Часовых тел мастер

Ева Сильцева

Часовых тел мастер

Часовых тел мастер.

Виктор уныло посмотрел на чашку крепкого чёрного кофе, которое поставила перед ним официантка закусочной.

– Ну, что, мсье Дюссолье, как продвигается ваша торговля? – радостным тоном спросила официантка и, как показалось Виктору, двусмысленно ему подмигнула.

Каждое утро он посещал одну и ту же закусочную, расположившуюся в непосредственной близости от его работы, и каждый раз видел одну и ту же девушку, подающую ему кофе, лица которой он так и не смог запомнить. Может быть, потому что никогда не смотрел выше своей чашки кофе или её подноса.

Совсем не любивший любезничать с незнакомцами, Дюссолье вяло отозвался:

–  Всё идёт своим чередом.

–  Должно быть, вашему делу очень не достаёт вашего отца. Он был настоящим энтузиастом своего дела!

В это утро, официантка была, на удивление, слишком болтлива. На секунду Виктор задумался о том, что она хочет у него выведать и не относится ли это её праздное любопытство к заметкам, появившихся во вчерашней местной газете. Мужчина рискнул поднять взгляд выше чашки кофе и столкнулся с парой внимательных зелёных глаз и нарочито-вежливой улыбкой подкрашенных пухлых губок.

Вчера он собственноручно отослал в газету объявления о продаже бизнеса своего отца. Бизнеса, который отнял у их семьи практически всё. Двадцать лет тому назад его любимый, ныне покойный отец, Антонио Дюссолье, будучи ювелиром, решил приобрести загибающийся бизнес своего тестя – антикварную лавку на улице Соборной. Его отец мечтал превратить пыльную лавку в дорогой бутик ювелирных украшений и коллекционных вещей, куда бы стекались все ценители искусства, но сколько бы денег не вкладывал Антонио, бизнес так и оставался убыточным. Им не интересовались ни серьёзные коллекционеры, ни богатые женщины, желающие купить очередные серьги, ни даже туристы, прогуливающиеся по улицам Пуатье в поисках дешёвых сувениров. В добавок ко всему, когда Виктору было одиннадцать, его мама, Мария Дюссолье, предпочла быстрее развестись с мужем и покинуть семью, прежде чем бы ей пришлось выплачивать его долги.

Несмотря на все тяжбы, Антонио ни дня не переставал верить, что однажды лавка окупится, а весь город, если не вся Франция, узнает мистера Дюссолье как талантливого предпринимателя и коллекционера. И даже на смертном одре тот ни на секунду не забывал об этом, заставив сына поклясться, что тот никогда не продаст магазин и продолжит его дело.

Главным недостатком Виктора было то, что он никогда не умел отказывать. Желая быть хорошим мальчиком и любимым сыном, хотя бы раз в жизни, Дюссолье младший добровольно обрёк себя ещё на пять лет мучений. В душе ему не было никого дела до антиквариата, будь это красивое трюмо времён самого Людовика, изящные наручные часики какой-нибудь англичанки или же большие напольные часы со столетней историей: весь этот хлам вызывал у него лишь скуку. Настоящим делом его жизни была адвокатура. Вот, где можно было словить азарт и почувствовать себя, не жалким антикварщиком, сдувающим пылинки со статуэток, а адвокатом, способным очаровать женскую часть присяжных одним своим появлением в зале суда, одетым в элегантный костюм-тройку и с чёрным “чемоданчиком” наперевес. В нём он не редко хранил уличающие бумаги, способные разбить весь ход дела, кропотливо сотканного прокурором. Чуть ли не со слезами на глазах Виктор вспоминал, каким значительным и нужным он себя тогда чувствовал. И всё это пришлось предать ради чужой мечты. Занимаясь изо дня в день проблемами лавки, у мужчины почти не оставалось времени прокладывать свой карьерный путь в суде. Пока его однокурсники занимались сложными клиентами, он был вынужден подрабатывать по выходным общественным адвокатом лишь для того, чтобы хоть как-то оплачивать свои счета и сводить концы с концами. Не о такой жизни он всегда мечтал.

