(Не) время любить

– Вот и этим ты мне нравишься тоже. Чувствуешь, что уместно, а что – нет. Нужен мне такой человек. И именно сейчас.

– Что случилось?

– Ну пока еще не случилось, но рвануть может в любой момент, – зло цедит Смолин, – и хуже всего, что на подозрении – свои.

– Кто именно?

Настроение в миг портится, так как до чертей не хотелось влезать в семейные дрязги власть предержащих. Особенно такого уровня, как Смолин. И кто – эти «свои на подозрении», я кажется уже догадываюсь.

– Аркаша, мой зять. Ты его уже мельком видел, когда Настюшу нам передавал.

Сдерживаю ухмылку, не хочу сейчас выдавать своих эмоций. Но Аркадий этот мне еще тогда не понравился. Крамольная мысль, но я уверен, что он как-то причастен к организации похищения собственной дочери.

И хуже всего, что это – вершина весьма грязненького айсберга.

– Иштван, давай уже начистоту. Ты ведь тоже думаешь, что за похищением Насти стоит Аркаша. Просто озвучь свои подозрения.

– Пока не знаю. Отследить похитителей, вытащить девочку и вернуть ее вам – от меня требовалось только это. Хотите, чтоб я копнул глубже? Уверены, что это связано с Аркадием?

– Тут на самом деле сказать сложно. Аркаша на руку нечист, но играет пока идеально. Понятное дело, что он женился на моей Альбиночке из-за денег. Альбина – она девушка видная, красивая. И сам посуди, завидная невеста, учитывая масштабы приданого. М-да. Но мозги он ей запудрил основательно, вот и поженились.

Смолин замолкает и упирается взглядом в какую-то невидимую точку перед собой. Вздохнув, собирается новыми силами для продолжения разговора.

– Свои похождения по другим женщинам пока скрывает умело. Да ты сам понимаешь, я тебя из-за такой ерунды беспокоить не стал бы. Тут и моих людей вполне хватает. За его интрижками внимательно следят, все фиксируют. До поры до времени пока эту информацию придерживаем. Не хочу, чтоб Альбина узнала про всю эту грязь.

– Значит есть что-то еще? – осторожно спрашиваю я, дождавшись, когда Смолин намеренно сделает паузу.

– Есть. Женщины в данном контексте – это мелочи. Ну даже в крайнем случае, если Альбина узнает. Поскандалят, выговорятся. Альбина уже взрослая и сама сможет разобраться со своими чувствами. Развод – тоже выход в таких случаях.

– Согласен, – уклончиво отвечаю я, пытаясь разобраться, к чему все-таки клонит Смолин.

Если бы все касалось только супружеских измен Аркадия, меня бы не задействовали. Значит – это прелюдия, за которой последует суть.

– Может все-таки – сигарету? – снова предлагает Смолин.

– Спасибо, но позже, – отказываюсь я и выжидаю перехода к основной части беседы.

– М-да, – рассеянно кивает Смолин, – все бы так соблюдали субординацию. Но вот даешь человеку все в этой жизни, а он норовит у тебя отобрать и все остальное. Мало ему. Аркаше нашему хочется играть по-крупному. Есть все основания полагать, что Аркаша причастен к сливу собственного же ювелирного холдинга. Намеренно банкротит вполне крепкий бизнес, отданный ему в качестве свадебного подарка. Напрямую доказать его причастность пока не можем, но косвенно есть причины волноваться.

– Я могу о них узнать?

– Можешь. Вся имеющаяся информация у тебя будет уже к утру. Но я даже не об этом с тобой хотел поговорить. Тут есть кое-что еще. Хорошо тебе знакомое. Конго. Ангола.

Не скрываю удивления, а заодно считываю реакцию Смолина.

– Опять же, Аркаша, – продолжает Смолин, – был неоднократно замечен в последнее время в общении с одним из наших конкурентов по добыче алмазов. Всю информацию дам, сейчас не запоминай. Вот только за прошедшие полгода тот проявляет интерес к вроде бы закрытым урановым шахтам в экваториальной Африке и если свести все воедино, то получается не самая спокойная картинка. А если добавить и тот факт, что с Альбинкой они в последнее время живут, как кошка с собакой, то хочется понять, что за грязную игру против меня затеял этот Аркаша.

– Понял, – на выдохе чеканю я, – сколько у меня времени на сбор всей информации?

