Возлюбленная белого хищника

В конечном счете это я и сделала – продала душу. И тело. Заключила сделку с незнакомцами в деловых костюмах, называвшими себя Корпорацией.

Той же ночью я впервые увидела улыбку на губах своего ребенка. Молли смотрела на меня чистыми ясными глазами, кряхтела и держала в крошечном кулачке мой палец. Спокойный, безмятежный, счастливый младенец. Я готова была ноги целовать врачу, сделавшему тот волшебный укол.

Вчера Призрак сказал: «Они умрут за то, что обидели твою сестру». Но Корпорация не обидела Молли. Она ее спасла, вернула мне и моей крохе нормальную, полноценную жизнь.

И Молли не сестра мне, а дочь. Стал бы зверь так же заступаться за нее, зная правду?

– Я говорил с врачом, – лысый, как обычно, провожал меня в лабораторию, – он сказал, что сегодня уже можно.

Ноги резко ослабели, и я споткнулась на ровно месте.

Сегодня? Они хотят, чтобы я легла под зверя сегодня? Поэтому надели на меня это короткое, сексуальное платье, которое даже снимать не надо – задрал и все?

– Призрак в последние дни вел себя как хорошая, примерная киса. На медиков не кидался, никого не загрыз и не покалечил, даже позволил взять кровь на анализы. Думаю, он заслужил награду. Надо его поощрить.

Я сгорбилась, начиная мелко дрожать.

«Не заходи ко мне в клетку».

«Я не сдержусь».

А мне и не надо, чтобы он сдерживался. Эффект от операции сохранится в течение десяти дней. За это время необходимо потерять девственность. Зверь должен увидеть кровь.

Но черт побери… Так страшно.

Каблуки громко цокали по матовой плитке коридора, и этот стук эхом отдавался в голове. Мне словно забивали гвозди в виски. Каждый шаг как удар молотка по оголенному мозгу.

– На следующей неделе мы хотим задействовать Призрака в одной из секретных миссий, посмотреть на него в деле. Начальство полагает, что он один сможет заменить роту солдат.

Я слушала, нервно накручивая на палец прядь волос.

– Если он такой сильный, то как вам удается удерживать его в клетке?

– Особый металл. Артрониум. Самый прочный материал на земле.

– Никогда не слышала.

– Разумеется. Его открыли не так давно и месторождение сразу засекретили. – Лысый на ходу размял шею и вернулся к прежней теме: – Призрак должен привязаться к тебе как можно крепче. В этом деле физическая связь – самое надежное средство. С того момента, как оборотень заявляет на женщину права, он считает ее своей самкой, а за свою самку зверь несет ответственность. Истинную берегут. Ее безопасность – наивысший приоритет. Пока ты и твоя маленькая «сестренка», – лысый усмехнулся собственной шутке, – в наших руках, Призрак будет подчиняться. Поэтому надо чтобы он покрыл тебя до начала миссии, окончательно признал своей женщиной. Понимаешь?

Я кивнула, и мы вместе вошли в лабораторию.

При виде меня пленник принял человеческий облик и сжал в кулаках прутья клетки. Его настороженный взгляд заметался от моего лица к лицу лысого и обратно.

После нашей последней встречи в клетке появилась подстилка из тряпок, на которой Призрак мог отдыхать, когда обращался в человека, хотя вряд ли он это делал в мое отсутствие. На полу аккуратной стопкой лежала одежда, оставленная без внимания. Этот могучий блондин, судя по всему, прекрасно обходился без лишних вещей.

Мускулистая грудь, покрытая светлым пухом волос, отчетливые кубики мышц на животе, узкие бедра, густая растительность в паху и толстый переполненный желанием член.

Как можно быть возбужденным постоянно?

Под жадным взглядом оборотня волоски на моих руках встали дыбом, лицо загорелось, сердце бешено заколотилось о ребра. Все дни после операции я морально готовилась к тому, что меня ожидает, но поняла, что к такому нельзя быть готовой.

Шаг. Еще шаг.

Чем ближе я подходила, тем сильнее раздувались ноздри мужчины, тем крепче он стискивал прутья решетки. Я слышала, как шумно он дышит, видела, как часто вздымается его широкая грудь. Член между ног дергался с интересом. Взгляд, полный голода, прожигал насквозь.

– Ты хорошо себя вел, Призрак, – сказал лысый.

Я низко опустила голову, не в силах вынести эту яростную волну желания, исходящую от зверя.