А тем временем, официантка, нависнувшая над ним, терпеливо ждала подробностей, которые, скорее всего, очень скоро собиралась превратить в интересную кухонную сплетню.

– С этим надо покончить, – многозначительно отозвался Виктор и резко поднялся со своего места.

Время неумолимо двигалось вперёд, а работа не терпит задержек. Печальная антикварная лавка уже заждалась своего хозяина.

…

За два дня до этого

Сумерки неспеша окутывали город. Узкие улочки Пуатье, утром забитые туристами и продавцами, торгующими всякой всячиной, стремительно пустели, и теперь редкого прохожего можно было встретить на своём пути. Она и не заметила, как осталась совсем одна. Двухчасовая прогулка по городу для неё, казалось, не кончалась, хотя она успела обойти уже все приличные магазины и выпить не один бокал полусладкого в местном баре. Несмотря на сильную усталость и боль в ногах, внутреннее чувство, разгорающееся у неё в груди, не давало вернуться в отель и спокойно уйти на заслуженный отдых. Может быть даже, что любимый уже успел вернуться и негодует, куда она подевалась… Сделав очередной глубокий вдох, она заставила себя немного успокоиться и оглядеться по сторонам. К своему неприятному удивлению, девушка обнаружила себя не на центральных улочках Пуатье, как ей казалось, а на самой окраине города, прославившейся среди местных крайне старинной архитектурой, которую власти, под разными отмазками, отказывались реставрировать, поэтому все дома здесь мало напоминали исторические объекты и всё больше походили на древние развалины. Снова чувствуя подступающую к горлу тревогу, она потерянно уставила на обшарпанные стены домов, подсвеченные бледным светом уличного фонаря.

Чёрт, и как же её сюда занесло… Почему с ней ВСЕГДА случаются несчастья…

Не имея ни малейшего понятия, как отсюда выбираться, она бесцельно отправилась вниз по улице, молясь о том, чтобы ей кто-нибудь повстречался на пути. Кто знает, может ей удастся упросить прохожего вызвать ей такси. Но улица впереди, как назло, была совершенно пуста. Зато сзади, за ней неспешным шагом следовал Он. Невидимый и почти бесшумный. Не имея цели ни заводить новое знакомство, ни вообще как-либо давать о себе знать, тот старался сливаться с темнотой ночи. Со стороны могло показаться, что они оба – заблудившиеся гуляки, но Он точно знал, куда лежит их короткий путь. Он изучал его досконально в течение многих месяцев, бывал здесь сотни раз, репетировал, а теперь играл главную сцену, ведя Её прямо в мышеловку. Вот сейчас через несколько метров они завернут за нужный угол, потом молниеносно проскочат в нужные двери, а затем одному из них суждено было исчезнуть с лица земли. И пока мышь мечется там впереди, пытаясь найти выход, у него есть момент посмаковать вкус победы…

Она не успела даже вскрикнуть. С таким охотником, как Он, у неё не было шансов. Главное действие длилось всего несколько минут, это он смог понять, взглянув на большой циферблат часов. Это было даже несколько обидно, что он управился так быстро. С другой стороны, зачем растягивать то, что невозможно отсрочить.

Её время вышло…

…

Хоть и не было никогда особой необходимости открывать магазин каждый день ровно в девять ноль-ноль, потому что основная публика заявлялась на порог только ближе к полудню, Виктор решил не изменять этой традиции раннего открытия, введённой его отцом много лет назад. В конце концов, любая копеечка была на счету. К тому же, именно ранним утром в лавку любили заглядывать пожилые дамы из соседнего дома, чтобы прикупить себе домой какую-нибудь дешёвую безделушку с интересной историей.

И к удивлению Виктора, сегодня утром на пороге лавки его встретила незнакомка преклонных лет. Она была одета довольно чудаковато: в тёплую мартовскую погоду на её плечах красовалась отточенная рыжим мехом накидка, а на голове красовалась синяя фетровая шляпа. Виктор окинул её оценивающим взглядом, пытаясь припомнить, встречал ли её раньше. Женщина тем временем с готовностью улыбнулась и протянула мужчине руку, одетую в кожаную перчатку:

– Мсье Дюссолье, не так ли? Извините, что заявилась к вам в такую рань, – её голос звучал с особым достоинством и спокойствием.

