«Призрачного лейтенанта»

Глава 2

Чем ближе она подходила к огневой точке, тем все больше сжималось сердечко от внутреннего напряжения. Щели амбразур, словно глаза какого-то сказочного монстра, наблюдали за ней. Она подошла к главному входу. Дверей уже не было. От них остались лишь массивные петли. Охотники за металлоломом постарались. Девушка протиснулась внутрь и прошла в полутьме извилистых коридоров в комнату, из которой была видна дорога. Деревянная массивная станина для пулемета, трубы вентиляции, толстая броневая заслонка на амбразуре, создавали впечатление мощи этого объекта, и лишь осыпавшаяся штукатурка и надписи на стенах, не всегда приличные, давали понять, что эта мощь осталась в былом. Катя посмотрела в бойницу. От реки широкими волнами быстро надвигался густой туман. На это явление природы не было и намека, когда она покидала берег реки. Этот туман вызвал у нее какой-то панический страх. Она боялась оставаться одна в этой непроглядной каше, да еще и в каком-то бункере. Еремина двинулась обратно, но споткнулась и упала. Не мудрено и упасть при таком освещении, зацепившись за кусок торчащей из пола арматуры. Ей показалось, что она на какое-то мгновение даже потеряла сознание. Когда выходила обратно, то через открытую дверь сияло солнце. Странно?! Солнце и главное дверь! Ни того, ни другого, пять минут назад не было и в помине. Пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы так не слепило.

– Стой! Стрелять буду! – рявкнул рядом чей-то перепуганный голос. Она сфокусировала взгляд. Перед ней стоял парень в непонятной военной форме с винтовкой наперевес.

– Отставить Сидоров! Ты, что в девку решил пальнуть? – появился и второй человек, в таком же одеянии. Тут что кино снимают? – мелькнуло у нее в голове. Ни каких камер видно не было.

– Ты, что в доте делала? – более строго спросил ее немолодой усатый мужчина.

– Сержант Петренко, что тут у вас происходит? – вынырнул неизвестно откуда, еще один военный. Принимая во внимание командирскую интонацию голоса и небольшое различие в форме одежды, можно было сделать вывод, что он тут самый главный, хотя по возрасту уступал другим. Розыгрыш? Скрытая камера? Что это, в конце концов? – не могла понять Еремина, что происходит на самом деле. Когда от дороги послышались еще голоса, и она увидела грузовик, который постоянно показывали в военных хрониках, она по-настоящему испугалась. Это, судя по всему, были красноармейцы, и значит, она оказалась в прошлом. Могло такое быть? Нет, конечно! Это противоречило всем законам физики. Но, не будет же «Беларусь фильм» отправлять группу ряженых, чтобы разыграть приезжую москвичку? Кто она такая? И самое главное дверь в этот злополучный дот. Ее ведь не было, а теперь она висит как новенькая. Такое не подделаешь.

– Товарищ лейтенант, красноармеец Сидоров обнаружил в доте дiвчину, – с украинским акцентом доложил усач.

– Кто такая? Как очутилась на военном объекте? – потребовал пояснений лейтенант, еще не окрепшим мальчишеским голоском. Катя лихорадочно думала, что ответить. Ситуацию с перемещением во времени она будет анализировать потом, сейчас необходимо сказать что-то правдоподобное. По урокам истории она помнила, что в сталинские времена особо с людьми не церемонились. Брякни она о путешествии во времени и где окажется? Страшно и подумать!

– Мы с ребятами рыбу ловили, а тут дождь начался. Я решила спрятаться в бункере, а мальчишки уехали, и бросили меня, – выдавила из себя Катя, как можно жалостливей.

– Нашла где прятаться! Это же военный объект. Боец Сидоров, а ты где был? Зачем сюда поставлен, если у тебя гражданские люди по объекту, словно по дому гуляют? – наскочил лейтенант на подчиненного.

– Так, ни какого дождя не было, – неуверенно стал оправдываться солдатик.

– Проспал! – пригрозил кулаком красноармейцу Петренко. Тот понуро опустил голову. Наверняка подобное с ним и впрямь случалось.

– А если шпиен проберется, а ты спишь? Как такому можно что-нибудь поручить? – насмехался над бойцом сержант.

– Что с дiвчиною робить будемо? – ждал Петренко дальнейших указаний.

– Документы есть? – напустил на себя строгости командир. Ну, какие у нее документы?

