Шепот теней. Чародейка в деле 2

– Искра жизни?

– Да. – Отойдя от него, Чарли вскинула подбородок и распрямила спину. – Вы многого не знаете про посмертие. И кажется, ради этого запутанного дела, мне придется раскрыть несколько тайн посмертников.

***

К счастью, Эллен прислала служанку с извинениями и отказом от совместного завтрака еще до того, как детектив и две чародейки отправились в спальню Юнис. Поэтому сейчас Чарли закрывала двери своих покоев на замок, не опасаясь, что их кто-то потревожит. Взгляд одного из стражников, который осуждающе посмотрел на нее, Шарлотта решительно проигнорировала. Судя по тому, что лицо мужчины ей было знакомо, скорее всего, это кто-то из знакомых, а может быть, и друзей Гаррета. Что ж, объяснять каждому косо смотрящему, что она имеет право общаться с кем угодно в силу своей профессии, девушка не собиралась.

Тем более, оправдываться. Тем более, перед незнакомым мужчиной!

– Что ты там ворчишь? – Гомер склонил голову на бок, блестя бусинками глаз.

– Предвкушаю новую волну сплетен, – хмыкнула Шарлотта.

Лиза, предусмотрительная девочка, оставила сервированный стол для чаепития, поэтому Чарли, дабы занять руки и несколько собраться с мыслями, принялась разливать по чашечкам крепкий черный чай, размышляя, как много она может рассказать Бакстеру и его напарнице.

Мелькнула мысль, что ей стоило соглашаться на временное сотрудничество над этим делом еще когда детектив Ли пришел к ней домой с просьбой. Но с другой стороны, тогда Чарли, скорее всего, не встретилась бы с Клокером и не узнала бы много нового не только про ее дядю, но и про мир Теней.

Вспомнив свою последнюю прогулку по многогранному миру мертвых, магистр посмертия нахмурилась. Ей вдруг стало интересно, если бы она так не торопилась покинуть стены Академии, узнала бы она про Город теней, про круги очищения, про перерождение?

На мгновение прикрыв глаза, Чарли вспомнила дядю. Ивкас всегда, всю свою жизнь проводил исследования, изучал свою магию, искал в ней новые грани и возможности. Он говорил, что чародей развивается до тех пор, пока сам этого хочет. То что Боги наделили кого-то силой, еще не значит, что они будут всю жизнь помогать ее осваивать. Ивкас считал, что Академия – это только начало пути обучения. И только сейчас, годы спустя, Чарли наконец-то поняла, что он имел в виду. Ничего бы она не узнала, продолжая обучение. Оттачивала бы навыки, просиживала брюки или редкие платья за столом в библиотеке, продолжала бы рыться в пыльном архиве, бесконечно бегала бы на тренировочном поле, изучала навыки выживания на улицах и в светских салонах, но узнать, на чтоона на самом деле способна, там у нее не получилось бы.

Если прекратить себя обманывать, перейти на уровень магистра Чарли смогла из-за смерти дяди. Исключительно из-за его смерти. Слишком большое потрясение было для молодой чародейки увидеть Гомера, разбивающего своим телом зачарованное окно в аудитории. Слишком мало времени для принятия решения и опрометчивый поступок – привязать ускользающую тень питомца к своей силе. Подумай она хоть одну минуту, и ей бы такое в голову не пришло. Потому что она никогда подобного не делала. Потому что недостаточно сил, знаний, практики. Чарли бы просто не стала рисковать. Но времени на раздумья не было, а первым порывом было во что бы то ни стало сохранить жизнь ворону – единственному живому существу, связывающему ее с Ивкасом. К тому времени уже определенно мертвым.

Так что зря ругался Клокер. В Академии не могли научить одаренных смертников так глубоко погружаться за завесу мира Теней. Слишком сытая и безопасная жизнь была там. За высокими стенами и под неустанным присмотром преподавателей.

Когда-то Бакстер спрашивал, почему в академии так жестоко учат студентов. Сейчас Чарли могла бы ему сказать, что их обучение было слишком мягким. Таким, что они в большинстве своем даже не понимают, на что способна их сила.

– Шарлотта? – Горячая сильная ладонь опустилась на ее плечо, и чародейка, вздрогнув, открыла глаза.

– Извини?

– С тобой все в порядке? – это спросила Алисия, она серьезно смотрела на магистра.

Рядом с Чарли стоял Бакстер. В его взгляде легко угадывалось беспокойство.

