Пропавшая невеста. Том 2

Теперь в замке было тяжело дышать. Она даже подумывала перебраться обратно в сторожку к старой Нарве, но эта мысль навевала дикое уныние.

Хотелось здесь, с ним, как прежде.

Увы…

Пара дней, о которых говорил кхассер, растянулись почти на неделю.

Он вернулся в Вейсмор рано утром, когда густой осенний туман еще не рассеялся и плотным ковром укрывал серую дорогу к замку. И пусть днем еще было почти по-летнему тепло, ночами в воздухе уже кружили первые отголоски холодов, отзывающихся привычным смятением в душе.

Скоро зима. За замок кхассер не волновался – андракийцы стойкие и привычные к суровой жизни, и его люди не исключение. Все лето они трудились, готовясь к тяжелым временам. Хранилища были набиты под завязку, торговля с соседними городами шла полным ходом и обеспечивала приток нужных товаров. Люди запаслись не только продуктами, но и теплой одеждой. Привели в порядок дома: кто-то перекрыл крышу, кто-то проконопатил стену новой паклей, а кто и вовсе новую пристройку соорудил. В поленницах ровными штабелями были уложены дрова, в погребах – заготовки, в сараях – веники да сушеные грибы.

Его самого снова ждал военный лагерь у подножья Драконьих Гор, снова переходы в Милрадию и злые Сеп-Хатти. На долгих четыре месяца придется покинуть Вейсмор и вернуться только с наступлением весны. И снова не хотелось уходить, оставлять родные места без присмотра, но долг перед Андракисом сильнее личных привязанностей и желаний. В этом году особенно.

Визиты к друзьям не дали никакой ясности. Никто не знал, почему Тхе’Маэс объявил ранний сбор, ходили только слухи о том, что на границе с Милрадией что-то изменилось. Что? Почему? Неизвестно. Оставалось лишь строить догадки, которые вряд ли имели что-то общее с действительностью.

Если не считать стражников у ворот, то первой, кого он увидел, въехав во двор, была Доминика.

Не замечая его, она возилась с колченогой пегой виртой. Толку от зверюги не было никакого – своенравная, упрямая, иногда откровенно злая. Она задевала других вирт, не упускала шанса прихватить за руку зазевавшегося смотрителя. Но и избавиться от нее рука не поднималась, потому что спасла она двух солдат на горном перевале – предупредила о скрытом под снегом разломе, а сама провалилась. В тех пор и хромала, и злилась на всех подряд. По законам Андракиса, жизнь ее неприкосновенна, и хозяин должен заботиться о ней до скончания ее дней.

– Ах ты, зараза бестолковая, – шипела Доминика, вытягивая из зубастой пасти свою изжеванную косу, – я же для тебя стараюсь! Стой спокойно!

Куда там! Вирта вставала на дыбы и, наполовину сменив свою форму, пыталась хлестнуть упрямую целительницу длинным, как плеть, хвостом.

– Я все равно до тебя доберусь! – В своем желании исцелить Доминика была беспощадна. – Хочешь не хочешь, а вылечу. Поняла?

– Стоять! – жестко припечатал кхассер.

Вирта тут же остановилась как вкопанная. Ника тоже. Замерла каменным изваянием и даже вздохнуть боялась.

– Что стоишь? Хватай, пока присмирела.

Сообразив, что приказ относился не к ней, Доминика рванула вперед, повисла на шее вирты. Под пристальным взглядом кхассера та окончательно притихла и не брыкалась, когда Ника стала бесцеремонно ее осматривать, но ушами все же нервно пряла.

– Стоять, – повторил Брейр, наблюдая, как хрупкие девичьи руки уверенно прощупывают неправильно сросшуюся ногу.

В душе что-то кольнуло. Что-то острое, тягучее, полное смятения. Кольнуло и разошлось по венам пряной волной.

