Точка контроля

Хлопнула дверь. Оторвавшись от своего занятия Кира бросила на хозяина квартиры вопросительный взгляд. Вид у него был мрачный, как зимнее небо. Он злился и искал, куда выплеснуть это чувство. Она слабо улыбнулась, похлопала ладонью по постели. Рейф уселся рядом, рывком поднял ее за талию и посадил к себе на колени. Кира обняла его за плечи, наклонилась, чтобы поцеловать и едва успела вздохнуть, как оказалась на спине, прижатая к постели весом его тела…

– Не придирайся к словам, – мягко попросила Кира. – Я уехала потому, что так было лучше. Не думай, что мне было безразлично.

Он уставился в окно, одновременно удивленный и смущенный ее неожиданным признанием и нетипичным желанием сгладить острый угол. Кира проследила за его взглядом. На узком откосе окна скопились снежинки, липли к стеклу, словно дети заглядывали в витрину магазина с игрушками. Кира подумала о том, в чьей игре она собирается из пешки превратиться в ферзя, и мрачно улыбнулась.

– Помоги мне, Рейф. Сама я не найду, это кто-то не балканский. Арину там любят. Убить ее – все равно что в голову себе выстрелить. Она за последние триста лет не только для своей страны, для всех соседей сделала больше, чем до того эволюция, – услышав, что ее голос зазвенел возмущением, Кира умолкла.

– Кроме того, я так понял, местная публика неплохо знает тебя и бессмертных среди них нет. – Рейф усмехнулся.

– Я проследила винтовку до греческой границы. В страну она попала оттуда; как она попала туда, я выяснить не могу. Там такая граница, – досадливо поморщилась Кира, – танк можно протащить – никто не заметит. В папке копии документов, по которым винтовка в Болгарию въехала, и копия паспорта владельца. По нашим базам это тупик, человек как будто вообще не существовал. Пробей по своим, вдруг повезет?

Рейф молчал, изучая ее своим знаменитым взглядом.

– Почему думаешь, что искать надо здесь?

– Намекнули. Этот мужик с шестиста метров в темноте успел подстрелить двух вампиров, после чего не только невредимым ушел, но и до границы смог добраться. У него были пути отхода, у него были деньги. Его слили, потому что он с высокой долей вероятности знал, кто сделал этот заказ. Это был профессионал. И не наш, самого крутого стрелка на Балканах я знаю, это не он. По уровню подготовки, думаю, среди опытных военных надо поискать.

С каждой ее фразой Рейф все больше мрачнел и под финал угрюмо уставился в окно. О нелюбви Киры к военным ему было хорошо известно, как и о причине этой нелюбви. Общаться с ними означало ходить по узкому краю не только в рамках натянутых отношений между ними и бюро. Известная полным равнодушием к субординации, Кира не испытывала пиетета перед чинами, что могло добавить проблем.

– Как ты в политическое дерьмо вляпалась? – внезапно спросил он с усмешкой. – Ты же терпеть не можешь весь этот этикет.

Кира хмыкнула.

– Помоги найти хвосты. Ты меня знаешь, я в долгу не останусь.

– Чтоб ты им эту пулю куда поглубже затолкала?

– Слово даю – никого не трону, – пообещала она. – Снайпер пулю только выпустил. Мне нужен тот, кто ее заказал.

3. Тени прошлого

2 декабря, утро

Кира проснулась резко, словно от толчка и несколько секунд ей казалось, что кто-то пристально на нее смотрит, но комната была пуста. В незакрытое шторой окно лился вечерний свет, между соседними небоскребами виднелась полоса желтовато-сизого неба. Некоторое время Кира с трудом соображала, почему спит на такой высоте, потом вспомнила, что находится не дома. С тринадцатого этажа отеля – сказалось ее мелкое пристрастие к символизму – открывался дивный вид на закатный город. Вдалеке мерцало озеро, распростертое до горизонта, теряющегося в облачной мгле. Цветом оно напоминало гибрид зебры и жирафа, бликуя то черными, то оранжевыми полосами. Полюбовавшись игрой света и его искажениями, Кира зевнула и развалилась на постели, мечтая о кофе и яичнице с рыбным стейком. Ресторан в отеле не мог побаловать ее завтраком в пятом часу вечера, поэтому мечта оставалась мечтой. Можно было добраться до ближайшего супермаркета и купить набор продуктов «сделай сама», но перспектива не вызывала воодушевления.

