Фестиваль в Этерии

Хранитель откинулся в кресле, и его халат распахнулся, обнажив участок бледной кожи на груди. Алиса на мгновение отвлеклась, отметив про себя, что белоснежный шелк только подчеркивает благородную бледность его кожи. Но ответ вернул ее к реальности:

– Сейчас у меня есть только несколько гипотез, и пока я их не проверю, не смогу сделать однозначный вывод.

– А новая миссия в Этерии связана с каким-то из оставшихся потоков энергии? – спросила она, пытаясь вернуть беседу в более понятное русло.

Его пальцы нервно постукивали по ручке кресла – редкое проявление беспокойства у обычно невозмутимого мага.

– Нет. С принцем.

Эти слова прозвучали как удар.

Алиса резко выпрямилась, чувствуя, как холодок пробежал по спине.

Она почувствовала легкое головокружение: их разговор внезапно принял неожиданный оборот, уводя далеко от скучных теоретических рассуждений.

– В смысле? Ты же говорил, что мы закрыли эту тему? – Ее голос дрогнул, выдавая внутреннее смятение. В памяти всплыли образы Адриана – его боль, его печальный взгляд… и ее обещание скорой встречи.

Хранитель тяжело вздохнул, его изумрудные глаза стали еще глубже, словно в них отражалась вся тяжесть предстоящего решения.

– Интересно, как ты теперь хочешь закрыть его связь с Источником – он умрет, как только это случится?

Алиса ощутила, как в груди что-то болезненно сжалось. Она машинально потянулась к чашке с чаем, но рука дрогнула, и фарфор звонко стукнул о блюдце.

– Тогда я не понимаю, что мне нужно будет сделать? – Ее шепот был едва слышен.

– Тебе придётся начинать взрослеть и наконец-то взять на себя ответственность за сделанный выбор, – его слова резали, как лезвие, острое и безжалостное. – Твоя очередь объяснять ребёнку, что Деда Мороза не существует.

Алиса почувствовала, как в горле застрял ком, а на глаза наворачиваются предательские слёзы. Она сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, оставляя крошечные полумесяцы.

“Не сейчас. Не перед ним.”

– О чём ты говоришь? – её голос звучал тише, чем обычно, будто спрятанный под слоем снега.

– Ты расскажешь Адриану правду. Всю. Про Силу, про связь.

Тишина, последовавшая за этими словами, была оглушительной. Где-то за окном упала ветка, ударившись о подоконник глухим стуком, словно сама природа подчеркивала тяжесть момента. Алиса закрыла глаза, представляя лицо Адриана – этого гордого, сломленного и такого юного Повелителя…

“Как сказать ему, что его вера в божественную силу – всего лишь ещё одна сказка, которая скоро разобьётся о печальную правду?”

Неожиданно её губы дрогнули в ироничной улыбке.

– Забавно, ты уже дважды упомянул нашего Деда Мороза, – проговорила она, ловя его взгляд. – Неужели так понравился земной фольклор?

Хранитель резко сжал брови, в его глазах вспыхнуло холодное негодование. Он с отвращением представил картину – доверчивые дети, беззащитные перед любым незнакомцем в красном колпаке.

– Поражаюсь беспечности земных родителей, – процедил маг сквозь зубы. – К странному старичку дети садятся на колени, чтобы рассказать о своих самых сокровенных желаниях…

Алиса слегка смутилась, покусывая губу. В самой вере в чудо она не видела ничего плохого, но где-то на краешке сознания уловила суть его беспокойства.

– Ну… не обязательно на колени, – мягко уточнила она, стараясь сгладить ситуацию. – Можно и со стульчика стишок рассказать…

Но Хранитель лишь усмехнулся – едко, почти зло. Его раздражение искало выход, и он нашел, куда направить укол.

– Ах да, – его губы искривились в холодной усмешке, – я все никак не привыкну к твоим… своеобразным взглядам на жизнь. Тебе ведь можно и на свидания ходить без обязательств?

Он специально сделал паузу, наслаждаясь тем, как ее глаза расширяются от неожиданного удара ниже пояса.

Ее глаза тем временем вспыхнули, но не гневом – чем-то более сложным, почти болезненным.

