Воспоминания о Верувине. Полное собрание

– Я так понимаю, мы без костра? – спросил он и поёжился, закутываясь в походный плащ.

– Есть немного хвороста, – негромко ответил Борен. – Но я бы его приберёг до перевала, там будет нужнее. Сейчас август, не замёрзнем. Главное, чтобы кони лишнего внимания не привлекли. Утром доедим то, что может испортиться, и поедем пополняться в Тоссен. У тебя много денег с собой?

Шэйн осмотрел землю под собой и лёг у холма, съёжившись. Не глядя на Борена, он усмехнулся и ответил ему:

– Хватит на две недели сытной жратвы. Об этом не беспокойся.

Борен кивнул и пошёл проверить лошадей. Животные тоже устали от долгой дороги, поджали ноги и легли на землю неподалёку от наездников. Шэйн посмотрел на своего напарника и задумался о том, кем же они останутся после этого похода: друзьями или врагами, между которыми по-прежнему будут законы их прошлых жизней? Он не спешил заводить приятелей, однако каждый человек нуждается в том, кому можно доверять; в том, с кем можно разделить груз вины, муки совести или безудержный восторг от новых побед и достижений. «Поймёт ли меня Борен?» – спрашивал себя Шэйн. – «Поймёт ли мой путь?». В этих размышлениях сон пришёл довольно скоро. Где-то во тьме слышалось пение ночных птиц, шелест травы, а затем вдруг ржание лошадей и грубый хриплый голос. Шэйн внезапно осознал, что этот голос не принадлежит Борену, и открыл глаза.

Над ним было голубое утреннее небо, а у его горла чувствовалось что-то холодное. Опустив глаза, Шэйн увидел клинок – лезвие меча, грязную стальную крестовину и оплетённую кожей рукоять, которую уверенно сжимала волосатая мужская рука.

– В чистом поле? Вы что, серьёзно? – про себя смеясь над издёвкой судьбы, спросил Шэйн и тут же получил сапогом по лицу.

Он вскрикнул и хотел рефлекторно перевернуться на бок, но тот же сапог наступил ему на грудь и прижал к земле. Мужчина со злобным оскалом, в котором недоставало пары зубов, наклонился к нему и с предвкушением прорычал:

– Проснулся, красавчик? Скоро уснёшь обратно! Не знаю, что вам надо на нашем тракте, но дальше вы не поедете.

– Правда? – с нервной улыбкой переспросил Шэйн. – Что-то я не вижу здесь никакого тракта, мы специально свернули с дороги.

– Парни! – вскрикнул мужчина, на секунду повернувшись в сторону. – У нас тут шутник!

Он размахнулся и ударил Шэйна по скуле рукоятью меча. Вор снова вскрикнул и потёр ладонью лицо. Шэйн вдруг понял, что руки у него пока свободны. Он посмотрел в сторону и увидел, что запястья и ноги Борена уже связали. Разведчик получал один удар за другим, пока ещё один разбойник пытался что-то у него выведать, но Борен, очевидно, молчал. Всего их было четверо. Мужчина, придавивший Шэйна к земле, поднёс лезвие ближе к его горлу и снова зарычал:

– Только дёрнись – я твоё личико срежу без раздумий!

– Погодите! – вскрикнул вдруг Шэйн, глядя на Борена.

Разбойники уставились на него и ждали пояснений. Борен поднял глаза – на его лице, между синяков и ссадин, был виден сломленный боевой дух и скрытая злоба.

– Вы что, не знаете, кого связали?! – вскрикнул Шэйн, импровизируя на ходу.

– О чём ты? – спросил один из разбойников. – Вы обыкновенные южане, не пытайся нас задурить!

– Да? А откуда у него маститый конь из Лаварденской конюшни?!

Шэйн продолжал сбивать захватчиков с толку, на ходу придумывая легенду:

– И откуда дорогая кожаная броня, идеально подогнанная под его плечи? Плащ с геральдикой? А? Это бастард лорда Тавиша, остолопы! Чем молотить его, лучше затребуйте за нас выкуп, вы получите гораздо больше!

