Эра

Павел Вербицкий

Эра

Глава 1

– Арэ, Арэ, Арэ!.. – тонкий голос, насквозь пропитанный тоской, снова разносился по светлой палате госпиталя.

Другими постояльцами палаты были в основном солдаты, получившие ранения разной степени. Кто-то не смог спастись от беловатого лазерного снаряда, смахивающего на сбежавшую с небес маленькую молнию. Другие от осколков умной прыгающей мины, орущей: «Смерть врагам!» Перечислять список военных технологий смертоубийств можно было долго.

Некоторые из тех, кто мог вставать с коек, подошли к печально говорящему человеку. Стена рядом с койкой беспокойного пациента хаотично переливалась и мигала, переходя от черного до белого через все оттенки цветовой гаммы облачного неба. Это устройство отражало состояние пациента. Не трудно было догадаться, что ему сейчас очень плохо.

– Арэ, Арэ, Арэ… Не должно… Не должно!.. – дергалась на койке девушка.

Совсем недавно на ее шее, руках, голове и ногах были зеленоватые, светящиеся, словно окрашенные фосфором, бинты. Как только раны благополучно затягивались, бинты переставали светиться. Сейчас их уже сняли. Девушка лежала в сером больничном комбинезоне, которые выдавали всем постояльцам госпиталя. Некоторые любопытные пациенты разглядели на ее правой руке и шее темно-синий, в некоторых местах чёрный металлический нарост вместо кожи.

Хотя девушка нечасто позволяла своей тоске вырываться наружу, но солдаты в палате, и врачи почти наизусть, как гимн родной страны, выучили ее фразы. При этом никто не знал даже, как зовут эту хрупкую на вид пациентку.

Длительная борьба между Железной Империей и Титановым Союзом сводила с ума и так давно заблудившийся в руинах прошлых ошибок человечества мир. Неразбериха, порожденная войной, подобно огромному спруту охватывала все.

Девушка поступила в госпиталь почти неделю назад с остальными пострадавшими из очередного боя. Она была страшно измученной и израненной так, что это ужасало даже ветеранов сражений. Ни единого живого места. «Арэ!» – постоянно повторяла она сквозь слезы и боль, даже когда хирурги вкололи ей в нежную шею анестезию и зашивали раны. Хотя удивительным образом многие раны затягивались сами по себе с пугающей скоростью еще до операции. Даже в коматозном состоянии она все равно дергалась в редких конвульсиях, вырывая из подсознания обрывки слов, пугая этим врачей и их ассистентов-роботов.

Никто не понимал, что значило «Арэ!». Беспокойную пациентку перевели в обычную палату. В первое время солдаты с любопытством слушали ее бред, в котором появлялось все больше слов. Некоторые особо дерзкие стали делать ставки на то, что можно было услышать потом. «Арэ!» – речь все-таки шла о ком-то! Один из солдат, из которого служба так и не смогла выбить до конца мечты о профессии журналиста, записал в электронный блокнотик почти все фразы девушки: «Арэ! Прости меня! Арэ, не должно было так закончиться! Я не хотела! Я не знала, что будет так! Не знала, что случится такое! Ты мне очень дорог! Не покидай меня! Не смогу без тебя! Мы вместе – все! Прости меня…».

Фразы повторялись, комбинировались, но общий смысл их был понятен. Солдаты терялись в догадках, что могло случиться. Каждый фантазировал свое. Бесконечный поток обсуждений неплохо разбавлял привычную скуку и постоянно возникающие мысли о собственной нелегкой жизни.

Некоторым просто не верилось, что с такой милой девушкой могло произойти что-то ужасное. Воины-женщины – довольно редкое явление в армии Железной Империи. Изголодавшиеся, отнюдь не в прямом смысле этого слова, за долгие месяцы службы солдаты видели в пострадавшей прелестную женскую сущность даже сквозь ее полученные в битвах жуткие раны. Вселенная не поскупилась одарить девушку красотой. Стройная, изящная, худенькая. Нежные черты лица, сочные губы, маленький носик. Светло рыжие короткие волосы, уложенные в гульки-косички с деревянными заколками. Правый глаз был бирюзовым, а левый – голубым. Металлический остов на правой руке и части шеи стремился извилистыми паутинками к лицу. Он добавлял что-то таинственное и внушительное образу девушки-воина.

