– Я больше так не могу, нет!!! Я не могу! Сколько, блять, можно. Я хочу сдохнуть. Сдохнуть! Опять эти кошмары, – прокричал мужской голос, в котором мне удалось узнать того самого Славу.
Озлобленный вопль перешёл на более тихую речь, перемешанную с истеричным плачем.
– Петля! Я бы залез давно в петлю сам, мог закончить всё это, но не даёте сволочи умереть… Ладно я справлюсь, я сделаю всё чтобы отомстить… – подытожил он.
Его стоны затихли, и лишь вслушавшись, можно было уловить болезненные всхлипы. Я окончательно вымотался. Крест с наклейки погас, Артёма не было. Проверить время не было сил, и я, наконец, заснул.
Глава 3. Ворона.
– Просыпайся, Паш! Время уже десять. Сам потом будешь ругаться, что я не разбудил, и мы ничего не успели. Дома поспишь, – бодрый голос Артёма вывел меня из дремоты.
Я открыл глаза и увидел, что Тёмка уже полностью одет, с рюкзаком на спине, готов к работе. Потянувшись и проверив время, я почувствовал лёгкую тяжесть в голове и неприятный привкус во рту.
– Ладно, ладно, встаю, – пробормотал я, поднявшись с кровати. Вспомнив вчерашний кошмар, я спросил:
– А.… блевотину мою не видел?
Артём рассмеялся, махнув рукой. – Да всё нормально, не парься, ничего тут нет. Пол чистый, кристально. Это ты, видимо, в бреду спал, – сказал он с широкой ухмылкой.
Мне немного полегчало, но воспоминания о ночном кошмаре всё равно не отпускали. В голове мелькали обрывки: странная фигура в чёрных одеждах, кровавое солнце и безумные, надрывные крики. Но я решил отложить это на потом. День только начинался, и нам предстояло снять кучу материала.
– Что снимаем сначала? – спросил он, натягивая кроссовки.
– Продолжаем брать интервью у местных. – ответил я. – Нужно побольше разузнать о жизни в этом месте, вчерашних двух опрошенных будет маловато. Так же снимешь меня на фоне площади, я расскажу краткую историю Зари. А потом снимем город с дрона и захватим его атмосферу.
Мы быстро спустились по скрипучей лестнице, поздоровались с Михаил Палычем и вскоре оказались на улице. Холодный, влажный воздух, словно хороший кофе, моментально привёл меня в чувство. Город за ночь не изменился: обшарпанные дома, разбитые дороги, улицы, почти пустые и безмолвные. На каждом шагу чувствовалось, что время здесь остановилось.
– Ладно, начнём, – сказал я, и мы с Артёмом двинулись вперёд по главной улице.
Первыми нам встретились двое мужчин средних лет, куривших на автобусной остановке, которая давно не выполняла свою истинную роль, а служила перевалом, где можно перевести дух. Они согласились дать интервью, хоть и выглядели равнодушными к нашим вопросам. Один из них лениво сказал:
– Жизнь тут… Как везде пацаны. Мы, работяги, выживаем только если вкалываем. Народ здесь, считай, застрял. Старики доживают, а молодёжь-то вон – в городах все, в Анадырь, кто побагаче Москвах да Питерах. Природа тут красивая, но я лично насмотрелся. Собак местных видели, а? Ладно, чего вас запугивать… – он замолчал, затянувшись и глядя куда-то вдаль.
Дальше мы разговорились с молодой женщиной, с ребёнком на руках. Она немного оживлённее отозвалась, рассказывая о быте в Заре-10:
– Тут спокойно, слишком даже. Места красивые, конечно. Вот только работы почти нет, школа закрылась, а в больницу через два села ехать надо. Живём сами по себе, привыкли, – женщина грустно улыбнулась и передала ребёнка своей матери, сидящей рядом на лавочке.
Пока Артём снимал их, я смотрел на городские пейзажи. Лаконичные ответы местных только усиливали ощущение безвременья.