– Чего?! – заревел один из них. – Чушь!

Он размахнулся, чтобы ещё раз ударить Борена по лицу, но мужчина, что прижал Шэйна к земле, вдруг вскрикнул:

– Стоять! Пусть говорит дальше. И заодно объяснит, почему за него тоже должны заплатить выкуп?

– Я делегат Тавиша, направлялся вместе с его внебрачным сыном в Тоссен, на встречу с лордом Найдегером. Знаете такого? И выкуп за меня, может, и не заплатят, зато я знаю, на что можно надавить лорду, чтобы стрясти с него побольше! Моё предложение таково: я еду с вами в Лаварден и расскажу, что делать. Получите деньги – отпустите меня. Не получите – можете зарезать. Идёт?

Разбойники переглянулись. Борен сплюнул кровью на густую траву и пока молчал. Шэйн, не теряя времени, продолжал их дурить:

– Неужели вы думаете, что взять наши кошельки и жизни будет выгоднее? Хотите всю жизнь побираться на тракте и резать путников? А если путники не попадутся? А если за вами пошлют наёмников? Или армия Ренамира окружит ваш лес и перережет вас всех до единого? Что тогда? Я скажу вам, что: тогда вы вспомните этот самый день, когда упустили свой шанс стать богатыми свободными людьми. Сами знаете, деньги правят этим миром: взятка здесь, пара угроз там – и вот, целый городской район уже принадлежит вам. Не будьте глупцами!

Речь Шэйна серьёзно озадачила их. Разбойники чесали головы, пожимали плечами, перебрасывались невнятными фразами, а через минуту один из них обратил внимание на молчаливого Борена:

– А он тогда чего молчит?

Борен поднял лицо и злобно посмотрел на этого человека. Шэйн вступил в разговор, не дожидаясь, пока его напарник всё испортит:

– Зачем ему говорить? Вы хотите, чтобы он предлагал вам стрясти побольше денег с его же отца? Вот потеха! Это же благородный человек, они все помешаны на чести – он отдаст свою жизнь, но не поставит под угрозу семью и достоинство. Мне же, простому делегату, плевать на это всё – я невинный человек, зарабатывающий на хлеб себе и больной матери. Смотрите сами: вам – кучу денег, нам – жизнь. Никто не в обиде, все счастливы. Свалите потом в другую провинцию, и мы ни за что вас не найдём, даже если моему господину вздумается отомстить.

Разбойники снова переглянулись. Тот, что прижимал Шэйна, подумал и сказал:

– Много ты болтаешь. Но твой план мне нравится. Сейчас идёт война и, когда она до нас доберётся, хотелось бы иметь какие-то запасы.

– Вот! – вскрикнул Шэйн и развёл руки, лёжа на траве. – Слова разумного человека, которому не плевать на свою жизнь. Так что я буду признателен, если вы аккуратно нас свяжете и повезёте в Лаварден, где я расскажу, как стрясти денег с лорда Тавиша.

– Решено! – вскрикнул разбойник, который, очевидно, был главным, и убрал ногу с груди Шэйна. – Вставай. Делаем, как ты сказал, но только попробуй обмануть меня, делегат!

Борен молчал всё это время, хотя было заметно, что он сдерживает в себе настоящий шторм из эмоций. Шэйну связали руки, отобрали его короткий меч и нашли нож, который он закрепил на плече, но третье лезвие, спрятанное в сапоге, осталось на месте. Их посадили на одного коня – Борена спереди, а Шэйна за ним. Борен сопротивлялся разбойникам, но Шэйн видел, что разведчик поддаётся им – если бы он хотел, то ни за что не дал бы посадить себя на коня.