– Если так пойдет и дальше, мы переведем тебя из этой клетки в нормальные человеческие условия. Хочешь отдельную комнату?

Вместо ответа, тигр шумно втянул мой запах.

– А пока у меня для тебя подарочек. Отойди к дальней стене. Сейчас я впущу к тебе твою истинную. Сможешь развлечься.

«Вот этот момент и настал», – подумала я, мечтая сбежать отсюда и забиться в какую-нибудь темную щель, оказаться на другом конце земного шара.

Должна.

Должна войти в клетку. Отдаться зверю. Показать ему девственную кровь. Стать его женщиной, его самкой.

Вздрогнув, я отвела взгляд, чтобы не видеть возбуждение хищника, но все равно продолжала его чувствовать: жар большого мощного тела, запах смазки, выступившей на члене. Густой аромат мускуса забивал ноздри, окутывал меня плотным осязаемым облаком. Я тонула в нем, каждым сантиметром кожи ощущая чужое бешеное желание.

– И без глупостей. Помни, у нас ее сестра. Сейчас мы откроем клетку.

Лысый повернулся к зеркалу на стене, которое на самом деле было окном в комнату наблюдений. Он уже приготовился дать команду людям, сидящим за пультом управления, как вдруг зверь заговорил. Его голос звучал низко, хрипло и прерывисто.

– Нет. Я ее не хочу. Не нужен мне твой подарок.

Как его и просили, Призрак отступил к самой дальней от дверцы стене и вжался спиной в решетку. Вопреки сказанному, взгляд его был диким от похоти. Сжатые кулаки, загнанное дыхание, капли пота на висках – оборотень едва себя сдерживал.

Глянув ему между ног, лысый ухмыльнулся и жестом приказал открыть клетку.   С коротким щелчком решетчатая дверь отъехала в сторону и вернулась на место, как только меня втолкнули внутрь.

Всё, назад пути нет.

Я заперта с возбужденным зверем, неспособным себя контролировать.

Его терпения надолго не хватит.

– Веселитесь, детки, а я пойду.

Слуха коснулся звук удаляющихся шагов. На лысого я не смотрела – не могла отвести взгляда от горящих напротив голубых глаз.

Сейчас это произойдет.

Еще минута, секунда – и тигр на меня набросится.

Хлопнула, закрывшись за лысым, дверь. Оборотень шумно вздохнул. Кроме нас двоих, в лаборатории больше никого не осталось.

Но мы не были одни.

Четыре камеры круглосуточно снимали все, что происходило в этой клетке. Прямо сейчас по мониторам за нами наблюдали десятки людей. Вон за тем широким зеркалом сидели сотрудники базы и военные. Все они пришли посмотреть на то, как зверь меня…

И запись наверняка останется.

Стыдно. Унизительно.

Под жадным взглядом оборотня я сильнее вжалась спиной в решетку, замерла, как беззащитный зверек, для которого единственный шанс спастись – стать незаметным для хищника.

Не двигаться, не дышать, не привлекать внимания.

– Я буду осторожным, – прохрипел зверь и шагнул ко мне, огромный, угрожающий. От напряжения на его шее вздулись вены, по бокам крепко сжатой челюсти проступили желваки.

Он шел ко мне. Медленно. Тихо. Крался, как тигр, к добыче, которую боялся спугнуть. От желания его всего потряхивало.

– Расслабься.

В оцепенении я кивнула и закрыла глаза. С опущенными веками я не могла видеть своего будущего любовника, а его приближение чувствовала по запаху: он усиливался, густой, пряный.

Горячие руки оторвали меня от решетки. Не успела я вскрикнуть, как оказалась прижата спиной к мускулистой мужской груди.

Жаркий, как печка. Твердый, как камень. Пугающе сильный.

Голый оборотень вжимал меня в свое тело, и его крепкий член упирался мне в задницу.

– Не дергайся, – влажный шепот опалил ухо. – Замри.

Меня не надо было уговаривать. От страха я окаменела в объятиях зверя.

Широкие ладони с силой прошлись по моему телу – огладили бедра, бока, поднялись выше и через тонкую ткань платья накрыли груди. Огромные крепкие лапищи. Мои женские прелести поместились в них целиком.

Пока я тряслась, Призрак жадно мял мою грудь и возбужденным членом водил по ягодицам.

– Как ты пахнешь! – с рычанием он потерся носом о мой висок. – Хочу.

Навалившись сзади, тяжелый, горячий, зверь вдавил меня в прутья клетки.

