Жемчужины и грёзы

– Раньше был. Сейчас тут проходят собрания.

– Так здесь у вас и самоуправление имеется? – подивился Хайме.

– Вроде того, – кивнула Лу.

Хайме ощутил в её голосе сильную усталость. Они шли уже пару часов и оба так и валились с ног.

– А я могу туда зайти? – поинтересовался парень, трогая руками дверь.

– Не стоит этого делать. Ты здесь ничего не знаешь. И пусть пока всё так и будет. Утром ты увидишь и узнаешь намного больше.

– Утром я отсюда уеду, – усмехнулся Хайме в ответ.

Оставаться тут надолго он был не намерен. С первыми лучами он пойдёт и уедет отсюда. На самом раннем поезде. И уже часов в девять окажется дома, в окружении родных стен. Сейчас он мог мечтать лишь об этом, ни что другое его так не заботило.

Они двинулись дальше. В следующем переулке стало заметно теснее, дорога стала уже и дома располагались так близко, что между ними с трудом было можно пройти. Интересно, как местные жители проходили там?

На сон оставалось уже совсем немного. Часа четыре от силы. Казалось, что солнце вот-вот начнёт всходить, прорываясь через облачные преграды, чтобы донести свой свет до всех вокруг. Хайме помнил, как мама однажды разбудила его посреди ночи, чтобы показать этот самый момент, когда начинает светать. Она поставила его на подоконник и указала на рвущиеся на свободу первые лучи. Мальчик завороженно смотрел на это, представляя, как какой-то небесный художник рисует это красками в реальном времени. Ему нравилось так видеть мир, надеясь, что всё именно такое, как он представляет.

От долгой ходьбы тело совершенно переставало слушаться, руки немели, а ноги казались ватными. К счастью, они наконец добрались до нужного места. Тут до Хайме дошло, что девушка таки решила пустить его к себе в дом. Что ж, он был рад, правда сейчас не в состоянии как-либо проанализировать такую резкую перемену. Видимо за время прогулки Лу убедилась, что ему можно доверять и решила пустить к себе. Его это устраивало, и он понял, что должен вести себя максимально тактично, не злоупотребляя доверием своей новой знакомой.

Во дворе дома можно было увидеть привычные морские принадлежности, которые очевидно достались девушке от отца. Разные сети, лезвия и даже лодка, лежали без какого-либо порядка. Видимо с тех пор, как Лу осталась одна, эти вещи более не пригождались. Правда и выбросить она их не могла, так как это была память. Как и в случае с татуировкой, такое можно было вырезать лишь вместе с кожей и добровольно бы она такого не сделала.

Ещё одной важной деталью был сад. Небольшой, но радующий глаз; он вызывал лёгкий диссонанс. Пока всё что видел в Вальбергене Хайме – жутковатые следы промысла, покосившиеся дома и неприятные люди. Посреди этого сложно было представить такой красивый и приятный пейзаж, пусть и не идеальный. Каждый куст бережно обрабатывался, немного неуклюже обрезанные листья вызывали какую-то теплоту. Словно речь шла о работе ребёнка, который ещё немногое умел, но делал всё от чистого сердца. Сад состоял из нескольких рядов растений. В основном здесь были разные цветы, из которых Хайме знал лишь ирисы. Их он видел в школьном учебнике биологии. На уроках парень не отличался внимательностью, так что вместо того, чтобы внимать слова учителя Корвина, тот листал учебную книгу и разглядывал картинки.

Лу зажгла фонарь, который висел на улице, чтобы озарить пространство рядом с домом. Перед её спутником открылся вид уютного здания с резными окнами. Сам дом был построен из простых брёвен, которые ладно соединили воедино. Хайме не удивится, если отец Лу сам его поставил. Он был уверен, что это сильный и волевой человек, в одиночку способный и не на такое. Своего отца Хайме не знал и потому чувствовал, как ему нравится этот сильный образ родителя, который обрисовала Лу. Хотел бы он так рассказывать о собственном папе, но увы.

Взойдя по ступенькам вслед за девушкой, Хайме оказался внутри дома. Девушка зажгла свет и перед ними открылось убранство скромного жилья. Кровать напоминала Хайме подобную из детского лагеря, жутковатые пружины в детстве его забавляли, а сейчас же скорее пугали. Стол и стулья располагались рядом, особенно выделялось то, что их соорудили из дерева. Хайме буквально видел на них следы сруба и разные сопутствующие круги, которые неизменно украшали каждое дерево. На столе располагались элементы посуды. Ничего особенного, стандартная такая утварь. Одна из ложек была сильно погнута и Хайме, уже полусонным голосом спросил:

– Что это с ней приключилось?

