Моя любовь

– С Ником, – беззаботно ответила она.

Ее ответ заставил меня недоумевающе посмотреть на нее и даже заглянуть в экран.

– С тем самым? – спросила я, потребовав более развернутый ответ.

– Да, Николас Мартенс, с которым мы учились в одной школе.

– Что ты ему пишешь, а самое главное, он тебе ответил?

– Да, он всегда листает мои сторис.

– Серьезно? – спросила я и присела напротив нее, сделав вид, будто мне не интересно, из-за чего она улыбнулась.

– И зачем ты пишешь ему? – резко спросила я, вышло более грубо, чем было запланировано.

– Насчет работы, он же как знаменитость.

– Зачем тебе прямо сейчас работа? Можешь пожить у меня сколько угодно, не работая.

– И сидеть у тебя на шее? – тяжело сглотнула она. – Я так не хочу. Буду работать и платить за интернет и продукты. Хотя бы что-то.

Осознав, что бесполезно убеждать ее в обратном, я смирилась. Опустила взгляд и задумалась. Может, этот год – начало чего-то нового? Потому что явно то, что происходит сейчас, не просто так. И даже встреча с Николасом и приход Белинды. Наверное, что-то грандиозное планируется. Я бы могла ускорить все предстоящие события, если бы была немного храбрее и напрямую спросила Николаса, что это была за фотка и почему его «всегда» длятся меньше трех лет. Мне почему-то кажется, что он об этом скоро узнает, вернее, о том, что я в курсе его отношений с красивой моделью. Интересно, Николас бросит ее, если я скажу ему вернуться?

– Придурок, – прошептала Белинда.

– Что такое? – спросила я.

– Ты не спрашивала, но, зная, что тебе интересно, расскажу…

– Мне ничего не интересно насчет него.

– Да, конечно, – подмигнула она и быстро шикнула на меня, когда я попыталась прервать ее еще раз. Изобразив замок на губах, я со скучающим видом посмотрела на нее, чтобы мой взгляд демонстрировал мою незаинтересованность в разговоре о Николасе. – Он сказал, что находится не в Бельгии.

Я приподняла брови, удивившись ее ответу. Несколько дней был здесь, только прилетел из Турции, забрав племянника. Хотя откуда я знаю, может, наслаждается путешествиями со своей девушкой-моделью. И почему это меня так волнует?

– Ты не спросишь, где он сейчас?

– А нужно? – спросила я, прервав свое молчание.

– А ты хочешь? – она игриво поиграла бровями, заставив меня закатить глаза.

– Ну, допустим, да.

– Облом, – хихикнула она и продолжила: – Он не ответил, но сказал, что поможет с работой в Бельгии.

Я задумалась, причем конкретно, потому что мою голову посетила блестящая идея. Ей не нужно будет находить работу, потому что она будет работать на меня.

– Можешь отменить всё, – с деловым видом сообщила я.

– Как это? – нахмурилась она.

– Ты будешь работать у меня. Ну, то есть я найму тебя, ты ведь училась на переводчика? Будем переводить многие созданные мной сайты…

– И буду получать зарплату, которую буду отдавать тебе? – она отрицательно покачала головой после своих слов.

– Ты не будешь должна мне, а я буду платить тебе зарплату, чтобы тебе хватило на твои нужды.

– Нет, так не пойдет.

– Почему?

– Потому что я продолжу чувствовать себя так, будто сижу у тебя на шее. К тому же получается, будто я у тебя живу, если ты будешь платить мне.

– Ладно, найди работу, – смирилась я. – Кстати, твоя мама писала?

Она покачала головой и уткнулась в телефон, давая понять, что не хочет говорить о ней. Я не стала давить и прошла в гостиную.

В детстве я всегда хотела жить вместе с лучшей подругой: устраивать ночевки и вечера фильмов, готовить печенье в осеннюю погоду и вести душевные разговоры во время дождя за горячим кофе. Я думаю, моя детская и наивная, но чистая мечта сбудется.