Видя такое единодушие, Шарлотта даже смогла улыбнуться.

– Да, простите, задумалась.

Она осмотрела стол, кивнула сама себе и, переведя взгляд с мастера Бартон на детектива, попросила:

– Бакс, у тебя же с собой карандаш и блокнот? Сможешь одолжить мне одну страничку?

Тот молча достал из кармана требуемое, даже не волнуясь, что Чарли может увидеть его заметки. Сейчас, сидя рядом с двумя такими разными чародейками, он понимал с кристальной ясностью, что целиком и полностью доверял только одной из них. И какой бы Алисия Бартон не была хорошей женщиной, напарницей и работницей Ока, все же для Бакстера она оставалась лишь временной напарницей. Да, возможно, он доверил бы ей прикрывать спину в опасной ситуации, но не доверил бы свои тайны и переживания. Это была интересная мысль. И несла в себе слишком много откровения, чтобы не уделить ей больше времени. Например, когда он останется один. Решив так, Бакстер сосредоточился на Чарли, которая вычерчивала круги на одной из страниц его блокнота.

Объяснение об устройстве мира теней и всех его кругов, где последним являлся ничто иное как сама жизнь, заняло не так уж и много времени. Детектив, как и Алисия, умели слушать. А главное – они действительно слышали то, что им пытались донести, и делали правильные выводы.

– С одной стороны… – После долгой паузы в разговоре, Алисия забарабанила кончиками пальцев по столу и отвернулась к окну. – С одной стороны, то, что ты сейчас нам рассказала, несколько шокирует. Особенно проклятый третий круг и… Не понимаю, неужели на самом деле нет обратной дороги? И все, кто туда попал, навсегда потеряны для новой жизни?

– На данный момент, у меня только такая информация, – Чарли даже не стала делать вид, что эти знания она получила только благодаря своей твердолобости и мастерству посмертника. – Возможно, когда-нибудь мне удастся выяснить что-то еще.

– С другой стороны, – не обратила внимания на слова магистра Алисия, – стыдно признаться, но мне нравится мысль, что смерть – это не конец всего, а всего лишь перевалочный пункт. Возможность отдохнуть, пересмотреть свою жизнь и начать все заново.

– Угу, только при этом ты ничего не помнишь о прошлом.

– Я думаю, что какие-то воспоминания все же остаются. – мастер Бартон повела плечом. – Слишком много в нашей жизни происходит непонятного. Сны, воспоминания, которым неоткуда взяться, знание мест, где ты раньше не бывал. Почему бы не предположить, что это все отголоски прошлых жизней?

– Не знаю, – Чарли уверенной рукой выдернула лист со своим рисунком и отдала блокнот Бакстеру. – И, на самом деле, мне совершенно не хочется строить пустые теории на этот счет. Что меня действительно волнует, так это вопрос: возможно ли каким-то образом погасить в человеке искру жизни? Ту что дает нам возможность снова и снова возвращаться в этот мир новыми людьми. Не просто принудить человека шагнуть из окна, а уничтожить саму жажду жизни.

– Подожди, – Бакстер вскинул взгляд, – ты думаешь, что у погибших леди кто-то загасил искру?

Чарли вышла из-за стола и, остановившись у окна, обхватила себя за плечи. Ей было тяжело говорить. Она рассказала самое основное, но о многом умолчала. И сейчас, задавая вопрос, она в первую очередь думала о своем дяде. Но вопрос детектива заставил ее буквально заледенеть. Может ли быть такое… Возможно ли…

– Я не знаю, – неуверенно подбирая слова, начала Чарли, старательно отгоняя от себя надежду, смешанную со страхом. – Но мне кажется, что если бы девушки умирали под обычным ментальным воздействием, каким бы оно не было аккуратным, то в этом случае у них не должна была погаснуть искра жизни. Ведь навеянное принуждение, даже если оно выдается за собственное желание, имеет свой срок.

– И оставляет след, – нахмурился за спиной чародейки детектив Ли.

– Определенно. Но допустим, что менталист настолько хорошо владеет своей силой, что почти не оставляет следов. После смерти так точно. Но все равно ментальное воздействие идет на сознание. Всегда на сознание человека, не на саму нашу суть. Менталист может заставить думать, что у тебя три ноги, но он не может заставить эту третью ногу вырасти. Так возможно ли ментальным вмешательством погасить искру?

