По следам «невидимки». Рассказы об уголовном розыске

Проходили рано утром, спеша на работу, проходили и вечером, возвращаясь с нее. Шли себе, занятые своими заботами, ничего особенного не замечая. Да и трудно было заметить, что с некоторых пор над дверью чуланчика, укрывшегося под лестницей, постоянно лежит обгоревшая спичка. Чья рука поместила ее на косяк и зачем? Может, кто-то, стоя возле этой дверцы и беседуя, закурил, а потом сунул сюда обгоревшую спичку? Не захотел бросать ее на только что вымытый кафельный пол…

2

Геннадий Арсеньевич в командировке задержался довольно долго. Приехал он в Сегежу с группой сотрудников. Хотя начальник местного отдела милиции Лев Васильевич Харитонов отличался талантом к сыску, да и сотрудники у него были неплохие, потребовалась ему в определенное время помощь петрозаводчан. Надо было распутать ряд дел, которые грузом висели на отделе, мешая неотложной оперативной работе. Харитонов, приглашая Аристова и его сотрудников, руководствовался тем давним правилом, что со стороны виднее. В самом деле, многое в городе ему уже примелькалось, а вот придут свежие люди, посмотрят на те же факты своими глазами и, вероятно, сделают какие-то новые выводы, которые помогут найти ключ к разгадке не одного считавшегося гиблым случая.

Так и произошло. Петрозаводские оперативники поработали плодотворно, и теперь работа эта подошла к концу. Товарищи Аристова уже уехали поездом, а он намеревался возвратиться домой самолетом. Нужно было только кое-что еще оформить, кое-что подытожить, кое о чем договориться. Рано утром собрал он чемодан. Долго тер подаренной товарищами к дню рождения электробритвой «Нева» и без того гладкие щеки. Потом попил чаю и вышел из гостиницы. За чемоданом решил вернуться позднее, на райотдельском газике.

Перед отлетом зашел к Харитонову. Тот поднялся навстречу из-за своего, как всегда, ничем не загруженного письменного стола. Был Харитонов фигурой тонок. На его худощавом лице поблескивали пытливые глаза.

– Доброе утро, Геннадий Арсеньевич, поспал бы подольше, до самолета твоего еще два часа.

– Встаю всегда в шесть. Измаялся в одиночестве. Мои-то уехали. Ковалев, небось, уже в городки сражается. Знаешь, какой он заядлый городошник.

– Знаю, как же! А ты-то завтракал? – осведомился Харитонов. – Может, ко мне заглянем, чаю попить? И закусим, чем бог пошлет…

– И душ я принял, и в гостиничном буфете позавтракал. Так что полный порядок. Закусим в следующий раз. А сейчас сделать хотел бы кое-какие комментарии.

– Что ж, давай свои комментарии.

– Я о том пареньке, что знал о краже, а не сообщил. Думаю, привлекать его не стоит. Сдается, осознал он свою ошибку. По-настоящему осознал. А нам-то зачем множить число уголовников, какая от этого польза?

– Все сделаем по закону, как полагается, Геннадий Арсеньевич.

– Вот-вот. Учти, что и помог он нам изрядно. А пережил парень лет на десять вперед.

– Знаю. Сделаем как надо, по совести. Но по делу он все же пройдет, – твердо сказал Харитонов.

– Само собой… Ну, что ж, пора мне в путь-дорогу. – Аристов протянул руку своему давнему знакомому и сослуживцу. – Неплохо мы поработали вместе.

– И еще лучше поработаем, – добавил Лев Васильевич, с симпатией глядя на этого спокойного коренастого человека.

И не подозревал Лев Васильевич Харитонов, что в короткой ответной его фразе содержится гораздо больший смысл, чем тот, что он сам вкладывал. Дело в том, что Харитонову предстояло вскоре возглавить республиканский уголовный розыск, а затем стать заместителем министра внутренних дел, курирующим те вопросы, которые входили в круг деятельности отдела уголовного розыска.

– Машина тебя ждет, Геннадий Арсеньевич. В гостиницу за твоими вещичками подскочим, а там и на аэродром. Я тебя провожу.

Но машиной этой пришлось воспользоваться совсем для других целей. Когда Аристов и Харитонов уже направлялись к двери, она как бы сама перед ними распахнулась и пропустила дородного лейтенанта, дежурившего по отделению.