Разбойники сели на своих лошадей, а пегого скакуна Шэйна вели за строем в виде коробки, в котором окружили обоих пленников. Шэйн сидел на тканях, накинутых на бёдра коня, покачивался на них и заметил, что главный разбойник не убрал оружие в ножны – он был готов реагировать на любые действия пленников. Борен повернулся через плечо и пробормотал:

– Просто отлично, легенды поудобнее у тебя не было? Зачем уводить нас от цели?

– Предпочитаешь смерть? – спросил его Шэйн и ткнул кулаком в рёбра.

Из-за связанных голеней Борен сидел на коне боком – так, как обычно сидят женщины знатного происхождения, не смыслящие в верховой езде. Шэйна связали с куда меньшей ответственностью – ноги оставили свободными, а руки стянули спереди, а не за спиной.

– Вы чего там шепчетесь?! – крикнул главный разбойник. – Было бы больше бечёвок – связал бы вам пасти!

Шэйн наигранно улыбнулся и ответил:

– Я лишь объясняю господину текущее положение дел и отговариваю его от глупостей, только и всего. Нам не нужны лишние проблемы!

Разбойник нахмурился и вернул внимание на тракт, уходящий вперёд. Шэйн оценил обстановку: копыта стучали о каменистую дорогу, а два разбойника, скакавшие позади них, что-то не стесняясь обсуждали; вокруг пели птицы и шумел ветер, а значит, тихую речь разобрать будет трудно. Шэйн наклонился почти вплотную к Борену и едва слышно зашептал:

– Ты умеешь метать ножи?

Борен вдруг слегка улыбнулся опухшими от ударов губами и посмотрел в глаза напарнику. Он ответил так тихо, что Шэйну почти пришлось читать по губам, но было ясно каждое слово:

– Это страсть всей моей жизни.

Услышав это, вор просиял в лице, и снова наклонился, чтобы озвучить свой план:

– У меня в левом сапоге лезвие с плоской рукоятью, по балансу похоже на метательный нож. Мы в коробке и незаметно передать его я не смогу, поэтому… действовать придётся быстро. Наше оружие на моём коне позади. Выбираем момент, повернёшься ко мне спиной, я тебя развяжу и дам нож. Снимаешь главного, я прыгаю назад и хватаю оружие. В суматохе они нас не зарубят, а луков у них, вроде, нет.

Борен внимательно выслушал его и помотал головой:

– У одного сзади компактный арбалет.

– Плевать, – отмахнулся Шэйн. – Я уклонюсь. У нас один шанс, готов?

Борен кивнул. Главный разбойник снова обратил на них внимание и взмахнул мечом:

– Эй! А ну прекратите!

Шэйн набрал полные лёгкие воздуха и сказал:

– Сейчас.

Борен повернулся спиной к Шэйну и прижался к нему ближе, чтобы манипуляции рук напарника не были видны.

– Молчу. Простите, – сказал он, глядя в глаза разбойнику.

Второй разбойник, ехавший впереди, справа от главного, заговорил:

– Даллис, сколько денег-то попросим у Тавиша? Надо не слишком дерзить, а то он за нами гвардию отправит.

Главарь продолжал смотреть в глаза Борену и ответил:

– Я знаю укромное место около Лавардена, не страшна нам гвардия. Попросим кого-нибудь независимого отправиться с требованием. Или… тебя.

– Меня?! – вскрикнул разбойник. – Я давал наводку на прошлый караван! Пусть Содэйн идёт к ним!

Он указал назад через плечо, на что Содэйн, крупный мужчина с неровной короткой стрижкой, немедленно отреагировал:

– Ага, может, зад тебе ещё поцеловать? Поедешь, как миленький, и только вякни ещё что-нибудь – останешься без доли.

– С чего бы это?! – снова раскричался первый разбойник.

