Альфа Браво

– Буду ждать вас на маяке, – с готовностью ответил Арчи. Он уже давно решил это.

– А спать планируешь прямо в башне? – уточнил Термит.

– Нет. Я знаю, к чему ты клонишь, Термит, и нет, я не собираюсь разжигать в башне огонь. С заходом солнца буду спускаться в домик смотрителя. Еда, вода? Того, что у меня с собой, хватит на день…

– Мы отдадим тебе свои припасы, – тут же вмешался Фил. – Все равно их у нас отберут.

– Должно хватить на четыре дня, – подсчитал Арчи. – Но что-то мне подсказывает, что ждать так долго не придется.

– Вот уж точно, – заметил Термит. – Завтра к обеду уже будем здесь.

Фил попытался остудить его пыл:

– Лучше не давать никаких обещаний, чтобы Арчи лишний раз не беспокоился. Мы, конечно, постараемся не затягивать с побегом, но вдруг нас что-нибудь задержит.

– Иногда, Фил, вместо тебя я слышу свою мать.

– Теперь понятно, почему ты так ко мне привязался, – не остался в долгу Фил.

Термит усмехнулся, одобряя его выпад.

– Наверно, вам пора… – Арчи глянул на часы. – Отсюда долго спускаться. Не стоит их злить.

– Будь их меньше, мы бы с ними разобрались.

– Они вооружены, – строго напомнил Бишоп.

– Разоружили бы.

– Выкинь это из головы. Никакого своеволия, ясно?

Термит картинно отдал честь двумя пальцами.

– Как скажешь, командир.

Глава 13

Рыболовный катер с будкой ребята заметили, только когда вышли к лагерю. Очевидно, судно пригнали, пока они спускались с утеса. Катер спокойно покачивался на волнах, заняв место «Белого дельфина».

Термит разочарованно сжал губы, а вместе с ними и фильтр наполовину скуренной сигареты, которую отказался выкинуть, несмотря на все уговоры и приказы Бишопа. Две пятиместные моторные лодки на шестерых пиратов и четверых заложников – Термит до последнего надеялся, что пираты разделят перевозку на два этапа и оставят кого-нибудь из заложников на пляже.

При появлении «свежего мяса» пираты заметно оживились. Крекер разбирал палатки. Две уже были готовы, осталась последняя, ею он и занимался. Фил заметил, как посветлело лицо Крекера, когда тот не обнаружил Арчи среди друзей, но это мгновение было скоротечным. Крекер не стал ни с кем переглядываться или перемигиваться: он не увидел того, кого не хотел здесь видеть, остался удовлетворенным и вернулся к своему занятию. Фил заметил кровоподтеки у него на запястьях, которые еще недавно были стянуты хомутами. Даже невооруженным взглядом было видно, что Крекеру тяжело и больно делать сейчас физическую работу, но жалоб от него никто из пиратов не услышал. Более того, он не сказал ни слова, когда ему приказали разобрать палатки. Зачем, если именно для этого его здесь и оставили? Крекер понимал, что, начни он возражать, его принудят к этому силой, а он всегда любыми способами старался избежать проявления насилия со стороны других.

Заложников тщательно обыскали и заставили опуститься на колени. Оскар хотел вырвать сигарету изо рта Термита, но тот отклонился назад, ядовито процедив:

– Куда руки тянешь!

Брови Оскара поползли на лоб от изумления. Кое-кто из пиратов даже обернулся, услышав слова Термита. Явно ничего смешного, но Крекеру почему-то захотелось рассмеяться. Наверно, это нервное.

– Термит! – Строгим голосом Бишоп попытался сбить с товарища спесь, но это было все равно что призывать к порядку шторм.

Один из пиратов ударил Термита прикладом в спину, сбив его с колен в песок. Оскар подобрал сигарету и, не обращая внимания на предупреждения соратников – заложников калечить нельзя, забыл? – оттянул воротник его кителя, собираясь прижечь шею, но Термит изогнулся, перехватил руку пирата и клюнул головой в переносицу.

Оскар взвыл и отскочил назад, прикрывая сломанный нос. Не успел никто и глазом моргнуть, как разъяренный Термит бросился на пирата, желая закончить начатое. Он мечтал избить Оскара с той самой минуты, когда услышал его по рации.

Друзья в ужасе застыли. Один только Бишоп сумел побороть оцепенение. Он сорвался с места, чтобы оттащить Термита, пока того не убили, но пираты, решив, что Бишоп собирается присоединиться к драке, перехватили его за шкирку и уложили на песок лицом вниз.

