Морские рассказы о главном

– Сколько можно спать? Погода классная, пошли на море искупнемся.

– А ты на какой пляж хочешь пойти? – спросил я.

– На центральный.

– Нет, давай только не туда. Там полно народу, неуютно, шагу некуда ступить. Лучше через парк пройдем и спустимся вниз, к бухточке. Немного подальше придется идти, но зато вода почище, и почти никого нет.

– Хорошо, договорились. Жду тебя внизу.

На уютной летней веранде ресторана мы позавтракали. День обещал быть жарким. Где-то через час уже лежали у моря на узкой полосе песка и мелкой гальки. Солнце еще не успело подняться высоко, а уже чувствовалось его горячее дыхание; на небе ни облачка, ни спасительного ветерка. Лучи яркими бликами отражались в кристально чистой воде Адриатического моря. Всплеск небольшой волны, крики чаек вдали создавали идиллию спокойствия и умиротворения. Купающих в море было действительно мало, несколько человек лежали на песке под пляжными зонтиками. Недалеко от нас, пожилой мужчина в соломенной шляпе, черный, как смоль от солнечного загара, ловил рыбу на длинную удочку. Облокотившись спиной о бетонную стенку небольшого причала, он сидел на маленькой скамейки, перебирая разноцветные рыболовные крючки. Поплавок уныло качался на волне, создавая иллюзию поклевки мелкой рыбешки. Недалеко в метрах ста от берега, стояли на якоре белоснежные яхты, да такие красивые, просто глаз не оторвать, одна лучше другой.

– Хватит валяться, давай искупаемся, от жары в сон клонит! – сказал я.

– Ну ладно, давай ты первый, – ответил приятель.

Войдя в прохладную воду, я медленно поплыл вглубь залива в сторону одной из яхт – самой большой, деревянной, с двумя мачтами, высоким острым носом, широким корпусом и округлой кормой. Своей красотой и элегантностью она привлекала особое внимание. Такие яхты приходилось видеть только в кино или на картинках, позже я узнал, что они по своему классу относятся к традиционным турецким Гулетам – судам ручной работы, изготовленные из высококачественной и прочной древесины (такой как тик и красное дерево), с удобными комфортабельными каютами, просторным салоном для отдыха, оснащенные современным навигационным оборудованием. Вблизи она оказалась еще красивее. Под кормой на шлюпбалке висела закрепленная полуспущенная надувная шлюпка с подвесным мотором, а на флагштоке развевался потрепанный от ветра испанский флаг.

На палубе, в шезлонге, откинувшись назад всем телом, полулежала в непринужденной сексуальной позе, обнаженная молодая девушка. В одной руке она держала большой запотевший стакан коктейля, украшенный долькой апельсина и декоративным ажурным зонтиком. Смешно вытянув губы, она периодически потягивала его через трубочку. В другой руке была длинная с золотистым фильтром сигарета, от которой исходила тонкая струйка дыма. В воздухе плавали запахи ментола и дорогих духов. Вся ее фигура показывала равнодушную скуку и отражала то, что ей решительно нечем было заняться. Спустя какое-то время, небрежно затушив сигарету о хрустальную пепельницу, она поднялась, грациозно, как кошка потянулась, потом, запрокинув руки за голову, подставила свое тело яркому солнцу, отдаваясь каждому его лучику. Не скажу, что она походила на красотку из популярных модных журналов, но в ней что-то было такое, от чего в душе щемило и заставляло смотреть на нее, не отрывая глаз: молодое, слегка загоревшее тело и соблазнительная упругая грудь, говорили сами за себя. В лице таилось что-то детское, непорочное, и в то же время вся ее фигура будоражила воображение. Так и хотелось помахать ей рукой, что-то крикнуть и почувствовать на себе ее заинтересованный взгляд. Темные ухоженные волосы, опускаясь на плечи легкими волнами, оттеняли светлую кожу; миндалевидные глаза с пушистыми ресницами заставляли забыть об всем на свете. На изящной руке красовался золотой браслет в форме неразъемного кольца с большим зеленым камнем посередине, придавая ее телу неповторимый шарм и очарование. Чувствовалось что девушка знала себе цену и предпочитала общаться не с кем попало, а с состоятельными мужчинами. Я невольно залюбовался ею, пока из штурманской рубки не вышел грузный мужчина лет сорока пяти с густой шевелюрой и сединою на висках. С мощным обнаженным торсом, волосатой грудью, одетый в белые шорты и с капитанской фуражкой на голове, он подошел к ней, что-то сказал, по-хозяйски обнял и легонько похлопал по попе. О чем-то негромко разговаривая, они спустились в каюту. Через пару минут с борта послышалась тихая блюзовая музыка.