Телефон на прикроватной тумбочке дрогнул оповещением, возвращая в мир свежих новостей и последних событий. Бегло пролистав ленту американских каналов, Кира узнала об антивампирских волнениях в Атланте, Сиэтле и Вашингтоне, а также о существовании «Общества последователей доктора Ван Хельсинга», не имеющего никакого отношения к докторам. Из любопытства она даже поискала информацию. Википедия политкорректно называла деятельность организации спорной и относящейся больше к оккультизму, нежели к реальным проблемам от вампиров. Что, однако, не мешало последователям расклеивать по улицам листовки с призывами вернуть порождения ночи обратно в ночь, предварительно помолившись за спасение их душ. Хмыкнув над завуалированным призывом к экстремизму, Кира представила реакцию на такое в ленивой Болгарии и весело хихикнула. Предприимчивые клыкастые обитатели наверняка нашли бы в горах пару-тройку монастырей, готовых за небольшую плату молиться за всех вампиров страны по пять раз на дню, дабы ночью спать спокойно. Перекрестные ссылки от Общества вели на несколько ультраправых сайтов, к официальным порталам Американской Ассоциации Вампиров и Европейской Вампирской Ассамблеи.

Последние пятнадцать лет Американская Ассоциация Вампиров, образовавшаяся еще до признания их полноправными гражданами США, предпочитала делать вид, что независима и поддерживает с Европейской Ассамблеей Вампиров дипломатические отношения. Однако независимость эта была сродни независимости подростка, живущего в доме родителей, на деньги от присмотра за соседскими детьми, с оплатой двадцать баксов в час. Старые европейские вампиры с некоторым снисхождением делали вид, что играют в эту игру, и во внутреннюю деятельность Ассоциации не вмешивались. Как только молодые и дерзкие американские вампиры выбирались за территорию своей песочницы с требованием признания, они сталкивались с тонной бюрократических проволочек Ассамблеи, у которой за многие века существования появился протокол на каждый чих. Кроме того, Ассоциация тщательно лелеяла обиду на Ассамблею за отказ пустить в генеральное собрание представителя от США.

Почитывая свежие пресс-релизы, Кира узнала, что в нескольких штатах заметно расширили квоты на обращения для мигрантов при условии самостоятельной оплаты процедуры и реабилитации. Ассоциация заманивала в свои ряды обещанием трудоустройства после обращения и предоставлением социального пакета, в который входила даже медицинская страховка. Листая описание, Кира размышляла, в каких случаях она может понадобиться вампирам и не стоит ли скопировать систему с поправкой на болгарские особенности.

Новости Ассамблеи разнообразием не баловали, являя собой иллюстрацию к слову стабильность. Отчеты о проделанной работе, информация о предстоящих встречах, заунывные описания прогресса в вопросах интеграции вампиров в европейскую юриспруденцию и медицину. На третьей странице упоминался неприятный эпизод на деловой встрече вампиров в Нише, помешавший однозначному завершению переговоров. По тону сообщения складывалось впечатление, что само событие было не серьезнее пролитого на платье бокала вина. Мысленно Кира похвалила талант Стефки, специалиста по связям с общественностью, низводить серьезные проблемы до двух строчек над счетчиком посещений в подвале сайта.

В почте мигало приглашение на онлайн конференцию по болгарской повестке, перенесенную с девятого декабря на второе. Кира приняла его, забыв посмотреть на время, и долго бурчала, выражая недовольство, пока настраивала будильники по чикагскому времени, чтобы не забыть появиться к началу.

Выбравшись наконец из постели, прошлепала в душ и привычно уложилась в десять минут. Вытирая волосы, вернулась в комнату, поглядела в телефон. Метео-приложение сообщало ей, что за окном минусовая температура, повышенная влажность и туман. Закатное небо за окном насмешливо опровергало последнее. Набрав номер Рейфа и прижав телефон к уху, Кира натягивала джинсы, досадуя на погоду и необходимость надевать на себя три слоя одежды, чтобы не превратиться на улице в сосульку. Он ответил не сразу, и его резкое «Что?» не наводило на мысли о длительной беседе.