К этому моменту Шэйн развязал руки Борена, хлопнул его по пояснице в знак готовности и вытянул вперёд левую ногу. Борен хотел уже выхватить оттуда нож, но заметил ремешок, стягивающий сапог напарника. Он грубо сорвал его и, пока кто-то из разбойников намеревался выразить своё удивление в некоем громком высказывании, нащупал рукоять, вынул нож, перехватил его за лезвие и молниеносным движением метнул ровно в шею главаря разбойников. Шэйн за эти несколько секунд развязал уже и себя – выпутываться из верёвок и снимать кандалы было как раз его «страстью». Он оттолкнулся от седла, спрыгнул назад и в один кувырок оказался у испуганного пегого коня. Разбойники всполошились и по очереди заревели:

– Руби их!

– Вырвались!

– Не дайте уйти бастарду!

Борен спрыгнул с коня, но его ноги всё ещё были связаны. Он наклонился вперёд и упёрся руками в землю, чтобы преодолеть инерцию падения, затем поднялся и с размаху хлестнул ладонью по ягодице коня, который вёз разбойника перед ним. Скакун подпрыгнул, тряхнул наездника и подался вперёд.

Содэйн, владевший небольшим арбалетом, метал взгляд между целями, но решил сосредоточиться на более проворном и менее ценном Шэйне. Он прицелился в него, но вор заметил это и нырнул в ноги коню, к которому только подобрался. Болт попал в шею животного – конь встал на дыбы и издал громкий стон, в котором послышалось бурление крови, залившей его глотку. Шэйн вытащил свой короткий меч из ножен на седле раненого коня, пока тот не сбежал или не умер, и уже направился к арбалетчику, но путь ему преградил четвёртый разбойник, который наклонился из седла и с разгона замахнулся на вора мечом. Шэйн отбил этот удар со стальным звоном, пронёсшимся от рукояти до самого плеча. Всадник пронёсся дальше, развернулся и стал брать разгон для следующей атаки.

Борен тем временем добрался до убитого предводителя разбойников, вытащил нож из его шеи и разрезал путы на своих ногах. Вернув свободу движений, он взял вражеский меч и приготовился защищаться от всадника, чей скакун был напугал минуту назад.

Шэйн отпрыгнул от ещё одного удара своего основного противника и заметил, что Содэйн зарядил арбалет для следующего выстрела, но в этот раз он прицелился в отвлечённого Борена. Стальной наконечник уже смотрел на спину разведчика и был готов отнять его жизнь, как вдруг раздался крик:

– Не-ет! – Шэйн заревел во всю глотку, размахнулся и бросил в стрелка свой меч.

Он не надеялся убить его, но хотя бы отвлечь и дать Борену немного времени на ответные действия. Оружие прилетело в лицо Содэйну, стальное навершие ударило его в правую бровь и рассекло её, залив кровью один глаз.

– Чтоб тебя! – вскрикнул стрелок и обернулся, чтобы выстрелить в Шэйна, но его уже не было перед ним.

Шэйн обошёл Содэйна, схватил его за стёганку, в которую тот был одет, и потянул назад в попытке сбросить с коня, но правая нога разбойника застряла в стремени, так что он просто повис головой к земле на бёдрах своего скакуна. Шэйн воспользовался этим и ударил его сапогом в лицо, но предыдущий противник вора уже подскакал, чтобы нанести удар. Шэйн уклонялся, держась за конём Содэйна, и не давал двум врагам одновременно напасть на него. Сам Содэйн наконец выдернул ногу из стремени, упал на землю и шлёпнул коня, чтобы тот отбежал в сторону.

