Моя любовь

– А почему ты выбрала светло-жёлтый платок? – спросила Белинда, вырывая меня из размышлений.

– Потому что мне нравится этот цвет, – ответила я, наблюдая за ней через экран телефона.

Её привычные чёрные лохматые волосы были собраны в низкий хвост, а опухшее от недавнего пробуждения лицо выглядело довольным. Она встала совсем недавно, поэтому сидела и ела хлопья с молоком, чавкая, как собака. А если я скажу ей об этом, она начнёт чавкать ещё сильнее, поэтому я всеми силами старалась молчать. У меня женские дни, я раздражённая, может, я позже пожалею о том, что назвала лучшую подругу собакой, но не сейчас. Ладно, я просто шучу.

– Ты выглядишь как цыплёнок… – внезапно сказала она.

Я закатила глаза и указала на неё пальцем, то есть в телефон, расположенный в комоде.

– Тебе двадцать, и всё, что ты смогла придумать, это сравнить меня с цыплёнком? – шутливо спросила я с нотками раздражения.

Она фыркнула и, указав на меня через экран, точнее на мою комнату, сказала:

– Посмотри, что там лежит на твоей кровати. – Я нахмурилась, не понимая. – Это же игрушечный осьминог, с которым обычно играют дети, а не двадцатилетние девушки.

– А вот это было грубо, – скривилась я и раздражённо закатила глаза.

– Я же шучу, – она подняла руки, будто сдаётся, и лукаво улыбнулась. – Цыплёнок тоже может быть красивым, как и осьминожек.

Я замолчала, поджав губы от досады. Мне хотелось поссориться с кем-нибудь, чтобы у меня была причина злиться и плакать. А она всё соглашается со мной.

Я покачала головой, чтобы избавиться от своей назойливости и навязчивости, и поправила шарф на голове, который закрывал все мои волосы, начиная от корней и заканчивая кончиками.

Взяв телефон в руки, я грубо оповестила её:

– Я не цыплёнок.

Было странно стоять и убеждать её в этом.

– Ой, – несвязно сказала Белинда, а кадр на телефоне резко остановился.

Наверное, свет выключился, поэтому на экране показывало «Соединение потеряно». Ну ладно, я все равно собиралась к родителям, чтобы провести больше времени с Билалом. Прошла ровно неделя, как мы забрали его у Николаса в тот день. Ровно столько я думала о его поведении и отвратительной фотке. И да, я не устану повторять, какой отвратительной эта фотка была.

Белинда говорит, что Николас просто обижен за то, что я его кинула два года назад. Но мне кажется, что это по другой, неизвестной мне причине. Логично.

Прошел час, и я смогла добраться до района быстрее первых капель летнего дождя. Лишь когда я проходила мимо футбольного мини-поля, воспоминания нахлынули на меня, да укола в область груди.

Часто заморгав, я отогнала нагнетающие воспоминания о прошлых светлых днях и ускорила шаг. Дойдя до порога дома, большие капли начали падать на землю. Я поспешно открыла дверь, когда засверкала молния, а дождь начал усиливаться.

– Сами! – вскрикнул Билал из темного коридора.

Вероятно, света не было и у родителей.

Он накинулся на меня, повиснув на шее, даже не собираясь отпускать. Сделав вид, будто он душит меня, я подняла его на руки. Широко улыбаясь, Билал крепко обнял меня, а я прониклась к нему, вдыхая его приятный детский запах. Почему дети так одинаково пахнут? Запахом молока и рвотины… И еще чем-то непонятным.

Я опустила племянника на пол, когда при входе в кухню заметила гостей.

– Ассаляму алейкум, – более взволнованно произнесла я, не ожидая увидеть незнакомых тёть. Походу, папы дома не было, как и Али.

– Проходи, садись, – предложила какая-то женщина.

Она завязала платок на затылке, открыв горло, а другая была напротив, одетая только в чёрное и широкое. А третьей, на моё удивление, оказалась Сафия…

Что за разнообразие гостей, и почему девушка из колледжа с невинным выражением лица находится в моём доме? Так странно.

Но я не сомневаюсь, что это та самая Сафия, которая смеялась наряду со всеми, когда в мой личный шкафчик подкинули дохлую крысу, напомнив мне о былых днях в школе.

– Привет, Самия, – она быстро встала и подошла ко мне для объятий.

Чтобы избежать неловкости, прежняя Самия обняла бы ее в ответ, несмотря ни на что. Но я не хочу играть в театр и любезничать с ней, даже если меня посчитают невежливой.

