Красная Шапочка выходит на охоту

Наталья Лакота

Красная Шапочка выходит на охоту

1. Замок Ардеш и его обитатели

Дождь всё не прекращался, и мы с Анной-Ми перепачкались по самые уши, пока добрели до ворот замка. Ветер так и рвал с меня шаперон,[1] а моей подруге приходилось и того хуже – ее кокетливая шляпка вывернулась полями, ничуть не защищала ни от ветра, ни от холода, и все время норовила улететь. К тому же, моя юбка была короткой – до середины икр, и не так путалась в ногах, а бедняжка Анна-Ми тащила на сгибе локтя шлейф. Но зато я несла наш дорожный чемодан!

– Стучи, ради всего святого! – Анна-Ми попыталась перекричать завывание ветра. – Если я сейчас не согреюсь и не переоденусь в сухое…

Не дослушав ее причитаний, я требовательно постучала набалдашником трости по воротам и поправила очки. Я не меньше Анны-Ми мечтала о сухой одежде и блаженном тепле очага, хотя и не жаловалась, но больше всего меня занимало, кто нам откроет. Сжав трость до боли в пальцах, я была готова к любой неожиданности. Сейчас распахнется дверь… сейчас…

Нам открыли не сразу, а когда открыли – не торопились впускать.

– Доброй вам ночи, мадам, – сказала я, увидев за дверями важную старуху в чепце, державшую свечу. – Моя госпожа – мадемуазель Анна-Ми Грабянка просит принять ее на ночлег. Наша карета сломалась за две мили отсюда, мы шли пешком, промокли, продрогли и очень устали.

– Откуда я знаю, что она – та, за кого себя выдает? – подозрительно старуха. – Вы обе больше похожи на нищенок.

– Вот так новости! – изумилась я недовольно, придержав ногой дверь, чтобы старухе не вздумалось ее захлопнуть. – А на кого мы должны быть похожи в такую погоду? Ваши хозяева вряд ли будут довольны, узнав, что вы держите благородных девиц на пороге, когда молнии так и сверкают.

– Благородных девиц? – скривилась старуха.

– Посмотрите на мой чемодан, – сказала я сурово, – он окован серебром. Что на это скажете?

– Что вы его украли, – парировала старуха.

– Ну, довольно, – я решительно толкнула ее, проходя вперед, а следом за мной прошмыгнула дрожащая Анна-Ми. – Мы заплатим за ночлег, если господа в этом доме не спешат проявить гостеприимство!

– Не сердитесь на Пульхерию, – раздался из темноты коридора мужской голос – низкий, звучный, хорошо поставленный, как у оперного певца, но холодный, как вот этот дождь, под которым мы только что брели. – Она немного переусердствовала, охраняя наш покой.

– Я – дочь бальи из Лозера, – произнесла Анна-Ми нежно и жеманно. – Неужели я и моя спутница похожи на злодеек?

– Злодеи никогда не похожи на злодеев, – сказал мужчина и подошел к старухе, став видимым для нас.

Анна-Ми тихо ахнула и поспешила поправить шляпку, которая приняла особо унылый вид – чучело птицы завалилось набок, лента повисла тряпкой, и только восковые незабудки весело топорщились на тулье. Что касается меня, я первым делом обратила внимание на трость, которую мужчина держал в руках – совсем, как я. Только у моей трости набалдашник был из черного оникса, а у него – из серебра. Я сдвинула очки на кончик носа, чтобы лучше видеть, потому что смотреть сквозь стекла для меня было равносильно тому, что смотреть сквозь печные заслонки.

Понятно, почему у Анны-Ми перехватило дыхание – я никогда не встречала столь впечатляющего мужчину.