По воле Аллаха.

Глава 8. Внимательная

Через полчаса Белинда коротко рассказала, как раскрыла тайную романтическую связь ее парня с мамой. Даже противно звучит, не могу представить, что она чувствует. Томас был тем самым парнем из цветочного магазина, с которым Белинда познакомилась при переезде в новую страну.

Она сказала, что подозревала его в измене в последние недели их разрушающихся отношений. Узнав его пароль, она подождала, когда появится возможность полазить в его переписках. Да, это нехорошо, но это же Белинда. Я бы больше удивилась, если бы она не попыталась ничего узнать после подозрительных мыслей об измене.

Как она мне подробно рассказала, я поняла, что после визита Томаса к Белинде он забыл телефон. Не знаю, как он умудрился, но Белинда время зря не теряла. Но тут пришла ее мама, и пришлось перенести поиски подозрительных переписок, поскольку она могла спросить, что это за новый телефон.

Вдруг пришло странное уведомление, завибрировав в кармане ее брюк, где она прятала телефон своего парня. Вытащив его, она нахмурилась, перечитав странное сообщение, в котором говорилось: «Когда встретимся снова сердечко?» Она не стала ничего отвечать и внимательно изучила номер телефона, который показался подозрительно знакомым. Только через некоторое время она осознала, что это номер ее матери.

Белинда взглянула на нее, которая сидела напротив, и губы которой растянулись в довольной улыбке. Внезапно постучались в дверь, пришел Томас и сказал, что не может найти телефон и, наверное, оставил у них. Тогда она и поняла после мимолетных взглядов ее матери и Томаса, что у них что-то есть.

Если коротко, то Белинда, как сама выразилась, много сквернословила, хлопнув дверью и потащив тяжелую сумку в аэропорт со слезами на глазах, купила билет в Бельгию.

Закончила она свой грустный рассказ, шмыгнув носом и вытирая слезу со щеки. Я встала и молча обняла ее, потом потащила в наш район, чтобы развеяться. Вернее, в наше местное кафе, где каждый прохожий оказывается моим дальним родственником, о которых я даже не подозревала.

Обе согласились на горячее блюдо – долму, вареный рис с острым перцем в томатном или чесночно-майонезном соусе.

На мне была тусклая желтая туника с платком более яркого желтого оттенка. Белинда каждый раз, глядя на мой летний образ, улыбалась и давилась едой, наверное, вспомнив мою новую кличку, которой она стала меня называть. Никакой я не цыпленок, Господи.

– А куда делась та твоя толстовка?

– Какая? – спросила я, рукой закинув в рот долму.

Так вкусно. Сочная начинка с мясом, кисловатый привкус виноградных листьев, приятный аромат и ошеломляющий вкус от всей композиции продуктов.

– Со смешной фразой про осьминога, – ответила она, оторвавшись от еды.

Я пожала плечами и беззаботно ответила:

– Я уже выбросила ее, старая стала.

Она грустно надула щеки, будто не могла поверить в услышанное. Она такая сентиментальная, что придает обычным предметам такое большое значение и связывает их с какими-то воспоминаниями.

Но если так посчитать, то я тоже немного сентиментальная, раз яблочный сок и футбол теперь ассоциируются у меня с Мертом, от упоминания которого в сердце колет болью. А вот Николас ассоциируется у меня с баскетболом и водой. Грязной и холодной водой, которой я облила его в школе. Я с гордостью буду рассказывать об этом своим внукам. Если, конечно, наши внуки не будут общими.

Встряхнув головой, я с новой силой и интенсивностью приступила к вкусной долме. Я расплатилась за нас, а Белинда снова стала ныть, что она сидит у меня на шее, пока я закатывала глаза. Я пыталась объяснить, что подруги для этого и существуют, чтобы всеми силами поддерживать друг друга в тяжелые периоды.

Но, откровенно говоря, она меня не слушала и начала больше зависать в своем телефоне. Наверное, в очередной раз искала себе работу, чтобы мне не пришлось платить за нее снова. Какая она иногда упрямая.

