Плохая игра

Ирина Соляная

Плохая игра

Плохая игра

Глава 1.

Хью Барбер, только что отпраздновавший свой двадцать седьмой день рождения в Мюнхене со своей невестой Юю Майер, был полон радужных надежд на отпуск, и летел домой, в Антверпен, чтобы поговорить об этом с шефом.

Целый год он как кентавр сам скакал и сам себя стегал вожжами. Всё планировал, всё успевал. Чувствовал себя неутомимым и успешным. Заработать кучку денег, чтобы не играть свадьбу за счет невесты, вот была его важнейшая цель. Юю терпеливо ждала и всячески уверяла, что для неё вообще не важны цена подвенечного наряда, букетов, украшения залы, праздничный приём. Они и так с Хью счастливы. Борису Казарину не угодишь, он вообще не хочет, чтобы его малышка выходила замуж и покидала Мюнхен. А бабку Майер она приглашать на церемонию не собиралась. Вот и вся ее семья: неродной, но ставший самым близким человек из России и неродная бабка, потворствовавшая убийце. Отношения внутри этой странной семейки так и не наладились.

Но для Барбера было исключительно важным чувствовать себя добытчиком, независимым человеком и главой семьи. Если раньше мужчина состоял только из мужа и чина, то теперь общество смотрело прежде всего на размер кошелек претендента на руку и сердце.

«Мне все равно не переплюнуть доходов от «Золотой бочки Вероны», у Юю всегда будет свой карман для расходов. Но я не хочу и не могу сидеть на её шее. Я должен быть уверен в том, что мне по плечу роль мужа», – размышлял Барбер, и настроение его неуклонно стремилось вниз, как заходивший на посадку самолет в аэропорт Антверпена.

Перед встречей с шефом детективного агентства, стариканом Свеном Свенсоном, была еще уйма времени. В семь часов утра Хью уже вошел в свою холостяцкую квартиру в доме на Клоостерстрат. Эта улочка длиной менее километра, была полна магазинчиков, кафе, выставочных залов, которые теперь назывались «арт-пространствами». И она нравилась Юю, хотя и была не по карману Барберу. Каждый месяц он со вздохом отсчитывал плату хозяину, но с квартиры не съезжал. Ведь туда приезжала его Юю, а остановиться где-то на окраине города, означало для него показать свою неплатежеспособность. Поэтому он по-прежнему экономил на костюмах, пользуясь прокатом, был верен подержанной «Рено» и не посещал никаких ресторанов, предпочитая готовить дома.

Хью только вышел из душа, ероша волосы полотенцем, как позвонила его дорогая мамочка.

– Зайчик, ты уже дома? – спросила она и, не дожидаясь ответа, тут же выпалила, – Тебе необходимо срочно приехать ко мне. Это чрезвычайно важно. Касается Алекса Дея. Ну, твоего одноклассника.

Барбер вздохнул. Мифру Барбер редко обращалась к нему с какими—то просьбами, так что случай был исключительным. Так что это не могло быть ложной тревогой. Не означало, что остывают пирожки или кошечка Алекса Дея провалилась в водосточную трубу.

Наскоро выпив кофе, Хью отправился в старенькую родительскую квартиру на окраине Антверпена, и с удивлением застал там Алекса, сидевшего рядом с матерью Барбера. Хью едва узнал однокашника, настолько тот располнел и обрюзг.

– Хью, мальчик мой, – мифру Барбер очень волновалась, – у Алекса проблемы. Выслушай его.

Мама, не предложившая сыну съесть парочку пирожков с печенью или с повидлом? Это что-то новенькое. И поэтому «зайчик Хью» всё взял в свои руки. Блюдо на столе было накрыто салфеткой, и Хью выудил из-под нее пирожок, сунул в рот и стал нахально жевать, не боясь испачкать свежую рубашку.

Алекс кашлянул и сказал:

– Хм. У меня мать пропала. Ты ж помнишь её? – спросил он, заглядывая Хью в глаза.