Мы остановились ещё у нескольких человек, их рассказы тоже не радовали. Пожилой мужчина с кожаным рюкзаком обмолвился о том, что «секретным статусом» никто не интересуется.
– Всё, что осталось от Зари-10, – это воспоминания. А вообще тут говорят, что город раньше для чего-то важного строили… – он замолчал, насторожённо посмотрев на камеру.
– Спасибо за интервью не могли бы вы подсказать, что в городе можно снять примечательного? – спросил Артём, выключив запись.
– Примечательного? Ничего, – неохотно ответил мужчина, его глаза забегали. – Ребят, примечательная тут только природа. Езжайте в Анадырь, подкиньте мужикам пару рублей – они вам охрененную экскурсию проведут. Поснимайте лучше там, а потом можно и домой греться, – он мотнул головой в сторону окраины, намекая – тут делать нечего.
После того, как мы опросили с десяток человек, я почувствовал лёгкую усталость. Люди говорили об одном и том же: пустой город, отсутствие работы, старые тайны, о которых никто не хочет вспоминать. Казалось бы, материала уже было достаточно для обычного документального фильма, но мне чего-то не хватало.
Мы остановились у центральной площади, и пока Артём курил, я подвёл итог в мыслях. Да, мы получили основную информацию: жизнь в забвении, суровая природа, следы прошлого, которые никто не стирает. Но всё это выглядело обыденно. Для фильма, который захватит зрителя, нужны более яркие моменты – что-то по-настоящему уникальное, что сделает Зарю-10 живым персонажем.
Вскоре мы дошли до площади и установили камеру, чтобы снять меня на её фоне. Я рассказал краткую историю Зари-10, полученную из открытых источников.
– Город Заря-10 основали в 1954 году, – начал я, стоя перед пустынной площадью. – Тогда здесь нашли крупное месторождение угля и построили единственную шахту, которая долгие годы обеспечивала углём и теплом всю округу. Шахта служила главным источником дохода и работы для местных жителей, и к началу 60-х Заря-10 начала постепенно разрастаться, превращаясь в процветающее поселение на фоне суровой тайги.
Я выдержал паузу, и камера слегка качнулась, показывая вид на выцветшие фасады пятиэтажек и молчаливые улицы вокруг.
– Но в 1963 году городу внезапно присвоили статус закрытого. Это решение не объяснили ни тогда, ни позже – даже сегодня подробности остаются засекреченными. Согласно слухам, здесь могли располагаться военные радары или системы ПВО, прикрывающие северные границы страны. Город перестал появляться на картах, его жизнь окутала завеса секретности, а жители оказались словно отрезанными от мира.
Я заметил, как за моей спиной одинокий прохожий замер, насторожённо поглядывая в нашу сторону, но не стал обращать внимания, продолжая рассказ.
– После развала СССР закрытый статус с города сняли, но к этому времени его величие давно кануло в прошлое. Люди уезжали, шахта закрылась, и с каждым годом население редело. В 80-е здесь жило около 7,5 тысяч человек, но по последней переписи 2010 года – всего 700. Большинство домов опустели, шахта так и осталась заброшенной, а почти все оставшиеся жители – пенсионеры, скромно доживающие свой век.
Мы перешли к панорамному виду города. Ржавые водонапорные башни, обшарпанные многоэтажки с выбитыми окнами, мрачные аллеи с заросшими кустами. Я продолжил с оттенком таинственности:
– С каждым годом Заря всё больше напоминает призрак: улицы и дворы зарастают, дома разрушаются под натиском зимы и ветров. Город погружается в забвение. И всё же те, кто остались, говорят, что здесь есть что-то большее, чем просто покинутые дома и туманная история. Заря-10 – это место, где само время остановилось. И кто знает, возможно, оно таким и останется на десятилетия, не изменившись, как последний осколок другой эпохи, застывший среди Чукотки.
Закончив краткий исторический экскурс. Я подошёл к Тёме.
– Ну что? – спросил я. – Как получилось?