– Неделя. Это – максимум. Полная свобода в выборе действий. Не могу допустить, чтоб этот мудак по собственной жадности втянул нас в какую-нибудь международную военную авантюру с этой урановой дрянью.

Несколько мгновений обдумываю задание и киваю.

– Тогда – жду исходные данные.

– Они будут уже утром, к десяти все получишь. Только вот еще что. Имей ввиду, Аркаша – не какой-то холеный выкормыш. Это противник, равный тебе. Будь крайне осторожен.

– В смысле? – напрягаюсь я.

– Отличная подготовка, хитрость и боевой опыт. Так же, по линии внешней разведки… Тоже в свое время побегал по горячим точкам, набрался там разных … навыков.

Последнюю фразу Смолин произносит с показательным презрением, вкладывая в нее все свое отношение к зятю.

– Я могу идти?

– Да, конечно иди. И еще раз, обдумай мое предложение. Сам видишь, что у меня тут творится. Главой службы безопасности нашего холдинга я вижу только тебя. Подумай и дай свой ответ. Я буду ждать.

Коротко киваю и выхожу из кабинета. Спускаюсь на лифте к закрытой автостоянке и на всякий случай просматриваю почти пустую территорию.

И только в машине понимаю, что еще смущает меня во всей этой ситуации. Мысленно снова возвращаюсь к странному хвосту за мной сегодня вечером.

Могли это быть люди Аркадия? Выглядит странно, но почему – нет? В любом случае, бдительность стоит удвоить.

Гляжу на светящиеся цифры часов на приборной панели и понимаю, что у меня есть несколько часов. Чтоб выспаться – вполне хватит.

Включаю случайную радиоволну и тут же вырубаю звук, едва заслышав строки незамысловатого и известного припевчика.

«…Когда уходит любовь, остается блюз»

Ничего не остается, знаю по собственному опыту. Мила вот так и ушла, сбежала перед самой свадьбой десять лет назад. Не выдержала беспокойного ритма моей жизни.

Переключаю на какое-то бодрое радио и чуть приглушаю звук – энергичная танцевалка сейчас то, что надо. Перед поездкой домой, надо заскочить в клуб, сделать этому ублюдку Диме полноценное внушение.

Чтоб к Эле и близко не приближался.

Стоит подумать об Эле, как по крови сладко мчится адреналиновый вихрь. Эля – соблазнительная и нежная, но полностью запретная территория. Еще немного и девчонка влюбится, да мне и самому никак нельзя чувствовать то, что я испытываю при одной мысли о ней.

Нельзя и точка.

Значит – решено. Сейчас в клуб, разъяснить Диме политику партии. Затем чуть поспать и вплотную заняться Аркадием. Чует нутро, что с ним еще придется хлебнуть проблем. День предстоит длинный и напряженный, работы – валом.

Под вечер можно немного расслабиться, но мысль о привычных способах веселья сейчас совершенно не вставляет. Заклинило меня на Эле, надо с ней увидеться. Раз уж не могу выбросить ее из головы.

Просто увидеться с ней один раз, погулять, пообщаться и все.

Только поговорить и самое главное – руками ничего не трогать, никаких взглядов и двусмысленностей.

Держать себя в руках.

Быстро прикидываю причину для встречи. Кафе, клуб, набережная? Банально и скучно. Хочется ярких впечатлений для Эли.

А вот показать ей заброшенный гераклейский алтарь Венеры эпохи римской империи – вполне отличная идея. О нем она точно ничего не слышала и что-то мне подсказывает, что Эле это непременно понравится.

Просто свозить ее в это место.

Показать, рассказать и вернуть обратно на базу. Всё.

Быстро набираю ей сообщение и коротко пишу, куда мы поедем.

Отправляю написанное и только после этого, мысленно ругаю себя за сообщение в два часа ночи. Чем думал? Нельзя было до утра подождать?

Надеюсь, синеглазка на ночь отключает звуковые уведомления.

Глава 5. Сбежать и забыть его

ЭЛЯ

Просыпаюсь от игриво-теплых прикосновений солнечных лучей к моему лицу. И тут же ловлю себя на мысли, что хочется обнять весь мир.

Приятно засыпать, когда шикарный мужчина просто присылает смс с пожеланием спокойной ночи.

Правда, сама ночь была очень беспокойной, вернее – то, что мне снилось. Не могу точно вспомнить детали, но во сне я видела Иштвана. Было как-то тревожно и одновременно радостно… Черт, мне срочно нужна кружка крепкого чая с двумя пакетиками.