– Товарищ начальник, разрешите доложить: крупная кража в магазине номер один.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – откликнулся Харитонов. – Выходит, тебе, Геннадий Арсеньевич, не в гостиницу за вещичками ехать, а со мной вещички искать. Впрочем, ведь твоя гостиница там, по соседству. – И тут же к лейтенанту: – Оперативную группу на выезд!

Аристов хорошо запомнил этот день – двадцать четвертое сентября. А тогда, в ту минуту, он с присущей ему профессиональной четкостью восстановил в памяти свой путь из гостиницы в милицию. Он хорошо помнил, что у магазина все было тихо, что у его дверей маячила фигура сторожа. Предчувствие сложности новой задачи уже больше не покидало Аристова.

3

У него была, как говорится, сложная биография. Бывают же такие растения, которые растут, растут как остальные, а затем вдруг без видимых оснований начинают развиваться неправильно. С Юрловым случилось нечто подобное. И в результате докатился до первого преступления.

Потом как будто стал выправляться. Работал в одной из сегежских строительных организаций. Работал неплохо, умел находить быстрые и правильные решения в сложных условиях. А условия действительно были сложные. И потому, что забот у строителей здесь, на берегу Выгозера, было предостаточно, и потому, что все время чего-то не хватало, чего-то недовезли, недопоставили.

Город рос. Появился новый квартал каменных домов. В числе их был и тот дом, который за последнее время стал особенно интересовать Юрлова. Точнее будет сказать, что он стал интересовать его уже после того, как, уволившись с работы и намереваясь уехать домой, в Белоруссию, Юрлов запил. Пил, не думая о последствиях, а когда пришло похмелье, то выяснилось, что ни работы, ни денег, ни надежного способа их заработать уже не было. А контроль над собой он полностью утратил.

Теперь о поездке в Белоруссию не могло быть и речи. Снова поступать на работу? На старое место его не возьмут. Уж очень он насолил всем своими пьянками и прогулами. Поступать на новую? Махнуть куда-нибудь в Заозерье, например, Валдайский леспромхоз? А если…

Вот это «если» родилось именно в силу того, что Юрлов был неправильно растущим растением. Но для полной характеристики стоит добавить, что в неправильном своем росте он представлял особую опасность, ибо обладал определенными способностями и немалым упорством. Было у него еще одно опасное качество. Он не только сам шел кривой дорогой, но умел заставить свернуть на нее и других, слабовольных людей.

И вот с некоторых пор Юрлов стал заходить в подъезд этого четырехэтажного дома в центре города. Фасадом здание выходило в сторону уютного скверика. Почти напротив была гостиница. Тут же – почта. А в самом здании – три магазина. Один из них, самый крупный, – промтоварный.

Юрлов хорошо изучил, чем и как здесь торгуют. Изучил он расположение отделов в магазине, выяснил, где находятся подсобные помещения. Раза два даже заглядывал туда, приготовившись в случае чего сказать, что он слесарь из ЖКО20.

Внимательно приглядывался к жильцам того подъезда, где разместилась кладовка. На втором этаже, над самой этой кладовкой, жила одинокая женщина. Знал и других, время их прихода с работы, состав каждой семьи, кто, куда и когда уходил.

Да, дело наклевывалось серьезное, стоящее. Но требовался напарник. Без напарника и начинать нельзя было. А кого попало на такое не привлечешь – мигом сгоришь. Был на примете один парень, некий Надежин. Знал Юрлов, что тот в прошлом судим, что падок на легкую наживу, что у него есть девушка. Знал он также, что парень, похоже, робковат, не очень надежен, вопреки фамилии, на серьезное дело идти рискованно. Но выбора-то не было. Юрлов как-то за рюмкой предложил Надежину вместе «взять магазин».

– А не зацапают?

– Хуже смерти ничего не бывает. А тут грозит только питание за казенный счет.

– Спасибо, я уже питался…

– То-то. Да ты не трусь. Сварганим и катанем ко мне на родину, в Белоруссию, а там и к Черному морю. И твою маруху прихватим.

– Нет, я, пожалуй, воздержусь.

– Ну и дурак. Боишься, значит? Хорошо. Считай, не было этого разговора. Понял? Хоть и Надежин ты по фамилии, но надежен ли? Не заложишь? – Юрлов сказал то, о чем до этого не раз думал.

– Да ты что!