– Ничего такого. Она просто погнута.

– А зачем хранишь? Или может её можно обратно вправить?

– Не надо ничего с ней делать.

– Ладно, не злись. Я просто любопытствую.

– Это ложка моего брата.

– Так у тебя есть брат.

– Был, но теперь вот нет его. Ложку он сам погнул. Мне жаль её выкидывать.

Хайме сильно пожалел о своей бестактности. Его лицо стало красным. Ни один человек в «Грайм Рох» не мог застать Хайме врасплох. Какая бы ситуация на фабрике не была, он как-то умудрялся игнорировать замечания Элларда и не слишком приятные отзывы от других коллег. Он просто прибывал в неком вакууме. Их слова не трогали его, не доходили, оставаясь где-то за пределами гигантского пузыря, который он себе придумал. А этой девушке, с которой они знакомы несколько часов, удалось вдруг поставить его в такое положение. Удивительно.

– Я совсем не хотел обидеть тебя, Лу. Прости.

– Я не обижаюсь. Просто не трогай тут ничего.

10

Девушка показала Хайме небольшую комнату, где ему предлагалось разместиться. Парень надеялся, что это его первая и последняя ночь в Вальбергене, так что почти не обратил внимание на окружение. А между тем комната обладала своим шармом, налётом старины. В резном деревянном комоде было много книг. Все они были тщательно рассортированы по алфавиту. Никаких ярких обложек, всё просто и даже строго. Видно печатались они тогда, когда в моду ещё не вошли цветастые книги с красивым оформлением. Тогда бумажные сокровища не нуждались в роскошном оформлении, хватало того, что имелось в содержании. В ближайшем к Хайме книжном магазине уже нельзя было найти те самые старинные книги. Обычно там на полках красовались самые новые и дорогие экземпляры, но лишённые души. А в старых книгах же каждый миллиметр создавался с такой любовью, что едва ли можно было упрекнуть издателей в желании нажиться на ком-то. Даже пахли они совсем иначе. Приятный, хоть и резковатый запах чётко ассоциировался с духом ушедшего времени.

На стенах виднелись разные портреты, где можно было узнать Лу. Уже лёжа в твердоватой кровати Хайме рассматривал их. На одном из снимков она, будучи маленькой, сидела на коленях у отца и сильно улыбалась. Тот же выглядел сильно сдержаннее, хоть и тоже радовался. Слева же стоял брат, который выглядел отстранённо. В его взгляде читалось что-то неспокойное, будто он вот-вот взорвётся. И у каждого из них зелёные глаза. В очередной раз эта загадочная деталь. Что бы это значило?

На стуле парень приметил висящую куртку, и он вдруг с тревогой подумал: «А не комната ли это отца Лу»? От этой мысли стало как-то неуютно. Скромность же остального интерьера лишь укрепила его догадки. Скупое убранство, которое ограничивалось комодом, стулом, кроватью и тумбочкой. Если бы не фотографии, то вряд ли бы и промелькнула мысль, что в комнате кто-то жил, так в ней сильно ощущалась пустота и какая-то отрешённость.

Свет за окном долго не давал Хайме уснуть. Он без конца ворочался из стороны в сторону, в поисках удобной позы. Так продлилось часов до пяти утра, пока усталость таки не взяла верх. Хайме заснул в странном положении, когда одна рука служила своего рода подушкой для головы. Он никогда не издавал во сне громких звуков. Когда парень спал – казалось, что он без сознания, настолько тихим это было. В детстве мама иногда пугалась этого. Иной раз мальчик словно вовсе не дышал, и она в панике будила его, чтобы убедиться, что всё в порядке.

Спалось, несмотря на непривычность, Хайме довольно комфортно. Ему даже запомнился сон, где он собирал ракушки на берегу, идя вдоль морского берега. Мимо пролетали птицы, которые что-то искали в песке своими гигантскими неповоротливыми клювами. Одной из них даже удалось раскопать что-то живое. Правда Хайме уже не мог вспомнить что именно, да и в самом сне с трудом различал. Прохладный ветер, который весь сон не спеша следовал за ним, словно проник и в реальность. Проснувшись, парень ощутил его прохладу на себе. Окно, оказывается, было приоткрыто на ночь и поэтому Хайме проснулся поёживаясь.

