Дом над бездной. Часть вторая. Большой десант

– Не обольщайся нашей технической мощью, дружище. Опять же из истории пример… Йэллчип со своими фрегатами и крейсерами так и не смог захватить Моло. А у островитян были только духовые трубки с отравленными колючками.

– И ещё – хорошие пловцы, – кивнул Калау. – На занятиях по партизанской тактике нам всегда приводили этот пример. Моло умудрялись даже в ночном штормовом море, далеко от берега, отыскать корабль йэлльцев и поджечь его.

– Вот-вот, – сказал начальник экспедиции, останавливаясь перед шестиугольным шлюзом своей кабины. – По поводу кнопочек… Однажды в нашей истории уже складывалась ситуация, когда судьба мира зависела именно от простейших кнопочек. Которые надо было нажать и притопить. Хорошо, что у двух Великих Капитанов, держащих пальцы на своих кнопочках, не хватило смелости их нажать.

– А может, у них хватило ума не нажимать?

– Мастер Калау, ты растёшь в моих глазах! Ладно, как-нибудь договорим на эту тему. Возьми ребят, с которыми был на Верхнем куполе, и приходи через час ко мне на связь с командором. Надо обсудить ситуацию с подкидышем.

– С найдёнышем, – упрямо поправил командир разведки.

На раздаточной стойке они взяли подносы с заказанным обедом и термопакеты. Уселись за первой свободной платформой. Народу в столовой почти не было – обеденный перерыв на базе закончился. В навесных окнах-экранах открывался пейзаж Йеропи. На этот раз показывали горный перевал в белой накидке облаков, и на переднем плане – поляну с жёлтыми цветами. Картинка была объёмной и динамичной – цветы качались под лёгким ветром, облака медленно перемещались, и тени от них на поляне появлялись и исчезали. Эта фальшивая жизнь за фальшивыми окнами всегда вызывала у Тъе раздражение. В столовой он садился спиной к пейзажам.

Тъе распечатал термопакет, достал разноцветное полотенце и удивился:

– Холодное! И почти сухое… На базе не хватает пара?

– На базе не хватает воды, – ответил Анг, тщательно протирая лицо и руки своим полотенцем.

– Ну, не знаю… У нас на плавильне воды достаточно.

– Вот именно – на плавильне. Рамаджава распорядился не снижать плавильщикам норму. Иначе вы там сгорите.

Тъе распечатал поднос, достал блюдо с рыбой, принюхался.

– Это не патоси, – сказал он разочарованно.

– Не патоси, – раздался над ухом Тъе мелодичный голос. – Приношу голову вашему милосердию, мастер Тъе…

Он обернулся. Рядом стояла Сигур, маленькая блондинка с голубыми глазами, начальник службы питания базы.

– У нас закончились некоторые компоненты, – вздохнула Сигур. – И теперь мы не можем синтезировать патоси.

– Присядьте, Сигур, – сказал Анг.

– Спасибо, мастер Анг…

Сигур уселась напротив Тъе, уткнулась подбородком в руки и улыбнулась:

– Вкусно?

– Ещё не понял, – смущённо сказал Тъе, ковыряя палочками рыбу. – А что это?

– Гурани. Конечно, с патоси не сравнится, но… Мы старались. Вот закончат у нас монтировать гидропонику – сможем обходиться своими запасами.

Тъе поёжился под ласковым, каким-то обволакивающим взглядом Сигур. И, чтобы преодолеть смущение, сказал:

– Что тут у вас творится, мастер Сигур? Я не был на базе каких-то три дня… А вы умудрились остаться без воды.

– Вода у нас есть. Просто рамаджава Йогури приказал сократить расходы на технические нужды.

– Но скоро всё наладится, – подхватил Анг, споро орудуя своими палочками. – Прилетела разведгруппа с Верхнего купола. Ребята нашли ледник, которого базе хватит на тысячу лет. Я как раз начал разрабатывать транспортную схему переброски льда. Ничего сложного, доложу. Единственная преграда – большое ущелье на пути. Будем думать!

