Тринадцатое чувство

‒ Лично я труп не видела!

‒ Зато тщательно изучила заключение специалистов.

‒ Где не приложено ни одной фотографии. Странная вырисовывается ситуация. Секретные агенты попадают в страшную аварию, но никто не спешит выяснять, в чем дело. Ни снимков с места происшествия, ни поиска свидетелей, никаких дополнительных экспертиз.

‒ Автокатастрофа произошла по вине водителя. Здесь не в чем разбираться.

‒ Ублюдки, вы еще и Алекса обвинили в случившемся. По-вашему, он сгорел заживо, а мне, сидящей рядом, чудесным образом повезло?

‒ Ты всегда пренебрегаешь мерами безопасности. Не пристегнулась и в день несчастного случая: вылетела в лобовое стекло. Как ни странно, безалаберность спасла тебя от огня, но не от многочисленных травм. Врачи собирали твои кости по кусочкам. Благодарила бы, что шрамов не осталось, вместо того, чтобы разыгрывать драму.

‒ Не заговаривайте мне зубы. Ступов пекся о моей безопасности больше, чем о собственной. Стоило сесть в машину, он тут же проверял ремни. Я должна была сгореть заживо вместе с ним, но стою перед вами. Твою мать, Дина, ‒ пренебрегая всеми правилами субординации, гаркнула Дубравина, ‒ ты всегда оставалась на стороне агентов. Кого ты так боишься, что скрываешь правду?

‒ Лина, твой напарник погиб. Это и есть ‒ правда.

‒ Нет! И чтобы вы не пытались утаить, ‒ я раскопаю.

‒ По-твоему первоклассные специалисты ошиблись и Ступов жив? Считаешь, они недостаточно компетентны?

‒ Судмедэксперты тоже люди: выполняют приказы и заботятся о близких. В заключении можно написать что угодно, если на тебя надавят. Может Алекс и погиб, но точно не из-за случайности.

‒ Следи за словами.

‒ Или что? ‒ заупрямилась Лина. ‒ Запрете меня в психушке? Я тоже не справлюсь с управлением? Или придумаете нечто экстравагантное, вроде упавшего лифта в многоэтажке?

‒ Достаточно! ‒ самообладание покинуло директрису. Она вскочила из-за стола и с грохотом обрушила на него тяжелый для дамы кулак.

Женщины несколько секунд сверлили друг друга глазами. Ни одна не желала признавать поражение.

‒ Если со смертью Ступова все так прозрачно, ‒ Дубравина вернулась к официальной манере общения, но гнев подавить не смогла. Так что слова звучали все еще хлестко и жестко: ‒ Позвольте взглянуть на настоящее заключение, фотографии с места аварии или снимки его тела. Предоставьте хоть одно реальное доказательство, и я успокоюсь.

‒ Твой напарник мертв, ‒ заключила Липкая, осторожно укладывая свою ладонь на пальцы подчиненной ‒ мягкий, ненавязчивый жест сострадания, ‒ чем скорее ты это признаешь, тем быстрее вернешься к нормальной жизни.

‒ По-твоему, оставаться в неведение ‒ «нормальная жизнь»?

Девушка низко опустила голову и затихла. Волосы закрыли ее лицо, но Мирный заметил, как бумаги на столе стали медленно намокать. Агент беззвучно плакала.

‒ Лина, ‒ мягко позвала директриса. Она больше не скупилась на жесты и слова поддержки: по-матерински уложила руку на плечо подопечной и мягко произнесла: ‒ Несмотря на возражение врачей, я позволила тебе вернуться к работе, но уже сомневаюсь, готова ли ты…

‒ Я превосходно себя чувствую, ‒ перебила Дубравина, грубо скидывая ладонь Динии Булатовны.

‒ Дело не в физическом здоровье…

‒ Плевать! ‒ в порыве неконтролируемой агрессии агент смахнула со стола начальницы подставку с канцелярскими принадлежностями. ‒ Алекс не мог умереть так. Я узнаю правду, и никто меня не остановит.

