Возлюбленная белого хищника

– Который сейчас час? Мне надо к дочери.

Я попыталась обойти лысого, но одним коротким движением он втолкнул меня обратно в комнату.

– С твоим ребенком посидит няня, а ты проведешь эту ночь здесь, с Призраком. Когда он очнется, доведи начатое в клетке до конца.

О чем это он?

Смысл сказанного дошел до меня не сразу: после всего пережитого в голове была каша.

– Что довести?

– Помнишь? У той операции, что мы тебе сделали, временный эффект.

Все внутри сжалось тугим узлом. Руки, ноги похолодели, а к щекам прилил мучительный жар. Я ощутила себя маленьким зверьком, загнанным в угол. Даже обхватила себя руками, чтобы избавиться от неприятного чувства уязвимости.

– Ты ведь хочешь увидеть дочь?

Я заторможенно кивнула.

– Вот лишишься девственности и увидишь. – С этими словами лысый шагнул назад. Металлическая дверь, по толщине не уступавшая сейфовой, начала закрываться с тихим раскатистым звуком.

– Камеру отключите, – успела я крикнуть в сужающуюся щель. – Я все сделаю, только, пожалуйста, отключите камеру.

Дверь закрылась. Меня снова заперли наедине с хищником, неспособным себя контролировать.

А впрочем…

Впрочем, тогда, в клетке, зверь сумел обуздать инстинкты и не причинил мне вреда. Но в этот раз… В этот раз все должно случиться по-настоящему.

Со стороны кровати раздался стон. Призрак зашевелился, приходя в чувство, и я бросилась к нему, чтобы помочь.

– Как ты? Я…

Что сказать?

– …я здесь. С тобой.

Не зная, что делать, я села рядом и после недолгих сомнений взяла большую широкую ладонь Призрака в свою маленькую и изящную. Сомкнутые веки пленника дрогнули и приподнялись. Мутный взгляд мазнул по моему лицу.

– Ты. – Бледный, едва живой зверь улыбнулся уголком губ и слегка сжал мои пальцы.

– Тебе совсем плохо?

– Мне… совсем… хорошо.

О, господи, как он на меня смотрел! Никто и никогда на меня так не смотрел. Даже отец Молли. На миг стало жалко, что я самозванка, что этот нежный, обожающий взгляд предназначен другой.

Где-то по свету бродила настоящая истинная пара зверя, та самая единственная…

Острый приступ зависти к незнакомой счастливице полоснул по сердцу ножом. Он, этот приступ, длился всего секунду, но каким же был сильным, аж кровь вскипела.

Лысый сказал, что препарат придется вводить повторно. Что его эффект длительный, но не бесконечный. Если я правильно запомнила, первой дозы должно было хватить на месяц.

Всего на один месяц.

– Подожди, я оботру тебя.

Я попыталась подняться с кровати, но пальцы Призрака поймали мое запястье.

– Не надо, не уходи.

– Да я сейчас вернусь.

Зверь продолжал удерживать меня возле себя.

– Обещаю.

Пальцы разжались.

Я сбегала в ванную, намочила полотенце и вернулась к постели. Сама не зная зачем, я начала осторожно протирать лоб пленника влажной тряпкой.

Сиделка из меня была неважная. Что делать в таких ситуациях, я не представляла, но очень хотела как-то искупить свою вину.

Голубые глаза насмешливо следили за моей рукой.

– У меня нет жара, – улыбнулся зверь.

Смутившись, я убрала полотенце от его лба, но…

– Нет, продолжай, мне нравится. Забота.

Он сполз по кровати вниз и опустил голову мне на колени. Длинные белые волосы разметались по моим ногам. Щурясь от удовольствия, Призрак, этот здоровенный блондин, эта неуправляемая машина смерти, подставлялся под мои ласки, как большой хищный кот.

– Тебе надо связать меня, – вдруг сказал он, став серьезным. – Сейчас я слаб и плохо чувствую запахи, но скоро оклемаюсь и… Очень тяжело сдерживаться.

– У меня нет веревки. – С грустной улыбкой я в очередной раз промокнула ему лоб полотенцем и подумала: «Тем более пора уже лишиться этой фальшивой девственности».

– Тогда запрись в ванной, – зверь скользнул взглядом по хлипкому деревянному полотну, закрывавшему вход в уборную, и скривился, видимо, понимая: не поможет.

Ну да, такому сильному мужчине ничего не стоит вышибить дверь плечом.

– Давай потом об этом подумаем, – предложила я. – Отдыхай.