Одна ладонь осталась на моей груди, а другая…

Я думала, пленник приспустит на мне белье и… но хищник позади меня как-то странно завозился.

Что он там делал?

Обернуться я не посмела, вместо этого посмотрела вперед. Взгляд упал на зеркальную поверхность окна, и я увидела себя за решеткой клетки, красную, растрепанную, прижатую к металлическим прутьям. Платье задрано, за моей спиной огромный блондин – зарылся носом мне в волосы и двигает рукой в характерном жесте.

Да он же дро…

Я дернулась, ошеломленная внезапной догадкой.

– Стой смирно, – прорычал Призрак. – Я и так с трудом сдерживаюсь. Хочешь, чтобы тебя взяли по-настоящему?

Нет-нет, я не хотела.

– Тогда терпи. Мне надо… иначе… сорвусь.

Неужели ничего не будет? Отделалась малой кровью?

Я снова взглянула на свое отражение в зеркале, и секундное облегчение сменилось стыдом. Смотрят. Там, по другую сторону стекла, собралась целая толпа наблюдателей. Ну что, интересно вам, извращенцы?

С каждой секундой зверь все громче и тяжелее дышал мне в затылок. Я знала, что он делает за моей спиной, и это знание заставляло лицо гореть.  Наконец раздался протяжный стон, и на мое платье в районе задницы начала толчками выплескиваться влага.

Рядом с ухом раздался сорванный шепот:

– Я ничего не сделаю против твоей воли.

Пальцы, мокрые от семени, мазнули по щеке. Сначала я решила, что оборотень забылся и поэтому меня испачкал, но потом поняла: он сделал это намерено. Специально оставил на мне свой след. Пометил, как свою самку. Собственной спермой.

– Всё, представление окончено, – коротким резким движением зверь оправил на мне юбку и повернулся к нашим невидимым наблюдателям. – Забирайте свой подарочек.

Глава 5

Я никак не могла отойти от кроватки дочери – с замиранием сердца, переполненная радостью, наблюдала за ее сном.

Спит. Не плачет от боли. Не кряхтит, не хнычет в предчувствии агонии. Личико безмятежное, глазки закрыты, одна маленькая ручка над головой, другая – на животе, крошечные пальчики иногда шевелятся, будто малышка во сне пытается за что-то ухватиться.

Господи, как я была счастлива в этот момент! До сих пор помнила, как отваливались руки от бесконечных, а главное, бесплодных укачиваний, как разрывалось от страданий сердце, как душило меня чувство беспомощности и безысходности.

Я не хотела обратно в тот ад. Чудо. То, что случилось со мной и Молли, иначе назвать было нельзя. Настоящее выстраданное чудо.

И неважно, что за него приходилось платить. Все в этом мире имело цену.

Зыбкое ощущение радости сохранялось все утро. Пока Молли спала. Пока я кормила ее из бутылочки смесью, а потом показывала малышке небольшую комнатку, которую нам выделили на базе. Окон здесь не было, зато были кровати: одна – взрослая, одноместная, с лаконичным деревянным изголовьем, вторая – детская на колесиках, с мультяшными зайчиками на постельном белье. Эту веселую простынку я захватила с собой из дома, как и одеяльце, как и мягкие розовые бортики, чтобы Молли не ушиблась во сне о твердые боковины кровати. Дочкины вещи были единственным ярким пятном в стерильной белизне нашей спальни. Белыми стенами, простыми линиями, даже запахом комната напоминала больничную палату.

Мое хрупкое душевное равновесие было нарушено после обеда, когда в наш с Молли счастливый мирок на двоих ворвалась тень. Лысый пришел напомнить о моих обязанностях.

– Призрак согласился вживить под кожу чип, который станет его контролировать. Мы пытались сделать это, когда он был в животном обличье, но безуспешно. Инородное тело отторгалось. Возможно, получится в человеческом. Еще мы собираемся сделать пару тестов.

– А я вам зачем?

Как же не хотелось уходить от Молли, высовываться из своей раковины!

– Мотивирующий фактор. Эти тесты, – лысый подвигал губами, словно давая себе время аккуратнее подобрать слова. – Не совсем приятные.

Ясно. От дурного предчувствия руки покрылись гусиной кожей.

В коридоре уже стояла женщина, готовая присмотреть за Молли в мое отсутствие. Забавно, но я не знала ее имени, как не знала имени и должности лысого. Ни тот, ни другая мне не представились.

– Няня, – ответила девица, когда при первой встрече я спросила, как ее зовут.