Несмотря на достаточно эксцентричный наряд, она производила впечатление дамы из высших кругов. Возможно, очень даже богатой дамы. Слегка приосанившись, Виктор приготовился играть роль радушного хозяина. Его губы растянулись в доброжелательной улыбке, а рука сама собой потянулась к незнакомке.

– Могу ли я узнать имя такой приятной дамы? Вы ничуть меня не смутили своим ранним появлением…

Старушка довольно зарделась:

– Ох, как я рада, что ещё не перевелись джентельмены среди наших мужчин! Меня зовут Рози Боун. Называйте меня просто Рози.

– Рози, чем же я могу быть для вас полезен?

– Дело в том, мсье Дюссолье, что я многое наслышана о вашем антикварном магазине.

Виктор недоверчиво покосился на Боун. Его лавка имела крайне скудную славу. Что уж тут говорить, даже сами жители жилого дома, в котором она располагалась, не имели понятия о её существовании. Сколько было случаев, они принимали магазин за пивнушку и заваливались сюда, чтобы прикупить спиртное. Откуда же эта дама, судя по имени и акценту, могла знать об этом месте. Если только она не знала самого Антонио…

Будто подтверждая его мысли, Боун с готовностью добавила:

– Да-да, я знала вашего отца. Он был замечательным ювелиром и сделал мне такое чудное колечко на мою третью свадьбу! Я тогда выходила за одного статного военного. Прошлого уже столько лет, муж давно погиб, а в воспоминание осталось только одно кольцо. Впрочем, это всё не так важно. Важно то, что Антонио перед своей смертью много мне писал о своём магазине, и я поклялась, что как только приеду во Францию, сразу же зайду к нему. Это большое счастье, что вы продолжаете дело своего отца и магазин всё ещё открыт! Знаете, в наше время молодёжь совсем не ценит то, что им достаётся от своих предков.

Не поведя даже бровью, Виктор бесстыже соврал:

–  Я счастлив быть хозяином этого места.

–  Изумительно! Проведите же мне экскурсию.

Всё также не переставая натянуто улыбаться, мужчина выудил из кармана брюк связку ключей.

–  Рози, я готов вам даже сделать хорошую скидку…

Лавка отца и сына Дюссолье занимала относительно небольшую площадь на первом этаже дома. Самым привлекательным элементом была большая вывеска, сделанная на заказ, и витрина, на которой были выставлены чайный столик и стулья, имитирующие королевское убранство. Если бы не огромный слой пыли на стекле, то можно было даже подумать, что внутри вас может ждать что-то грандиозное. Но внутри ждала всего лишь комнатка, забитая до потолка всем, что только удалось выкупить Антонио с аукционов: картины малоизвестных художников, персидcкие ковры, груды фарфора, коллекции китайских ваз, наборы для чаепития, полки, заваленные книгами, бронзовые подсвечники, коробки с дешёвой бижутерией, один большой диван и одни напольные часы, занимающие половину лавки и ставшие главным элементом интерьера. Каждый посетитель непременно обращал на них внимание и ради шутки спрашивал их стоимость. А в ответ Виктору приходилось начинать лекцию о том, как двести лет назад один прусский король преподнёс эти часы в качестве свадебного презента своей невесте, французского происхождения. Они простояли в их гостиной несколько веков, после чего сначала попали в национальный музей Польши, а потом были выкуплены одним влиятельным коллекционером и контрабандой увезены в Центральную Европу. Впоследствии Антонио Дюссолье, завидя знакомством с этим типом и влюбившись в часы с первого взгляда, запросил любые деньги, чтобы их приобрести. Так они и оказались на улице Регле. Эту историю Виктору пришлось выучить назубок, чтобы производить неизгладимое впечатление на покупателей, но сам никогда не верил в неё. Да и вообще, готов был поклясться, что часы, скорее всего, не больше, чем подделка, хоть и очень качественная.

Пропустив старушку внутрь, Виктор сконфуженно поморщился. В лавке частенько стоял неприятный запашок из-за сырости и плесени, разросшейся по стенам, но сегодня здесь пахло просто отвратительно. Он стал судорожно вспоминать, не оставил ли вчера в подсобке свой протухший ужин.