– Не стану мешать, – поднялась Сигур и поставила перед Тъе блестящий сосуд с длинным носиком. – Это вам… Компенсация за патоси. Натуральный кокору, сама растирала.

И ушла, плавно покачивая бёдрами.

– Она давно дышит в твою сторону, – сказал Анг, забирая кокору и брызгая соусом на свою запеканку. – Всё время приставала: где, мол, мастер Тъе, когда приедет? У-м-м… Вкусно-то как! Вот что значит натуральный продукт. Попробуй!

Тъе доел рыбу и принялся за патанскую запеканку – сложное сооружение из нескольких слоёв римасового теста, переложенных мелко рубленным мясом черепахи, маринованными листочками кау и икрой рыбы хи. Острый, в меру сладковатый кокору придавал запеканке ни с чем несравнимый вкус.

– Действительно, очень вкусно…

– Вот и женись на ней!

– На ком? – удивился Тъе.

– На Сигур, на ком ещё! Я же говорю, она дышит в твою сторону. Будешь каждый день патоси с кокору есть!

– Закрой шлюз, Анг, – нахмурился Тъе. – И больше… Чтобы я больше не слышал разговоров на эту тему.

– Прости, дружище, – сник Анг. – Просто хотел поднять тебе настроение.

– Ладно. У меня не выходит из головы твоё замечание… Ну, по поводу того, что теперь базе хватит воды на тысячу лет.

– Точно! На тысячу лет.

– В связи с этим у меня вопрос… Ты разве собираешь просидеть здесь эту тысячу лет?

Анг ухватил палочками последний кусок запеканки:

– Какой ответ ты хотел бы услышать?

– Честный.

– Сам знаешь, мы не выбираем работу. Скажут, сиди, Анг, на Йарсе тысячу лет – буду сидеть. Хотя, если честно… Помнишь, как мы мечтали? Ах, Большой Космос, чужие звёзды, неизведанные глубины Великого Кольца! И вот он – Большой Космос… Серое небо, красная пыль. Серая скука. Скажу тебе по секрету – на базе почти не осталось грибовки. Люди, якобы, простужаются на сквозняках, кашляют, поэтому и выписывают целыми нгиле настойку для растирания…

– Сквозняки в непроницаемых помещениях? Молодцы! Растираются?

– А как же! По старинному рецепту – содержание нгиле внутрь, а оставшиеся три капли – на грудь. И растереть донышком… Рамаджава приказал медикам подмешивать в настойку серу, чтобы не пили. Но наш народ так просто не возьмёшь! Пропускают через запасные дыхательные фильтры – и сера оседает.

– Весело тут у вас, – сказал Тъе. – А мы на плавильне только работаем да спим. Ладно, слушаю твой честный ответ на мой вопрос… Учти, это очень важно для меня.

– Наверное, долго я тут не выдержу, – опустил голову Анг. – Начну… растираться.

– Понятно.

– Но ведь командор Шигэцу обещал снять всех с Йарса! – с надеждой сказал Анг. – Ну, почти всех. Люди нужны на Тир. Вот закончим здесь с городом, можно будет рассчитывать сменить Йарс на Тир. Я честно ответил? А ты что думаешь?

Тъе покосился на группу технарей в жёлтых комбинезонах, ввалившихся в столовую и на ходу достающих полотенца. Судя по расстроенным лицам и резким жестам, они обсуждали что-то неприятное.

– У меня было время подумать – там, у печей, – сказал Тъе. – По большому счёту мне всё равно, где жить. На чужом Йарсе или на такой же чужой Тир. Мне всё равно, где работать. Лишь бы работы было много… Но ты, Анг, вовсе не обязан бессрочно гнить на этом мешке с песком. Я тебя отсюда вытащу, обещаю. Если я покажу себя с самой лучшей стороны…

– Не скромничай, дружище! Рамаджава Йогури постоянно тебя нахваливает. Да и командор Шигэцу считает тебя хорошим специалистом.