– Сидоров проверь, ничего она там не оставила?

Часовой метнулся внутрь дота и появился с купальником в руках. Слава Богу, что пакета не нашел! – благодарила Еремина высшие силы, представляя, сколько бы вопросов возникло у военных относительно полиэтиленового пакета.

– Смотрю вы барышня не простая. Ногти накрашены, в ушах золотые серьги и платьице не дешевое. Явно не пролетарского происхождения, – произвел внешний осмотр молодой офицер.

Вот она классовая ненависть, над которой Екатерина потешалась, свысока относясь к сокурсникам из бедных семей. Воздалось, что говорится со сторицей.

– Родители чай не рабочие? – начал следствие лейтенант.

– Служащие, – призналась девушка.

– В Москве в министерстве служат. Я здесь у тетки в гостях.

– В Москве? Каком в таком министерстве? – подозрительно прищурился военный. Девушка поняла, что совершила ошибку, но ту же исправилась: « В наркомате».

Услышав слово, Москва парень поправил пилотку и одернул гимнастерку.

– Значит, приезжая и документов нет?

– Так вот, товарищ лейтенант, что я обнаружил – протянул Сидоров в его сторону находку.

– Сидоров, что вы мне женские трусы тычете? – возмутился командир.

– Сами же сказали, чтобы я посмотрел, – пробормотал солдат. Сержант Петренко взял вещички у красноармейца и отдал их девушке.

– На фотоаппарат не похоже. Может, отпустим барышню? Ну и шо, что ногти накрашены? Сережки тоже, вроде как не запрещены, – явно благоволил к ней Петренко.

– Мы шо, будем сдавать ее в комендатуру? Оконфузимся по полной. Представляете, что в батальоне говорить станут? Лейтенант Володин, девок по пляжу ловит и в комендатуру свозит. Делать ему, что ли нечего? – решил по-своему надавить на начальство сержант.

– Вы тезисы товарища Сталина о классовой борьбе читали? Партия требует проявлять бдительность. Кругом замаскированный враг, – высокопарно заявил Володин.

– Как бороться с девками, я и без товарища Сталина знал. Вот тебе и классовая борьба, особо на сеновале, – издевался Петренко.

– Мы и так проявили пролетарскую бдительность и проверили даже нижнее белье. А если еще и с Москвой маху дадим, то кто-то получит по шапке, – сказал сержант и недвусмысленно посмотрел в сторону лейтенанта.

– Ну, хорошо. Можете быть свободной, – смилостивился командир. Еремина негнущимися ногами зашагала в сторону шоссе. Сзади нее о чем-то спорили лейтенант и Петренко.

– Постойте! – окликнул ее Володин. У девушки оборвалось все внутри. Все, пропала!

– Мы можем вас подбросить до города, – вместо слов об аресте, предложил командир Красной Армии. Отказаться было нельзя. Молодой начальник вместо того, чтобы занять место в кабине грузовика, залез в кузов и протянул руку москвичке. Петренко смахнул пыль с лавки, и Еремина устроилась между сержантом и Володиным. Полуторка затарахтела мотором и не спеша вырулила на шоссейную дорогу. Сказать, что девушка была в шоке, это ничего не сказать. Оказаться неизвестно в каком году, это еще то приключение. То, что это Советский Союз раннего периода понятно, если уходить от разговоров на политические темы, то продержаться можно, но отсутствие документов и денег очень осложняли ее положение.

– Как вас зовут? – не стал играть в молчанку молодой военный.

– Катя, – представилась она.

– Лейтенант Володин, можно просто Сережа. Вы Катя, на меня не обижайтесь. Сейчас время такое. Надо быть идеологически подкованным и следить за политической обстановкой в мире. Международный империализм во главе…, – начал урок политпросвещения красный командир, но едкое замечание Петренко остудило его пыл.

– Товарищ лейтенант, что вы, в самом деле? Мы же не на митинге. Поговорили бы о чем-то другом.

– Вот так всегда! Пожалуюсь я на вас, Петренко, нашему политруку. Дремучий вы человек. Пусть он вас просветит немного, – возмутился Володин, но тему все же сменил.

– Вы в Москве, где живете?

Хороший вопрос, особенно если живешь в Черемушках. Что ответить?

– В Марьиной Роще, – назвала Катя район столицы, о котором знали многие, даже не москвичи.