– Позвольте представиться, – он поглаживал серебряный набалдашник и рассматривал нас очень, очень внимательно, а потом еле заметно усмехнулся – надо думать, мы и вправду представляли сейчас забавное и жалкое зрелище. – Мое имя – Рауль Лагар, – представился он, – тринадцатый граф Лагар, к вашим услугам. Следуйте за мной, милые дамы, провожу вас к камину. Вы согреетесь, а Пульхерия приготовит комнату. Я возьму свечу, – он взял свечу из рук старухи и поднял повыше.

Несомненно, перед нами стоял самый красивый мужчина на тысячу миль вокруг. Все в нем пленяло, и даже я – маленькая провинциалка – не могла не оценить эту красоту и не восхититься ею. Граф Лагар был очень высок и одет в черное, только кружевное жабо белело, подчеркивая нетипичную для аристократа смуглость кожи. Но загар ничуть не портил точеные черты – резкие, как у мраморной статуи, но гармоничные, как на полотнах художников в королевском соборе. Темно-русые волосы спадали на плечи беспорядочными кольцами и явно были его собственными, а не париком. В каждом слове, в каждом движении и жесте месье Лагара было королевское благородство. Рядом с ним я ощутила себя полнейшим ничтожеством и почти возненавидела его за такое унижение, хотя, конечно же, он ни в чем не был виноват.

Наши взгляды встретились, и я вдруг увидела, как вспыхнули глаза графа. Скучающее выражение пропало, словно он увидел во мне что-то интересное. Но что? Я и правда выглядела сейчас, как уличная бродяжка.

Его взгляд испугал меня и взволновал одновременно, а ведь я считала, что давно ничего не боюсь. Что-то странное, неизвестное мне и в то же время древнее, было в этом взгляде… Я быстро поправила очки, чтобы развеять наваждение. Может, мне просто показалось?

– Прошу сюда, – сказал граф, гостеприимно указывая рукой.

Я перехватила чемодан и пошла вперед, старательно прихрамывая и опираясь на трость. На самом деле обе мои ноги были здоровы и резвы, но я уже давно прибегала к этой уловке – удобнее казаться слабее, чем ты есть на самом деле, и это объясняло, почему я всегда ношу с собой трость.

Не прошло и получаса, как мы обогрелись у огня, выкупались и переоделись в сухое. Старуха Пульхерия притащила вполне сносные женские платья. Анна-Ми тут же принялась вызнавать, кому они принадлежат – жене хозяина?

– Господин граф не женат, – ответила служанка с непередаваемым высокомерием. – Это платья госпожи Саломеи, его сестры.

– О! Тут есть женщина? – проворковала Анна-Ми. – Это прекрасно! Я так опасалась за свою репутацию…

– Не беспокойтесь, мадемуазель, – чопорно сказала я, – пока мы вместе, вашей репутации ничего не грозит.

Пульхерия только фыркнула, услышав это. По-моему, она обиделась за хозяина. Мы с Анной-Ми незаметно переглянулись, и Анна-Ми озорно мне подмигнула.

Граф ждал нас в гостиной, у жарко растопленного камина, в компании тарелок, кувшинов и блюд с бокалами.

– Проходите к столу, милые дамы, – пригласил он, – вы, наверняка, проголодались. Мы не ждали гостей, прошу прощения за скромный ужин. Из слуг у нас одна только Пульхерия, поэтому мы вряд ли сможем устроить вам достойный прием.

– О! Не стоит извиняться, все выглядит так аппетитно, – восхитилась Анна-Ми. – И я вполне самостоятельная и независимая, папа разрешает мне путешествовать даже за границу! Я прекрасно обхожусь без отряда слуг. Фу! Это так старомодно! Но все же нам удивительно повезло, что карета сломалась рядом с вашим замком, месье. Благодарю вас за доброту.

– Не стоит благодарить, – отозвался он, и в его голосе мне почудилась насмешка, – любой добропорядочный христианин на моем месте поступил бы также.