Добравшись до дома, я подготовилась к встрече с мамой, на душе до сих пор оставался осадок от вчерашнего случая с Сафией. Белинда, выслушав мою новую проблему, посоветовала мне поговорить с Али и предупредить его о ней. Наверное, она думает, что он прислушается ко мне, хотя этого и стоит ожидать. Он всегда слушал и поддерживал меня больше, чем родители.

Меня снова встретил Билал, своими маленькими шажочками он пытался бежать в мою сторону. Я лишь улыбалась и каждый раз, видя его, удивлялась, как у меня появился такой замечательный племянник.

Не обращая внимания на окружающих, я опустилась на землю и успела раскинуть руки, когда он крепко обнял меня, будто мы не виделись целую вечность. Я подняла его на руки, пока он достаточно больно щипал меня за щеки. Мои руки были заняты, поэтому я могла лишь цокать на него, удивляясь его громкому хохоту.

Вдруг заметив Белинду, которая стояла в сторонке, Билал затих. Его огромные глаза сверкнули любопытством, он внимательно осматривал гостью, будто собирался по памяти рисовать ее. Я сама удивляюсь, как дети так пронзительно и пристально смотрят на незнакомых людей, передвинув все свои прежние занятия на задний план. Их взгляд со стороны выглядит так, будто они пытаются заглянуть в душу и понять, какой это человек: «очередной придурок» или «вроде нормальный».

На шум из кухни выглянула мама, её глаза вмиг округлились, увидев Белинду. Она часто заморгала и вышла к нам. На ней был фартук и платок, завязанный на затылке, чтобы волосы не мешали суете на кухне.

– Это же твоя школьная подруга, – узнала мама и стала подходить к нам.

Моё лицо стойко выдерживало её ласковый и одновременно вопросительный взгляд. Она подошла ко мне, а я по-прежнему стояла с затихшим Билалом на руках, который до сих пор не сводил пристального взгляда с Белинды. Мама поцеловала меня в обе щеки и приобняла нашу гостью, пока та, в свою очередь, удивленно захлопала ресницами.

– Ассаляму Алейкум, мне чуть-чуть неловко, поэтому я буду молчать, пока не привыкну ко всему.

Мама рассмеялась, приняв её слова за шутку, однако я почувствовала её волнение и беспокойство.

– Ну всё, я готова, – уже более воодушевленно произнесла Белинда. Я нахмурилась, совсем не понимая её, а мама, будто поняла в чём дело, начала активно кивать. Белинда тем временем широко улыбнулась лучезарной и привычной улыбкой и добавила: – Как вы, тётя Асие? Как ваш муж?

– Всё хорошо, альхамдулиллях, дочка. Дети немного капризничают, – сказала мама, посмотрев на меня.

– Это она про Билала, – сказала я, утвердительно кивнув.

Мама покачала головой, а Белинда издала тихий смешок, но, учитывая заинтересованный взгляд Билала в её сторону, я удивлялась, как она так игнорирует его.

Как только такие мысли появились в голове, Белинда повернулась к Билалу и, широко улыбаясь, спросила, как у него дела, поделилась своим шоком, что у Самии есть племянник. И что она по-прежнему ответственностью не блещет, даже если стала тётей. Последнюю фразу произнесла мама в мою сторону, я бы закатила глаза, если бы не была хорошей дочерью. Хотя…

Билал вдруг стал серьезным и даже перестал улыбаться, переводя взгляд то на меня, то на Белинду. Смотрел он на меня исключительно предательски, а на Белинду – гневно.

– Что такое, Билал? – спросила я, привлекая его внимание к себе.

Мама нахмурилась, не понимая, в чём дело, то же самое сделала и Белинда.

– Папа блосит меня? – прошептал Билал с дрожащим подбородком и застывшими слезами в уголках глаз.

– Что? – улыбнулась я, не понимая, о чем он говорит.

– Что ты, сынок, ты решил, что эта девушка станет женой твоего отца?