Лина, грубо пнув ногой разлетевшиеся карандаши и ручки, вылетела из комнаты так же быстро, как вошла. Напуганная секретарша попыталась извиниться и убрать с пола хаос. Но расстроенная директриса попросила оставить, как есть, и закрыть за собой дверь.

***

Липкая утомленно опустилась в кресло. Ступов и ей приходился другом. Когда Дина вступила в должность директора, он один положительно воспринял ее назначение и долго поддерживал. Принять смерть Алекса было непросто.

Активно потирая висок, начальница несколько минут пялилась в пустоту, напрочь забыв о посетителе. Мирный деликатно кашлянул, напоминая о себе.

‒ Знаю, со стороны выглядит, будто Лина неуравновешенная истеричка, ‒ тяжело вздохнула Диния Булатовна. ‒ Но это не так, ‒ на удивление женщина встала на защиту подопечной. ‒ Еще недавно Дубравина возглавляла топ самых продуктивных сотрудников. Она, как и вы, пришла сюда скептиком, рациональным человеком, высмеивающим любой намек на сверхъестественное происхождение необъясним вещей. Но вот в мир неопытной девочки ворвался человек, слепо верящий, что мы во вселенной не одни. Они быстро сблизились. За три года Ступов умудрился полностью перетащить ее на свою сторону. А три месяца назад погиб. Постарайтесь войти в положение Лины. Она потеряла не просто напарника, а друга и наставника.

‒ Могу ли я подробнее узнать о новой коллеге и человеке, которого мне предстоит заменить?

‒ Расскажу вкратце. Дубравина Власта Феликсовна, родилась в семье военного, двадцать восемь лет. Окончила академию, в которой еще две недели назад вы преподавали. Сразу приступила к службе в органах. Проект «Вертикаль» заинтересовала нестандартным мышлением и хорошо развитой интуицией, что часто ее спасала. Мы редко вербуем молодых агентов, поэтому в пару Лине поставили наиболее опытного сотрудника ‒ Ступова Александра Валерьевича. Вместе они составляли 9 ОНИГ ‒ девятую оперативную научно-исследовательскую группу. Алекс был на десять лет старше напарницы, матерый, с отлично развитыми инстинктами и пытливым умом. Он многому ее научил. Если бы не помешательство на псевдотеориях и глобальных заговорах, Ступов до сих пор бы жил.

‒ Так вы верите Дубравиной? ‒ удивленно поведя бровью, уточнил Сева.

‒ Я лишь согласна, что смерть от несчастного случая звучит неубедительно для тех, кто хорошо знал Алекса, ‒ осторожно подбирая слова, заключила Липкая.

‒ Так почему ей об этом не скажете? У меня возникло ощущение, что ваше мнение для агента важно.

‒ Потому что привыкла доверять фактам. А они говорят, что транспортное средство, при невыясненных обстоятельствах, свернуло на обочину и врезалось в трансформаторную будку, из-за чего произошло возгорание.

‒ И все же вас терзают сомнения.

‒ Бесспорно, ‒ едва потушив одну сигарету, Диния Булатовна схватилась за новую. Она нервничала, хоть и хорошо скрывала эмоции под маской хладнокровия. ‒ Я лично отправилась на место аварии. Дорога заняла час. Однако, к моменту, как я добралась, Дубравину успели отправить в военный госпиталь, а машину с останками Ступова эвакуировать. К Лине я пробилась спустя две недели, но и она не смогла прояснить детали трагедии. Последние пару месяцев всплывали в ее памяти обрывочно. Бедолага до сих пор не помнит ни дело, из-за которого они с Алексом так торопились, ни куда и зачем ехали, ни как все произошло.

Мирный задумался. Любопытное стечение обстоятельств. С одной стороны, поведение агента стало объяснимо, версия аварии звучала натянуто, с другой, ‒ зачем действовать настолько открыто и агрессивно? Только привлекать внимание. Не могла же девчонка быть настолько безумной, чтобы специально провоцировать ответную реакцию?

