Резидент

Но сейчас король не был увлечен резидентом. Он вообще, можно сказать, не был. Его одолевал страх того, что за ним придут, все у него заберут, посадят его в женскую тюрьму на пятнадцать лет, а по окончании этого срока вышвырнут на улицу начинать жизнь сначала. Короля даже больше пугала не тюрьма, а то, что после нее нужно будет снова работать. И паранойя одолевала Маделейн так сильно, что спать она теперь могла только с девяти утра до часу дня и с четырех до восьми вечера. Она считала, что нападать на крепость будут ночью как во всех боевиках про спецназ, а она так не хотела проспать собственный арест. Ее злило, что можно заснуть в просторном зале, а проснуться с мешком на голове и больше никогда не увидеть мир глазами свободного человека.

Спустя несколько месяцев резидент решил действовать. В его сердце была обида. Единственное, что он хотел – это схватить Маделейн за плечи и трясти до тех пор, пока она не осознает свою глупость. Более умного плана за два месяца в его голову не пришло, поэтому работал с тем, что есть. Брать крепость штурмом было опасно. Резидент был пацифистом, ему не хотелось бессмысленно убивать людей. Тем более, что один из его любимых стартапов учит подмечать детали культур разных стран, чтобы в разговоре проявлять уважение к иноземцам. И особенно ему нравились традиционные узоры на одежде африканских народов. Поэтому он не мог себе представить, как веселые улыбающиеся и вечно танцующие негры поменяют народные облачения на военную форму темно-зеленого цвета и станут откручивать друг другу головы, подрываясь на минах. Тогда резидент стал скупать все продовольствие в регионе, чтобы вызвать в лагере голод. По задумке, лагерь исчерпает запасы, солдаты станут бунтовать и бросят свои казармы. Но очень быстро резидент вспомнил, что в том же приложении про разные культуры была историческая справка про африканские племена, про то, что некоторые из них были людоедами. Резидент испугался, что солдаты просто съедят руки Маделейн, и тому будет не за что ее трясти. Поэтому он быстро прекратил продовольственную блокаду. Другой отличной идеей было купить политиков и пролоббировать закон о демилитаризации страны. Тогда по всем каналам и радио стали рассказывать о том, что у страны не осталось врагов, а значит, нет смысла тратить десятую долю бюджета на оборону. И что всем военным, кто явится в военкомат и сдаст оружие, выдадут двухмесячное довольствие и помогут с трудоустройством. Эффект был неожиданным – недовольны оказались все. Народ – потому что боялся оставаться без защиты. Солдаты – потому что боялись не найти другую работу. Правительство даже получило ноту протеста от соседней страны, потому что социальная политика демилитаризации вызвала среди их населения волнения и требования реформ, поэтому они будут расценивать такой закон как провокацию против их страны. В худшем случае – будут вынуждены напасть на Либерию, чтобы остановить демилитаризацию. В итоге пришлось этот закон отозвать.

Центр, конечно, быстро завербовал королевских советников. И они, один за другим, пытались замолвить слово по поводу перемирия. Но Маделейн ни в какую не поддавалась. Ее взгляд стал озлобленным, вечно рыщущим врагов и предателей. Она не устраивала репрессий, не казнила никого в качестве демонстрации. Возможно, за это ее даже уважали и чувствовали в ней человека. Но когда топот ее тяжелых армейских сапог раздавался по коридорам особняка, все рефлекторно затихали, потому что ругалась она очень грозно. Отход ко сну для нее превратился в ритуал. Она лично проверяла наполненные рожки автоматов стражников ее покоев, натягивала сигнальные растяжки поперек комнаты и клала пистолет Глок на журнальный столик. Стражников больше всего раздражала растяжка, потому что Маделейн каждый раз натягивала ее в новом направлении. И им было страшно подбираться к ней в темноте во время сна на протяжении месяца и нашептывать нейро-лингвистические заклинания, подготовленные одним из стартапов фонда. Это тоже не помогло.

После полугода безуспешных экспериментов во всем особняке короля были установлены камеры и микрофоны. Это было сделано по приказу резидента, чтобы тот мог наблюдать за любимым человеком. Он не потерял голову и не стал в забвении глядеть в монитор целыми днями. Но он любил выводить картинку во время завтрака. Когда резидент, сонный, не спеша тянул терпкий кофе на своей кухне, он смотрел, как Маделейн обходит особняк, строит водителей возле служебных грузовиков и лично проверяет вентиляцию в своем бункере. Написать он ей так и не смог. Первое время он, конечно, ходил вокруг стола и наговаривал километры строк извинений:

– Стоит избегать фраз «ты дрянь паршивая», даже если ваша девушка не права. Попробуйте начать с вопроса: «Как себя чувствуешь?» – помогало советами приложение в телефоне на столе.

