Гермес в PR, или как я продавал мифы кинофестивалей

Максим повернулся ко мне и спросил:

– Аристотель реально такое сказал?

– Не знаю, не успел дочитать «Спартака».

Ирина Викторовна не обращала внимания на нас, продолжая свой ход по залу, будто сцена – это ее родная территория. Она обвела всех взглядом, наслаждаясь собственной значимостью, и продолжила, не сбавляя темпа:

– Да, да! Мы не просто будем пить шампанское, мы превзойдем всех, кто когда-либо пытался быть великими! Взгляните на этот зал, это – наш Колизей! Я вижу здесь только богов и героев! Мы создадим нечто, чего мир не видел!

В этот момент Валера с угрожающим выражением лица наклонился ко мне и тихо заметил:

– Саня, зачем ты ее укусил? Она сейчас вспомнит про твое червие в песке, и все! Ну-ка, объясни!

Я, не изменив серьезного выражения, ответил:

– Не вспомнит. Я ей не нравлюсь, и «Дюна» ей тоже не зашла.

Максим, как всегда, не упустил шанса подлить масла в огонь:

– А еще и «Зеленый слоник» не нравится.

– Тебе бы список завести! – воодушевился я.

– Оставил его в кабинете, – не растерялся Максим.

Кристина, тяжело вздохнув, повернулась к Максиму и резко произнесла:

– Максим, замолчи! Не беси меня! Ты вообще не нужен здесь со своими вопросами! Я тебя щас ударю, понял?!

Ирина Викторовна резко обернулась, ее лицо стало еще более торжественным, а голос приобрел нотки драматизма:

– Так, слушайте все! – Ирина Викторовна сделала паузу, позволяя своим словам повиснуть в воздухе. – Мне нужно завершить редактирование "телеграфно шизофренического сценария", который, как я знаю, каждый из вас, хитроумные мои, многобыстрые коллеги, с нетерпением ожидает! Эта работа у меня в голове давно крутится, но у меня есть для вас сюрприз. Я тут, знаете ли, пророчествую! Я вам всем решила дать роли, как в античности. Это своего рода план работы, и вы будете ему следовать.

Она сделала театральную паузу, оглядывая каждого из нас, как будто оценивала, кто достоин играть в ее великом спектакле. Затем ее взгляд остановился на Дмитрии, и она улыбнулась с легкой иронией:

– Кто будет встречать гостей фестиваля? Кристина, напомни мне!

Кристина, нервно подбирая слова, растерянно ответила:

– Да, Ирина Викторовна! В прошлый раз водители их встречали на вокзале и еще наш айтишник Дима.

Ирина Викторовна кивнула, не замечая, что Дмитрий пытается спрятаться за подушкой от стола. И тут она, повернувшись к нему с необычайным энтузиазмом, сказала:

– Вот, первый герой, Дмитрий! Спасибо, что согласился стать для нас Ариадной и проложить путеводную нить от вокзала в отель для приезжих звезд кино, гостей и участников фестиваля.

Дима, не сдержавшись, пробормотал:

– Я не соглашался…

Ирина Викторовна игнорирует его, как будто не слышала, и продолжает свой путь по залу, будто все происходящее – ее спектакль, где каждый персонаж выполняет свою роль.

Она развернулась и, оглядывая остальных, продолжила:

– Вот мои девочки, – она указала на сотрудников отдела кинопроката. – Вы будете самыми яркими и прекрасными нимфами, музами или, может быть, даже дриадами. Ваши подвиги – встречать гостей и помогать им с размещением в отелях. Чем не героическая миссия?

Сотрудницы отдела, сдерживая улыбки, согласно кивают, но их взгляд выдает едва сдерживаемое недовольство.

Ирина Викторовна продолжала свою эпическую речь, не обращая внимания на нелепые протесты. Она шагала по залу, не торопясь, и все мы, похоже, оказались персонажами ее грандиозного спектакля, где каждый из нас был не столько участником, сколько "вспомогательным материалом" для ее вселенской идеи.

Так, гостей встретили, накормили, напоили, спать уложили. Кристина, что там дальше?

Кристина:

– Далее у нас день первый – открытие фестиваля!

Ирина Викторовна:

– О, хо-хо, сложный день. Мне надо договориться с театральщиками, чтобы они организовали своих студентов для выступления, сегодня поеду в театр.