‒ Пятнадцать минут назад вы настойчиво намекали, что я вас не устраиваю, ‒ напомнил Северин Владленович, догадываясь, что и здесь от него чего-то хотят, ‒ а теперь выкладываете чужие тайны, как на духу. К чему бы это?

‒ Я мнение не поменяла, ‒ выпуская в потолок клубок дыма, заверила директриса. ‒ Вы мне не нравитесь. В первую очередь, потому что вашу кандидатуру навязали сверху. Вы либо шпионить сюда пожаловали, либо чей-то никчемный протеже, ‒ откровенно заявила женщина, бросая в сторону Мирного презрительный взгляд. ‒ И раз уж избавиться от вас не выйдет, а в напарники досталась Дубравина, нам придется тесно сотрудничать.

‒ И в чем же выгода нашей «крепкой дружбы»? ‒ иронично поинтересовался Сева, понимая, что отпираться бесполезно ‒ слишком сильный противник. Да и главная цель его на данный момент ‒ оставаться в «Вертикали» как можно дольше. Так что он пошел бы на любую сделку.

‒ Можешь спокойно проводить аудит всего, что тебе приказали, ‒ не стану препятствовать. Но взамен не спускай глаз с напарницы. Я знаю Лину. Упертая девчонка обязательно исполнит обещание и вновь влезет в неприятности. Для нее будет лучше, если все останется, как есть.

‒ То есть, я всячески должен препятствовать попыткам Дубравиной выяснить правду о смерти Ступова? ‒ поскольку Диния Булатовна сделанным выводам не противоречила, Мирный не сдержался, чтобы не спросить: ‒ Почему?

‒ Лина безоговорочно доверяла Алексу, но тот не всегда шел по верному пути.

‒ Считаете, Ступов ее во что-то впутал?

Женщина сжала губы в тонкую полоску. Отвечать на вопрос не хотелось, но раз уж затеяла авантюру, стоило идти до конца. Липкая забарабанила по столу аккуратными ноготками.

‒ Мы скрыли от Дубравиной важный факт. На момент несчастного случая 9 ОНИГ находилась в бегах. Их искали все известные спецслужбы.

‒ В чем их обвиняли? ‒ брови Северина Владленовича поползли вверх. Действительно неожиданно.

‒ Список подозрительно длинный, но никакой конкретики, ‒ директриса принялась загибать тонкие пальцы. ‒ Преступный сговор, измена, попытка разглашения конфиденциальной информации и архивных материалов, проникновение на режимные объекты с наивысшим уровнем секретности, взлом базы данных. Продолжать?

‒ Считаете, они виновны во всем, что им вменяли?

‒ Нет естественно! ‒ обиженно фыркнула Диния Булатовна. ‒ Я знаю своих агентов. Конечно, оба имели дурную репутацию. Один часто совал нос, куда не просят, вторая ‒ слишком прямолинейная и взрывная. Но они точно не предатели. К тому же, будь это правдой, Лину давно бы арестовали, а не лечили в лучшем госпитале, ‒ Липкая чуть подалась вперед, собиралась прояснить главную причину их затянувшейся беседы. ‒ Но, если память к ней все же вернется, я должна быть первой, кто услышит, что, черт возьми, произошло. А ты это устроишь.

‒ Хотите, чтобы я втерся Дубравиной в доверие? ‒ Мирный коротко хмыкнул. Время шло, люди не менялись. По-прежнему интриги и борьба за власть. Что ж, пока ему выгодно, он будет следовать чужим правилам. ‒ Для Власты я ‒ чужак, занявший место близкого человека. Она скорее пошлет меня, чем подпустит близко. Но я попробую сыграть в вашу игру.

***

Головой Дубравина понимала, партнерства с Мирным не избежать, но сердце упорно сопротивлялось и внушало, что новый напарник ‒ предательство. Ярое желание вернуться к обязанностям сократилось до нуля. Как думать о расследовании, когда рядом вместо Алекса самовлюбленный кретин?

‒ Лучше бы дали женщину… ‒ сердито бубнила Лина.