– Нашла! – радостно воскликнула Ника и ободряюще похлопала вирту по крупу. – Прости, милая, сейчас будет больно. На секундочку, а потом все пройдет.

Взялась за искореженные нити и рванула, разрывая неровный комок, а потом тут же соединила заново, наполняя целительной силой.

Вирта возмущенно зарычала и начала обращаться, чтобы наказать нахалку, посмевшую причинить боль там, где и так постоянно болело, но кхассер был начеку. Поймал, сжав ладонями вытянувшуюся змеиную морду и, заглянув в глаза, твердо произнес:

– Нет.

Против воли кхассера вирта была беззащитна. Она сжалась, словно пытаясь казаться меньше, и уже не шелохнулась, позволив Доминике завершить лечение.

– Все, – девушка бодро вскочила на ноги и вытерла руки о подол, – готово.

Брейр ослабил хватку, потрепал вирту между ушей и отпустил. Тут же отпрянув в сторону, та понеслась обратно к навесам, но спустя пару прыжков остановилась, удивленно нагнулась к своей ноге, даже подняла ее повыше, пытаясь рассмотреть и понять, почему она больше не болела и не подворачивалась.

– Можешь не благодарить, – насмешливо произнесла ей вслед Доминика и тут же замолчала, чувствуя, как пристальный взгляд кхассер скользит по спине.

Минутное молчание, застывшее между ними, показалось бесконечностью. Она пыталась не дышать, а он слушал, как бьется ее сердце. Этот звук… Такой отчаянный, надрывный, пробивал насквозь, заставляя его собственное сокращаться с удвоенной силой.

Зверь внутри недоуменно заворчал, подбивая к действиям, но Брейр даже не шелохнулся, позволяя себе только смотреть.

– Тебя долго не было, – Ника не выдержала первая, обернулась.

Все силы уходили на то, чтобы держаться достойно, не смотреть на него побитой собакой, не спрашивать «за что?», не выказывать боли.

– Не рассчитал. – Он размял шею, затекшую после долгой дороги. – Забыл, что теперь только верхом, и никаких крыльев. Вот и растянулись несколько дней в неделю.

– Как все прошло?

Ника понятия не имела, о чем спрашивает, просто задавала вопросы, которые приходили на ум, разрываясь между желанием уйти и потребностью остаться.

– Никак. С друзьями пообщался, но что хотел – не выяснил.

После долгой дороги кхассер выглядел усталым, пыльным и немного потрепанным. Его губы были обветрены, под глазами залегли тени, а плечи опущены, будто на них давил неподъёмный груз. И прежде, чем поняла, что делает, Доминика по привычке шагнула к нему, накрывая ладонью мужскую кисть. Сжала, позволяя своему теплу проникать внутрь, забирая усталость и наполняя силой.

Как в тумане. И лишь столкнувшись с внимательным янтарным взглядом, осознала, что творит. Попыталась отдернуть руку, но не успела. Он перехватил, сжимая тонкие пальцы. Не больно, но так, что не вырваться.

Что-то надо было сказать или сделать, но ни одни из них не понимал, что именно, словно какая-то важная деталь была безвозвратно утеряна. Только смотрели друг на друга пристально, не моргая и не замечая ничего вокруг, а весь мир поблек и отошел на задний план.

В его взгляде не было равнодушия. Хищное внимание, попытка рассмотреть что-то за внешней оболочкой и недоумение, словно он пытался осознать, как оказался здесь.

Ника чувствовала, как судорожно сжимаются в груди кровавые ошметки, когда-то бывшие единым целым, и поднимается робкая, ничем не объяснимая надежда, что все еще можно исправить. Как-то справиться с ревностью, обидой и болью. Простить?

– Ну наконец-то!

Голос заставил вздрогнуть обоих. Размашистой походкой к ним шел Кайрон.