– Хороший специалист – ещё не повод снимать меня с Йарса. Наоборот, это повод оставить меня здесь. Раз хороший специалист – пусть достраивает базу. А работы тут, кроме самого города, ещё лет на пять. Коммуникации, сопутствующая инфраструктура… Ну, ты понимаешь – кому я рассказываю… В общем, нужно искать случай. И, кажется, он появился.

Тъе быстро рассказал другу о находке в карьере. Тугодум Анг лишь пожал плечами:

– Ну, чужой город… И что? Перейдём в другой карьер.

– Чужой город, даже если он существовал здесь целую йэпоту назад, меняет стратегию освоения Йарса. Понимаешь?

– Нет, не понимаю.

– Ладно… Потом договорим. Надо бежать не совещание.

В небольшой кабине рамаджавы Йогури собрались все ведущие специалисты базы. Тъе ещё раз собрался доложить рамаджаве о находке в карьере, но тот опять отмахнулся: подождут твои новости… Через минуту на информационном Синем Зеркале появился командор Шигэцу и поздоровался. Казалось, он в соседней кабине, и лишь искорки помех показывали, какие чудовищные пространства Большого Космоса лежат между Йарсом и Тир. Шигэцу сидел за столом в просторной комнате – с окнами и домашней мебелью. Ничего похожего на аскетический «капитанский уголок» на «Зелёном луче».

– Рассказывайте, что у вас случилось, – сказал Шигэцу.

– Это лучше показать, – сказал начальник экспедиции.

Йогури перебросил на Синее Зеркало видеодневник разведки. Из ледяного плена разведчики достают существо в защитном комбинезоне. Ракетная капсула, лежащая на склоне горы. Крупным планом – примитивная панель управления капсулой. Доклад начальника разведки. Синий труп на столе морга. Размеренные объяснения Тоти и мелькание скальпеля… Половина присутствующих в кабине Йогури уже видели эти материалы, другие возбуждённо переговаривались – впрочем, тихо, стараясь не отвлекать командора, который по ходу просмотра делал пометки на своём Синем Зеркале.

– Это серьёзно, – сказал, наконец, Шигэцу. – Есть соображения, как долго… этот человек пролежал в ледяном пузыре?

Все посмотрели на Тоти, и она встала, поправляя на ходу пышную, в виде венка, причёску.

– Труп хорошо сохранился в условиях низкой температуры, рамаджава капитан. Поэтому трудно понять, как долго он пролежал. На мой взгляд – от года до пяти лет, судя по слоям отмирания кожи. Более точно я не смогла установить, рамаджава. Нет нужного оборудования. Мы же не рассчитывали, что когда-нибудь придётся… А тут инопланетный труп! Хорошо бы его посмотреть специалистам судебной медицины.

– Поддерживаю, рамаджава, просьбу доктора Тоти, – сказал Йогури. – Это очень важно – выяснить, как долго находился во льду… замороженный труп.

– Понятно, – кивнул командор. – Посылаю с челноком специалистов. Они обследуют вашего… найдёныша. Кстати, это мы тут… инопланетные. А он – местный. Ставлю задачу, мастер Йогури. Надо усилить охрану всех объектов Йарса. Прошу выделить для несения караула по несколько человек от каждого участка. А мастера Калау прошу как можно быстрее подготовить этих людей к караульной службе. Что ещё нужно?

– Приношу голову вашему милосердию, – поднялся командир разведки. – Пришлите с челноком парочку радиальных пушек, рамаджава.

– Зачем? – удивился Шигэцу. – Вы собираетесь начать небольшую победоносную войну?

– На всякий случай, рамаджава, – наклонил голову Калау.

– Хорошо, – задумчиво сказал командор. – Будут вам пушки. Очень надеюсь, что они не понадобятся. А теперь скажите, мастер Калау… Не замечали ли вы вблизи капсулы с этим замороженным какой-нибудь круглый объект?

– В каком смысле круглый, рамаджава? Ну, чужая ракета… Она отчасти круглая.

– Может быть, вам бросился в глаза необычный холм или скала, выход породы? Круглый, как… как босивара?