– Ну да.

Хью поморщился. Он помнил мифру Дей. Хотя она была чуть моложе его матери, это была распущенная особа. Ив молодости, и уже в зрелом возрасте мифру Дей путалась с кем попало, приводя домой случайных мужчин. Хью помнил, что Алекс даже три года жил в социальном приюте, так как мать его бросила и укатила в неизвестном направлении. Потом через суд она вернула опеку над сыном, но материнская забота была ей чужда. Алекс еле-еле закончил школу, потом пошел в автомастерскую, но толку там с него было мало. Так, на подхвате работал. Теперь-то, когда Алексу было двадцать семь лет, то его матери должно было быть пятьдесят с небольшим. Пора бы угомониться. Что могло случиться с этой немолодой дурочкой?

– Три дня назад мама ушла на работу. Это было вечером. Она устроилась домработницей в один богатый дом. Ушла и больше ее никто не видел.

– В полицию обращался? – задал Хью дежурный вопрос.

– Да, ну ты же знаешь, что от них толку мало. Дежурный от меня отмахнулся. Я пошел к начальнику, а тот руками развел. Мол, знаем мы эту мифру Дей. Погуляет – придет.

– Может, придет, а может и не придет, – философски сказал Хью.

– Только это… Денег у меня нет, Хью, – пробормотал Алекс.

– Я это понял уже, не парься, старина.

Хью не хотелось заниматься разной ерундой. Но раз его попросила мать, то деваться было некуда. Надо было помочь. Хью решил начать с осмотра соседской квартиры и опроса соседей и знакомых. Времени у него на это дело почти не было, потому что день был расписан по жесткому графику встреч и планов. Но, стараясь скрыть раздражение, он решил быстро справиться в доме и с соседями, поговорить с хозяевами дома, где работала мифру Дей и начальником полиции. Истратить на всё про всё пару дней и найти старушку. А не найдя мифру Дей, то отчитаться перед Алексом. Мол, не переживай, проспится, расстанется с собутыльниками да и вернется. Кому она нужна—то?

Бывшие одноклассники поднялись в квартиру Дея. Алекс извинялся за беспорядок, но Хью было трудно удивить. Он на работе всякое повидал. Чтобы назойливый сосед не мешал осмотру, Барбер дал ему денег на пиво и отослал в ближайший магазин, а сам приступил к осмотру вещей. К слову сказать, ценностей в квартире не было. Чемодан оставался на месте, рядом с ним в кладовке лежала старая дорожная сумка. Ее дно было измазано чем-то липким и засохшим, с присохшими кусочками печенья и чипсов. Дешевая аляповатая бижутерия валялась на туалетном столике между початыми баночками крема и флаконами духов. Зацепившись за уголок трюмо, болтались три дамских парика. Осмотрев шкафы Хью хмыкнул. Мифру Дей не имела обширного гардероба, все вещи висели кое-как: на деревянных и пластиковых плечиках, не отсортированные по сезону. Чистые блузки вперемешку с покрытыми пятнами водолазками. В глаза бросился дорогой твидовый костюм и два шифоновых платья, явно купленных не на распродажах. «Видимо, подарки от любовников», – решил Барбер.

Хью захлопнул дверцы плательного шкафа и перешел к осмотру ящиков комода. В верхнем ящике были кипы неоплаченных счетов и несколько кредитных договоров, к которым хозяйка приколола квитанции об оплате, а также требования банков об уплате задолженности. Ни корешков билетов, ни чековой книжки, ни намека на какие—либо сбережения найдено не было. Барбер сделал вывод, что мамаша Алекса уезжать никуда не собиралась. Квартира имела такой вид, словно хозяйка ненадолго из нее вышла. В мусорном ведре валялись очистки овощей, в холодильнике стояла кастрюля с супом, валялся кусок сыра, и в углу прикорнула початая бутылка молока.

В ванной комнате стоял таз с замоченными белыми носками и трусиками. Над тазом витал противный кислый запах.

