Как упаковать любовь

– Что? – я заморгала, совершенно не понимая, о чём речь.

Ирина многозначительно кивнула за спину и подмигнула, прежде чем удалиться.

Я ещё пару секунд стояла в ступоре, пытаясь расшифровать её послание. Но когда до меня дошло… О нет.

Резко развернувшись, я принялась оглядывать себя и ощупывать руками ткань брюк.

Серьёзно?!

То есть… так я и ехала в метро?

На моей попе, ровнёхонько по центру каждой половинки, красовались дочкины наклейки. Справа – нежные голубые незабудки, слева – гордая ромашка.

Надеюсь, Алексей этого не видел.

Хотя… зная свою удачу, он наверняка наблюдал всё это во всей красе.

Глава 10. Алексей

Будильник заорал в 6 утра, и первое, что мне захотелось сделать – разбить его к чертям. Желательно с теми же мучениями, которые он причинял мне прямо сейчас.

Попытался встать резко, как обычно по-боевому, но организм решил иначе – шмякнулся обратно на подушку с протяжным стоном. Голова раскалывалась так, будто я провёл ночь на студенческой пьянке с самым дешёвым пойлом.

По факту, пьянка была. Но не студенческая – какие из нас студенты в 35+. И алкоголь был явно не из бюджетных. Да и выпил я вроде не так уж и много… Старею, похоже.

На силе воли соскрёб себя с кровати, поплёлся в ванну.

Открыл дверь и чуть не заработал инфаркт.

Посреди моей ванной стоял Диман.

В одном полотенце на поясе, с другим на голове, он с важным видом рассматривал своё лицо в зеркало.

Точно, он же ночевал у меня. Потому что ему потом куда-то в моём районе ехать… Совсем вылетело из головы.

– Здаров, чемпион! – поздоровался он так бодро, что мне захотелось его стукнуть. – Ну чё, как самочувствие?

Я смерил его тяжёлым взглядом. С хрена ли он такой бодрый, когда я присмерти?

– Вали из моей ванной, – пробурчал хрипло. – И какого чёрта ты вообще тут, а не в гостевой?

– А у тебя тут шампунь лучше, к тому же… – Диман собирался что-то ещё добавить, но, встретившись с выражением моего лица, благоразумно передумал. – Ладно, ухожу, подумаешь.

Запер дверь, с удовольствием освободил мочевой пузырь, ополоснул лицо холодной водой посмотрел в зеркало.

Ну и рожа. Такой только людей пугать.

Может, взять больничный и провести день дома, как честный страдалец?

Не, увы не получится…

На кухню я пришёл уже чуть бодрее, но всё ещё с ощущением, что этот день начался чрезмерно рано.

Диман тем временем устроил полную ревизию моего холодильника. Достал сырную и мясную нарезку, хлеб, и откуда-то выкопал апельсиновый сок. Когда я его покупал – загадка. Если отравится, сам виноват. В конце концов, я его на завтрак не приглашал.

Включил кофемашину, выбрав максимально возможную крепость.

– Ну что, готов к подвигам на любовном фронте? – поинтересовался Диман, сооружая себе бутерброд, на который щедро накладывал всё, что нашёл.

– В смысле?

Отпил кофе. Поморщился. Очень крепкий. Ещё немного – и можно было бы просто жевать зёрна.

– Ну ты вчера рассматривал малышку кудрявую из соцсетей. Я так понял, мы для неё стол в офисе готовили? Грамотно, кстати, подсуетился. Взял её «типа» на работу, а там как пойдёт…

– Не «типа», а на работу, – сухо отозвался я. – И вообще, не помню, чтобы я тебе её фотки прям показывал.

Диман усмехнулся и подмигнул:

– Так и я не помню, чтобы ты мне показывал. Но я видел.

Вместо того чтобы сразу поехать в офис, я согласился подвезти Димана. Не то чтобы я внезапно стал добрее по утрам – просто он достал меня настолько, что проще было сдаться. Тем более, что его «переговоры» срочно требовали букета, и не абы какого, а «с особым смыслом».

– Братан, ты вообще не шаришь, цветы – это искусство. Это безотказный способ показать своё отношение! Но надо подходить к выбору с головой, – вещал Диман с видом мастера дзен, познавшего тайные коды женской психики.

Ну всё, приехали. Ща будет лекция по психологии и флористике имени Дмитрия Петровича.