– Шарлотта, – осторожно, будто боясь спугнуть чужую мысль, позвала Алисия. – Ты сейчас хочешь сказать, что у тех девочек, что шагнули в открытые окна погасили искру, так?

– Насильно, – кивнула Чарли. – Потому что миру мертвых все равно на игры живых. Для него ментальное воздействие не должно быть индикатором желания или не желания жить. А значит Тени погибших должны были оставаться в первом круге. Должны!

– Ты уверена в этом?

– К сожалению, сейчас я не уверена ни в чем.

В комнате повисла тишина, которую нарушали тиканье часов и шорох крыльев ворона, что внимательно следил за хозяйкой. Он знал ее как никто другой и умел получать больше информации в ее молчании, чем в словах.

Глава 5

– Знаешь, кажется, я понимаю, почему ты так стремился встретиться с Шарлоттой Хилл, – Алисия сидела в наемном экипаже и с грустной улыбкой смотрела на проплывающий мимо пейзаж. – Она, действительно, мыслит нестандартно.

– Да, Чарли необыкновенная женщина, – Бакстер задумчиво усмехнулся. – А еще она умеет задавать такие задачи, ответ на которые можно никогда не найти. И в этом, при всем очаровании, кроется большая проблема.

– Думаешь, мы не сможем выяснить про эту искру жизни?

– А ты думаешь, у нас есть малейшая возможность узнать хоть что-то из тайн смертников? Кто интересно, по-твоему, должен поделиться с нами информацией?

– Не знаю, – Алисия нахмурилась. – Но, возможно, если я напишу ректору Амосу, он сможет нам помочь. Братство одаренных…

– Да-да, всегда помогает своим. Только, Алисия, тебя не смущает, что Чарли узнала про такую деталь нашего существования как искра далеко за пределами академии, хотя от туда вышла в звании магистра?

На долгое время в кэбе повисла тишина, только на полпути к ГУБу Алисия заговорила снова:

– И что мы будем делать?

– Если бы я знал, – вздохнув, Бакстер растер ладонями лицо. – Когда у нас встреча с советниками?

– Завтра утром. И я сомневаюсь, что им стоит рассказывать про теории чародейки, которая даже не подписывала договор о неразглашении как временный участник следствия.

– Ты забыла, Алисия. Следствия как такового и нет. Мы просто все, как болванчики, пытаемся обезопасить Алрун от их повального желания распрощаться с жизнью. Сейчас проводится проверка причин смерти леди Юнис. Но все закончится, я уверен, так же как и при смерти леди Клоуз – ввиду отсутствия события преступления.

– Все демоны Ада, как же меня бесит все это! – неожиданно вспылила Алисия.

– О да, в этом я тебя полностью поддерживаю! Особенно меня «вдохновляет» завтрашняя встреча с советниками. Кто у нас на повестке?

– Айвор Лютер Стоун. Глас империи жаждет встречи с представителями следственной группы. Но ходят слухи, что при встрече будут присутствовать едва ли не все семеро советников.

– Слухи?

– Весьма из надежного источника.

– Проклятье! А у нас опять практически нет никакой информации. Это дело войдет в историю, я тебе точно говорю. И всем причастным никогда не дадут забыть о главном провале в их карьере.

– Что-то мне не нравится твое настроение.

– Проблема в том, Бартон, что, если нам даже удастся выяснить, возможно ли каким-то образом погасить в человеке искру, то каким образом мы будем это доказывать, я даже не могу предположить. Но ректору вашей убийственной академии все же напиши, может, он сможет подсказать что-то. Хотя бы того, к кому можно обратиться за помощью. Видят Боги, без нее нам не справиться. Игра ведется на недоступном простому детективу уровне.

– А ваш штатный посмертник? – вскинулась Алисия, вспомнив, что гораздо ближе, чем ректор есть и другой вероятный источник информации.

– Поговорю с ним. Но думаю, что ответ не получу.

– Но почему? Он же был первым, кто сказал нам, что тени самоубийц найти за гранью не может.

– Да, но на вопрос «почему?» так ответ и не дал.

– Бакстер, ты, возможно, еще не в курсе, но одаренные вообще не любят рассказывать про особенности своего дара. И тем более, делиться знаниями.

– Поверь мне, я это крепко усвоил. Только…

– Только твоя магистр Хилл так же, как и ты, любит нарушать всевозможные правила. А ты понимаешь, что, если кому-то из консерваторов среди одаренных станет известно, как легко она посвящает обычного человека в некоторые тонкости работы чародеев, как и нашего обучения, то она станет парией в обществе?

