Мечтая о счастье неземном

– Что у тебя с щеками? У тебя теперь не только две шишки вместо глаз. Теперь ты похожа на обжористого хомяка.

Она внимательно оглядела служанок и заявила:

– Сделайте что-нибудь с её лицом. Так, что я хотела сказать?.. А, вспомнила! Если не влезешь в платье, я тебя и завтра заставлю надеть узкий корсет.

Женщина расстроенно вышла, и еле сдерживающие смех служанки расхохотались. Хоть их госпожа и была мрачной, но она была доброй и порой позволяла служанкам шалости, чем очень им нравилась. Они её любили, но и боялись наглеть.

– Леди, надо же глотать еду. Вы ещё не проснулись?

Эржебет оставалась сонной, даже когда ей делали макияж и надевали на неё платье. Она никак не могла собраться, ведь ей пришлось целый месяц ходить по балам и спать три или два часа в сутки, а это давалось очень тяжело.

– Отлично, теперь ты похожа на человека, – облегчённо выдохнула её мать, когда, уже готовая, зашла проведать дочь. – Но глаза у тебя всё равно красные. После бала тебе надо хорошенько выспаться, иначе тон кожи испортится.

– Мама, я просто хочу спать. Мне можно уйти через пять минут после того, как станцую первый танец?

– Да, можешь. Возвращайся в спальню и сразу ложись спать. В этот раз никто не может сопроводить тебя, а нам обязательно присутствовать.

Маркиза залюбовалась дочерью, которую с таким трудом родила и вырастила. Она специально выбрала красное платье с белыми бриллиантами, которое отлично подходило девушке. И сама выбрала украшение из рубинов. Всё было идеально, и сегодня вечером её дочь сиянием затмит всех.

– Хоть ты и не унаследовала мою красоту, но ты всё же прекрасна, – призналась женщина.

Девушка ответила молчанием.

Маркиза была искусительницей высшего общества, невообразимой красоты без изъянов, немного легкомысленной, но ядовитой. Любила танцевать и выпивать, а ещё строить для разнообразия козни. Её задевало, что единственная дочь никак не походила на неё; скорее Веспасиан унаследовал черты её лица, став самым красивым и завидным женихом во Фригии. Хоть Эржебет не была гадким утёнком, но в сравнении с матерью и братом не блистала столь ярко. У неё были чёрные волосы и красные глаза, как у отца, но более тёмного оттенка; невысокий рост и маленькое тело, будто у подростка, остановившегося в развитии. Но для своего времени она обладала идеальным телом.

Женщина недовольно нахмурилась, наблюдая за мрачным видом дочери. Но не стала упрекать, ведь знала, что этим ничего не решить, и пошла на маленькую хитрость.

– Ты слишком бледна без естественного румянца, – сказала она дочери и обратилась к служанкам: – Принесите немного вкусностей. Она уже влезла в платье, и от нескольких кусочков ничего не будет.

Служанки поклонились, и одна из них побежала выполнять приказ.

Даже несколько кусочков вкусного пирога не порадовали Эржебет. Она с каждой минутой чувствовала тревогу из-за предстоящего бала, где принц Каликст будет главным героем, как и её жених, который не удосужился стать её партнёром и сопроводить на вечер. Это было позорно. Но ещё её волновало, с кем Джерар придёт. Неужели с той самой леди Мелиссой?

«Я должна танцевать первый танец с женихом. Но если он меня не пригласит, то принц… Боже, что же делать?»

***

– Эржебет, – позвал её маркиз Ингвальд. Он сидел напротив неё в карете вместе с маркизой. – Постарайся сегодня приглушить скандальные слухи о тебе и принце Каликсте, – холодно потребовал он. – Сегодня все и так узнают, что вчерашний незнакомец был принцем, и всё уляжется само собой, но тебе стоит его избегать, чтобы не подливать масла в огонь.

– Ничего плохого нет в том, что за ней пытается ухаживать сам принц, – запротестовала маркиза, которая никогда не обращала внимания на слухи. – Пусть этот Джерар знает, что если он не откроет свои узкие глаза, то его прекрасную невесту могут увести. И не абы кто, а наследник трона соседней державы.

Она отвела от мужа упрекающий и недовольный взгляд и направила его на дочь, радостно засверкав, чему та недовольно фыркнула.