Оставшись без укрытия, Шэйн испуганно осмотрелся и увидел лежащий в траве короткий меч с окровавленным навершием. Он потянулся к нему, но Содэйн рывком сбил его с ног, ударил по лицу массивным кулаком, а затем схватил обеими руками за горло и стал душить. Он был намного тяжелее и сильнее Шэйна – как ни пытался вор, он не мог сбросить его или ослабить хватку на горле, и перекрытое дыхание ослабляло его всё больше с каждой секундой. Шэйн судорожно хватался руками за одежду врага, рыл ногами землю позади него, срывал с него пуговицы, в какой-то момент схватил пальцами правой руки за лицо, но его сил уже недоставало для сопротивления. В глазах у Шэйна потемнело, окружающий мир померк и звуки затихли. Бездна. Погружение в небытие, пугающее настолько, что всей душой хочется только одного – жить. Через секунду Шэйн как будто снова смог дышать, ещё через несколько секунд почувствовал правую руку, затем левую, после – ноги. Звуки снова стали наполнять окружение: звон стали, ржание лошадей, а затем резкий, тихий свист, с которым клинок прорубает человеческие кости и плоть. Шэйн медленно открыл глаза и увидел, как круглое щетинистое лицо Содэйна сползает с лезвия меча и падает на него. Грузное тело надавило ему на грудь, и эта тяжесть ускорила возвращение в чувства. Шэйн закашлялся, сбросил с себя вражескую тушу и повернулся на бок. Он с трудом поднялся и увидел Борена, который стоял перед ним, забрызганный кровью и с тяжёлым дыханием.

– Вот тебе и привал под холмом… – прохрипел разведчик и пал на колени от усталости.

Его грудь заметно вздымалась от каждого вдоха, а рука, сжимающая меч, тряслась от напряжения. Шэйн огляделся и увидел, что кони разбойников убежали прочь, а вместе с ними исчезла часть его пожитков – деньги, яды и бурдюк с водой. Остался лишь вороной скакун Борена, испуганно оглядывающий мертвецов большими глазами. Сами захватчики уже признаков жизни не проявляли. Борен раскинул ноги и поднял забрызганное кровью лицо к небу. Он посмотрел на безоблачную голубую гладь и с досадой произнёс:

– Проклятье, сейчас бы дождь… Не охота мне в Тоссен переться в таком виде.

Шэйн, тоже не вышедший из битвы без следов, потёр шею, снова прокашлялся и сказал:

– План, конечно, был не идеальный. Но я знал, что на тебя можно положиться.

Борен усмехнулся и опустил голову. Его едва ощетинившаяся макушка, испачканная бордовыми каплями, отражала солнечный свет, и почему-то казалась Шэйну смешной.

– А если бы я не умел метать ножи? – спросил разведчик, восстанавливая дыхание.

– А если бы я не носил их в сапогах? – парировал Шэйн и поднялся на ноги. – Всё это уже не важно. Мы сделали всё как надо и выжили, разве нет? Правда… конь у нас теперь один.

Шэйн обернулся и посмотрел на своего пегого скакуна со стрелой в шее – животное неподвижно лежало на земле, привлекая мух.

– Ещё одна причина ехать в Тоссен, – кивнул Борен и тоже выпрямился в полный рост, разминая плечи. – И знаешь, что самое забавное?

– Что же?

Борен подошёл ближе к напарнику и опустил взгляд:

– Что «бастард Тавиша» не так уж далеко от правды.

– О чём это ты?! Старик бесплоден! – воскликнул Шэйн, уверенный в сведениях, которыми обладал.

– Откуда ты знаешь? – удивился Борен и посмотрел вору в глаза.

Шэйн лишь улыбнулся в ответ и развёл руки, как будто представлялся кому-то. Борен горько усмехнулся и продолжил:

– Точно. Забыл, с кем говорю. В общем… когда моя мать умерла от лихорадки через год после переезда в Лаварден, именно он подобрал меня на улицах, воспитал и отправил учиться к лучшим разведчикам. Тавиш увидел во мне что-то… или кого-то, кем я мог стать, но ни за что не стал бы без его поддержки. Так что мне и правда плевать на его богатства. Он не платит мне, потому что мне не нужны были деньги – я служу ему, потому что обязан этому человеку жизнью. Он мне как отец. Даже больше, чем отец, который был связан со мной кровными узами.

Шэйн не знал, что сказать. Он вытаращил глаза от удивления, кивнул и почесал затылок:

– Понятно… Да уж, интересный ты человек, Борен. И это объясняет, почему ты убил бы меня по первому приказу – никто не станет тебе дороже Тавиша!