Но Рози, казалось, ничего не заметила, её взгляд тут же упал на главный экспонат магазина:

– О мой бог! – воскликнула она по-английски, подходя к часам, – настоящее королевское убранство: ещё ни разу не встречала таких больших напольных часов.

Рози машинально потянулась к их гладкой дубовой поверхности.

–  Не трогайте! – грубо скомандовал Виктор, и одним шагом сократив расстояние между ними, перехватил руку Боун.

Та, отшатнувшись от испуга, непонимающе уставилась на мужчину. Тут же осознав свою ошибку, Дюссолье смущённо закашлялся, отпуская руку женщины.

– Я сокрушаюсь, мадам, за свою резкость. Ни в коем случае не хотел вас напугать. Дело в том, что эти часы нуждаются в реставрации, и сейчас любое внешнее воздействие крайне нежелательно. Одним словом, к ним нельзя прикасаться, мадам.

Нервно одёрнув на себе мех, Рози сделала вид, что ничего не произошло:

–  Пожалуй, мне стоит полюбоваться вон на те прелестные кофейные чашки. Прошу извинить…

Старушка предпочла отдалиться в другой угол магазина. Виктор раздражённо выдохнул. Конечно, ему бы не было никакого дела до этих часов и в каком они состоянии, если бы не то, что один его приятель согласился выставить их на своём аукционе. Их продажа смогла бы покрыть часть долга за аренду. Такой шанс нельзя было упускать. Дюссолье придирчивым взглядом окинул свой “счастливый билет”, проверяя его состояние, и с ужасом обнаружил, что стрелки на циферблате безжизненно замерли, показывая неправильное время. Если часы перестали ходить и механизм сломался, их будет невозможно сбыть по высокой цене, а денег на починку может уйти больше, чем получка от продажи.

Чертыхаясь про себя, хозяин лавки не придумал ничего разумнее, чем разобраться с механизмом самому. Для начала стоит проверить гири, спрятанные внутри часов, за непрозрачной деревянной дверцей. Дюссолье резко потянул её на себя, и в следующую секунду, теряя равновесие, грохнулся на спину, из-за вывалившегося прямо на него тяжёлого предмета.

Ему понадобилось не меньше пяти минут, чтобы разлепить глаза и осознать, что за неопознанный объект мёртвым грузом пригвоздил его к полу. Это было что-то большое и длинное, ростом с человека, завёрнутое в плотный белый саван. И почему-то от этой ткани исходил крайне неприятный тухлый запах, забивающий ноздри. Следом последовали жуткие вопли Рози, тоже готовой грохнуться на пол.

–  Это труп!!!! – заверещала старушка, выбегая из магазина.

Трупппппп!!!! – загремело в голове Виктора, и перед глазами заплясали чёрные пятна. Последнее, о чём он подумал прежде, чем погрузиться в беспамятство так это о том, что

Теперь эти часы точно никто не купит!

…

К тому моменту, когда Виктор пришёл в себя, магазин уже был наводнён полицией и медиками. Труп был осмотрительно передвинут на носилки, подальше от него. Кое-как приподнявшись на локтях, мужчина осмотрелся вокруг, пытаясь понять, что же, чёрт возьми, происходит.

Его взгляд тут же упал на покойника, вернее на покойницу. Медики развернули ткань, туго повязанную вокруг тела, и теперь можно было разглядеть достаточно юное лицо неизвестной девушки. По виду ей было не большее 18-ти, её веснушчатое лицо выглядело очень худым и измождённым, будто её морили голодом неделями, рыжие кудрявые волосы были спутаны и запачканы грязью, а на шее виднелись бордово-синие круговые следы.

–  Её огрели чем-то тяжёлым по голове, а потом задушили обычной верёвкой. Такую можно купить в любом строительном. Судя по разложению, её убили несколько дней назад.

–  Отпечатки, биоматериалы имеются?

– Нет, сэр, пока что всё чисто. Ни отпечатков, ни волос. Ни потожировых следов.

–  Ясно, везите её на вскрытие. Мне нужен подробный отчёт до конца этого дня.