Я чуть отодвинулась от нее с равнодушным выражением лица, а она, поняв «намёк», опустила голову, теребя ткань своей кофты. Однако осуждающий взгляд и поджатые губы мамы я не упустила из виду.

– Привет, – произнесла я как можно вежливее, чтобы мама перестала так смотреть на меня.

– Девочки, вы можете пообщаться наедине, у вас, наверное, много общего, вы же ходили в один колледж, – улыбнулась незнакомая мне женщина, казалось, это мать Сафии.

– Да, конечно, – согласилась она сама.

Я лишь поджала губы и хотела было сказать, что нас объединяло в колледже лишь то, что надо мной смеялись, а двуличная девушка, стоящая рядом со мной, будто моя близкая подруга, входила в это число.

Все смущенно улыбнулись, и я поспешила уйти в коридор, чтобы подняться по лестнице в свою комнату. Сафия шла за мной, я чуть было не закатила глаза, но остановилась. Сделаю вид, будто игнорирую её, чтобы она сама отстала от меня.

Однако меня тревожит не только её присутствие, но и причина, по которой они все здесь собрались. Не хочу всерьез думать о том, что полезло мне в голову. Нет. Мама бы сказала мне, если бы Сафию захотели сделать нашей невесткой, разве нет? К тому же родители спросили бы меня, какая она девушка, чтобы я могла дать отрицательный ответ.

Валлахи, не хочу иметь с ней ничего общего.

Я открыла дверь в свою комнату, пропуская «подругу», и до того, как закрыть, глазами успела поискать Билала, но его нигде не было видно. Наверное, остался с мамой внизу.

– Я бы хотела поговорить с тобой о наших отношениях в колледже.

Я вскинула одну бровь вверх и равнодушно сложила руки на груди, в то время как она прошла к стульчику возле зеркала и села, не забыв поправить платок.

По-прежнему стоя у порога комнаты и опираясь на косяк двери, я прочистила горло, чтобы заполнить неловкую тишину. Она, вероятно, ждала, что я что-то скажу в ответ. Но мне абсолютно нечего сказать.

– Я знаю, что мы с тобой не ладили, но я не хочу, чтобы об этом знали наши предки.

– Тебе так важно мнение твоих предков? – саркастично спросила я, выделив последнее слово.

– Они ждут, что все пройдет хорошо, просто не мешай.

– Не мешай? – недоумевала я.

Она просит меня не мешать, находясь в моем доме, и в таком тоне, что мне захотелось выбить ей несколько зубов и вырвать приличный локон из ламинированных волос, которыми она хвасталась в колледже.

– Не путайся под ногами, и всё, – она улыбнулась, но выглядело это так, будто ее кто-то заставлял.

Мне необходимо взять себя в руки, иначе я могу грубо схватить её за волосы и силой отвести домой. Гнев бурлил в моих жилах, а прикушенная внутренняя щека начала отдавать металлическим привкусом крови.

– Я не знаю и знать не хочу, зачем ты здесь, но… – не успела я закончить, как она посмела грубо прервать меня.

– Я собираюсь выйти замуж за твоего брата. Ты не в курсе?

Глава 6. Ужасное

– Что? – мгновенно вырвалось из меня.

Часто заморгав, я пыталась убедить себя, что всё это – очередной ночной кошмар. Я же скоро проснусь? Да…?

– Я пришла сказать, что не смогу больше поладить с тобой, но могу предупредить: не мешай мне.

– Нет-нет-нет, – я начала активно качать головой, будто это действие могло вернуть её слова назад или же мою реакцию на них.

– Да-а, – она насмешливо протянула это слово, скрывая за маской фальшь.

С меня хватит, эта стерва не может командовать мной, сидя в моей комнате и утверждая, что выйдет замуж за моего брата. Этого никогда не произойдет. Мне хватило одной невестки, которая улетела в Стамбул с моим бывшим женихом.

Я двинулась вперед, чтобы преподать ей урок. Она была вдвое выше меня, но останавливаться из-за этого я не собиралась. План был простой: ударить в печень и потянуть за волосы. Все равно здесь никого нет, к тому же она, наверное, не смущается, раз ходит в колледж без платка.

Сафия быстро поднялась со стула, когда я достаточно угрожающе приблизилась к ней. Прошли секунды, я уже намеревалась поднять руку, но в дверь постучали, прервав нашу «вежливую беседу».