Последние двадцать минут она предъявляла претензии несуществующему собеседнику. И из вредности и ревности, развалившись в офисном кресле, пренебрежительно скрестила ноги на рабочем столе Мирного.

‒ Ты ‒ мужененавистница? ‒ прозвучал грубоватый с хрипотцой голос за ее спиной.

Агент и не подумала вздрогнуть. За три года в «Вертикали» она еще не к таким неожиданностям привыкла. К тому же, голос этого человека слышала ни в первый раз.

‒ Кто сказал, что можно перейти на «ты»? ‒ враждебно процедила Дубравина, не поворачивая головы. Она еще и глаза прикрыла, дабы показать, насколько противно общаться с новым коллегой.

Тем не менее Лина не удержалась и покосилась на мужчину из-под опущенных ресниц. За пять лет Северин Владленович похорошел еще больше: в нужных местах нарастил мышечную массу, в ненужных убрал излишки, ‒ и фигурой теперь обладал модельной. Сразу заметно: много и усердно тренировался. Агент и забыла, каким красавчиком Мирный был: выше среднего роста, плечистый, спина широкая, губы тонкие, всегда приподняты с правой стороны в ухмылке, а глаза ‒ обворожительные, глубоко синего цвета, как спелая ягода голубики. Но главными фишками внешности по-прежнему оставались густые, ярко-рыжие волосы и россыпь солнечных веснушек на щеках. Ох, сколько студенток они погубили.

‒ Не будь ребенком, ‒ в строго-поучительной манере, посоветовал Северин Владленович. ‒ Неизвестно как долго нам идти рука об руку.

‒ Да ты и пару месяцев не протянешь, ‒ вдоволь налюбовавшись, Дубравина плотнее сомкнула веки, чтоб не заподозрили в мошенничестве. ‒ Холеный, слащавый метросексуал. Полевая работа не для тебя. Знаю я вас, качков. С виду ‒ сильные мужики, а увидят расчлененку ‒ в слезы и к мамке.

‒ Давай наладим контакт сразу, ‒ не обращая внимания на издевки, предложил Мирный. Он подкатил к девушке на втором офисном кресле и протянул ладонь. ‒ Меня зовут Северин, для своих просто ‒ Сева.

‒ Я в курсе, кто ты, Северин Владленович, ‒ Лина проигнорировала дружественный жест, плотнее зарывая ладошки в подмышки.

‒ Читала мою характеристику?! ‒ Мирный знал, что бояться нечего, досье направо и налево не раздают, но все же слегка напрягся. Не хотелось начинать знакомство с обсуждения ошибок прошлого. Тем более сам он свои поступки вряд ли оценивал отрицательно.

‒ Даже в познавательных целях ‒ не собираюсь.

Наступила короткая пауза, в течение которой Сева впервые не понимал, как ему подступиться к женщине. Обычно они быстро проявляли интерес, а дальше все шло как по маслу. С Дубравиной же он уперся в глухой тупик.

Наконец девушка выказала долгожданную вовлеченность в разговор, но скорее, чтобы поиздеваться, а не сблизиться. Она распахнула глаза и с вызовом посмотрела на Мирного:

‒ Ты наверняка не помнишь, но мы знакомы. Я и без личного дела осведомлена, какой ты болван.

Брови Северина Владленовича заинтриговано поползли вверх. Он принялся перебирать в памяти милых дам, с которыми спал. Но их было такое количество, что с трудом всплывали лица двух последних. Сева затею оставил, надеясь, что с помощью обаяния загладит любую вину. Нужно будет переспать, он не откажется. Неоднократно ‒ без проблем, глупышка быстрее привяжется. Пока существует договоренность с Председателем, он сделает что угодно, только бы не разочаровать старика.

Замечая мучительные потуги собеседника, Лина расплылась в самодовольной усмешке. Одарив Мирного плутоватым взглядом чуть прищуренных глаз, она резко вскочила. Стул отъехал на пару метров назад, а девушка, демонстративно выпячивая попу, развязно уселась на мужчину сверху. Едва касаясь, она пробежала пальцами по скулам Севы.