Прикрыв дверь, Барбер решил заглянуть к соседям по лестничной клетке. Увы, никто ничего не знал о том, куда могла уехать мифру Дей, а главное – с кем. Услужливые соседки говорили, что о любовниках Софии (вот Барбер и узнал ее имя) им ничего известно не было. Если и были у нее шашни, то с кем-то на стороне. За квартиру она платила исправно.

Поход к комиссару полиции ничего не дал. Капитан Одден помня назойливость Барбера, поручил его заботам следователя старшего лейтенанта Вайс. Незамужняя женщина сорока лет – следователь Вайс – относилась к такому типу людей, который был наиболее неприятен Барберу. Курящая, неухоженная дылда с копной сальных черных волос с проседью, словно присыпанных мукой. Неловко сидевшая на ее мужиковатой фигуре форменная одежда выглядела нелепо как на кенгуру седло. Огромные нечищенные стоптанные туфли дополняли неопрятный образ дамы.

Вайс также не испытывала восторга, рассматривая Хью – этого выскочку из бедного квартала, которому чудом удалось залезть в койку самой богатой невесте Антверпена – отпрыску рода Майеров, пивной принцессе. О Хью писали все газеты, что подпортило ему отношения с коллегами. Разумеется, Вайс не верила в то, что у Хью есть хоть малейший талант сыщика, как и в то, что он добился популярности в высших слоях общества лишь благодаря своему уму. Чего не было у самой Андреа, того она в людях и не видела.

Барбер понял, что от встречи надо получить максимум, и пустил в ход свое обаяние. Он предстал скромным, деловитым, учтивым. Говорил кратко и по существу. Но…ответом ему послужило хамское заявление Вайс о том, что она сама знает, как и когда искать Софию Дей и в помощниках не нуждается. Она, дескать, уже прорабатывает ближний круг знакомых Софии. И хотя пока ничего накопать не удалось, она на верном пути. Постепенно ей, Вайс, вырисовывался портрет исчезнувшей. Она взялась за ум, устроилась на работу домработницей к известной меценатке Алисе Гольдбах. Не пила, не шаталась по барам, вечера проводила дома. Больше Вайс ничего Барберу сказать не смогла или не захотела. Разочарованный Хью решил навестить хозяйку Софии Дей.

Глава 2.

Особняк Гольдбахов находился в престижном районе Антверпена – Эдегеме и носил броское название «Уголок Эдема». Белый дом с колоннами, окруженный ухоженным садом, действительно походил на райское местечко. Его стены, выбеленные временем до цвета слоновой кости, хранили в себе бесчисленные истории, ведь тут жили многие поколения купеческого рода Гольдбахов. Солнце, пробиваясь сквозь густую листву вековых деревьев, рисовало на фасаде причудливые узоры света и тени, подчеркивая изящество ажурной резьбы на балконах и изгиб элегантной крыши, покрытой черепицей цвета спелой вишни. Тропинки, выложенные седым камнем, извивались между пышными клумбами, где пестрели благородные розы, источающие сладкий аромат. В центре сада рос могучий дуб, окруженный низкой оградой с цепочкой. Табличка на ней гласила, что в его корнях покоится основатель рода Гольдбахов, Сэмюэль, почивший от старости в кругу безутешных домочадцев.

Барбер хмыкнул. Знал он таких безутешных домочадцев, которые бросив ком земли в могилу, тут же начинали драться за наследство. Пение птиц в вечернем саду удивляло. Ведь совсем рядом автострада, шум города. Но Эдему положено иметь свой штат прекрасных птиц. Ответ не заставил себя ждать: в саду были развешаны клетки с желтыми кенарами.

Барбер знавал только один особняк, претерпевший множество горестей – «Синий вереск», и потому сложил себе превратное впечатление о том, как живут богачи. Не все они были чудаками. Мифру Гольдбах явно знала цену деньгам и комфорту. «Уголок Эдема» оставлял ощущение умиротворения. Особняк и парк были единым гармоничным целым. Старый владелец особняка – Фридрих Гольдбах умер несколько лет назад, и теперь тут хозяйничала его вдова. Она поддерживала порядок, бывший при ее муже и не стремилась что-то изменить.