–  Давайте, ребята, забирайте носилки.

Два санитара послушно схватились за носилки и вынесли девушку из лавки.

Один из собеседников, разговор которых удалось подслушать Виктору, направился к часам. Он дотошливо обсмотрел их со всех сторон, особо уделяя внимание полому пространству в часах, откуда и выпало тело. Точно не удовлетворённый осмотром, тот развернулся и наткнулся на очнувшегося Дюссолье.

–  Как славно, что вы вернулись в сознание, мистер Дюссолье. Меня зовут Бонифас Дежарден, я – комиссар полиции и буду расследовать убийство, произошедшее в вашем магазине. Мне необходимо задавать вам несколько вопросов.

Стройный подтянутый мужчина, лет 45-ти, облачённый в полицейскую униформу, протянул Виктору удостоверение.

–  Комиссар, вы никогда не щадите своих свидетелей, – отозвалась одна из медсестёр, наклонившихся к Виктору, чтобы приложить ему ватку с нашатырным спиртом, – мужчине сейчас нужен покой и отдых. Он же только пришёл в себя.

–  Ничего страшного, мне уже лучше, – отозвался Виктор, убирая руку медсестры, – но я, честно говоря, мало что могу вам рассказать. Вся эта ситуация – настоящая дикость, я поверить не могу, что это всё произошло именно в моей лавке. К тому же, из-за обморока я почти ничего не помню…

–  Опрос очевидцев – стандартная процедура, мистер Дюссолье, – вы можете присесть.

Бонифас хозяйским жестом указал ему на стул, принадлежащий по легенде самой Марии Антуанетте, не оставляя никакого выбора. Кое-как поднявшись на ноги, придерживаясь за медсестру, Дюссолье с болезненным стоном рухнул в кресло. Ему крайне трудно было поверить в реальность всего происходящего.

– Итак, мистер Дюссолье. Начнём по порядку, как вы обнаружили труп?

– Когда я показывал покупательнице магазин сегодня утром, то заметил, что стрелки на напольных часах перестали ходить. Меня это сильно забеспокоило, ведь эти часы – настоящий древний артефакт, трудно будет отыскать мастера, который будет способен их починить. В общем, я решил сам проверить грузы, спрятанные за дверцей, открыл её и упал от вывалившегося на меня тела. А дальше – обморок. Впрочем, об этом вам может рассказать тоже самое Рози Боун, моя покупательница.

–  Верно, она рассказала нам тоже самое. Знакома ли вам убитая?

–  Сегодня я увидел её впервые. Её лицо мне совершенно не знакомо.

–  Когда вы в последний раз приходили в магазин?

–  Это было два дня тому назад. Я не работаю по выходным…

–  Есть ли у вас охранная система?

– Нет, я не могу себе финансово этого позволить. Я много лет закрываю магазин на ключ, и до этого никто не пытался проникнуть сюда.

–  То есть, сегодня утром замок не был взломан?

–  Я ничего не заметил, открывался, как и обычно.

–  У кого были ключи от магазина?

–  Только у меня.

–  Осмотритесь повнимательнее, всё ли в магазине на месте? Ничего не пропало?

Виктор беспомощно заозирался по сторонам. Даже если бы и что-то было украдено, он не смог бы этого заметить среди такой груды вещей.

–  Не думаю.

–  Вынужден вас спросить, где вы находились два дня тому назад, в субботу, в промежутке между восемью и девятью часами вечера?

– Не знал, что свидетелям задают подобные вопросы, – встрепенулся Виктор, чувствуя подвох.

–  Я задаю этот вопрос всем без исключения, мистер Дюссолье. Так, в итоге, где вы находились?

–  У себя дома.

–  Кто-то был с вами? Кто это может подтвердить?

Виктор чувствовал, как где-то внутри него начинает закипать злость. Вопросы Бонифаса сыпались один за другим, как град на голову, а голова у него и без того уже раскалывалась.

–  Я живу один. Только моя собака может вам это подтвердить.

–  Одним словом, алиби у вас нет, – отрезал комиссар и что-то записал у себя в бумагах, разложенных на его коленях.

–  А вы меня уже в чём-то подозреваете, комиссар?