Алиса загрустила от его замечания, но мысленно повторила про себя: "Я такая, как есть. Зря надеешься, что испугаюсь твоего неодобрения и сломаю себя в угоду твоим представлениям о прекрасном."

– Как иронично, – произнесла она вслух, – что именно с Дедом Морозом было связано моё первое разочарование в любви.

Хранитель весь напрягся, словно боясь упустить хоть одну деталь, будто она объявила, что сейчас раскроет ему главную магическую тайну мироздания, а не забавный случай из своего детства.

Она невозмутимо продолжила, глядя куда-то мимо него, словно бы в прошлое:

– Каждый раз на Новый Год к нам в гости приходили Дед Мороз и Снегурочка, чтобы меня поздравить. Я ждала этого праздника с особым трепетом – ведь это был подарок от настоящего волшебника, а не просто безделушка из магазина, купленная родителями.

Она замолчала, вспоминая, как сердце колотилось в груди, когда за дверью раздавался знакомый звон колокольчиков.

– И каково же было моё разочарование, когда однажды я нашла у папы в кабинете визитку с рекламой: "Праздник для вашего ребёнка! Дед Мороз и Снегурочка на дом. И контактный телефон."

Губы её дрогнули.

– Я тогда так… разочаровалась. Родители столько лет меня обманывали, говорили, что Дед Мороз настоящий и приходит только к тем детям, которые хорошо себя вели. Видимо, чтобы я целый год слушалась и не проказничала.

Она даже усмехнулась, вспоминая, как яростно спорила с одноклассниками, доказывая, что он существует, что её подарок – не из магазина, а из северной мастерской настоящего волшебника…

Хранитель слушал, не двигаясь.

Его пальцы слегка сжались, будто в них незримо вспыхнула магия, готовая бесследно развеять души тех, кто посмел причинить ей боль. В его глазах – обычно таких холодных, теперь бушевал настоящий шторм: ярость, вина, нежность.

“Они обманули её… так же, как и я.”

Мысль жгла сильнее любого заклятия. Но от этого бессильного осознания он вдруг улыбнулся – той самой хитрой, загадочной улыбкой, от которой у Алисы всегда мурашки бежали по спине.

– А идея потрясающая, – произнёс он, и в его голосе зазвучала игривая нотка. – Если будешь целый год меня слушаться, я тебе тоже что-нибудь волшебное подарю, согласна?

Алиса весело рассмеялась, и на мгновение её глаза снова заблестели, как в детстве.

– Если я сяду к тебе на коленки и ласково прошепчу на ушко своё желание – ты подаришь мне всё и сразу без всяких условий…

Он притворно задумался, приподняв бровь.

– Возможно. Но только если будешь очень-очень послушной.

Алиса весело рассмеялась в ответ.

– Или наоборот очень непослушной. Хорошие девочки безропотно ждут подарка целый год, а плохие забирают их сами.

Но тут же её улыбка потеряла яркость, и взгляд снова стал задумчивым и немного печальным.

– А в целом в разочарованиях есть свои плюсы – это бесценный опыт. Второй раз уже не обманешься.

Он замер.

Потом медленно, слишком осознанно, кивнул.

– Ладно, – его губы снова тронула лёгкая улыбка, но в глазах осталась тень. – Значит, заставить тебя быть послушной у меня не получится?

Алиса ехидно кивнула, разводя руками. В её глазах вновь заискрилось веселье, чему маг был несказанно рад.

– Ни за что, – прошептала она, приближаясь так близко, что её дыхание коснулось его губ. – Но если очень постараешься… может, я сделаю вид, что слушаюсь?

Он рассмеялся – низко, с хрипотцой, и его пальцы скользнули по её запястью, рисуя по коже магические узоры.

– Но если хочешь – я всегда готов исполнить любое твоё желание, – прошептал он, и в его голосе зазвучали тёплые, обволакивающие нотки. – Можем начать прямо сейчас…

Алиса фыркнула, и в уголках её глаз всё так же играли озорные искорки.

– Осторожно. Я ведь могу начать злоупотреблять твоей щедростью.

Он прищурился, и в его взгляде снова появился знакомый огонёк.

– Попробуй, – бросил он вызов, слегка наклоняясь к ней. – Посмотрим, кто кого перехитрит.

