Гаремы. Все зло от баб?

Ребята-мечники оказались очень хорошими, хотя мое подозрение о праве сильного все-таки было оправданным. Но, дав отпор и показав характер, я сразу же добился определенного уважения и занял свое место среди ребят. Мы сходили в баню, ну или то, что тут называли баней. Баня представляла собой закрытое помещение, в центре которого был чан с горячей водой. Он был три метра в диаметре, а высотой полтора метра. Под чаном была печь, которая топилась из подвального помещения, вода нагревалась, и в помещении было мокро и жарко. Ребята сходу забрались в кипяток и начали мыться прямо в чане, я, чтобы не отставать от них, также забрался в чан и тоже мылся.

– Вот, Лех, тут у нас по-простому, но, в целом, от блох и вшей можно спастись. Знал бы ты, какая баня в золотом гареме, ух! Вот выиграю турнир, все три дня там проведу, рассказывал мне Харт, обдирая свою кожу жесткой мочалкой. Харт был, похоже, самым чистоплотным из всех, он тщательно натирался, то и дело ополаскиваясь водой.

– Вот трет-то, все отбелиться мечтает! – сказал мне тихонько Хвант.

– Как это?

– Да у него батя, видать, из черных, он очень этого стесняется, от солнца всегда прячется и вот драит себя до крови, боится, что в рыцари его не пустят, черных-то к золоту не пускают.

Ага, то есть в этом измерении была расовая дискриминация и чернокожие народы. Ну, слава Богу, что Элронд отправил меня к белым, и я тут был за своего, хотя, как я понял по акценту , я все-таки был иностранцем, так как местные ребята быстро перестали делать попытки выговаривать мое имя и стали звать меня просто Нем, сокращенное от немца, то есть безъязыковый.

Глава 3. Турнир

Утро в казарме – нечто особенное, такого я еще в своей жизни не испытывал. Я проснулся за секунду до побудки и услышал трели семи носов, которые дружно храпели в разных тональностях. Запах мужского пота и не очень чистой одежды с утра очень хорошо чувствовался. И тут зазвучал горн, побудка. Вставать не хотелось, но сильно мучал голод, который преследовал со вчера. На ужин после бани была перловая или очень похожая на нее каша, которую я съесть не смог. Мое сознание начисто отказывалось от признания того, что вот эти белые катышки – это еда, и требовало что-то другое. Хотя вот сейчас, утром, я уже думал, что перловка – это не самая плохая еда, и сейчас бы от нее уже и не отказался.

Я встал с кровати и начал разминаться, так как тело мое за последние три месяца успело привыкнуть к кровати в эльфийском доме и сильно сопротивлялось сну на спартанской кровати в казарме. За ночь оно затекло и измучилось. Сейчас нужно было как-то восстановиться, чем я и занимался. Постепенно в казарме все просыпались и, как и я, начинали разминку отлежалых конечностей. Проснувшись и умывшись из общего ведра с теплой водой, мы пошли на завтрак. Он был намного лучше, чем ужин, большой ломоть копченой ветчины с большим ломтем хлеба и большая кружка травяного отвара. Мясо было вкусным, но очень жестким, а хлеб вкусным и свежим, а травяной отвар, как я понял, служил здесь заменой кофе или чаю, достаточно душистый по запаху, но пресный на вкус, однако в качестве запивки мяса и хлеба пошел хорошо. Мы позавтракали с ребятами и пошли на тренировочную арену, где, разбившись по парам, начали отрабатывать друг с другом приемы. Это был совсем другой вид тренировки, нежели мои занятия с Элрондом. Там я получал по полной программе, а потом Элронд объяснял мне, как и почему я проиграл. После этого в течение двух-трех часов я упражнялся самостоятельно, пытаясь повторить показанные Элрондом движения. С ребятами тренировка строилась совсем по-другому, мы договаривались по отработке приема и поочередно нападали друг на друга, отрабатывая один и тот же прием в течение многих часов, добиваясь того, чтобы он залег в мышечную память. Набор приемов, которые использовали мечники, был достаточно небольшим, но эффективным в большинстве поединков. Моим спарринг-партнером стал мой старый друг, смугляшка Харт. И мы до обеда с ним тренировали обычный простой выпад с отходом назад и парирование удара. Причем Харт был с деревянным мечом и щитом, а я взял два деревянных меча, так как менять технику не считал нужным. В таких тренировках явно был смысл, но это было скучно. Хотя время до обеда прошло достаточно быстро. После обеда, как сказал Харт, должны были приехать рыцари и мы должны были готовиться к поединкам с ними. На завтра, после обеда, планировалась тренировка с непрошедшими привратника, которых, как я понял, было около десяти человек.