– Кто отвечает за открытие?

Кристина:

– Мы все отвечаем, вся команда фестиваля…

Ирина Викторовна перебивает:

– Правильно! И я решила как самую опытную сотрудницу, которая все про всех знает, сделать ответственной по этому направлению Ольгу! Она будет нашей хранительницей очага в кинотеатре, нашей Герой, только не становитесь ее Завесами, и тем более любовницами, они плохо заканчивали! Ведите себя хорошо и прилично!

Я, пытаясь всех просветить:

– Кажется, эту отсылку никто не понял…

Ольга:

– Хорошо, Ирина Викторовна!

Ирина Викторовна продолжает:

– Что дальше, Кристина?

Кристина:

– Первый день – открытие, приводим гостей в зал. Ведущий ведет программу по вашему сценарию, его пока не нашли.

Ирина Викторовна:

– Как не нашли?!

Кристина:

– Работаем над этим вопросом… Сегодня поеду в центр, чтобы поговорить с одним кандидатом.

Ирина Викторовна:

– А, хорошо, хорошо, ты меня не пугай, хи-хи.

Кристина:

– На открытии показывают ролики…

Я к монтажерам шепотом:

– Те самые с желтыми фильтрами Бергмана и доном Карлионе?

Молча кивают.

Ирина Викторовна:

– Так, ролики готовы, Вадим?

Вадим:

– Да, готовы, но есть момент один – уточнить хотел…

Ирина Викторовна:

– Да, Вадим! Я слушаю.

Вадим:

– Мы хотели уточнить, мы там целый день будем на фестивале, с утра до ночи, как нам обедать? Этот вопрос очень важен и волнует нас! Между прочим, без обеда нельзя работать по регламенту…

Ирина Викторовна раздраженно:

– Да подожди ты, Вадим, какой обед? Я вон вчера каталась на съемки сериала и не ела целый день, только в 22:00 позавтракала первый раз. Вы что, потерпеть не можете? Уйдут гости после открытия, поужинаете спокойно по очереди.

Ирина Викторовна задумалась.

– Есть вы любите? Так вот, я нарекаю вас, монтажеров и техническую команду, моими Дионисами! Дионисийцами, если угодно! Но вино я вам пить не дам. Это после фестиваля!

– Ирина Викторовна, можно вопрос? А к чему эти греческие мужчины и женщины? Я не совсем понимаю, к чему это все… Это часть фестиваля? Я думал, тема фестиваля – семья. Хотя у вас были правки про дона Карлионе, но там же мафиозная семья – немного не то… Все такие… Ну, не знаю. Я не понял, к чему здесь шутки про Древнюю Грецию, если их боги известны своими странными родственными узами…

Это спросил тот самый сотрудник методического отдела Илья. Максим закрыл лицо руками, ожидая апокалипсиса прямо сейчас.

Ирина Викторовна:

– Рад, что ты спросил, Илья! Вот такие нам и нужны вопросы на фестивале, правильно! Ты как Сократ, задаешь кучу вопросов, и некоторые из них не имеют ответа! Будешь помогать Диме встречать гостей и общаться с ними! Забалтывай их

Пока мы развлекаемся, ты поможешь нам греками и древними богами!

Илья, явно не понимая до конца, с уважением кивает.

Наверное, про меня забыли. Ну и хорошо, не хочу быть в греческой трагедии.

– О, а Сашу забыли! Кристина, я придумала для него роль Геракла. Будет совершать 12 подвигов для фестиваля и сопровождать важных звездных гостей на площадке арт-марафона вместе с тобой. Хотя, скорее всего, ты мне самой понадобишься, так что он, вероятно, будет один.

– Вообще-то, подвигов было 10, просто 2 Гераклу не засчитали. А 10 – число сакральное, кстати.

– Вот, запиши это! С этого и начнешь разговор с режиссером. Вдруг он Геракла будет снимать? Почему бы и нет? А еще, я только что заметила: у тебя же сегодня футболка с Гераклом! Смотри, там бородатый мужчина разрывает Немейского Льва. Это знак!

– Это вообще-то не Геракл, а Самсон. Он тоже льва победил, конечно, но…

– Да какая разница, кто! Похожие же! Одна история про силача-полубога, другая… Ну, ты понял. Я отсюда даже не вижу, кто у тебя там. Просто сейчас не в настроении для библейских отсылок. Я так вижу: ты – Геракл! Победишь любого льва, хоть Самсонова. И будешь охранять наших приглашенных артистов от местных опасностей!