Артём, прищурившись, пересматривал только что отснятые кадры и со всей гордостью кинооператора ответил мне:
– Круто, прям по-взрослому. Я бы в начале ещё рекламу танков и казино вставил.
– Ха, была бы у меня возможность, я бы пять реклам вставил, – улыбаясь, сказал я Артёму. – Ладно, давай попробуем поснимать город с высоты.
Мы перешли к съёмкам города с дрона, запуская его с разных точек и поднимая над мёртвыми улицами. Сверху город казался ещё более бесформенным: крыши домов, поросшие мхом, плотно закрытые ставни, как глаза, закрывшиеся навеки. Площадь, скверы, развалины – всё это словно выпало из времени и тлело, накрытое серым покрывалом. Артём мастерски управлял дроном, плавно снимая панорамы и выискивая детали.
– Чёрт, смотри! – Я резко указал на пульт. – Вон там, видишь? Церковь.
Артём, вздохнув, нехотя направил дрон поближе к зданию. Полусгнивший купол церкви маячил на окраине города, окружённый мрачными деревьями и парой домов. Остов здания был почти полностью скрыт под чёрными пятнами плесени, и от него тянулся ободранный забор. Камера дрожала, когда Артём приблизился к разрушенной колокольне, вглядываясь в темноту окна.
– Да подлети ты поближе, кадры будут супер! – возбужденно просил я.
– Ладно, раз уж ты так настаиваешь, – пробормотал Артём.
Но как только дрон опустился, сигнал начал пропадать, что странно, радиус полёта был в запасе. Артём на последних секундах успел отвести беспилотник обратно, направив его в нашу сторону. Вдруг сверху внезапно сорвалась стая ворон. Они кружили вокруг, словно настороженные, пока одна, крупная, с мощным клювом, сорвалась вниз и захватила наш аппарат. Я побледнел, глядя на экран: ворона с остервенением уносила дрон прочь, благо связь восстановилась и можно было отследить, куда она летит. Пока мы растерянные смотрели на экран, отчаянная тварь перегрызла лопасти и упала вместе с добычей.
– Нет, твою ж мать! – заорал я, окончательно осознав происходящие, и бросился к месту крушения.
– Ты что, с ума сошёл? Подожди! – захлопнув пульт в ладонях, крикнул мне в след Артём, пытаясь догнать.
Добежав до места, я увидел, как ворона, словно стервятник, выклёвывала провода, проглатывая их с голодной жадностью. Порывшись в сумке, я нащупал перцовый баллон, правда поняв, что его эффективность под сомнением, подобрал обычную палку с земли.
Птица продолжала терзать дрон, как хищник, стараясь рассечь клювом корпус. Кровожадный блеск её глаз словно предупреждал: «Ещё шаг – и я разорву его полностью». Стараясь не мешкать, я подкрался к ней со спины и резко замахнулся, размахивая палкой, пока ворона не отлетела в сторону с громким карканьем, но не улетела, а села поблизости, наблюдая за каждым моим движением. Убедившись, что животное успокоилось, я схватил дрон, осматривая, насколько он повреждён.
– Боже, как он вообще выжил после такого? – сказал я вслух, не глядя на Артёма, который наконец догнал меня.
– Ты в порядке? – спросил он, всё ещё наблюдая за вороной, которая по-прежнему сидела рядом, пристально глядя на нас, словно выжидая момента.
Я кивнул, хотя мои руки слегка дрожали.
– Слушай, это всего лишь техника, ты так с ума сведёшь нас обоих! – Артём выдохнул и положил руку на моё плечо. – Если ещё раз такое выкинешь, я обижусь и будешь один ходить расспрашивать стариков.
Я фыркнул, пытаясь унять дрожь. Эта работа значила для меня намного больше, чем просто съёмки. Годы рутинных, скучных заданий уже давно опустошили меня, оставив разве что злое упрямство. Здесь, в этом забытом богом месте, я чувствовал себя компьютерной программой, в которую заложили единственную задачу – снять кино.