Острый взгляд из-под полей шляпы и голос, от которого Алисия заледенела, почувствовала как напряжение сковывает ее.

– Ты не посмеешь отплатить Шарлотте за ее помощь таким образом.

Мисс Бартон испугалась. Действительно испугалась. Потому что во взгляде Бакстера проступило что-то слишком уж чудовищное. Жесткое. Даже жестокое.

Алисия плохо знала напарника, как, в общем-то, и сотрудники главного ГУБИ империи. Ведь таким «Брамондский губошлеп» позволял себе быть лишь с преступниками в Брамонде. Именно такой его взгляд заставлял закоренелых убийц пасовать перед детективом. Ведь они видели, в этом мужчине в шляпе что-то, что каждый из них видит в зеркале каждый день. Жажду крови.

Бакстер и сам знал, что при определенных обстоятельствах в его жизни он мог бы строить свою карьеру по другую сторону закона. И лишь воспитание, обещание родителям, упрямство и доброе отношение бывшего начальника уберегли Бакса от первого шага на скользкий путь преступности.

– Бакстер?!

Алисия и сама не понимала, это была попытка возмутиться или писк задушенной мыши, выдающий ее страх. Но прямая спина и гордо вскинутый подбородок оставляли ей иллюзорную надежду, что детектив не увидит ее страха перед ним.

– Ты услышала.

Картер Бакстер Ли закрыл глаза и отвернулся от напарницы. Сжав кулаки, он на несколько минут сосредоточился на дыхании. Чертовы имперцы! Проклятые пауки со своими паутинами интриг, привычкой шантажа и грязных игр. Как же он все это не любил. Бакс искренне проклинал тот день, когда в ГУБИ Брамонда пришел приказ о его повышении и переводе в Клауден. Уже тогда он знал, что здесь ему будет слишком тяжело прижиться. И еще труднее найти свое место. Он не ошибся. И это был не тот случай, когда мужчина мог бы порадоваться своей прозорливости. Иногда ему казалось, что было бы куда проще, если бы его определили в соседнюю камеру с Фредди Ричардсом в душегубке. Со старым знакомым ему всегда было бы о чем поговорить. А там, как знать, возможно, одна безумная чародейка и смогла бы вытащить детектива, в очередной раз рискуя головой. За что и получила бы потом привычный выговор от недовольного, но свободного Бакстера.

Мысли, такие нелепые и глупые, помогли взять себя в руки. Настолько, что детектив Ли даже нашел в себе силы проскрипеть охрипшим голосом:

– Извини.

– Ты очень меня обидел, – Алисия отвернулась к окну. – И испугал.

Еще раз просить прощения мужчина не стал. Так и не дождавшись реакции на свои слова, Алисия все же призналась:

– Я тебя поняла. С моей стороны можешь не опасаться подстав леди Шарлотты. Я, как никто, знаю, как сложно заработать репутацию надежного специалиста среди мужчин. А она определенно пользуется уважением и доверием многих мужчин. Не только тебя. Так что я ей не угроза.

Едва заметный кивок – вот и все, что Алисия получила на свои заверения.

***

– Ну и как тебе эта Селестия? – леди Эллен чинно шла по коридору старого дворца в компании Шарлотты и Гомера.

Ворон сидел на плече чародейки и нагло изображал неразумную птицу. Ему в принципе понравилось развлекаться таким образом за счет новой участницы избрания, которая сменила «Внезапно заболевшую леди Юнис Готвиль. Мы, конечно, все очень переживаем за нее и молимся о скорейшем выздоровлении, но наше избрание Алрун не может ждать возвращения леди. Вы же это понимаете?».

Знакомство состоялось прошлым вечером во время ужина. Когда всех девушек наконец-то выпустили с их этажа, и все леди устремились в столовую, сверкая глазами. Им было интересно узнать причину такого странного распоряжения. Представительницы аристократических семей не привыкли, чтобы кто-то вот так ограничивал их передвижения. Точнее ограничивал сверх тех правил, что были приняты обществом для молодых леди.

А в столовой их уже ждал Лифан. Распорядитель широко улыбался, сложив руки на животе. За столом сидела незнакомая всем девушка. Прямая спина. Безмятежное выражение лица. Дорогое вечернее платье, изысканные украшения и сложная прическа.