Дыхание Мирного сбилось. Он непроизвольно сглотнул набежавшую слюну и приоткрыл губы. Поведение Дубравиной все больше убеждало, что когда-то между ними была связь, и теперь ему безумно хотелось повторить.

Ладони девушки становились все проворнее, отправившись в путешествие по сильному телу ‒ к шее, груди, паху. Губами она медленно подбиралась к мочке уха. Мужчина отчетливо слышал ее сердцебиение, ощущал жар тела. Он сглотнул слюну еще раз.

‒ Давай-ка освежу память, ‒ прошептала Лина. ‒ В год, когда я перешла на пятый курс, ты вступил в должность преподавателя, читал моему курсу лекции по кибербезопасности, ‒ и, подливая масла в огонь, томным голосом добавила: ‒ профессор.

В голове Северина Владленовича шел сложный мыслительный процесс. Студентки пачками вешались ему на шею. Но он кабель избирательный, со всеми подряд не спал. Не уж-то агент одна из обиженок, что он отшил в грубой форме?! Как все знают: отвергнутая женщина опасней той, что бросили воспользовавшись.

Дубравина провела языком по ушной раковине дрожавшего от возбуждения Севы и вдруг расхохоталась. Она ловко спрыгнула с кресла и оттолкнула его восвояси. Отъезжая, Мирный недоуменно уставился на сумасшедшую девчонку.

‒ Говорю же ‒ болван, ‒ моментально переходя от веселого состояния к безразличному, заключила Лина. ‒ И не мечтай, мы никогда не спали и себя я не предлагала. Нарциссы не в моем вкусе, ‒ она весьма реалистично изобразила рвотный эффект. ‒ До сих пор не могу взять в толк, что в тебе находили университетские подруги. Сразу видно: черствый, холодный, самовлюбленный. В голове только секс. Тебе никогда не стать стоящим агентом, и тем более ‒ заменой Алекса.

***

Отношения между агентами 9 ОНИГ по-прежнему не складывались. Липкая считала, что Дубравина находится в состоянии принятия смерти близкого человека, так что важных дел команде не поручала. В итоге все, чем занимался Мирный последние пару недель ‒ наблюдал, как напарница жадно штудирует нераскрытые случаи за последний год. Естественно занималась она этим не из праздного любопытства, а в попытке восстановить события последних, проведенных со Ступовым, дней.

Северин Владленович перебрал множество вариаций подкатов, методов установления дружбы или хотя бы взаимного уважения, но только напрасно потратил время. Все, чему его научили в академии и после, Лина щелкала как орешки. Тогда Сева избрал последний доступный способ, прочащий взаимное доверие: притвориться, что сочувствует утрате и всем сердцем горит помочь восстановить память.

Однажды утром Мирный задержался и, зайдя в кабинет, обнаружил напарницу спящей. Дубравина развалилась в любимой позе ‒ в кресле, с ногами на его столе. Сева дурным манерам не возмущался. Может изначально девчонка и поступала так специально, через пару дней наблюдения стало очевидно, что привычка выработалась давно. И раз ей так комфорт ‒ плевать, что его раздражало. Дело ‒ прежде всего.

Северин Владленович осторожно взглянул на документы, что изучала Лина: очередное запутанное дело, ‒ скукота. А вот экран ее ноутбука выглядел куда интереснее ‒ папка с большим количеством графических файлов. Обычно, как только напарник появлялся в кабинете, девушка либо отворачивалась, либо захлопывала крышку монитора.

Следуя расчетливым порывам, Мирный осторожно взял мышку и открыл первую случайную фотографию. На снимке улыбались счастливые Алекс и Лина. Выглядели они не как коллеги, а как парочка влюбленных: в нейтральной обстановке ‒ на «колесе обозрения», вплотную прижимаясь друг к другу и нежно держась за руки. На следующем изображении Ступов крепко обнимал девушку и бережно целовал в лоб.