Нахожу телефон на полу, рядом с кроватью. Видимо, когда я заснула, телефон случайно выпал из моей ладони. Проверяю входящие и сердце бешено трепыхается от радости.

Ночью Иштван прислал неожиданное предложение встретиться сегодня вечером.

Сразу накатывают совершенно непривычные ощущения и внизу живота все скручивается в горячий узел. Мучительно-сладко дышать и хочется только светиться от счастья.

Спешно пишу «да, согласна» и радостная снова плюхаюсь на кровать. Сегодня мне улыбается весь мир и этим слепяще-солнечным утром я безукоризненно счастлива.

Лежу с блаженной улыбой во всю физиономию и просто тупо гляжу в потолок в тот самый момент, когда дверь открывается и в комнату вползает заспанная Ритка.

– О, гляжу вчера все отлично было, раз ты такая довольная? Можно поздравить с потерей девственности? – деловито предполагает Рита.

– Рит, ничего не было, – начинаю я, но меня не дослушивают.

– Ка-ак? В смысле? Вы с Димкой что – просто погуляли и все? Дура ты, Элька, вот так упустишь его, а потом будешь локти кусать, когда он другой достанется. Более ушлой и расторопной.

– Тьфу, Рита. Да пусть кому угодно достается, я тут к чему вообще? Ну если тебе так будет понятней, мы с ним вчера поругались и я приехала домой без него.

От услышанного у Ритки мигом вытягивается лицо.

– Эля, блин. Вот чем ты думала? Парень ради тебя на все готов, даже с этими билетами заморочился, сюрприз тебе хотел сделать. Мне Толик вчера проболтался. А ты? Продинамила?

– Нет. Честно предупредила, что мы – только друзья. Еще перед концертом. Он согласился. А там напился и начал приставать, хотя и был предупрежден.

– Господи, – театрально вздыхает Рита, – ну перебрал маленько, и что с того? Вот ты и осталась ни с чем. Хотя, стоп, а чего это ты такая счастливая вся лежала, когда я зашла? Рассказывай, кто он?

Вот тут начинаю таращиться на Ритку во все глаза и принимаю решение – молчать про Иштвана во что бы то ни стало. Ритка до жути глазливая.

Вся женская половина экспедиции знает историю про то, как она умудрилась сглазить даже собственный фаллоимитатор. Нет уж, лучше все держать в секрете от такой, как она.

– Никого у меня нет. Просто настроение отличное, сейчас еду на пресс-конференцию, все ж новые впечатления.

– Ну-ну, – недоверчиво крутит головой Ритка и наливает в две кружки кипяток.

Спешно крашу ресницы, долго вожусь с консилером и кучей тональников для скульптурного макияжа и придирчиво добавляю немного румянца с помощью бронзера. Акцент на глазах, а вот губы просто чуть подвожу нюдовым карандашом, чтоб добавить им еще больше объема.

С прической ничего не мудрю, убирая волосы в высокий хвост. И капелька моей любимой «Олимпии» от Пако Рабана – в декольте. Наверное, это сейчас – лишнее, но без этих духов я никак не могу обойтись.

– Значит, никого не появилось? – подозрительно косится на меня Ритка, но я закатываю глаза к потолку, давая ей понять, что не намерена продолжать эту тему.

Делаю пару глотков горячего кофе и непроизвольно морщусь. Ну гадость же редкостная, почему я не заварила себе чай и пью этот кисло-горький Риткин кофе?

Набрасываю белый пиджачок, бросаю телефон в сумочку и, спешно чмокнув Ритку в щеку, выскакиваю за дверь. Налетаю на Драконыча, который все еще трезв и соответственно – зол.

– Эля, срочно ищи Диму, он должен вместе с тобой поехать на пресс-конференцию. Аркадий Львович в последний момент изменил планы. Куда Димка запропастился?

– Не видела, – пожимаю плечами и бегу к выходу из корпуса, на ходу вызывая такси.

Добираться на высоченной шпильке через полгорода будет очень неудобно, так что лучше чуток потратиться на собственный комфорт.

И только на заднем сиденье такси чувствую, что наконец могу перевести дух.

Поминутно проверяю телефон на предмет входящих сообщений, но от Иштвана ничего не поступает. Более того, мое утреннее сообщение он еще не прочел.

На долю секунды мне кажется, что перед парковкой мелькает знакомый черный «Чероки», но сколько ни всматриваюсь в машины, не вижу автомобиль Иштвана. Значит, уже мерещится.