– Не нервничай, – ответил я, осторожно складывая остатки дрона в сумку. – Это мой шанс, понимаешь? Если сейчас остановиться, всё пойдёт прахом.
Артём закатил глаза, но уже не спорил. Пока я пытался понять, какие из частей беспилотника ещё пригодны, а что придётся выбросить, к нам подошёл Виктор. Он всё это время стоял неподалёку, спокойно наблюдая за всей этой сценой, поджидая удобного момента, чтобы вмешаться.
– У вас тут, я смотрю, проблемы с техникой, – сказал он, не отрывая глаз от сумки с остатками дрона.
Погруженный в свои мысли, я только кивнул. Артём, удивленный встречей, по-своему внимательно смотрел на Виктора, оценивая его и явно подумывая, насколько полезным он может оказаться в этот момент.
– Тут в городе есть один человек, который может помочь, – Виктор прищурился и закурил. – Иван Афанасьевич, знают его все, как местного гения. Два технических образования, Ленинскую премию получил в молодости, а теперь тихо в своей мастерской сидит и чинит всё подряд. Тостеры, машины, вездеходы – всё может сделать.
– Но что-то мне подсказывает, что это не бесплатно и не для всех, – осторожно сказал я, прислушиваясь к каждому слову Виктора.
– А ты догадливый, – кивнул он, выпуская струйку дыма. – Чужаков не любит из-за местных особенностей, хотя, если представиться ему и объяснить, кто вы и зачем, может согласиться помочь. Мастерская у него в гаражном кооперативе, тут недалеко, на улице Пролетарской.
– Можем попробовать, – ответил Артём, посмотрев на меня.
Я кивнул, обдумывая всё услышанное. Мастерская, пожилой местный мастер с опытом и характером… Картина складывалась сама собой, и, несмотря на недавние инциденты, во мне снова заиграл интерес. Было в этом Иване Афанасьевиче что-то, что пробуждало моё любопытство, он мог оказаться куда более интересным, нежели те, кого сегодня нам удалось опросить.
Мы отправились на поиски, и стоило нам завернуть за первый поворот, как снова мелькнула знакомая тень. Та самая ворона, словно привязанная невидимой нитью, следовала за нами.
– Да сколько можно! – буркнул Артём, нервно оборачиваясь.
Птица кружила над нами, издавая раздражающие звуки, словно насмехалась. Артём пытался не обращать на неё внимания, но его лицо становилось всё более напряжённым.
– Что она за нами таскается? Может, она… – начал я, но не успел договорить, как ворона, назло, снова пролетела прямо над нашими головами.
– Сука, отвали! – вдруг резко, гневно крикнул Артём.
Крик застал пернатую врасплох. Птица замерла в растерянности, а затем, потеряв управления, врезалась в старые провода, натянутые между покосившимися столбами. Раздался громкий треск, и её тело дёрнулось от удара электрическим током. Через секунду обугленный труп упал на пол, подняв клубы пыли, лишь кусок провода забавно свисал с обгорелого клюва.
– Чёрт – выдохнул я, отшатнувшись. – Ты это видел?
Артём посмотрел на меня и утвердительно кивнул головой.
– Ты чего, Тём? – спросил я, с трудом переваривая увиденное. – Как ты это сделал?
– Без понятия, – ответил он, явно стараясь держать серьёзное лицо. Но через секунду улыбнулся и добавил:
– Может, я новый король ворон?
Я ошарашенно покачал головой, глядя на тело птицы, из которого всё ещё шёл лёгкий дымок. Запах горелого мяса распространился на всю улицу.
– Да уж… – протянул я. – Скорее палач ворон… по неосторожности.
Продолжая путь, мы вскоре дошли до указанного Виктором места – в конце гаражного кооператива, за выцветшими от времени воротами, виднелись два строительных вагончика. Они были окружены трёхметровым забором с натянутой колючей проволокой, а по периметру висели ржавые таблички: «НЕ ВЛЕЗАЙ – УБЬЁТ». Обстановка здесь была мрачноватой, что вполне вписывалось в концепцию города. Повсюду громоздились горы разобранных машин, детали вперемешку с металлоломом, и по виду мастерской становилось ясно – Иван Афанасьевич здесь не просто ремонтирует технику, он словно собирает её заново, по крупицам.