Калау сморщил лоб, подумал и пожал плечами:

– Нет, рамаджава, такой объект мы не встречали. Но я ещё раз внимательно посмотрю наши дневники и, если что-нибудь подходящее увижу, немедленно перешлю вам, капитан.

– Хорошо, оставим это… Какие ещё тревожные новости вы для меня приготовили?

– Мешок дурных вестей завязан, рамаджава, – поклонился Йогури. – Строительство стационарной базы идёт нормально, город строим по графику. Надеюсь, никаких сбоев не будет.

На этой фразе Тъе встал и непочтительно поднял руку с опущенными пальцами. Понадобилось несколько мгновений, чтобы командор заметил этот демарш.

– А теперь давайте обсудим… Что такое, мастер Тъе? Вы не согласны с мнением наставника Йогури?

– Не согласен, рамаджава, да паду я жертвой дерзости… Боюсь, в ближайшие дни мы отстанем от графика.

Тъе покосился на Йогури – тот сидел с окаменевшим лицом, и лишь взгляд выдавал, с каким удовольствием начальник экспедиции выбросил бы наглеца из кабины.

– Интересно, – протянул Шигэцу. – Мы предоставили вам, мастер Тъе, все возможности и ресурсы, вы сами разрабатывали оптимальные сроки строительства… А теперь вы заявляете, что собираетесь отставать от графика. Чего вам в таком случае не хватает? Людей, материалов, оборудования? Или опыта руководства строительством большого объекта? Тогда так и скажите… Будем подыскивать замену. У вас, мастер Йогури, есть на базе инженеры-строители? Или прислать?

Тъе опять поднял руку с опущенными пальцами:

– Рамаджава… Сегодня мы отрыли в карьере развалины древнего города. Я распорядился прекратить вскрышные работы. Придётся отвести технику в запасной карьер. Вот почему мы вынуждены отстать от графика. Прошу посмотреть результаты сканирования…

Тъе перебросил на информационное Синее Зеркало свои последние записи из карьера. Командор рассматривал их и всё больше хмурился.

– Ну и что вы обо всём этом думаете, мастер Тъе?

– Это не просто стекло, рамаджава, как может показаться на первый взгляд. Мне кажется, это застывший расплав силиката. Дома, остатки которых вы видите, были построены из силикатных блоков, которые подверглись воздействию очень высокой температуры. По сути, расплавился весь верхний слой блоков, и здания оказались под стеклянными куполами.

– Что могло дать такую температуру? Ядерный взрыв?

– Преклоняю голову перед высотой вашей мудрости, рамаджава. Радиоактивный фон расплава превышает естественный фон Йарса. Нужно тщательное исследование находки, рамаджава. И уже сейчас понятно, что первоначальная стратегия освоения Йарса требует значительной корректировки.

Шигэцу на экране нахмурился:

– Корректировки? Лучшие специалисты «Зелёного луча», разрабатывая стратегию, увязали все аспекты освоения, а теперь появляется мастер Тъе и говорит о корректировке.

– Да паду я жертвой дерзости, рамаджава… Я нисколько не сомневаюсь в квалификации специалистов, но они не могли предположить, что в песках Йарса скрывается мёртвый город.

Теперь встал Йогури.

– Полагаю, рамаджава, мастер Тъе придаёт слишком большое внимание каким-то развалинам. Мы вернём грунт на место, и пусть этот мёртвый город спит себе дальше. Археологией на Йарсе начнём заниматься тогда, когда не останется других насущных забот.

– Я услышал, – сказал командор.

Он подошёл к окну, полускрытому белой тканью с вышитыми листьями кау. Все в кабине Йогури ностальгически вздохнули: ветер шевелил штору, а за окном качались зелёные деревья.

– Хорошо тут, – сказал Шигэцу. – Совсем как дома… Боюсь, ещё кто-то знает, как тут хорошо. Поэтому мы должны быть готовы ко всему! Поэтому и строим запасную базу. На тот случай, если за Тир придётся воевать. А эта планета стоит того, чтобы за неё воевать. Но мы не дослушали мастера Тъе.