– Привет, есть новости?

– Занят, перезвоню, – отрывисто бросил он в трубку и отключился, не дожидаясь ответа.

Кира поглядела на заглохший телефон с некоторым недоумением, положила его на кровать и завалилась рядом, уставившись в потолок. После недолгих размышлений пришла к заключению, что многое время меняет, но многое оставляет прежним. Дружелюбная манера общения агента Камеро, в отличие от прически, не изменилась ни капли. Впрочем, если бы имелась свежая информация, Рейф нашел бы и время ею поделиться. Покивав своим мыслям, Кира нехотя сползла с постели, надела пушистый белый свитер, затянула волосы в низкий хвост и, взяв со столика ключи и водительские права, покинула номер.

Олень у входа подмигивал рогами, приглашая к тактильным развлечениям, и Кира не стала отказывать себе в детской радости потрогать его за рога. Тыкая пальцем в конструкцию, она наслаждалась сменой цвета и отсутствием снега. Ветер, все равно неприятно пронизывающий, щупал ноги под полами куртки, заползал в рукава, путался в раскрытых карманах и трепал волосы. Кира укуталась шарфом, сунула руки в перчатки без пальцев с нарисованными на ладонях кошачьими подушечками и, расставшись с милым сердцу оленем, пошла в сторону Миллениум парка. Предусмотрительно заткнув уши наушниками, чтобы увеличенный по случаю субботы рождественский позитив не так сильно действовал на нервы.

К празднованию Рождества и Нового года она относилась равнодушно. Ей нравились украшения, ели, гирлянды, и совершенно не воодушевляла вся остальная атрибутика. Атмосфера праздника возникала внутри только в безлюдных местах. На болгарскую неделю Коледа она уезжала в Несебр и бродила по пустым пляжам, наслаждаясь морем и одиночеством. В Чикаго прогулка по набережной в начале декабря сулила отмороженные уши и воспаление легких, и Кира предпочла парк.

– Мам, смотри, вампир, – вливаясь в музыку воскликнула девочка лет восьми, указывая на женщину в серой куртке.

– Сара, замолчи, это невежливо, – зашипела на нее родительница и виновато улыбнулась тетке, обернувшейся на голос. – Извините, – пробормотала смущённо и потянула дочь за руку дальше.

Тонкая, худая азиатка поджала губы в ответ, явно недовольная такой на себя реакцией. Глотнула из большого черного стакана, на боку которого виднелась надпись «Вампиры тоже люди», и пошла дальше. Кира поглядела на кофейню у входа в парк и восхитилась практичностью американских предпринимателей. Порции подогретой крови теперь продавались на вынос, как кофе. В некоторые даже добавляли сиропы по желанию клыкастых покупателей. Недоумевая, зачем это может быть нужно, – человеческая еда вампиров насыщала, но на вкус не отличалась от бумаги, – Кира выбрала большой латте в вампирский стаканчик. Заказывая себе французский хот-дог, попросила не класть лук и горчицу. Чернокожий парнишка продавец хохотнул, блеснув клыками, и по-французски заверил, что все сделает в лучшем виде. Кира почитала меню скорее из интереса и обнаружила, что плазму добавляют и в хот-доги, и в бургеры, и вообще во все человеческое меню. Было даже мороженое с кровью. Пока она осмысливала гениальную в своей простоте идею, сварился кофе и приготовился хот-дог. Мысленно поаплодировав мощной коммерческой жилке франкоговорящих вампиров, она поблагодарила, накинула парнишке на чай, и пошла в парк, обдумывая, не стоит ли развернуть такую торговлю в Пловдиве по возвращении.

У входа морозил уши и носы малочисленный пикет. На крышках обувных коробок и старых картонках неровными буквами были выведены лозунги в стиле Общества Ван Хельсинга. Вампиров именовали бесовскими отродьями, что, с точки зрения Киры, было скорее комплиментом, призывали власти штата отменить фестиваль и обвиняли клыкастых в гибели коренного населения. Последнее позабавило особенно сильно.