Брейр нехотя разжал хватку, позволяя Доминике вытянуть пальцы из его ладони и отступить. Смущенно поправляя волосы, она отвернулась, внезапно испытав приступ жгучего стыда. Дурочка! Маленькая глупая девочка, которая наивно верит в сказки.

– Я уж думал, ты где-то в полях сгинул.

– Не дождешься, – мужчины обменялись крепким рукопожатием.

– Выглядишь голодным. Идем. В кухне уже что-то должно быть готово.

– Ты с нами? – внезапно спросил Брейр у Доминики.

Как прежде, до всех этих событий, разбивших между ними бездонную пропасть.

– Нет. Я не голодна, и мне нужно в лазарет. Позже завтрак принесут туда.

– Почему? – Снова пытливый взгляд, будто не понимал причин, по которым она не хотела принимать пищу в главном зале вместе со всеми.

– Много работы, некогда прохлаждаться.

– Ника молодец, – похвалил Кайрон, – Серхан не нарадуется на нее.

Вроде заслуженная похвала, но щеки снова предательски заалели.

– Как знаешь, – кхассер кивнул, принимая ее отказ. – Позже поговорим. Идем.

Он первым направился к входу, а помощник следом, но на шаг позади. Ника же испугалась, что так и будет стоять посреди двора, провожая его взглядом, поэтому сломя голову бросилась в лазарет.

Срочно нужна работа! Мно-о-го работы. Потому что иначе не избавиться от того бедлама, что творился не только в сердце, но и в голове.

Ей вдруг показалось, будто из этой поездки Брейр вернулся другим. Не таким холодным и отчужденным. И смотрел на нее не как на пустое место или подлую предательницу. Нике даже почудилось, что в янтаре промелькнула мимолетная радость от встречи.

Или только показалось? И она пытается выдать свои чувства за его?

***

Мысль о том, что зря отказалась позавтракать с Брейром, терзала Доминику все утро, которое прошло за разбором пустых склянок. Никто сегодня не спешил болеть. Не было ни внезапной хвори, ни несчастных случаев. Только мужик из деревни пришел с нарывающей занозой на пальце, с ней легко бы стравились и без Ники.

Ощущение, что упустила шанс, усиливалось с каждой секундой. Тревога разрасталась, заполняя собой все вокруг и мешая сосредоточиться. Спустя пару часов Ника все-таки не выдержала

– Я отойду ненадолго, – предупредила Серхана, – очень надо.

– Зачем спрашиваешь? Иди. Ты же не рабыня, чтобы безвылазно тут сидеть.

– А я, значит, рабыня? – тут же подхватила низенькая пышная помощница Мика, – ни отойти, ни вздохнуть свободно.

– Иди работай, – проворчал ей главный целитель Вейсмора.

– Я и так работаю! Как пчелка!

– Вот и работай!

И слепому было ясно, что этих двоих притягивало со страшной силой, но они сопротивлялись и упорно делали вид, что на дух друг друга не переносят.

Не слушая их препирательств, Доминика выскользнула на улицу и побежала к главному входу в замок. Почему-то было очень важно успеть. Куда? Зачем? Непонятно, просто надо и все. И мысль о том, что уже опоздала, пугала больше всего.

В холле было безлюдно, как и в коридоре, ведущем в столовую. Завтрак давно закончился, обеденное время еще не наступило, и проворные слуги давно все прибрали. Как глупо было думать, что Брейр до сих пор здесь.

Ника побежала дальше. К кабинету, в котором кхассер обычно занимался делами Вейсмора: проверял книги учета, встречался с управляющим, купцами и распорядителями. Из-за тяжелой дубовой двери едва слышно доносились мужские голоса. Доминике даже пришлось прижаться ухом к створке, чтобы расслышать хоть что-то.

Отдельных слов было не различить, но одно она узнала наверняка – Брейр был там.

От сердца немного отлегло. Самую малость. Ворваться бы внутрь, да повода не было, а за праздный интерес и суету кхассер по голове не погладит, наоборот – рассердится, что от важных дел отвлекла.