Из открытого иллюминатора на камбузе доносилось аппетитное шкворчание жареного мяса; судовой повар в белоснежной куртке и колпаке резал большим ножом овощи, раскладывал их по тарелкам и поливал оливковым маслом. Пузатая бутылка местного вина стояла рядом в ожидании своего часа. Подсвеченные солнечными бликами хрустальные бокалы сверкали всеми своими гранями. Да, как говорится в таких случаях, красиво жить не запретишь. Мне так захотелось в тот момент хотя бы на миг оказаться на месте капитана шикарной яхты, небрежно обнять молодое податливое тело, все цело принадлежащее только тебе одному, что я чуть было не заплакал от избытка чувств.

Моя голова, торчащая из воды, казалась ненужным инородным элементом. Где я, и где они, эти загнивающие капиталисты! Разница между простым советским моряком со своими житейскими проблемами и заботами о хлебе насущном, и этим богатеем в капитанской фуражке, была настолько велика и существенна, что я почувствовал себя маленьким, жалким, никчемным человечком, далеким от той богатой и недоступной жизни, о которой только мог догадываться и в которую на миг попытался заглянуть сквозь призму обывательской жизни.

– Ну почему одним в жизни так везет, а другим нет, – думал тогда я.

От неуютных мыслей меня отрезвил повар, напевая что-то себе под нос, он вышел на палубу и вылил за борт в мою сторону ведро с помоями. Мне показалось, что сделал это он намеренно, с определенным юмором, показывая свое превосходство. Хотя может я был и не прав, он просто мог не заметить меня. Как говориться у каждого свои права и обязанности. В последний момент я успел уклониться и нырнуть под воду. Перед глазами, проплывающая мимо стайка мелких разноцветных рыбок с жадностью набросились на медленно тонущие остатки еды. Под водой, подплыв ближе к борту, я ухватился за штормтрап, подтянулся на руках, пытаясь заглянуть в круглый иллюминатор яхты, что получилось с трудом и не сразу. Сквозь полумрак каюты на огромной деревянной кровати смутно виднелись два обнаженных тела, обнимающих друг друга. Они медленно и синхронно двигались в такт музыке, создавая вокруг себя шлейф эмоций и возбуждающих ощущений. До сих пор не могу понять, зачем я это делал тогда, как-то несерьезно все это выглядело со стороны. Возможно, подсмотреть, как занимаются сексом… А может, просто так, от избытка чувств к молодой девушке. Не знаю. Жадным взглядом я пытался запомнить каждое их движение, в душе завидуя хозяину яхты, который мог позволить в жизни все, что душе угодно.

Спустя минуту, набрав в себя побольше воздуха, я глубоко нырнул и, двигаясь вдоль борта, провел рукой по шероховатому, покрытому ракушками днищу, таким образом будто прощаясь с яхтой. Затем с силой оттолкнулся от нее, проплыл под водой еще метров двадцать, вынырнул и уже не торопясь поплыл к берегу.

– Что ты так долго крутился там? – спросил мой приятель.

– Да так… Осматривал яхту, вон ту, я показал рукой, самую большую, на корме такая телка красивая загорала, голая совсем, глаз не оторвать, как говориться нет слов одни чувства. Капитан яхты видно крутой мужик. На шее золотая цепь в палец толщиной.

– А что толку смотреть, только слюни распускать, у них другая жизнь, другие понятия, они и мы, это все равно, что земля и небо – ответил он.

– Это уж точно, – подумал я.

Еще немного поплавали, позагорали и собрались идти домой. Солнце жарило неимоверно, да и время шло к полудню, а в отеле нас ждал обед и потом двухчасовой сон.

Вечером всей гурьбой направились в кинотеатр, расположенный на окраине города, совсем рядом возле моря, чтобы посмотреть очередной фильм про Джеймса Бонда – агента британской разведки с его незабываемыми приключениями. Казалось, так себе прошел день, ничего особенного, а ведь – надо же! – запомнился надолго.