– Потом будет поздно.

– Отдыхай.

Несколько секунд Призрак смотрел на меня небесно-голубыми глазами, яркими, чистыми, будто светящимися изнутри, потом смежил веки. Его тело постепенно расслабилось, дыхание выровнялось. Он уснул. Я не заметила, как тоже задремала.

Очнулась в полной темноте от того, что тяжелый возбужденный зверь навалился на меня сверху, придавив к кровати. Жарко дыша мне в ухо, он нетерпеливо стягивал с моих бедер белье.

Какой же он тяжелый!

Неподъемный.

Сколько ни дергайся – ни за что с себя не сбросишь. Даже жутко ощущать себя настолько беспомощной перед чужой силой. Придавленная к кровати, я могла только лежать под зверем и принимать его страсть. Его дикую животную похоть.

Хорошо, что сопротивляться не входило в мои планы, иначе пришлось бы признать, что меня насилуют.

Как в том омерзительном анекдоте, я попыталась расслабиться и… нет, не получить удовольствие, но хотя бы сделать первое проникновение не таким болезненным.

Ох черт, я сейчас лишусь девственности. Во второй раз.

Щеки вспыхнули. Я испуганно замерла, почувствовав, как по ягодицам и бедрам заскользила резинка трусиков. Меня обнажали, распаковывали, как подарок, найденный под новогодней елкой. И вот уже в ложбинку между половинками задницы лег влажный горячий член.

Огромный. Такой агрегат хорош для опытных дамочек, а не для невинных девиц вроде меня. Похоже, крови, на радость лысому, будет море.

Скорее бы все закончилось! С этой мыслью я чуть раздвинула ноги и приготовилась к резкой вспышке боли.

– Ты только аккуратнее, ладно? – прохрипела я в подушку, чувствуя себя униженной из-за этой просьбы.

В ответ зверь раскатисто зарычал мне в волосы.

Голой кожей ягодиц я ощущала влагу, текущую из его члена, спиной – твердые выпуклые мышцы груди, затылком – жаркое дыхание.

Поздно. Он сказал, что потом думать о спасении будет поздно. Не соврал. Теперь, когда силы к оборотню вернулись, оставалось лишь принять неизбежное. Расслабить мышцы и впустить его в свое тело.

Внезапно сокрушительная тяжесть перестала давить на спину, и матрас скрипнул, спружинил, освобожденный от лишнего груза.

Что?..

Почему?..

Удивленная, я повернулась на бок, чтобы посмотреть, куда делся зверь. Голый, возбужденный Призрак подошел к стене, размахнулся и со всей силы ударил лбом о гладкую белую поверхность. Раз, другой, третий. Он просто стоял напротив стены и бился о нее головой.

В ужасе я вскочила с постели и подлетела к нему, пытаясь остановить.

– Прекрати! Не надо. Что ты творишь? Что на тебя нашло? – дрожащими пальцами я вцепилась в железный бицепс.

Перестав себя калечить, зверь скосил на меня взгляд. Все его лицо было в крови. Кровь текла из разбитого лба, заливала глаз, струилась по виску и переносице.

– Зачем? – мой голос сорвался на высокие истеричные нотки.

– А как еще мне было себя остановить? – прохрипел зверь. – Как иначе вернуть себе контроль? Я не хочу тебя насиловать. Я же обещал ничего не делать против твоей воли.

Его трясло, как после укола адреналина. Нервный, дерганный, он подошел к камере, наблюдающей за нами с потолка, подпрыгнул и в ярости сбил ее на плиточный пол.

– Думаешь, единственная? – спросил Призрак с жуткой ухмылкой на окровавленном лице. – О нет. Эта – для отвода глаз. Где-то здесь есть другая, скрытая. А еще прослушка, – он открутил плоскую лампу над кроватью и показал мне черный провод с крошечным объективом на конце. – Натыкали повсюду. Сидят и смотрят вечернее шоу.

Теперь он изучал решетку вентиляции.

– Бесы проклятые, иди в душ. Немедленно. Прямо сейчас. Иначе мне опять придется избить себя о стену. Пожалей мои мозги.

В порванном платье, без нижнего белья, я попятилась в сторону уборной.

– Быстрее. Ну! – рявкнул зверь. – Вылей на себя всю химию, что там найдешь. Шампуни, гели. Надо перебить запах. Ч-ч-о-о-орт, – протянул он в каком-то бессильном отчаянии. – У меня мозги набекрень от того, как ты пахнешь. Почему ты все еще здесь? Вон отсюда! – Увесистый кулак с грохотом обрушился на стену рядом с вентиляционной решеткой.