Хозяйка быстро откликнулась на просьбу Барбера принять его. Видимо, фаммлия сыщика была ей знакома, и потому сыграло простое любопытство.

Алиса Гольдбах, высокая и полноватая, имела воистину королевскую стать. Искусно уложенные на затылке волосы выглядели как драгоценная корона, прямая спина и плавные движения выдавали многолетнюю привычку бывать в свете, на виду множества завистников. Алиса приветливо улыбнулась молодому детективу, но когда она узнала причину его появления в ее доме, то её улыбка угасла. Алиса опустила глаза и разгладила складки на платье, глубоко вздохнув.

– А я думала, что София уже нашлась, – грустно сказала Алиса.

–Вы знаете, куда она могла уехать, к кому? – спросил Хью.

–Нет, —покачала головой собеседница, – я и полиции не смогла указать на предположительные места ее пребывания.

–Полиции? – пришла пора удивиться Хью

– Да, я ведь заявила в полицию о том, что мифру Дей украла мои вещи. Теперь же я считаю, что такая ничтожная кража не могла быть причиной исчезновения моей домработницы.

–Что же она украла? – поинтересовался Хью.

– Комплект серёг, браслет, золотые часы, короткое манто, – Алиса поднесла руку ко лбу и помассировала точку между бровями, – согласитесь, это мелочи, с такими вещами не убегают в неизвестном направлении. Пропали только эти вещи, а ценностей в доме было предостаточно.

– Какая же ваша версия? – спросил молодой детектив.

– У меня нет версии, только догадки. Я думаю, что она могла взять эти вещи, чтобы попользоваться, произвести впечатление на кого-то. Потом София могла бы все незаметно вернуть на место, и никто ничего бы не узнал. Но что-то ей помешало.

– Мифру Дей не производила впечатления воровки? – уточнил Хью.

–Нет, – Алиса энергично затрясла головой, – потому я не прятала ни деньги, ни ценности, все было на виду. Она никогда не зарилась на чужое… Я думаю, что с ней произошло что—то нехорошее.

Немного поговорив с хозяйкой особняка, Хью не получил никакой новой информации о пропавшей матери Алекса, распрощался и пошел в контору. По пути он размышлял об этом деле. Ему не хотелось тратить время на поиски, но он связал себя обещанием перед матерью и соседом, и потому, чтобы закончить с неприятным делом, надо было приложить максимум усилий к тому, чтобы разыскать беглянку. Он решил посоветоваться с начальством.

Когда Хью пришел в агентство, он заметил, что его шеф погружен в работу по горло. Свен Свенсон разложил на своем внушительном по размеру столе карту столицы и навис над ней с простым карандашом. Он чертил какой-то маршрут.

– Врет она! – торжествующе заявил Свен Свесон вошедшему Хью.

И хотя Хью не знал, что шеф имеет в виду, он не стал особенно спорить. Шефу виднее, кто там врет.

– Не могла она пройти два с половиной километра за двадцать минут да еще на каблуках. А более короткого маршрута тут нет, – продолжил шеф.

– Вы о ком? – осведомился Барбер.

– О чертовке Зигель. Она явно врет, давая показания суду, и я это докажу. Это дело о супружеской измене и разводе Зигелей.

Барбер махнул рукой, валясь в кресло, показывая тем самым, что его не интересует чужое расследование.

– Хочешь что-то обсудить? – шеф с шумом отбросил карандаш и сел на край стола, замяв край карты. Вошедшая секретарь Бесси бесцеремонно согнала шефа, отобрала карту и аккуратно свернула ее в трубку. Она кивнула Хью и предложила сварить кофе. Мужчины милостиво согласились принять ее заботу.