–  Я вижу, вы неглупый человек. Вы должны сами понимать, что не подозревать одинокого мужчину, в магазине которого нашли труп молодой девушки, – может обернуться большим промахом для следствия.

Дюссолье чуть не поперхнулся от возмущения.

–  Не хотите ли вы, комиссар, уже спихнуть на меня это дело? Это стало бы таким облегчением для следствия!

Захлопнув папку с бумагами, полисмен раздражённо уставился на Дюссолье.

–  На сегодня мы закончили. Имейте ввиду, что я могу вызвать вас в управление в ближайшие дни для продолжения нашего разговора. До окончания следствия магазин будет опечатан. Всего хорошего.

Комиссар уже было поднялся со своего места, но Виктор, резко вскочив на ноги, отчего его голова пошла кругом, преградил ему путь:

–  Имейте ввиду, комиссар, что я – адвокат и очень хорошо знаю свои права. Если у вас не будет ни одной прямой улики, а её не будет, потому что я никого не убивал, то криминального дела против меня вы не сошьёте.

–  Это очень хорошо, что вы так осведомлены, мистер Дюссолье. В случае чего, вы сможете сам себя защитить на суде, – мертвенно-спокойным тоном произнёс Бонифас, и сильной рукой в одно движение отодвинул мужчину в сторону.

Когда тот, сверкая начищенными туфлями, скрылся из его лавки, Виктор чувствовал, как его сердце покрывается толстым слоем ненависти и неприязни по отношении к этому человеку.

–  Господи, ну что за день! – воскликнул Виктор, без сил снова валясь в кресло, – за что меня так наказывает эта жизнь?

–  Не сокрушайтесь на судьбу, мсье, – справа от него неожиданно возникла та самая девушка, приведшая его в чувство. Расправив полы белого халата, она аккуратно примостилась на подлокотнике кресла.

–  У нашего комиссара отвратительный характер, но именно благодаря нему он смог так высоко взлететь по карьерной лестнице. Он вас специально так мурыжит, чтобы вы быстрее раскололись, если вам есть, что скрывать.

–  И вы туда же!

Кокетливо подмигнув, девушка птицей упорхнула со своего насеста, устремившись к выходу. Санитары уже вынесли труп, и медики за одну компанию, закончив свою работу, собирались уезжать.

Когда лавка вконец опустела, и Виктор остался наедине с самим собой, ему захотелось зарыдать, как жалкий щенок, которого выкинули на улицу. Уже завтра во всех газетах появится новость о найденном трупе в лавке Дюссолье, и можно будет попрощаться с любой перспективой продать это гиблое место. К тому же, совсем непонятны намерения самого комиссара полиции. Что, если он и в самом деле навесит на него преступление, и каким бы не был невиновным Виктор, его репутация будет подмочена в Пуатье навсегда. Придётся, возможно, даже переезжать на новое место, менять фамилию и попрощаться с мечтой работать в судебных органах в качестве адвоката.

– И что же, чёрт возьми, мне теперь со всем этим делать?!..

....

Решение о том, что нужно делать, возникло сразу же, стоило только ему прочитать первые строчки новостной статьи, появившейся в газете, как по заказу, следующим же утром:

Кровавый понедельник в антикварной лавке

Как гром среди ясного неба, Пуатье потрясло ужасное известие: вчера в антикварной лавке мистера Дюссолье было обнаружено бездыханное тело французской манекенщицы Джин Ошо. Джин была девушкой необычной красоты, она не раз выступала на мировых подиумах и известна в мире моды. Характер совершённого убийства, по словам полиции, крайне нестандартный и не напоминает обычные бытовые разборки. Тело было найдено заточённым в старинные напольные часы, по преданиям, принадлежавшие одному прусскому королю. Наша корреспонденция не смогла связаться с самим хозяином лавки, чтобы узнать подробности произошедшего. Также полиция отказывается раскрывать информацию о наличии подозреваемых.

Все жители скорбят о произошедшем и готовы проводить девушку в последний путь завтра, на кладбище Сан-Петре.

Покойся с миром, дорогая Джин. Мы надеемся, что очень скоро справедливость восторжествует, и беспощадный убийца будет пойман.