Затем вошла мама и, увидев простую сцену (мы стояли и разговаривали напротив друг друга), нахмурилась. Наверное, меня выдали напряженные плечи и стиснутые в кулаки ладони.

– Твоя мама ждет тебя, дочка, – обратилась мама к Сафие.

От её ласкового обращения «дочка» меня чуть не стошнило. Мне было непросто улыбнуться, когда во мне разгорелся огонь и отчаянно хотелось кого-нибудь прибить.

Я даже не видела, как Сафия покинула мою комнату, лишь запомнила её взгляд – насмешливый и одновременно учтивый, но при этом насквозь пропитанный притворством.

– Что ты собиралась сделать? Ты в своем уме? – спросила мама шепотом, не сводя с меня гневного взгляда.

– Ничего я не сделала…

– Не смей всё портить, Самия, – она пригрозила мне пальцем.

– Как сделала два года назад, да? Хотя я даже не была виновата… – спросила я и тут же пожалела.

Её обиженный взгляд, полный разочарования, глубоко засел у меня в голове, даже когда она ушла.

Я села на стульчик и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Многочисленные вопросы так и кружились во мне: почему мама ведет себя так? Почему она не спросила меня о ней? Почему до сих пор скрывала это от меня?

Однако мне нужно было успеть поговорить с братом, чтобы рассказать ему, какая у него будет будущая змея… Ой, жена. Хотя, если учесть её взгляд, это одно и то же.

***

Поздно вечером, поиграв с Билалом и проигнорировав маму, я вернулась к себе в квартиру. Поговорить с мамой я решила потом, вернее, когда остыну и не буду сжимать кулаки при мыслях о Сафии в качестве нашей невестки.

Мне хотелось выговориться кому-то, но Али сегодня не будет ночевать в своей квартире, потому что недавно сообщил, что останется у родителей. Да ещё и спросил, хочу ли я вернуться к ним, на что я уверенно ответила отрицательное «нет». Я не хочу видеть маму, а папа вообще отсутствовал, потому что пил кофе с родственниками.

Белинда была не в сети, и мои сообщения не доставлялись ей. Она что, обиделась из-за моих утренних слов?

Чтобы успокоиться, я надела наушники и послушала чтение Корана. Люди слушают песни, чтобы успокоиться, но мы всегда забываем, что Коран – единственное средство, которое может успокоить душу и разум. И я не преувеличиваю, просто стоит включить чтение Корана в моменты отчаяния и грусти, и всё станет намного проще.

Лежа на кровати в удобной позе, мои глаза стали закрываться, пока я полностью не погрузилась в темноту.

Посреди ночи я встала, когда наушники еще передавали звук. Но это было вовсе не чтение Корана, а лекции Закира Найка, которые я сохранила в прошлую неделю, но никак не успевала послушать. Убрав наушники, я постаралась заснуть, и, кажется, не прошла и минута, как я снова вырубилась.

Теперь я проснулась из-за требовательного стука в дверь. Нахмурившись, я попыталась откопать свой телефон в беспорядочно уложенных простынях и под одеялом. Смартфон оказался под подушкой. На часах показывало три с лишним часа ночи. Мне вмиг стало не по себе.

Тяжело сглотнув, я встала с кровати, однако хотелось укрыться одеялом и не слышать громкие стуки в дверь, доносящиеся по всей моей квартире как устрашающее эхо.

Может, это Али пришёл? Но он предупредил бы меня, разве нет? Надеюсь, что это так, иначе я получу мини-инфаркт от стука в дверь, когда Али находится далеко от меня, чтобы защитить в случае чего.

Я поискала на телефоне номер брата, чтобы позвонить, если вдруг что-то произойдет, и двинулась по темному и пугающему коридору. Все время казалось, что из-за угла на меня накинется чудовище.

Ноги начинали дрожать, а в горле невыносимо пересохло. Нервно откинув черные локоны кудрявых волос за плечо, я наконец достигла двери, когда стуки резко прекратились, будто стоящий за дверью знал, что я нахожусь напротив него. В прихожей мирно стоял зонтик, и идея использовать его в качестве средства самозащиты была хорошей. Я протянула руку к зонтику, когда раздался неожиданный стук в дверь, из-за чего я с глухим стуком уронила предмет на пол. Слишком громко получилось, поэтому я зажмурила глаза и стиснула челюсть, надеясь, что человек за дверью ничего не услышал.