– Слышал о таком, – кивнул парень.

– Учитесь или уже работаете?

– Учусь, в медицинском институте, – обозначила свой статус Еремина.

– И как у вас относятся к этим элементам буржуазной культуры? – посмотрел парень на ее ногти и серьги в ушах. Катерина подогнула пальцы.

– Вы комсомолка?

Эта участь ее миновала, и она ни сколько об этом не жалела.

– Я не комсомолка. Не доросла до этих высот, но стремлюсь, – назвала Катя программу «минимум» на ближайшее время. Если тут застрять, то и в партию придется вступить. Сержант, уловив сарказм в ее голосе кашлянул, а Сережа Володин все принял за чистую монету. Затем спросил о мавзолее Ленина. Была ли там Катюша? Видела ли товарища Сталина? Она ведь москвичка, а все митинги и демонстрации зачастую проходят на Красной площади. Еремина изворачивалась, как уж на сковородке, чтобы отвести от себя любые подозрения. Так, как она врала этому молоденькому лейтенанту, она не врала даже своим педагогам в институте. Девушка только и думала, что скорее бы они приехали, чтобы проститься с докучливым военным. Когда грузовик въехал в черту города Катя, поняла, что ее приключения только начинаются. По внешнему виду военных и направленности вопросов Сережи, девушка догадывалась, что очутилась в тридцатых годах двадцатого века, но в каком конкретно еще не разобралась. Полоцк начала 20 века и образца 1995 года имели огромные отличия. По сути, тот Полоцк можно было назвать большой деревней. Наряду с кирпичными постройками здесь основную массу территории занимали деревянные срубы. Если центральные улицы имели твердое покрытие, то другие второстепенные дороги были грунтовыми. Для глаз Кати все выглядело очень убого. Полуторка притормозила возле центральной площади. Девушка поняла, что ей надо выходить. Вот ведь вопрос, куда? Сержант заметил ее замешательство, но расценил его по- своему.

– Товарищ лейтенант, вы бы проводили девушку.

Володин бы и сам был не против провести время с красивой москвичкой, но как это сделать он не знал.

– Но нам еще на склад попасть надо, – придумал он не существующую проблему, стесняясь воспользоваться предложением Петренко.

– Какой склад в субботу? У начальника склада выходные, а без него никто, ничего не выдаст. В лучшем случае надо будет туда ехать в понедельник. Так, что у вас два дня в запасе. В батальоне, тоже никого, – тонко намекал сержант, что парень смело, может поухаживать за девушкой, и никто его искать не станет.

– Ну, смотри мне Петренко, чтобы в подразделении все было в ажуре! – пригрозил Володин пальцем своему подчиненному и спрыгнул с борта грузовика, чтобы подхватить Екатерину. Сержант только улыбнулся. Машина уехала, и они остались на дороге вдвоем.

– И где вы живете? Разрешите, я вас провожу домой?

– Чего туда спешить? Тетка у меня в суточном дежурстве в больнице. Может, просто погуляем? – выкрутилась Катя. Куда она поведет военного? Хорошо, что узнала от сержанта, какой сегодня день недели. Еще бы месяц и год узнать. Парень был в восторге от предложения знакомой. Он даже такого и не ожидал.

– Я в Полоцке впервые, так что жду ваших предложений, – отдала она инициативу в руки командиру Красной Армии. Он был рад стараться. Культурная программа была насыщенной. В городском парке потанцевали под звуки духового оркестра, городской пожарной команды. Кате пришлось освежить в памяти уроки танцев относящихся к вальсу. На своем выпускном она танцевала его. Здесь это был самый популярный танец. Сережка, как партнер, не чета Виктору. Неуклюж и стеснителен. Полоцкие девчата, косо посматривали на неизвестно откуда взявшуюся модницу, в красивом шелковом платьице. Местная легкая промышленность предпочитала в своих изделиях использовать ситец. Даже платья не из столь дорогого материала, выглядели достаточно мило, в сочетании с белыми носочками на ногах представителей слабого пола. Военных на танцевальной площадке хватало, но в основном это были красноармейцы. Кате посчастливилось очаровать представителя младшего командирского состава, поэтому в ее сторону и бросали завистливые взгляды потенциальные конкурентки. Для Ереминой все происходящее смахивало на кадры какой-то художественной киноленты довоенного периода. Косички, платочки, носочки, оркестр играющий вальс «На сопках Манчжурии». Неужели это все происходит с ней? Когда же закончится этот сон? Потом они ели мороженное пломбир, с неповторимым вкусом фисташки. Она такого никогда в своей жизни не пробовала. Катя как могла, оттягивала момент, когда настанет время прощаться. Парень украдкой доставал из кармана часы луковицу и посматривал на время. Ей не куда было спешить, она наслаждалась жизнью, пока это было возможно. Покатались на качелях, и Сережа пригласил ее в кино. Вот тут для Кати наступило прозрение. Не от вида дома, который претендовал на звание кинотеатра, а от афиши на его стене. Вернее даже не самой афиши, а дате, которая стояла под ней. Суббота 21 июня 1941 года. У Ереминой перехватило дух. Завтра начнется война! Знают ли эти улыбчивые люди, что их ожидает 22 июня? А, что будет с ней самой? Куда бежать, что делать?