Вздрогнув, я испуганной мышкой юркнула за дверь.

О господи, о господи, этот мужчина… он…

Он голову себе расшиб, чтобы не брать меня против воли.

От горячей благодарности защипало в глазах.

Такое благородство, такая самоотверженность. И чем я на них отвечаю? Ложью.

Руки тряслись. Дрожащими пальцами я пустила воду и нагнулась над раковиной, чувствуя характерные спазмы в желудке. Меня подташнивало, но не рвало, а жаль: после приступа стало бы легче.

За дверью раздавались шаги: зверь продолжал искать в комнате скрытые камеры и прослушку. Раздевшись, я зашла в душевую кабину, задвинула за собой дверцу из матового стекла и уже потянулась к дозатору на стене, как вдруг вспомнила слова лысого.

«Хочешь увидеть дочь?»

«Вот потеряешь девственность и увидишь».

Плечи поползли вниз, спина сгорбилась.

Сколько дней прошло после операции? Рано или поздно мне придется отдаться зверю, иначе меня отправят на повторную пластику.

С тихим вздохом я выбралась обратно из душа и, стоя на коврике перед зеркалом, закрутилась в длинное полотенце.

Пора.

Пальцы сжались вокруг дверной ручки.

Когда я вышла из ванны, зверь, изучающий плинтус на предмет жучков, обернулся и метнул в мою сторону убийственный взгляд. В его голубых глазах читались ярость, похоть и отчаяние. Всем своим видом он словно кричал: «Дура! Я же сказал тебе вымыться. Почему ты не пытаешься облегчить мне задачу?»

Ноздри оборотня раздулись, втянув запах. Широкие плечи напряглись. Руки сжались в кулаки. Жаркий взгляд прошелся по моим ногам, по жалкой тряпке, скрывающей наготу.

– Я же попросил, – процедил зверь сквозь зубы.

Собравшись с духом, я позволила полотенцу упасть на пол.

– Что ты творишь?

Вид у Призрака стал таким бешеным, таким голодным и алчущим, что по моим плечам пробежала дрожь паники.

Захотелось вернуть полотенце на место, быстренько поднять его с пола и закрутиться в эту куцую тряпку с головой, спрятаться в нее, как в домик, а лучше запереться в ванной комнате.

Вместо этого, помня о словах лысого, я шепнула дрогнувшим голосом:

– Ты сказал, что не будешь брать меня против воли. Но я хочу. Сама хочу тебя.

Глаза зверя вспыхнули. Под этим вожделеющим взглядом я ощутила себя куском мяса, который обильно поливают слюной. Казалось, секунда – и на меня набросятся, сожрут целиком. Проглотят в один укус.

Даже удивительно, что после своих слов я все еще стояла на ногах, а не лежала на кровати, подмятая сильным телом.

Зверь держался. Каким-то непостижимым образом. С огромным трудом, очевидным любому наблюдателю. Трясся от похоти. Сжимал зубы до хруста. Покрывался каплями пота от напряжения. Но не двигался с места. Только смотрел, обжигая мое обнаженное тело полубезумным взглядом.

– Хочешь? – прохрипел Призрак, со скрипом выталкивая слова из горла. Его речь напоминала шорох наждачной бумаги. Неверие и надежда смешались на лице, заставив этого опасного мужчину выглядеть уязвимо.

– Я же твоя истинная пара. Я должна хотеть.

Оборотень мотнул головой.

В следующую секунду меня сбило с ног, будто смело лавиной. Ноги потеряли опору, комната кувыркнулась перед глазами. Только что я смотрела на Призрака, и вот уже передо мной белый потолок с черной дырой, полной проводов, вместо люстры.

Я даже не заметила, как тигр ко мне приблизился. Не уловила ни малейшего движения. Миг – и мои руки прижаты над головой к подушке. Горячие губы впиваются в шею.

– Моя, – рычит зверь, и его тело, жаркое, влажное, твердое, вминает меня в матрас.

Бедра раздвинуты. Промежностью я чувствую давление вставшего члена. Каменный, распухший от желания ствол трется о раскрытые складки, и паника тонет в мучительно сладкой неге. Мне хочется. Мне страшно. Плохо и хорошо, жутко и приятно одновременно. Убойный коктейль из правильных и неправильных эмоций. И слезы на глазах то ли от страсти, то ли от ужаса.

