Путеводная звезда

Его глаза были самого красивого карего оттенка.

– Ты веришь?

Кто знает, сколько раз он собирался задавать один и тот же вопрос? Я усмехнулась, воспользовавшись тем, что он закрыл глаза.

– Глупый, – пробормотала я, и он слабо улыбнулся в ответ. Он был настолько глуп, что я верила ему больше, чем кому-либо другому. Я была так напугана тем, что чувствовала к этому идиоту.

– Может, я и пьян, но я все еще остаюсь собой.

Он не открывал глаза, но не мог перестать говорить мне в ответ.

– Осел.

– Кто такой Демир?

Кто такой Демир? Знаешь, ты тот, кто заставляет меня плакать и одним жестом вызывает улыбку на моем лице, самый милый пьяница в мире.

– Поспи немного, – сказала я, пытаясь встать со своего места; он, должно быть, почувствовал, что я собираюсь уйти, потому что открыл глаза и быстро схватил меня за руку.

– Я знаю, что я чувствую. Поверь мне, я сам такой. Я понимаю все, что сказал. Я люблю тебя.

И снова эти слова… Он снова застал меня врасплох. Когда я была с ним, то забывала обо всем, что знала.

Подойдя ближе к кровати и снова наклонившись, я оставила легкий поцелуй на его щеке, а затем на виске – и прошептала три слова, которые он хотел услышать.

– Я верю тебе.

Наконец-то я смогла это сказать, но он все еще выжидательно смотрел на меня. Не жди от меня большего. Пожалуйста, не надо, Демир. Хотя бы пока оставь это. С легкой улыбкой на лице он сказал, что ему холодно, вздохнув. Поэтому я еще немного подтянула верх одеяла, зевая.

«Когда он закрывает глаза, то понимает, что ему действительно нужно отдохнуть», – подумала я.

– Ты собираешься спать?

Его закрытые глаза внезапно открылись от страха.

– Ты собираешься уходить?

Я не уйду, идиот, я здесь, с тобой.

– Нет, я здесь до конца. Я буду за тобой ухаживать.

Когда его губы растянулись в улыбке от услышанного, морщины, образовавшиеся на щеках, показали его красоту во всем ее великолепии. Я не удержалась и прикусила губу.

– Тогда нет, я не буду спать.

Конечно, он не собирался спать. Не знаю, почему я не удивилась?

– Тогда я сделаю тебе кофе, и тебе станет легче. На кухне? В верхних шкафах?

– Он должен быть в одном из верхних шкафов. Я помогу тебе.

И когда он попытался сесть в кровати, я схватила его за плечи и уложила его обратно в постель. Я хотела, чтобы он отдохнул и проветрил голову.

Ведь у нас было так много всего.

– Я сама все найду, просто отдохни.

Он закрыл глаза, с наслаждением слушая меня. Я встала с улыбкой на губах. Его слова эхом отдавались в моих ушах, я никогда не забуду этот день.

– Она очень похожа на мою маму с кудрявыми волосами. Мою родную маму. У меня дома есть ее фотография в маленькой рамке, у изголовья моей кровати. На серой прикроватной тумбочке рядом с кроватью. Посмотри.

Взяв в руки деревянную рамку, я поняла, что она так же прекрасна, как и в рассказах. Я смотрела на улыбающуюся женщину в центре сада маргариток с вьющимися волосами. Как она была прекрасна… Как она была чиста. Дядя Онур уже показывал мне такую же фотографию в доме Мустафы. Когда он положил передо мной альбомы и теперь, когда я тщательно их проанализировала, я поняла, что была абсолютно права в своих предположениях.

Я прикоснулась кончиками пальцев к фотографии прекрасной женщины и поняла, кого она мне напоминает. У нее был тот же невинный, наивный взгляд, что и у Демира. Я видела это в его карих искрящихся глазах. Ямочки на его щеках, когда он смеялся.

«Потому что Демир – мой брат».

Голос Мустафы зазвучал в моих ушах, я почувствовала комок в горле. Этот комок в горле мешал мне дышать, когда я вспомнила о своем обещании и выронила рамку из руки. Чувство сожаления затопило мое тело. Этот секрет. Как я собиралась его сохранять? В какое положение меня поставил Мустафа? Постарайся не думать, Ниса. Не думай. Это все, что ты можешь на данный момент.