– Он мчался в холодную погоду, чтобы потанцевать лишь один танец со своей леди, скучающей на балу. А ведь на границе ещё и ливень шёл, но это его не остановило, – тараторила женщина. – Ох, как же это романтично, согласны? А то, что он поцеловал её руку перед уходом? Вы, наверное, не знаете, но принц не целовал руку даже собственной матери…

– Матушка, – спокойно перебил маркизу Веспасиан, стараясь её успокоить. – У него есть невеста, как и у Эржебет есть жених. И самая главная проблема именно в том, что он наследный принц Ареццо.

– Оставь её, – отмахнулся маркиз, устало отворачиваясь к окну. – Зря силы тратишь. Благо дочь не похожа на мать.

Маркиза лишь цокнула недовольно, а Эржебет поспешила сменить тему.

– Папа, ты же скоро уезжаешь на границу. А когда приедешь обратно?

Мужчина тепло ей улыбнулся, в очередной раз радуясь, что она будет его с нетерпением ждать и скучать по нему.

«Всё-таки быть отцом девочки очень сложно… и так приятно».

– Он ещё даже не уехал, а ты уже спрашиваешь, когда вернётся? – возмутилась Джорджия. – А когда я уезжаю куда-нибудь, ты провожаешь меня с улыбкой и говоришь задержаться, мол, отдохни.

– Но, матушка, вы ведь обычно уезжаете только на отдых в другие наши имения, а отец едет, чтобы укрепить наши границы.

– Смирись, дорогая, дочь любит отца больше, – усмехнулся глава семьи, ещё больше возмутив жену, и обратился к Эржебет: – Я вернусь к концу зимы, и соскучиться не успеешь.

– Это хорошо, – обрадовалась девушка. – Говорили, что зима там не столь сурова, как в столице. Поэтому остаётся лишь молить Бога, чтобы вы не получили ранений. Вот скажите, отец, разве сил империи недостаточно, чтобы раз и навсегда расправиться с кочевыми варварами, что каждый год наносят вред нашим пограничным землям? Если бы их всех покорили, настали бы мирные времена.

– Возможно, но никто к этому не спешит.

– Отчего же?

– А как сама думаешь? Отчего ни Ареццо, ни Фригия не спешат покорять мелкие сборища назойливых варваров и ограничиваются лишь защитой земель?

Эржебет растерялась от такого неожиданного вопроса, ведь она затронула такую щепетильную, но, как оказалось, любопытную тему, чтобы прекратить разговор о принце Каликсте, а сейчас ей придётся обсуждать её с отцом. Девушка посмотрела на брата, ища в нём поддержку, но тот тоже замер, ожидая ответа.

– Ну, – начала леди неуверенно, – племена кочуют на свободных землях между двумя державами, чьи границы соприкасаются лишь на западе, на земле маркграфа Швадена… Мне думается, эти народы не покоряют, чтобы соседняя страна не восприняла расширение территории союзника как угрозу для себя. Поэтому и Фригия, и Ареццо ограничиваются защитой своих границ…

– В правильном направлении думаешь, доченька, – гордо заявил Ингвальд. – Но это не всё. На самом деле, есть негласный закон, оставленный ещё нашими основателями: ни одно из двух государств не смеет расширять свои территории, уничтожая варваров. Они должны жить из века в век, пока существуют империи. Даже если кто-то покоряет какие-либо из так называемых королевств, на их землях не должен быть установлен наш флаг.

– Но почему? В чём смысл такого поступка?

– Видишь ли, мужчины – это солдаты, воители. Нам нравится сражаться, защищать, добиваться. Война и смерть, хоть некоторые и не признают, нас привлекают. Если не будет варварских племён, все начнут томиться, им станет скучно, и начнутся междоусобицы, что погубит державы. Все сойдут с ума, и начнётся война мирового масштаба с соседней империей. А мир… Мир лишь эгоизм, который никому не нужен. Это как с жизнью: если у тебя каждый день всё будет хорошо, ты забудешь, что такое настоящее счастье и радость.

– Но это жестоко по отношению к этим людям.

– Зато эффективно.

Эржебет хотела ещё что-то спросить, но лакей перебил их, постучав в дверь и оповещая о прибытии на место.

***

– Если этот… – Женщина не смогла подобрать приличное слово, описывающее ненавистного человека, и демонстративно сделала паузу, чтобы все знали, что она его ругает. – …Джерар не пригласит Эржебет на первый танец, опозорив её честь, то я сама возьмусь за его воспитание.