Оскар был повыше Термита, но последний был злее, а потому у пирата не осталось шансов одолеть его. Чтобы оторвать Термита от Оскара, потребовались усилия троих пиратов. Заложнику заломили руки за спину и отволокли подальше от жертвы, а он сыпал угрозами в адрес Оскара и рвался из их рук, словно бойцовский пес, в разгар драки взятый на поводок.

Пираты хотели помочь Оскару встать, но в ответ взорвавшейся петардой жахнула крепкая брань. Он поднялся на ноги и свирепо вытаращился на Термита. Кровь из разбитого носа залила губной желобок и окрасила бородку в красный цвет, сделав ее обладателя похожим на только что отобедавшего каннибала. Под глазами расплылись малиновые синяки, пират злобно зыркал на Термита, но подойти и расквитаться за полученные увечья не решался.

При виде перекошенной физиономии пирата Термит злорадно улыбнулся, чувствуя, как по венам приятно разливается мстительное торжество. Польщенное самолюбие распевало туш в его честь, празднуя вместе с ним эту маленькую победу, и своим ухарским кличем и громкими похвалами заглушало голос разума.

Бишоп слышал, как до этого пираты уговаривали Оскара не трогать заложника, напоминая об указаниях некоего Шкипера, и теперь мысленно удивлялся: здесь, на отрезанном клочке суши – и какие-то правила, дисциплина?

Остальные пираты с интересом поглядывали на Термита, как бы гадая, на что еще он способен и чем бы все закончилось, не оттащи они его, но никто не попытался вернуть ему хотя бы часть того, что он сделал с Оскаром. Однако Бишоп не спешил вздыхать с облегчением. Он не верил, что Термиту это сойдет с рук. Правило неприкосновенности для добычи было установлено кем-то, кого сейчас здесь нет, и оно может быть с таким же успехом снято, едва этот «кто-то» увидит заложников и отдаст одного из них на драчку. А на кого в этом случае падет очевидный выбор? На того, кто сам напросился.

Подозрения Бишопа усилились, когда один из пиратов дружески похлопал Оскара по плечу со словами:

– Ничего, вернемся в лагерь, там и разберемся с ним.

Термит, ты настоящий идиот, в отчаянии подумал Бишоп.

Глава 14

– Сколько раз я тебе говорил держать себя в руках.

– По-твоему, мне надо было сидеть смирно и ждать, когда этот урод засунет мне сигарету за шиворот?

Бишоп промолчал. Термит не знал, что на самом деле пират не собирался засовывать сигарету ему за шиворот, – он уже прицеливался прижечь ею шею. Но Бишоп не стал говорить об этом.

– Ты разбил ему нос. После этого можно было остановиться. Или вообще не начинать – не провоцировать. Но ты же так не умеешь, – сердито закончил Бишоп.

Теперь уже настала очередь Термита отмалчиваться. Когда он срывался, то впоследствии мог об этом пожалеть, но никогда не признавал свою вину.

Лагерь пиратов располагался здесь же, на острове, спрятавшись в одной из изумрудно-синих бухт, полной коварных рифов и выбеленных луд, мимо которых пираты проскочили ловко и быстро, не оставив сомнений, что могут сделать это и с закрытыми глазами.

По прибытии в логово набитый вещами катер заплыл в сарай на воде. Заложников сгрузили на берег, моторные лодки вытащили на песок и спрятали между камнями. Оскар и Кочегар сразу ушли вперед, норманн и бородач приступили к разгрузке катера, поручив встретившей их четверке конвоировать заложников.

Омываемые волнами скалы надежно укрывали окруженную трехметровым частоколом обитель пиратов от посторонних глаз, особенно от глаз тех, кто проплывал мимо острова. Внутри лагерь оказался сильно застроен. Штакетники и заборы из шифера образовывали узкие проходы, над которыми нависали пальмовые перья и веера. Песчаные тропы вели из одного двора в другой – в каждом было по два деревянных жилых строения на сваях, с плоской, застеленной соломой крышей и открытой верандой. Внешне строения напоминали бунгало. К жилым строениям жались мелкие сарайчики без окон. В каждом дворе было по самодельному уличному фонарю – кое-где вдоль заборов бежала гофра с проводами внутри.

По соседству с жилыми дворами находился хозяйственный участок, где стояли хлева с загонами для свиней и курятники. Это всё, что пленники успели увидеть, но это был далеко не весь лагерь.