– Это так, – хмуро кивнул Борен и пошёл собирать оружие с поверженных врагов. – Поэтому не держи зла, если однажды я постучу в твою дверь.

Шэйн улыбнулся и пожал плечами:

– Хорошо, что в моём убежище нет двери.

Он помог напарнику, затем они объединили все припасы, вернули всё своё оружие и погрузили на одного коня, которого повели пешком в Тоссен. Перегружать спину животного ещё и двумя взрослыми мужскими телами было бы опасно, учитывая предстоящую длительность похода, поэтому было принято решение – без лишнего риска потерять сейчас пару часов форы, но сберечь последнего скакуна.

Всю дорогу Шэйн оглядывался по сторонам на залитые солнечным светом поля перед Тоссеном, где дикая трава вскоре сменилась на добротные посевы хмеля. Иногда он бросал короткие взгляды на Борена, гадая, о чём тот думает. В один из таких моментов Шэйн спросил его:

– А с окровавленной мордой что будешь делать?

Борен провёл пальцем по макушке и, увидев на нём тёмный сухой след, хмыкнул и сказал:

– Не знаю, умоюсь у земледельцев по пути или в каком-нибудь ручье. В Тоссене снимем комнату в трактире, а там хорошо бы помыться полностью.

– Это точно, – согласился Шэйн, потирая своё грязное щетинистое лицо.

Он всегда старался бриться вовремя, не допуская роста волос на челюсти, но в текущих условиях это было сложно. Трактир сейчас казался Шэйну символом чистоплотности и надежды на хороший сон, поэтому остаток пути он думал лишь о том, как окунётся в бадью с тёплой водой.

Напарники смыли с себя часть крови у одинокого фермера, живущего перед стенами, затем, после короткого опроса, миновали городскую стражу, и вошли в город, через который проезжал каждый путник, что держал путь на юг Верувины.

Улицы Тоссена были грязными и узкими, из переулков несло человеческими отходами, а люди здесь были ревнивыми и озлобленными. Борен вёл коня под уздцы, а Шэйн шёл рядом с ним и осматривался. Он сразу приметил, что здания здесь расположены не так тесно, как в Лавардене, а их крыши выглядят более хлипкими. Поймав на себе несколько недружелюбных взглядов, Шэйн обратился к напарнику:

– Рожи у них больно кислые, что тут творится?

Борен слегка повернулся к нему через плечо:

– Война подкосила людей Найдегера. Платят меньше, еду отдают прежде всего гарнизону. Да и… Он уже седьмой год у власти после удачной узурпации, которая точно не пошла на пользу этому городу. Все это понимают.

Шэйн увидел, как человек в капюшоне подозрительно быстрым шагом идёт вдоль линии домов, чуть в стороне от дороги. Он перебирал ногами всё быстрее и быстрее, пока не дошёл до печального толстяка с увесистым мешком на правом плече. Толстяк только успел раскрыть глаза от ужаса, когда незнакомец в капюшоне всадил в него нож, схватил мешок и тут же скрылся в ближайшем переулке. Шэйн вздрогнул, вокруг этой сцены начался переполох, но в течение минуты все разошлись как ни в чём не бывало. К толстяку, уже бездыханно замершему у стены какого-то заведения, лениво подошли два алебардщика в одинаковой кольчужной броне.

– Опять… – пробормотал один из них. – Когда же это закончится? Режут средь бела дня уже! Найдегер, сволочь, до тебя тоже очередь дойдёт.

– По этой жадобе никто плакать не будет, – прохрипел второй и громко прокашлялся, сплюнув в сторону.

Они взяли толстяка подмышки и поволокли в тот же переулок, где минуту назад скрылся убийца. Шэйн застыл, глядя на это, но Борен слегка ткнул его в плечо и тихо сказал:

– Пойдём. Не привлекай лишнего внимания.