За воротами атмосфера была скорее праздничная. Лента катка, выписывая загогулину, вилась по парку между деревьев и походила на гирлянду, подсвеченная разноцветными огнями. Играла музыка, и некоторое время Кира еще пыталась ее перебить вторым концертом Чайковского, но смирилась и, выключив наушники, приготовилась слушать вездесущий “Let it snow”. К ее удивлению, над парком разносились композиции, напоминающие индейские песнопения. Удивляясь такому плейлисту, Кира добрела до небольшой ярмарки и обнаружила, что она вовсе не рождественская. Несколько пестрых палаток, нейлоновых имитаций вигвамов, стояли между баннерами с рекламой Первого Вампирского Музыкального Фестиваля. Кроме обычного фестивального мерча вроде кружек, эмблем, плакатов и платков, продавались типично индейские штучки. Ловцы снов, стрелы, наручи с косточками, серьги и ожерелья с совиными перьями. Кира отметила, что клыкастым в США присуща некоторая самоирония: многие украшения были сделаны из дерева в форме кольев. Побродив между ларьками, она купила ловец снов затейливого плетения, две глиняные пиалы с красивой этнической росписью, браслет из секвойи и серьги-колья. Присмотрелась к ароматным палочкам, а в травяных сборах унюхала знакомый запах марихуаны. Хмыкнула, отметив, что вампирские предприниматели быстро адаптировались к новым биллям о легализации каннабиса в Иллинойсе, но покупать не стала.

Тусклый день за три недели до зимнего равноденствия истаял быстро, как ярмарочный леденец. Стемнело меньше часа назад, край неба еще светлел над линией горизонта. Вампиры помоложе отсиживались в норах, вампиры постарше начали трудовую ночь. Кира вышла из парка, не особенно задумываясь, куда идет, и через некоторое время обнаружила не слишком умелый хвост. Что ее сопровождает не полиция и не федералы, было понятно по тому, как заметно компаньон выделялся на фоне других гуляющих. Высокий, худой и одетый слишком легко для зимнего вечера мужчина стрелял глазами по сторонам, якобы читая вывески, и периодически дергался в вампирскую скорость, когда Кира сливалась с толпой на перекрестках. Забавы ради она некоторое время поиграла с ним в прятки, после скрылась в белых навесах фасадного ремонта старого здания. Постоянно меняя маршрут и петляя, не сразу заметила, что ноги привычно вывели к “Серой кошке”. Прислонилась плечом к углу дома напротив. В конце улицы столпились пестрой группой драг-дилеры. Кира наблюдала за людьми, торгующими пороком, но подходить не спешила. У нее не было внятной цели и настроения пускаться во все тяжкие. Просто вспомнить молодость и порадоваться, что она прошла.

Чикаго, 2000 год

В ушах звенело. Мерно, настойчиво, через равные промежутки времени. Открыв глаза, Кира увидела над собой серый потолок собственной квартиры. Спустя четыре звонка она поняла — телефон. Звонки вонзались в сознание, как тонкие иглы в пальцы. Головная боль, захватив черепушку, начала интервенцию по всему телу, конечности неприлично ломило. Больше всего хотелось закрыть глаза и сдохнуть. Она отодвинула аппарат подальше от уха, спасая себя от быстрой и бесславной кончины. Приняла вызов и выдавила тяжелое, начисто лишенное дружелюбия приветствие. Ломота в теле включилась в монотонный ритм. Через минуту Кира осознала, что тупо слушает гудки и закрыла крышку мобильного. Собственная заторможенность нервировала. Кира попыталась вылить чувство через грубое ругательство, но это мало помогло. Бросив телефон, Кира выбралась из постели и прошлепала босиком на кухню. Под ногу попался камешек, пребольно впившись в пятку. Запрыгав на левой ноге, Кира ударилась еще и локтем. Замерев в неудобной позе, она медленно выдохнула, ощущая, как в душе поднимается волна раздражения, намекая, что следующим гостем будет желание кого-нибудь убить.

Доковыляв до старого холодильника и достав банку с рассолом, Кира отхлебнула ледяной жидкости, пытаясь привести себя в относительную норму. Включив электрический чайник, она уселась на подоконник, вытащила из пачки сигарету и задымила в форточку, разглядывая презерватив, натянутый на потолочный детектор дыма. Память хаотично подбрасывала смутные картинки событий вчерашней ночи. Они возникали в сознании вспышками неоново-синего света, который используют в ночных клубах. Мелькало смеющееся лицо Пимпа, тела, нервно дергающиеся в свете стробоскопа. Кира поморщилась, прижала пальцы ко лбу. Голова гудела, как церковный колокол. Она определенно перебрала вчера. Всего, что могла предложить ей “Серая кошка”.