Командор вернулся за стол:

– Продолжайте, мастер Тъе. Обоснуйте своё предложение – о корректировке.

– Вы сами, рамаджава, только что сказали о возможности войны за Тир. Вы приказали усилить охрану базы, что тоже наводит на некоторые размышления… С кем придётся воевать? Кого надо опасаться? Мы не знаем. Но мне кажется, что ответы на этот вопрос лежат у нас под ногами. Город мёртвых, замороженный лётчик и примитивный ракетный экипаж – это явные свидетельства того, что на Йарсе была развитая цивилизация. Можно предположить, что она погибла. Допустим, в результате ядерной войны. А если выжила?

– Тогда с ней надо договариваться, – сказал командор без особой уверенности. – Делить, так сказать, сферы влияния.

– С помощью радиальных пушек, рамаджава? Но мы не знаем возможностей этой гипотетической цивилизации. А технический прогресс развивается нелинейно: можно жить в примитивных домах без центрального отопления и канализации, но запускать баллистические ракеты с ядерными зарядами. Мы не знаем, каковы нравственные основы этой цивилизации, что она ценит в человеке – ум или силу?

Некоторое время командор молчал. Напряжённое молчанье висело и в кабине Йогури.

– Я знал, что патаны упрямы и своевольны, – сказал, наконец, Шигэцу. – Но не подозревал, что под упрямство и своеволие они способны подводить философскую базу. Не могли бы вы, мастер Тъе, перейти от общих размышлений о прогрессе и нравственных основах к оценке конкретной ситуации?

Тъе собрался с мыслями под колючими взглядами присутствующих. Он почти физически ощущал волны раздражения и неприязни, исходящие от этих людей, ещё десять минут назад дружески хлопавших его по плечу. Лишь врач базы Тоти смотрела на него с грустным сочувствием. Тъе нарушил все нормы чинопочитания, и теперь, как он понимал, дальнейшая его судьба висела буквально на волоске.

– Рамаджава капитан… Предлагаю остановить строительство города. Единственное соображение: если мы не поймём, кто нам угрожает, то все наши усилия могут оказаться напрасными. Нет гарантий, что в чужие руки не попадёт огромный запас оборудования и материалов, которые мы собираемся завозить в убежище.

– Ваши резоны понятны, мастер Тъе. А на какой срок вы предлагаете заморозить стройку?

– До полного выяснения всей картины.

– Это может затянуться надолго… А если нам никто не собирается угрожать? Мы вложили в объект определённые ресурсы. Они, как вы понимаете, не безграничны. Мы не можем ими расшвыриваться.

– Лучше потерять палец, чем всю руку. Так говорят моло…

– Вы не поверите, мастер Тъе, – усмехнулся Шигэцу, – но я тоже знаю эту поговорку. У меня другое предложение… Мы начинаем глубокую разведку – ищем цивилизацию Йарса. Или находим и договариваемся… Или не находим. Но в любом случае мы ускоренными темпами строим город. С этой минуты объявляю стройку на военном положении. Необходимо пересмотреть все графики и регламенты в сторону всемерного ужесточения. Мастер Йогури, прошу и приказываю: всех людей, занятых на сооружении инфраструктуры базы, передать в подчинение мастера Тъе. Вас, мастер Йогури, объявляю военным комендантом базы Йарс со всеми вытекающими отсюда полномочиями. Подготовьте предложения по защите базы в случае… Ну, вы понимаете. Вас, мастер Тъе объявляю главным инженером базы – опять же со всеми вытекающими полномочиями. Специалисты и ресурсы – ваши. Берегите их. Вас, мастер Калау, назначаю начальником охраны базы – в дополнение к вашим обязанностям начальника разведки. Разработайте маршруты и действия на случай непредвиденных обстоятельств. Завтра вышлем дополнительно людей на строительство, в экспедицию и в караульную службу. Есть вопросы?

Вопросов не было.