Мне следовало прийти в себя, поэтому я быстрыми шагами выскочила из комнаты Демира. И пока я двигалась к спальне, в которой он находился, я не могла не воспользоваться возможностью осмотреться…

Просторная спальня оформлена в самых красивых оттенках серого. Прямо над кожаным изголовьем кровати висела большая фотография «Импалы». Мало того что она у него есть, он перенес свою любовь к машине в комнату. Но несколько месяцев назад он готов был рисковать ей и потерять ее. Шкаф и письменный стол тоже были светло-серыми. Рядом с письменным столом у него стоял книжный шкаф с шестью полками. Из-за моего интереса к этой области я подошла ближе. Фэнтези и научная фантастика. От моих глаз не ускользнула серия о Гарри Поттере. Кроме того, на его книжной полке стройными рядами выстроились комиксы Marvel и DC. В первом ряду, конечно же, стоял «Железный человек».

Мне не хотелось тратить остаток времени в комнате Демира, поэтому я быстрым шагом вышла в коридор, но поняла, что не знаю, где находится кухня, и решила осмотреться.

В его квартире было три комнаты. Когда я открыла очередную дверь в коридоре, то увидела, что в этой комнате ничего нет, она просто пуста. Там стояли коробки. Я снова вошла в гостиную. Это была самая маленькая комната в квартире. Черные кресла и дополняющий их черный стеклянный журнальный столик. Висящий на стене телевизор не был ни слишком большим, ни очень маленьким. Под ним располагалась небольшая навесная полка для PlayStation. При осмотре гостиной мое внимание привлекла другая деталь. На одной стене маленькой комнаты висело изображение Девичьей башни[4]. На другой стене, напротив башни, в таком же положении висела картина с изображением Галаты[5]. Это была чудесная деталь, потому что она связывала Галату и ее легендарную любовь к Девичьей башне[6]. Я вспомнила, что мы проходили эту тему на уроке литературы в первом классе средней школы.

Демир был образованным мальчиком, с развитым интеллектом. Не все знали историю картин, чтобы размещать картины таким образом. Ящик Пандоры открылся и показал все, что у него внутри. Не желая больше задерживаться, я покинула гостиную.

Я прошла на кухню. Она была маленькой по сравнению с остальными помещениями, но тут хотя бы был обеденный стол. Действительно, кто ему готовит каждый день? Или он каждый день заказывал доставку еды? К сожалению, сколько я ни осматривала шкафы, турки я не нашла. Я скорее смогу приготовить обед, чем сварить кофе. Я нашла маленькую глубокую кастрюльку. Снова порывшись в шкафах, я попыталась найти кружки. У Демира была масса разной посуды, я не ожидала увидеть столько в доме у молодого парня. Надеюсь, у него есть кофе, как он и сказал. Наконец я нашла кофе.

Демир Гюрсой – единственный человек, у которого есть турецкий кофе без турки для приготовления.

Хихикая, я налила немного воды в глубокую кастрюлю, которую держала в руке, и начала готовить турецкий кофе с помощью найденной десертной ложки. Я взяла немного и добавила в воду. Конечно, я знаю, как варить кофе. Когда я жила в приюте, госпожа Севда однажды показала мне, как это делать. И после этого она попросила меня сварить ей кофе.

Я медленно помешивала кофе и ждала, пока он вспенится. Затем я положила в него два кубика сахара и тут заметила на кухне какое-то движение. Когда я отвернулась от плиты, то поняла, что Демир стоит прямо за мной. Я поняла, что он рядом. Кофе вспенился и выкипел на плиту. Я вздрогнула, когда он погладил меня по руке. Мне пришлось задержать дыхание, когда он слегка поцеловал меня.

– Не надо.

Мой голос был больше похож на шепот. Его близость была некомфортной, и, хотя это раздражало, внутри я трепетала от этих ощущений.

Пока я пыталась сосредоточиться на кофе, не поворачиваясь, он быстро убрал руку и выключил конфорку. Потом очень деликатно взял меня за руку и повернул к себе, его взгляд был полон ожидания. Запах алкоголя сменился свежестью зубной пасты, на этот раз я вздохнула с облегчением. Сначала он почистил зубы – похвально, потому что я больше не могла выносить этот ужасный запах.

Его взгляд, когда он погладил мою щеку тыльной стороной ладони, не изменился, он взял меня за подбородок и закрыл глаза.

– Ты ведь веришь мне, не так ли?

Кто знает, сколько раз еще прозвучат эти слова из твоих уст? Держа его руку, которая все еще лежала на моей щеке, я прижала ее к левой стороне груди, где билось мое сердце.

– Сердце верит тебе.