Я начала лихорадочно произносить аяты из Корана и азкары для защиты. Собравшись с мыслями и глубоко вздохнув, чтобы собрать свою храбрость, я встала на цыпочки, чтобы заглянуть в глазок.

Я ожидала пьяницу, наркомана, брата, но не того, что предстало моему шокированному взгляду.

За дверью стоял Николас.

Я даже не могла сказать ни слова, но стало легче дышать, а напряжение, которое висело в воздухе, быстро испарилось. Мне захотелось истерически рассмеяться, схватившись за голову.

Но вдруг всё быстро поменялось, когда мои глаза распахнулись, и я всем телом вздрогнула от какого-то непонятного шума. Часто заморгав, до меня наконец дошло, что всё это было сном. Я не смогла удержать облегчённый вздох, потому что была рада, что Николас не стоял перед моей дверью и не стучался ко мне, как какой-то маньяк, в три часа ночи.

Однако одно не сходится: от какого шума я проснулась, да так, что даже вздрогнула?

Я снова вздрогнула, когда прозвучал отчётливый стук в дверь. Дыхание стало прерывистым, а лёгким не хватало кислорода. Я встала с надеждой, что мне послышалось. Однако звук прозвучал снова, пока моё отчаяние нарастало.

Стиснув ладони в кулаки, твёрдым шагом направилась к двери, вновь читая про себя аяты из Корана уже в реальности. Пытаясь успокоить сердце от недавнего стресса, я накинула на волосы вязаный шарф и поспешила посмотреть в глазок. Быстро заглянула, надеясь поскорее покончить с этим безумием. К счастью, это был не Николас, потому что спиной ко мне стояла девушка.

Незнакомая девушка по-прежнему стояла перед моей дверью, но уже не стучалась, а, вытащив телефон, звонила кому-то.

Неожиданно в кармане моих пижамных штанов завибрировал смартфон. Звук был приглушён, поскольку он был переведён в беззвучный режим.

На экране высветилось имя Белинды, а её улыбающееся лицо на аватарке выглядело не так уж и мило в этот момент.

Стоп, значит, это она стоит перед моей дверью?

Я заглянула в глазок вновь, когда девушка повернулась, показывая своё знакомое лицо. Это была Белинда.

Теперь вместе с шоком и стрессом перемешались радость и недоумение. Что вообще происходит? Это сон во сне?

Ущипнув себя за щеку, я надеялась, что проснусь, но всё выглядело так реалистично. Это точно не сон…

Я поспешила впустить её внутрь, чтобы задать несколько вопросов. Дверь распахнулась, а я крепко замоталась в шарф. Белинда встретилась со мной шокированным взглядом, и мы замерли на секунду, не понимая друг друга. Я тяжело сглотнула, когда она тихо произнесла:

– Ассаляму алейкум, Сами.

Она дрожала, наверное, от волнения, но мне больше хотелось узнать, почему она стоит передо мной, а не спит под одеялом в Швеции.

Я выпустила воздух из лёгких и поняла, что всё это время задержала дыхание.

– Ваалейкум ассалям…? – неуверенно ответила я на её приветствие.

Мне просто хотелось знать, что здесь происходит.

–– — – — – — – — – — – — – — – — – — —

*Аят в Коране – наименьший смысловой отрывок, обычно понимаемый как «стих».

*Азкары для защиты – это утренние и вечерние поминания Аллаха, которые, с позволения Всевышнего, оберегают мусульманина от всего дурного: сглаза, колдовства, зависти, зла людей и животных и т.п..

Глава 7. Подружка?

Белинда протянула ко мне руку, а я инстинктивно двинулась к ней. Она крепко обняла меня, будто пыталась задушить.

Не могу поверить, что мы с ней снова встретились после того, что случилось… После того, как она рассказала, что втерлась ко мне в доверие, чтобы предать, но не смогла. Тогда мы ушли, даже не попрощавшись друг с другом, когда она уверяла меня, что больше не вернется в Бельгию. Но сейчас она здесь, стоит передо мной, обнимая меня так, будто просит прощения.

Она всегда была сентиментальной, даже когда я рассказала ей, что Мерт бросил меня и уехал с Алисой, она сидела и плакала пятнадцать минут. И, очевидно, сейчас не отличалась от прежней Белинды, потому что она рыдала у меня на плече. Я широко улыбалась, вдыхая её аромат, знакомый ещё со школы. Только сейчас поняла, как скучала по ней, и стресс, который я недавно испытала, того стоил.