– Надеюсь, он не настолько глуп, – с надеждой ответил маркиз, но с нотками неуверенности.

В замок стекались сотни карет, и аристократы по очереди поднимались по высоченной лестнице с красным ковром. Как только украшенная золотом карета маркиза Болтона остановилась у главного входа и члены семьи вышли, все вокруг начали их приветствовать, перешёптываясь. Эржебет отлично знала, что говорят именно о ней, и даже примерно понимала, о чём именно.

– Подними голову и расправь плечи, – сказал маркиз, смотря вперёд, но отлично зная, что его слышат. – Ты Болтон.

– Да, отец, – с улыбкой ответила девушка и подала руку брату.

«Какое счастье, что у меня такая хорошая семья».

Как и планировала маркиза, её дочь и сын затмили всех, как только они вошли в зал, став центром внимания каждого. Она с гордостью смотрела на детей, прижимаясь к мускулистой руке мужа.

– Мои труды не прошли даром, – призналась она маркизу.

– Ты целых три месяца уговаривала её надеть выбранное тобой платье. Поздравляю, жена, ты добилась своего.

Чета, несмотря на прошлые скандальные похождения, отлично ладила и даже любила друг друга, чему окружающие удивлялись. В их семье всегда царила гармония, и на людях они не теряли лицо. За это их и прозвали парой века, чью идиллию и прочную связь не смог разрушить даже почивший наследный принц и молодая почившая маркиза из дома Вальтеров. Всех удивляло, что их бывшие никогда не жили долго.

Сегодня Эржебет впервые должна была предстать перед императором и поприветствовать его. Раньше они не пересекались ни на одном балу, девушка дебютировала, когда был жив ещё прошлый император. Она нервничала, но семья, идущая рядом, придавала ей сил, и девушка уверенно шагала вперёд, держа руку Веспасиана.

Всё шло отлично, чувство тревоги оставило её. Вокруг было много незнакомцев, которые с завистью на них глядели. Четыре человека шли вперёд и через несколько шагов увидели правителя и его жену, сидевших на своих местах, получая приветствия подданных.

Император Хальфсен Рэгнволд фон Ульвар заметил семью маркизов и сразу приметил их единственную дочь, которая заинтересовала его из-за принца Каликста. Императору было интересно, как выглядит та, ради которой хитрый и безжалостный наследник, избавившийся от своих соперников – братьев и сестёр, так сюда мчался. И увидев её, он взволновался. Эржебет, которую он в голове рисовал писаной красавицей, как её мать Джорджия, была самой обычной, похожей на холодного и властного отца.

Наследник трона Ареццо каждый день видел красивых и стройных леди, ведь девушек его империи называли богинями красоты, прославленными на весь мир. А молодая маркиза в сравнении с ними проигрывала, хоть и была симпатичной.

Он задумчиво наблюдал за ней, пока они не подошли и не склонились перед ним в поклоне.

«Самолюбива, элегантна, грациозна и горда… Типичная аристократка», – заключил мужчина.

– Я слышал, вы собираетесь вернуться на восточные границы, маркиз?

– Да, ваше величество. Скоро наступит зима, и варвары снова начнут вторгаться в наши владения. Лучше заранее укрепить стены.

– Я благодарен вам за ваш бесценный труд.

– Я всего лишь выполняю свой долг, – скромно ответил маркиз, на что правитель лишь кивнул.

– А вы, маркиза, всё так же прекрасны, – с улыбкой сказал он, сразу заметив, как императрица помрачнела.

Он отлично знал, что его легкомысленная молодая жена без ума от маркиза и ревнует его к красавице жене, ведь никто во Фригии не мог соревноваться с Джорджией Болтон, которая принадлежала к высшей аристократии Ареццо и вышла замуж из-за вспыхнувшей в ней пылкой любви. Ингвальд Болтон был храбрым, ещё в юности знаменитым на весь свет воином и долго оставался холостым. И когда смелая леди, не боясь осуждения общества, первая сделала ему предложение, он сразу согласился, ответив на её чувства.

– Благодарю за похвалу, – ответила женщина, лучезарно улыбаясь.

Императрица мрачнела с каждой секундой, но послушно молчала, как ей и было велено. Мужа она хоть и ненавидела, но боялась до мурашек.