Но Алиса, словно вновь вспомнив те яркие события из детства, с жаром продолжила:

– Как же я злилась на родителей! Думала, что они не любят меня, раз обманывали. Папе было стыдно, а мама… мама просто отмахнулась, сказав, что я наивная дурочка, и она думала, я давно уже всё знаю.

Он резко выдохнул.

– Ты… – но замолчал, сжав зубы, не от злости – а потому что не мог подобрать слов.

Хранитель наклонился ближе, и его рука непроизвольно потянулась к её лицу, но остановилась в сантиметре, словно боясь, что даже это прикосновение может обжечь.

“Как они посмели?”

Но гнев тут же сменился чем-то горьким, почти стыдным. Ведь он и сам поступил с ней точно так же.

– Алиса… – его голос дрогнул, и он отвернулся, чтобы скрыть выражение лица. – Я…

Он хотел сказать "прости". Хотел объяснить, что не хотел её обманывать, что у него не было выбора, что…

Но слова застряли в горле.

Ведь эти оправдания не имеют смысла. Прошлое не вернуть. И кажется, она уже усвоила урок, что никому нельзя верить. Но какой ценой…

Когда она подняла глаза, то увидела в его взгляде такую теплоту, что ей самой стало неловко от этих откровений. Слишком личное. Слишком… человеческое.

Быстро взяв себя в руки, Алиса вернула беседу к первоначальной теме:

– Хорошо, я и так собиралась рассказать Адриану всё как есть, – наконец ответила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Только мне бы хотелось вначале самой получше разобраться, что к чему – вдруг я что-то путаю и ещё ему неправильно объясню?

Хранитель неожиданно рассмеялся, но в его смехе не было радости – только горькая ирония и какое-то странное восхищение. Его голос смягчился, став почти нежным.

– Да, ладно – справишься. За несколько тысячелетий не было ни одного мага, способного пройти испытания Теней, а тут сразу два сильных кандидата. Источники ликуют. – Он наклонился вперед, и его глаза вдруг потеплели. – Ты молодец, на самом деле. Это важное и значимое событие для всего мироздания.

Алиса почувствовала, как по щекам разливается тепло. Его похвала, столь редкая и искренняя, заставила сердце биться чаще.

– Я думаю, что всё это удалось благодаря твоему изобретению – Чаше Создания. – Ее голос звучал тише обычного, почти робко. Она осторожно улыбнулась, ощущая холод фарфора, когда провела пальцем по краю чашки. – Спасибо, что помог спасти жизнь Адриану. Ты ведь мог и не делать этого.

Мягкий свет магических светильников дрожал на полированной поверхности стола, отражаясь в остывшем чае Алисы – золотистые блики, похожие на застывшие слезы.

Хранитель откинулся в кресле. Вдруг его выражение лица изменилось, став почти нечитаемым. Когда он заговорил снова, в голосе звучала какая-то странная, горькая правда:

– Не думай, что я такой великодушный. – Он усмехнулся, но в улыбке больше не было ни тепла, ни уже привычной ей иронии. – Я вовсе не собирался его спасать – кто же знал, что он легко пройдет испытание, которое я в жизни бы пройти не смог.

Алиса замерла, чувствуя, как в комнате становится трудно дышать. Его слова прозвучали так, будто он признавался в чем-то постыдном.

– Если бы ты предложила мне бросить все и жить вдвоем на райском острове, я не колеблясь бы согласился. – Его голос стал тише, почти интимным. – Но, даже в самых смелых моих мечтах, ты мне такого не предлагаешь.

Он замолчал, и в тишине Алиса услышала собственное учащенное дыхание. Его признание висело между ними – хрупкое, опасное, неизбежное.

– А он взял и отказался от Исабель. – Хранитель резко вдохнул, словно ему не хватало воздуха. – Теперь еще долго будет мучиться, а так растворился бы в сладостном забвении – и всё.

Она почувствовала, как по щекам разливается жар.

Последние слова прозвучали с такой горечью, что Алиса невольно протянула руку, но остановилась в сантиметре от его пальцев. Воздух между их руками казался заряженным энергией, живым и трепещущим.

В этот момент она поняла: это не просто разговор о магии или миссиях. Это было что-то гораздо более откровенное, что меняло всё между ними. И как бы страшно ни было, она больше не могла делать вид, что не замечает правды, мерцающей в его глазах.