Пробуждению в любом случае парень радовался. Наконец он может отправиться обратно на вокзал и уехать отсюда подальше. Впрочем, надо ещё попрощаться с Лу и поблагодарить за всё. Она как никак приютила его в такой непростой ситуации. И хоть Хайме недолюбливал людей, её бескорыстная помощь тронула его зачерствевшее сердце. Нужно будет обязательно как-то отблагодарить девушку, может заплатить? От этой мысли он сразу же отказался. Она в жизни не возьмёт у меня никаких денег, ещё и обидеться может. Надо придумать что-то другое.

Вдруг он вспомнил про открытку, которую нашёл на вокзале. Нельзя же так просто уехать и забыть о ней? Или можно? Хайме не знал, как поступить, однако затем предположил, что местечко не такое уж большое и найти нужный адрес не займёт много времени. Он достал из куртки открытку и снова начал рассматривать. В утреннем свете она показалась ему ещё более изящной. «Вальберген, улица Кракенфельд, 19» – в очередной раз прочитал Хайме. Что ж, надо просто узнать, где эта улица, отнести открытку и забыть об этом. Так его совесть будет чиста.

Лу позвала его завтракать. Хайме немного опешил от этого, рассчитывавший лишь на ночлег, он снова познакомился с гостеприимством девушки. Хозяйка дома взяла одну из тарелок и налила ему густого супа. И когда она успела его приготовить? В любом случае чуть смущённый радушием парень взял ложку и принялся дегустировать. В тарелке плавали кусочки капусты, картофеля и моркови. Хайме удивился этому, ведь в саду никаких овощей не было. В основном там встречались лишь цветы, разве нет?

– Слушай, а откуда у тебя эти овощи? Знаю, вопрос глупый, просто не видел тут никаких магазинов. А у тебя в саду одни цветы.

Лу совершенно не смутившись ответила:

– Овощи я беру у соседей. Обычно мы меняемся. Здесь так принято.

– И что ты им даёшь взамен? – интерес Хайме лишь подогревался с каждой секундой их разговора.

– Как пойдёт. Бывает нужно помочь по дому или в их саду. Отец обменивал рыбу на овощи. Но это было давно.

– Суп, он очень вкусный. Да и в целом спасибо тебе. Может что-то нужно взамен за помощь? Только скажи, я всё найду.

– Мне ничего не нужно, – Лу задумчиво водила ложкой по своей тарелке.

Хайме показалось, что она рисует узор. Её зелёные глаза не давали ему покоя. Он выпил стакан воды.

– А ты случайно не покажешь мне улицу Кракенфельд? Мне нужен девятнадцатый дом.

– Улиц у нас не очень много. Так что найти будет не трудно. Я покажу.

– Да, и, если можно, давай сейчас. Мне ещё нужно вернуться на вокзал и поехать домой.

– Ладно, сейчас пойдём. А что там у тебя?

– Открытка с адресом.

– Ты нашёл её на вокзале? – оживилась девушка, отставив суп в сторону.

– Ага, на одной из скамеек. Перед тем как встретить тебя.

– Давно их не было.

– Их?

– Да. У нас здесь иногда находят такие открытки. Говорят, что уже каждому жителю приходило.

– И что на них?

– Я не видела. Мне ведь такая не приходила.

Хайме достал открытку, чтобы показать ей.

– По-моему тут ничего такого. Кит нарисован. От кого это, интересно.

Девушка взяла открытку в руки и принялась разглядывать. Она осторожно провела рукой по ней.

Их разговор громкий стук в дверь. Лу встала со стула и направилась открывать, оставив Хайме наедине со своими мыслями. И что это за открытки такие. И кто их шлёт? А главное – зачем?

Тем временем Лу с кем-то говорила, у входа. Это была какая-то не молодая женщина с грубым голосом. До Хайме долетали лишь обрывки фраз, из которых он с трудом что-то разбирал. Его ночные приключения похоже не кончились и предстояло ещё разгадать небольшую головоломку.