Мое сердце сбилось с ритма под его рукой, но уверенности в его взгляде не прибавлялось. Я понимала, почему он сомневался после того, что произошло ранее. Но это была правда. Я верила ему.

– Правда?

– Это не шутка.

Его губы изогнулись в любимой улыбке. Появившиеся морщинки заставили меня тоже улыбнуться. Одной рукой он по-прежнему держал меня за талию, а другой рукой продолжал ощущать стук моего сердца. Он отодвинул меня от варочной панели к свободному краю кухни. Я затаила дыхание, прислонившись спиной к стене. Хотя я знала, что мы делаем, и даже если я считаю это неправильным, мне не терпится увидеть, что он будет делать дальше. Я закрыла глаза только ради того, чтобы дать ему возможность действовать. Чтобы быть в состоянии стоять, когда он полностью сократил расстояние между нами, я крепко прижалась к его рукам, одна из которых ласкала мою щеку. Я приоткрыла рот, чтобы почувствовать его губы на своих, но как раз в этот момент настойчивый звонок в дверь разрушил эти чары.

Я быстро открыла глаза и опустила плечи. Я увидела, как Демир закатил глаза.

– Ты должен открыть дверь.

Он даже не изменил позы и придвинулся чуть ближе, отрицательно качая головой:

– Подождут.

Но звонок звенел так настойчиво, и на этот раз я толкнула его за плечи, чтобы он вышел в коридор. Я подала знак головой.

– Демир, открой дверь, идем.

Он неохотно отошел от меня, вышел из кухни и пошел открывать. Я попыталась прийти в себя и последовала за ним. Батухан все еще настойчиво звонил в дверь, когда Демир открыл ее.

Это так разозлило Демира, что он закричал: «Ян!» – и ударил Батухана по голове. В своем роде он отомстил за то, что незадолго до этого делал Батухан.

Бахар и Эмре тоже были тут.

– Не вовремя ты пришел, – продолжал бурчать Демир, не обращая внимания на то, как я краснею.

Я не знала, что делать. Бахар спросила: «Что, черт возьми, происходит?», но он не обратил на нее никакого внимания.

Батухан и Эмре последовали за Демиром.

Я кивнула Бахар, когда она вошла в гостиную, и указала ей на кухню. И когда она вошла на кухню, то поняла, что Демир выключил плиту. Я снова включила варочную панель, но мне нужно было долить воды и добавить кофе в кастрюлю.

Пока я готовила кофе, Бахар придвинула стул к обеденному столу на кухне и села, выжидательно приоткрыв губы, словно желая что-то узнать.

– Что ты сделала? Поговорили с ним? Наш пьяница протрезвел?

Пока она задавала мне вопросы один за другим, я наливала приготовленный кофе в большие кружки, которые нашла на стойке. После того как с кофе было покончено, настало время отвечать на вопросы. На этот раз я обратилась к Бахар:

– Он немного протрезвел, но мы еще не говорили о том, что произошло.

– Тогда давай пройдем в гостиную и без лишних разговоров уладим это дело.

Кивнув ей, я взяла поднос в руки и последовала за ней. Вместе мы прошли в небольшую гостиную Демира. Передавая кружки с кофе одну за другой, я чувствовала себя, как ни странно, девушкой хозяина дома. Мне казалось, что это не друзья пришли, а старейшины нашей семьи. Эта безумная мысль осела в моей голове. Батухан потянулся за чашкой кофе и заставил меня улыбнуться. Конечно же, он не мог промолчать.

– Спасибо, невеста.

Смогу ли я привыкнуть к этому прозвищу? Я не знала, но отрицать, что мне это нравилось, было как-то странно.

– Ну что, железная голова? Ты протрезвел? – сказал он, не замедляя своего лепета.

Демир, сидевший прямо рядом с ним, взял свою чашку с кофе и уставился на Батухана.

– Не начинай снова, Бату. У меня и так голова раскалывается, давай потом.

– Если выпивать столько рано утром, до того как прокричат петухи, то еще не такое произойдет, Демир. Нет, ты тоже меня не слушал. Даже когда я сказал тебе успокоиться, ты продолжил и попросил у Эркана еще.

Я не знала, кто такой Эркан, но Батухан не смог подавить хихиканье, пока Демир молчал. От него исходила такая энергия, которая смогла заставить его друга улыбнуться.

– Заткнись, Батухан, – сказал Эмре, одобрительно глядя на Демира.

Его глаза все еще блуждали по мне. По крайней мере, в присутствии товарищей. Неужели он не мог отвести от меня взгляд даже сейчас?