На обед был гороховый суп или гороховая каша. После обильных тренировок еда мне уже казалась божественно вкусной, и я наложил себе огромную глиняную тарелку и взял два огромных куска хлеба. В тот момент, когда я орудовал деревянной ложкой, что веслом, Харт больно ткнул меня в бок и показал пальцем на вход в арену.

–Вот и рыцари пожаловали. Вон Мазур, наш главный городской рыцарь, воевода. Вон Липин, вот с ним не дай Бог в спарринг попасть, он безжалостен.

На турнир входили мужчины в шикарных доспехах, украшенных перьями и росписью. Выглядели они красиво. Мой доспех, снаружи кожаный, внутри металлический, смотрелся совсем серо и неказисто по сравнению с этими шикарными доспехами. Хоть я бы свою жизнь доверил эльфийскому доспеху гораздо легче, чем этой вот красоте.

– Вот, Нем, сейчас после обеда будет настоящая тренировка.

Всего рыцарей было шесть человек, из которых один был не сильно дееспособным, но, судя по всему, тренировка с ними была задачей не простой. Ко мне подошел сотник Хилт и сказал:

– Сражение с рыцарями, если тебя выберет жребий, в полную силу, но мечи замотать жгутом, у рыцарей тоже мечи будут замотаны, а то до турнира у нас бойцов совсем не останется.

Жгут – это порезанная на тонкие полоски выделанная кожа, которую мне выдал Хилт, и я сел заматывать мечи этим самым жгутом. Вот только идея эта была не очень хорошей, сталь эльфийского клинка была слишком качественной, и от удара о любой предмет этот жгут просто разлетелся бы на куски. А тупить клинки я не стал бы ни за что. Уж лучше бы на деревянных мечах. Видимо, придётся бить плашмя, чтобы не порубить знатных рыцарей в капусту. Мы встали в ряд, и рыцари кинули жребий, кто с кем сегодня будет сражаться, и, как я понял, сегодня я был счастливым игроком, так как мне выпал Мазур, а вот Харту выпал Липин. Я встал в стойку напротив Мазура, он встал напротив меня, выглядел он неважно, точнее сказать, отвратительно выглядел. У него явно была температура, так как он весь блестел от пота, и меч в руке он держал с большим трудом. Улыбнувшись мне, он спросил:

– Как тебя зовут, чужестранец?

– Алексей, но тут меня все зовут Нем.

– Я плохой нынче воин, Алексей, – он произнес мое имя точно, что было удивительно. – Ты же ведь не старишь позорить старого рыцаря?

– Нет, конечно, может быть, я могу вам помочь?

– А чем ты можешь мне помочь?

– В нашем городе я учился на лекаря, перед тем как решил податься в мечники, ибо учиться долго, а женского тела хочется сейчас больше.

– Ну, да, – улыбнулся Мазур. – Это я понимаю. Но не думаю, что ты в силах уврачевать меня лучше, чем лекари нашего города.

– Ну, я знаю несколько лекарств, которые, я уверен, точно не знают в вашем городе.

Мой план был прост и элегантен. У меня был сканер, который знал и умел синтезировать антибиотики, а это то, что было нужно сейчас Мазуру. Ну еще и обработка раны.