– Понимаешь, женщины, они же как цветы…

– Только без «разговора о пестиках и тычинках», умоляю, – я покосился на него с подозрением.

Диман закатил глаза и, отмахнувшись от меня как от бестолкового студента, продолжил:

– Цветы передают эмоции, брат, стремления. Язык цветов. Вот ты своей что подарил бы?

– Молоток. Чтобы, если я начну нести такую же чушь, она могла меня хорошенько огреть.

– Нет, ну ты безнадёжен, – драматично вздохнул друг и с видом человека, несущего высшую миссию, уверенно направился в цветочный.

Я предпочёл остаться в машине и просто помедитировать на тему «всё когда-нибудь заканчивается». В том числе и этот утренний цирк.

К тому же, не факт, что Диман так уж и не прав. Женщины реально заморачиваются на этих цветах. Мне вот бывшая, когда мы расставались, метнула в лицо букет и с презрением заявила, что красные розы – это пошло, банально и вообще показатель того, что у меня ни ума, ни фантазии.

А я-то думал, что красные розы – это беспроигрышная классика! Они же их не едят, чтобы можно было не угадать с любимым вкусом.

Что за фигня вообще?

Друг вернулся минут через пятнадцать, торжественно неся небольшую круглую коробку, из которой выпирало облако крошечных белых цветочков. Выглядело, надо признать, элегантно, но как-то мало походило на то, что я привык считать букетом. Где стебли, ленточки, вот это всё?

– Блять, чувак, ты видел, какие сейчас цены на цветы сейчас?! – без предисловий выдал Диман, плюхаясь в машину. – Вот уж где деньги! Хоть сам магазин открывай!

Я молча тронулся с места, вливаясь в поток.

– Ну так открывай, в чём дело?

С пассажирского сиденья раздалось тяжкое «эээх». То ли вздох, то ли кряхтение.

– Да я чё, я запросто. – Диман поудобнее устроился с коробкой на коленях. – Если бы не основная работа, я бы давно открыл. Сам бы эти букеты ваял направо и налево – там делов-то! Розочку сюда, пиончик туда, хуё-моё, с вас пять тысяч.

– Ага, конечно.

– Не, ну ты же знаешь, я бы легко, вот просто времени нет совсем.

Я хмыкнул. Ну-ну, знаю-знаю. Ни на секунду даже не сомневался.

Точно так же, как вчера не сомневался, что идея поддаться на уговоры Димана и пропустить по стаканчику в баре была паршивой.

После того как мы с ним и моим верстальщиком Игорем до одиннадцати ночи возились, готовя рабочее место для новенькой сотрудницы, я успел изрядно вынести себе мозг размышлениями о ней. Между делом, конечно, нагуглил её аккаунт в соцсетях. Чисто профессиональный интерес, разумеется.

Фотографии изучил. Хороша, кудряшка. Но, как и следовало ожидать, занята.

В профиле было полно снимков с ней, маленькой девочкой – очевидно, дочкой, – и каким-то сомнительного вида мужиком. Анна на всех совместных фото улыбалась во все тридцать два, а чувак… Ну, скажем так, выглядел, словно делает всем одолжение, просто находясь рядом.

Хотя, возможно, я предвзято оцениваю.

Но вот прям раздражал он меня на каждом снимке.

Высадив Димана у огромного новенького жилого комплекса, я, конечно, не мог упустить шанс пожелать ему успешных «переговоров», напомнить о необходимости предохраняться и с чистой совестью укатить в сторону офиса.

Настроение было паршивым. Погода тоже – серо, сыро и вообще уныло, будто сама природа испытывала похмелье вместе со мной. Жрать хотелось невыносимо – дома я с утра даже кусок хлеба в себя запихнуть не смог.

Поэтому первым делом я заскочил в кофейню у бизнес-центра. Пока ждал свой кофе, поймал себя на мысли, что снова думаю о Кудряшке. Глянул на часы. Десять. Она же собиралась к половине десятого. Значит, уже в офисе.

И вот тут у меня, неожиданно для самого себя, возник порыв – взять кофе и для неё. Вроде бы ничего такого, обычная вежливость. Она же вчера пила большой латте? Ну вот его и принесу.

Но тут же мозг включил аварийные маячки: если я возьму кофе только себе и ей – это будет выглядеть, мягко говоря, подозрительно. Как будто я вдруг начал проявлять личный интерес. А мне этого не надо.