Так получилось, что в Югославии мне приходилось бывать довольно часто. Несколько раз стояли на ремонте в портах Пула, Загреба, Трогира, а сколько приятных воспоминаний осталось в памяти! Давно это было, уже и страны такой в помине не существует. Спустя много лет, оглядываясь назад, я понял одну истину, что не в яхте дело, и не все ценно, что покупается за огромные деньги. Оказывается, можно счастливо прожить и в обыкновенных, нормальных условиях. Хотя без них, этих разноцветных бумажек, никуда не денешься: с ними гораздо проще и приятней существовать. Главное в жизни – как мне сейчас кажется, это когда любой из нас, независимо от ситуации, остается настоящим человеком с большой буквы. А что такое настоящий человек – у всех понятие разное. И желания тоже разные, и потребности. В этом и заключается парадокс современного бытия. По этому поводу так и напрашивается старый еврейский анекдот – как говорил умудренный опытом дядя Яша: «кроме девок и водки есть много других занятий, правда они не всегда интересные…»

Незнакомец

После очередного трудового дня, поужинав в отеле и дождавшись живительной прохлады я со своим приятелем вышли прогуляться по старому городу Сплита. Сам факт гуляния по узким каменным улочкам уже приятен. Дошли до Народной площади, что возле городской ратуши, а оттуда спустились на рынок, существующий уже не одну сотню лет, купили персиков и тут же съели. Дальше по пути заходили в маленькие магазинчики, а затем, заметив бар, в котором еще не были, решили посетить его. Заказали по рюмке коньяка, по чашечке кофе и уселись в уютном месте возле окна. Заведение практически пустовало, за исключением молодой пары, мирно сидящей в углу, да подвыпившего немолодого мужчины, одетого в помятый костюм. Он разместился на барном стуле за стойкой, на которой стояла начатая бутылка виски.

– Ну что, давай выпьем за хороший вечер. Вчера на площади видел наших туристов, целая толпа садилась в автобус, – заговорил приятель.

– Интересно, откуда они и где проживают? Может здесь, в Сплите? – спросил я.

– Не-е-ет. Времени не было пообщаться, но назвали другой город, не запомнил какой.

– Жаль, а то можно было к ним в гости махнуть, познакомиться для разнообразия, заодно пригласить к себе в отель. А то сидим здесь вдвоем, от скуки штаны протираем, а душа требует праздника. Кстати ты не хочешь пойти на стриптиз на следующей недели? – спросил я.

– Это куда?

– Я сам толком не знаю, приглашает сварщик, который работает на судоверфи, ты с ним тоже знаком, у него мать русская, отец хорват. По-русски хорошо говорит, любит с нами общаться. Вчера в отель в гости с бутылкой вина приходил.

– Знаю его, конечно пойду, какой разговор, а потрогать стриптизершу можно будет? – спросил он.

– Думаю за деньги все можно, оттопыриваешь ее трусики и опускаешь туда югославские динары, заодно гладишь по голой попе своей шершавой мозолистой рукой, – ответил я.

– Нет так дело не пойдет, я лучше динары на коньяк потрачу, как сейчас, – ответил он.

За окном надвигалась темнота, отдельные прохожие торопились по своим делам. Старые дома на фоне узких улочек казались мрачными и неприступными, как средневековые замки, хранящие многовековые тайны проживающих здесь обывателей. Из летнего кинотеатра с соседней улицы доносились громкие крики и стрельба очередного американского боевика. Как они здесь живут в таком шуме? И это каждый день. С ума можно сойти.

Сидящий за стойкой мужчина изредка посматривал в нашу сторону, прислушивался к разговору, словно пытаясь понять, о чем мы говорим.

– Чего он глядит все время на нас? Делать что ли нечего? Не люблю, когда так вот в упор смотрят.

– Скучно наверное одному пить. Хочет присоединиться к нам, а не знает, как это сделать. Да и по-русски скорее всего ни бум бум, не может толком понять, о чем речь, – ответил я.

– Ну что, еще по одной и домой? – предложил приятель, – завтра вставать на работу рано.

Мы выпили, закусив орешками, и вышли на улицу. В лицо пахнуло свежим вечерним воздухом. Оживленно о чем-то разговаривая, медленно направились на выход к старинным воротам, как вдруг к нам подошел тот самый человек, сидящий за стойкой бара.