Напарники расположились в трактире на окраине Тоссена, сняли две отдельные комнаты на втором этаже и разошлись: Борен отправился к кузнецу, чтобы продать ему мечи убитых разбойников, а затем, по его словам, собирался пойти искать своих осведомителей; Шэйн в это время начал с приёма ванной и бритья, потом, хорошенько постирав свою одежду, развесил её в комнате и, оставшись в одних лишь брюках, сел у окна. Ему была видна улица, на которой находился трактир, и люди перед крыльцом выглядели так же, как во всём остальном Тоссене: половина из них была печальна, другая – раздражена. Медленные обречённые шаги, угрюмые взгляды, влажная грязь на дорогах, гниющие трупы почти в каждом переулке – от всей этой картины Шэйну стало не по себе, так что он стал с тёплой тоской и ностальгией вспоминать родной солнечный Лаварден, где жизнь тоже не была идеальной, но люди там хотя бы иногда улыбались.

Шэйн подошёл к деревянному столу в своей комнате, раскрыл мешок со своими вещами и вытащил оттуда небольшой арбалет Содэйна.

– Надеюсь, мне повезёт больше, чем твоему прошлому хозяину, – сказал вор, взял оружие в руки и осмотрел его.

Спусковой механизм был цел, тетива осталась в идеальном состоянии, но на правом плече была пара засечек, как будто намеренно оставленных там ножом. «Может, счёт убитых?» – подумал Шэйн, хмыкнул и положил арбалет на стол. Шэйн хотел доесть имеющиеся запасы еды, как вдруг за дверью его комнаты послышались медленные осторожные шаги. Он замер и прислушался: там звучали несколько голосов, но разобрать их речь было невозможно. Раздался стук в дверь. Шэйн вздрогнул и замешкался – его одежда всё ещё была влажной и не годилась для решительных действий. Он взял один из своих ножей, отвёл руку за спину и подошёл к двери.

– Кто? – негромко спросил Шэйн.

– Я принесла вам новую перину! – отозвался дрожащий женский голос.

Шэйн обернулся и осмотрел свою постель – она была в идеальном состоянии. Он вдохнул, сосредоточился и спокойно ответил:

– Не надо, спасибо.

За дверью послышался неясный шум, после чего женский голос снова заговорил:

– А может, желаете ещё эля? Или… жареной баранины?

– Не желаю, благодарю вас, – стараясь скрыть беспокойство, отказывался Шэйн.

Секунду спустя дверь слетела с петель, Шэйн повалился назад и, выставив перед собой нож, отполз к противоположной стене. Внутрь вошли два грозно выглядящих мужчины, лица обоих до глаз скрывали тканевые маски, а в руках у них были деревянные дубинки. Позади, в коридоре, стояла испуганная служанка в слезах.

– Жаль, что не желаешь, – сказал один из пришедших и встал перед Шэйном. – Не переживай, мы не за тобой. Ищем твоего друга в плаще с гербом Лавардена, вас видели вместе на пути сюда.

Шэйн вздрогнул, поёжился и сказал, поднимаясь на ноги:

– Не представляю, о ком вы. Единственным моим попутчиком был зуд от грязи.

Он старался скрыть правду за неловкой улыбкой, но незнакомцы на это не повелись:

– Тогда скажи, все ли зубы у тебя на месте? – продолжал спрашивать один из них. – Ведь… если да, то мы можем веселиться до следующего вечера!

– Странные у вас понятия о веселье, парни, – после этих слов Шэйн покрепче сжал нож и чуть шире расставил ноги.

Незнакомец отвёл взгляд в сторону. Дневной свет из окна отразился в его серых печальных глазах, окружённых тонкими морщинами. Он вздохнул и продолжил говорить:

– Я не хочу устраивать здесь погром. Друга ты уже не спасёшь, мы всё равно доберёмся до него, но у тебя есть шанс остаться запертым здесь и избежать жуткой участи. Ты ведь не хочешь, чтобы я нагрянул, скажем… в гости к твоей мамаше?