– Заходи внутрь, – улыбнулась я, пока голова кружилась от избытка эмоций.

За время своего отсутствия, которое длилось почти три года, она сильно изменилась. Теперь на её лице не было чёрных стрелок и тёмных теней, хотя губы всё ещё были накрашены чёрной помадой, а глаза были подведены сурьмой. Она была одета в чёрно-белую футболку и чёрные брюки. Её волосы перестали быть тёмными, и теперь у корней они стали светлее, что говорило о скором превращении в блондинку. Но мягкие и наивные черты лица оставались неизменными, хотя она явно исхудала, поскольку прежде у нее были пухлые щёки.

На самом деле я была рада видеть её, мне даже казалось, что это сон.

– Как ты, цыпленок? – усмехнулась она, снимая чёрные кеды.

Я улыбнулась и толкнула ее в плечо. Она чуть не упала, потеряв равновесие, когда снимала вторую пару кед. В ответ она разразилась гулким смехом, заполняя темный коридор квартиры. Будто это было нормально, что она прилетела в Бельгию из Швеции, чтобы просто обозвать меня «цыпленком».

– Что за детские игры? – спросила я, по-прежнему улыбаясь. – Что ты тут делаешь?

– Ты не рада меня видеть? – она надула губу, будто сейчас готова была расплакаться от радости, потому что прекрасно знала, каким будет мой ответ.

Я всегда рада ее видеть, даже в три часа ночи.

– Конечно, рада, но как же твоя мама и бабушка? – и вдруг поняв, что, возможно, ее бабушка умерла, я округлила глаза. – Твоя бабушка…?

– Что? – спросила она, поднимая свою большую сумку.

– Ну, того…?

– Нет, она не умерла.

– А-а, – неловко произнесла я.

– Мне некуда идти, – она опустила голову и с сожалением добавила: – Можно у тебя пожить, буквально недельку, пока я не устроюсь на работу или, может, пока мама скинет мне деньги?

– Конечно, сколько захочешь. Она знает, что ты в Бельгии?

Она поджала губы и тяжело сглотнула.

– Можно сказать, я сбежала из дома.

– Что? – недоумевая, я широко округлила глаза.

– Вот получилось так: бабушка отругала и даже влепила пощечину, чтобы заняться моим воспитанием, пока мама стояла в сторонке, и в придачу парень изменил. Я всех бросила и пришла к тебе…

Слеза покатилась по её щеке, достигнув подбородка, и оттуда тихо упала на пол. Трудно было видеть её в таком состоянии, когда она всегда была улыбчивой и жизнерадостной, по крайней мере, для меня она такая. От её состояния в груди что-то сжалось, и захотелось поплакать вместе с ней. Особенно невыносимым это стало, когда она по-детски шмыгнула носом и вытерла вторую слезу.

– Пойдем, я кофе сделаю, всё расскажешь.

Я осторожно прикоснулась к её плечу, заставив её улыбнуться сквозь слезы. Обняв её за предплечье, мы зашагали на кухню, и тут из меня вырвался поток вопросов.

Молча вытащив турку, я соединила внутри воду и кофе и поставила кипятиться на медленном огне. Достала из верхней полки финики и невкусные конфеты, потому что, будь это неправдой, Билал вмиг покончил бы с ними. Затем, вспомнив, что есть ореховая пахлава, я поспешила вытащить её из холодильника. Она мирно лежала там после позавчерашнего похода в магазин.

– Ну, рассказывай, – осторожно присела я на стул напротив задумчивой Белинды. – Ты просто сбежала из дома и прилетела в другой город? Твоя мама ведь будет волноваться.

– Пусть и дальше волнуется, мне плевать.

Я глубоко вздохнула и, сцепив руки на столе, сверлила её внимательным взглядом.

– Она твоя мама и по-прежнему будет ею, даже если вы немного поссоритесь.

– Немного? – усмехнулась она и устало провела ладонью по лицу.

Я следила за ее действием с чрезвычайной наблюдательностью, ибо до сих пор пребывала в шоке от происходящего. Белинда, с которой я переписывалась только по телефону в течение трех лет, теперь сидит в моей кухне и собирается поныть о своей трудной жизни. А самое главное, я готова выслушать всё и хоть как-то облегчить ее боль и ношу.

– Немного? – неуверенно спросила я вновь.

– Помнишь Томаса? Парня из цветочного, с которым мы начали встречаться после первого свидания.