Вакулина появляется с хитрой улыбкой:

– А вот у Ирины Викторовны какая роль, интересно?

– А знаешь, я ведь правда как режиссер. Все организую, продумываю, направляю… Это даже важнее, чем просто роль. Я ведь веду спектакль, целый фестиваль!

– О, кстати! Максим мне говорил, что вы ему так и сказали: “Я режиссер, а ты меня не слушаешься! А режиссера надо уважать…”

Или уважить? Главное, чтоб не увлажнить.

Максим недовольно покачал головой, расстроился, что я его сдал.

Ирина Викторовна сконцентрировавшись на основной идее, а не Максиме:

– Вот именно! Режиссера нужно уважать!

Вакулина усмехается:

– Прямо как в мифах… Дары нести главному лицу! Как в жизни! Хотя кто у нас там главный режиссер? Гера? Зевс?

Я вспоминаю:

– Гера и Зевс слишком банально. Тем более они частично уже есть. А если кто-то, кто именно направляет, вдохновляет, ведет за собой… Может, Афина? Она же и мудрая, и стратег.

Ирина Викторовна одобрительно кивает:

– О, Афина мне нравится! Ведет, наставляет, а еще – воительница духа. Прямо про меня!

Валера тихо обращается к Максиму:

– Максим, а где ты услышал, что я ее так режиссером называю?

– Как, как?

– Ирина Тарантина.

Звучит неплохо. Я вдруг подумал, что она действительно напоминала мне режиссера. Возможно, как Тарантино. Какой бы она сняла фильм? Пилат против Иисуса? Нет, я видел такую пародию. Тогда, «Киношное Чтиво» или лучше «Фильмовые Псы»: Она иногда так говорила на французский манер: “ФильмА”, с ударением на последний слог. Не уверен, что это по-французски, но мне сказали коллеги, что Ирина Викторовна очень уважала вклад Франции в мир киноискусства.

Так вот, Тарантино! Какие бы она сделала диалоги?

“А ты знаешь, как бургеры называют во Франции?”

Сцена: мрачная подсобка, лампа мигнула раз, второй, потом вспыхнула синим, как в ночном клубе, но вместо музыки слышно, как кто-то за кадром жует чипсы. В центре два актера. Один в античной тоге, другой – в кимоно с надписью “Геракл, но не точно”. На столе – трофей: золотой микрофон, связанный проводами, как добыча.

Первый актер зевая, поправляет тогу:

– Ты вообще в курсе, почему Гераклу засчитали 12 подвигов, а не 10?

Второй актер откусив чипсину, многозначительно:

– Потому что он два раза перезаписывал сцену с Немейским Львом. Не подходил грим!

В этот момент дверь выносит с ноги Ирина Викторовна в плаще. С ней кто-то в маске кабана. Она с ходу бросает на стол стопку сценариев.

Ирина Викторовна:

– Так, где мои мифологические чудовища? Кто у меня тут играет Гидру?

Первый актер поднимает руку:

– Я, но у меня только три головы…

Ирина Викторовна:

– Что? Мало? Добавьте два тромбона и обмотайте его гирляндой! Публика должна почувствовать трагедию, понимаешь? ТРА-ГЕ-ДИ-Ю!

Второй актер:

– Ээ… а можно мне роль попроще? Типа… второе дерево слева?

Ирина Викторовна в упор, медленно:

– Дерево? ТЫ. ГЕРАКЛ! Деревья не носят кимоно с твоим именем. Ты либо исполняешь подвиг, либо валишь.

Тут включается драматичная музыка, как в старых вестернах. Кто-то за кадром кашляет, звучит плеск воды – это, оказывается, на заднем плане пытаются сделать фонтан для сцены с Аидом.

Ирина Викторовна в сторону, мечтательно:

– Я ведь, по сути, режиссер. Как этот… как Тарантино. Только у него кровища, а у меня – античка. Эстетика. Душа.

Первый актер:

– Ну… душа – это сильно сказано. У нас Геракл с гирляндой и человек-саксофон вместо Кентавра.

Ирина Викторовна:

– Саксофон? А ну-ка сыграй что-нибудь трагическое!

Звук саксофона. Очень грустный, но потом случайно скатывается в мелодию из «Титаника».

