втайне». Появилось в 1536 г., чтобы обозначить кардинала, которого папа назначил своим секретным решением. Если папа об этом не сообщил консистории до своей смерти, то такое назначение считается недействительным.

31

Тондо, Сан-Андрес – районы Манилы на Филиппинах; Бахала-На – уличная филиппинская банда; Куратонг-Балеленг – организованный преступный синдикат на Филиппинах; Пайатас и Багонг-Салинган – муниципалитеты в Маниле.