Когда Володин безудержно смеялся над комедией «Веселые ребята», она тайком вытирала слезы с глаз. Люди всегда хотели знать будущее, но приносят ли такие знания радость? Она знала, что завтра начнется война, но ничего изменить не могла и даже сказать об этом была не в праве, ради собственной безопасности. Солнце закатилось за горизонт, и добропорядочная девушка давно бы попросилась домой, но Кате идти было не куда. Они устроились на лавочке на берегу Двины. Сережка рассказал все о себе. Где вырос, как попал в РККА, есть ли у него девушка. Даже под страшным секретом поведал, что они делали у законсервированного дота. Простой советский парень с запудренными пропагандой мозгами о классовой борьбе и прочих политических шаблонах. Но это даже не его вина, время было такое. Когда его круглые часики с откидной крышечкой показали полночь, он решительно засобирался в часть. Что его могло остановить? Только поцелуй девушки. Она сделала это сама. Впилась ему в губы, обхватив руками шею. Лейтенант был ошарашен таким напором. Почему так поступила? На это было две причины. Первая, не сидеть же самой на лавке до утра? Так и милиционер мог подойти и попросить документы, которых у нее не было. Вторая причина, это жалость. Сережка молодой не целованный лейтенантик, которому возможно предстоит погибнуть в предстоящей смертельной круговерти, так и не испытав, что такое девичий поцелуй. Она одарила его такой радостью, как одаривает королева своим внимание вассалов. Кстати, целоваться он не умел. Время до утра у нее еще было, чтобы заполнить этот пробел в обучении. Володин оказался прилежным учеником и даже с инициативой, если судить по его рукам, тискающим грудь Екатерины. Большего она ему все равно не позволит, но и лишать этого удовольствия не станет. От признания в любви до похода в ЗАГС их отделил гул самолетов. Такой глухой, надрывный. Явно летели груженные. Девушка даже знала кто. Сергей снова достал часики. Начало пятого.

– Учения, что ли? – недоумевал ухажер.

– Летят от границы, – тут же он сам засомневался в своих словах.

– Это не наши, – уверенно ответила Еремина.

– Вы, что в самолетах разбираетесь?

– Возле нас Тушино. Мы всегда бываем на авиационных представлениях. Это немецкие самолеты, – уверенно заявила Катя.

Аргумент с Тушино прошел.

– Провокация? – последовала следующая версия.

– Нет, Сережа, это война! – с такой уверенностью в голосе произнесла девушка, что он больше и не переспрашивал. Володин сорвался с места и побежал к расположению части.