Пираты провели их мимо хлевов и свернули на задворки: примыкающий к частоколу участок с тремя деревянными клетками вместимостью в два человека. В одну из них посадили Крекера и Фила, в другую затолкали Бишопа и Термита. Команда оказалась отрезана друг от друга: клетки располагались недостаточно близко, чтобы можно было тихонько переговариваться, а повышать голос ребята не хотели, опасаясь привлечь ненужное внимание. О Синоптике по-прежнему ничего не было известно.

– У меня в голове не укладывается, что все это время они были с нами на острове, – признался Бишоп. – Думаешь, они сами построили это место?

– Понятия не имею. Один черт знает, сколько уже они живут здесь. У них даже электричество есть. Мажоры.

– Да, я видел фонари.

– Сечешь, к чему это ведет? Где-то есть генератор и приличные запасы топлива, которые можно подорвать и свалить.

– Мы ничего не будем подрывать, пока не найдем Синоптика, – охладил его пыл Бишоп. – Они сказали, что отвезли его к медику…

– К лепиле.

– …значит, тут должен быть медпункт или что-то вроде того… – Бишоп запнулся. По лицу пробежала тень. – Если только они на самом деле решили ему помочь…

Термит понаблюдал-понаблюдал за командиром, а потом отвернулся, продемонстрировав недовольный профиль.

– Я думал, после моих объяснений, почему об этих козлах нет ничего в интернете, ты перестанешь жрать себя.

– Что? – очнулся Бишоп.

– Мне прокрутить, что ли, всё по новой? Откуда мы могли знать, что они застолбили северную часть острова? У нас не вышло попасть сюда из-за рифов и скал, и мы плюнули на это. Нам было чем заняться. Что еще тебе надо, в чем ты себя винишь? От нас мало что зависело, перестань вязать себе петлю! Нам тупо не повезло, как не везет всем, кто сюда приезжает.

– Но ведь в прошлом году все обошлось…

– Обошлось! – сердито воскликнул Термит. – И что? Обошлось, потому что мы высадились на восточном берегу и эти козлы не заметили нас.

Повисло молчание. Термит посмотрел на командира и с раздражением цыкнул.

– Давай еще ты будешь винить себя в том, что в этот раз мы высадились на западном берегу, а не на восточном. Прекрати этот бред, иначе я тебе двину, честное слово!

Бишоп невесело усмехнулся и хотел что-то сказать, но тут услышал, что кто-то идет. Из-за угла вырулила процессия из трех человек, следующая друг за другом по пятам: двое вооруженных пиратов и между ними Синоптик.

Конвой подвел хромающего пленника к клетке с Бишопом и Термитом. Сняв с петли навесной замок, пираты запустили Синоптика внутрь со словами:

– На вашем месте мы бы добили этого штрейкбрехера, – и захлопнули клетку.

– Стойте! – окликнул их Бишоп. – Можно нам воды?

– Потом принесем, – отмахнулись пираты.

В клетке, рассчитанной на два человека, сложно было уместиться втроем, но сажать раненого пленника отдельно пираты не стали, чтобы в случае чего кто-нибудь мог оказать ему помощь. Или добить.

– Как ты, приятель? – спросил Термит.

Бишоп одной рукой притянул товарища к себе и обнял, а затем, отстранившись, заглянул в уставшие глаза.

– Мы знаем, что ты сделал. И я не представляю, как выразить свою благодарность… – Он замолчал, перебирая в уме слова признательности, но все варианты «спасибо» показались ему невыразительными. Бишоп не смог подобрать ничего подходящего и просто еще раз крепко обнял Синоптика.

Тот ничего не сказал, на объятия не ответил – сидел с таким видом, словно его это не касалось.

– Выглядишь как полное дерьмо, – признался Термит. – Как ты себя чувствуешь?

– Боюсь, если я начну описывать, это займет много времени. – Синоптик обменялся приветствием с Филом и Крекером и жестами объяснил, что он в порядке. – Мне сделали несколько внутримышечных инъекций, в том числе для купирования боли.

– Медик сделал?

– Да.

– Настоящий медик или суррогат? – полюбопытствовал Термит.

Синоптик поглядел на него с легким недоумением.

– При чем тут суррогат?

Термит усмехнулся.

– Извини, забыл, что ты с юмором не дружишь. Ты так похож на обычного человека, что меня это путает. – Он задал более понятный вопрос: – Что ты скажешь о медике? Я хочу знать, настоящий ли это врач или обязанности эскулапа здесь исполняет мясник с базовым набором медицинских знаний.