– Тогда обращаюсь к вам, мастер Йогури. По форме мастер Тъе неправ, но по содержанию… Очень надеюсь, что неудовольствие от его дерзкого поведения вы не перенесёте на дальнейшие отношения!

– Я постараюсь, Ваша Милость, – вздохнул Йогури.

Дом Шигэцу

Командор сделал обычную утреннюю разминку с тяжелым деревянным мечом, и пока плескался под холодным душем, ощущая, как в мышцы входит спокойная уверенная сила, ему накрыли завтрак. Как всегда, он был скромен: сок гуайяна, небольшая лепёшка из римаса с пластинкой черепашьего мяса, накрытой листком маринованного кау, и сладкий рё.

Пока Шигэцу завтракал, экономка, а по совместительству секретарь, водитель и хранитель тела, скромно стояла в двери, держа в руках горячее влажное полотенце. Это была та самая учительница пения из команды Спящих, которая на экзаменах переиграла Хорна.

– Было очень вкусно, Маймё, – сказал командор, вытирая руки и лицо.

– Я передам повару, Ваша Милость, – сказала экономка. – Да паду я жертвой дерзости, но такой завтрак не заслуживает добрых слов…

Тонкие брови осуждающе сошлись на переносице.

– Это почему же? – удивился Шигэцу. – Я ведь много лет так завтракаю.

– Мужчина, Ваша Милость, должен утром хорошо кушать, чтобы не думать о еде в дневных трудах. А наш повар просто морит вас голодом. Давно хотела вам сказать… Пожалуй, я его завтра выгоню.

На жёлтом лице экономки проступила решимость:

– Уж лучше я сама буду готовить, Ваша Милость. Думаю, черепаховый суп с добрым мясным пирогом заставит вас забыть о нашем жадном поваре.

– Маймё, излишнее старание в заботе об окружающих иногда тягостно… Я не ем утром черепаховый суп. И мне слишком много лет, чтобы отказываться от старых привычек.

– Как скажете, Ваша Милость, – вздохнула экономка, но по её тону командор понял, что тема ещё не закрыта.

– Собирайся, Маймё, – сказал Шигэцу. – Если не забыла, мы сегодня летим на открытие Академии.

– Я ничего не забываю, Ваша Милость, – сказала экономка. – И уже давно готова. Винтолёт проверен и заправлен свежими солентами.

– Отлично, – кивнул командор. – Разберусь с утренними докладами и полетим.

Маймё отправилась на крышу, к винтолёту, а Шигэцу – в рабочий кабинет. Это было большое помещение на втором этаже, выходящее на длинную галерею с тонкими колоннами. Точно в таком же кабинете когда-то работал отец Шигэцу.

Отсюда открывался вид на будущий город. Он пока ещё прятался в котлованах и траншеях, за кучами вывороченной земли, за купами деревьев, но уже угадывались улицы, бегущие по концентрическим кругам, а кое-где поднимались остовы зданий, отмечающие, как створные знаки, направления будущих магистралей. Этот город, как и новый дом Шигэцу, ещё не имел души и настроения, но уже показывал, что на дикой первозданной земле человек строит собственный мир, противопоставляя хаосу стихии порядок и гармонию.

Новый дом Шигэцу была почти копией старого дома с набережной Большой Радуги – два этажа с галереями по фасаду. Окна выходили на изрезанный заливчиками жёлтый океанский берег, поросший кудрявыми цветущими деревьями. С утра в доме было светло от солнца, поднимающего над океаном, и от миллионов его отражений в постоянных прибойных волнах. Неумолчный шум большой ворочающейся воды, свежий ветер наполняли все уголки дома, и, просыпаясь, командор в первые мгновения не мог понять, где он – уже на Йеропи или всё ещё на Тир… Но непривычный – сладковатый и тягучий – запах цветущих деревьев на берегу напоминал, что Йеропи осталась только в воспоминаниях.