– Я-то знаю, что не заложишь, но не потому, что не способен, а потому, что меня боишься. Ведь боишься же, верно?

Юрлов продолжал свою одинокую разведку, потом как-то вновь обратился к Надежину с тем же предложением. Тот, почувствовав в Юрлове сильного человека и польстившись на легкую наживу, внезапно согласился.

– И правильно делаешь. Знаешь, какая у меня штука придумана? На высшем техническом уровне… Закачаешься…

– Так когда?

– До «когда» еще поработать надо. Мускулами пошевелить и извилинами тоже…

– А как, где?

– Увидишь, дорогой, увидишь. Всему свое время. Не надо торопиться. Раньше положенного часа не буду беспокоить тебя подробностями. Когда надо будет, скажу. Не сомневайся.

МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ

Можно понять состояние работников промтоварного магазина № 1, когда, придя на работу после выходного дня, они обнаружили, что товаров и в самом магазине, и в складских помещениях резко поубавилось. Кражу заметили сразу, потому что не заметить нельзя было, а вот как попали сюда жулики, никто не мог понять.

Список похищенного, составленный позднее, включал текстиль – шевиот, шерсть, шифон, крепдешин, а также пальто, костюмы, меха. Из кассы была взята та часть выручки, которую не забрал инкассатор. Кроме того, исчезли лотерейные билеты, принадлежавшие одной из продавщиц. Она их оставила на работе, сунув под какой-то тюк.

– Все, как в сказке из «Тысячи и одной ночи», – заметил Харитонов, выслушав рассказ директора магазина. – Выходит так: пломбы на месте, замки в порядке, сторож наличествует, а вещей нет. Унес их джинн. Нет, мы в джиннов не верим. Работников магазина прошу собраться в кабинете заведующей. Пожалуйста, товарищи, ни к чему не прикасайтесь.

Вместе с оперативниками и понятыми Харитонов и Аристов начали осмотр помещений. Пока признаков того, что кто-то проник в магазин извне, не было обнаружено. Ни на дверях, ни на окнах никаких следов того, что их кто-то пытался раскрывать.

– Может впрямь джин, – сказал Харитонов. – Ты что думаешь, Геннадий Арсеньевич, на этот счет?

– Бесспорно, джин. Только на двух ногах. Они ведь часто принимают человеческий облик.

– Это они могут. Особенно те, что со стажем. Пройдем, что ли, сюда. Так, складское помещение. И тут шуровали. Видите, пустое место. И еще… еще… Но следов, гляжу, никаких… Посмотрите здесь, а я для очистки совести даже в туалет загляну.

Харитонов включил свет и исчез за низкой дверью. Почти сразу же оттуда прозвучал его голос:

– Нашел! Глядите…

Все бросились к распахнутой двери и увидели: за унитазом в капитальной стене темнел неправильной формы пролом. Измерили – восемьдесят сантиметров ширина и от тридцати до пятидесяти сантиметров высота.

– Через такое не каждый способен протиснуться. Так что по крайней мере один из преступников должен быть малогабаритным.

– А вы думаете, товарищ капитан, что преступник был не один? – спросил местный оперативник А. И. Лежнин.

– Думаю. Тут один не справится. Поскольку через дыру мы не полезем, давайте разделим обязанности, – решил Харитонов. – Товарищи Лежнин и Солдаткин, расспросите работников магазина, подробнее запишите все, что они скажут, в том числе и не имеющее непосредственного отношения к делу. Пусть каждый сообщит, когда он впервые заметил, что магазин обворован, что бросилось ему в глаза. Такие детали очень важны. Одним словом, расспросите этих людей, а затем отпустите их. Магазин пока опечатать. Мы с вами, Геннадий Арсеньевич, обойдем дом и глянем на пролом с той стороны. Если вы не собираетесь улетать…

– Не собираюсь… Только надо будет связаться с Медянниковым.

– Начальнику республиканского угро я сам отобью телеграмму. Чувствую, что без вас нам здесь не обойтись. Дело-то серьезное…

Уже через минуту оба вошли в подъезд дома и тут же обнаружили чулан.

– Так и надо было полагать, что здесь есть какая-то кладовка, – сказал Аристов. – Не могли же они орудовать прямо на лестничной клетке. Тут налицо заранее продуманная и далеко не сразу осуществленная операция.