– Хозяин знает, что его лаами возомнила о себе не бог весь что и завела привычку подслушивать?

Ника отпрянула от двери и обернулась так резко, что коса, перетянутая расшитой цветными камнями лентой, взметнулась, хлестнув по лицу того, кто стоял сзади.

– Ай, – Берта прижала руку к глазу, – совсем с ума сошла?!

– Опять ты?! – рассвирепела Ника.

Эта служанка была везде, куда ни сунься! Словно по пятам ходила, вынюхивая каждый шаг.

– Ты покалечила меня, – причитала Берта, – Лечи! Немедленно!

– Как скажешь, – Ника сорвала лист с чахлого цветка, стоявшего на подоконнике, плюнула на него и, смачно шлепнув, прилепила нахалке на лоб, – как засохнет, приходи еще. Обновлю.

– Фу! – берта сорвала с себя лист. – Да знаешь, что я за это сделаю?! Я… я…

– У тебя нет дел, кроме как следить за мной? Иди работай! Иначе доложу Дарине, что опять от обязанностей отлыниваешь!

– На себя посмотри! Стоишь тут! Подслушиваешь! Иди в свой лазарет!

– У меня поручение от Серхана, – соврала, не моргнув глазом.

– Какое? – Берта тут же потребовала объяснений.

– Ждешь, что буду перед тобой отчитываться?

– Я, между прочим, личная служанка…

– Да плевать мне. Хоть служанка, хоть шпионка!

Ника окончательно вышла из себя. Напряжение последних недель дало о себе знать. Неприятности, которые сыпались со всех сторон, ревность, лишения. Не могла она больше терпеть и строить из себя спокойную и сдержанную воспитанницу гимназии. В душе кипело.

– Проваливай отсюда!

– Да как ты…

– Я ведь не только лечить могу. Если понадобится – и отравить могу.

Так и подмывало сварить зелье, от которого заворот кишок будет или с горшка неделю слезть не получится!

На этом их спор оборвался, потому что двери распахнулись и появился Брейр в сопровождении Кайрона и еще двух мужчин.

На Берту он даже внимания не обратил, а увидев Доминику, удивился.

– Ника? Случилось что-то?

– Поговорить хотела.

– Мне срочно нужно в деревню. Вернусь – поговорим.

– Я буду ждать, – умирая от разочарования, согласила она.

– Как же поручение от Серхана? – язвительно поинтересовалась Берта, когда кхассер и его люди ушли.

– Ты еще здесь?

– Я-то да. А вот для тебя здесь места скоро не останется, – прошипела служанка и убежала.

А Ника понуро поплелась обратно в лазарет.

***

Ждать пришлось долго. Ника то и дело выходила на крыльцо, чтобы узнать, не вернулся ли кхассер в замок, но каждый раз стражники сообщали, что хозяина еще нет. И когда она уже была готова отправиться следом за ним, с крепостной стены донеслось зычное:

– Едут!

Ника заскочила обратно в лазарет, покрутилась перед зеркалом, чтобы убедиться, что выглядит достойно. Поправила волосы, похлопала по щекам, пару раз прикусила губы и поспешила обратно, успев как раз к тому моменту, когда ворота распахнулись и во двор въехал сначала Кайрон, а следом за ним Брейр… бок о бок с Тианой!

Сердце ёкнуло.

Когда эта вездесущая пигалица успела выскочить за ворота и нагнать кхассера?!

Брейр спешился первым, потом подал ладонь своей спутнице, но та испуганно цеплялась за поводья и мотала головой, боясь свалиться. Тогда он протянул руки, обхватил ее за талию и буквально вынул из седла. Бережно, будто перед ним была самая большая драгоценность на свете. Тиана доверчиво цеплялась за его плечи и не спешила отпускать их, даже когда оказалась на земле.