– Зачем тебе знать? – буркнул лысый на тот же самый вопрос.

– Надо же мне как-то к вам обращаться, – растерялась я тогда.

– Не надо. Я сам буду к тебе обращаться.

У женщины, которой я каждый раз отдавала Молли, было суровое лицо с кривым шрамом у виска, широкие ладони и наколки, которые она старательно прятала под длинными рукавами водолазки. Она выглядела на тридцать пять, загорелая, с продубленной кожей, с короткой, почти мужской стрижкой. Военная, переодетая в гражданскую, – я раскусила ее маскарад.

– А эти тесты, – спросила я у лысого по дороге, – ну, о которых вы говорили. Они психологические?

Мне почему-то представилось, как Призрак, этот гигантский мускулистый блондин, сидит на маленьком стульчике перед тщедушным мужичком в белом халате, а тот, как в фильмах, показывает ему картинки с черными кляксами, на которых пациент должен что-то увидеть.

– Да? Психологические? – повторила я с надеждой, а желудок все скручивало и скручивало от страха.

Лысый скосил на меня взгляд и насмешливо хмыкнул.

Поворот в лабораторию мы пропустили. Я проводила его растерянным взглядом и почувствовала, как пульс подскочил на несколько значений. Куда ты меня ведешь, лысый?

Как выяснилось – в комнату с еще одним зеркальным окном из тех, которыми снабжают допросные в полицейских участках.

Призрак уже был там, за стеной, в смежном помещении – сидел в медицинском кресле с руками, прикованными к подлокотникам. Растрепанные белые волосы частично закрывали лицо. Губы кривились в злобной ухмылке. Всем своим видом зверь показывал суетящимся вокруг него медикам свое презрение.

В этот раз он был одет. В черные джинсы, которые трещали на нем по швам. Обнаженный до пояса, Призрак сидел, широко раздвинув ноги, и лениво, на пробу дергал руками в массивных кандалах, пристегнутых к креслу, словно проверял, может ли освободиться. От этих движений мышцы на его плечах надувались, как шары.

Сзади к пленнику приближался врач со странным прибором, похожим одновременно и на шприц, и на пистолет.

– Что… что он собирается с ним делать?

Отчаянно захотелось постучать ладонью по стеклу – предупредить Призрака об опасности.

Глупая. Думала, он не слышит шагов?

В последний момент, когда врач со своей непонятной, устрашающего вида конструкцией уже был у кресла, зверь повернул голову и оскалился. Мужчина в белом халате отшатнулся от него в ужасе, да так и не рискнул больше приблизиться.

Раздраженно вздохнув, лысый вдавил палец в кнопку на пульте управления и заговорил. Его голос механическим эхом раздался в комнате за стеклом.

– Ну-ну, Призрак. Мы же все обсудили. Ты согласился принять чип.

Взгляд оборотня метнулся к окну-зеркалу. Лысый снова нажал какую-то кнопку, и стекло со стороны зверя стало прозрачным, потому что его блуждающий взгляд вдруг нашел мое лицо.

Пленник смотрел на меня. Пронзительными голубыми глазами. Смотрел как на самого дорогого человека в своей жизни.

– Ну так что, мы договорились? – повторил лысый, и зверь кивнул, не сводя с меня глаз.

Доктор за его спиной медленно, явно опасаясь, приблизился к креслу. Призрак не шевелился. Прибор, похожий и на шприц, и на пистолет, прижался к крепкой шее под волосами. Палец спустил курок.

– Хорошая киса, – довольно проговорил лысый. – Теперь ты наш. Проявишь агрессию без приказа – получишь разряд в сто двадцать тысяч вольт.

Зверь не повел и ухом. Он смотрел. По-прежнему смотрел на меня. Все это время. Не двигаясь, почти не моргая. Под этим взглядом я внезапно рухнула в бездонную пропасть чувства вины.

Это я помогла окончательно подчинить Призрака. Это с моей помощью ему на горло надели рабский ошейник. Насколько я успела понять, в человеческом облике пленник уязвимее, чем в животном. Из-за меня он обернулся. Из-за меня позволил себя чипировать. Из-за лживой обманщицы, которая даже не его истинная пара.

– А теперь тесты.

Мне показалось, что лысый сейчас потрет руки в предвкушении.

В тот момент я еще не знала, какое испытание меня ждет.

* * *

В этот раз панель управления лысый не трогал – из кармана пиджака он достал нечто, формой и размером напоминающее автомобильный ключ зажигания. Тоже с кнопками.