– А это ваши дети? Я много о них слышал, но встречаю впервые.

Молодые люди ещё раз поклонились.

– Я Веспасиан Болтон, ваше величество. А это моя младшая сестра Эржебет. Для нас большая честь приветствовать вас лично.

Император изучающе смотрел на девушку. Она, почувствовав это, подняла красные глаза и бесстрашно посмотрела на него. Это нарушало дворцовые правила и могло восприняться как неуважение. Хальфсена настолько поразила её наглость, что он застыл с открытым ртом. Под его пытливым взглядом даже гвардейцам становилось некомфортно, но она было бесстрашнее и наглее.

Веспасиан торопливо ткнул сестру в бок, и та немедленно опустила взгляд. Но слова извинений, которые надо было произнести для приличия, не слетели с её уст.

Правитель Фригии отметил про себя, что самое красивое в девушке – её красные глаза, полные уверенности и гордости. Она смотрела прямо, без страха, остро и надменно. А красное платье лишь красило её ещё больше. Эржебет, может, и не была восхитительной красавицей, но была по-своему красива, словно дикий цветок, спрятанный и никому не доступный.

«Вот чем она пошла в свою мать», – подумал император с усмешкой. Он не стал ничего говорить, закрыв на промах леди глаза. Но ничего из происходящего не ускользнуло от взора любопытной матери.

«Император заинтересовался моей дочерью? И почему к ней лезут то помолвленные, то женатые?..»

– Приятно провести время, – пожелал мужчина, и Болтоны, снова поклонившись и пожелав отличного вечера, пошли дальше.

– Бетти, не наделай глупостей, прошу, – прошептал Веспасиан, всё так же под руку сопровождая сестру в другую часть зала, где собрались молодые представители аристократии.

Родители редко их в чём-либо упрекали и даже сейчас ничего не сказали о поступке дочери, но брат решил выполнить долг и предостеречь сестру.

– Она пошла в тебя, – прокомментировал маркиз, когда они с маркизой уже отошли, потеряв из виду детей. – Даже если она не хочет, мужчины не угомонятся. А из-за их интереса пострадает лишь репутация Эржебет. Как думаешь, она справится? Она уязвима, когда речь заходит о девичьей чести.

Джорджия с равнодушным видом взяла со стола бокал красного вина и сделала неприлично большой глоток, чтобы расслабиться. Её муж отлично знал, что его «искусительница» жена очень переживает за своё чадо, хотя старается скрыть это за равнодушием. Маркиза переживала за дочь настолько, что порой не могла спать; хоть роды и не дались ей легко, женщина не была лишена материнских чувств. Из-за слухов о её якобы скандальных похождениях люди тыкали пальцем в её дочь, предвещая такое же будущее девочке.

«Она станет такой же распутницей, как и мать, – говорили злые языки. – Она уже ведёт себе вульгарно, надевая яркую одежду и улыбаясь то тут, то там».

Вдобавок почившая свекровь изрядно издевалась над маленькой девочкой, всячески упрекая за всё незначительное, как только подворачивался удобный случай. Так она вымещала злобу на невестку и обиду на сына, который привёл в их дом не одобренную ею чужеземку.

– Из-за меня всё, – тихо призналась женщина, опустив голову. – Она не улыбается, много не говорит, сторонится мужчин и боится, что о ней подумают как о легкомысленной…

Маркиза не сумела договорить из-за злости. Её плечи задрожали. Ингвальд поспешно обнял супругу и улыбнулся, смягчив своё всегда суровое лицо.

– Бетти была такой яркой, она так улыбалась и любила поболтать, а сейчас… Всё из-за матери. И знаешь, у меня не хватает смелости попросить у неё прощения.

– Полно, дорогая, – успокаивающе прошептал маркиз. – Знаю, что ты мне никогда не изменяла и не была искусительницей. Ты не виновата, что мужчины вьются вокруг тебя, а ослеплённые завистью женщины злословят.

Джорджия в очередной раз за их совместную жизнь поразилась его бескрайнему доверию и любови, которой он окружал, позволяя цвести всем назло. Порой она думала, что за ней следят, чтобы муж был уверен в ней; но даже если и так, она была ему благодарна, ведь Ингвальд, который выбрал её, несмотря на протесты семьи, был именно тем, кому она хотела оставаться верной.