От жалости к себе отвлек телефонный звонок, и телефон надрывался целую минуту, прежде чем заткнулся. Кира облегченно выдохнула. Задумалась, не лучше ли банально опохмелиться. В момент нелегкого выбора виски или чай, ожил дверной звонок, противной трелью разрушая хрупкую тишину квартиры. Мысль об убийстве показалась до крайности соблазнительной. Пока она прикидывала, куда деть тело и кто будет убирать кровь с пола, в замке скрипнул ключ.

Войдя в квартиру, Карл наступил на ботинок. Чертыхнувшись, пошарил по стене в поисках выключателя. Несколько раз бесполезно щелкнул кнопкой.

–Он не работает, — уведомила с кухни Кира.

Буркнув ругательство, гость прошел на кухню, спотыкаясь о раскиданную по полу обувь. Скептически оглядел обстановку. Чашки с остатками кофе неспешно покрывались плесенью в раковине, фантики, обертки и пластиковые контейнеры разной степени загрязнения в живописном беспорядке валялись на столешнице. Пластиковый обеденный стол прежде знавал лучшие времена, рядом с ним стояли два стула разной высоты, пол украшали многоцветные пятна. В углу рядом с холодильником высилась стопка коробок из-под пиццы. Батарея пустых бутылок протянулась вдоль стены до самой двери. Венчала картину запустения фигура Киры, сидящей на подоконнике, в некогда белой майке с ярким следом кетчупа на груди. Карл огляделся.

– Я тебя не понимаю. Почему ты живешь в такой помойке? Хоть бы ведро мусорное поставила. — Он присел на табурет. — Копы ищут автора трех трупов на свалке в Индиане.

– Успехов.

– Всплыла информация о похищении. Клиент разрывается между интервью и допросами, доказывая, что не при делах.

– Логично, я б тоже отмазывалась.

– Займешься, если девчонка что-нибудь расскажет.

– Можно ее шлепнуть, — пожала плечами Кира.

Карл взглянул на нее очень внимательно. Кира покосилась в окно – уточнить не выросла ли у нее вторая голова. Отражение подтвердило, что внешние изменения отсутствуют. Она затянулась, наблюдая за тем, как тлеет кончик сигареты.

Последнее их дело нельзя было назвать успешным. Владелец фермы в Индиане своей излишней принципиальностью не угодил ряду предприимчивых людей, желающих по-быстрому расширить собственное дело путем изъятия земли у хозяина. Вежливый рэкет фермеру пришелся не по душе, и он обратился в полицию. В рамках развития переговоров предприниматели похитили его дочь. Мужику нужен был человек, который передаст деньги похитителям и вернет похищенную. Кира не считала дипломатические переговоры своей сильной стороной, поэтому явившись на встречу без преамбул шлепнула одного из троих похитителей, чем произвела такое неизгладимое впечатление, что оставшихся двоих тоже пришлось убить, после чего долго разыскивать заложницу по территории заброшенной свалки. Она нашлась в хлам пьяная каком-то сарае, посреди которого стояла грязная чугунная ванна. По пути к машине девчонка заблевала Кире штаны и куртку, а в дороге еще и машину, чем окончательно отвратила от желания возвращаться, чтобы избавиться от тел.

С точки зрения Киры все сложилось удачно: мужик получил обратно любимое чадо, а в качестве бонуса мертвых оппонентов, она получила деньги за работу и выкуп. Карл, однако, остался недоволен. Не то чтобы Кира нуждалась в его одобрении, но разговор оставлял неприятный осадок, усугубляя похмелье, и ей хотелось поскорее с этим покончить.

– Ладно, я пошутила.

– Как всегда по-дурацки и еще зажала выкуп.

– В морду хочешь? — применила Кира свой любимый аргумент в споре. — Возникнут проблемы — переедем и затеряемся в другом большом городе.

Карл вздохнул и покосился в стоящую на столе чашку. На дне в недопитом кофе валялся окурок. Подельник поморщился и отодвинул чашку подальше.