Зверь торопится. Его ласки беспорядочны, полны лихорадочной спешки. Он словно боится, что я передумаю, и стремится побыстрее урвать свое, пока добыча лежит под ним смирно. Пальцы то грубо, то нежно тискают груди, щекочут соски, опускаются до развилки ног, чтобы нырнуть в жаркую глубину.

И мне не больно – только сердце ноет – а ниже живота, там, где двигаются с пошлыми влажными звуками мужские пальцы, потрясающе и волшебно. И я вся мокрая. Вся теку. На постель, на ласкающие руки, а потом и на язык любовника.

Призрак вылизывает меня по-звериному, совершенно бесстыдно, и откровенно кайфует вместе со мной. Из его горла вырывается глухое довольное урчание. Голова качается между моих раздвинутых бедер, и я, безумная, полностью потерявшая разум, вплетаюсь пальцами в длинные светлые волосы, дергаю за них, приближаясь к пику.

В первую секунду оргазма, когда меня выгибает на кровати под каким-то сумасшедшим углом, зверь подтягивается вверх и резко врывается в мое тело. В этот раз не пальцами – членом. Он какой-то нереально огромный, обжигающе горячий и заполняет меня всю, без остатка. Растягивает до предела. До сладкой тянущей боли в мышцах. И оргазм, подаренный языком, усиливается, расцветает новыми красками, становится бесконечным. Он длится и длится. Я балансирую на краю, на острой, ослепительно яркой вершине. Вою, сжимаю в кулаках простыни, царапаю спину зверя короткими, остриженными ногтями.

А Призрак вбивается в меня и рычит, повторяя, как заведенный, в самое ухо:

– Моя, моя, моя. Скажи, что ты моя!

– Твоя.

Это какое-то сумасшествие. Чистое безумие.

Матрас скрипит. Постель ходит ходуном. Кровать в рваном ритме бьет деревянным изголовьем по стене. Член двигается во мне, как поршень, и я уже не кричу – рыдаю, настолько мне хорошо. Так хорошо, что, кажется, не выдержит сердце.

Поцелуй вытягивает душу. Языки сплетаются в пошлом мокром танце. Закончив, я тут же, без передышки, захожу на второй круг и несусь, несусь, стремительно несусь к новому оргазму. Второму за пять минут.

Удовольствие растет, тугой узел в животе закручивается, бедра и ягодицы сводит в преддверии разрядки. Зубами зверь прихватывает мою шею в районе сонной артерии и бьется на мне в экстазе, толчками выплескивая горячее семя.

Затихнув, он нежно целует меня в мокрый от пота висок.

Глава 6

– Это было…

Я не могла подобрать слов. Да что там! Я с трудом двигалась и едва собирала мысли в кучу.

Несколько минут назад я будто слетела с катушек, будто приняла запрещенный препарат и оседлала волну наркотической эйфории. Близость с хищником должна была причинить боль, возможно, даже сломать меня морально, как любое насилие, даже если это насилие над самим собой, но…

Никогда я не испытывала таких ярких эмоций во время секса, настолько чистой концентрации удовольствия, до того острых, мощных оргазмов. После меня размазало по постели бескостной амебой.

Я лежала, смотрела в потолок, на темную дыру с проводами, и чувствовала, как по внутренней стороне бедра тонкой струйкой течет остывшее семя.

«А если залечу?»

Почему-то никто на базе не озаботился тем, чтобы снабдить наше с Призраком любовное гнездышко презервативами. Впрочем, после той убойной дозы гормонов, что мне всадили в попытке изменить мой запах, беременность вряд ли наступит. Счастье, если их чудесный препарат не сделал меня бесплодной или как-то иначе не пошатнул мое здоровье.

Но боги, как же мне было хорошо! Остатки эйфории еще гуляли в крови. Тело ощущалось легким, невесомым: не привяжешь к кровати – улетит к потолку.

– Понравилось? – Зверь лукаво прищурил глаз.

Вид у него был жуткий. Кровь из разбитого лба темной коркой запеклась на левой половине лица: бровь, веко, висок, скула – Призрак словно нанес себе боевой грим.

Расслабленный, голый, он лежал на животе, закинув на меня руку и уткнувшись носом в изгиб моей шеи. И остро пах сексом.

– Два оргазма подряд, – шепнула я непослушными губами, напрочь забыв о том, что надо притворяться неопытной девственницей.

– Это не предел, – вид у Призрака стал донельзя самодовольный.