Полоцк не бомбили. Здесь не было больших воинских частей. Немцы наверняка хотели сохранить для себя этот транспортный узел. Утром город ожил. Люди собирались группами и переговаривались, озираясь по сторонам. Уличные динамики сообщили, что в полдень выйдет важное правительственное сообщение. К двенадцати часам у всех динамиков города собрались толпы горожан. То, что она когда-то слышала по телевизору, теперь Катя слушала собственными ушами. Молотов обращался к советскому народу, сообщая о начале войны. Эти слова, звучащие из радиоточки, застывшие суровые лица людей, вся атмосфера заставляла, чтобы мурашки бегали по коже. Если рабочие и колхозники пытались осмыслить услышанное, то Катя упорно думала об одном, что делать? Как отсюда бежать? Первым делом отправилась на вокзал. Двухэтажное здание из красного кирпича уже было занято пассажирами. Люди толпились на перроне, ожидая хоть какого-нибудь поезда. Когда пришел скорый, Екатерина залюбовалась паровозом, который пыхал паром и шумел, словно живое существо. Для основной массы ожидающих граждан, не было времени любоваться техникой. Начался настоящий штурм пассажирских вагонов. Взрослые и дети, мужчины и женщины, чемоданы, баулы, собачки, кошечки. Все смешалось. Проводники отбивались, как могли, пытаясь в первую очередь пропустить пассажиров с билетами. Несколько милиционеров взывали толпу соблюдать порядок, но призывы к разуму, оставались лишь призывами. От работников станции стало известно, что самолеты разбомбили поезд, идущий из Бреста. Такая информация лишь подливала масла в огонь. Катя поняла, что по железной дороге без денег и документов ей не уехать. Мало того, ей очень хотелось есть. Несостоявшийся шашлык остался в далеком 1995 году. Сейчас она была бы рада и краюхе хлеба. К сожалению, делиться провиантом с ней никто не собирался. С этой толчеи она выбралась в город. Полоцк, встретил ее длинными очередями в магазины и лавки. Выгребали все, керосин, соль, сахар, спички. Она попыталась попросить хлеба, но натолкнувшись на гневные высказывания в свой адрес, оставила эту затею. Так и побрела по улице голодная и не выспавшаяся. Деревянные домишки, перекошенные заборы и суетливо бегущие люди, вот основной пейзаж дня. Уставшая девушка присела на бревно, лежащее у тротуара, служившее здешним хозяйкам местом посиделок. В животе бурчало. Никогда бы не подумала, что чувство голода бывает таким ужасным. Девочка подросток набирала из колодца воду в два больших ведра. Когда она их подняла, то у Кати создалось впечатление, что девичьи ручонки вытянулись до самых колен. Красная от натуги девчонка тащила эти ведра, по одному ей известному маршруту. Еремина остановила подростка.

– Давай помогу.

– Не надо, я сама, – пыхтела горожанка.

– Давай, давай, – перехватила одно ведро москвичка. Вдвоем они нырнули в облезшие ворота одного из срубов на улице. Здесь во дворе, женщина в деревянном корыте полоскала белье.

– Это кто с тобой? – строго спросила она у дочери.

– Я, Катя, – представилась Еремина.

– Мой поезд немцы разбомбили, – соврала девушка, не зная, какую легенду придумать.

– Скорый? Из Бреста? – не то спросила, не то просто сказала женщина. Об этой трагедии знал уже весь Полоцк. Оставалось только подтвердить. Хозяйка поменяла воду в корыте, чтобы завершить стирку.

– Городская, наверное? – поинтересовалась женщина, оценив стиль одежды и внешний вид гостьи. Катя спрятала руки за спину. И дались им всем мои ногти?

– Из Москвы. Домой от тетки возвращалась и под бомбежку попала, – на ходу сочиняла Еремина.

– Прямо из столицы? – не останавливая работу, спросила белоруска.

– Из нее самой, – вздохнула путешественница во времени.

– И куда теперь?

Хороший вопрос, на который ответа у нее пока не было.

– Не знаю, Документы в вагоне сгорели. В чем была, в том и выскочила. Пока переночую на вокзале, а там посмотрим.

Тут залаял ранее молчавший пес, и над забором появилась голова небритого мужчины.

– Ну, что Дарья, кончилась ваша власть? Придет немец и за все спросит. Всем раздаст по заслугам, – зло произнес незнакомец.

– Чему радуешься Паша? Легче тебе станет, коль фашист на нашу землю ступит? Это мы еще посмотрим, кто кого, – тоже далеко не радостным голоском ответила хозяйка.

– Я порадуюсь, когда увижу своих обидчиков с петлей на шее, – донеслось в ответ.

– Рано ты Советскую власть хоронишь, – не рада была женщина этому визиту.

– Не выстоят комуняки супротив германца. Кишка тонка, – противно засмеялся визитер.

– А это что у тебя за краля? – облизнулся мужик, что кот на сметану, при виде Екатерины.

– Ступал бы ты своей дорогой, а то ведь пока немца дождешься, Советская власть и к стенке поставить может, – с угрозой в голосе произнесла Дарья.

– Она только это и научилась делать, Ничего, придет и наше время, – обронил незваный гость и скрылся из вида.

– Кто это? – перепугано спросила Катя.