‒ Так вот в чем дело, ‒ галопом пронеслось в сознании Северина Владленовича. ‒ В кои-то веки красота и обаяние не помогут, ‒ догадка чуть-чуть ошарашила, но наконец все встало на свои места. ‒ Никак не отпустишь его, потому что любила.

‒ Ты еще больший козел, чем я предполагала.

Услышав тихий шепот прямо над ухом, Мирный вздрогнул. Мало кому удавалось застать его врасплох. Однако на сей раз виноват сам, ‒ потерял бдительность.

‒ Слышал когда-нибудь о личном пространстве? ‒ возмущенно прошипела Дубравина, и одной рукой схватила наглеца за галстук. Другой ‒ захлопнула крышку ноутбука и вопросительно уставилась на коллегу.

‒ Вы с напарником состояли в неформальных отношения, ‒ глаза Севы блестели ярче обычного. Вот и нашлась ниточка, за которую можно аккуратно дернуть.

‒ Все верно, в товарищеских, ‒ охотно подтвердила Лина. Напор наглеца никоим образом ее не смутил.

‒ Можешь дурачить кого угодно, но в амурных делах я знаток. Друзья не смотрят друг на друга с чуткостью, а тактильные контакты не настолько откровенны.

‒ Думай, что хочешь, ‒ безразлично бросила агент, но ручки кресла сжала плотнее. ‒ Что происходит за пределами «Вертикали» ‒ тебя не касается, ‒ она откатилась на приличное расстояние и поспешно собралась на обед.

‒ Нет, но устав запрещает напарникам иметь физическую близость или сочетаться законным браком.

‒ Пару фотографий ничего не доказывает.

‒ Я не собираюсь болтать, просто хочу познакомиться с тобой поближе, ‒ красноречиво намекая на безысходность ее положения, самодовольно заключил Мирный.

‒ Думаешь, я не в курсе, зачем ты здесь? ‒ разозлилась Дубравина. Она в два счета очутилась возле хама и схватила за белый воротничок. Но пока говорила, смотрела вдаль, вороша события прошлого. ‒ Когда меня определили к Ступову, основной задачей поставили ‒ следить и докладывать обо всем, что он говорит и делает. Мне сказали, «Вертикаль» накладывает неизгладимый отпечаток, и некоторые агенты медленно слетают с катушек. На самом деле они боялись его, потому что не могли контролировать. Алекс пропал и теперь опасность представляю я, ‒ взгляд девушки покинул пустоту и переместился на Северина Владленовича: тяжелый, изучающий, но не упрекающий. ‒ Тебе отдали тот же приказ. Единственное чего я не понимаю: что такому коварному человеку могли предложить взамен. Ты явно не патриот своей профессии.

‒ Не доверяешь мне? Понимаю. Я бы тоже не стал, ‒ в душе Сева негодовал, что девчонка попалась чересчур умная, но не таких обламывал. Состряпав серьезную мину, он в ответ схватил напарницу за руку, которой та его удерживала. ‒ Пусть люди, о которых ты говоришь, считают, что мы играем по их правилам. У меня свои цели. Нам обоим будет выгоднее, если объединимся.

‒ Чтобы ты ни сказал, как бы ни убеждал ‒ я не поверю. Зря стараешься.

Лина выдернула руку и развернулась, чтобы уйти, но на полпути нерешительно замерла, услышав последнюю фразу:

‒ Если помогу раздобыть настоящий отчет о смерти Ступова, примешь предложение?

***

Огромные на выкате глаза Ии Шеврун смотрели на друга с тревогой. Они познакомились, когда Северин Владленович возглавлял научно-технический отдел. Он лично брал девушку на работу. Сотрудничество продлилось всего два года, до увольнения Мирного, но общаться молодые люди не перестали. Частенько встречались на нейтральной территории и болтали обо всем подряд. Порой Ия делилась информацией, что строго воспрещалось договором о неразглашении, но шла на риск небескорыстно. Обмен имел взаимовыгодные условия для обеих сторон. Сева оставался в курсе последних разработок, а Шеврун пользовалась его уникальным умом, когда не могла самостоятельно решить задачу.