– Конечно, я помню. Этот идиот тебе изменил? – Я покачала головой и поднялась, чтобы проследить за кофе, поскольку в комнате быстро распространился его приятный аромат. На настенных часах было начало пятого утра, поэтому первые лучи солнца едва проникали сквозь шторы, освещая лицо Белинды и стены позади неё.

Белинда едва заметно кивнула на мои слова, рисуя на скатерти узоры кончиком пальца. Я разлила кофе по чашкам и поставила одну перед ней, а другую взяла себе. Над горячим напитком поднимался пар, смешиваясь с утренним солнечным светом, а в воздухе танцевали пылинки. Вокруг нас воцарилось безмолвие, лишь изредка нарушаемое отдалённым шумом проезжающих автомобилей и сиренами полицейских или машин скорой помощи.

– Самое ужасное, с кем он мне изменил, – снова заговорила она, будто собравшись с мыслями.

– С кем? – спросила я.

Она подняла кофе и неспешно сделала глоток, после чего заговорила снова:

– С моей мамой.

– С кем? – удивленно переспросила я.

– После этого я собрала все сумки и прилетела сюда к тебе на последние деньги.

– Ты не поговорила со своей мамой? Может, это ошибка?

У меня в голове не укладывалось, что мать может увести парня у своей дочери. Что происходит с этим миром?

– Нет, они сказали, что давно хотели поговорить об этом.

– Это просто кошмар… – прошептала я, опуская взгляд на своё отражение в чашке с кофе.

Она печально пожала плечами и, встряхнув головой, наверное, чтобы избавиться от гнетущих эмоций, сказала:

– Но я обещаю, что найду работу…

– Не нужно вести себя так, будто мы незнакомки. Я рада, что ты здесь и будешь жить со мной, и работу находить не обязательно.

– Потому что ты бизнесвумен? – с улыбкой на лице спросила Белинда.

Ее глаза светились радостью сквозь ту печаль, что она пережила. Я была удивлена, что она вообще улыбается после всего, что с ней случилось. Самые близкие для нее люди ее предали – просто ужасно.

– Знаешь… – начала я, опустив взгляд, – я скучала по твоей улыбке и тупым шуткам.

Я улыбнулась, протягивая к ней руки, и крепко сжала ее теплую ладонь. Она улыбнулась в ответ, будто все, что произошло, больше не имело для нее значения.

– Поэтому я и пришла к тебе, Сами, ты единственная подруга, которая не стала бы смотреть на меня осуждающе за то, что я приперлась к ней в три часа ночи.

Я фыркнула, покачав головой, пока она изучала кухню, где мы с ней тихо попивали кофе.

– У тебя самой как дела?

– Ну-у, – протянула я, избегая ее взгляда, – всё как обычно, ничего со вчерашнего дня не изменилось.

Как только слова были произнесены, в голове появилось усмехающееся и противное лицо Сафии, которая собирается выйти замуж за брата. А еще мама, которая скрыла от меня эту новость, но теперь я не злюсь на нее, а только обидно за ее недоверие или скрытие от меня такого важного события. После рассказа Белинды моя мама уже не кажется настолько противной.

От этих мыслей я задумчиво поджала губы, после чего, даже не подумав достаточно о своих следующих словах, спросила:

– Не хочешь выйти замуж за моего брата?

– Что? – она расплылась в смехе, будто я пошутила, а потом, увидев мое серьезное лицо, перестала.

– Ты же шутишь?

– Нет, я вполне серьезна.

– Он же и мне как брат, – прошептала она и, покачав головой, увереннее добавила: – Нет, не хочу.

Я закатила глаза, превратив всё в шутку, но в глубине души очень надеялась, что Белинда сойдется с братом. Они оба близкие для меня люди, почему бы и нет? Они оба хорошие и так далее, список бесконечный.

После минуты молчания я отпросилась в туалет и, закончив все утренние процедуры, вернулась на кухню. Я застала чистую мытую посуду, даже кухонные полки блестели от чистоты, не говоря уже о плите. А разводы на холодильнике, от которых я два дня пыталась избавиться, теперь исчезли. Ничего себе, какой здесь порядок! Такого здесь не было уже давно, вернее, после визита мамы.

Сама Белинда сидела за тем же стулом, будто ничего и не делала, но переписывалась с кем-то по телефону.

– С кем переписываешься? – спросила я, почувствовав укол ревности, что у нее может быть и другая, более близкая подруга.