– Почему это тебя интересует? – не понял Бишоп.

– Я просто хочу понять, как местный эскулап утрамбовал в голове клятву Гиппократа с тем, чем он здесь занимается. По-моему, это давно бы уже порвало пространственно-временной континуум и вселенная схлопнулась от такого диссонанса.

Бишоп бросил на него раздраженный взгляд.

– Скажи, мне каждый раз надо с тобой спорить на деньги, чтобы ты хоть сутки побыл серьезным?

– Ты сам себе ответил.

– Не могу сказать, квалифицированный это врач или его способности ограничены только необходимыми знаниями… – вставил Синоптик. – Я очнулся уже после того, как мне оказали помощь, и у меня не было возможности понаблюдать за ним. Но свою работу он выполнил.

Синоптик указал на голень: сквозь дыру на штанине просвечивала пухлая стерильная повязка, закрепленная пластырем.

– Погоди, но кость не задета, я правильно понял? – спросил Термит. – Пуля навылет, что ли, прошла?

– У меня касательное ранение.

Повисло восхищенное молчание. Термит в знак почтения изобразил, как снимает перед Синоптиком шляпу.

– Ну ты и везунчик! А эти козлы ничего не заподозрили, когда ты без рюкзака вернулся?

– Нет.

– Вот дебилы! – хохотнул Термит.

– Ты видел главного? – Бишоп внимательно посмотрел на Синоптика. – Они говорили о каком-то Шкипере…

– Нет. Но может быть, он видел меня… Не берусь утверждать. Я потерял сознание, когда меня грузили в лодку, и очнулся уже в сарае.

– Мы думали, ты в лазарете был, – заметил Термит, и Бишоп вслух согласился с ним.

– Если я и был там, то не помню этого. Я пришел в себя в пустом сарае недалеко отсюда.

– Это там где бунгало стоят?

– Да.

– Пираты говорили, что собираются с нами делать?

– Нет, но как я понял, они хотят выручить за нас деньги.

– Ну, это и козе понятно, – кивнул Термит. – Правда, сомневаюсь, что через выкуп. Они обращаются с нами как с товаром: не трогать, не портить, – явно хотят скинуть кому-нибудь за калабашки.

– За что? – не понял Бишоп.

– За бабки.

– Согласен, – ответил Синоптик.

– Чем быстрее мы отсюда свалим, тем лучше, – добавил Термит. Он легонько толкнул Синоптика локтем. – Мы боялись, что тебя серьезно ранили и ты не сможешь бежать, или тебя не вернут, но теперь нас вообще ничего тут не держит.

– Я не смогу бежать в прямом смысле, но бежать из лагеря я готов.

– Ждем темноты – и делаем ноги.

– Что стало с яхтой? – вдруг спросил Синоптик.

Термит и Бишоп сразу помрачнели, но Синоптик по выражениям лиц читать не умел и продолжал смотреть на друзей в ожидании ответа.

– Разнесли из гранатомета, – сообщил Термит.

Синоптик задумался.

– Термит считает, что у пиратов должен быть спутниковый телефон или радиостанция…

– Не отрицаю такую возможность. Я думал о том, что, раз об их деятельности нигде не упоминается, они промышляют не пиратством, а…

– …торговлей людьми, – закончил Термит. – И сверху еще оружием и наркотой.

– Откуда вы знаете? Вы слышали их разговоры?

– Нет, это Термит предположил.

– «Предположил»! – фыркнул Термит. – Да я целую теорию выдвинул и, между прочим, успешно ее защитил! – Он хлопнул Синоптика по плечу. – Твой интеллект оказался заразителен, дружище.

Бишоп вернулся к главной теме.

– Если мы найдем мобильник или радиостанцию, то сможем позвать на помощь. А пока ждем подмогу, укроемся на острове.

– Долго придется прятаться, – заметил Термит.

– Остров большой – где-нибудь затаимся.

– Не уверен, что хоть одному судну удастся подойти к острову незамеченным, – засомневался Синоптик.

– Снял с языка. Я тоже считаю, что эти козлы не дадут нашему ковчегу безнаказанно бросить якорь в здешних водах.

– Но мы же смогли в прошлом году! И отдыхали здесь четыре дня, а потом спокойно оправились дальше.

– Сейчас можно только гадать, почему нас тогда не сцапали. Дуракам везет. В этот раз нам не повезло – значит, мы больше не дураки.