– Забудь об этом, Демир должен дать объяснение. Правда, Демир?

Слова Бахар подействовали на всех как холодный душ. Это заставило меня подпрыгнуть. Готова ли я выслушать, что послужило причиной его выходки? Пусть мне неизвестен ответ на этот вопрос, я хотела знать правду.

– Давай, Демир, расскажи девочке, чтобы она все узнала.

Подбодрив друга, Эмре поставил кружку с кофе перед ним на журнальный столик. Бахар села на единственное свободное кресло и поставила поднос на столик. Когда я села напротив него, его губы слегка приоткрылись.

Но то, что в конце концов мы столкнемся лицом к лицу с правдой, все еще пугало меня.

– После того как я отвез тебя домой в тот вечер и забрал Сенем, мы пошли на пляж. Я подумал, что тихое место для разговора было бы кстати.

Сенем тоже сказала, что сначала они пошли на пляж. По крайней мере, он не соврал об этом.

– Я думал, что все будет просто. Я имею в виду, что я думал, что скажу ей, что ничего к ней не чувствую, и мы наконец все прекратим. Это была очень простая ситуация, которую нужно было закончить. Я просто скажу об этом и покончу с этим. Но это оказалось не так просто, как я думал. Я понял, что должен сделать это, тем вечером. Я молчал в машине некоторое время, колебался. Не знал, что делать и как выразить это словами. Я не знал, что будет дальше, но твои последние слова все еще звенели у меня в ушах. Ты сказала мне: «Постарайся не разбить ей сердце», но в тот самый момент я не мог понять, как это сделать. И когда ничего не пришло на ум, я решил говорить прямо. Я не хотел расстраивать тебя, да, но я думал, что врать и юлить дальше нет смысла. Вот почему я сказал, что хочу расстаться, прямо.

Пока мои уши слышали, что происходило на самом деле, я в очередной раз восхищалась тем, что он так серьезно отнесся даже к этой моей просьбе. Он слишком серьезно относился ко всему, что я говорила.

– Что она сказала?

– Сначала она была очень тихой. Она ничего не говорила, но потом запротестовала. Даже не задавала никаких вопросов. Только попросила подождать до дня рождения. Сказала, что она не хотела быть брошенной и не хотела позориться в школе. Так что я согласился подождать до дня рождения.

То, что Сенем быстро согласилась, даже не спросив о причинах, вызывало у меня недоверие. Должно было быть что-то еще. В этом и заключалась суть дела. Откуда человеку знать, что тот, кто хочет с ним расстаться, не спросит о причинах? Что это за иррациональность? Сенем, почему она так себя повела?

– А что было потом, Демир? Судя по тому, что ты рассказал, ситуация, похоже, длилась меньше получаса, но Сенем пришла домой утром. Вот это и есть настоящий вопрос.

– Потому что она сказала мне, что не хочет идти домой. Она попросила меня высадить ее на детской площадке, что я и сделал.

Вот эта часть меня взбесила! Не зная, где Сенем и в какой ситуации она находится, я переживала, и это сводило меня с ума. Сенем должна была вернуться домой после этого разговора. Демир должен был привезти ее домой, но он этого не сделал.

Недостающие кусочки головоломки упорно не желали складываться. Я взвешивала каждое сказанное Демиром слово.

– Ниса, неужели ты не понимаешь? Разве ты не понимаешь? Она хочет разыграть свою козырную карту на этом дне рождения. Она расскажет всем на дне рождения.

Когда слова Бахар еще больше затуманили мой разум, я отчаянно встретилась взглядом с Демиром и увидела, как он развел руками в воздухе беспомощно. Он бросил на меня взгляд, который говорил, что это все.

– Я не понимаю, зачем она все это делает? – вмешался Эмре, пока мы все хранили молчание.

– На это может быть только один ответ. Сенем действительно все знает.

За несколько дней до этого Гекче сказала то же самое. Кажется, я и сама начинала в это верить, потому что другого объяснения быть не могло. Та, кого я считала своей сестрой, обвела меня вокруг пальца.

– В таком случае вам двоим остается только одно.

Бахар взяла слово и сказала:

– Ты будешь держать данное ей обещание до ее дня рождения, а потом уйдешь.

Она выдохнула.

– А ты будешь делать вид, что ничего не знаешь. Будешь притворяться, что веришь всему, что говорит Сенем. А мы с Гекче постараемся узнать настоящую правду к празднику.