Пульхерия прислуживала за столом, делая это без особой охоты. Она положила на тарелку Анны-Ми мясное рагу, подала хлеб на серебряном блюдечке, а потом предложила угощение и мне. Служанка вполне подходила на роль старой ведьмы из театральных постановок – сухая, как лучина, сморщенная, длинноносая. У нее была привычка пожевывать губами, как будто она всегда была недовольна. Белоснежный чепец подчеркивал нездоровую желтизну кожи, и в целом старуха Пульхерия производила мерзкое впечатление.

Анна-Ми, жеманясь и поминутно ахая, рассказывала, как мы добирались от развилки дороги до ворот замка – «дождь, гроза, эти ужасные лужи…». Я ела молча, разглядывая поверх очков комнату, освещенную зелеными восковыми свечами.

Мебель была старомодной, но стены обиты свежим шелком – желтым, с рисунком из лютиков. На стене – скрещенные шпаги и щит с гербом дома Лагаров. Полумесяц и звезда. Знак древности и благородства рода. На противоположной стене в рамках, под стеклом, висели несколько старинных пергаментных свитков. Один начинался напыщенными словами: «Мы, милостью Божией король Бретани Луи XI даруем…», разобрать надписи на остальных я не смогла – слишком уж мелко были они исписаны, а проявлять излишнее любопытство пока не хотелось. Но скорее всего, это были верительные и почетные грамоты, полученные от королей графами Лагарами на протяжении веков. Нынешний хозяин замка, похоже, тщеславен и очень гордится своими предками.

– Вы смелые и безрассудные дамы, – говорил тем временем граф Лагар. – Отважиться на такое путешествие ночью, без сопровождения… Ардеш сейчас весьма опасен для путников.

– Что такое? – спросила я. – Разбойники?

Анна-Ми пискнула, схватившись за сердце.

– Нет, волки, – сказал граф. – Нападения волков участились в последнее время. Поэтому вы зря бродите ночью по окрестностям.

– Какой ужас! А кучер заверил нас, что в округе безопасно! – Анна-Ми схватила меня за руку. – О, Медхен! Только подумай, что скажет папа, узнав, что мы так рисковали! Он не переживет этого!

– Успокойтесь, – посоветовала я. – Если вы ему не расскажете, он не узнает.

– Да, ты права, права… – Анна-Ми открыла свою сумочку и принялась там рыться. – Где же мой вишневый эликсир? Я должна выпить сразу десять капель… Боже! Волки! И мы одни на дороге!

– Возьмите моё успокоительное, – раздалось вдруг от дверей.

К нам подошла красивая женщина в роскошном, но странном платье – нижнее было узким и облегало тело, как вторая кожа, а верхнее было из полупрозрачного газа, перехваченное пояском высоко, под грудью. Наряд придавал женщине стройности и воздушности. Мы с Анной-Ми в привычных пышных юбках выглядели по сравнению с ней неуклюжими курицами.

Женщина протянула Анне-Ми флакон из красного стекла, заткнутый пробкой из розового турмалина.

– Благодарю, но у меня свой эликсир, по особому рецепту, – ответила Анна-Ми с милой улыбкой, извлекая фарфоровый кувшинчик с нарисованными незабудками.

– Как вам угодно, – женщина улыбнулась в ответ не менее мило.

– Позвольте представить, – граф пододвинул женщине кресло и налил в бокал подогретого вина. – Моя сестра – Саломея. А это – мадемуазель Анна-Ми Грабянка и ее камеристка – мадемуазель… – он помедлил, явно вспоминая, как меня зовут.

– Медхен, – подсказала Анна-Ми. – Мою дорогую помощницу зовут Медхен.

– Как приятно с вами познакомиться, и как дивно, что вы оказались у нас, – произнесла Саломея, растягивая слова. У нее был такой же музыкальный и хорошо поставленный голос, как у графа. И она тоже рассматривала нас очень внимательно.

– Мадемуазель Анна-Ми возвращалась из столицы к своему отцу, он судья в Лозере, – объяснил граф, – но карета сломалась на развилке. И вот, волей судьбы, она оказалась у нас в гостях.