Однако тоскливая правда о ее страданиях по-прежнему была скрыта туманом неизвестности, как и конец этой проклятой войны. Лишь самые жалкие крупицы информации о состоянии дел на фронте, передаваемые исключительно из уст в уста, доходили до солдат. Их приносили новоприбывшие бойцы, попадающие на освободившиеся койки. Но кроме начальства никто точно не знал истинного хода войны. Многие интернет-сети были заблокированы властями Железной Империи или не работали из-за военных действий. А личные электронные устройства, у кого они были из пациентов, отбирали.

Томительное ожидание, витавшее в палате, терзало мужчин и по другим причинам. Никто ничего не мог узнать о загадочной девушке. Находясь в сознании, она словно пребывала в другом далеком мире, глубоко презирая реальность, и ни с кем вообще не говорила.

Целыми днями девушка лежала на кровати или смотрела в широкое окно.

Бывало, кто-то из пациентов пытался заговорить с девушкой, но ее пронзительный невыносимый взгляд, мгновенно отбивал все желание. По крайней мере, видя ее невыносимые мучения, многие солдаты испытывали к девушке искреннюю симпатию. Лишенные рук, ног, а иногда и глаз, некоторые даже считали, что их страдания были не такими уж жуткими по сравнению с загадочной трагедией пострадавшей.

– Сейчас я вам покажу нашу местную достопримечательность! – с улыбкой сказал полный усатый солдат с перебинтованной рукой. На войне он каким-то чудом заслужил звание сержанта и поэтому часто чувствовал себя значимым, хотя больше утомлял этим окружающих.

Он и еще два новоприбывших пациента вошли в палату, где лежала загадочная девушка.

– Мы называем ее «Бездна уныния». Один взгляд ей в глаза – и можно спокойно вешаться… – пошутил сержант. Хотя никто не поддержал сомнительную шутку смехом, он пытался шутить снова и снова, наивно считая, что это тот самый позитив, который так необходим, чтобы быстрее выздороветь.

Один из новеньких был паренек среднего роста, крепкий, но слегка ссутуленный. Запавшие щеки и глаза, черные, очень коротко подстриженные волосы. Его руки, необычайно длинные и мускулистые, были полностью покрыты металлическим остовом. Сначала эта особенность вызывала у его коллег по военному ремеслу невольный смех. Но парень быстро проявил себя в бою, как умелый боец, ловко орудуя длинным плазменным мечом. Его зауважали, хотя отпускать безобидные шутки в его адрес не перестали. Теперь же его руки были принесены в жертву огню войны. Во время очередного взрыва, осколки сильно повредили металлический остов. Парень каждый день переживал, что руки заживут неправильно и он никогда не сможет вернуться к своему любимому делу, которое считал призванием.

– Вот она! – подошли сержант и новички к койке девушки.

Она не спала, как обычно молчала, находясь во власти глубоких размышлений. Паренек с длинными руками опешил. Что-то знакомое было в этих изящных, привлекательных очертаниях. Но узнал он пациентку, скорее по прическе и деревянным заколкам с вырезанными на них узорами. Странный символ, по форме напоминающий открытый, но явно нечеловеческий глаз.

– Эра!? – прошептал парень удивлённо. Все солдаты, до кого донеслась эта фраза, очнулись от размышлений, прервали свои дела и прислушались. – Эра! Это ведь ты?! Это я, Мол! – закричал парень, чувствуя, как дрожит его голос от радости и растерянности.

Теперь уже все прислушивались к словам Мола. Некоторые удивлённо переглядывались. Были и те, кто не поверил в услышанное.

Под ошарашенные взгляды пациентов девушка медленно повернулась и приподнялась на койке. Осмотрела всех присутствующих. Казалось, ее глаза, как прожекторы – ослепляли. Солдаты стали отводить взгляды. Но не Мол! Эра словно видела человеческое существо перед собой впервые в жизни и пристально изучала лицо парня.

– Я думал, ты погибла! Все считали так. И давно ты здесь?.. – медленно проговорил Мол, волнуясь, но все еще пребывая в радостном возбуждении. – Скажи хоть что-нибудь! Ты помнишь меня?..