– Как же… Ох, как же я счастлива, что встретила тебя. Ты даже не представляешь.

– Я готов был ко всему, ещё когда встретил тебя. Жена моя, ты ведь изумительно красива.

Мужчина большими пальцами погладил залитые румянцем щёки жены, и та покорно прижалась к его руке, согревая душу его теплотой.

– Я верю тебе и буду стоять на твоей защите до самой смерти. Как и на защите нашей дочери. Не вини себя. Уверен, Эржебет тоже знает, какая у неё матушка, и не винит тебя ни в чём, ведь она у нас такая умная.

– Вся в тебя.

Маркиз гордо усмехнулся, демонстративно прочищая горло. Сейчас их не волновало, что все вокруг смотрят на их идиллию и шепчутся. Всё было не важно, и они могли себе это позволить.

***

– Вам стоит вернуться к себе после приветствия принца, – холодно потребовал император, заметив, как молодая императрица теряет самообладание.

Они, как и остальные участники бала, смотрели на влюблённую пару маркизов, которые обнимались и о чём-то шептались, то улыбаясь, то смеясь.

Императрица чуть ли не вскрикнула от возмущения, но суровый взгляд мужа заставил её замолчать. Маркграфу было всё равно на чувства дочери, которая до сих пор не могла забеременеть от императора и подарить им первого наследника трона. Он был ею крайне недоволен, а муж – её глупостями и незрелостью. В итоге ей приходилось лишь слушаться сильных и часто сидеть во дворце, пока император не отправит к ней кого-нибудь с приказами.

«Если бы моим мужем был маркиз Болтон, я была бы счастлива, как эта женщина», – думала она.

Но мечты редко сбываются, а желание разрушить чужую семью не заканчивается счастьем. Рано выйдя замуж за того, кого она даже не видела, императрица Лукреция Шваден впала в депрессию и часто закатывала истерики, срываясь на служанках. Выросшая в достатке, но без любви, она уже в восемнадцать считала себя важнее других, а всех, кто ей не нравился, – виноватыми в её горе. Она была ребёнком в теле взрослой женщины, которая сейчас от обиды и страха перед мужем, стиснув зубы и впиваясь ногтями в ладони, винила отца за алчность, а мужа – за неуважение к ней. И она была всё же права.

Огромные двери на южной стороне зала распахнулись, и обученный лакей высоким баритоном сообщил о прибытии принца Каликста Айварса де Вальгарда из империи Ареццо, которая владела второй половиной континента и находилась в вынужденном союзе с Фригией. Их называли властителями континента, которые за маской лицемерной добродетели с нетерпением ждали, когда соперник ослабнет, чтобы захватить и присвоить его обширные земли. А ведь когда-то, более тысячи лет назад, две империи основали два брата: старший – Ульвар, под бардовым знаменем с символом волка, и младший – Вальгард, под фиолетовым знаменем с символом сокола.

Высокий, отлично сложенный принц уверенно шёл в сопровождении вассалов и слуг, которые тянулись за ним в несколько десятков рядов. Одни слуги несли в руках огромные ящики, другие тащили ящики намного тяжелее и габаритнее, и по несколько человек.

Все замерли от увиденной роскоши и количества подарков. Но банкетный зал тут же заполнили вздохи молодых девушек, очарованных красотой и мужественностью принца.

– Разве не с ним леди Болтон вчера танцевала? – спрашивали аристократы друг друга, не веря глазам. – Значит, это был не какой-то неизвестный любовник из низов?!. Но стойте, что это? Его одежда… Они решили продемонстрировать всем, что они вместе?!

Громкие голоса дошли даже до Эржебет, которая по привычке отошла в самую даль. Где и обнаружила жениха с неизвестной леди под руку.

Эржебет, услышав ропот, вмиг забыла об отвратительном человеке перед ней и быстрыми шагами направилась в центр зала, чтобы увидеть всё своими глазами и не накручивать себя догадками.

«О какой одежде идёт речь? Это ведь невозможно…»

– Нет!.. – вырвалось у неё, и она поспешно прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть громче от шока.

Среди толпы шёл тот, кого она хотела избежать, в одежде точно такого же, как у неё, красного цвета и из того же материала, что её платье. Они выглядели как влюблённая пара, признающаяся в этом всему миру.