– Но Лозер совсем в другой стороне, – сказала Саломея. – Вы, должно быть, заблудились?

– Нет-нет, – возразила Анна-Ми, защебетав так сладко, словно держала под языком лакричный леденец, – мы намеренно ехали в ваш замечательный городок…

– Вот как? – Саломея картинно приподняла брови.

– Хотели навестить мою бедную бабушку, – доверительно поведала моя подруга. – Вы должны ее знать – мадам Анастейша Бюссар.

Саломея поднесла к лицу руку, пряча улыбку, граф был необыкновенно серьезен.

– Сожалею, – сказал он, – но мадам Анастейша неделю как отбыла на воды, на лечение.

– Бабушка уехала? – изумилась Анна-Ми.

– Насколько мне известно – в Пикабу, это сто миль отсюда, – подтвердил граф. – Она вам не сообщила?

– Ах, бабушка стала такой забывчивой с возрастом, – досадливо всплеснула руками Анна-Ми. – Как это на нее похоже!

– Это точно, – сказала Саломея.

Граф посмотрел на нее предостерегающе, и я сразу насторожилась.

– Что же нам делать? – пролепетала моя подруга, прижав ладони к щекам. – Отсюда до Ардеша две мили?

– Пять, – поправил ее граф Лагар, подливая еще вина.

– О! Я думала, что уже сегодня увижу мою милую бабушку и лягу спать не в гостиничную постель, а на хорошие простыни и перину…

– О чем вы? – граф был сама любезность, и от этого казался мне еще более подозрительным. – В такую ночь мы с сестрой никуда вас не отпустим. У нас есть много свободных комнат, и уверен, что наши перины ничуть не уступают перинам мадам Анастейши.

– Вы так добры… – в порыве благодарности Анна-Ми схватила графа за руку и нежно встряхнула. – Больше всего мне не хотелось снова оказаться под дождем, да эти ужасы про волков…

– Мы счастливы предложить вам приют, – мягко перебила ее Саломея и подала брату бокал, попросив еще вина, отчего Анна-Ми вынуждена была отпустить руку Лагара. – А я счастлива вдвойне, потому что мое платье вам подошло.

– О! Благодарю за платье! – Анна-Ми захлопала ресницами. – Наш багаж промок насквозь… Это ужасно! Просто ужасно! Еще и волки! Ваш брат напугал нас рассказами о волках!

– Увы, это не пустые страхи, – Саломея покачала головой, и пламя свечей отразилось в ее огромных, прозрачных глазах. – Ардеш и в самом деле объят ужасом последние месяцы. Какая удача, что вам повезло добраться до нас невредимыми. Только позавчера в лесу недалеко отсюда нашли девушку из деревни – без головы и со вспоротым животом…

– Ах! – Анна-Ми всхлипнула и обмякла, откинувшись на спинку кресла.

Мы с Пульхерией бросились приводить ее в чувство. Краем глаза я заметила, что брат с сестрой переглянулись точно так же, как мы раньше с Анной-Ми. Эти двое явно были себе на уме.

– Как неловко получилось, – произнесла Саломея без тени раскаяния. – Я сожалею за неосторожные слова.

Наконец, Анна-Ми зашевелилась, слабо постанывая.

– Разрешите нам удалиться, – сказала я графу. – Моя госпожа – очень впечатлительная особа. Такая гроза, а тут еще и вы напугали ее ужасными рассказами.

– Конечно, отдыхайте, милые гостьи, – граф встал, провожая нас. – Если что-то понадобиться – обращайтесь к Пульхерии или к Саломее.

– Мы будем рады помочь, – заверила нас Саломея, но я засомневалась в ее радости – слишком уж зловещим было выражение лица мадемуазель Лагар.