– Ну, хорошо, Алексей, если ты действительно можешь мне помочь, то прошу тебя сегодня прийти ко мне на ужин, но если у тебя не выйдет, я тебя накажу строго, отработаешь неделю до турнира в качестве куклы.

– Я уверен в своих силах, Мазур.

Дальше мы помахали мечами, я старался не позорить рыцаря, а он изо всех сил старался показать, что еще полон сил. Моему другу Харту повезло существенно меньше, Липин отделал Харта до кровавых синяков на лице и теле. Он сидел на лавке, на краю арены, закрыв глаза, а Липин гордо удалялся с арены. Ух, решил я про себя, уделаю тебя обязательно! Закончив тренировку, я решил, что Мазур накормит меня обедом, и я двинулся в его дом. Как я понял, он предупредил стражников о моем выходе из арены, и меня спокойно пропустили и милостиво указали дорогу. По дороге я подобрал более-менее чистый кусок глины возле дороги.

Дом Мазура был, видимо, самым роскошным по местным меркам, это был кирпичный дом с высоким шпилем прямо рядом с местной церковью. Как только я вошел на порог дома, в нос мне ударил запах больного человека. Это такой странный запах, я его очень хорошо запомнил, эта смесь запаха пота с лекарствами, и еще какой-то сладковато приторный запах. Этот запах пропитал дом Мазура, он был повсюду, и мое сердце сжалось. В прихожей валялись доспехи, видно было, что их снимали на ходу, бросая по пути, и части одежды. Я пошел по этому следу и дошел до спальни. Спальня представляла собой большой зал, посредине которого была огромная деревянная кровать, застеленная шкурами, посередине лежал сам Мазур. Он лежал лицом вниз и так и не смог раздеться. На правой ноге у него еще висели части доспехов, а правая нога была освобождена. Верхняя часть плеча была замотана грязной тряпкой, от которой шла достаточно сильная вонь. Видимо, рана уже вовсю гноилась. По состоянию развития медицины в этом мире, Мазур был обречен. Даже при помощи сканера вылечить его уже будет крайне непросто. Я подошел к Мазуру, снял доспех с его ноги и подштанники, перевернул его на спину. Он горел, и горел сильно. Жар, исходивший от могучего тела, буквально обжигал. Тело рыцаря было действительно могучим, я, по сравнению с ним, был доходягой, и столкнуться с ним в прямом поединке для меня могло бы оказаться фатальным. И эта могучая скала сейчас превращалась в студень. Еще пара дней, и все эти могущество и выправка будут заколочены в деревянный ящик и опущены в землю на съеденье червякам, и виной этому поражению, была небольшая рана на плече, буквально царапина! Вовремя не обработанная из-за своей кажущейся не значительности, теперь она отправляла могучего рыцаря на тот свет, и возможности спасения в этом мире у него не было. Рана загнила, и это было плохо. Я снял защитный манжет на сканере и приложил диагностирующими усиками к телу Мазура. Через минуту сканирования на коммуникаторе замигал желтый маячок с предупреждением о необходимой и срочной госпитализации. Да, то, что Мазура необходимо срочно отправить в больницу, не вызывало сомнения, но где взять больницу в мире средневековых рыцарей? Ну, не тащить же мне его через измерения в Родное? Слава Богу, медицинская программа в своей части протокола имела такой пункт, как первая помощь при невозможности эвакуации, вот только мне предстояло провести рядом с Мазуром не менее четырех-пяти часов, держа сканер на его плече, именно столько времени требовалось сканеру, чтобы сгенерировать необходимые антибиотики и иммуномодуляторы в крови Мазура. Правда, шанс на положительный исход был всего двадцать пять процентов, потому коммуникатор продолжал сигнализировать о необходимости вызова автономного модуля для госпитализации больного. Еще одним требованием медицинской программы было удаление гноя и обработка раны дезинфицирующими средствам, но как, из чего это можно было сделать, нужно было еще придумать. Самым простым дезинфектором, который тут можно было найти, был алкоголь. Алкоголя в доме Мазура должно было быть много, и еще нужно найти более-менее чистую ткань. Видимо, всю прислугу Мазур отпустил, так как уже и не надеялся выкарабкаться, и не хотел, чтобы кто-то видел его таким. Сколько же сил ему потребовалось, чтобы сегодня вот, не потеряв лица, дойти до арены и встать со мной в спарринг. Это был великий воин, я восхищался его силой!