Ирина Викторовна:

– Вот! Вот это кино! Все, все на площадку. Камера, мотор, античная драма!

Я встряхнулся. Нет, ну а что? Может, это даже сработает. Учитывая, что она реально вчера называла Максима “мифологическим активом”. Но нет, это будет слишком комплексно все.

А если сделать более прямые отсылки?

Темный зал. Одинокий стол в центре. Два актера в костюмах тоги сидят напротив друг друга. На столе – странный реквизит: амфора, золотое яблоко и… гранат, разломленный пополам, зерна рассыпались по столу. Входит Ирина Викторовна, взгляд – как у генерала перед битвой.

Ирина Викторовна с расстановкой:

– Ты знаешь, как во Франции называют подвиг Геракла с Немейским Львом?

Первый актер озадаченно:

– Э… Подвиг?

Ирина Викторовна наклоняясь вперед:

– Le grand lion. Большой лев, понимаешь? А знаешь, почему?

Второй актер шепчет:

– Это точно по-французски?..

Ирина Викторовна резко:

– Ты что, мне не доверяешь?

Пауза. Слышен звук, будто кто-то медленно натирает амфору. Второй актер начинает нервно перебирать зерна граната.

Первый актер:

– Простите… а гранат зачем?

Ирина Викторовна вдохновенно:

– Это символ! Гранат – кровь, страсть, искушение… Гранат – это Персефона, понимаешь? Сок граната – как ее слезы, капли судьбы, цепи Аида!

Первый актер:

– Но… это сцена с Гераклом?

Ирина Викторовна торжественно:

– Геракл – это метафора, понимаешь? Это ты! Все это – ты! Лев, гранат, даже амфора – все в тебе! Теперь… Встань!

Первый актер встает, явно растерянный.

Ирина Викторовна театральным шепотом:

– Повтори за мной… "Я Геракл. И я знаю, что произошло с Немейским Львом".

Первый актер:

– Я Геракл. И я…

Ирина Викторовна:

– ГРОМЧЕ! Как будто ты прошел через двенадцать подвигов, а теперь тебя заставляют искать нормальный реквизит в арт-марафоне!

Первый актер громче, уже с чувством:

– Я Геракл! И я знаю, что произошло с Немейским Львом!

Ирина Викторовна:

– Вот! Вот оно! А теперь… Гранат.

Первый актер:

– В смысле?

Ирина Викторовна зловеще:

– Возьми его… и раздави.

Первый актер в нерешительности берет гранат. Сок брызжет на стол. Второй актер вздрагивает.

Ирина Викторовна с улыбкой:

– Видишь? КатА́рсис. Артхаус. Символизм. Ты чувствуешь?

Второй актер:

– Эм… а можно просто победить льва?

Ирина Викторовна вставая и направляясь к двери:

– Мы тут кино делаем, а не цирковое представление! Все! Снято! Следующий дубль – Геракл и Лернейская гидра. Где у нас шланги?

Я встряхнулся. Хотя… может, оно реально сработало бы? Гранат, амфоры… какой-то артхаусный Тарантино. Но теперь я понимаю, почему Максим сказал, что “режиссера надо уважать”. Хотя бы за гранат.

Я вернулся мысленно на собрание по подготовке к фестивалю – он же конкурс, он же восхождение на Олимп, а если верить Ирине Викторовне, то еще и карьерная лестница в мир античности. Если честно, эти посиделки начинали утомлять. Шел второй час бесконечного обсуждения того, как каждый работник, даже тот же HR-менеджер, будет превращаться в древнегреческого героя, распахивая туники и развевая плащи. Смотрели на все это как на великое таинство, где даже кулеры с водой должны быть украшены лавровыми венками, чтобы соблюсти стилистику.

Действительно, были задействованы все, кроме отдела бухгалтерии. Ирина Викторовна каждый раз вежливо просила их "войти в Пантеон", влиться в киноискусство героических сюжетов. Но бухгалтерия почему-то отказывалась. Не их Пантеон, мол. Что ж, понимаю, не каждый готов стать Зевсом. Хотя, если подумать, Ирина Викторовна могла бы дать им роль Архимеда! Учитывая их привычку считать все и вся, у них бы точно получилось вычислить идеальный угол для вспышки молний и скорости вращения колесницы!