– Да, ты права. Спасибо. Так, я подхожу к ней беру ее легонько за плечи и спрашиваю, как ты себя чувствуешь, дрянь?

Резидент слишком затянул с разговором, к тому же вся африканская морока забрала у него настолько много времени, что требовалось незамедлительно вернуться к работе фонда. Все свои дела резидент теперь сам добавлял в свой рабочий календарь. Там же он постоянно планировал встречу с королем, пока однажды случайно не забыл ее перенести…

* * *

Вита отвлеклась на телефон. Она импульсивно что-то листала, водя пальцем по экрану. Было видно, что новые сообщения ей совсем не нравятся.

– Прости, Конси. Это срочно, – проговорила она, не отводя взгляда от экрана. Я покорно ждал, разглядывая в иллюминатор береговую линию Средиземного моря. Вскоре Вита вернулась ко мне:

– Мне нужно слетать в одно место.

– А что делать мне?

– Я отлучусь всего на полдня.

– Где я тебя буду ждать?

– Я попрошу сесть в одном из домов Центра.

– Что это?

– Тебе все расскажут. Утром опять встретимся, ты даже не успеешь соскучиться…

Центр

Через час пилот объявил, что самолет начинает снижение и готовится к посадке. В иллюминаторе с обеих сторон виднелись редкие горы в пустынной степи с единичными нитками дорог. Вита после звонка с головой погрузилась в телефон и больше не обращала на меня внимания. Через двадцать минут мы коснулись посадочной полосы. Я еще раз выразил свое сомнение насчет необходимости разделяться, на что Вита только посмеялась и заверила меня в том, что все будет хорошо. Из самолета она так и не вышла. В момент расставания была немногословной, но все такой же звонкой:

– Дождись меня, пожалуйста!

Электромобиль забрал меня прямо у трапа самолета, и через три минуты я был уже в терминале аэропорта. Предстояло пройти контрольный пункт, и я встал в очередь за двумя молодыми людьми в строгих костюмах. Это место отличалось от обычного аэропорта тем, что мы находились в небольшом холле без ограждений, рамок или будки пограничника. Скорее, оно напоминало стойку регистрации в уютном отеле с мраморной облицовкой, изогнутыми люстрами и напольными растениями по бокам от стойки контролера. Два молодых человека впереди были знакомы и так же, по-дружески, сейчас общались с проверяющим на отвлеченные темы. А затем так же буднично каждый достал из-под своего пиджака кобуру с пистолетом. Проверяющий положил их в отдельный контейнер и передал напарнику. Тот, взяв его и удалился в конец бокового коридора. Проверяющий еще раз улыбнулся молодым людям, нажал на своем пульте на кнопку, и стеклянные двери разъехались. Молодые люди пропали из виду, пройдя в следующий зал. Теперь у стойки проверки ждали меня:

– Добрый день, Конси, – я опешил из-за того, что ко мне обратились по имени. Хотя так было уже второй раз за день и удивляться уже и не следовало.

– Здравствуйте.

– Вы здесь в первые, поэтому я расскажу правила. Вы прилетели в один из домов Центра. Он делится на несколько уровней доступа. Вы можете посещать общую зону, архив и контрольную панель. По дому вы будете перемещаться вместе с ответственным агентом. Ваш сопровождающий – Луньер Фриветта, он вас встретит в общей зоне. На территорию нельзя проносить оружие, поэтому мы просим сдать его сейчас. Покидать дом вы будете через этот же контрольный пункт, тогда вам и выдадут оружие обратно.

– У меня его нет, – сказал я правду.

– Вы не являетесь резидентом, что, честно говоря, относительная редкость для гостей Центра, – продолжил проверяющий. – Но вас это нисколько не должно ограничивать, потому что перед посадкой вы были проверены и получили доступ.

– А если бы не получил?

– Вас бы сбили, – проверяющий улыбнулся, – но такого исхода на моей памяти не было. Обычно запрет уже в воздухе получают летчики-любители, которые из своего летного интереса решают пересечь пустыню. Они должны заранее сообщать свой маршрут, но иногда этим пренебрегают. Тогда при подлете с ними связывается диспетчер и требует от лица военных сил Ливии развернуться. Если летчик игнорирует приказ, наше зенитное орудие пускает очередь в воздух перед мордой самолета.

– А на машине к вам не добраться?

– Можно доехать на машине, это займет часа три. Но такой же проверки не избежать.

– Поскольку я не резидент, мне нужно с собой носить какой-то пропуск?

– Здесь он вам не понадобится. Места, куда вам разрешается зайти, будут открыты для вас сами по себе.