Я пошел по пустым комнатам роскошного дома Мазура и достаточно быстро нашел все необходимое, винный погреб, где по этикеткам быстро разобрался с показателем крепости и выбрал самое крепкое. Далее я нашел прачечную, где висели на веревках чистые по местным меркам вещи. Выбрав наиболее чистую, я мечом порезал ее на ленты и вернулся в комнату. Смочив вином рану, я аккуратно начал ее очищать от гноя и застывших корок. Мазур застонал, видимо, даже сквозь сон он чувствовал боль от этой раны. Но хорошо, что он все-таки без сознания, не придётся объяснять, что же это такое у меня на руке, и можно сохранить свое инкогнито. Обработав рану, как сумел, я положил на нее компресс, смоченный вином, и прижал руку со сканером к плечу Мазура рядом с раной. На коммуникаторе опять выскочило предупреждение о необходимой срочной госпитализации, и я опять ответил, что такой возможности нет, и что нужно оказывать первую помощь. Я прямо представил себе доктора, который развел руки и говорит:

– Ну, я предупреждал, сделаю все, что в моих силах, но, чтобы спасти этого человека его нужно отвезти в больницу!

Сканер начал генерить действующие вещества и впрыскивать их в Мазура. Я переставлял руку со сканером вокруг раны и ждал в течение двадцати минут, пока он сгенерит все необходимое. Время от времени мне требовалось сменить компресс на самой ране, так как вещества гнали гной и кровь, рана начала кровоточить. Нужно было удалять лишнее новым компрессом. В конце обработки сканер начал выделять ускоряющие заживление вещества, которые должны были способствовать ускорению заживления раны. Что порадовало меня, когда процент вероятности выздоровления Мазура стал равен двадцати шести. То есть, сканер все-таки делал свою работу, и это было круто. Подарки из Техно были крайне полезными приспособлениями.

После обработки раны сканеру требовался доступ к вене больного, причем, по его расчету на четыре часа и желательно без движения, дабы не повредить вену. Я взял ремень с перевязи своего меча и привязал свое запястье к запястью Мазура и лег рядом так, чтобы наши руки лежали свободно. Коммуникатор сообщил мне, что сон пациента продлится шесть часов и что мне тоже рекомендован сон в этом периоде, я дал добро, чтобы сканер и в мою кровь сгенерил немного седативного препарата. Я очень надеялся, что в комнату Мазура никто не войдет, и не застанет меня с воеводой в такой вот странной позе. Объяснить, что я тут делаю, я вряд ли смогу, и, возможно меня могут сжечь тут, как ведьму, или подобрать еще какую-то более жестокую кару. С этими мыслями я и заснул, предварительно дав команду коммуникатору разбудить меня через четыре часа.

Проснулся я в полной темноте, на дворе была ночь, в комнате была полная темень. Да, электричество – это великое изобретение человечества, но тут до него еще не доросли. Я проверил показания сканера, шансы на излечение Мазура порадовали, было уже сорок процентов. Был новый отчет о сканировании, с припиской, что у пациента очень сильный собственный иммунитет и что шансы на его выздоровления растут с каждым часом, но что ему все равно рекомендовано попасть в стационар. Моя рука затекла, я не чувствовал пальцев на левой руке. Сканеру не требовалось больше доступа к вене Мазура, и потому я развязал ремень и начал разминать кисть, восстанавливая кровообращение. Волна из тысячи иголок пронзила кисть руки, и через две-три минуты я начал опять чувствовать пальцы. Итак, сорок процентов – это хорошо, так, глядишь, я и подниму эту скалу из могилы. Вот что, наверное, чувствуют врачи, когда их пациенты выздоравливают. Я чувствовал, что уже почти выиграл сражение у самой старушки смерти. Она стояла такая уже у кровати Мазура, положив свою костлявую руку ему на лоб, и говорила ему:

– Собирайся, Мазур, пойдемсо мной.