– О тебе наводят справки клыкастые. Из вписавшихся и при деньгах, — сказал после долгой обиженной паузы. — Купидон посоветовал держать с ними ухо востро и не болтать лишнего.

–Куп урод. Даниэль жаловался, что он теперь дерет мзду с уличных вдвое больше. Пытается обойти бывших коллег по коррумпированному цеху.

– Куп – вампир, — сказал Карл так, словно это все объясняло. — Лишился и работы, и пособия по безработице, а жизнь в Чикаго недешевая.

– Это не повод грабить мой маленький клуб по интересам. Передай ему, чтоб отвалил, а то выбью зубы. Мне давно интересно, отрастают ли у них клыки заново.

– Не порти со всеми отношения хоть в этом городе, — досадливо брякнул Карл.

– Ты пришел меня пилить?

– Ты сама меня пригласила.

Кира с сомнением поглядела на приятеля.

– Ночью прислала смску, — в его тоне звучало недовольство и легкое осуждение.

Кира хмурилась, вспоминая упомянутую смску. Было в этом что-то такое, что смутно ее напрягало. Ускользающая мысль, которая заставила ее набрать это послание. Сам момент написания лениво выплыл на поверхность памяти: она стоит в общем туалете “Серой кошки”, в углу сношается парочка, а она, покачиваясь, пишет длинное сообщение.

– Чего я хотела? — отчаявшись вспомнить текст, спросила Кира.

– Кроме восторженного бреда? Хотела поделиться. Опять под кайфом писала? И, разумеется, ничего такого не имела в виду и вообще не помнишь об этом, так? — Тон его стал злым.

Кира пожала плечами. Приятель, не первый раз получавший от нее подобные сообщения, в этот раз почему-то поверил в правдивость. Разговор замер на ноте взаимного недовольства. Никто из них не намеревался выстраивать дипломатическую стратегию. Тишина принесла небольшое облегчение, необходимость мыслить связно отпала. Кира закрыла глаза, качаясь на волне похмельного синдрома, приправленного отходняком. Маятник настроения с недовольства упал в пучину черной меланхолии. Вопрос с деньгами казался ей ничтожно мелочным, она уже не помнила, почему не стала делиться.

– У нас договор. Пятьдесят на пятьдесят, — жестко напомнил Карл.

– Не возбухай, — буркнула она, морщась. – Свою долю с гонорара ты получил, что ко мне в пути налипло, не твое дело. Не ты под пулями ходишь.

– Тебя никто не просил их валить, — зло бросил Карл. — Ты должна была девку забрать, а не размазывать блевотину по всей свалке!

Кира спрыгнула с подоконника и, бросив окурок в раковину, подошла к подельнику. Прищурилась, глядя на него сверху вниз.

– Не нравится со мной работать, ищи другую компанию, — посоветовала почти ласково.

Карл помрачнел еще больше. Нахмурился, разглядывая невысокую, щуплую на вид Киру, всю их совместную карьеру поражавшую его полным отсутствием чувства меры и самосохранения.

– Чего ты завелась? — пошел он на попятную после минуты молчания.

– Задрал со своими претензиями.

– Я не в претензии Кира, но у нас договор. Я его соблюдаю и красивые заказы отдаю тебе, а не шестеркам Купа, хоть они и взяли бы тридцать процентов. Нечего быковать, не ты одна стреляешь метко.

– Может и так. Договор у нас на клиентские платежи, если хочешь делиться по полной, купи страховку. Она тебе пригодиться сломанные ребра лечить.

– Ты мне угрожаешь, что ли? —– Карл, казалось, опешил от неожиданности.

– Я тебе обрисовываю неизбежные рабочие расходы, — без тени иронии пояснила Кира. — Спустить курок много ума не надо. Только вот я, в отличие от твоих зэков, могу прикинуться паинькой и подойти поближе, чтоб не промахнуться. Так что, если хочешь в рабочую долю, предложи что-нибудь мирное, чтоб тебя не грохнули в первый же раз.

Она отвернулась и принялась копаться в кухонном шкафчике, разыскивая относительно чистую чашку. Карл встал и со вздохом вылил в раковину остатки прокуренного кофе. Включил воду и, на удивление споро помыв чашку, поставил рядом с чайником.