Поддерживая Анну-Ми под локоток, я повела ее к выходу, но моя несносная подруга так вошла в роль, что не пожелала удалиться обыкновенным способом. Судорожно всхлипнув, она закатила глаза и рухнула на меня, уронив голову.

Граф оказался рядом быстрее, чем я успела моргнуть. Он подхватил Анну-Ми на руки и легко, как перышко понес в комнату на верхнем этаже. Выходя из гостиной, я бросила взгляд на Саломею. Она не смотрела на нас, словно тут же позабыла о нашем существовании. Держа в руке бокал с вином, сестра графа любовалась его темно-красными переливами в свете свечи.

[1] Шаперон – плащ с капюшоном

2.Волки Ардеша

Оказавшись в спальне, граф бережно уложил Анну-Ми на уже разостланную кровать. Моя подруга смотрелась очень живописно – разметавшись по постели, приоткрыв розовые губы. Наверное, граф был того же мнения, потому что на несколько мгновений задержался, вглядываясь в ее лицо.

– Я позабочусь о мадемуазель, – сказала я сухо, снимая с Анны-Ми туфли. – Прошу вас удалиться, месье.

– Доброй ночи, – проговорил он и вышел, закрыв за собой дверь. Я тут же задвинула внутренний засов и приникла к щелке ухом, прислушиваясь. В коридоре раздавались шаги, постепенно их звук затих – граф и в самом деле ушел, оставив нас.

Когда я обернулась, Анна-Ми уже сидела на постели, лукаво улыбаясь и вытаскивая из прически шпильки.

Вздохнув, я сняла очки и потерла переносицу.

– Пожалуй, мы сюда удачно зашли, – хихикнула Анна-Ми, вскакивая с кровати, усаживаясь перед зеркалом и доставая щетку для волос. – Ой, у меня все волосы перепутались от этого ужасного ветра! А у тебя на носу – перемычка!

Я посмотрела в зеркало и убедилась, что подруга права – от очков и в самом деле на носу осталась красная поперечная полоса.

– Давай причешу тебя, – сказала я, забирая у Анны-Ми щетку. – Я же твоя камеристка.

Анна-Ми опять хихикнула, но возражать не стала.

Бережно расчесывая почти просохшие золотистые пряди, я не переставала прислушиваться. В замке царила могильная тишина – даже половицы не скрипели. Было похоже, что здесь и в самом деле находились только старая служанка и граф с сестрой. И теперь – мы.

– Я удачно сыграла свою роль? – спросила Анна-Ми. – Что скажешь об обмороке? По-моему, очень натурально получилось!

– Ты переигрываешь, – ответила я сдержанно. – Еще чуть-чуть и будет «слишком». И говори шепотом, нас могут подслушивать.

– Ой! Да тут стены толще, чем моя рука! Все прошло идеально! – обиделась Анна-Ми. – А граф такой сильный – поднял меня, как пушинку… – Она обняла себя за плечи и мечтательно закрыла глаза. – Ах, мне кажется, я до сих пор плыву в его объятиях!

– Ложись спать, – сказала я, перевязывая ей волосы лентой пониже затылка и подавая чепец. – Завтра утром хочу порасспросить кое о чем господина графа.

– Считаешь, он подозрителен? – спросила Анна-Ми, ныряя в постель.

– Типичный оборотень, – фыркнула я. – Красив, мрачен, опасностью от него так и веет, по повадкам – настоящий хищник. А ты разве не чувствуешь?

– Нет, – моя подруга покачала головой. – Для меня он просто красивый мужчина. Красивые мужчины всегда опасны.

– Много ты знаешь о мужчинах, – съязвила я.

– Ты такая глупышка, – засмеялась Анна-Ми. – Можно знать о мужчинах все и оставаться девственницей.

– Лучше спи, – посоветовала я с досадой, сегодня меня раздражало ее легкомыслие. – Мне придется разбудить тебя после полуночи.