Безу труда нахожу нужный мне офис и упираюсь глазами в пафосную золотую табличку с фамилией владельца всей этой огромной группы компаний. И по совместительству – нашего основного инвестора.

Скуратов Аркадий Львович.

– Какая красотка и совершенно одна? – слышу позади вкрадчивый голос и вздрагиваю от неожиданности.

Обернувшись, вижу того самого Скуратова, которого до этого лицезрела только на фото.

– Здравствуйте, Аркадий Львович. Я – Элла Беликова. По поводу участия в пресс-конференции, как представитель археологической экспедиции.

– А, Элечка, рад личному знакомству, – тут же оживляется Аркадий Львович, но я отмечаю какой-то странный блеск в его глазах, – проходи в кабинет, до конференции еще десять минут. Может чаю?

Чуть пропускает меня в свой кабинет и тут же протискивается в дверь вместе со мной, неприятно зажимая меня к дверному косяку.

– Нет, ничего не нужно. Спасибо. Я подожду начала в конференц-зале.

– Хорошо, – сухо соглашается Скуратов и я выхожу из его кабинета.

Черт, вот что это сейчас было? Надеюсь, Скуратов не пытался ко мне клеиться? Только этого мне сейчас не хватало.

– Беликова, доброе утро, – хмуро и официозно приветствует меня невесть откуда взявшийся Дима.

Видимо, Драконыч его все-таки умудрился найти.

– Привет, – бросаю ему я и с интересом пялюсь на него.

– Эль, – начинает Дима, – тебе лучше держаться от меня подальше. И не надо оправдываться за вчерашнее. Каждый сделал свой выбор. Ты сделала свой.

– Дима, ты в своем уме? – возмущенно шиплю я, – за что я еще должна оправдываться перед тобой?

– Все, Беликова, – отрезает Дима, непривычно называя меня по фамилии. Ну в целом, так даже лучше. И спокойней на будущее.

В конференц-зал начинают прибывать журналисты, настраивая видеоаппаратуру, освещение и микрофоны. Постепенно собираются и представители компании-застройщика. От экспедиции – только мы с Димой.

Через пару минут появляется Аркадий Львович и занимает место, обозначенное на табличке. Рядом со мной.

Вся конференция проходит в каком-то сумбуре. Журналисты в основном задают вопросы Скуратову и его сотрудникам. Все, что требуется от нас – периодически говорить о важности спасательных археологических работ и заверять в том, что ни один археологический памятник не будет разрушен в ходе строительства нового торгового центра. Пока все это – правда.

В зале творится суета, в глазах рябит от ярких лучей освещения, направленных прямо на нас. Заставляю себя не жмуриться от обилия фотовспышек и периодически вздрагиваю, когда начинают фонить микрофоны.

Однотипные вопросы, заранее заготовленные и ничем не примечательные ответы все же заканчиваются. Перемещаемся в фотозону и я не успеваю сообразить, как оказываюсь в лапищах Аркадия Львовича.

Прижимая меня за талию, он позирует со мной в фотозоне на фоне логотипа своей компании. Мягко пытаюсь вырваться из его рук, но он меня держит настолько цепко, что становится даже больно.

Снова на долю секунды мне кажется, что в толпе журналистов мельком вижу лицо Иштвана, но уже в следующий миг понимаю, что снова показалось.

От досады готова разреветься, но вынуждена держать лицо и позировать рядом со Скуратовым.

– Зайди ко мне в кабинет, – змеиным шепотом предлагает Скуратов, – это связано с твоей работой.

Отпускает меня и позволяет сделать журналистам еще с десяток кадров, где позирует уже один.

У входа в кабинет Скуратова чувствую, как по спине ледяной змейкой вьется холодок. Понимаю, что вряд ли меня ждет какой-то приятный разговор. Но работа для меня очень важна.

Если что-то пойдет не так, мне придется в тот же день уезжать обратно к себе в Краснодар, если я хочу продолжать работать по специальности.

– Эленька, располагайся, – Скуратов жестом показывает мне на диванчик рядом со своим рабочим столом.

Сам сидит в огромном кожаном кресле и мне ничего не остается, как занять диванчик.

Едва сдерживаюсь, чтоб не выдать своих эмоций, но до одури терпеть не могу, когда меня называют Эленькой. Обычно, ни к чему хорошему это не приводит.

Но да ладно, не будем придираться. Эленька – значит Эленька.