Проверяющий закончил нажимать на своей приборной панели последние кнопки, и матовые двери разъехались, открыв проход в большое пространство. Моему взору открылись высоченный потолок, круглый ресепшн посередине, мозаика кадушек с высокими деревьями, много лавочек и столов, а чуть подальше – вывески кофеен. Вокруг были люди в строгих, но не официальных костюмах. Многие шли по своим делам, некоторые занимали случайное место и вели беседу. Я тоже выбрал для себя столик, сел за него и принялся рассматривать виды за стеклянной стеной. Высокие бледно-красные скалы были пронизаны черными жилами и казались неприступными. От здания до них на несколько километров простиралась ровная пустынная поверхность. Высоко над скалами висело ослепительное солнце. Можно было представить тот жар, которым оно накаляло атриум. Но внутри была комфортная температура, а из-за обилия трехметровых деревьев создавалась иллюзия нахождения в свежем лесу. Сочетание безжизненного внешнего мира снаружи и пригодных, даже приятных, условий внутри восторгало. Здание являло собой оазис, но из-за массивных перекрытий под крышей напоминало о том, что является цитаделью. Вскоре ко мне подошел мужчина. Он был молодой, коротко стриженный, гладковыбритый, в рубашке и пиджаке. На поясе блестела аккуратная яркая бляха кожаного ремня, а на руке красовались квадратные механические часы. Немного большие для такого выдержанного стиля.

– Конси? Очень приятно, – мужчина протянул руку.

– Добрый день, – мы обменялись рукопожатиями.

– Вы у нас первый раз, а мы всегда рады гостям.

– Честно, я чувствую себя шпионом. Кажется, я не должен был даже узнать об этом месте.

– Вы вражеский агент? Тогда мы поступим с вами в рамках гуманитарного права, – мужчина рассмеялся. – Меня зовут Луньер Фриветта, вам должны были сообщить обо мне на контроле.

– Да, все так. Сказали, что ходить по зданию можно только с вами.

– Запрета на самостоятельное перемещение нет, просто вы можете заблудиться.

– Вы же знаете, что я не резидент. Меня сюда привезла девушка-резидент. Только сама она улетела, – я начал по-детски оправдываться.

– Ну конечно. Нам все известно. Вы думаете, в стенах Центра есть хоть толика неопределенности и неизвестности? – улыбка не сходила с его лица. Было видно, что у него хорошее настроение. – Давайте найдем укромное место где-нибудь в том конце этажа, а то здесь многолюдно. Заодно пройдем мимо бара, и я возьму нам кофе.

– Вы очень добры, удивляет такое гостеприимство. Что ваше, что при прилете.

– А, по-вашему, мы должны быть как роботы, без эмоций: вы-а-рес-то-ва-ны-доб-ро-по-жа-ло-вать, – Луньер пародировал стереотипный голос робота. Я улыбнулся, этот человек точно умеет располагать к себе людей. Мы взяли кофе и заняли глубокие деревянные кресла друг напротив друга. Весь поток людей остался в коридоре, а мы теперь находились немного сбоку, спрятанные от всех декоративными низкими деревьями. Луньер продолжил:

– Вы у нас задержитесь до утра, как мне передали. Так что я могу сориентировать вас по всем вопросам работы этого места.

– Как он работает? Как работает Центр?

– Вы имеете в виду отель, или ресторан, или фитнес, или контрольная панель? Что бы вы не выбрали, здесь все работает круглосуточно и бесплатно.

– Нет, я спрашиваю вообще про весь Центр. Вита рассказала про вас в общих чертах, но мне в ее версию слабо верится.

– Разрешите, я спрошу. Как вы представляете нашу работу?

– Ну, если прямо грубо…– Я подбирал слова, чтобы случайно не обидеть Луньера.

– Вы секретная организация, следящая за всеми людьми.

– А по выходным пытаем Джеймса Бонда здесь этажом ниже, – пошутил мой сопровождающий.

– Да, а в конце он все равно умудряется вас взорвать, – я специально отпустил едкую шутку, чтобы показать свои этические доминанты. По глазам Луньера было видно, что ему нравится парирование.

– Я люблю помогать прибывающим к нам резидентам. В качестве нерезидентов сюда чаще всего приезжают их дети или супруги, которые уже давно все знают. Никто не наведывается к нам с целью развлечения, только – ради собственного расследования.

– Собственного – по их просьбе? Есть что-то, что нельзя говорить по телефону, только очно и здесь?

– По нашему телефону можно говорить, конечно, все. Собственные – это когда они сами хотят поиграть в Шерлока Холмса или, наоборот, в Мориарти.

– Говорите загадками.