Вытащив гвоздь, они открыли дверку и заглянули в кладовую, освещая ее электрическим фонариком. Не понадобилось даже заходить туда, чтобы все разглядеть. Кроме того, нельзя было затаптывать следы, возможно имеющиеся там. Все сфотографировали. Затем уже начали детальный осмотр.

В этой небольшой каморке стояла бочка, на ней лежал бумажный мешок, из тех, что выпускают на комбинате. Вторая бочка, поменьше, была с водой. На полу стояла керосиновая лампа с сильно закопченным стеклом.

– Надо проверить, нет ли отпечатков пальцев, – распорядился Харитонов. Лампу завернули с такой тщательностью и осторожностью, как будто это была какая-то антикварная ценность.

Осмотр продолжался. Близ пролома лежал в ящике металлический стержень со следами кирпича на остром конце. По-видимому, он и был орудием, с помощью которого производился пролом.

– Тут что-то не так, – заметил Аристов. – Уж больно он короток. Попробуйте таким вручную долбить стену. Всех переполошишь, времени затратишь уйму, а результатов будет на грош.

– Вы полагаете, что применялся механизм?

– Не знаю. Скорее, приспособление. Одним словом, надо разобраться. Может быть, как раз это приведет к преступнику.

– Продолжим осмотр.

Вскрыли бумажный мешок. Обнаружили в нем шесть мужских рубашек и некоторые другие вещи, явно взятые в магазине.

– Опять повод к размышлению, – заметил Харитонов. – Почему похитители, – он так и сказал – не похититель, а похитители, – оставили эти вещи, хотя унесли во много раз больше?

– Вспугнул кто-то, – заметил один из оперативников.

– Вот-вот, на десятки тысяч рублей взяли, никто не вспугивал, – не без сарказма откликнулся Аристов. – Потом сутки прятали, опять никто не вспугивал. Нет, тут что-то другое… Давайте не упустим ни одной детали. У нас есть тот плюс, что, хотя времени потеряно много и преступники имели полную возможность укрыть ворованное и замаскироваться, все-таки после них здесь никого не было. Разве только до них. Вот и будем позорче глядеть. Обратите внимание: против пролома разлита жидкость наподобие смолы. А слева и справа куски кирпича, частью закопченного. Как ни старайся, таким мизерным количеством пролом не закроешь. Значит, кирпич выносили. Не невидимки же, в конце концов, здесь орудовали. Кто-то должен был их видеть. Мог, во всяком случае. Так… Еще что нашли?

– Пустую пачку из-под «Беломорканала», пять окурков да еще остатки самокрутки, клочок газеты, обгоревшую спичку.

– Все это сохранить, исследовать в НТО21 и приобщить к делу.

Как-то само собой получилось, что Аристов взял в свои руки все нити расследования. Из Петрозаводска пришло решение о продлении его командировки и запрос о том, какая необходима помощь.

– Что ответить – нужна ли помощь? – спросил Харитонов. – Может, кого-нибудь из твоих ребят вызвать?

– Там видно будет.

ТРИ ВЕРСИИ И ЧЕТВЕРТАЯ

Аристов проснулся в гостинице с таким чувством, будто что-то накануне им было недоделано или же сделано не так, как следовало бы. Что же? Как будто все было, как полагается. Старались ничего не упустить, тщательно собрали все вещественные доказательства.

Геннадий Арсеньевич не спеша умылся, побрился. Потом, налив кипятка из титана, выпил стакан чая с предусмотрительно оставленной им с вечера булочкой. Гостиничный буфет еще не открылся, а он не хотел зря терять время.

Так что же все-таки недоделано, что вызвало у него такое чувство неудовлетворенности? Уже одевшись, стал мысленно перебирать все события, одно за другим. Да, да… Вот оно. Как-то холодно отнеслись они к сотрудникам магазина, во всяком случае, так могло показаться людям, работающим здесь. У них могло создаться впечатление, что им в чем-то не доверяют, что их в чем-то подозревают. Конечно, совсем отбросить версию о возможности соучастия какой-то из этих женщин никак нельзя. Но любая версия всегда лишь предположение. Человеческий ум склонен чаще всего отдавать предпочтение первым побуждениям. А он, Аристов, и его товарищи не имеют права облегчать таким образом себе работу. Их долг – все учитывать, все предусматривать и уметь видеть за деталью нечто такое, чего не могут увидеть другие.