А тут я взял его и вытащил, и вот она уже стоит в дверях и недоуменно смотрит на меня пустыми глазницами и спрашивает:

– Какого фига, он же был мой?

Может я, конечно, забегаю вперед, все-таки сорок процентов это не сто, и шанс того, что он все же сдохнет, еще был очень высоким. Но я верил в природную силу рыцаря и в очень развитый иммунитет. Все-таки, дожить в этом средневековом мире до тридцати лет – это уже показатель недюжего здоровья и удачи, когда любая незначительная царапина может довести тебя вот так вот до могилы.

У меня была проблема, вино, которое я взял, уже кончилось, а коммуникатор говорил, что нужна обработка раны и наложение чистой повязки. Но я ничего не видел в этой темноте. Покопавшись в коммуникаторе, я нашел функцию ночного видения, прочитав описание, как оно работает, я еще раз восхитился технологиям мира Техно. Коммуникатор считывал картинку, которую ловил глазной нерв, обрабатывал ее и усиливал передачу в мозг обработанного сигнала. Я включил ночное видение, и мой правый глаз стал видеть все как в сумерках. Коммуникатор был подключен только к правому глазу, и потому только один глаз видел ночью. Но этого было вполне достаточно, я чувствовал себя как филин, который закрыл один глаз. Я встал с кровати и понял, что кроме обработки раны пациента и его лечения меня ждет еще несколько неприятных вещей. Мазура нужно было помыть, и сменить постель. Да и самому мне тоже не мешало бы помыться и что-нибудь перекусить. Я сходил за вином, и обработал рану, как меня просил коммуникатор. Все остальное я решил сделать чуть позже, и пошел на кухню, где решил найти что-то перекусить. Я нашел твердый, как камень, сыр и хлеб чуть помягче, но тоже видимо не сильно свежий. Эльфийский меч прекрасно подходил для того, чтобы резать твердый хлеб и сыр достаточно тонкими ломтями. И, открыв бутылку вина для себя, я сел на стул и стал кушать. Оказалось, вино с хлебом и сыром – это вкусно. Глиняная бутылка с вином – это конечно не изысканные бутылочки в Техно, но содержимое в ней было вполне себе достойным по вкусу напитком. Я, видимо, стану ценителем вина со временем, так как я стал чувствовать его вкус и разбираться в оттенках виноградного вкуса. Вот сейчас я прямо чувствовал что-то похожее на смесь вишни и чернослива, и терпкость. Во рту это сочетание хлеба, сыра и вина давали прямо-таки насыщенный вкус, который мне доставлял удовольствие. Хотя никогда раньше я не был любителем сыра и вина, впервые поняв вкус и сочетание в Техно, видимо теперь я становился фанатом этой комбинации.

Перекусив, я вернулся в комнату, нужно было что-то решать, либо мыть Мазура, либо дождаться его пробуждения и все-таки надеяться, что он сможет все сделать сам. До пробуждения Мазура, по мнению коммуникатора, оставалось двадцать минут, которые я решил использовать и растопить печь под чаном с водой, в котором, как я понял, и моются представители знати в этом мире. Развести огонь в печи оказалось непростой задачей, так как спичек и зажигалок тут изобретено не было, и коммуникатор мне тоже ничем помочь не мог. К сожалению функции выпускания из глаз лазерных лучей у меня не было, поэтому разводить огонь нужно было при помощи огнива, в печи, в специальном углублении для этого. Над дверкой лежало все, для этого необходимое. Кусок кремня на ручке, стальной лист и кусочки хорошо просушенного дерева. Положив дерево в углубление, я черканул кресалом и достаточно быстро смог разжечь огонек. Хорошо, когда все под рукой и рядом. Тем временем, первые проблески света начали пробиваться в окна. В окнах дома были настоящие стекла, как я понял, стекло тут было тоже признаком достатка, так как в большей части домов окон или не было вообще, или они были затянуты какой-то пленкой, скорее всего животного происхождения. Я отключил опцию ночного зрения, так как уже мог видеть и своими глазами и пошел в комнату к Мазуру.