На флагштоке у вагончика едва держался потрёпанный флаг СССР, чей красный цвет поблёк под ветрами и солнцем. Когда мы поднялись по деревянным ступеням и заглянули внутрь, там царил полумрак. Нас встретил пронзительный запах масла, пыли и металла – все ароматы, характерные для старых мастерских.
Внезапно за дверью послышался резкий скрежет, и из-за груды железок появился старый мастер. Он стоял в сварочной маске, которую тут же поднял. Его брови нахмурились, и он инстинктивно схватил кусок железной трубы, ещё горячей от недавней сварки.
– Кто такие? Чего надо? – в его голосе было всё: и удивление, и насторожённость, словно чужие лица здесь появлялись только в дурных снах.
Мы замерли, понимая, что шутки плохи, и подняли руки в жесте примирения. Я быстро произнёс:
– Иван Афанасьевич, не пугайтесь. Нам сказали, что вы единственный, кто может помочь с починкой дрона. Мы студенты, приехали сюда снять фильм про город.
Он постоял немного, выпрямляясь и всё ещё прижимая трубу к груди, будто собирался ей защищаться. Наконец, его настороженность слегка спала, и он сделал шаг вперёд, окидывая нас оценивающим взглядом.
– Документалисты, значит? А что ж так беспечно с дронами-то? С такой техникой надо бережно, это вам не запорожец. – пробурчал он, с иронией косо глянув на наш покоцанный дрон.
Мы наконец-то выдохнули и опустили руки вниз. Мастерская – вагончик, напоминала нечто среднее между кабинетом советского учёного и свалкой артефактов из прошлого века. На полках стояли стеклянные колбы, пробирки и флаконы с неизвестными химикатами, в уголке виднелись чертежи танков и тракторов, а над рабочим столом висела большая карта СССР, вся в красных и чёрных булавках. На стене красовалась титульная лента, слегка облупившийся, но всё ещё видимый девиз читался на ней: «Техника – это сила!» В углу стоял древний телевизор с искажённым экраном, по которому мерцали старые записи парадов и фильмов. Из магнитофона на полке доносился знакомый марш «Интернационала», стены этой комнаты были пропитаны временем и патриотизмом по несуществующей ныне стране.
Мы осторожно объяснили Ивану Афанасьевичу, что нам нужна его помощь и что именно мы снимаем. Он слушал молча, иногда кивая, но на его лице всё равно сохранялась тень подозрительности. После всех наших объяснений он произнёс:
– Ладно, я помогу вам, конечно, мне не доводилось ещё чинить такую технику, но думаю, я справлюсь.
Мастер взял в руки наш дрон и отправился на свое рабочее место.
– Сколько это будет стоить? – поинтересовался я, боясь не потянуть ремонт. – Понимаю, дело срочное, и цена от этого вырастет. Если денег не хватит, можем договориться о том, чтобы перевести на карту. Я заплачу после того, как вернусь домой.
Иван обернулся и посмотрел на меня с лукавой улыбкой, затем сказал:
– Да брось ты, за деньги. Мне самому интересно пощупать такую новинку. Давненько в моих руках не было современных изысков. Я починю всё бесплатно, из чистого любопытства.
Я кивнул, почувствовав облегчение, но интерес к самому Ивану только усилился. Пока он занимался подготовкой к ремонту, мне вдруг пришло в голову, что его рассказ о городе может добавить фильму особого колорита. Я не удержался и спросил:
– Иван Афанасьевич, а вы не согласитесь на небольшое интервью? Хотелось бы услышать ваше мнение о Заре и жизни здесь.
Старик поднял взгляд, на миг задумавшись, потом махнул рукой.