Глаза Белинды округлились, и она с виноватым видом стала успокаивать Билала. Но было уже поздно, и он, вообразив себе всякое, выпятил губу и заплакал.

– Честное слово, валлахи, я не хочу выходить за твоего папу, – оправдывалась Белинда, прикасаясь к плечу Билала. Было комично, и я едва сдерживалась, чтобы не залиться гулким смехом, особенно когда услышала ее «валлахи».

Наверное, мама не уложила его на дневной сон, поэтому он такой эмоциональный. Я удивлена, что он не стал орать во все горло, чтобы новая жена его папы, то есть Белинда, ушла из нашего дома. Напротив, все получилось как раз наоборот. Билал, даже не осознавая своих действий, шмыгая носом, потянулся к Белинде. Она неловко взяла его на руки, пока он, положив голову ей на плечо и последний раз вытерев сопли о ее кофту, уснул. Сама виновата, чего уводить его папу, пусть теперь терпит его сопли на своей кофте.

Валлахи, как смешно все выглядит со стороны.

Белинда осторожно гладила его по спине и всем видом показывала нам, что не понимает произошедшего. Прикрыв рот ладонью, я залилась сдавленным смехом, исключительно в беззвучном режиме. Мне было смешно абсолютно все в тот момент: радостное и одновременно удивленное лицо Белинды, улыбающаяся мама, которая что-то объясняла ей шепотом.

Будет неправильно, если я не сфотографирую, поэтому, молча вытащив телефон, я щелкнула камерой, а Белинда тем временем не растерялась и начала позировать с ребенком на руке. Мама покачала головой с радостным выражением лица и поспешила на кухню.

– Он такой лапочка, – прошептала Белинда, покачиваясь всем телом, лишь бы ребенок не проснулся.

Я улыбнулась, наблюдая за этой умиляющей сценой, но вдруг раздался скрип открывающейся двери. Я шикнула на вошедшего, чтобы он вел себя потише. На пороге дома стоял Али и удивленно поглядывал на Белинду, на руках которой спал Билал. Она неловко улыбнулась и спросила, хочет ли он взять ребенка. Он покачал головой и бросил на нее вопросительный взгляд, на который Белинда ответила закатыванием глаз и смиренным выражением лица. Они поняли друг друга, хотя до меня дошло через минуту: Али, наверное, спросил, что она делает в Бельгии, а она ответила закатыванием глаз, что ее донимают проблемы, на которые ей наплевать.

Прости, Билал, но я не могу не шипперить этих двоих.

***

Мы с Белиндой недолго остались у моих родителей, попили кофе и направились обратно в квартиру. По дороге встретили папу, который как раз возвращался из магазина. Белинда дружелюбно попрощалась с ним, и мы продолжили путь.

Однако в мыслях до сих пор оставалась несчастная Сафия, при упоминании которой я сморщивалась, как изюм. Ладно, я преувеличиваю. Как всегда.

Поэтому я захотела раз и навсегда покончить с этой темой. Я уверенно взяла телефон, пока мы с Белиндой ждали автобус, и позвонила брату.

После недолгой паузы он ответил.

Али: Ты только что покинула дом, чего тебе? – шутливо произнес он.

Самия: Тебя сватают настоящей змее, она мне не нравится, пожалуйста, откажись, – кивнула я головой для убедительности, и Белинда, которая прислушивалась к разговору, показала большой палец.

Али: Сафия? – недоумевающе спросил он.

Вместо слов я кивнула, но только потом до меня дошло, что брат не видел этого жеста.

Али: Папа уже отказал, а мама на него обиделась, поэтому его и не было дома.

Самия: Что? – удивилась я, а Белинда подалась вперед, широко раскрыв глаза.

Али: Слушай, у меня полно других дел. Я маме так и сказал, и папа согласился, поэтому она обиделась на нас двоих. А ты просто забудь об этой ситуации, иначе мама снова вспомнит и опять будет дуться.

Самия: Я только за, – улыбнулась я.