Кстати, напишите мне, где купить футболку с Гераклом.

Глава 8. Сфинкс Викторовна и черный куб магии пиара

На следующий день я решил все-таки выяснить у Кристины, не врет ли Максим.

– Привет, слушай, правда ли, что Максима выгнали из кабинета Ирины Викторовны? – спросил я, заглядывая в наш кабинет.

– Кто тебе такое сказал? – удивилась Кристина.

– Максим сказал.

– Да? Не помню такого, – ответила она, хмуря брови.

Валера сказал то же самое, подумал я, но не стал заострять внимание.

– Да не обращай внимания на Максима, он всегда прикалывается. Не могла Ирина Викторовна его выгнать, да и меня тоже, кстати! Мы с ней часто спорим, меня не выгоняет! А Максима тем более!

Ольга, сидящая за столом, нахмурилась:

– А вот я думаю, что могла. Ты ей палец в рот не клади, она всегда такая. Постоянно себя так ведет.

Кристина даже усмехнулась.

– Да ты что? Она нас всех выгоняет?

Аня присоединилась к разговору:

– Да не, но вот как-то я ходила на проверку с релизами, а она сидит с кинопрокатом и их отчитывает.

Кристина задумалась, покачав головой:

– Ну, муштрует – это понятно! Это ее классика. Она всех учит, меня в том числе. Но чтобы выгнать… не было такого! Хотя, до слез, да, доводила. Но это по другим причинам! Особенно когда все не по ее!

– В смысле, до слез? – удивился я.

Кристина чуть наклонилась вперед, как будто собиралась открыть мне какой-то важный секрет:

– Когда ее выкрутасы начинают бесить, ну, просто хочется плакать. А ты, Саш, ей подыгрываешь! Еще и футболку с Гераклом надел! Она уже себе выдумала, что ты ей тайные знаки из Вселенной посылаешь. У нас ведь Ирина Викторовна – человек впечатлительный. Для нее кино – это не просто кино, это жизнь! Я, как твой начальник, прошу тебя больше с этим не связываться! А то вчера Спарта, завтра Великая французская революция, а послезавтра она нас заставит настоящие фильмы снимать! А ты будешь писать сценарий!

Я не смог удержаться от тихого смеха.

– Ага, Максим тоже хотел снять фильм, я слышал, – добавил я.

Кристина серьезно покачала головой.

– Нет, мы с Максимом работать не будем. Это не в наших обязанностях. Ты, Саш, к ней не ходи больше. Пусть она там свой сценарий конченгутский пишет. Или как его… не помню.

Аня, как будто внезапно вспомнив что-то важное, сказала:

– Кстати, она ко мне последнее время не лезет. Но все равно называет наш отдел "Тайным Орденом Филологов". А тем, кто из филологов работает, она прямо фартуки с Пушкиным раздает!

Я усмехнулся:

– Когда она мне звонит, я всегда второй раз здороваюсь и называю ее Ирина Викторовна, на всякий случай. А то если этого не делать, она дико обижается и дает еще больше правок в тексты. А у меня их и так полно. Говорит: "Пока стажируешься у меня, надо пройти обучение. Потом поймешь, для чего все это."

Я хотел рассказать ей, что недавно увлекся корейскими дорамами, но Ирина Викторовна не любит обсуждать сериалы.

Кристина заметила мое замешательство и быстро добавила:

– Она считает, что мы с сериалами не работаем и обсуждать их не стоит. Но сама при этом смотрит какие-то сериалы про маньяков и мафиози. И еще ей нравятся современные итальянские киношки – что-то про красоту, величие и эстетику. Я такие вообще не смотрю – скукота.

– И какие дорамы ты ей пытался обсудить? – продолжила Кристина, явно заинтересовавшись.

Я расслабленно сел на стул и вздохнул:

– Был такой случай. Захожу в кабинет, она мне выдает кучу новых заданий, шутит про что-то: "елки-палки, дед на свалке!"

Кристина не смогла удержаться от смеха:

– Чего? Чего?!

– Это она пародировала кого-то из коллег, не знаю даже кого, – сказал я, с улыбкой объяснив.

Кристина подняла брови, явно заинтригованная:

– Ладно, и что было дальше?