Темноволосая Селестия Одри Эшдаун встретила взгляды всех шести Алрун со спокойствием скалы. Она просто была. А все, что происходит вокруг, ее никоим образом не касается.

Единственный мужчина в этом цветнике представил леди Эшдаун, посетовал, что болезнь леди Юнис несколько изменила ход избрания, улыбнулся всем присутствующим еще шире, чем до этого, и всплеснул руками:

– Ну что, знакомство состоялось? Чудненько! Бабочки мои, я вас оставлю. Очень много работы. Но мы с вами скоро встретимся. Обещаю!

От его очередного «чудненько» у Чарли свело скулы. Так и хотелось ему ответить. Но Лифан и без ее саркастичных комментариев старался лишний раз даже не смотреть на чародейку. Так что магистр ограничилась лишь тем, что громко хлопнула салфеткой, расправляя ее перед тем, как изящно положить на колени.

Эллен, напротив, сидела задумчивая и все бросала искоса взгляды на Селестию. Некоторые девушки пытались завести непринужденную светскую беседу. Но несмотря на это в столовой витало напряжение. Ровно до тех пор, пока туда не залетел Гомер и не уселся на спинке стула Шарлотты.

– Ворон? – у леди Эшдаун дрогнула рука, и вилка звонко упала в тарелку. – Что делает грязная птица в столовой?! Стража! Что за безобразие!

Истерики в голосе новенькой не было. Лишь холодное возмущение и уверенность, что по щелчку ее пальцев кто-то из стражи придет и, как минимум, изгонит птицу прочь.

Пять пар глаз скромно прикрыли ресницы. Тонкие улыбки на губах участниц избрания послужили для Гомера как сигнал к действию. И он, переступив на месте, громко хлопнул крыльями и выдал нетривиальное:

– Кар-р!

– Кышь! – махнула в его сторону белым платочком Селестия. – Кто допустил такое безобразие? Стража!

В столовую вошли двое мужчин в форме. Увидев их, леди Эшдаун в третий раз потребовала убрать птицу из замка.

– А лучше всего – сверните ему шею!

Шарлотта, скромно сложив перед собой ладони, повернулась к стражам и выжидательно выгнула бровь. Будто спрашивая: «Ну, господа? Что будем делать?».

Мужчины, переглянувшись, попытались объяснить новоиспеченной Алруне, что это не просто ворон, а проводник, принадлежащий чародейке. Да не абы какой, а магистру посмертия. И вообще, птица весьма даже разумная.

Гомер не нашел ничего умнее, как еще несколько раз щелкнуть клювом и снова громко заявить:

– Кар-р!

В общем, в тот момент стало понятно, что отношения как с Гомером, так и с Шарлоттой у леди Эшдаун не сложатся. Ворон не спешил подтверждать, что весьма и весьма разумен. Чарли равнодушно сообщила Селестии, что ее питомца никто не выгонит, а его присутствие в этом дворце согласовано самим Императором. После чего, возмущенная таким попранием правил и этикета, леди Эшдаун отложила салфетку и удалилась в свои покои, предпочитая ужинать в одиночестве.

В тот момент все распри между Алрунами были временно забыты и, оставшись без общества новенькой, девушки принялись бурно обсуждать сложившуюся ситуацию.

Кто-то ругался на очередную замену участниц, кто-то возмущался, что несмотря на уже второй случай серьезного заболевания, им, оставшимся во дворце, не спешат привести медика для обследования. Кто-то кипятился из-за поведения Селестии.

Только Эллен была все так же задумчива. Она не поделилась своими мыслями по поводу болезни Юнис. Девушка все так же оставалась при своем мнении – не могла пышка-Юнис так сильно разболеться за несколько часов, что ее тут же вывезли из дворца. В конце концов, она в этом хоть немного, но разбиралась. И точно понимала, что, если бы состояние Юнис было критическим, к ней вызвали бы медиков во дворец. Нет, не так. Никто не стал бы перевозить Юнис под покровом ночи. Лечить леди принялись бы здесь. Могли бы закрыть ее покои для посещений. Но при самой девушке неустанно бы дежурили несколько медиков. Но своими опасениями она уже поделилась с Шарлоттой. А больше обсуждать это было и не с кем. Да и что она может сказать – “Мне кажется, леди Готвиль не больна”? А что тогда? Подтасовка результатов избрания? Но сколько раз это обсуждалось во время встреч с советником? Лорд Сайлас Брэдфорд утверждал, что никто не станет рисковать и нарушать правил. Император очень серьезно относился к традиции Избрания. И та роль, которую играла давняя традиция для Империи – не повод для шуток. Если кто-то из участниц и, уж тем более, кто-то из советников решится на грубое нарушение правил, то они могут навлечь на себя императорский гнев. И если для молодой леди это грозило больше моральной поркой и отсылкой в какую-нибудь глушь, то советник мог потерять и свое место. Хорошо, если голова останется на плечах.