Одно нажатие – и оборотень на стуле за стеклом задергался в страшных судорогах. С ужасом я увидела, как стиснулись его зубы, как напряглись мышцы, а под кожей – на шее, на руках, на лбу – проступили веревки вен.

– Что вы творите! – с криком я бросилась на лысого, пытаясь отобрать злополучный пульт, да только меня отшвырнули, словно мелкую шавку.

– Отвали ты! Это всего лишь короткая демонстрация. – Лысый убрал палец с кнопки, и зверь обмяк на своем пыточном кресле, однако уже в следующую секунду повернулся к нам.

– Не впечатляет, – криво ухмыльнулся пленник. В его голосе смешались презрение и насмешка. На лысого Призрак смотрел с чувством превосходства, будто сам был хозяином положения, будто всё, абсолютно всё держал под контролем.

– А так? – прищурился яйцеголовый садист.

Скрипнуло кресло. Оборотень выгнулся в своих путах. Чип в его шее снова пустил по телу разряд электрического тока. На это невозможно было смотреть.

– Пожалуйста, хватит, – из моих глаз брызнули слезы. – Хватит! Это бесчеловечно!

– А он и не человек, – оскалился проклятый ублюдок.

Он давил и давил на кнопку пульта, словно поставил своей целью вырвать из груди пленника крик, но зверь только скалился и рычал сквозь крепко сжатые зубы. Светлые волосы намокли и прилипли к лицу. Голубые глаза сверкали яростью. Сжимая кулаки, Призрак дергал руками, прикованными к подлокотникам кресла.

– Да хватит, черт! – закричала я и с размаха вдавила каблук в ногу лысого. Жаль, что сегодня на мне были не шпильки.

– Ах ты, сука!

Зрение смазалось, голова резко дернулась назад, сначала я услышала звук – звонкий шлепок – и лишь потом поняла, что произошло. Щека горела.

Меня ударили.

Жесткими пальцами лысый сдавил мое лицо, вынудив посмотреть ему в глаза.

– Место свое забыла, девка? Думаешь, контракт тебя защищает? Знаешь, как легко Корпорации избавиться от человека? И концов не найдут.

– Вы этого не сделаете.

Из-за пальцев на щеках говорить было сложно, но я нашла в себе силы ответить. Нашла храбрости не опустить взгляд.

– Сделаем. Незаменимых нет.

– Есть. Вы сами сказали, что я ваша курочка, несущая золотые яйца.

Ноздри лысого раздулись, брови сдвинулись. Он попал в свою же собственную ловушку.

– Если я исчезну, Призрак вам этого не простит. И другую женщину не примет, – я понизила голос до едва уловимого шепота. – Не будет у вас на него рычагов давления. И чип не поможет. Либо я, либо никто. Так что ничего вы мне не сделаете.

От злости и унижения лицо лысого пошло пятнами. Возразить ему было нечего.

– Твоя дочь…

– Вы не будете меня шантажировать. Не получится. Я завишу от вас, но вы точно так же зависите от меня.

Не знаю, откуда во мне взялась эта твердость, – всегда считала себя человеком мягким, даже робким. Похоже, трудные обстоятельства вытащили наружу доселе скрытые черты, а может, бессонные ночи с орущим ребенком на руках закалили мой характер.

– Не зарывайся, —лысый отпустил мои щеки.

И он, и я прекрасно понимали, что это капитуляция.

Справилась. С такими людьми нельзя давать слабину – затопчут.

Когда мы повернулись к окну в соседнюю комнату, то сразу встретили взгляд голубых глаз оборотня. Взгляд, полный ледяной, арктической ярости.

– Я убью тебя, – спокойно, даже лениво произнес хищник, глядя на лысого через разделяющее нас стекло. От его голоса мурашки побежали по коже даже у меня. – Отгрызу тебе ту самую руку, которой ты ее ударил. Расслабишься, на секунду потеряешь бдительность – и нет руки. – Он резко щелкнул зубами, показав, как именно откусит лысому конечность.

– Ну-ну, тешь себя иллюзиями.

Несмотря на бодрый тон, я видела, что слова Призрака заставили его тюремщика напрячься. Еще бы! Когда тебе угрожает гора стальных мышц, сложно оставаться невозмутимым.

Боялись. Они все боялись Призрака. Даже закованный в кандалы, даже в клетке из самого прочного металла в мире, даже с чипом в шее он пугал их до мокрых подштанников.