Поэтому заказал ещё и для Ирины – благо за столько лет я выучил её вкусы почти как свои. Ну и для Игоряна, он вчера из бара выползал ещё краше, чем мы с Диманом, так что, вероятно, сейчас ему вообще крышка.

Схватив подставку с четырьмя стаканами в одну руку, а в другую – небольшой треугольный сэндвич, я неспешно двинулся в сторону работы, жуя на ходу. Уже у лифта, запихнув в рот последний кусок хлеба, вдруг подумал:

А может, и правда надо было цветы купить? Ну, типа «добро пожаловать в наш коллектив». Или перебор? Точно перебор, и кофе хватит, уверен.

Зашёл в офис – и тут же услышал женские голоса. Значит, Анна действительно уже на месте.

Сделал пару шагов в их направлении… и застыл.

Передо мной предстала удивительная картина: из-под стола, который я лично передвинул к окну, торчала эффектная пятая точка. Приметная такая – обтянутая чёрной тканью брюк, подчёркивающей форму. Но главная деталь – на каждой половинке красовались по цветочку.

Я нехотя поднял взгляд выше, но, честно сказать, запомнил сразу: на левой стороне точно была ромашка.

И вот тут в голове разом всплыли недавние разговоры про язык цветов. Это что, тоже какое-то послание? Может, тайный знак, зашифрованный привет новому начальнику?

Блядь. Где же Диман со своими цветочными познаниями, когда они так нужны?

Глава 11. Анна

Первая рабочая неделя пролетела стремительно – столько всего нового, столько лиц, встреч и задач, что времени на накладки просто не было. Каждый день был как погоня за приключениями, в хорошем смысле.

Мне в основном доставались задачи, в которых не было ничего сверхсложного – коробки и пакеты в весенней тематике для разных брендов. В требованиях было одно главное: «Цветочки, веточки и чтоб в нашем стиле». Ну что тут скажешь, цветочки и веточки я точно умела рисовать. Да и такая тема всегда как-то согревает душу – что-то весёлое, лёгкое, с намеком на романтику.

С коллективом тоже всё складывалось удачно. В пятницу в офис приехала Маша («зови меня как угодно, главное не Марусей»), ведущий дизайнер, чтобы передать мне дела и познакомиться.

С первых минут я боролась с собой, чтобы не пялиться на её живот. Нет, я, конечно, знала, что она ушла в декрет, но почему-то ожидала гораздо меньших масштабов. А тут… Ну, скажем так, впечатляюще! Особенно в сочетании с её миниатюрной фигурой и небольшим ростом.

Но, кажется, все мои старания были тщетны.

– Да расслабься, я знаю, как выгляжу, – рассмеялась Маша и нежно погладила свой внушительный живот. – Просто эти двое, – она выразительно покосилась вниз, – решили, что компактное проживание – не их вариант, и нагло расширяют жилплощадь.

– Двойня?! Ого! – я распахнула глаза и посмотрела на Машу с искренним восхищением. – Это же невероятно! Я и с одной-то дочкой порой не знаю, как справляться… В моих глазах ты уже заранее герой!

Маша улыбнулась, снова поглаживая живот.

– Да куда там герой, – усмехнулась она. – Пока что я больше похожа на медузу, которая вот-вот лопнет.

Мы переключились на разговор о детях, и я невольно разговорилась. Рассказала Маше про Полинку – про то, что ей почти пять, про её безудержную любовь к рисованию и раскраскам, про то, как она с невероятным упорством выбирает цвета, а потом возмущается, если выходит не так идеально, как она задумала.

– Но дизайнером, как мама, ни за что становиться не хочет! – добавила я, передразнивая категоричность дочки.

– Почему? – с улыбкой спросила Маша.

– Говорит, что мы обязательно будем ругаться из-за работы, если будем работать в одной сфере. Так что у неё есть два запасных варианта – стать либо лётчиком, либо ветеринаром.

– О, какой разброс! – рассмеялась Маша.

– Ну да, либо спасать котиков, либо бороздить небеса. Я решила не спорить, а просто наблюдать, куда в итоге её кривая дорожка заведёт.

На самом деле ныне я не была фанаткой разговоров на мамские темы, по большей части потому что все разговоры о детях рано или поздно сводились к их отцам. А мне крайне не хотелось поднимать эту тему.

Потому я слегка выдохнула, когда к нам подошёл Игорь, наш верстальщик, и беседа плавно свернула с детей на обсуждение работы и постоянных заказчиков.