– Не бойся, – произнес мягко.

– С тобой я ничего не боюсь.

Как же хотелось ее удавить!

Брейр отдал поводья подоспевшему конюху и в этот момент заметил Доминику, стоявшую возле лазарета, словно каменное изваяние. Улыбаться она не могла – лицо сводило в болезненной гримасе. В груди саднило, а в голове пульсировало только одно. Опоздала…

Он снова встретил свою невесту и забыл обо всем на свете. Ее мрачный, полный горечи взгляд он истолковал по-своему:

– Я сейчас занят. Позже поговорим.

У него снова не было на нее времени.

Зато вечером выяснилось, что кое у кого другого есть время на несчастную лаами.

Сдержанный стук в дверь раздался перед самым сном, когда Доминика сидела перед зеркалом и угрюмо расчесывала волосы. На мгновение в сердце зажглась надежда, что это кхассер все-таки вспомнил о ней и пришел. Проворно накинув поверх просторной сорочки шелковый халат, Ника побежала открывать. Только на пороге не Брейр оказался, а его невеста.

– Позволишь? – Тиана смело шагнула через порог. – Не хочу, чтобы нас слышали.

Доминике не оставалось ничего иного, кроме как посторониться и пропустить ее внутрь.

– Я не буду ходить вокруг да около, – Тиана без интереса обвела ее комнату взглядом, – перейду сразу к делу. Кхассер – мой.

Ее слова хлестнули наотмашь. Ника аж отшатнулась, натолкнувшись на темный решительный взгляд.

– И я не собираюсь терпеть в замке присутствие лаами. Это пошло и вульгарно. Конечно, традиции и нравы в Андракисе не такие, как у нас. Но с некоторыми вещами я категорически не согласна. Не хочу, чтобы мой будущий муж бегал справлять нужду на сторону.

– Справлять нужду? – горько переспросила Доминика.

– А как иначе это назвать?

Значит, такая у нее теперь роль в глазах окружающих? Быть отхожим местом?

– Я пока терплю твое присутствие в Вейсморе только потому, что про тебя говорят, будто ты лекарь неплохой. Людям помогаешь. Хотя, уверена, что Серхан и сам прекрасно со всем справится. – В голосе новой Высшей звучала сталь.

– Не тебе судить о работе целителей.

– Ой, не нагнетай. Я в гимназии сотню таких, как ты, видела. Прыщ вылечат – и ходят словно королевы.

От такого пренебрежения к своей работе Доминика задохнулась:

– А что ты сделала для этих людей? Ходила по двору и камни пинала? Это твой уникальный дар?

Тиана вспыхнула и зло прошипела:

– Я миротворец!

– Я видела настоящих миротворцев. В их присутствии расцветали даже самые угрюмые, а рядом с тобой цветет только Берта.

– Не только, – ядовито улыбнулась Тиана и как бы невзначай поправила зеленые ленты на запястьях, – я делаю своего мужчину счастливым.

Рот наполнился горечью. Каждая из этих фраз – «мой кхассер», «свой мужчина» – впивались острым ножом прямо в сердце. Слишком больно.

– Я не хочу, чтобы ты приближалась к нему. Чтобы смотрела на него. Разговаривала с ним. Пока я невеста, могу только мириться с твоим присутствием, но совсем скоро стану его женой. И тогда потребую, чтобы он отправил тебя из Вейсмора. Настою на том, чтобы подарил кому-нибудь из своих друзей. Лаами ведь товар многоразовый. Побыла у одного, но может перейти и к другому. Тем более раз ты такой прекрасный лекарь, то, уверена, очередь из желающих заполучить тебя выстроится немалая. Может, и найдешь себе кого-то, кто захочет взять в жены… после всех остальных. А Брейр – мой!

Ни сказав больше ни слова, Тиана вышла за дверь и хлопнула ею с такой силой, что зазвенели стекла на окнах.