– Мы с тобой как-то не так начали знакомство, – мило улыбается наш инвестор и кивком показывает на поднос с парой чашек.

– Вы что-то хотели мне сказать? – напоминаю ему причину моего появления в кабинете.

– Да, Эленька, вернее – спросить. Какие у тебя профессиональные планы? По твоим ответам на пресс-конференции, понял, что специальность тебе интересна. Навел кое-какие справки и вижу, что ты хоть и на заочном отделении истфака, но учишься на отлично. Это хорошо, мне нужны целеустремленные и профессиональные, молодые кадры.

Настораживаюсь, пытаясь сообразить, к чему клонит Скуратов. Как ключевой инвестор нашей экспедиции, он сейчас запросто может испортить мне всю карьеру археолога.

И глядя в его наглые и холодные, карие глаза, я чувствую себя затравленным зверьком.

– Аркадий Львович, да я заинтересована в дальнейшей работе по профессии. И в данный момент моя работа в экспедиции меня вполне устраивает…

– Но ведь хочется большего, Эленька? – беспардонно перебивает меня Скуратов.

– Меня все и так устраивает. И зарплата, и обязанности, и коллектив.

– Это – сезонная работа. Я готов предложить тебе более выгодное и постоянное сотрудничество. Наша компания активно занимается строительством туристических и развлекательных объектов по всему черноморскому побережью. Но кругом, куда ни копни – сплошной культурный слой. И нам нужны штатные специалисты. Я хотел бы тебя видеть у себя в штате.

Скуратов встает из-за стола и быстро, в два коротких шага покрывает расстояние до диванчика на котором сижу я. Опомниться не успеваю, как его ладонь накрывает мое бедро, скользя по его внутренней поверхности.

Ошалело вскакиваю с диванчика и по колючему взгляду Скуратова понимаю, что моя карьера прямо в этот момент накрывается медным тазом.

– Эленька, – так же вкрадчиво говорит Аркадий Львович, – с такой редкой профессией как у тебя, надо тщательно следить за своей деловой репутацией. Одно неверное решение и в этом городе тебе не найти подходящей работы.

– Всего доброго, – буркаю я и быстро иду к двери.

В висках стучит и дико хочется отмыться от мерзкого прикосновения Скуратова. И еще этот тяжелый мускусный запах, приторными волнами исходящий от него. Не вызывающий никаких других ощущений, кроме удушья и чувства отвращения.

Такси быстро мчит меня в пансионат, ставший для нас экспедиционной базой и уже на входе в корпус на меня налетает злобный Драконыч.

– Беликова, срочно в кабинет.

Сам пробегает куда-то мимо меня и на ходу отдает приказы другим участникам экспедиции. Злющий, как сатана. И снова – трезвый, что наводит на мрачные предчувствия.

В кабинете сажусь на покосившийся стул с продавленным сиденьем и терпеливо жду начальника. Обшарпанные стены комнаты и огромный стол, заваленный чертежами, картами и схемами – вполне привычная обстановка для штаба экспедиции.

За комфортом особо не гонимся, но даже таким минимальным условиям археологи всегда рады. Не палаточный лагерь – уже отлично. Но что-то мне подсказывает, что все это я вижу в последний раз.

– Допрыгалась, Беликова? – со злобной одышкой откашливается Драконыч, входя в кабинет.

Едва не плюхаюсь с разваливающегося стула – вместе с ним кабинет входит Дима. На меня глядит с плохо скрываемым торжеством.

– А что вообще происходит? – интересуюсь я, хотя в целом мне вся эта возня уже ясна.

– Что происходит? Из-за тебя, вот приходится нагружать других сотрудников сверхурочной работой. Хорошо, что финансирования не лишились. Чего ты там наговорила журналистам?

От удивления и возмущения на долю секунды теряю дар речи.

– Что? Кто вам такое сказал? Я говорила все, что нужно.

– Уверена? А вот у Аркадия Львовича другая версия. Ты по делу и двух слов связать не могла. Тебя едва Дима вытягивал.

– Вранье, – забыв о всякой субординации, кричу я, – все, что я говорила – было по делу. И никто меня не вытягивал, тем более Дима. Он вообще по большей части молчал на мероприятии.

– Ну, – Драконыч нетерпеливо постукивает карандашом по столу, – тут уже не важно. Но твое слово против Аркадия Львовича – сама понимаешь. К тому же, Дима сейчас все подтвердил. Эля, я вынужден принять решение. Ты – уволена. Расчет за текущий месяц получишь прямо сейчас. Наличными.