– Вы русские? – спросил он с довольно сильным акцентом.

– Да, – ответил я. – А в чем, собственно, дело?

– Вы не представляете, как я рад встретить вас! Я сам русский! Мой отец – бывший генерал царской армии. – Он назвал фамилию, которую я тут же забыл. – Наша семья во время октябрьского переворота покинула Россию. Столько лет прошло с тех пор? Целая вечность! У нас там осталось все, дом, земля, бежали на военном корабле из Севастополя, налегке с одним чемоданом, сначала в Турцию, потом слава богу смогли переехать сюда в Югославию. Он говорил быстро, глотая и подбирая нужные слова, будто в любой момент его мог кто-нибудь остановить. Его голос дрожал. Вы знаете, так хочется хоть одним глазком увидеть Родину. Бедный отец, он так и не дожил до этого. Говорят, сейчас к вам можно ездить туристами. Это правда? Так хочется попасть в Санкт Петербург, город где я родился, где прошла молодость моих родителей.

Я насторожился. Для моего поколения, белогвардейцы и всякие царские прихвостни считались заклятыми врагами нашей великой державы, с которыми наши отцы и деды вели беспощадную, но справедливую борьбу – так нас учили в школе и так я читал в книгах про революцию и гражданскую войну. Мы с приятелем от неожиданности лишились дара речи.

– Чего это он от нас хочет? Может, какая-то провокация? – спросил он шепотом, пугливо оглядываясь по сторонам.

– Не думаю, – ответил я, одновременно убыстряя шаг.

– Во-первых не Санкт Петербург, а Ленинград, – ответил я незнакомцу, – а во-вторых мы не знаем, кто и как может ездить туристами в нашу страну. Он легонько дотронулся до моей руки, словно пытаясь остановить меня.

– Друзья, я приглашаю вас к себе в гости, – продолжил подвыпивший мужчина.

– Посидим выпьем виски. Вы любите виски? Хотя нет, о чем это я, совсем забыл, мы будем пить водку, настоящую русскую водку, закусывая селедочкой с вареной картошкой и солеными огурчиками. Жаль черного хлеба нет. Как вы на это смотрите? Живу я здесь недалеко отсюда, всего десять минут ходьбы. Мне есть что вам рассказать, посмотрим старые фотографии… Мой отец был близок к самому царю, Николаю II! Я вам покажу его медали, ордена, остались кое какие его записи, как он воевал в Первую мировую войну. Это так интересно, я хочу написать книгу об отце и о тех трудных временах. Как вы считаете, можно будет ее опубликовать в России?

«Этого еще не хватало, – подумал я. – Кто-то из наших узнает – политическое дело пришьют».

– Извините, мы не можем пойти к вам в гости, мы моряки, нам надо сейчас на пароход, ночью в рейс уходим, – ответил я.

– Да, да, конечно, я понимаю, работа прежде всего, но поверьте господа, мне так хотелось с вами поговорить, еще когда мы сидели в баре, но я стеснялся этого сделать. И только сейчас не выдержал, подошел к вам. Однако жаль, очень жаль, – сказал он и нетвердой походкой двинулся в противоположную от нас сторону. Фигура его сгорбилась под гнетом нахлынувших чувств и сам он в тот момент казался жалким и потерянным. Но через несколько шагов, будто споткнувшись обо что-то невидимое для всех нас, он выпрямился, резко обернулся и неожиданно громко крикнул на всю улицу: – Я люблю вас, русские! Я люблю вас! – повторил он еще раз.

С каким-то надрывом прозвучал его голос. Это был даже не крик, а зов души. Нет, не к нам лично, а скорее всего к тому прошлому времени, которое до сих пор помнят с тоской и ностальгией, к той жизни, которой лишилась вся его семья во время революции. В вечерней тишине его шаги гулко отдавались под каменными сводами древних ворот до тех пор, пока он не исчез, растворясь в темноте уходящего дня. После этого странного разговора, мы вздохнули с облегчением и поспешили в отель. Через пару недель выходя из музыкального магазина, где я выбирал виниловые пластинки для своей домашней коллекции, нос к носу вплотную столкнулся с нашим незнакомцем. Тщательно выбритый, одетый в белоснежную рубашку, в галстуке, он равнодушным взглядом окинул меня и прошел мимо.