Судорожно всхлипнув, Доминика разжала кулаки и уставилась на свои ладони, на которых кровью наливались полумесяцы от ногтей.

Глава 4

Этой ночью Доминике вообще не удалось сомкнуть глаз. Она лежала на кровати, укутавшись одеялом под самый подбородок, и дрожала так, словно оказалась голая на зимнем ветру.

Слова Тианы ее просто сбили с ног, обескуражили, лишив уверенности в завтрашнем дне. Хрупкая девочка оказалась совсем не такой нежной и беспомощной, как казалась. Что если ей и вправду удастся убедить Брейра отдать лаами кому-то другому? Кому-то из кхассеров, а то и вовсе кузнецу какому-нибудь? Она же миротворец. Будет ласковой кошкой нашептывать на ухо, намекать при каждом удобном случае, убеждать, что так будет лучше всем, и так мало-помалу и добьется своего. Что тогда?

На Нику накатывала дурнота, стоило только представить, как ее вручают другому мужчине со словами «она теперь твоя, делай, что хочешь». Брейр ведь не поступит так? И тут же вспоминалось, как он отворачивался, находя более важные дела, чем общение с ней, как смотрел на свою новую высшую.

Она так сладко стонала…

Доминика сипло вдохнула, чувствуя, как сводит зубы. С чего вообще у нее сегодня возник порыв снова попытаться поговорить с кхассером? Что такого ей померещилось в янтарных глазах, раз в сердце снова зажглась надежда?

Утро встретило ее хмурым небом и серым по-настоящему осенним дождем. Природа будто грустила вместе с синеглазой девушкой, которая стояла на балконе, обхватив себя за плечи. Тонкая ночная рубашка давно промокла и облепила стройное тело, подчеркивая каждый изгиб, волосы прилипли к лицу, а босые ноги онемели от холода. Но она продолжала стоять, не замечая ни ветра, ни дождя.

Все это такие мелочи по сравнению с темной дырой, расползавшейся в груди.

Нике хотелось уйти отсюда. Убежать за пределы Вейсмора далеко-далеко, чтобы никто не смог найти. Схорониться в какой-нибудь деревне и начать новую жизнь.

Побелевшими, замерзшими пальцами она привычно нащупала нить на запястье. Позорный атрибут лаами. Не об этом она мечтала, поднимаясь на борт корабля, который привез наивных невест из Шатарии в загадочный Андракис.

Спустя полчаса Ника вышла из своей комнаты, тепло одетая в плащ с капюшоном и удобную обувь. Она собиралась проведать старую Нарву. Отнести ей свежего супа и хлеба, прибраться в покосившемся домике и побыть в тишине.

Едва она дошла до лестницы, как позади раздался дикий крик:

– Госпожа!

От голоса, пропитанного ужасом, на затылке зашевелились волосы. Обернувшись, Ника увидела распахнутую дверь в комнату Тианы.

– Помогите! – снова отчаянный вопль.

– Кто кричит?

– Что случилось?

На призыв о помощи начали стягиваться люди и, тяжко вздохнув, Доминика поплелась обратно.

До входа она добралась, когда там уже толпился народ. С трудом протиснувшись сквозь плотную стену встревоженных жителей замка немного ближе, Ника увидела Тиану, лежащую на полу, а рядом с ней рыдающую Берту и Брейра. То, как бережно он поддерживал ее обмякшее тело и хлопал по щекам, пытаясь привести в чувство, снова ударило в самое сердце. И вместо того чтобы ринуться вперед и помочь, Ника замерла за чужими спинами, не в состоянии заставить себя сделать и шага.

– Я зашла, а она лежит, – стонала служанка. – Хрипит, пена изо рта и глаза закатываются. Звала ее, а она не отвеча-а-ает.

Тиана была бледной, как смерть, а вокруг рта кожа и вовсе посинела. Из угла губ струйкой стекала белая пена, и дыхание настолько ослабло, что даже не видно было, вздымается ли грудь с каждым глотком воздуха.