Харитонов встретил его словами:

– Вот послушай: «В ночь на 23 сентября путем пролома кирпичной стены из магазина №1 Карелторга города Сегежи, улица Ленина, дом 3 была совершена кража товаров на общую сумму 83 тысячи рублей». Ну как, утверждать это постановление о возбуждении уголовного дела в такой формулировке?

– Утверждать, конечно, формулировка самая ни к чему не обязывающая.

– Что ж, подписываюсь: «начальник Сегежского отдела милиции старший лейтенант Харитонов». А формулировка как раз обязывающая к малому – найти преступников.

– Ага, значит, согласен, что тут действовал не один?

– Получается так. Кто-то ведь долбил, а кто-то каменный лом выносил. Куда было деваться. Стена-то довольно толстая, а чулан крохотный.

– С чего же начнем?

– Если не возражаешь, наши люди будут действовать по трем линиям.

– По каким?

– Жильцы дома, и прежде всего те из них, что пользовались чуланом. Потом работники магазина и, наконец, все, кто мог бывать в складских помещениях по служебным надобностям, так сказать, люди со стороны. Надо же было тому, кто потом сделал пролом, разобраться, куда проламываться.

– Все это, конечно, так, и я согласен, что этих трех направлений не минуешь, но это не есть три версии. Просто тут речь идет о том, чтобы таким образом получить какой-то полезный материал. А так посуди сам: человек имеет чулан и, используя его, производит ограбление магазина. Как бы сам сует голову в петлю… Нет, дорогой, думается, тут все посложнее. Знаешь, это как в строительном деле, через сито песок сеют. В зависимости от того, какая у сита сетка, проходят фракции более крупные или менее крупные. Основываясь на том, что ты сказал, мы можем пропустить через сито как раз того, кто и является преступником. Для него нужна сетка помельче.

– Согласен, но ведь у человека, имеющего чулан, мог побывать некто икс, решивший затем использовать чулан с определенной целью. Вот тебе уже версия. Этого икса надо найти, и это нелегко, так как хозяин чулана может даже не представлять себе, кто использовал полученную у него информацию.

– Посмотрим… Посмотрим… Что до меня, то думаю, мысль использовать чулан могла прийти в голову и человеку постороннему, незнакомому с хозяином этого сооружения. Вряд ли ты будешь отрицать, что преступление выполнено квалифицированно. Но, знаешь, мне не дает покоя одна мысль: как можно, работая по ночам (днем для этого не было никаких условий), проломить такую стену, не переполошив весь дом?

– Да, странно, очень странно.

– Думается, стену не проламывали, а бурили, отделяя по кусочкам кирпичи с тем, чтобы, расшатав все вокруг, затем вынимать крупные куски.

– Но как, как?

– В этом «как», может, и весь ключ к разгадке.

– Что ж, пока ребята будут собирать показания продавцов, мы займемся хозяином чулана.

– Не возражаю.

Хозяином нехитрой кладовки под лестницей оказался Сергей Сергеевич Грызлов. Когда его разыскали, он уже знал о происшествии и в ответ на вопрос, что он думает на этот счет, только развел руками.

– Вряд ли я могу вам чем-либо помочь. Построена эта кладовка задолго до того, как мы сюда переехали. Что касается нас, то мы давным-давно ею не пользуемся, так как имеем еще и сарай. Я лично не был в кладовке месяца четыре.

– Положим, вы там действительно не были. А кто-либо из членов вашей семьи или знакомых?

– Сын нашей жилички смолил как-то лодку и все, что для этого нужно, держал в кладовке.

– Так вот откуда смола… Хорошо, а лампа чья?

– Лампа моя. В последний раз я ее брал, когда резал свинью.

– Что ж у вас так стекло закоптилось?

– Что-то не припомню, чтобы оно было особенно закопченным. Но, конечно, следили за ним не очень, потому и оставили лампу в чулане.

– Хорошо. А бывали у вас посторонние люди?

– Заглядывали к сыну моей жены от первого брака. Но кто – не знаю. У него своя жизнь. Да он уже сейчас и не живет здесь.

– А не встречали ли вы, уходя на работу или возвращаясь, каких-либо незнакомых в подъезде? Ничто подозрительное, необычное не бросалось в глаза за последнее время?