– Хорошо, что не узнал, а то как-то неудобно получилось бы, – подумал я.

Спустя много лет я иногда вспоминаю встречу с этим странным, как мне тогда казалось, человеком, и думаю: «Может, и не было тех слов? Может, все придумал?». Но нет, все действительно было так, как бы удивительно это не звучало. Эх, если бы сейчас я встретился с ним, с какой радостью и удовольствием я зашел к нему в гости! О многом поговорили бы, вспомнили исторические события, посидели за одним столом и выпили не одну бутылку вина, а может что и по крепче, за всех нас, русских, какого бы цвета и сословия мы ни были – белые или красные, анархисты или социал-революционеры, без разницы, – за всех, любящих нашу Родину. Но время вспять не повернешь. Сколько их, бывших русских, покинувших свою страну в смутные революционные времена, разбросано по всему миру, одному богу известно. А надо же Родину помнят и не забывают никогда.

Романтическое знакомство

В один из воскресных дней за обедом в отеле, обсуждая про между прочим технические вопросы, связанные со строительством нашего судна на югославской судоверфи, после очередного выпитого бокала вина, электромеханик предложил мне поехать на автобусе в Трогир. В этом небольшом уютном городке мне приходилось бывать не один раз. Расположенный на юге Каштеланского залива, он считается жемчужиной Далмации и включен в список объектов всемирного наследия Юнеско. Богат историческими памятниками и древней архитектурой. Красивый городишко, но ехать туда, просто так, не было особого желания.

– А что там делать? – спросил я. – У нас и здесь, в Сплите, достопримечательностей своих хватает, только зря время терять.

– Я тебя не ходить по музеям приглашаю. А развлечься по полной программе. Недалеко от Трогира, на берегу моря, находится огромный комплекс базы отдыха. Туда приезжает много туристов из Советского Союза. Я там был пару раз. Красивейшая природа, хвойный лес, сказочный песчаный пляж, танцплощадка чуть ли не до утра работает, выпивки всякой навалом, а главное – отдыхают наши девчонки со всей страны. Я там с двумя уже познакомился…

– А возвращаться как будем, чтобы не опоздать на работу? – спросил я.

– Все продумано! Первым автобусом из Трогира в половину шестого утра выезжаем, как раз к завтраку подъедем.

Он так красочно описал наше предстоящее путешествие, что отказаться от данного предложения я был просто не в силах. Купив в местном магазинчике литровую бутылку красного терпкого вина, фруктов и кое-что из закуски, мы направились к автовокзалу. В ожидании встречи с молодыми девушками, настроение было приподнятым. На автобусе к туристическому комплексу доехать было легко: заезжаем в Трагир, там стоянка минут пять-десять, потом едем по горам километров пятнадцать, выходим на остановке и спускаемся вниз через небольшой хвойный лесок к самому берегу моря. Однако мой приятель не все рассказал насчет поездки, чтобы заранее не мучиться моими ненужными вопросами. Дело в том, что обратно предстояло идти ночью, пешком до самого города, и только там на автовокзале садиться на первый утренний автобус до Сплита. Но об этом я узнал гораздо позже.

Часам к шести вечера мы добрались до места, прошли мимо большого шикарного отеля и оказались возле красивого двухэтажного домика, расположенного у песчаного пляжа. Вид на море и близлежащие небольшие островки, покрытые изумрудным лесом и маленькими бухточками, поражал своей красотой. Поднявшись на второй этаж так называемой виллы, мы постучались в дверь одного из номеров. Нас встретили две симпатичные молодые девушки – одна из Воронежа, другая из Ленинграда. Познакомились, выпили вина, закусили, поделились морскими байками о нашей непростой флотской жизни, тем самым укрепив свой статус опытных моряков, прошедших многое в жизни. Через пару часов их уютный двухместный номер стал родным и близким, а девушки такими очаровательными и соблазнительными, что просто глаз не оторвать. Как говорится в таких случаях, душа требовала продолжение банкета, решили пойти на танцы.