11

Женщина на несколько секунд высунула голову из-за двери, разглядывая недавно прибывшего. Взгляд этот казался совсем уж безжизненным, от него сквозило холодом и на душе становилось неуютно. Хайме заметил, что её седые волосы несмотря на возраст, были довольно неплохо уложены. Видимо ей таки удаётся ухаживать за собой, даже живя в такой глуши. Больше всего её выделяло платье, которое похоже было сшито из разных обрезков других одеяний. Наверное, достать здесь новую вещицу проблемно, так что женщина могла сшить такое самостоятельно. Он бы не удивился, будь это так.

Она что-то буркнула под нос и покинула дом. Хайме догадывался, что и она не слишком рада его прибытию. Тот же в свою очередь чувствовал сильное недовольство. Незнакомые люди делали о нём выводы и уже словно объединялись против него в группу, ведомые лишь какими-то домыслами. Того и гляди, начнут виллами кидаться. Он не сомневался, что и таковые у них имелись.

– Что ей было нужно? – довольно резко спросил Хайме, с не слишком довольным лицом.

– Карла всегда лезет с вопросами. Ей надо знать про каждого в городе. Когда пришёл, откуда.

– И что, ты ей рассказала?

Хайме взволнованно ждал ответа.

– Только то, что сама знаю. От неё ничего не утаишь. Так уж всё устроено. Она одна из старейшин. Ей положено знать о каждом шаге, иначе добра не жди.

– Мне всё меньше хочется тут оставаться.

– Я знаю, здесь не лучшее место. Но я никогда не покидала его.

– Да где угодно лучше, чем тут. Давай быстро отдадим открытку, и я уберусь отсюда.

– Пошли.

Она ответила так сухо и холодно, что Хайме растерялся. То ли она устала, то ли ей тоже хочется побыстрее покончить с этим.

Вокруг чувствовалась атмосфера утра, с его постепенно пробирающей прохладой. Которая и морозила, и бодрила одновременно. В утреннем убранстве город выглядел менее мрачным, и даже в целом мог сойти за вполне приятный. Правда никто не торопился выползать на улицу. Тишина по-прежнему оставалась единственным саундтреком улицы.

Впрочем, в безлюдности можно всегда найти плюс. Никакого лишнего шума и беспокойства. Просто наслаждаешься звуками природы и иногда приветствуешь редко мелькающих в переулке соседей. Пожалуй, в таком разрезе жизнь за городом уже не казалась такой уж плохой. В очередной раз Хайме поймал себя на мысли, что словно пытается найти причину, чтобы задержаться ещё. Оценивает это место с разных сторон, будто намереваясь провести здесь по меньшей мере отпуск. От такого ему тут же стало не по себе.

Они дошли до соседней улицы, где перед самым началом красовался указатель «Кракенфельд». В воздухе пронеслись запахи моря. Наверняка и здесь живёт множество моряков. Улица почему-то кончалась именно девятнадцатым домом, который они искали. Впрочем, распутывать эту загадку у Хайме не было желания. Пройдя почти всю улицу, он смог насчитать лишь шестерых жителей. Все остальные или не любили выходить или просто не были дома. Кто знает?

Пора войти и отдать открытку. Дом был относительно небольшим, с низкой покосившейся крышей. Лу жестом показала, что он может зайти первым. Девушка заинтересованно разглядывала окружение. Она ни разу сюда не приходила. Да и в целом видела этот дом впервые. И когда он тут появился?

Хайме шагнул, оказавшись у двери. Вот он момент истины. Парень сначала несмело, но потом более уверенно постучал. Деревянная дверь поскрипывала, чем изрядно действовала на нервы. Никакой реакции. Закрыто. Хайме сначала хотел просто уйти, но любопытство не давало ему покоя. Он подошёл к одному из окон и заглянул. Благо свет падал удачно, чтобы разглядеть внутреннее убранство.

– Что ты задумал? – поинтересовалась Лу.

– Не подумай, я ничего такого не замышляю. Просто хочу убедиться, что там действительно никого.

– Просто оставь открытку где-нибудь тут и идём.

– Думаю лучше положить её на видное место. Скажем в дверной проём просунуть.

– Делай как знаешь. Я понятия не имею кто тут живёт. Это странно, учитывая, как редко у нас бывают новые люди.

– Наверное ты просто не успела с ними познакомиться.

Произнеся это, Хайме вздохнул и подошёл к двери. Он достал открытку, снова повертел в руках. Странное чувство подсказывало ему, что её не стоит отдавать. Может лучше дождаться другого момента и вручить лично? Он что, уже собирается здесь задержаться. Ну нет. Лу глядела на это без особого интереса. Её зелёные глаза казались какими-то безразличными, будто их нарисовали на манекене.