Лысый нерешительно покрутил черный прямоугольник пластика в руках, затем кивнул сам себе.

– Тесты. – Его тон стал холодным и деловым. – Мы хотим проверить твой болевой порог. Хотим узнать, какая боль способна вышвырнуть тебя из животной ипостаси в человеческую.

Они… станут проверять его болевой порог?

Каким образом?

Ты знаешь, каким. Знаешь. Не прячь голову в песок.

Мерзавцы будут его пытать. Будут пытать связанного пленника, а он позволит им творить с собой всякие жуткие вещи, потому что в руках у этих людей его истинная пара. Я. Их сообщница.

Всхлипнув, я зажала ладонью рот.

– Увидите ее, – отвернулся Призрак от окна. – Нечего ей на это смотреть.

– А если я скажу нет? – мстительно оскалился лысый.

– А если я проверю, успею ли сомкнуть зубы на чьей-нибудь шее, прежде чем ваш проклятый чип отправит меня в нокаут?

Лысый поколебался, затем небрежно махнул рукой охранникам у двери.

– Уведите.

– Не делайте ему больно, – взмолилась я.

Два шкафа в серых комбинезонах уже шли на меня. Они схватили меня под локти и вытащили в коридор, затем поволокли по нему, удерживая стальной хваткой.

Ноги подгибались, меня подташнивало, колотило со страшной силой, так, что зубы отбивали мелкую дробь. Я даже не сразу сообразила, что привели меня не в мою спальню. В какую-то другую комнату.

– Эй! – закричала я, спохватившись. – Вы ошиблись, это не…

Но тяжелая металлическая дверь уже захлопнулась за спиной. Несколько секунд я растерянно смотрела на глянцевую стальную поверхность двери, затем обернулась, и взгляд упал на расстеленную кровать. Огромную. Двуспальную.

Кровать для двоих.

Что это за комната?

Зачем меня здесь заперли?

Шкафы ошиблись или выполняли приказ лысого?

Я здесь временно или…

…или насовсем?

Время шло. Я сидела на кровати, обнимая ноги, прижатые к груди, и затравленным взглядом скользила по комнате. Белые стены. Под потолком камера. Решетка вентиляции. Рядом с широкой металлической дверью вторая – узкая, деревянная, такая же белая, как и стены. Я уже проверила, куда она ведет. В крохотную уборную.

От страха и неизвестности я не знала, куда себя деть.

Что сейчас с Призраком? Его пытают?

А что с Молли? Как скоро меня к ней вернут?

– Объясните мне что-нибудь! – закричала я, встав под камерой.

Рядом с объективом равнодушно мигал красный огонек. Велась запись, меня видели, но на вопросы не отвечали.

Из-за двери не доносилось ни звука. Сколько бы я ни прижималась ухом к холодной металлической поверхности, так ничего и не услышала.

Наконец, вечность спустя, когда я успела задремать, раздался скрежет отпирающихся замков. Двое мужчин в серых комбинезонах втащили Призрака в комнату. Именно втащили. Сам он на ногах не держался. Голова болталась на шее, длинные белые волосы свешивались вперед, закрывая лицо, обнаженная грудь блестела от пота.

Да он же без сознания!

– Что… что вы с ним сделали?

Охранники волокли под руки бесчувственного пленника и делали это с очевидным трудом, хотя сами не уступали ему комплекцией. Судя по тому, как покраснели от натуги их лица, зверь был тяжелый. С откровенным облегчением амбалы сгрузили свою ношу на кровать, и пружины матраса скрипнули под нешуточным весом.

– Изверги! За что вы с ним так?

В мою сторону даже не посмотрели. Закончив свою работу, сотрудники базы молча вышли из комнаты. Я кинулась за ними к открытой двери, но столкнулась на пороге с лысым.

– Призраку нужна помощь. Он… Да посмотрите на него!

Что они с ним творили? Как смогли довести огромного сильного мужика до состояния овоща? Он же наверняка нечеловечески вынослив.

Физических повреждений я не заметила – ни ран, ни синяков, ни царапин – однако сегодня зверь впервые оправдал свое прозвище. Был белым, как привидение. Из него будто выкачали всю кровь.

– Медики его уже осмотрели. Отдохнет, проспится и снова будет как огурчик.

Взгляд невольно упал на кровать. Сердце сдавило от жалости и чувства вины. Захотелось остаться и присмотреть за беднягой, но во мне нуждался другой человек, маленький и беспомощный.