Небольшая площадка, подсвеченная разноцветными огнями, выглядела уютной и веселой. Живая музыка, исполняемые местными музыкантами любимые мелодии, ритмичные движения, выражающие состояние души и тела – все это создавало ощущение радости и эйфории. Быстрые танцы сменялись медленным блюзом, в промежутках между ними мы садились за столик ближайшего кафе и выпивали по бокалу красного вина, закусывая сладкими как мед абрикосами. А потом, ближе к ночи, тесно прижавшись друг к другу, сидели под открытым небом на скамейке среди хвойного леса и о чем-то разговаривали. Между деревьями висели тусклые лампочки, покачиваясь на слабом ветру, они создавали интимный полумрак, заставляя смотреть на окружающий мир сквозь розовые очки безмятежного счастья. На соседних лавочках уютно расположились влюбленные парочки.

Разогретые избыточными чувствами, решили искупаться в море. Благо до него было рукой подать. Девчата переоделись в купальники, мы надели плавки, заблаговременно взятые с собой, и, взявшись за руки, вошли в воду, теплую как парное молоко.

Море слегка волновалась под небольшим ветерком. Было так тихо, что, казалось, я слышу едва уловимое дыхание моей спутницы. Наши тела соприкасались, создавая в душе трепет и внутреннюю дрожь. Недалеко от нас, в золотистых огнях, проплывали лодки, откуда доносилось пение на хорватском языке; под листвой одинокого дерева со стороны танцплощадки по воздуху лились едва уловимые звуки саксофона и знакомая мелодия, которую никак не могли вспомнить. Мы медленно плыли в темноте, создавая вокруг себя яркое фосфорное свечение: при каждом взмахе руки вода искрилась и осыпалась тысячами мельчайших голубых огоньков, похожих на летящих в разные стороны светлячков. Круглая луна огромным шатром нависла над нами, заливая все небо серебряным светом холодного огня.

Немного поплавав, вышли на берег. Стало немного прохладно. Завернувшись в большое махровое полотенце, сидя на теплом песке, мы глядели на мерцающие звезды, будто видели их первый раз в жизни, такие яркими и необычными они казались.

– Вон, смотри! Видишь? Полярная звезда, она всегда смотрит на север. А рядом – ковш Большой Медведицы. А вон там, самая яркая, – это Венера, – рассказывал я.

Едва уловимая улыбка не сходила с лица девушки.

– Все, как в сказке, даже не верится, что несколько дней назад были дома, – сказала она, опустив голову мне на плечо. – Хорошо-то как!

– Да, ты права. Если и есть Рай на земле, то он скорее всего находится здесь…

Трудно описать словами, насколько наши чувства были хрупкими и обостренными. Казалось, что эта чарующая ночь всего лишь мираж, который может исчезнуть в любой момент и превратиться в сладкий сон.

Мы даже не заметили, что остались вдвоем.

– Давай еще разок искупаемся? – предложил я. – В воде теплее, чем на берегу. Ты никогда не ныряла ночью в море?

– Нет, жутко и страшновато, – ответила она.

– Хочешь, покажу класс? – Недолго думая, я сходу нырнул в воду прямо с берега.

Под водой ничего не было видно, лишь слабая, едва уловимая лунная дорожка с трудом пронизывала толщу морской глади. Где-то через минуту я вынырнул и помахал рукой. Песчаный пляж с маленькими домиками в огнях фонарей, отражающихся на воде, погруженный в ночные сумерки, казался спящим и опустевшим.

– Плыви обратно! – крикнула моя спутница. – Хватит, я замерзла, пошли в номер.

Я выходил из воды, чувствуя себя Ихтиандром из кинофильма «Человек-амфибия». Как вдруг у самого берега острая боль в ноге тут же отрезвило мое сознание – морской еж, на которого я случайно наступил, впился в пятку своими колючками.

С трудом доковыляв до номера девушек, я плюхнулся в кресло. (Наши друзья уже были там и, в отличие от нас, занимались более приятными и полезными делами.) Общими усилиями, со смехом и прибаутками, при помощи пинцета для бровей, вытащили все иголки, и я вздохнул с облегчением. Боль утихла. Мы вышли на маленький балкон. С гор понемногу шла утренняя прохлада. Луна отражалась в глазах моей спутницы, играя причудливыми бликами. Девушка скользнула в мои объятия, я медленно провел рукой по ее спине, чувствуя податливое нежное тело. Мы стоим почти невесомые, пронизанные сказочным светом возникшем в наших сердцах. Целуемся отчаянно, безумно, точно люди, которых неведомые нам силы отрывают друг от друга и которым дано слишком мало времени, чтобы понять многое в этой жизни. Я пытаюсь ей что-то сказать.