И тут девушка коротко кивнула. На лицах некоторых солдат отразились такие эмоции, будто они услышали первые слова собственных детей. Эра словно впервые признала реальность.

– А он? Арэ? Что с ним?.. – голос Мола превратился в шепот.

Взгляд Эры, в котором едва забрезжили первые огоньки чего-то похожего на радость, снова потух и стал привычно-тоскливым. Девушка отвернулась. Она так ничего и не ответила. Но по протяжным тихим всхлипам, разносящимся по палате, стало ясно – она плакала.

– Значит, она Эра?! – удивленно показал на нее пальцем сержант и недоуменно оглянулся на остальных солдат. – Вот это да!

Все разделяли его чувства. Эра – это имя было на слуху почти каждого бойца в стране. Многие мечтали увидеть ее в бою или хотя бы просто увидеть. Перед ними на койке лежал последний на памяти этого мира хозяин Киберкона! Огромного, жуткого, но величественного чудовища!

Кто видел Эру воочию в бою, навсегда топил своих остальных кумиров в бездне забвения. Девушка полностью заслужила звание – прославленной воительницы. На пару со своим верным Киберконом она олицетворяла безжалостность, ураганную силу и непоколебимость. Возникая на поле боя, Эра вселяла ужас в сердца врагов и укрепляла дух союзников. Настоящая легенда!

– Что же случилось с ее Киберконом?! – спросил осторожно сержант, не спуская взгляда с девушки.

– Не знаю… – пожал плечами Мол. – Только слышал, что после жуткого сражения на Монолитной Платформе Титанового Союза почти никого не нашли в живых! Даже не понимаю, как Эра уцелела…

– Значит, ты знаешь ее?

– Даже больше, – загордился Мол. Что паренек особенно любил, так это быть в центре внимания. – Я с ней фактически вырос!

По палате пронёсся удивлённый свист. Кое-кто побежал в другие палаты, чтобы позвать своих знакомых. Такое никто не захотел бы пропустить! Мол глубоко вздохнул и начал рассказ. В глубине души он надеялся, что Эра не будет против этого. Девушка же никак не реагировала.

Глава 2

Мол отличался особой болтливостью и рассказ свой повел почти с самого начала времен. Но всеохватывающая госпитальная скука творила чудеса с сознанием и поведением людей. Поэтому все солдаты в палате слушали парня с упоением.

Мол и Эра родились на «Платформе-Воронке». Так ее называли в тех краях.

Платформа возвышалась в высоту около километра над землей, на широком столбце и по форме напоминающей гриб, только с гладкой обширной шляпкой. С поверхности земли, конструкция поражала любого своей величественностью.

Только вот почти никто не мог так на нее посмотреть. Там, внизу, почти вся поверхность планеты пряталась в черном мареве, скрывавшем редкие следы прошлого человечества. Вроде иногда проглядывавших сквозь туман руин старинных зданий-высоток, столбов, антенн или огромной, покореженной, изъеденной ржавчиной техники. Все это осталось после давно забытой глобальной войны или какой-то другой катастрофы. Никто из ныне живущих не знал.

И никто не знал, откуда взялся этот туман и когда появился. Немногие смельчаки, спускавшиеся к нему, рассказывали, что едкий смог на ощущение был прохладным. И только после первых смертей стало понятно, что туман был ядовит и опасен.

Иные авантюристы с зачатками фантазии утверждали, что видели в черном тумане жутких чудовищ. Хотя ни разу их не наблюдали с поверхности. И никто не сообщал о нападении этих неведомых монстров на поселения и людей.

«Платформа-Воронка» полностью состояла из металла, покрытого, словно мхом, еще одним толстенным слоем странного биосинтетического вещества, тоже похожего на металл. Такого же крепкого, но эластичного и легкого. На ощупь бугристая поверхность походила на алюминиевую фольгу. И прямо из нее спокойно тянулись к свету растения, текли реки и ручьи. А еще обитали животные. Металлические частички впитывались растениями и на листьях виднелись темные, словно чернильные, размазанные точки. Зелень и реки покрывали всю территорию Платформы, достигавшую примерно тридцати квадратных километров. Среди моря зелени виднелись островки небольших поселений.