Хвала Аллаху, проблемы решаются сами собой.

Незаметно прошло пять дней. Про Сафию я уже давно забыла, хотя она снится мне в кошмарах в качестве невесты.

Со своей лучшей подругой мы успели поссориться три раза. И все три – из-за выбора фильма. Белинда любит комедии, а я – ужастики. Поэтому, когда выбирала я, она крепко спала, храпя, как январский медведь, а на следующий день очередь выпадала мне. Это продолжалось до тех пор, пока мы не решили чередовать жанры: «комедия», потом «ужасы».

Сегодня я встала рано, чтобы успеть поработать, пока мы не пойдем пить кофе в ближайшую кофейню и пытаться делать серьезный вид работающих девушек. Но на удивление Белинда давно встала и гордо сообщила, что сегодня у нее первое собеседование. Когда я начала читать ей нотации о безопасности, она стала уклоняться и сказала, что те люди, на которых она собирается работать, – ее давние знакомые.

Когда я нахмурилась, она объяснила, что это родители Николаса, который ранее обещал ей помочь с поиском работы. В итоге он не сделал ничего, кроме как посоветовал ей устроиться в книжный магазин, принадлежащий его родителям.

Белинда быстро согласилась, потому что знала и доверяла этим людям, а я с тяжелым вздохом кивнула и, когда Белинда поспешно ушла, с шумом опустилась на стул, пытаясь стереть в памяти совместную фотку Николаса и модели-блондинки.

Без сосредоточенности и внимательности в работе я едва закончила проект и закрыла ноут. Мне не нравилось, что в моей жизни все начало так портиться: Сафия, даже если от нее не было грандиозных проблем и козней. Приход Белинды… Я рада, что она рядом, но это возвращает меня в мое прошлое, которое я, откровенно говоря, ненавижу. Я знаю, что рано или поздно мне придется смириться и принять прошлое, каким бы гадким оно ни было. Но в данный момент я не готова к этому, особенно сейчас, когда во мне разгорается неугасимый огонь при упоминании Николаса.

С этими мыслями я легла на диван и даже не поняла, как глаза стали закрываться, и я погрузилась в темноту.

Меня разбудил звонок, смешавшийся со сном и реальностью. Сначала я не поняла ничего, даже показалось, что все происходит во сне. Потом я растерянно протянула руку к столу напротив, чтобы взять трубку. Уронив в процессе пульт от телевизора, я поднесла смартфон к уху.

Я даже забыла взглянуть, кто высвечивался на экране звонка, поэтому первое время настороженно прислушивалась, пока голос Белинды не раздался в телефоне. Облегченно вздохнув, я присела, пытаясь переварить смысл ее слов.

Белинда: Что делаешь? – не позволив мне ответить, она взволнованно продолжила: – Я в одном кафе, сможешь прийти?

Самия: Зачем? – полусонно ответила я.

Белинда: Хочу посоветоваться насчет работы.

Я протерла глаза и снова посмотрела на экран, словно это рассеет вопросы в голове.

Самия: Ты о чем?

Белинда: Ну, то есть, если это харам, я буду работать, а если думаешь, что халяль, то не буду. Я же живу с тобой, и при этом работать там, где вам запрещено, как-то невежливо.

Я нахмурилась и одновременно закатила глаза в шутливой форме, поскольку она просто перепутала «халяль» и «харам». Харам – это запрещенное в исламе. Например, алкоголь, свинина, отношения до брака и так далее. Халяль – это противоположность хараму и используется, чтобы развеять сомнения относительно запретного.

Самия: Может, ты перепутала?

Несколько секунд она молчала, переосмысливая мои слова, после чего, поняв, громко захохотала, заставив меня улыбнуться.

Белинда: Извиняюсь. Ну так ты придешь?

Я глубоко вздохнула и взглянула на настенные часы, чтобы узнать время. До вечернего намаза еще три часа, поэтому лучше соглашаться, потому что мне скоро наскучит сидеть дома.