12

По итогу Хайме всё же оставил открытку в дверном проёме, решив, что таскать ту с собой ему не хватит терпения. Да и раз он собирается уехать, то всё напоминающее об этом месте лучше поскорее забыть. Хотя кого он обманывает? Эти морские животные на открытке ещё долго будут преследовать его мысли. В воздухе тем временем пронеслись запахи морского берега. Похоже моряки возвращаются с работы, с крупным уловом.

Хайме ощутил прилив сил и был готов двигаться обратно, в сторону вокзала. Он уже понемногу представлял, как расскажет об этом странном месте паре немногочисленных друзей. Никого ближе их у него не было. После смерти матери вся жизнь резко превратилась в какое-то странное серое пятно. Он как одинокий канатоходец балансировал, чтобы не упасть, удержаться на плаву в этой жизни. В зале ему никто не хлопал, и кажется лишь директор цирка – начальник «Грайм Рох», изредка подбадривал его сомнительными выкриками.

Лу вдруг стала выглядеть встревоженной. Она запустила руку в волосы и пальцем поманила Хайме к себе.

– Что происходит? Я не понима…

Девушка одёрнула его.

– Тише. Мы ведь не хотим проблем. Так?

Хайме понимающе покачал головой, хотя на самом деле в глубине души он понятия не имел, что происходит. Но Лу он уже доверял, так что без лишних колебаний перешёл на более низкую громкость.

– Эти люди могут нам навредить? Или я чего-то не понимаю.

Неподалёку мелькнул силуэт Ларса, того странного моряка, которого они видели ночью. Хайме вновь ощутил неприятный холодок по телу.

– Они не любят чужих. Поэтому чем скорее ты уйдёшь, тем лучше. Я не должна была тебя приводить. Но теперь ничего не поделаешь.

– Значит мне как можно скорее нужно убраться отсюда. Послушай, а как же ты?

– Я живу здесь всю жизнь. Мне ничего не грозит. Но вот тебе нужно уходить.

– Здесь опасно. Ты можешь уйти со мной.

– Спасибо за твою доброту. Но я не могу всё бросить. Этот город как проклятие, не отпускает меня.

– Как знаешь, тогда помоги мне поскорее выбраться. Я больше не хочу и лишней минуты здесь задерживаться.

– Идём.

Девушка повела его обратно, осторожно оглядывая дальнейший путь. Пока на ближайшей улице было тихо, и они могли спокойно её пройти. Город заметно оживился, Хайме начал слышать непривычный для этого места шум. Будто всё в один миг ожило, пробудившись ото сна. Но вместо приятного ощущения при этом он испытал немалый страх. Если бы Лу ещё хоть немного рассказала об этом месте. А пока он лишь нервировал себя догадками.

По тропе из уже привычных плит они вышли к какому-то высокому зданию. Высокому по меркам этого городка. На втором этаже мелькал свет, правда Хайме не мог разглядеть от чего он возникает. Деревянное здание больше всего походило на церковь столетней давности. И зачем они строили всё из дерева? Неужели не нашлось материала по практичнее?

Хоть Хайме и повредил ночью ногу, сегодня уже почти не чувствовал боли. Наверное, усталость сказалась на том, что рана ощущалась куда более значительной и опасной. А сейчас он шагал с новыми силами, не обращая внимания на небольшие спазмы. Желание убраться, пожалуй, оставалось главным, что им двигало.

Они затаились за деревянным зданием, ожидая, пока людей поблизости станет поменьше. Можно было рассмотреть некоторых из этих людей. Суровые, почти на одно лицо, люди дела, эти моряки выглядели порядком уставшими. Многие из них тащили на спине гигантские сети, словно это были мешки. Запах рыбы и тины теперь смешался ещё и с сильным ароматом табака. Трубка имелась почти у каждого и непременно использовалась. Не хватало разве что пьяной драки или громкой музыки. Чего-то такого.

Толпа направлялась куда-то в сторону того самого амбара, который попадался Лу и Хайме вчера. Они словно слаженное племя муравьёв двигались куда-то, готовые снести всё на своём пути. Обычные жители не торопились на улицу, видимо и им не слишком нравились пугающие лица бывалых моряков. Хайме видел, как из-за забора осторожно выглядывала та самая женщина, что приходила к ним. Карла. Интересно, она тоже их боится или втихаря восхищается.