Никто точно не знал, сколько в мире осталось таких крепких, практически неразрушимых Платформ. Сколько из них было заселено людьми, а сколько еще оставалось неисследованными. И, естественно, большинство людей в мире были в полном неведении, откуда взялись эти огромные конструкции, биометалл и прочие окружавшие их странности. Все это воспринималось как должное. Как наследием мира, который существовал еще до Великой катастрофы.

В самом большом поселении «Платформы-Воронки» бывший охотник Бор был единогласно избран жителями, чтобы взять на себя и с честью нести бремя вождя.

Никто не знал (этому просто не придавали значения) в какой год по планетарному исчислению в семье вождя на свет появился первенец – девочка. Отец нарек ее Эрой.

Все детство Эры, как дочери самого вождя, было полностью поглощено правилами и обязанностями. Девочку воспитывали в строгости. Прививали ей любовь к наукам и знаниям. Учили ценить традиции общины. Заполняли раковину ее мироздания чувством долга и непоколебимостью перед любыми преградами. Кто-то видел в ней будущий пример для всех женщин, живущих на Платформе. Другие предоставляли ее хранителем знаний. А третьи даже считали Эру будущей воительницей. Но долг перед общиной всегда оставался превыше всего.

Частички биометалла проникали не только в растения и животных, но и в организмы людей. Иногда даже с рождения. Металлические кусочки хаотично разрастались в телах людей на протяжении всей их жизни, не причиняя вреда. Бывало, они сливались в красивые узоры на коже, издалека похожие на татуировки. Иногда они просто покрывали плоть островками причудливой формы, как вторая кожа, а иногда прорастали внутрь. Срастались с мышцами, органами и костями, укрепляя их. Случалось, что биометалл прорастал в голову, соединялся с черепом и мозгом и даже заменял глаза или другие части лица на биомеханические, кибернетические аналоги.

По сути, именно в великую эпоху Пост-Металла, как ее было принято называть во всех уголках света, это фактически необъяснимое явление решало судьбу человека.

К примеру… Те, у кого биометаллом обрастали руки, находили себя в тяжелой, калечащей живую плоть, работе. Получившие такой «подарок судьбы» на ногах – становились отменными бегунами, гонцами. Реже всего, когда металл становился частью головы и лица, люди выбирали своей судьбой самые опасные и удивительные занятия. Вроде работы с ядовитыми веществами, к которым биомеханические глаза и носы оказывались невосприимчивыми. Но чаще всего эти счастливчики придавались безумным правилам авантюрных приключений. Самые опасные из них – насквозь пропитанных опасностью вылазки за древними артефактами в темный туман на поверхности земли. Даже с новообретенными кибернетическими имплантатами не всем удавалось выжить, но те, кто сумел уйти от смерти, заслуженно принимали всеобщее восхищение и почет.

За все детство Эры биометалл в ее организме никак не желал проявляться. Девочка даже расстраивалась, иногда не чувствуя себя частью общины. Никто из соседских детей не решался дразнить ее, как дочку самого вождя. У отца металл проступил на руках, укрепив мышцы и сделав его сильным ловким охотником. А у мамы он покрыл голову и теперь женщина ходила с металлическими волосам, похожими на тонкую стружку. В поселении это считалось признаком красоты.

– Частички металла еще появятся и укажут тебе путь в жизни! – с натянутыми улыбками родители говорили. Сильнее всех на это надеялся отец.

Маму девочки звали Ати. Она всегда и во всем была солидарна со своим супругом, касалось ли то жизни общины или дорогой дочери. Эра кивала, но невольно перенимала волнительные мысли родителей о себе.

Девочка всегда старалась ловко пользоваться своим умом и рассудительностью. Вселенная не поскупилась, наградив ее харизмой, цепкой памятью и умением убеждать людей. Однако стоит добавить, что Эра, как любой обыкновенный человек, обладала и недостатками. От отца, как предполагала девочка, ей досталось пренебрежение к тем, кто был ниже ее по воле и уму. Эта неприятная черта доходила порой до цинизма. Но чаще всего в характере девочки брал верх эгоизм. Желание быть впереди всего мира нередко толкало ее на откровенную грубость. Эра боролась со своими недостатками, как могла, и всегда чувствовала стыд, если невольно обижала окружающих. Но, бывало, она помогала и заботилась о других, настолько ей хватало сил.

