За пределами спасения

– Лили, у меня нет времени на твои сомнения! – голос Велии, обычно тихий и сдержанный, теперь звенел сталью. – Это наш единственный шанс. Ты со мной?

Лили, бледная и дрожащая, молчала, ее глаза, полные страха, бегали по комнате. Она понимала, что отказаться – значит подписать себе приговор. Надо было хоть что-то сделать! Ради своей свободы!

– Я… я с тобой, Велия, – прошептала она, сжимая руки в кулаки.

Велия кивнула, ее губы сжались в тонкую линию. Следующим был Эдгард, паж, известный своей болтливостью и любовью к сплетням. Он с готовностью согласился помочь, предвкушая скандал, который всколыхнет поместье. Марта, повариха с добрым сердцем и твердой рукой, выслушала Велию с тревогой, но в конце концов не смогла отказать. Она слишком хорошо знала, что такое несправедливость.

– Милорд предпочитает «Кровавый рубин», вино с запахом вишни, – прошептал Эдгард, хитро прищурившись.

– Отлично, – ответила Велия. – Марта, ты знаешь, что делать.

Повариха кивнула, ее лицо было бледным, но решительным. Лили, дрожащими руками, достала из кабинета Гомеша флакончик с ядом, этикетка на котором была истерта временем. Капля яда, незаметная в темно-красном вине, должна была сыграть решающую роль в этой опасной игре. Гарольд, ослабленный ядом, не сможет контролировать барьер. Гомеш, обвиненный в покушении, окажется в тюрьме. Лекари будут слишком заняты Гарольдом, а стража, разделенная на два фронта Гарольда и Гомеша тоже.

Эдгард, словно стрекоза, порхал по поместью, передавая записки Велии ее товарищам, затерянным на другом краю острова. Каждое слово, написанное ее рукой, было пропитано надеждой и страхом.

Ее товарищи, закаленные солнцем и солью, работали не покладая рук. Обломки кораблей, разбросанные по берегу, словно кости гигантских морских чудовищ, медленно превращались в нечто новое. Каждый удар молотка, каждый вбитый гвоздь приближал их к заветной цели. Они строили не просто лодку – они строили свой путь к свободе.

План был идеален. Оставалось только ждать. И молиться, чтобы все прошло гладко.

*****

Тяжелые портьеры, словно бархатные занавеси, скрывали от посторонних глаз сцену, разыгрывающуюся в обеденном зале. Воздух, насыщенный ароматами жареного мяса и выдержанного вина, вибрировал от напряжения. Слух, распущенный Велией, пропитал все слои общественной жизни поместья, отравляя атмосферу подозрениями и страхом. Гарольд, однако, оставался невозмутим. Его презрительный смешок был ответом на все предостережения его приближенных.

– Гомеш? Отравить меня? – его голос, пропитанный иронией, разрезал тишину зала. – У него кишка тонка для таких игр.

– Но, милорд… слухи… – начал было один из стражников, но Гарольд прервал его взглядом, полным ледяного спокойствия.

– Слухи остаются слухами. А теперь, Гомеш, расскажите мне о последних поставках зерна. Кажется, урожай в этом году обещает быть скудным…

Гомеш, бледный и взволнованный, начал докладывать о состоянии дел на острове. Его голос дрожал, но он старался держаться уверенно. Светская беседа текла своим чередом, словно ручей, огибающий острые камни. Но под этой маской спокойствия скрывалась буря, готовая разразиться в любой момент.

И она разразилась. Внезапно Гарольд схватился за горло, его лицо посинело, а затем стало мертвенно-бледным. Он захрипел, пытаясь вдохнуть, но воздух, словно застыл в его легких. Велия, стоявшая рядом, почувствовала укол вины. Гарольд… он не заслужил этого. Его доброта, его сочувствие… были ли они настоящими или это была лишь маска? Неважно. Сейчас он был жертвой, а она – палач. Но это была необходимая жертва.

Зал взорвался криками и суетой. Стражники Гарольда бросились к своему командиру, окружив его плотным кольцом. Лекари, словно стервятники, слетелись на запах крови. Гомеш, ошеломленный происходящим, попытался приблизиться к Гарольду, но его тут же окружили солдаты генерала. Стража Гомеша, в свою очередь, заняла оборонительную позицию. Зал превратился в поле битвы, где каждый боролся за свою правду. А Велия наблюдала за этим хаосом, чувствуя, как ледяная рука страха сжимает ее сердце. Казалось, план сработал безупречно. А на берегу земляне затаили дыхание, вглядываясь в темнеющий океан, где их ждала лодку к свободе.