Я подошел, потрогал его лоб и приложил сканер к плечу. Сканер выдал, что вероятность полного выздоровления уже сорок пять процентов, и добавил еще, что прямая угроза жизни пациента устранена. То есть он будет жить. Все, старуха с косой ушла из комнаты и стоит уже у входа в дом, грустно свесив голову на плечах. Хотя, наверное, она думает, ха-ха-ха, все равно я вернусь, не сейчас, так через год, не через год, так через десять лет. Вот чего-чего, а ждать смерть умеет.

Мазур открыл глаза и увидел меня, сознание возвращалось к нему медленно. В глазах читалось недоумение. Я закрыл сканер, чтобы не смущать пациента и сказал:

– Приветствую тебя, рыцарь, если помнишь, меня звать Алексей, ты вчера пригласил меня в свой дом, и я тебя лечил этой ночью. По-моему, мое лечение не прошло даром, и ты пошел на поправку.

– Алексей?! События последних дней у меня как в тумане, ты прости меня за мой вид и мое положение. Я помню тебя, ты вчера был на арене.

– Да, Мазур это так.

Мазур потрогал плечо и поморщился.

– Чертова царапина, не придал ей значения, вроде раны и посерьезнее проходили, но видимо «мухи смерти» меня догнали, а я и не заметил.

Мухами смерти называли обычных мух. Все-таки, хоть медицина в этом измерении была на нуле, понимание того, что мухи служат источником распространения инфекции, тут было. И раны все-таки закрывали и обрабатывали. Но как это всегда бывает у молодых и сильных мужчин, что они часто не придают значения царапинам, а вот царапины могут порядочно навредить организму, на котором они появляются, и вполне могут довести здорового и взрослого мужчину до могилы в мире, где не знают, что такое антибиотики.

– Я хочу жрать, Алексей! Я нормально не ел несколько дней, прислуга моя вся распущена утром придет Сафий проверить, жив я или нет. Скажи есть там, что пожрать?

– Да, я вот хлеба с сыром поел, там еще есть.

– Ну, отлично, помоги мне встать.

Я помог встать Мазуру и проводил его до ванной комнаты, ну или как назвать место с бочкой, под которой печка. Банная или помывочная. Он с радостью обнаружил, что вода чуть теплая, и сразу же залез в нее.

– Вот Сафий то удивится, мы с ним вчера порешали уже как меня хоронить, а я вон сегодня уже живой и здоровый.

– Ну, я бы не торопился на вашем месте себя здоровым называть. То, что сбили жар, и остановили процесс гниения, еще не делает вас здоровым, вам еще неделю нужно в себя приходить.

– ВЗДОР! Ты великий лекарь, и я чувствую, что ты отогнал смерть, сегодня я еще дам себе отдыху, а завтра нужно уже делами города заниматься. Этот юнец Липин только и ждет, чтобы занять мое место! Он крепок телом, но глуп головой, загонит город в голод, как пить дать, загонит.

Такой яростный ответ меня взбесил, но я решил не спорить с воеводой, в конце концов, это его здоровье и его жизнь. Да и я на самом деле не лекарь и становиться тут врачом не собирался.

– А почему ты стал мечником, а не лекарем? У тебя ведь явно дар к исцелению, поднять меня за ночь, это ведь не каждый сумеет.