Теперь я лучше понимала, почему они все вместе поехали провожать Гекче. Должно быть, они разработали план без моего ведома и будут действовать соответственно. Бахар пристально посмотрела на меня и ждала моего подтверждения. Она подняла брови в ожидании.

Я покачала головой: в этой ситуации никакого другого логичного выбора не было.

– Бахар проговорила это все, чтобы мы делали все слаженно. Просто на случай, если Демир собирался действовать иначе. Понял, умник? Иди сюда, дай я тебя поцелую.

После своих слов Батухан смачно поцеловал Демира. Демир с отвращением вытирал лицо одной рукой, а другой он отпихивал от себя Батухана.

– Чувак, отстань, мать твою! Что ты делаешь на ее глазах? – смущенный Демир Гюрсой рядом со мной… Ладно, я могла бы насладиться этим.

– Ой, ой, ой! Ему будет стыдно перед своей девушкой… О боже!

Батухан проигнорировал жалобы Демира и продолжил издеваться над ним. Такое поведение могло бы вызвать сомнения, кто из них на самом деле пьян. Но это казалось забавным. И было понятно, что все готовы действовать заодно.

– Заткнись!

– Побочные эффекты от Нисы не идут ему на пользу.

Все, кроме Демира, даже я, улыбались шуткам Батухана. Пока он шутил, Эмре наблюдал за Демиром.

– Батухан, заткнись, брат. Достаточно.

Наконец Батухан успокоился и сел в кресло, сложив руки на груди. Он сильно откинулся назад. Это напомнило мне об отзывах учителей на него.

«Ведет себя как маленький ребенок», – говорили они. Батухан действительно выглядел как шаловливый малыш.

Я наблюдала за каждым из них последовательно. Несколько месяцев назад, когда я только начинала жить этой новой жизнью, я сказала Демиру на той первой вечеринке, что не стоит говорить много. Главное – действия человека. Теперь я была в самом центре группы, и мне было не по себе. Но это было не волнение. Во мне было теплое весеннее счастье, приятное, что-то, что заставляло меня чувствовать себя так спокойно, несмотря на все, что произошло.

Демиру действительно повезло. В его маленьком мире все без исключения были за него горой. У него были отличные друзья. Ему не хватало только одного. Он должен был продолжать притворяться. К сожалению, заканчивать было еще рано.

С завистью наблюдая за их дружбой, я взглянула на часы, висевшие на стене. И поняла, что прошло много времени с тех пор, как пришла сюда. Я пришла сюда, никому не сказав. И мне нужно было уходить. Или дядя Деврим и Эсма забеспокоились бы.

– Мне нужно домой, – сказала я, поднимаясь с места.

Демир встал вместе со мной.

– Уже?

В ответ на его вопрос Батухан лукаво усмехнулся, а затем поднял бровь и жестом указал в нашу сторону. Мне лучше поскорее уйти, а то Батухан и на этот раз будет надо мной потешаться.

– Да, уже довольно поздно.

Бахар и остальные встали.

– Мы отвезем Нису домой. А ты иди прими душ, тебе станет лучше. Все будет хорошо, не волнуйся.

Бахар проявила материнскую заботу, чтобы улучшить ситуацию. Она похлопала Демира по плечу, Эмре и Батухан уже были в коридоре. Бахар увидела их и, надев обувь в дверном проеме, взяла в руки свои вещи, которые оставила в гардеробе. Я пошла вслед за ней. Все быстро собрались и вышли. Батухан все еще стоял рядом с нами, хотя и был в ботинках.

Хотя Демир все время указывал ему на дверь, чтобы он уходил, но тот стоял на месте. Наконец Бахар, стоявшая по другую сторону двери, сказала:

– Иди сюда, брат. Им нужно поговорить. Оставь их одних, – сказала она и, схватив брата за воротник, вытащила его и тут же закрыла дверь.

Когда Демир подошел ко мне после ухода Батухана, я уже обулась. Несмотря на то что сейчас все разрешилось, мне хотелось исправить допущенную ошибку.

– Мне очень жаль, что так вышло утром. У меня так кружилась голова. Я была очень зла. Мне было очень больно. Я прошу прощения. Прости за все те ужасные вещи, ты не заслуживаешь ни слова из того, что я говорила.

– Ты ведь мне веришь, не так ли?

Этого достаточно! Зачем он спрашивает об этом из раза в раз? Сколько раз я должна была давать один и тот же ответ?

– Я верю. Хочешь, чтобы я произнесла это по буквам? Я-ве-рю.