– Не прикидывайся недолюбленным, – выдохнула она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Ты легко отличишь меня настоящую от иллюзии, даже с закрытыми глазами.

– И то верно. – Он усмехнулся, и в этот раз в уголках его глаз появились едва заметные морщинки – следы настоящей улыбки.

На мгновение между ними повисло что-то хрупкое, почти невесомое. Но Алиса знала – им нужно больше разговаривать, слой за слоем узнавать друг друга.

– А что конкретно мне нужно будет ему рассказать? – спросила она, возвращая их диалог в опасное русло.

Хранитель нахмурился, и его лицо снова скрыла маска невозмутимости.

– Правду, которую ты так любишь. – Его голос вновь стал ледяным. – Что изначально твоей целью было уничтожить Армандиуса. Ты знала, что он умрет, и убьет его собственный сын, потому что твой план был все это подстроить.

Каждое слово падало, как камень. Алиса сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

– Что у тебя нет и не было к принцу никакой любви или даже симпатии – ты всего лишь играла с его чувствами. – Он наклонился вперед, и его глаза вспыхнули холодным огнем. – От нечего делать или, как ты там говорила? "В качестве протеста", вот.

Алиса почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Можешь также рассказать о своей причастности к смерти Яны и Мелиссы. – Его голос стал еще жестче. – Ты ведь могла спасти подругу, прилетев на день раньше, но специально принесла ее в жертву для нагнетания обстановки – чтобы Адриан сильнее злился на отца. О том, как жестоко ты подставила бывшую коллегу я вообще молчу.

– Яна постоянно меня доставала на работе, а под конец просто взбесила! – вырвалось у Алисы. Она тут же пожалела о своей вспышке, и поспешила оправдаться. – Кроме того, если бы Солтис не выполнил приказ, он доложил бы об этом Армандиусу, и тот перехватил шаттл еще на подлете к Лианории!

Хранитель смотрел на нее с таким выражением, будто видел насквозь.

– Совершенно не важно, где именно отец с сыном вступили бы в конфронтацию – исход был один и тот же. – Он медленно покачал головой. – А ссоры между коллегами – это, конечно же, достаточно веская причина, чтобы вынести человеку смертный приговор? Так, по-твоему?

Алиса опустила глаза.

– Мелисса предала Исабель! Бросила ее умирать в горящем доме – неужели этой причины тоже недостаточно?

– Она была ребенком, – резко парировал Хранитель. – поэтому просто испугалась и убежала. От кого ты ждала благородства и героизма во время военного нападения – от юной прелестницы, у которой на уме только танцы да наряды?

Он встал, и его тень, удлиненная и зыбкая, легла на стену.

– Кроме того, Исабель все равно была уже обречена – хрупкая подруга не смогла бы ей помочь, даже если бы попыталась. – Его голос звучал почти мягко, но от этого было только больнее. – Допустим, она все же в чем-то виновата. Почему такая жестокая смерть? Могла устроить, чтобы ей на голову упала большая ветка или она наступила на ядовитую рыбу в реке.

Алиса уже плакала взахлеб. Слезы катились по щекам, горячие и соленые, оставляя на коже мокрые дорожки.

"Как я расскажу все это Адриану? Он меня возненавидит. – мысль пронеслась, как лезвие, но так и не сорвалась с губ. – Я уже сама себя ненавижу – что же я наделала?"

Даже произнести это вслух она не смела. Но Хранитель понял ее без слов.

Он подошел ближе, и его пальцы – неожиданно теплые – коснулись ее подбородка, заставив поднять голову.

– Переживаешь как он отреагирует? – спросил он тихо. – Но ты ведь знала, к чему это приведет. С самого начала.

Его глаза были такими близкими, такими безжалостно ясными…

– Теперь тебе придется смотреть ему в глаза и говорить. Правду. Всю.

Он отпустил ее, и Алиса почувствовала, как по телу разливается ледяное одиночество.

Тени в гостиной сгустились, отбрасывая неровные блики на стены, где плясали причудливые силуэты – словно души тех, чьи судьбы они сейчас обсуждали.