Наконец моряки скрылись из виду, будто оставив в воздухе частицы своей агрессивной природы. Ветер качнул один из заборов дома напротив. Звук напугал Лу и Хайме тут же успокоил её:

– Не бойся, это просто одна из деревяшек от ветра так шумит.

– Я, я не боюсь. Просто я редко выхожу куда-то надолго. Сижу постоянно в саду. А эти звуки, от них не по себе. До сих пор не могу привыкнуть. В эту часть города я не хожу обычно.

– Что было нужно этим морякам?

– Они несут добычу. Складывают её в одном месте. Потом делят.

– А ты не участвуешь в этом?

– Мой отец ходил. А я всегда ждала его дома.

– Что будет если они меня увидят? – с тревогой спросил Хайме.

– Надеюсь этого не произойдёт. Здесь чужаки не приживаются.

Хайме на секунду закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и собраться с мыслями. В голове роились сотни разных неприятных вещей. Да что всем этим людям надо от него? Неужели простая ночёвка в городе обернётся какой-то серьёзной проблемой. Что тут происходит в конце-концов?

– Лу, я хочу знать, что творится. Пожалуйста, скажи мне правду. Я не могу так больше. Объясни мне хоть что-то.

Девушка явно хотела что-то сказать. Но словно язык в эту минуту у неё отнялся. Она взволнованно дышала и трясла рукой. Хайме осторожно положил ей руку на плечо, чтобы успокоить. Она отстранилась:

– Ты жалеешь меня. Спасибо, но я, я ничего не могу сделать. Я должна просто помочь тебе уйти. Пока они не увидели нас вместе.

– Кто-то уже пытался тебя отсюда забрать? – произнёс Хайме вмиг задумавшись, что он всё это время думал лишь о своей шкуре.

Он ещё не знает, что скрывает эта девушка, но похоже ей и правда нелегко здесь. Её дрожь пропала, и она снова стала прежней. Извинившись за свою истерику Лу повела его дальше. Хайме не понимал за что она извиняется, но принял правила игры. Сейчас ему хотелось лишь дать ей успокоиться. Теперь путь был свободен и их видели разве что некоторые особо любопытные жители Вальбергена. Девушка пристально оглядывала всю растительность вдоль дороги. Искала тот самый цветок. Хайме и не думал её торопить, похоже её жизнь намного тяжелее его. Видимо возвращение моряков – настоящее испытание для горожан.

ИСТОКИ

13

1924. Вальтер Кавалера, этим именем его наградил отец. Тоже моряк, такой же отчаянный и бесстрашный. Его последний день на суше Вальтер хорошо запомнил. Во взгляде отца будто ощущалось смирение, словно он уже знал, что никогда не вернётся. День от дня юный Кавалера ждал его, сидя с матерью на берегу. Они без конца глядели на морскую линию, ждали, что вот-вот появится знакомый силуэт. Но никого не было, ни единого проблеска надежды на возвращение.

В свои семнадцать Вальтер отличался неплохой выносливостью и силой, хотя и не был одним из тех крепких портовых парней. Его поджарая фигура скорее напоминала тело аскета, отшельника, что посвятил себя изучению мира вокруг. Длинные светлые волосы как-то сразу выделяли его среди сверстников, предпочитавших модные короткие причёски того времени. Он же плевать хотел на моду, да и волосы такие носил лишь потому, что ему не хотелось их стричь.

Его руки в столь юном возрасте уже были покрыты всевозможными царапинами и ссадинами. Всё потому, что он был моряком. Уже третий год он ходил в море, по заветам отца неся бремя жизни сурового добытчика. Случалось, он по нескольку недель не бывал дома, проводя время в бесконечном поиске добычи. Киты, что водились в Вальбергене, отличались своей проворностью. Приезжавшие сюда моряки часто говорили, что никогда не видели подобной скорости. Каждый такой кит был на вес золота. Их ценили по всей Европе, хотя Вальтер не слишком любил чужаков, которые приезжали и мешали ловле. От их мельтешения парень часто приходил в ярость. Но поделать ничего не мог, ведь люди должны были хоть как-то узнать об их городе. Власти тогда строили большие планы, чтобы развивать в городе туристические направления.