Его лицо осветилось улыбкой, и он сократил расстояние между нами и оставил трепетный поцелуй на уголке моих губ.

– Мне тоже жаль, что так получилось в ванной. У меня так кружилась голова.

Я подняла брови, когда он сказал мне мои же слова.

– Правда?

– Не то чтобы я не чувствовал того, что говорил, но я немного забегаю вперед. Вся эта ситуация – она очень сильно путает меня.

Я кивнула и на этот раз прижалась к нему ближе, держа его кончиками пальцев, тихо прошептав в ответ:

– Я думаю… ты был самым милым пьяницей в мире.

Оставив быстрый поцелуй на его щеке, я внезапно выскочила за дверь. Остальные, ожидавшие у двери, удивленно смотрели на нас. Лицо Демира имело ошеломленное выражение. Я повернулась к лестнице и взялась за перила, остальные последовали за мной, и наконец, когда мы уходили, Демир тихо закрыл за нами.

Когда мы спустились по лестнице и вышли на улицу, Батухан достал ключи и завел мотор черного BMW, стоящего на противоположной стороне улицы. Он открыл двери. Я вспомнила, что, кроме Демира, ни у кого из них не было водительских прав, но Батухан умел водить машину. Бахар сказала, что они время от времени совершают такие вылазки.

Эмре сел рядом с Батуханом на переднее сиденье, а мы с Бахар сели назад. Как только мы сели в машину, Бахар крепко обняла меня, притянув к себе, и всем своим видом выразила поддержку. По дороге я наконец сделала то, что все время откладывала, и проверила звонки, которые не проверяла раньше. Я увидела все сообщения, которые Демир прислал тем вечером, когда вернулся домой. Я собиралась открыть их и со спокойной душой прочитать одно за другим.

По дороге домой я позвонила тете Эсме и извинилась за то, что не предупредила ее. Хотя она не рассердилась, но дала понять, что было бы лучше, если бы она была в курсе всего заранее. Когда мы подъехали к моему району, Бахар, сидевшая рядом, повернулась ко мне.

– Почему, как ты думаешь, твоя сестра так поступила, Ниса? Почему она соврала?

Я думала и думала, но ничего не могла ответить Бахар. Не могла найти подходящего ответа. Может быть, настоящий ответ заключается в том, что его в принципе не существует. Потому что мы не сестры.

– Не знаю, может быть, это потому, что мы не настоящие сестры.

Эмре, который сидел на переднем сиденье, переглянулся с Батуханом, когда я это сказала. Они обернулись.

Когда я перевела взгляд на Бахар, она тоже ждала логичного ответа.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что мы с Сенем не кровные родственницы. Мы названые сестры или что-то в этом роде.

Не прошло и нескольких секунд после моего ответа на вопрос Бахар, как Батухан вдруг резко дернул машину вправо, затормозил и остановил ее.

– Притормози, Бату! Ты собираешься убить нас, сынок?

– Я не могу вести машину в таких условиях, брат.

Батухан проигнорировал жалобы Эмре и отстегнул ремень безопасности, быстро развернулся на переднем сиденье и посмотрел прямо на меня.

– Выкладывай, Ниса. Что значит – вы не кровные родственницы? А кто? Вы свойственницы или что-то в этом роде?

– Яблоня и груша, – прозвучал мой нелепый ответ на его вопрос.

Но меня удивило то, что они этого не знали. Я думала, Демир им все рассказывает, но Демир снова удивил меня, сохранив мой секрет.

Сенем придумала всю эту историю с сестрами. В наш первый день в этой новой школе она сказала, что мы сестры. И теперь, когда произошла эта ситуация с ее враньем, мне придется объясняться из-за тех ее слов. Три пары глаз с любопытством наблюдали за мной, и я поняла, что не хочу ничего от них скрывать.

– Сенем попала в приют, когда я была совсем маленькой. Она потеряла своих родителей, и, насколько я знаю, никто из их родственников не захотел взять ее к себе. Ее фамилия была Тойгур. Когда она приехала в детский дом, мы с ней решили жить в одной комнате. Мы росли вместе с самого начала. В нашем собственном мире мы были сестрами, наперсницами, маленькой семьей из двух человек. Но этой зимой, когда в приют приехали дядя Деврим и тетя Эсма, все изменилось, когда они захотели удочерить Сенем. Блондинка не хотела уезжать, не хотела оставлять меня. Но она была бы не она, если бы не нашла решение. И она поставила условие дяде Девриму и тете Эсме.