Хранитель наблюдал за Алисой, его взгляд – тяжелый, пронзительный – скользил по ее дрожащим плечам, по слезам, которые она даже не пыталась смахнуть. Каждая капля, скатывающаяся по ее щеке, казалась обжигающим укором, и он видел это.

– Так боишься его неодобрения? – спросил он тихо.

Голос его звучал неожиданно мягко, но в этой нежности не было ни капли снисхождения – только странная, почти болезненная ясность. Как будто он не осуждал, а констатировал факт, и от этого было еще больнее.

– А мне ведь страстно доказывала, что за моим укором скрывается банальная ревность.

Он усмехнулся, но в его улыбке не было тепла – только горькое напоминание.

– А ты все сделала идеально. Всего лишь втереться в доверие – ну что здесь такого? – Язвительно передразнил он ее же слова, те самые, что она когда-то бросила ему в лицо, защищая свой выбор.

Алиса резко вдохнула, словно он ее ударил.

– Я не… Я не думала, что…

– Что он будет страдать? Или что тебе придется смотреть ему в глаза после этого? Естественно не думала…

Он выпрямился, и его тень, огромная и устрашающая, покрыла стену практически целиком.

– Ты использовала его боль, его горе, его ярость – и все ради своей цели. И теперь, когда правда выходит наружу, ты боишься последствий. Но это и есть цена, Алиса. Ты хотела изменить мир? Вот он – твой первый урок.

Она закрыла лицо руками, чувствуя, как слезы жгут кожу.

– Я не хотела…

Он наклонился вперед, и его пальцы сомкнулись вокруг подлокотников кресла, будто он сдерживал себя от чего-то.

– Лжешь.

Его голос прозвучал резко, как хлыст.

– Ты хотела. Ты все просчитала. Ты знала, что Мелисса умрет, что Яна погибнет, что Адриан сломается. Ты это спланировала.

Он замолчал, давая ей время перевести дыхание. Алиса сжала кулаки, чувствуя, как ледяной тон мага буквально рвет ее душу на части.

Где-то за окном шумел ветер, будто сама природа шептала ей:

"Беги. Спрячься. Сотри все из памяти."

Ей так хотелось сбежать.

Исчезнуть.

Провалиться сквозь землю, раствориться в пустоте – что угодно, только не встречаться с этим пронзающим взглядом, не слышать этот пронизывающий голос, который звучал как приговор.

Но бежать было некуда.

– Он возненавидит меня, – прошептала она.

Хранитель покачал головой.

– Возможно. Но это не самое страшное.

– А что тогда?

– То, что ты сама себя возненавидишь еще сильнее, если не скажешь ему правды.

Каждое слово мага падало камнем.

– Ты ведь хотела, чтобы Армандиус пал. И он пал. Ты хотела, чтобы его убил собственный сын. И Адриан сделал это.

Он откинулся в кресле, и свет лампы выхватил из полумрака резкие черты его лица – высокие скулы, тень длинных ресниц, жесткую линию губ, которая сейчас была сжата в тонкую нить неодобрения.

– Ты играла с его чувствами, зная, чем это закончится.

Наставник выдержал паузу, давая каждому слову просочиться в сознание острым лезвием стыда.

– План удался. Так почему теперь плачешь?

Тишина.

Алиса не находила слов.

Потому что он был прав.

Потому что она действительно использовала Адриана.

Потому что когда-то, в пылу спора, она сама злилась на Хранителя, на его холодное “цель оправдывает средства", а теперь эти слова вернулись обратно против нее.

И самое страшное – он все помнил.

Помнил каждое ее оправдание, каждую дерзкую фразу, каждую попытку доказать, что она права.

А теперь правда смотрела на нее его глазами – холодными, безжалостными, знающими.

И бежать от нее было некуда.

Алиса подняла голову, встречая его взгляд.

– А ты… ты уже меня ненавидишь?

Он замер, и в его глазах что-то дрогнуло.

– Нет.

Простого слова было достаточно, чтобы сердце екнуло.

– Но и не одобряю твой выбор. И если ты хочешь, чтобы что-то изменилось… начни с искренности, хотя бы между нами.

Тишина в комнате стала густой, как смола, обволакивающей и тягучей. Алиса чувствовала, как каждое слово Хранителя впивается в кожу, оставляя после себя жгучую боль. Его голос звучал ровно, почти бесстрастно, но в глубине бездонных глаз мерцало что-то неуловимое – то ли осуждение, то ли горькое понимание.