– Как не стыдно выставлять напоказ перед правящей семьёй и женихом вульгарные, запрещённые отношения? – возмутилась одна женщина так, чтобы девушка её услышала.

Эржебет всегда была равнодушной к тому, что о ней думают или говорят, но не когда речь заходила о её чести.

«Джерар пришёл на бал под руку с возлюбленной и в парной с ней одежде, но его никто не упрекнул. Тогда почему виновата я?»

Девушка была зла на всех, но больше всего – на давнего знакомого, который мучил её всякий раз, стоило им столкнуться, будто получая от этого блаженное удовольствие.

Стоящая на другой стороне от толпы Джорджия, потрясённая увиденным, прижалась к мужу.

– Ингвальд, это катастрофа! – вполголоса завопила она. – Этого не может быть! Наша дочь… Как он мог так поступить?! Он ведь знает!..

– Успокойся, – предостерёг её маркиз, сжимая её хрупкие плечи.

Император Хальфсен подождал, пока всеми обожаемый в своём государстве принц не подойдёт к нему и не склонит голову в приветствии. Это больше походило на кивок, но именно так молодой сокол показывал уважение и сохранял лицо обладателя высокого статуса.

– Добро пожаловать в нашу страну, принц Каликст, – поприветствовал император с широкой улыбкой, зная, что этот юнец собирается поднять на балу шум.

– Благодарю за радушный приём, – довольно поблагодарил принц. – В честь вашего официального становления императором Фригии прошу принять наши скромные подарки. Ареццо признает вас истинным правителем своего государства и давним союзником, который подаст руку помощи в трудное время, – добавил он.

Это была давняя традиция, передаваемая от отцов-основателей, которые по истечении трёх лет правления союзника отправляли самые лучшие подарки, поздравляя и признавая его. Вначале это делалось из благих намерений, но потом два народа таким образом стали оценивать богатство друг друга и с помощью делегаций разведывать, как правит новоиспечённый император.

Два хитреца с радостными улыбками обменялись ещё несколькими фразами, после чего Каликст, передав подарки слугам союзника, сел рядом с императором на место, которое для него подготовили. Императрица, недовольная, поспешила уйти. Но даже уходя, она искала глазами маркиза и только у выхода смогла разглядеть его, до сих пор обнимающего жену, что необратимо разбило ей сердце.

Главной темой у всех на устах была Эржебет и принц. Все с нетерпением ждали, когда эти двое начнут танцевать или заговорят, но Каликст всё не уходил с места и продолжал беседовать с аристократами, которые к нему подходили, и с императором. А леди поспешила уйти в укромное место, чтобы её не нашли. И как же она расстроилась, когда путь ей преградил Джерар.

– Куда так спешите, леди Болтон? – прошипел он с недовольным видом. – Решили не скрывать, что у вас есть любовник?

– Он мне не любовник, – сдержанно процедила девушка, стараясь совладать с собой.

– А кто же тогда? Хотите сказать, что это… – с отвращением тыкнул он на её красивое платье, – просто совпадение?

– Да, это совпадение, – ответила Эржебет, хотя отлично понимала, что Каликст всё подстроил.

«И чего он этим добивается?»

Джерар засмеялся ей в лицо. Громко и неприлично. Девушка презирала его всем сердцем и порой даже желала убить. Она знала, что с ним её дни омрачатся и несчастная смерть в одиночестве ей предписана. Но у неё не было выбора, как и у её родителей, которые вынуждены были выполнять приказ почившего императора, который пригрозил им смертью рода.

«Неподчинение и оспаривание приказа – это бунт, – говорил император. – От таких надо избавляться любой ценой».

Когда правитель на троне сменился, Эржебет всем сердцем надеялась, что брак отменят, но новый император, боясь переворота герцога, ответил молчанием.

– Вы забавны. Но давайте перейдём к сути, – вдруг посерьёзнел Джерар. – Я хочу, чтобы ваша семья расторгла помолвку, – потребовал он.

У девушки глаза на лоб полезли от наглости непутёвого жениха. Она была настолько ошарашена, что даже застыла от изумления. Её бледные щёки покраснели от ярости, и теперь причиной её гнева стал не принц, а этот самодур. О Каликсте она даже забыла.

– Почему сами этого не сделаете?

– Ха, почему должен я? Это вы явились с иностранным принцем в парной одежде на бал, где присутствует ваша будущая семья.