Тот, настоящий дом на Йеропи, когда-то строил отец Шигэцу, капитан-судья по хозяйственным спорам. Он первым из большого рода потомственных земледельцев получил хорошее образование, государственную должность и поменял красные земли Йарса на шумный приморский город. У судьи Шигэцу было шестеро детей, поэтому дом на тихой окраине города состоял из множества комнат – в расчёте не только на детей, но и на внуков. Однако единственным мальчиком оказался будущий космонавт, а девочки, старшие сёстры, выросли, вышли замуж и покинули родительский кров.

Командор вернулся в старый дом после смерти родителей и всеобщего разоружения – с женой и дочерью-школьницей. А когда Сано собралась замуж, Шигэцу поставил молодым условие: жить всем вместе. Зять Улав некоторое время сопротивлялся этому решению, поскольку оно шло вразрез с традициями – жена должна жить в доме мужа… Но командор настоял.

Шигэцу уселся в покойное кресло за большим столом. Эти копии привычных с детства вещей, созданные по воспоминаниям и старым видеозаписям, лишь поддерживали рабочее настроение, хотя и не несли никакой функциональной нагрузки. У судьи Шигэцу когда-то на таком столе громоздились проекторы, кучи дисков с записями дел и экспертиз. А командору уже и диски не требовались – вся необходимая информация, все линии связи умещались в Синем Зеркале с мощным кристаллом памяти. К тому же с помощью трёх больших настенных Синих Зеркал можно было проводить конференции и получать картинки с любой точки Тир, над которой пролетало Всевидящее Око. Стол нужен был только для того, чтобы ощущать себя именно в рабочем кабинете.

Освоением колонии занималась большая группа различных ведомств Мирового Совета Тир, но несколько проектов командор контролировал сам. Первым Шигэцу вызвал Йогури с Йарса. Комендант базы коротко доложил, что специалисты с челноком прибыли и уже приступили к исследованиям.

– Жду от вас доклады каждый день, – сказал командор. – В экстренном случае – вызывайте меня в любое время. Как там наш маленький патан?

– Зверствует, – усмехнулся аталанец. – Завёл всех. Он теперь и спит в своём вездеходе…

– Ну, пусть немного позверствует, – кивнул командор. – Лишь бы на пользу делу. Мастер Калау доволен игрушками?

– Ещё бы! Начал оборудовать огневые точки вокруг базы. Приношу голову вашему милосердию, рамаджава, но мне эти военные игры не нравятся. Много народа отвлекают.

– И это заявляете вы, мастер Йогури, боевой офицер?

– Это всё в прошлом, рамаджава… Я-то как раз наигрался. Да паду я жертвой дерзости, но мне кажутся чрезмерными наши приготовления неизвестно к чему.

– Как говорил мой отец, судья по хозяйственным спорам, самый веский аргумент приберегай к концу разбирательства. Мы не знаем, когда наступит конец нашим разбирательствам, но веский аргумент нужно приготовить. Я сказал, Шигэцу.

Затем командор вызвал Югера, главного инженера базового комбината, всё оборудование для которого прибыло с «Зелёным лучом». Югер уже дожидался вызова – в одной руке он держал световую указку, в другой – пульт Синего Зеркала. Как обычно на еженедельном докладе командору, главный инженер был в парадном комбинезоне с красной перевязью за беспорочную службу и с надраенным до сияния Солу Свасти на правом плече. И, как всегда, на его худом чёрном лице отражался почтительный ужас, который Югер пытался скрыть приклеенной улыбкой. Почти год он исполнял свои обязанности, и хорошо с ними справлялся. Но стремительное вознесение из начальника пазы инженеров-ремонтников в руководители базового комбината не прошло бесследно для психики Югера. Его в своё время рекомендовал командору старпом Нгобо: мол, если нужен человек, который знает о технике буквально всё, так это только Югер. Именно такой человек и должен был руководить базовым комбинатом, выпускающим всё – от культиватора до грузового дисколёта. О Югере отзывались, как о руководителе строгом и жёстком, а вот начальства в лице Шигэцу он боялся просто панически. Поэтому командор всегда в начале доклада старался отвлечь его от страха чинопочитания.