– Пашка Круглов. Недавно только освободился. Мерзкий тип. Такому лучше на пути не попадаться, – просветила гостью хозяйка.

– Так я пойду? – не совсем уверенно спросила Еремина. Хозяйка выкрутила белье и, бросив его в миску, протянула емкость визитерше.

– Куда ты пойдешь? Опять на вокзал? Вот там тебя и будут ждать, такие как Пашка.

Дарья пошла к бельевой веревке, а следом Катька.

– Останешься переночевать у меня. Завтра видно будет. Ты хоть ела что-нибудь? – позаботилась о гостье женщина.

– Уже два дня ничего.

Мороженное она не считала. Разве это еда? Дарья пригласила ее в хату. Здесь за большим столом устроилась все семейство, младший сын Петя, дочка Рая, Дарья и Екатерина. Не хватало только хозяина. Тот был на работе. Москвичке насыпали тарелку борща и вручили деревянную ложку. Это был самый вкусный борщ, который она когда-нибудь ела. Еремина попыталась как-то отблагодарить хозяйку за кров и старалась помочь, чем могла. Правда получалось, что она больше путалась под ногами, чем помогала. Чтобы не докучать хозяевам осталась в доме сама. Теперь можно было ознакомиться с бытом советской семьи времен Великой Отечественной войны. Знакомство она начала с большой рамки под стеклом, в которой размещались семейные фотографии различных поколений. А еще в доме присутствовал портрет Ленина. Икон не было, а Ленин был. С религией насколько помнила Екатерина из курса истории, тогда боролись, но коль в доме присутствовал портрет вождя мирового пролетариата, то, наверное, хозяин являлся членом партии. Других версий у Кати не было. Вечером Дарья предоставила ей миску с водой для умывания и указала место ночлега, на металлической кровати, с пуховой периной и большими подушками. Еремина никогда в Москве и не подумала бы, что можно мыться в миске с водой и вместо того, чтобы просто поменять нижнее белье, его придется простирнуть, чтобы на следующий день надеть чистым. Добавив к стираным вещам на веревке и свои, она вернулась домой, где ей вручили, хоть и старую, но чистую ночную рубаху. Это конечно не комбинация, но тоже подойдет. Детвора оказалась глазастой и заметила на плече у москвички татуировку голубка, о чем долго шушукалась, смущая Катерину. После приключений в старом-новом Полоцке девушка думала, что уснет, едва коснувшись головой подушки, а нет. Пришло время проанализировать ситуацию. И как не крути, центром всех событий являлся Виктор. Эти его странные слова о продавце желаний. Он ведь так настаивал, чтобы она дала свое согласие. Но разве могут быть продавцы желаний? А попасть на 54 года назад можно? Выходило, что в этом мире нет ничего невозможного. Следующий и самый главный вопрос, насколько она здесь? За желания платили эмоциями и возможно даже жизнью. Второй вариант ей явно не подходил. И зачем она выбрала самый трудный вариант? Как можно найти себя и предел своих возможностей? По каким критериям об этом судить и кто будет это делать? Ну, например, поймет она свое предназначение в этом мире, а дальше? С этими мыслями и уснула. Разбудили выстрелы. За окном ночь, но луна светила достаточно ярко. Домочадцы приникли к окнам, прислушиваясь к происходящему за стенами дома. Дарья задернула шторки и немного взволнованным голосом приказала: « Всем спать».

Утром, выдав детворе задания ушла. Рая возилась у плиты, пытаясь разогреть утюг, которым собиралась гладить белье. Петька подметал в доме, а Катя чистила картошку, но это у нее не очень-то получалось. Раиса, завершив с печью, пока на ней грелся утюг, подсела к москвичке, чтобы помочь с картошкой. Девочка оказалась разговорчивой. Они быстро нашли общий язык. Рае было интересно, как живут люди в Москве, а еще она хотела посмотреть на «голубка» на плече у гостьи. Эту идиллию нарушила хозяйка, вернувшаяся с улицы. Дети, ждали, что она скажет.

– Сторожа в 35 магазине убили, а сам магазин ограбили. Милиция только, что приехала. С картошкой я сама разберусь. Ты давай белье, снимай, оно уже высохло, – дала она новое задание Катюше.

– Катька, скажи, только честно. Ты сидела? – акцентировала Дарья Петровна внимание на гостье.

– Нет, – удивилась Еремина такому вопросу.