– Право, нет. Когда торопишься домой, то не очень оглядываешься по сторонам. Может, кто и встречался, но как-то не запомнилось.

Подробно расспросили и других жильцов. При этом узнали, что кое-кто видел в подъезде двух незнакомых людей. Но когда попросили описать их наружность, то кроме «худой такой, взгляд неприятный» ничего не получили. «Худого» с «неприятным взглядом» искать было затруднительно.

Но потом появились и некоторые факты. Первые, бесспорно относящиеся к делу, сведения получили от Анны Семеновны Глинской, чья квартира располагалась непосредственно над магазином.

– Вы извините за вторжение, но ваши показания могут оказаться для следствия особенно важными.

Анна Семеновна пригласила гостей в комнату. Ни одной пылинки. Все сияло чистотой. «Попробуйте здесь найти хоть один добротный отпечаток – черта с два», – подумал Аристов и сам улыбнулся неуместности этой мысли, ибо хозяйка квартиры была вне всяких подозрений. Просто отпечатки не выходили у него из головы, так как он очень надеялся, что они обязательно должны быть обнаружены на отправленной в экспертизу лампе. К ней, по его мнению, прибегали и преступники.

– Итак, Анна Семеновна, что вы можете сказать о дне, предшествовавшем двадцать третьему сентября? Не пришлось ли вам наблюдать или слышать что-нибудь такое, что выходило бы за пределы привычного?

– Приходилось, – ответила хозяйка квартиры, подвигая гостям блюдечки с вареньем. – Чай-то пейте, он делу не мешает. Я же буду рассказывать. Только узнав о краже, я поняла, как ошиблась, не придав значения этому.

– Чему «этому»? – чуть не поперхнувшись чаем, спросил Аристов.

– Все расскажу по порядку. В тот вечер ко мне зашла знакомая. Попили, вот как мы сейчас с вами, чаю, поговорили о том, о сем и разошлись. Спать легла рано, в десять часов. А потом вдруг проснулась. Даже не поняла сразу, почему. Включила свет. Взглянула вот на эти часы, – для вящей убедительности хозяйка указала на будильник с черным циферблатом. – Было ровно половина первого. И тогда я услышала.

– Что же вы услышали? Постарайтесь описать поточнее.

– Из-под пола явственно доносился шорох. Громкий шорох.

– Именно шорох, не удары?

– Шорох, громкий шорох. Я даже подумала, что это крысы, и постучала палкой по полу. Сначала все утихло, но как только, выключив свет, я вновь стала засыпать, шорох возобновился.

* * *

– Понимаете, – возбужденно говорил уже в кабинете Харитонова обычно очень сдержанный Аристов, – не удары она слышала, а шорох, громкий, но шорох. Значит, стену рушили каким-то особым способом, значит, в руках у преступника были какие-то технические средства. Пусть даже самые примитивные.

– Все это правильно, но, когда у нас в руках нет преступника, малоутешительно.

– Не все сразу. Может, экспертиза даст что-то. И затеянная вами проверка слесарей-сантехников тоже необходима, хотя у меня вырисовывается другая, так сказать – четвертая, версия.

* * *

Миновало еще два дня. Следствие не продвинулось ни на шаг. Экспертиза почти ничего не дала. Вот какое сделала она заключение, проверив отпечатки на ламповом стекле: «Данные отпечатки для идентификации личности непригодны».

Что касается бумаги, из которой была свернута недокуренная цигарка, то на ней оказался текст: «…таковой больницы при… …невник родителя… тория. Детская консультация. …июльской».

– Очень убедительный текст, – улыбнулся Харитонов.

– Кто знает, может, он еще пригодится.

– Не думаю. Больше надеюсь на слесарей.

– Эта надежда имеет определенное основание. Но одно другому не противоречит: и слесаря могут сворачивать папиросы таким образом.

Но и проверка сантехников ничего не дала. Оказалось, что как раз те из них, которых можно было бы подозревать, давно выехали из Сегежи. Другие же имели полное алиби. Проверка, конечно, проводилась исподволь, никого не беспокоили, только сопоставляли факты, анализировали данные, полученные у кадровиков.

– Вообще не надо шума, – говорил Аристов. – Надо, чтобы настоящий преступник чувствовал себя в безопасности и начал делать то, что он рано или поздно обязательно будет делать.

– А что он будет делать?

– Попытается реализовать хотя бы часть вещей.