Единственным ее другом был Мол. Волею случая на его и без того непростую долю выпало стать сыном строгого, решительного, но не самого хорошего отца Раллода. Если речь заходила о деньгах, то лучше человека на всей Платформе было не найти. Металлические скоростные пальцы и зоркий кибернетический синий глаз сделали его самым внимательным счетоводом и главным торговцем в своих краях. Однако почет и влияние давно искоренили в мужчине самые основные представления о морали.

Больше, чем считать деньги и уметь продать покупателю любой товар по любой цене, Раллод обожал хвастаться. Его байки, обросшие даже не бородой, а уже паутиной, все жители поселения знали наизусть и сами могли бы рассказать Раллоду. Многие из них были чистой правдой. Самые излюбленные, но при этом мрачные истории торговца – о его молодости, когда он неведомым образом попал в команду искателей-«артефактчиков».

На какой-то неизведанной Платформе в диких землях отряд искателей спустился к самой поверхности земли, в катакомбы под древним величественным строением. Всех, кто жаждал подробностей, ждало глубочайшее разочарование! Клянясь родной мамой, Раллод рассказывал взволнованным тоном, как во время того путешествия некие существа набросились на них из темноты. Искатели смогли отбиться, но Раллод в том сражении потерял руку. В доказательство он всегда приподнимал рукав правой руки и показывал полностью металлическую конечность. Она отросла вновь, но оказалось чуть тоньше, чем ее живая предшественница. А вот что не вернулось обратно, так это растраченные нервы!

Естественно, как хитрый и изворотливый торговец, Раллод учил своего сына тем же премудростям. Бесконечно он грезил о будущем наследнике – достойном продолжателе его семейного дела. Но судьба словно решила наказать его и посмеяться над неуемной алчностью родителя. Мол просто не обладал должным умом с самого рождения.

За свое тугодумие, а то и откровенную, хоть и неумышленную глупость никто не дружил с Молом. Единственная с кем он общался, была Эра. Однако даже она, бывало, не могла совладать с эмоциями при очередной выходке парнишки.

– Ох, Мол, какой же ты дурачок! – твердила ему девочка, когда они вместе играли и мальчик в очередной раз вытворял какую-нибудь глупость: что-то ломал из ее игрушек или в очередной раз лез обниматься без предупреждения. – Хватит, перестань! И давай я тебе помогу… Покажу, как нужно было сделать. Слушай внимательно, Мол!

Эре именно это и нравилось в парнишке: он повторял глупости раз за разом, но делал это ненамеренно. Хитрость в характере толкало девочку с заученной улыбкой тренировать на Моле свои достоинства и недостатки сколько угодно.

Годы шли, но биометалл в организме Эры все не проявлял себя. Это вызывало у девочки все усиливающиеся приступы уныния. Но в какой-то момент она перестала позволять грусти брать над собой верх. И устроил для нее этот поворотный момент в жизни именно Мол.

Однажды он выдал неожиданную для себя и дочки вождя мысль:

– Раз у тебя этот металл никак не проявляется, то, получается, ты ничего не должна… – проговорил мальчик монотонно, посматривая на свои руки. На кистях проступали зачатки металлического покрова, похожие на рыбью чешую.

И Эра прониклась этой приятной мыслью, которая подобно первым лучам рассвета, рассеивала тьму. С того самого момента ее жизнь изменилась. Не сразу, но это стали замечать и сами жители поселения. Чувство глубокого удивления охватило их, когда стало понятно, что дочь самого вождя уже в десять лет начала войну с местными правилами. В момент девочка почувствовала и ухватилась за порыв свободы от всего.

В поселении нечасто случались преступления и поэтому действия девочки притягивали к себе особое внимание. Хотя бы потому, что люди, у которых металл никак не проявлял себя, появлялись на свет чрезвычайно редко. Эра не ела с семьей, нарушала расписания мероприятий, не являлась на собрания и переклички, часто пропадала в зеленых местах за пределами поселения.

Настоящий шквал отрицательных эмоций теперь уже не только у поселенцев, но и у самого Бора вызвало то, что Эра без стеснения начала носить мальчишеские костюмы.