Вкус свободы, терпкий и пьянящий, уже щекотал ноздри. Ветер, словно посланник надежды, трепал волосы Велии, а сердце, вырвавшись из клетки страха, билось в груди бешеной птицей. Лили, Марта и Эдгар, бледные, но решительные, ждали ее в конюшне. Лошади, чуя волнение своих всадников, нервно били копытами. Гарольд был в лечебном крыле, Гомеш – под замком. Путь к свободе был открыт.

Но судьба, словно коварная и жестокая, готовила свой удар. Когда они прискакали на берег, их встретила гробовая тишина. Товарищи, словно тени, стояли на одной линии, их головы были поникшими, а плечи – сгорбленными. Предчувствие беды, холодное и липкое, словно змея, обвило сердце Велии. Что-то было не так. Очень не так.

Внезапно из-за дюн, словно призраки, появились стражники. Они окружили беглецов плотным кольцом, их мечи блестели в лунном свете. Паника, словно чума, охватила ряды беглецов. Они метались, словно загнанные в ловушку звери, но выхода не было.

И тогда появился он. Гарольд. Он стоял посередине этого карнавала, его лицо, обычно добродушное, теперь было искажено холодной яростью. Его голос, словно ледяной ветер, пронзил тишину ночи.

– А я говорил, что у Гомеша кишка тонка, – произнес он, и каждое слово было словно приговор.

Мир рухнул. Надежда рассыпалась в прах. Велия поняла, что она проиграла. Она подставила всех. Ее план, казавшийся таким безупречным, оказался ловушкой. Вкус свободы на губах сменился горьким привкусом поражения. Это был конец.

Глава 12

Камера допроса – каменный мешок, пропитанный запахом страха и отчаяния. Стены, словно исцарапанные когтями невидимого зверя, покрыты темными пятнами, напоминающими засохшую кровь. Воздух, тяжелый и спертый, словно пропитан болью и смертью. Тусклая лампа, свисающая с потолка, отбрасывает длинные, колышущиеся тени, словно призраки прошлых узников, шепчущие о несбывшихся надеждах и сломленных жизнях. В центре комнаты – стол, изъеденный временем и пылью, на котором лежат инструменты дознавателя – плеть, свернутая змеей, клещи, блестящие в полумраке, и раскаленные щипцы, ждущие своей жертвы. Пол, холодный и влажный, словно могильная плита, вызывает дрожь во всем теле. Здесь нет места надежде, нет места милосердию. Здесь царит лишь боль и страх. Здесь ломают волю, калечат души, вырывают признания. Это место, где заканчивается жизнь и начинается ад.

В центре этого ада, смотря друг на друга, сидели Гарольд и Велия. С момента их поимки Гарольд не произнес ни слова. Он лишь смотрел, долго и пронзительно, его ледяной взгляд, словно острие кинжала, проникал в самую глубь ее души. А Велия, с неприкрытой дерзостью, отвечала на его немой вопрос. Ее взгляд, полный вызова и отчаяния, был словно щит, защищающий ее от его холодной ярости.

– Неужели тебе было так плохо? – вдруг раздался его хриплый голос, разрезая тишину камеры, словно лезвие ножа. – Неужели я был настолько ужасным хозяином, что ты решила меня убить?

В его голосе звучала не только боль и непонимание, но и… сочувствие? Эта неожиданная нотка тепла смутила Велию. Ей захотелось успокоить его, объяснить, что он был самым лучшим из тех, кто держал их в плену. Он не издевался над ней, не пользовался ею, как это делали другие. Но это не меняло сути. Она была рабыней, лишенной права выбора.

– Потом, – сказал он, беря ее за руку и выводя из камеры. – Просто доверься мне.– Я не хотела… тебя убить, – ответила она после долгого молчания, ее голос дрожал. – Та капля яда… она просто на какое-то время лишила тебя сознания. – Зачем? – его голос был тихим, почти шепотом. – Я хочу свободы, – ответила Велия, ее взгляд встретился с его взглядом. – Ты был… довольно неплохим хозяином… для меня. Я, наверное, даже не заслуживаю… такого обращения. Но… я хотела спасти себя… своих друзей. Гарольд схватился за голову, его пальцы нервно впились в волосы. Он понимал ее. Понимал ее жажду свободы, ее отчаяние. Он и сам был узником этого проклятого острова. В дали от своей семьи, друга и дворцовских интриг. Хотя, интриг и здесь было предостаточно. – Я тебя понимаю… всем этого хочется, – произнес он устало, потирая лицо. – Пойдем отсюда. Он встал и протянул ей руку. Велия удивленно посмотрела на него, не веря своим ушам. Так легко? Без допросов, без пыток? Что происходит? – А что с Лили? Эдгаром? Мартой? Что сделали с моими друзьями? – спросила она, ее голос дрожал от тревоги. – Их сейчас допрашивают, – ответил Гарольд, его голос был тяжелым. – Поторопись. – Почему меня не допросили? Это ведь я была зачинщицей! – Велия не понимала, что происходит. Гарольд вздохнул, его лицо было искажено болью. Он не мог ей всего рассказать. Не сейчас.