– О Боже! Разве нам тут что-то угрожает? – воскликнула она в шутливом ужасе и засмеялась, поудобнее устраиваясь на подушках. – Конечно, граф Лагар ворвется сюда, сорвет с нас одежду и будет любить до самого рассвета!

– Что за бред, – вздохнула я, раскрывая молитвослов.

– Вовсе не бред, – хихикнула Анна-Ми. – Если все так и произойдет, то спасайся бегством, а меня оставь в его когтях.

– Спи уже, – не выдержала я.

Анна-Ми еще несколько раз хихикнула, а потом затихла, и вскоре до меня донеслось ее ровное дыхание.

Я взяла молитвослов, но на половине молитвы остановилась, прислушиваясь к шуму дождя и завыванию ветра снаружи.

Ардеш… Место, где происходят убийства. И волки здесь совсем ни при чем, я это чувствовала. Здесь был оборотень. Здесь было черное колдовство. Наша задача – найти зло и обезвредить.

Мысли мои постепенно перетекли к графу Лагару. Мог ли он оказаться оборотнем? Вполне. Сведения о Лагарах, что я смогла получить в библиотеке Ордена Красных Шаперонов, оказались весьма скудны, и все, что я нашла – это череда имен с указаниями дат рождений и смертей. Правда, о первом графе Лагаре было сказано немного больше – он происходил из захудалого рыцарского рода, поддержал короля в войне, а потом по королевской указке без жалости расправлялся с неугодными дворянами, слишком пренебрежительно относившимся к законной власти. Первый граф – Дирк Лагар руководил отрядом головорезов, которые нападали под покровом ночи, грабили и убивали без жалости. «Волку – последки». Таков был его девиз. Король наградил Лагара графской короной, но держать предпочитал вдали от столицы, вызывая только для очередного разбойного набега. Правда, сын первого Лагара по стопам отца не пошел и жил тихо и мирно, даже не участвуя в походах в Святую Землю, хотя король желал видеть его в числе рыцарей. Внуки и правнуки тоже не запятнали свое имя никакими злодеяниями. Но разбойничья кровь – как сорная трава. Не проявившись в сыне, внуках и правнуках, она вполне может пустить корни в далеких потомках.

Анна-Ми спала безмятежно, как ангел, а я чувствовала, что не смогла бы уснуть, даже если бы подруга любезно согласилась постеречь в эти ночные часы. Что-то беспокоило меня, что-то толкало прямо в сердце. Загасив свечу, я подошла к окну и отодвинула тяжелую штору.

По стеклу лились нескончаемые потоки воды – дождь и не думал утихать. Сегодня полнолуние, но луна скрыта тучами. Говорят, оборотню важна именно луна – полная, ясная, чтобы ее было хорошо видно с земли. Значит, он вряд ли появится этой ночью. А на гербе Лагаров – полумесяц…

Я снова задернула штору и вернулась к столу, забравшись в кресло с ногами, чтобы было теплее, потому что маленькая переносная жаровня давала совсем мало тепла.

Укутавшись в пуховое одеяло, Анна-Ми сладко спала, и я задумчиво посмотрела на красивое лицо своей подруги – такое нежное, такое невинное. Тонкие черты лица придают ее облику аристократичность. Мы уже не в первый раз отправлялись с ней в опасное путешествие, и всегда очень удачно прикидывались благородной дамой и камеристкой. Я не знала истории жизни Анны-Ми, но воспитана она была явно не в доме священника. Она была чуть легкомысленной, моя подруга, но в случае опасности рука ее била метко и ни разу не дрогнула. Что ж, Ардеш ничуть не лучше и не хуже любой другой провинции. И местный оборотень ничуть не страшнее прежних.

«Волку – последки», – снова пришел на ум девиз первого Лагара.

Все же, хозяин замка подозрителен. И его сестра. И служанка, похожая на ведьму.

Остановись!