– Ну вот, вы… Ваш запрос не обычный, но и не уникальный. Я с удовольствием вам все расскажу, только не знаю с чего начать. Давайте так, вы наверняка видели работу Центра. Это все, что обеспечивает жизнь резидента. Его секретарь, его водитель, его домработник, его оператор по телефону – это все пользовательский интерфейс. Есть еще невидимая часть, то что называют безопасностью. Скажем, резидентам требуется встретиться на необитаемом острове. Мы обеспечиваем безопасное пользование островом, трансфер туда и обратно, снабжение.

– Вы описываете себя как консьерж-сервис. Но я видел совсем другую вашу сторону.

Луньер улыбнулся, будто знал историю про Сентидо:

– Пираты-контрабандисты, ядовитые водоплавающие змеи, отсутствие пресной воды, тайфун – все это может появиться на острове, который приглянулся резиденту.

– Это все симулякры. Искусственная реальность, – настаивал я.

Было видно, что ему нравится меня убеждать:

– Это настоящая реальность. Мы можем навести справки о змеях и отправить ловцов для зачистки территории. Мы можем собрать данные погоды, увидеть надвигающийся тайфун и предоставить резидентам военные крейсеры вместо их яхт. Мы начинаем следить за островом круглосуточно сразу после получения цели.

– Чтобы, если что, обнаружить туземцев-людоедов?

– В нашем случае были не туземцы, а контрабандисты. По снимкам со спутника можно было увидеть, что к острову швартуется рыболовецкий траулер, экипаж из семи человек. Потом дрон самолетного типа с тепловизором отследил их перемещения в глубине леса. А десантная группа нашла по тем координатам подземный склад кокаина. Его уничтожили, затем траулер подорвался на дрейфующей подводной мине, – Луньер говорил настолько уверенно, что я начал верить в историю, будто он в ней участвовал.

– За контрабанду разве убивают? – задал я глупый вопрос.

– Мы не были уверены в местной полиции. В случаях ареста в порту возникал риск того, что они передадут дела подельникам вместе с координатами тайника. Мы могли прикрутить сюда идеологию, что убиваем убийц, ведь наркотики – это зло. Но, честно, наши агенты – очень прагматичные и, в то же время, творческие люди. А мина, получается, – очень красивый и надежный способ сломать цепочку наркотрафика хотя бы на месяц.

– Вы говорите об этом с таким упоением, будто пересказываете триллер. Получается, вы – элитная частная военная организация со связями в правительстве. В ваши обязанности входит защита интересов резидентов, – я говорил уверенным голосом, хотя сам слабо представлял, что имею в виду.

– Посмотрите на проблему глобальнее. Наша работа станет затруднительной, если мы будем согласовывать ее с местными властями. Но еще сложнее прятаться на конспиративных квартирах и передавать шифры, по-разному завязывая шнурки. Мы любим эту тематику, нас всему учили, но только в качестве исторической справки и тренировки для ума. В самом начале задача Центра была согласовать работу всех спецслужб. Потом произошла унификация, и теперь нельзя говорить «разведка США» или «разведка Китая». Есть просто Центр с агентами в США и в Китае, – Луньер объяснял медленно, потому что знал, как может выглядеть его повествование в глазах непросвещенного. Он выдавал каждую новую порцию фактов с большим удовольствием, смакуя всю красоту выстроенной системы.

– Звучит невероятно, – сказал я. – Будто существует мировое правительство, а вы поддерживаете его режим на всем земном шаре.

– Правительство же от слова «править», а это, боюсь, плохо описывает жизнь резидентов. Хотя они и стоят во главе всех больших стран, а мы сопровождаем их интересы, нельзя говорить о нашем мироустройстве, как о мировом правительстве. Есть резиденты, есть мы, есть страны со своими интересами. И это не совсем иерархия. Мы, можно сказать, договорились жить вместе.

– И вы каждый день зачищаете острова для вечеринок? – это прозвучало немного грубо.

– Конечно, нет. У Центра много граней, и все они прекрасны. Он оберегает резидентов и обеспечивает их право на все; защищает их власть на высших постах во всех странах; заботится о наследовании резидентского права и о будущем всего мира. Объем работы при выполнении нашей миссии огромен.

– А в чем конкретно заключается защита власти?

– Взять, хотя бы, слежку и идентификацию людей. Мы старательно подключаем свои «глаза» и «уши» к городским камерам, телефонам, умным домашним устройствам по всему миру.

– Паноптикум. Тюрьма, где не знаешь, следят за тобой или нет. Чтобы все боялись лишнего слова сказать даже дома.

– Я чувствую, вы не можете выйти из шаблона классических антиутопий. Давайте еще раз, – Луньер хоть и говорил жестко, это не звучало грубо или оскорбительно. – Мечты диктатора о том, чтобы все ходили по струнке, – это мечты нашего резидента. Если он захочет в своей стране устроить диктатуру – мы поможем. Но у самого Центра нет политических амбиций. Мы занимаем вершину силовой пирамиды, большего взять нельзя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.