– После нашего исчезновения пираты бросят все силы на то, чтобы вернуть нас обратно, – сказал Синоптик. – Не в их интересах позволить нам вернуться домой. Мы лишились судна, а до Большой земли две недели пути – и это на яхте. Пираты поймут, что без посторонней помощи мы отсюда не выберемся, и они будут ждать эту помощь со стороны.

– Ты думаешь, они подорвут судно? – спросил Бишоп, хотя уже знал ответ.

– Такая вероятность имеется. Слишком многое стоит на кону.

Ребята притихли. Где-то далеко играла музыка. За забором прокукарекал петух, и не успел он замолчать, как отозвался еще один, – и они стали перебивать друг друга, соревнуясь в силе голоса или просто действуя друг другу на нервы.

– У вас с Арчи есть что-то общее, – недовольно проворчал Термит.

Синоптик повернул к нему голову.

– Что именно?

– Вы оба умеете «ободрить».

– Мои слова – не утверждение. Я всего лишь оценил вероятность. Не затем, чтобы отказаться от плана, но чтобы все учесть и предупредить суда о возможной опасности.

– Гражданские суда не рискнут нас спасать, но предупредят береговую охрану… – Бишоп оживился, сообразив, что именно Синоптик имел в виду. – Нам останется только подождать.

По песку снова зашуршали тяжелые ботинки. Ребята притихли и насторожились, но тревога оказалась ложной: это прибыла обещанная вода.

Пират явился в одиночестве, не считая болтавшегося за спиной калаша, раздал по клеткам бутылки с водой и молча ушел.

– Ладно, убедили! – Термит хлопнул в ладоши. – Мы не в полной заднице и еще имеем какие-то шансы на спасение. Что дальше?

По мере того как они набрасывали план побега, количество пунктов в списке задач росло в геометрической прогрессии: отыскать мобильник или радиостанцию, вызвать помощь, вернуть вещи, выкрасть оружие, запастись едой и боеприпасами, загрузить катер…

– Где мы столько времени возьмем? – ужаснулся Бишоп. – Это нереально успеть за ночь.

– А мы поймаем одного из этих козлов и хорошенько допросим. Пусть расскажет, где тут что хранится – так и время сэкономим.

– Ты это всерьез?

– Да. Или нет. Будет зависеть от настроения.

– Если не успеем найти арсенал или припасы, придется уходить налегке.

– Ладно, оружие можно будет изъять потом, отловив одну из ищеек, – заметил Термит. – А что насчет припасов? Я вижу только один вариант: пока эти упыри ищут нас по всему острову, вернемся в лагерь и стырим все что нужно. – Увидев, что командир уже набрал воздуха в грудь, Термит вскинул руки и горячо добавил: – Ну давай, скажи, что этот план тебе не нравится! Что он слишком рискован и нам придется затянуть пояса и варить на костре сапоги того дебила, у которого мы заберем оружие… Валяй, я готов.

– Этот план рискован… – медленно произнес Бишоп. – Но именно его я и подразумевал, когда говорил, что нам придется уйти налегке.

Термит приподнял брови и удивленно посмотрел на товарища.

– Когда наши мысли совпадают, камрад, для меня это как праздник. Теперь я понимаю твое желание приплачивать мне за «пятерки» по поведению.

– Мое желание? – искренне удивился Бишоп. – Это было всего один раз! И это было не желание, а необходимость. Мне было жизненно необходимо хоть одну игру провести спокойно, без твоих «искрометных» комментариев. И это было восхитительно.

– Между прочим, в тот раз все спрашивали меня, почему я такой молчаливый. Они думали, что я заболел. Людям не хватало моего игристого задора.

– Поживи они с мое в этом бесконечном стендап-шоу, по-другому бы заговорили. Еще и денег бы мне подкинули, чтобы я тебе доплатил.

– Брось, мы оба знаем, почему ты это затеял. Тебя поджимал интерес, продержусь ли я.

– Я был уверен, что твой рекорд – часа четыре, не больше. Но потом я вспомнил, как в школьные годы тебя пытались загнать в театральный кружок, и понял, что ты просто срубил халтуру за мой счет. Сыграл в театре одного актера.

– Всем давно известно, что на спор, тем более за деньги, я готов хоть голым ходить.

– Ну, это ты и на обычное «слабо» сделаешь.

– Иногда меня пугает, как хорошо ты меня знаешь. А если я стану тебе приплачивать, ты будешь чаще соглашаться со мной?