Я в этом, конечно, пока ничего не понимала, так что чувствовала себя слегка лишней – просто стояла рядом, слушала и кивала в подходящие моменты, изображая разумное участие. Ну, ничего, глядишь, со временем и я начну ориентироваться в этих тонкостях. Даже если пока информация доходит до меня в сатирически-юмористической форме.

Зато, например, выяснилось, что некто Максим Георгиевич – владелец крупного садоводческого центра – на дух не переносит зелёный цвет в дизайнах. Логично? Абсолютно нет. Но, как оказалось, если хочется склонить его к нужному варианту, надо подбирать цвета, максимально далёкие от зелёных. А вот то, что особо не приветствуется – наоборот, слегка «озеленять».

Ну, хоть что-то полезное вынесла из разговора.

Ближе к вечеру, когда я уже в идеале хотела бы сбежать домой пораньше и забрать Полинку из садика, меня озадачил проект, который никак не хотел складываться.

Нужно было срочно доделать визуализацию упаковки для фитнес-макарон. Заказчик рвался выпустить их на рынок как можно скорее, а лучше ещё вчера. И непременно в креативной упаковке, чтобы выделиться на фоне конкурентов.

Интересно, а реально ли есть конкуренция среди фитнес-макарон? Что это вообще такое? Спагетти с кубиками пресса?

Честно говоря, этот проект вводил меня в состояние глубокого когнитивного диссонанса. Вроде бы в техническом задании всё было подробно расписано, клиент уже выбрал фото, которое обязательно должно было красоваться на упаковке. Казалось бы, бери и делай.

Но будь это обычная прямоугольная пачка – вообще никаких вопросов. Есть размеры, логотип, изображение. Расположила красиво, натянула на 3D-шаблон – и можно с чистой совестью бежать домой.

Однако клиенту захотелось уникальную упаковку.

В виде цилиндра-семигранника. Каждая грань должна была олицетворять один из семи злаков, содержащихся в продукте. И на всё это великолепие нужно было растянуть спортивного вида блондинку с белоснежной улыбкой, небесно-голубыми глазами и, безусловно, силиконовой грудью.

Сколько бы я ни билась с кадрированием и расположением модели, у меня снова и снова выходило что-то пугающее. Либо её лицо ровно по оси расползалось на две половинки, превращая её в персонажа фильма ужасов. Либо на одной из граней упаковки оставался одинокий голубой глаз.

Я тут же представила полку магазина, где десятки таких упаковок выстроились в ряд и немигающе смотрят на покупателей. Брр.

Оставался ещё один вариант – разместить изображение так, чтобы на отдельной грани оказалась только грудь модели. Одна. Всё ещё странно, но хотя бы не так жутко, как "следящее око".

В общем, "креативная" упаковка явно удалась. Но в каком-то совсем не том смысле.

Я настолько с головой ушла в процесс перетаскивания изображения по макету, параллельно пытаясь осмыслить, что вообще такое эти фитнес-макароны, что когда над самым ухом раздался тихий голос:

– Над чем так усердно трудишься?

Я даже не подумала, просто выпалила первое, что пришло в голову:

– Пытаюсь выбрать между сиськой и глазами.

Осознание пришло с задержкой в пару секунд. Вопрос прозвучал не в моей голове. И ответила я тоже вслух.

Я вздрогнула и резко повернула голову.

Рядом со мной, небрежно опершись локтями на стол, стоял Алексей. Он вглядывался в монитор с таким серьёзным и задумчивым видом, будто перед ним были не злополучные макароны, а секретные чертежи ядерного реактора.

Я невольно втянула носом лёгкий древесный аромат его парфюма – тёплый, чуть терпкий, с едва уловимой ноткой цитрусов. Чёрт, пахнет хорошо. Даже слишком.

Алексей слегка склонил голову, продолжая изучать макет.

– Сложный выбор, согласен, – наконец-то произнёс он, не отрывая взгляда от экрана. – Сделай оба варианта, но не трать на это слишком много времени. Клиент всё равно откажется от этой идеи.

Я недоумённо моргнула и повернулась к нему.

– Почему?

Алексей выпрямился, лениво потянулся, разминая плечи, словно те окончательно затекли после долгого рабочего дня, и, вздохнув, ответил:

– Форма упаковки совершенно не практичная. Клиент пока что в эйфории от своей гениальной задумки, но он просто не осознаёт, во что ему обойдётся производство этих семигранников. И транспортировка, и выкладка в магазинах, и предполагаемая прибыль… Он потом эти макароны никому не продаст по такой заоблачной стоимости.