Безусловно, отношения парочки начались с секса. У Мирного все, что касалось женщин, в первую очередь ассоциировалось с удовольствием. А Ия как нельзя лучше подходила под его идеал ‒ четко в пределах диапазона типичных кукол: длинноногая, стройная, с миловидным личиком, частично благодаря пластике. Однако пару раз покувыркавшись в постели оба молодых человека осознали, что не хотят терять ту дружественную связь, что возникла между ними. Точнее Сева так считал. Шеврун же согласилась с выводами, испытывая дикую боль от расставания. По крайней мере она могла оставаться рядом с любимым человеком в качестве друга.

‒ Почему я узнаю, что ты уволился из академии от посторонних лиц? ‒ обиженно надула розовые щечки Ия. ‒ Представляешь, как я переживала?!

‒ Ты смогла достать то, о чем я просил? ‒ без предисловий, оправданий и прочей ерунды, первым делом поинтересовался Мирный.

Он не сомневался, что за ним наблюдают. Поэтому предложил встретиться в привычной обстановке ‒ популярном, но закрытом баре «Кабинет», где оба гостя были завсегдатаями. Все выглядело как очередная встреча старых товарищей.

‒ Нет, ‒ с досадой брякнула Шеврун. Ей хотелось, чтобы Сева хоть иногда обращал внимание на ее искреннюю заботу. ‒ В курсе, что попросил раздобыть дело с грифом «СС9»?! Откуда у обычного программиста такой доступ.

‒ Ты не «обычный», не юли. Что-то да нашла, раз не отказалась прийти выпить.

‒ То есть желание увидеть близкого человека, потому что соскучилась, не рассматривается?

Мирный мученически завел глаза. Иногда Ия вела себя так, словно они женаты лет двадцать. На девушку его реакция воздействия не возымела. Она только сильнее принялась отчитывать:

‒ Ни звонка, ни сообщения: где ты, что с тобой. Раньше списывались по три раза в неделю, а тут прошел месяц! Я обыскалась. Домой заезжала несколько раз. Ты что, нашел новую работу? Переехал? Влюбился, черт подери?

‒ Успокойся. Расскажу, что смогу, но позже. А сейчас мне важно знать, что ты выяснила.

‒ Хрен с тобой, бездушный болван.

‒ Да в чем дело? Почему все вдруг стали употреблять это неприятное ругательство ко мне? Я что, правда, так плох?

‒ Еще хуже, чем представляешь, ‒ со знанием дела поддакнула Шеврун. Она сделала пару дыханий из йоги, чтобы успокоиться, и заговорила, незаметно для себя понижая голос: ‒ Я не смогла раздобыть нужную папку. Ее в электронной картотеке не существует. Если верить источнику, есть бумажная версия. Я смогла выяснить, где она хранится. Но все это, возможно, слухи и выдумки.

‒ Так ты полагаешься на своего доносчика или нет? ‒ раздраженно уточнил Сева.

‒ Еще спрашиваешь, почему ты болван?! ‒ Ия сердито выхватила бокал с напитком из рук друга и залпом осушила сама. ‒ Речь идет о засекреченном архиве проекта «Вертикаль». О нем ходят слухи, но очень ненадежные. Якобы эта программа заменила советскую «Сетку10».

‒ Проект «Вертикаль» говоришь? ‒ в честь хороших новостей Мирный потребовал у бармена три шота и тут же их опустошил. ‒ А точное место знаешь? Склад наверняка огромный.

‒ Не просто «огромный», ‒ с энтузиазмом подхватила Шеврун, повторяя за ним действия со стопками. ‒ Мне нашептали, там хранятся материалы со времен союза. А я-то думала, после распада все секретные документы продали ЦРУ. Постой, ‒ подозрительно щурясь, девушка с каждой секундой становилась мрачнее, ‒ ты не удивился, услышав название, ‒ дошло до нее наконец. ‒ Не верю! Ты что, подсел на глупые теории заговоров?