– Да я, знаешь ли, камер не люблю. Фото не гигиеничен, так сказать. Но если для дела… Почему бы и нет, – он усмехнулся, поправляя свои очки. – Про город рассказать стоит. Возможно, это будет даже полезно.
Артём установил камеру, кивнул, приготовляясь записывать. Иван Афанасьевич сел на табуретку и, вальяжно откинувшись, облокотившись на стену, собрался с мыслями и начал говорить.
– Заря-10 – это мой дом, моя небольшая родина. Знаешь, в больших городах все постоянно куда-то бегут, жадность кругом, деньги всем глаза застилают. Нормальной еды там не достанешь, природы нет, людей вокруг – куча, но толку мало. Возможно, я предвзят, и мне просто привычно быть одному. Однако с наукой не поспоришь, и уже давно доказано, что человек испытывает стресс, находясь в окружении огромного количества людей. Здесь всё по-другому: тишина, спокойствие, лишь природа красиво поёт песни своими ветрами и раскатами эха. Мигрантов тут нет, как и воров, а значит, и проблем меньше. Только вот людей сейчас не хватает даже для поддержания самых простых нужд.
Он вздохнул, мельком взглянув на Артёма, и продолжил.
– Если бы государство поддерживало такие города и деревни, выделяло средства на больницы, школы, детские сады – люди бы оставались здесь рядом с семьей, а не валили толпами. Сейчас… Последние старики доживают. Молодёжь, как и вы, хочет в большие города. Там карьера, удобства. Не поймите неправильно, я не против миграции. Я сам по молодости объехал весь Союз, бывал на технических конференциях не только в социалистических странах, даже смог попасть на научную базу в Антарктиде. Дело в том, что, когда люди едут в одно место, это плохо может закончиться.
Мне нравилось его слушать: впервые за весь наш день кто-то говорил о Заре с теплотой, с настоящей привязанностью к этому месту. Мне даже показалось, что именно такие люди могли бы стать главными героями фильма. Когда он замолчал, я решился задать ещё один вопрос:
– А какие у города минусы, помимо перечисленных?
Иван Афанасьевич задумался, поглаживая усы.
– Минусы… Ну, во-первых, с техникой беда. Я её люблю, а достать даже самые простые запчасти и оборудование сложно. Почта всегда задерживается, а про новинки и мечтать нечего. Второе… Зря выбрали место для города рядом с этими…
Он посмотрел на нас с какой-то тревогой, будто раздумывал, стоит ли делиться.
– Живут тут среди нас. Секта какая-то, а что у них за идеи, кто в неё входит – одному Богу известно. Сколько лет нахожусь здесь, но по-прежнему точно не знаю, кто в их рядах. Это может быть твой сосед или учитель. Опасные люди, в общем. С советских времён доносились слухи, что они проводят что-то вроде тайных обрядов. После распада всё ещё хуже стало, контроль над ними пропал. Боюсь, как бы не взбунтовались однажды, чего-нибудь не натворили. К тому же полиция далеко, за сто километров отсюда. Спасать нас будет некому.
– И что вы будете делать, если вдруг что-то случится? – спросил Артём.
Иван Афанасьевич окинул нас серьёзным взглядом, его рука на миг остановилась на молотке.
– Ну, я готовлюсь. Вооружаюсь, так сказать. В подробности вдаваться не буду, просто знаю – лучше перебдеть, как говорится. Если шизики надумают кого принести в жертву, у меня найдётся чем ответить.
Мы переглянулись с Артёмом, и на мгновение я почувствовал, что история Зари-10 раскрывается перед нами всё глубже и мрачнее.
– Парни, дрон, я починю, но это не быстро. Завтра забирайте, а пока можете заняться своими делами, – добавил Иван Афанасьевич, протирая очки.
Мы поблагодарили мастера, договорившись вернуться завтра. На обратном пути к центру Зари, я не мог избавиться от ощущения, что за нами кто-то наблюдает. Возможно, дело было в вороне, которая странно сопровождала нас весь день. Но теперь её не было видно, и тишина, казалось, только усиливалась.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