Я обречённо склонила голову и уставилась на монитор с чувством глубокого разочарования.

– То есть в итоге всё будем переделывать? – спросила я, уже предчувствуя, как придётся снова перекраивать макет, менять концепцию и бесконечно согласовывать каждую деталь.

Алексей кивнул, но без всякого драматизма.

– Увы. – Он усмехнулся и развёл руками в жесте «я тут бессилен». – Но не переживай, с опытом научишься сразу понимать, какие клиенты готовы тратить деньги на амбиции, а какие скорее прагматики.

Я скептически изогнула бровь.

– А это вообще реально?

– Вполне. – Алексей чуть склонил голову, будто оценивая меня. – В какой-то момент ты просто научишься замечать тревожные звоночки. Например, если клиент заявляет, что его продукт «не имеет аналогов», «перевернёт рынок» и «будет продавать сам себя», готовься к бессонным ночам и куче правок.

Я фыркнула.

– То есть если заказчик говорит, что хочет «простую, но стильную упаковку», значит, у нас будет семь кругов ада?

– Именно. – Алексей чуть ухмыльнулся. – Схватываешь на лету!

Я хмыкнула и покачала головой:

– И почему это не прописывают в брифах? Что-нибудь вроде: «Пожалуйста, честно укажите, насколько вы реально готовы вложиться в этот цирк, или это просто блажь, которая сгинет в недрах вашей бухгалтерии?»

Алексей усмехнулся, и в его глазах мелькнуло что-то лукавое. Он чуть наклонился ближе, понизив голос до заговорщического шёпота:

– Потому что если бы заказчики писали правду, мы бы не получали денег за правки, бессмысленные обсуждения и разработки с нуля.

Я фыркнула, представив, сколько нервных клеток удалось бы сохранить всему дизайнерскому сообществу, если бы клиенты сразу знали, чего хотят, и ещё и могли это чётко объяснить.

Но ведь тогда работа бы стала слишком скучной, правда? И менее прибыльной, с этим не поспоришь.

Я рассмеялась.

Вот и скажите теперь, как после этого не оставаться оптимисткой?

Глава 12. Анна

– Давай выкладывай, есть на твоей новой работе нормальные мужики? – Олька прищурилась и, не дожидаясь ответа, откусила внушительный кусок от хот-дога. – А то ты уже полчаса заливаешь мне только про заказы, упаковки и цветовые палитры. Я за тебя рада, но, знаешь ли, хочется и чего-то более пикантного.

Я закатила глаза и с нарочитым вздохом посмотрела на Полинку, которая с восторгом носилась вокруг нас на своём новеньком самокате. Ветер трепал её тёмные кудряшки, а щеки раскраснелись от быстрой езды.

Каждые выходные я старалась выбираться с дочкой в парк, чтобы хоть как-то компенсировать ей жизнь в четырёх стенах и прогулки среди унылых серых дворов. Здесь было куда лучше: ухоженные аллеи, запах свежей весенней травы, солнечные зайчики, скачущие по водной глади пруда, и, что самое главное, ни одного подвыпившего любителя «отдохнуть» на детской площадке.

– Да ну тебя, Оль, – наконец ответила я, скосив на подругу лукавый взгляд. – Что я тебе, на кастинг женихов устроилась?

– Не знаю, не знаю. – Она театрально пожала плечами. – Но про начальника своего рассказываешь с подозрительно частыми вздохами. Может, пора уже снять кольцо с безымянного пальца?

Я машинально сжала руку в кулак. Олька всегда была прямая, как стрела, и говорила в лоб то, что думала. И иногда от этого становилось неуютно.

– Я просто привыкла к нему на руке, – пробубнила я, стараясь не раздражаться. – Это вообще ничего не значит.

Олька выгнула бровь, развернулась ко мне лицом и, не снижая скорости, пошла спиной вперёд, продолжая буравить меня своим хитрым прищуром.

– Ага, конечно, – протянула она с явным недоверием. – Просто привыкла, говоришь?

Я закатила глаза, делая вид, что не замечаю её взгляда.