– Конечно! – бодро откликнулся Бишоп и протянул ладонь. – С тебя стольник.

Они вполголоса засмеялись.

За забором справа прошел пират, громко крича кому-то о необходимости проверить дверь в четвертом бунгало. Ребята притихли. Очевидно, в ответ ему предложили сделать это самостоятельно, потому что удаляющийся голос пирата ответил, что в данную минуту он идет чинить ступеньку в «цветнике». Собеседник бросил что-то еще, но пират, по всей видимости, ушел достаточно далеко и посчитал разговор оконченным.

– Цветник? – фыркнул Термит. – Строители, фермеры, бизнесмены – вдобавок еще и цветочники? Фенечки на продажу туристам, случайно, не плетут?

– Зачем им здесь цветник? – недоумевал Бишоп.

– А может, это ласковое название их «особого» садика?

Синоптик все это время молчал. Он сидел с закрытыми глазами, привалившись спиной к клетке, и со стороны казалось, что он ушел в свой мир, но на самом деле он не пропускал ни слова из услышанного.

– Тебе плохо? – встревожился Бишоп.

Синоптик покачал головой и открыл глаза.

– Так мне лучше думается.

Термит хмыкнул, довольный, что даже в такой обстановке Синоптик остается Синоптиком.

Бишоп, кивнув на Термита, обратился к товарищу:

– Я заметил у него на поясе кольцо для ключей. Им ведь можно вскрыть замок?

– Можно, – опередил Термит. – Я сам это сделаю.

Он снял с петли кольцо, куда обычно цеплял маленький карабин с брелоком от машины, и начал выпрямлять, делая отмычку.

– Как только пираты разойдутся спать, взламываем клетки и бежим, – сказал Бишоп.

Глава 15

Целый день порывы ветра доносили до пленников обрывки разговоров, взрывы смеха и сигаретный дым. Но с наступлением вечера все признаки живого присутствия в лагере как отрезало. Никаких голосов. Никакого движения в соседних дворах. Только где-то вдалеке продолжала играть музыка.

Бишоп поглядывал в сторону соседней клетки, наблюдая за Филом и Крекером. Они тихо общались между собой, изредка перехватывая взгляды соседей. Наверно, обсуждали дневные события. Синоптик успел рассказать друзьям, что происходило на пляже в их отсутствие, но не всё, ведь его потом увезли. О чем пираты говорили после того, как отправили заложника в лагерь? Жаль, Крекер сидит так далеко и нет возможности расспросить… Эта информация могла быть полезной. Но еще сильнее Бишоп жалел, что никак нельзя сообщить друзьям о придуманном плане.

Когда совсем стемнело и Термит с Бишопом потеряли счет времени, Синоптик вдруг задрал голову и стал изучать ясное ночное небо.

– Ты летающих тарелок, что ли, ждешь? – Термит посмотрел наверх, но увидел все то же самое, что и прошлой ночью.

– Нет, – спокойно отозвался Синоптик. – Вычислял время.

– В смысле? – не понял Термит. – По небу?

– По звездам.

– С каких пор ты это умеешь?

– С прошлого года.

– Сколько сейчас? – спросил Бишоп.

– И ты молчал? – В голосе Термита звучали упрекающие нотки.

– Половина восьмого. Я почти не пользовался этим умением. У меня всегда с собой часы.

– У нас же был уговор: ты рассказываешь о своих новых фишках, а потом учишь меня.

– Тебе это нужно прямо сейчас? – раздраженно прошипел Бишоп.

– А почему бы и нет? Все равно заняться нечем.

Синоптик не стал отказываться и научил товарища. Таким образом, в их команде стало на одну кукушку больше, и они по просьбам Бишопа по очереди сообщали командиру, сколько прошло времени. Часы у них забрали еще на пляже.

Но ни через два часа, ни через три музыка не утихла. Кутеж в лагере набирал обороты. Ребята прекратили все разговоры и теперь только слушали. Термиту, как самому нетерпеливому, эта вынужденная необходимость сидеть сложа руки – дрейфовать, как он это называл – действовала на нервы. Он ерзал в попытках найти удобное положение – места в клетке катастрофически не хватало, – вздыхал и периодически отпускал ядовитые замечания в адрес пиратов и их музыкального вкуса. Они явно не собирались на боковую. Это тревожило. Кутеж может затянуться до глубокой ночи, а у пленников и без того времени в обрез. Но ничего не поделаешь. Бежать сейчас было бы глупо и опасно: неизвестно, сколько пиратов шатается по лагерю.