А не имея хоть каких-то версий, что же на самом деле произошло с Юнис, то и говорить об этом не стоило.

Но прошел день. Большая часть второго, и сейчас девушки после ужина прогуливались по дворцу.

– Чарли? – Эллен повторила свой вопрос.

– Не знаю, – чародейка пожала плечами. Гомер из-за этого недовольно заворчал. – Мне сложно судить. Ты же знаешь, я не общаюсь с аристократками в вашей естественной среде. Те лорды и леди, кто обращается ко мне в силу моей работы, обычно ведут себя иначе. На пороге дома магистра посмертия с людей, как правило, слетает несколько фунтов высокомерия.

– Потому что оно мешает общению?

– Нет, – хмыкнула чародейка. – Потому что я могу себе позволить отказаться от работы. Но это же аристократы. Голубая кровь. Белая кость. Большинству из них подавай все самое лучшее. Поэтому им приходится делать выбор. Усмирить свою гордыню или идти искать другого смертника, которых в городе в звании магистра всего несколько.

– Даже в Клаудене?

– В столице особенно. Главный магистр Клокер служит императору. Еще двое мужчин уже в приличном возрасте. К слову, работают так или иначе на службе империи. Они загружены так, что времени на свободные заказы не остается. Я в городе по своим причинам. Иначе, поверь, тоже бы здесь не задержалась. Потому что всех сильных чародеев стараются привлечь к работе служб безопасности империи. За те несколько месяцев, что я здесь была мне пришлось отказаться от таких предложений трижды. Спокойнее работать в небольших городах. Как можно дальше от всевидящего ока.

– И что? Ты уедешь из столицы? Ну, после избрания.

– Не знаю, Эллен, – Чарли снова повела плечом, стараясь не мешать Гомеру. – Я выросла здесь. Здесь у меня дом и много нерешенных вопросов. Но останься я в столице, вопрос встанет остро. И буду ли я работать вольнонаемным чародеем, или меня все же приберут к рукам властьимущие, я не возьмусь загадывать.

– Жаль, – Эллен вздохнула. – Мне бы хотелось сохранить нашу дружбу и после завершения этого отбора.

– Мы сохраним, – Шарлотта поймала узкую ладонь леди Арчер и осторожно сжала ее пальчики. – Обязательно сохраним! Кто знает, может так статься, что я когда-нибудь смогу тебя познакомить со своей сестрой.

– Ты же говорила, что у тебя с родными сестрами не осталось связи.

– Это другая сестра, – Чарли улыбнулась. – Она тоже одаренная. И я узнала о ней не так давно. Если честно, ты мне очень ее напоминаешь.

– Ты скучаешь по сестре?

– Скучаю, – не стала скрывать чародейка. А еще она не стала упоминать брата. Что-то подсказывало ей, что новость, что еще один родственник Чарли повинен в жестоких убийствах случайных людей, молодая леди может попросту не принять.

– И переживаешь, – Эллен остановилась и порывисто обняла подругу.

– Если честно, – Чарли, вздохнув, отстранилась. – Больше всего я переживаю из-за встречи с Лифаном завтра за обедом. Я, конечно, понимаю, что он распорядитель и всеми способами пытается сделать обстановку на отборе максимально спокойной, но…

– Чудненько, чудненько! – Эллен так смешно принялась размахивать руками, копируя распорядителя, что, не выдержав, Шарлотта расхохоталась. Даже Гомер поддержал веселье, несмотря на то что ему пришлось покинуть плечо хозяйки.

– Ох, – утирая слезинку в уголке глаза, Чарли выдохнула. – А я-то думала, что только меня раздражает эта его привычка.

– Да ты что? – Эллен хихикнула. – Все девушки тихо смеются над эпатажным распорядителем. Просто мы с детства приучены держать лицо в любой ситуации. Так что смеемся у себя в спальне, за закрытой дверью.