Олька выглядела слегка уставшей, но всё равно умудрялась излучать бодрость. После ночной смены в больнице она даже не заехала домой – сразу примчалась гулять с нами. Зеленая медицинская кофта с закатанными рукавами, тёмные джоггеры, легкий плащ на распашку и кроссовки, идеально подходившие для долгих прогулок, делали её образ ещё более убедительным.

– Ну а что ты предлагаешь? – вздохнула я. – Взять и просто снять?

– Да, – уверенно кивнула Олька. – Прямо сейчас.

– Ты же понимаешь, что это глупо?

– Знаешь, что глупо? – Она сделала выразительную паузу. – Держаться за то, что давно потеряло смысл.

Я снова сжала пальцы в кулак и посмотрела но тоненький оболочек металла вокруг пальца. Она, конечно, была права. Но от этого не становилось легче.

– Между прочим, я сама от него ушла, – сказала я, понимая, что звучит это как-то… оправдательно. – Так что ни за что я не держусь.

– Угу, – протянула Олька, жуя свой хот-дог. – Но я знаю, за что тебе было бы очень даже полезно подержаться… если ты понимаешь, о чём я.

Она многозначительно поиграла бровями, и мне не понадобилось гадать, что именно она имеет в виду.

– Господи, Оль, – простонала я, закрывая лицо руками.

– Что? – невинно вскинула она плечи. – Это, между прочим, полезно для нервной системы!

– Вот спасибо, медицинский работник, – фыркнула я, бросая на неё укоризненный взгляд.

– Обращайся, – с полным ртом пробормотала подруга и, будто ничего не произошло, откусила ещё кусок от хот-дога.

– Всё, я готова идти кормить белок! – заявила Полина, спрыгивая с самоката и отряхивая ладошки. Щёки у неё пылали, а глаза сияли азартом.

Моя дочь – это маленький, но крайне организованный человек. Без понятия, в кого она такая. Каждую неделю она составляет мысленный список дел, которые обязательно должны быть выполнены в выходные. Причём требует отчёта о каждом пункте.

Сегодня, как я помнила, у нас в программе значились:

✓ Покататься на самокате.

✓ Покормить белок.

✓ Покормить уток.

✓ Погладить трёх собак.

✓ Съесть булку с корицей или мороженое (или и то, и другое, если мама не заметит подвоха).

– К белкам, так к белкам, – вздохнула я, залезая в рюкзак за подготовленными заранее орехами и семечками.

Олька, неспешно доедающая хот-дог, ухмыльнулась:

– Она у тебя не ребёнок, а ходячий планировщик.

– Ага, только вот финансирование её проектов ложится в основном на мои плечи, – усмехнулась я, глядя на самокат.

Который, к слову, нам в итоге подарила Олька. Придумав какой-то несуществующий праздник, в который, по её версии, принято одаривать дочек любимых подруг.

Это был далеко не первый раз. То сладости принесёт, то книжку для Полины, то игрушку – и всегда с самыми нелепыми поводами. «Праздник первой весенней капли», «День маленьких принцесс», «Международный день самого лучшего ребёнка»…

Я, конечно, чувствовала себя неловко. Но ещё больше – благодарной.

Надеюсь, со временем моя жизнь вернётся в нормальную колею, и я смогу отплатить подруге за её доброту.

В Нескучном парке, где мы сегодня бродили, было не так людно, как в Парке Горького, но весеннее солнце всё же выманило людей из бетонных укрытий.

Полина, завидев небольшую группу людей, собравшихся у дерева, тут же схватила горсть угощений и помчалась туда, решительно настроенная накормить хоть одну белку.

Я проводила её взглядом и хотела было насладиться минутой тишины, но Ольга, конечно, не собиралась упускать возможность продолжить свой допрос.

– Так всё же, – хитро прищурилась она, – что там с мужиками?

– Оль, ты как мартовская кошка, только об одном и думаешь.

– Мне для этого весна не нужна, – фыркнула она и подмигнула. – А вообще, я не о себе беспокоюсь, а о вас с мелкой. Чтоб у вас был кто-то, кто позаботится о моих любимых девочках.

Я вздохнула и уставилась на дорожку под ногами.

– Мы и сами справляемся.

Говорила уверенно, но, кажется, даже себя не до конца убеждала.

– Да и как ты себе это представляешь? – продолжила я, бросив взгляд на подругу. – Ты бы видела, какие у нас на этаже женщины работают – красивые, ухоженные, деловые. У меня самой голова поворачивается, когда они мимо проходят. А это всего лишь один этаж огромного бизнес-центра.