Мазур мылся в корыте и смотрел на меня открытым взглядом, врать ему было тяжело, ему было не больше тридцать лет, и в Родном он был бы молодым еще человеком. Но тут, в этом мире, он был уже умудренным жизненным опытом старцем. Может быть, у него не было знаний в той мере, в которой они были у меня, но у него был опыт управления средневековым городом, и нужно было очень осторожно ему врать, так как был шанс попасться.

– Да не очень-то я люблю это, так сложилось, что обучился этому ремеслу, но особенно у меня шансов-то и не было в гарем-то попасть на нем. Вот я и подался на турнир, но решил пойти туда, где меня не знают. Да я и не лечил, считай, тебя, ты сам здоров как бык, я просто обработал рану и напоил тебя отваром из трав. Вот и все. А дальше твой организм все сам сделал.

Мазур внимательно рассматривал свое запястье, на котором оставались следы от ремня и следы уколов, но вслух он сказал:

– Ох, и не прост ты, Алексей, как кажешься, ох и не прост! Нутром чую, врешь ты мне от начала до конца, но опасности в тебе нет для меня, поэтому ты будешь моим союзником, я в этом уверен. Ладно, помоги мне выбраться из купели!

Я помог Мазуру выбраться из корыта, и он пошел в прачечную, но увидев там разрезанную мной белую рубашку, он взвыл.

– Мою турнирную рубашку на полосы порвал? Да как же ты мог?!

– Да она была самой чистой на вид из всего, что я нашел, а мне нужны были бинты и желательно чистые. Ты уж извини.

– Да, неприятно, придется заказывать новую рубаху, не могу же я в этом, – он махнул рукой на висящие рубахи. – Идти на турнир, ну да ладно, невелика потеря. Просто эта была моей любимой.

Мазур одел новую рубаху и кожаные штаны, из самых чистых, как я понял, и отправился в столовую, где лежал нарезанный мною сыр и хлеб. Собрав бутерброд, он начал жевать.

– Силы возвращаются ко мне, я думаю, ты прав, что пару дней мне нужно на восстановление, но, думаю, не больше. До турнира осталось девять дней и столько дел незаконченных, что отдыхать некогда. Но думаю, что до магистрата я не буду еще пару дней ходить, все встречи в доме проведу, Сафий все организует! Вот только завтра у меня тренировка положена, на арене, ты меня выручишь?

– Как?

– Я опять тебя вызову как соперника, ты меня прикроешь, я не хочу показывать Липину, что выздоравливаю, тогда у меня будет шанс против него на Турнире.

– Хорошо.

– Да, тебе, кстати, нужно вернуться, иначе будут считать тебя дезертиром. Сегодня у вас там тренировка на «грушах».

Тренировка на «Грушах» была достаточно интересной частью тренировки. Для Крестьян, которые хотели попасть на арену, это был серьезный шанс, чтобы пробиться по социальной лестнице и в «груши» они шли добровольно. Было два типа груш, те, кто пошел через привратника, и те, кто пошли сразу в груши. Разница между ними была в том, что первые смогли накопить денег хоть на какую-то амуницию и оружие, и, если бы немного везения или мастерства они бы смогли бы тренироваться, как и я. У вторых не было ничего кроме желания прорваться на арену и завоевать хотя бы бронзовый ярлык. Первых город брал на довольствие, вторые приходили сами на тренировку и сами лезли в драку. Такие тренировки были достаточно частыми, и строились по системе очков. Если Крестьянину везло, и он мог набрать нужное число очков, он имел шанс стать мечником, или копейщиком, или даже лучником. Но сделать это было очень и очень непросто. Поединки мечников были крайне простыми, по очереди мы выходили на арену против «Груши» вооруженные деревянными мечами и щитами. Я от щита отказался и работал с двумя мечами, так как данная техника давала мне преимущество и отказываться от нее даже на тренировках я не хотел. Далее был спарринг, до пяти поражений. Поражением считался удар мечом по голове или по груди, или выбитое из рук оружие. Число очков отмечалось флажками, за поединками следил Хилт и ставил флажки, синие за мечников, красные за груш.