Я продолжил, чувствуя, что рассказ затягивается:

– Я ей говорю: "А вот эта тема власти и семьи, которую вы просили для заставок, это же сейчас популярный сюжет в корейских дорамах!" То есть, сериалах. Там всегда конфликты – богатые против бедных, семейные распри, захват власти, обманы, месть, давление общества…

Ирина Викторовна, не теряя хладнокровия, ответила:

– А, ты мне можешь не рассказывать, я смотрела «Пентхаус», «Винченцо», и когда-то давно «Олдбой», «Паразиты». Да, у них часто такие темы – месть, деньги, семейные узы… И постоянно комедия с драмой переплетается. Что-то в этом есть. Хотя вот «Олдбой» – это ведь переделка сюжета Дюма, «Граф Монте-Кристо». Я бы даже сказала, что это деконструкция! Главный герой пытается мстить, а в итоге мстят ему!

Я, слегка удивленный, ответил:

– О, а я не знал, спасибо.

Ирина Викторовна улыбнулась:

– Да, корейская кинематография многое заимствует из литературы. Например, эти истории о Золушках. Хотя у нас тоже такое есть. Мы постоянно экранизируем литературные сюжеты, вроде «Мастера и Маргариты» и книги про бандитов 90-х.

Я воскликнул:

– Это как «Дюна»!

Ирина Викторовна налила себе кофе и с ухмылкой сказала:

– Ой, опять ты это вспомнил. Я фантастику не люблю, это не мое. Но они вообще не похожи. Это тебе Максим научил? Вы надо мной издеваетесь, да?

– Нет, конечно, Ирина Викторовна! – быстро ответил я, чувствуя, что все это может плохо закончиться.

Кристина, не выдержав, перебила:

– Какой-то долгий рассказ получился. Я не поняла, к чему все это?

Я тоже не понимал, но это было просто воспоминание.

Кристина взглянула на всех с раздражением:

– Короче, не спорьте с Ириной Викторовной, нам еще фестиваль проводить! А то она мне уже жалуется на вас. И будет у нас тут киносемья, но неблагополучная.

Вдруг Ирина Викторовна дала мне новое задание – отправиться в город и встретиться с ее знакомым, Михаилом Михалычем, по важному поручению.

Она стоит в центре комнаты, сдержанно улыбается, но ее взгляд остался темным, будто в его глубине скрыта целая вселенная. Она медленно протягивает мне черную, таинственную коробку, обернутую в какой-то необычный матовый материал, словно это не подарок, а нечто более весомое, что не должно быть раскрыто.

– Это тебе, – говорит она, ее голос кажется вдруг немного более холодным, чем обычно. – Передашь Михалу Михалычу. Но помни, Саш… не открывай коробку. Ты понял? Ни в коем случае не открывай.

Я смотрю на коробку, чувствуя, как в груди начинает нарастать напряжение. Вопросы как будто все больше и больше скручиваются в узлы.

– Но что, если он будет спрашивать? Что если он захочет посмотреть, что внутри? – не удерживаюсь я от вопроса, не зная, что скрывается за этими странными требованиями.

Ирина Викторовна не сразу отвечает. Она словно задумалась, что-то обдумывая в голове, а потом, как будто из другого мира, произносит:

– Ты поймешь, как ответить, когда придет время. – ее слова тянутся, как дым, неясно и неуловимо. – Ты просто скажешь, что это от Ирины Викторовны, и она шлет вам презент. Все.

Я пытаюсь осмыслить ее слова, но, словно она не дает мне право что-то понять.

– А если он… откажется? Что мне делать? – спрашиваю я, совершенно запутанный в ее требованиях.

Ирина Викторовна не проявляет ни малейшего беспокойства, ее лицо остается неподвижным, как маска.

– Не уходи, пока не возьмет.– ее слова снова звучат твердо, как приказ. – Стоять. Молчать. Даже если он будет спрашивать, что в коробке, ты молчишь. Молчи минимум две минуты. Лучше пять. Прочувствуй этот момент, Саш. Это не просто передача подарка, это… настрой. Ты должен быть в нем. Включи легкую музыку на фортепиано, как саундтрек твоего пиар выхода с подарком. Легко, ненавязчиво. Время должно быть правильным. Ты почувствуешь, когда все станет на свои места.

Я смотрю на нее, не зная, что сказать. Все, что я могу – это кивнуть. Понимание приходит поздно, и мне становится ясно, что я, возможно, даже не пойму всего смысла до самого конца этой истории. Но выбора нет.