– Нет, скажи здесь и сейчас! Что с ними происходит?! – голос Велии, обычно тихий и сдержанный, теперь звенел отчаянием и гневом. Она вырвала свою руку из хватки Гарольда, ее глаза горели огнем. – Велия! – прошипел Гарольд, его лицо омрачилось. В его голосе звучала угроза, но и… мольба. Он не хотел, чтобы она узнала правду. – Лили! Марта! Эдгар! – крикнула Велия, выбегая из камеры и бросаясь в лабиринт тюремных коридоров. Ее сердце бешено колотилось в груди, предчувствие беды, словно ледяная рука, сжимало ее душу. Гарольд бросился за ней, проклиная свою слабость. Он должен был остановить ее, не дать ей увидеть то, что сломает ее. Он догнал ее у двери камеры, где допрашивали Лили. Схватил за талию, прижимая к себе, его рука зажала ей рот, прерывая крик, застывший на ее губах. Велия билась в его объятиях, словно пойманная птица, ее тело сотрясала дрожь. Она чувствовала запах крови, доносившийся из-за двери, слышала приглушенные крики и стоны. Предчувствие беды превратилось в уверенность. С ее друзьями происходило что-то ужасное. Гарольду надоела ее борьба. Он приблизился к ее уху и прошептал тихое заклинание, слова которого звучали, словно погребальный звон. Тело Велии обмякло, ее глаза закрылись, а сопротивление исчезло. Он подхватил ее на руки, и понес прочь из этого места, пропитанного болью и отчаянием. Он нес ее в свои покои, где она будет жить теперь. В золотой клетке, вдали от ужасов тюрьмы.

Глава 13

Слухи, шептавшиеся в коридорах особняка, поначалу не беспокоили Гарольда. Гомеш был слишком труслив для таких интриг. Они научились сосуществовать, избегая лишних встреч. Но слухи… кто-то их распускал, преследуя определённую цель. Внезапно усилившийся надзор стражи за землянами привлёк внимание Гарольда. Выяснилось, что те ежедневно ходят к берегу. Лекари отмахнулись, объяснив это обычной охотой на ворон. Однако, слежка показала нечто иное – земляне тайно строили лодки в пещере. Это было уже не просто любопытство, а подготовленный побег. Опасность ощущалась все острее, но её источник оставался неясен.

Гарольд решил подыграть. Если они задумали отравление, пусть попробуют. Во время ужина он заметил бледность Велии, и ему не хотелось, чтобы она оказалась втянутой в это. Притворившись, что выпил отравленное вино, он упал, изобразив потерю сознания. Лекари и стража тут же окружили его. Но, оказавшись в лечебном крыле, Гарольд отдал приказ: выследить беглецов.

Взяв с собой несколько доверенных солдат, он направился к берегу. Там их уже ждала засада. Земляне не смогли бы сами так хорошо подготовиться, им кто-то помогал, кто-то, имевший доступ к его пище. Гарольд, вместе со стражей, укрылся в ожидании. Четверо всадников, спешившись, стремительно двигались к лодкам. Среди них была Велия… Разочарование кольнуло Гарольда. Он ожидал всего, но не предательства от неё. Его спокойствие дало трещину.

Гомеш, расплываясь в самодовольной улыбке, заявил о своём праве на допрос всех четверых. Губернатор, он имел власть, но… Велия. Гарольд не мог отдать её в мерзкие руки Гомеша. Холодная ярость пронзила его. Пока он допрашивал остальных островитян, Гомеш, предвкушая удовольствие, потирал руки. Гарольд же, с ледяным спокойствием, отрезал: "Она моя. Я сам её допрошу". В голосе не было и тени сомнения. Гомеш, несмотря на своё высокомерие, вынужден был отступить.

На допросе, несмотря на явное участие Велии в заговоре, Гарольд не желал слышать её признания. Его терзала странная смесь чувств. Неужели он был настолько ужасен? Он старался не перегибать палку, те «издевательства» были лишь невинными шутками по сравнению с тем, что позволяли себе другие левантийцы. Может, стоило использовать подарок Гомеша по назначению?

Но стоило ему задать вопрос и получить ответ… чувства вины пронзило невыносимо. Его народ два века издевался над землянами. Они не заслуживали такого обращения – быть чьей-то игрушкой, рабом. Им не дали выбора. Это естественно, что они жаждут свободы. Право выбирать свою судьбу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.