Алиса кивнула, сжимая кулаки.

"Он прав. Он всегда прав."

Хранитель молча наблюдал, как она вытирает слезы и выпрямляется.

– Я скажу ему. Всё.

Слезы катились по щекам девушки, оставляя на коже горячие соленые дорожки. Она сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, но эта физическая боль была ничтожна по сравнению с тем, что творилось у нее в душе. Хранитель стоял перед ней, его высокий силуэт отбрасывал длинную тень, сливающуюся с полумраком кабинета. В его глазах, обычно таких бездонных и загадочных, сейчас читалась редкая ясность – холодная и беспощадная.

– Ты думаешь, что Магия – это баловство? – его голос звучал мягко, но каждое слово падало, как удар. – А на самом деле это огромная ответственность. Вмешиваясь в чужие судьбы, ты берешь на себя обязательства держать ответ за всех, на чью жизнь ты повлияла.

Алиса резко подняла голову, смахивая слезы тыльной стороной ладони. Влажные ресницы слиплись, но взгляд уже загорелся новым огнём.

– Ты поэтому на следующих миссиях отключал мою связь с артефактом? – вырвалось у неё, и голос дрогнул не только от обиды, но и от внезапной догадки.

Хранитель усмехнулся, но в его улыбке не было ни тепла, ни привычной иронии.

– Нет, не поэтому. – Он сделал шаг ближе, и его халат шелком скользил по телу, словно живая тень. – Мне лично наплевать на всех этих куриц. Можешь расправляться с коллегами как угодно: поздоровались невежливо – испепелила на месте. Я одобрил бы твой выбор, даже если бы ты устроила апокалипсис с уничтожением всего населения Этерии, заодно с Армандиусом.

Алиса замерла.

"Что?.."

Мысли путались, не успевая осознать этот странный, почти демонический комплимент.

"Неужели… он не сердится? Он меня прощает? – пронеслось в голове, и сердце ёкнуло. – Хранитель не возненавидел меня!"

Душа уже запела, будто тяжёлый камень свалился с плеч.

Но его следующая фраза разбила эти наивные мечты вдребезги.

Маг наклонился к ней ближе, его дыхание коснулось её кожи – горячее и опасное.

– Меня задело только твое влечение к принцу. Поэтому принял решение отключить связь с Источником и отправить в Сильвермор на съедение. – Его пальцы легонько коснулись её подбородка, заставляя встретиться с его взглядом. – Не умеешь вести себя прилично – будешь наказана.

В этот момент в душе Алисы произошёл переворот.

"Негодяй! Нахал! Да как он смеет?!" – закипело внутри.

Только что она готова была утонуть в собственном раскаянии, а теперь… Теперь её переполняла ярость. "Я Хранительница, а не его собственность! Он не имеет права!"

Алиса резко отпрянула, чувствуя, как по спине пробежали мурашки – но теперь уже не от стыда, а от гнева.

– Это нечестно! – её голос звенел, как натянутая струна, готовая лопнуть в любой момент. – Я прошла испытания, значит, имею право на Силу! Почему ты можешь лишать меня доступа по своему усмотрению?!

Хранитель вздохнул, словно объяснял что-то очевидное упрямому ребёнку.

– У тебя подключение условное, как функция "родительский контроль" на ваших земных устройствах. – Он скрестил руки на груди, и его тень на стене стала ещё больше, напоминая крылья тёмного существа. – Если бы ты напрямую подключилась к Источнику, он бы уничтожил тебя в первый же день.

"Чего?! Какой ещё "родительский контроль"?! – мысленно взорвалась Алиса. – Вот я тебе устрою, подлец! Будет тебе ещё лабиринт Желаний, дождешься!"

Наставник подошел к окну, его профиль четко вырисовывался на фоне ночного неба.

– Вспомни наше совместное испытание сегодня в лабиринте Страха. – его голос стал тише, но от этого только весомее. – Для меня этот уровень – скучный вторник. Я один прохожу его за несколько секунд – быстрее, чем ты находишь путь к ванной. А с тобой мне двенадцать часов пришлось разгребать то, что ты натворила.