Улыбнувшись, зверь коротко поцеловал мое плечо. В ответ я пропустила сквозь пальцы длинные белые пряди его волос. Какие мягкие! По-кошачьи напрашиваясь на ласку, оборотень подставил голову под мою руку. Даже в человеческом облике у него время от времени проскальзывали повадки зверя.

Большой хищник. Опасный и дикий. Ласковый с хозяйкой, но готовый, не колеблясь, перегрызть глотку чужаку.

Странно и приятно было осознавать, что я приручила эту мощь.

Но приручила ли?

Не растерзает ли меня тигр, узнав правду?

– Теперь ты пахнешь грустью. Или мне кажется?

Он сел на кровати, опустил взгляд и вдруг переменился в лице. Брови взлетели вверх, затем сошлись на переносице. Растерянно зверь провел пальцами по своему члену: заметил на коже кровь.

– Я у тебя первый?

Почему-то он выглядел так, будто не ожидал, что я окажусь девственницей. С другой стороны, а много ли я видела невинных девиц среди своих знакомых? В современном мире редкая девушка хранила себя до брака, двадцать лет – возраст экспериментов.

Призрак задумчиво растирал на пальцах кровь:

– Первый?

Соврать оказалось на удивление тяжело.

С трудом я выдавила:

– Да.

А потом мне стало еще хуже, совсем плохо, потому что Призрак вдруг улыбнулся широко и счастливо, просиял, как солнце, и стиснул меня в медвежьих объятиях. Довольный, он поднял меня с кровати, как пушинку, и пересадил к себе на колени. Теплое дыхание зашевелило волосы на макушке.

Девственница.

Оборотни ценили невинность.

Чувствуя себя фальшивой насквозь, я окаменела в этих любящих объятиях и мысленно всхлипнула.

Лгунья. Предательница.

Не истинная. Не невинная. Самозванка.

– Ты все еще боишься меня? – Зверь по-своему воспринял перемену в моем настроении. Его широкие ладони водили по моей обнаженной спине. В ягодицы упирался крепкий, готовый к близости член.

– Сколько тебе надо? – попыталась я сменить тему и с наигранной улыбкой поерзала задницей по паху своего любовника.

От такого финта Призрак зашипел сквозь зубы.

– Нарываешься.

– Нарываюсь.

Дуэль взглядов – и вот я снова распластана на постели, натянутая на твердый член.

В этот раз Призрак двигался во мне медленно, неторопливо, словно, утолив первый голод, захотел лучше распробовать вкус предложенного блюда.

Наслаждение нарастало постепенно, омывало теплыми волнами, дрожью пробегало по плечам и голове. Мягкое, расслабляющее, отключающее мысли.

Пока я плавилась в этом томной тягучем удовольствии, зверь держал в ладонях мое лицо и целовал каждый сантиметр кожи: брови, закрытые веки, скулы, щеки. Губами и кончиком носа он скользил по моей шее, время от времени задевая ее зубами, иногда довольно ощутимо, словно хотел укусить по-настоящему, но не решался.

– Так из какого ты клана? – спросил Призрак, когда мы закончили, и я лежала на окровавленной простыне, заполненная его спермой.

– Я не понимаю, о каких кланах ты говоришь.

Пальцы зверя лениво ласкали меня между бедер, размазывая по складкам вытекающий сок.

– Хм. У тебя нет родителей? Ты сирота? Воспитывалась в детском доме?

– Что? Нет.

Вопросы зверя ставили меня в тупик. Откуда такие странные выводы?

– И не знаешь про кланы?

Я мотнула головой.

– И ни разу не обращалась?

– Нет. Я человек.

Призрак повернулся на бок, оперся на локоть и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Человек не может быть парой зверя.

Пойманная этим пристальным взглядом в ловушку, я тяжело сглотнула.

Зверь что-то заподозрил? Меня подловили на лжи?

Несколько минут мы смотрели друг на друга в полном молчании. Призрак изучал мое лицо, словно пытался вскрыть мне череп и проникнуть в мысли. Испуганная, я едва дышала. Совсем недавно наши тела сплетались в любовном танце, а сейчас я чувствовала себя беззащитным зверьком в лапах хищника.

– Оборот может запаздывать, – наконец сказал зверь. – Такое редко, но бывает. Обычно животная сущность проявляет себя уже в детстве. Но не всегда.

Так вот какой вывод он сделал.

Я мысленно выдохнула. Пронесло.

– На базе не знают, что ты одна из нас, – Призрак бросил тревожный взгляд по сторонам, словно проверяя, всю ли прослушку снял, все ли камеры наблюдения вывел из строя. – Почему молчат твои родители, в принципе, ясно.