Я встряхнула головой и решительно раскрыла молитвослов. «Не надо зарываться в подозрения, – мысленно и в который раз повторила я слова наставника, – верь только фактам».

Беззвучно шевеля губами и ведя пальцем по строчкам, я начала читать молитву ограждения от злых сил.

3. Прогулка по дюнам

На свитке старинными витыми буквами было написано:

Серп пожинает,

Песня зовет.

Силу, богатство, красу и почет

В сердце девы любой найдет.

– Какие странные строки, – заметила я.

– Это из вилланской песни, – пожала плечами Саломея. – Наш прадедушка очень любил народные песни, просто помешался на них. Таких пергаментов у нас на чердаке – полные сундуки. Но именно эта прадедушке нравилась больше всего, наверное, потому что на гербе Ардеша – ворох пшеницы… Переплетение символов, что-то такое…

– Я тоже обожаю народные песни! – подхватила разговор Анна-Ми. – Они так трогательны, так простодушны. В них присутствует некое примитивное очарование…

Дамы пустились в беседу о народном творчестве, а я обследовала комнату дальше.

Остальные пергаменты, развешенные по стене, и вовсе не заслуживали внимания – королевские милости, королевские привилегии.

– Надеюсь, вчера вы всего лишь попугали нас нашествием волков? – спросила Анна-Ми, поворачивая разговор в нужное русло.

Я тут же обратилась в слух, делая вид, что меня чрезвычайно заинтересовала миниатюра в углу. Она была такая тусклая, что разобрать, что на ней изображено, не было никакой возможности.

– Ничуть, любезная Анна-Ми, – пожала плечами Саломея.

Сегодня она была особенно эффектна в синем платье зауженного покроя. Он не так откровенно подчеркивало ее фигуру, как тот наряд, что она продемонстрировала нам накануне, но был безупречен, обрамляя ее красоту. Лиф плотно обтягивал тонкую талию и высокую грудь, а руки, прикрытые короткими пышными рукавами и кружевными митенками, могли бы принадлежать статуе богини любви в королевском парке.

– Ах! – всхлипнула моя подруга. – Я всю ночь не сомкнула глаз!

– Мы тут давно позабыли о спокойном сне, – произнесла Саломея. – Уже год, как боимся выходить из дома в одиночку. Да и вдвоем не всегда осмеливаемся.

– Как это ужасно! Как это страшно! – причитала Анна-Ми. – Сколько уже людей погибло? В провинции Лозер семь лет назад волк загрыз шестерых!

– Наши волки поохотились кровожаднее ваших, – ответила Саломея. – С прошлого года у нас семьдесят девять жертв.

Анна-Ми снова изобразила обморок, и я захлопотала возле нее, обмахивая веером.

– Мой эликсир, – слабо протянула Анна-Ми, не открывая глаз. – Пятнадцать капель… Немедленно…

Я открыла ее сумочку, рылась там долго и старательно, а потом сказала:

– Капель здесь нет, мадемуазель.

– Ах да, я оставила их в комнате…

– С вашего позволения, сейчас же принесу, – сказала я с поклоном.

– Да, будь добра, Медхен, – произнесла Анна-Ми, перемежая слова стонами, и доверительно сообщила Саломее: – Я просто умираю без своих капель. Они приготовлены лучшим аптекарем – месье Жеромом. Вы слышали о нем? У него самая большая лавка в столице. Он смешивает…

Я вышла из гостиной и громко простучала каблуками по коридору, но пошла не к спальным комнатам, а на цыпочках поднялась выше, на третий этаж, сунув неизменную трость под мышку.

Судя по громыханию посуды, Пульхерия орудовала где-то внизу, в кухне, а наверху было очень тихо.

Третий этаж выглядел мрачно. Если на втором еще поддерживался показной порядок, то здесь служанка не слишком утруждала себя уборкой. Пыль хлопьями свешивалась с потолка, металлические кольца, вкрученные в стены, покрыты подтеками застывшего воска.