Драконыч выдвигает один из ящиков стола и отсчитывает мне несколько купюр.

– Все. Через час зайдешь ко мне, подпишешь все необходимые бумаги. И освободи комнату завтра к трем часам дня.

Понимая, что ничего не поделаешь, молча выхожу из кабинета.

Бегу к себе в комнату и на ходу сдерживаю слезы.

Дурацкий день. И все очень плохо. Денег, чтоб оставаться в этом городе, у меня просто нет. А работу археологом я смогу найти либо дома, в Краснодаре, либо в Крыму. Но не в Сочи. И значит, надо уезжать.

Не сдерживаю слез и весь мой роскошный макияж летит, а вернее – плывет, как оползень, к чертовой бабушке. Я понимаю, что сегодняшней встрече с Иштваном лучше и не быть вовсе. Безумно хочу его увидеть, но я не выдержу и еще там разревусь, понимая, что это – наша последняя встреча.

Лучше уж переболеть и забыть о нем. Нам с ним не по пути. Мне надо уезжать.

К черту всю эту любовь, к черту вообще все.

Беру телефон и еще больше начинаю реветь, глядя на то, что мое сообщение все еще не прочитано. Коротко отписываюсь Иштвану, что не смогу вечером поехать с ним, так как срочно вынуждена уехать из города.

Все. Коротко и ясно. Больно, но лучше оборвать все сразу.

Всхлипнув, нажимаю на отправку и в следующую секунду вижу, как серые галочки становятся синими. Доставлено и прочитано.

Замираю и забываю, как дышать. Вижу, что он набирает сообщение.

Еще через пару секунд получаю ответ.

«Я рядом, синеглазка. Буду через десять минут. Никуда не уезжай»

Глава 6. Алтарь желаний

ЭЛЯ

Доля секунды уходит на спешное обдумывание дальнейших действий. Ясно же, что тихо сбежать – уже не вариант.

С ужасом рассматриваю в зеркале свое заплаканное лицо. Полчаса горьких слез и из зеркала вместо синеглазки на меня скорбно пялится красноглазый кролик.

Срочно бегу в душевую, яростно тру физиономию холодной водой.

Так, уже лучше. Тональник и консилеры только подчеркнут следы недавних слез, значит обойдемся и без них. Максимум туши на ресницы и непринужденный макияж smokey-eyes – дело к вечеру, так что будет вполне уместно.

И снова никакой помады. Парадокс, но именно легкий макияж гораздо надежней скрывает следы слез.

А вот с выбором одежды все сложнее. Конечно, для поездки к алтарю Венеры я уже запланировала джинсы, футболку и кроссовки. Но за полдня все мои планы поменялись и эта наша встреча с Иштваном – последняя.

Значит, будет то самое платьице и туфли на заоблачной шпильке. Мы никуда не поедем. Я просто выйду и поговорю с ним. Объясню, что должна уехать. А потом вернусь обратно в корпус.

И я очень хочу, чтоб он запомнил меня именно в таком виде.

Еще раз оглядываю себя в зеркале. Да, если особо не присматриваться, то следов недавней истерики почти не видно. Принцесса готова к своему последнему выходу. Пара капелек парфюма отправляется в декольте и …

Тишину за окном неожиданно прорезает звонкий автомобильный сигнал, заставляющий меня подскочить к окну. У въезда на территорию пансионата стоит джип Иштвана и рядом – он сам.

Замечаю, как чуть поодаль, из экспедиционного «уазика» высаживаются мои коллеги, вернувшиеся со смены. Значит, в нелепой истории с моим увольнением появится еще одна пикантная деталь.

Кто и с кем – это в нашей экспедиции любят мусолить особенно нудно и тщательно. А так как здесь вообще ничего никому не ясно – сплетни обеспечены надолго.

Пулей вылетаю из комнаты и мчусь по длинному коридору к выходу из корпуса. Высоченная шпилька сейчас не мешает бежать – у меня словно выросли крылья. Но перед входной дверью я резко сбавляю скорость и уверенно выпархиваю из корпуса.

Иштван стоит, облокотившись на дверь машины. Мгновенно залипаю на том, как шикарно выглядит этот мужчина. Светло-серая футболка подчеркивает рельефный торс и кубики пресса.

– Привет, – здороваюсь с ним в надежде, что он ничего не заподозрит.