«Конечно, ясно, – подумала я с грустью. – Потому что им нечего мне рассказывать. Я не такая, как ты. Не умею обращаться в животного. Но ты считаешь иначе, потому что истинной парой зверя не может быть человек. Но я человек. И не твоя истинная пара».

Господи, как сильно, как мучительно остро мне вдруг захотелось, чтобы придуманная легенда стала реальностью. Чтобы мы с этим роскошным мужчиной действительно были парой, но встретились при других обстоятельствах. Не в клетке, не на этой секретной базе – случайно столкнулись на улице или, может быть, в гостях. Утопия. Глупые мечты одинокой девочки, мечтающей о настоящем искреннем чувстве. Тайные фантазии женщины, пережившей предательство.

Невольно, сама того не желая, я сравнивала Хакона, отца Молли, и этого голубоглазого хищника. Бывший муж бросил меня с больным ребенком на руках. Зверь был из тех, кто не бежит от ответственности. Его сила духа восхищала. Такой мужчина заботится о своей женщине и ни за что не оставит ее наедине с трудностями.

– Давай в душ. Хватит лежать на грязных тряпках.

Не успела я ничего ответить, как обнаружила себя на руках Призрака, идущего в ванную. Ему тоже не мешало вымыться. Он был весь в крови, своей и немного моей, а еще одуряюще пах диким, животным совокуплением. Спермой, потом, женскими соками.

Когда меня опустили на поддон душевой кабины, я почувствовала, как по ногам потекло доказательство чужого удовольствия. И тут же в меня, растянутую, до сих пор раскрытую, ворвались пальцы. Мокрая, я легко приняла сразу два.

– Что… Что ты делаешь? Мы же собирались в душ.

– Мы в душе.

Властным жестом зверь развернул меня к себе спиной и заставил упереться ладонями в стену. Он все еще был снаружи, стоял на маленьком синем коврике на полу ванной, но это не мешало ему ласкать меня через открытую дверцу душевой кабины.

– Мы собирались мыться.

– Одно другому не мешает.

Зверь потянулся и пустил воду. Теплые струи забарабанили по моей выгнутой спине, и во все стороны полетели брызги.

От бешеного удовольствия дрожали колени, хотелось сползти на пол, опуститься на четвереньки и чтобы Призрак взял меня по-звериному, сзади, ибо стоять на ногах уже не было никаких сил. Снова и снова любовник вгонял в меня пальцы, раздвигал их внутри, прокручивал, доводя меня до исступления, заставляя выть и молить о большем.

– Пожалуйста, пожалуйста, – шептала я в любовной горячке, сама не зная, о чем прошу.

О новом ослепительном оргазме? О крепком горячем члене, на который подсела, как на наркотик?

Никогда я не чувствовала себя такой бесстыдной и разнузданной, такой жадной до удовольствий. Это он, Призрак, превратил меня из приличной девушки в нимфоманку.  Тело зверя, большое и сильное, жар его кожи, густой мускусный запах сводили с ума. Охваченная страстью, я забывала обо всем.

– Моя? – рычал зверь, вгоняя пальцы.

– Твоя, – захлебывалась я стонами.

Наконец, услышав мои бессвязные мольбы, Призрак подтянул меня к себе за бедра и вогнал член в мокрую глубину, жаждущую его принять.

Это был экстаз. Чистый. Взрыв, от которого меня размазало, расплющило, расщепило на атомы.

На эти секунды я перестала существовать, растворилась в своем любовнике, а он – во мне.  Мы стали единым целым, сцепленные не только телами, но и душами.

После ошеломительной близости Призрак помог мне вымыться. Пока я стояла, привалившись спиной к стене и пыталась отдышаться, он смочил губку, нанес на нее гель из дозатора и начал нежно намыливать мое тело. Ноги, бедра, груди. В его сильных руках я чувствовала себя невероятно хрупкой и в то же время защищенной.

Хотелось плакать от того, что этот мужчина не мой, что мы никогда не будет вместе по-настоящему. Между нами – пропасть обмана, стена из лжи. И другие стены – стальные, бетонные стены секретной базы.

– Оборотень любит только свою истинную пару?

– Да.

– И не смотрит на других женщин?

– Да.

Получается, если там, снаружи, в большом мире, Призрак встретит свою настоящую избранницу, то я перестану для него существовать? Больно. Почему так больно? Этого мужчину я знаю всего пару дней и уже не хочу отдавать другой.