– Бедная, бедная моя хозяйка, – завывала Берта, сжимая ладонь Тианы, – такое несчастье.

– Хватит выть!

– Не могу, – зарыдала еще громче, – жалко ее очень. Такая молоденькая, такая хорошенькая, зла никому не делала… и отрави-и-или.

– Бредишь, – кхассер подхватил Тиану на руки, – кому нужно ее травить?

– Кому-кому… Да лаами вашей!

Ника показалось, что она ослышалась. Травить соперницу?

Люди притихли и как-то синхронно расступились, пропуская ее вперед, под наливающийся тьмой взгляд кхассера.

– Я лечу людей, а не пытаюсь их отравить, – процедила сквозь зубы, не отрывая взгляда от Брейра, – ты же знаешь это.

– Она и меня вчера угрожала отравить! – не унималась Берта. – А вечером они с Тианой поругались. Хозяйка потом плакала полночи, бедняжка. А утром вот…

– Я не это имела в виду, когда говорила про отраву! – возмутилась Доминика и тут же смолкла, слишком поздно сообразив, что не надо было этого говорить.

Брейр удивленно поднял брови:

– Так это ты сделала?

– Нет, конечно!

– Она единственная в замке, кому Тиана мешала! – Берта обличительно ткнула пальцем в целительницу. – Злилась из-за того, что вы, наконец, достойную девушку встретили. Это вам любой подтвердит! Ходила тут с кислой миной и вздыхала.

Внутри что-то отмирало, покрываясь ледяной коркой. Неужели поверит? После всего, что между ними было…

– Ника! – Брейр жестко кивнул, требуя, чтобы подошла ближе.

Ноги, как ходули. Шаг, еще один. Девушка остановилась рядом с ним, неотрывно глядя в глаза, полыхающие тьмой.

– Да, хозяин, – в голосе ни одной эмоции.

На какой-то миг ей почудилось, что ударит, но он ограничился приказом:

– Лечи.

– Как скажете, – медленно опустила голову, пряча свои чувства под замок.

С трудом заставив себя прикоснуться в Тиане, Доминика сразу нашла причину – яд могильницы, еще не успевший распространиться по всему организму. Погасила отраву, подправила линии жизни и убрала руки, едва сдержавшись, чтобы не обтереть их о подол.

– Я могу идти?

– Не так быстро, Доминика. – Крепко взяв под локоть, он потащил ее из комнаты, на ходу дав распоряжение подоспевшему Кайрону: – Присмотри за Тианой. – Он утянул Нику в ближайшую свободную комнату и только там отпустил. Сердито разжал пальцы, выталкивая ее в центр. – Рассказывай.

– Что ты хочешь от меня услышать, кхассер?

Она намеренно опустила слово «мой», потому что сейчас пропасть между ними достигла колоссальных размеров.

– Ты ее отравила?

– Нет.

– Кроме тебя некому.

– Я не травлю людей, – упрямо повторила Доминика, – ты же знаешь.

– Я знаю, что ты тайком принимала зелье из румянницы, – жестко обрубил Брейр, не замечая того, как девушка вздрогнула, словно от удара, и подняла на него измученный взгляд, – этого достаточно для подозрений. Не находишь?

Он никогда не простит ей тот поступок.

– Да при чем здесь румянница? – всплеснула она руками. – Там было мое решение относительно моего собственного тела! А сейчас ты обвиняешь меня в том, что я пыталась убить соперницу!

– Он не соперница тебе. Тиана – невеста, и скоро станет женой. Ты – лаами.

Боги, как же больно было это слышать от него.

– Почему ты не веришь мне?

– Верил. Раньше.

У нее больше сил не было сопротивляться и что-то доказывать. Желания – тем более.

– И когда же можно будет поздравить вас? – ее голос звучал бесцветно.