– Мне они кажутся намного удобнее. Просторно и уютно! – утверждала с вызывающей улыбкой девочка.

– Эра, ты не должна так себя вести. Люди подумают о тебе неправильно! – говорил ей серьезно отец.

– Папа, а как им вообще обо мне думать?! Мне уже скоро будет тринадцать лет, а металл так и не появился! Как обо мне вообще думать, если я, получается – никто! – отвечала девочка, но отец не видел в ней ни капли грусти.

Бор, да и вообще все жители, чувствовали в головах пустоту, пытаясь ответить на вопрос: чем и когда этот неизведанный мир одарит юную особу? С тревогой положив руку на сердце, чтобы хоть немного унять его дрожь, Бор обратился к согражданам. Сказал, что Эру ждет великое будущее, которое проявится неожиданно, но обязательно в самый нужный момент. Добросовестная, честная и безукоризненная служба своей общине убедила всех жителей поверить обещаниям вождя.

Отец только просил дочку не злоупотреблять фактически временной свободой, которую он ей подарил лично. И Эра понимала это лучше всего, но ничего не смогла обещать отцу. Да и трудно было скрыть радость, когда она узнала от жителей, что совсем скоро к ним в поселение прибудет загадочный путешественник из дальних краев. Никто еще не осознавал этого, но именно встреча с ним должна была навсегда изменить судьбу Эры…

Глава 3

Это случилось ровно через несколько месяцев, когда Эре исполнилось четырнадцать лет. В главное поселение на Платформе прибыл путешественник из дальних краев. Его звали Нилрем. Никто не знал, сколько ему было лет. И ничто не давало ответа. Ни густая причудливая темно-синяя борода до груди. Ни холодный взгляд светящихся синим кибернетических глаз. Ни почти полностью покрытые металлом руки, плечи, шея и часть головы. Обычно, чем больше человек жил, тем сильнее обрастал металлическим покровом.

Нилрем всегда ходил в одном и том же удивительном наряде. В разноцветных штанах и накидке, сшитых из кусочков, отрезанных от национального платья каждой далекой страны, которую он посетил. Несмотря на такой странный вид, пришелец пользовался уважением за свои обширные знания, которые он собирал по крупицам в долгих путешествиях по миру, летая на своем автожире.

Едва он появлялся на Платформе, жители бросали свои дела, покидали дома. Все люди шли на центральную площадь поселения, желая узнать последние новости о мире, о жителях на других Платформах и дальних странах, о частых войнах. Посмотреть на диковинные штуки, которые путешественник привозил и иногда продавал или обменивал у жителей. Мало на каких Платформах остался перелетный транспорт и поэтому поселенцы почти всю жизнь проводили там, где родились.

Эра была в первых рядах желающих встретиться с Нилремом. Отец давно рассказывал о старом мудреце, и девушка жаждала встречи с ним. «Может, он смог бы объяснить, почему металл до сих не проявился во мне?!» – размышляла Эра. Бор, как глава общины, поблагодарил Нилрема за приход и представил ему свою дочку. Она тогда заметила странное волнение в глазах старца:

– В мире много я видел людей и наблюдал в их глазах будущее. Твое, Эра, я тоже вижу… Оно будет великим, если ты захочешь этого!

Слова старца впечатлили девушку до глубины души.

Пробыл он всего один день. Перед самым уходом он поблагодарил жителей за столь теплый прием и сделал особый подарок Эре. Послышались восхищенные, пронизанные только искренней добротой возгласы жителей. Мудрец вручил в дрожащие от радости руки девушки закутанное в белую ткань темно-синее, испещренное белыми извилистыми линиями яйцо Киберкона. Это были биомеханические существа, чьи яйца невероятно редко находили на поверхности земли самые смелые и дерзкие «артефактчики». Такие смельчаки фактически продавали свою жизнь судьбе за возможность снова и снова прикасаться к тайнам прошлого.

Эра не ожидала столько щедрого подарка и со слезами обняла старца, пообещав, что будет ухаживать за диковинным, доселе никем не виданным питомцем. Нилрем предупредил Эру, что это яйцо побывало уже у многих людей, но никому так и не открылось. Удивительно было то, что существо само выбирает себе владельца.