–Шеф, я ввязался в неприятное дело, – Хью вкратце изложил суть проблемы с делом мифру Дей.

–Я ужасно не люблю такие вещи, но от родственников и друзей никуда не деться. Помоги один раз, потом начинают требовать, наседать. Надо или сразу отказывать, или уж терпеть и делать. А еще брать двойную плату. За то, что мозг выносят, – поучительно сказал Свенсон.

Хью поддакнул.

– Что ж, вернемся к проблеме. Из того, что ты рассказал, я понял, что мифру Дей имела финансовые проблемы. У нее были неоплаченные счета, она имела задолженности по кредитам, она украла вещи у работодателя. Что из этого следует? Она могла попасть в неприятную историю. Надо проверить ломбарды и скупки, куда она могла сдавать украденное. Надо поговорить с ее кредитными инспекторами. Надо расспросить подружек и приятелей. Но все это не говорит о том, что мифру Дей должна была пропасть без следа.

– Это прорва времени, а я в отпуск хотел сходить.

– Покой нам только снится.

Глава 3.

После чашки крепкого кофе, Хью составил список отделений банков, которые ему следовало бы посетить. Начать он решил с тех, где у мифру Дей были кредиты. Но и в другие, близко расположенные, заглянуть стоило. Посещение трех кредитных инспекторов ничего не дало. Мифру Дей задолжала банкам задолго до своего исчезновения.

Зато в «Рабобанке» его ждал сюрприз. С мифру Дей никто дела не имел, а вот на имя мифру Софии Виссер были оформлены два крупных кредита. Кредитный инспектор уверенно опознал по фотографии мифру Дей именно Софию Виссер. Хью был в недоумении. Дей представлялась другим именем, когда получала кредиты? Но для чего? Кредитный инспектор отказался рассказывать подробности, ссылаясь на банковскую тайну, но был очень взволнован и просил Хью подождать, пока он доложит информацию начальнику кредитного отдела.

Хью уселся в приемной и стал чертить в блокноте кружки и стрелки, раздумывая о деле, но не прошло и десяти минут, как его пригласили к начальнику отдела. Херр Виллемс был тучным и мрачным человеком. Возможно, если бы Хью встретился с ним при других обстоятельствах, то Виллемс предстал бы перед ним любителем пива, добродушной беседы и утонченных блондинок. Но теперь Виллемс был встревожен, и его вид совсем не располагал к приятному общению.

–Уважаемый херр Барбер, – начал он громоподобным голосом, – то, что я сейчас услышал от своего подчиненного, меня немало удивило. Это, возможно, какая-то ошибка.

– Смотря что считать ошибкой, – парировал Барбер, садясь в предложенное ему кресло.

–Вы показали фотографию некой мифру Дей, но на этой фотографии изображен другой человек. Госпожа Виссер.

–Почему вы в этом уверены? – спросил Барбер.

–Потому что это наша постоянная клиентка. Она брала не один кредит, успешно погасила несколько, и ее снова потом кредитовал наш банк. А подноготную каждого клиента проверяет наша служба безопасности. Здесь было все в порядке. К тому же поручители были солидные.

– По всем кредитам? – спросил Барбер.

– Нет, только по двум первым.

– Кто бы то ни был на фото, лишь бы долг возвращали, – Барбер насмешливо посмотрел на херра Виллемса.

Херр Виллемс кашлянул и посмотрел на кредитного инспектора, тот схватил папку и, полистав ее, сообщил упавшим голосом:

–Пятьдесят дней просрочки…

Херр Виллемс отправил клерка вон из кабинета и сел за стол, побарабанив пальцами, он посмотрел на Барбера.

–Давайте поговорим, уважаемый херр Барбер, – у начальника кредитного отдела была хорошая память на фамилии.

– За этим я и пришел, рад, что желание поделиться информацией у нас обоюдное, – кивнул детектив. Ему было приятно наблюдать за растущей тревогой собеседника, потому что он очень не любил самодовольных ослов, коим являлся херр Вильямс.

–Откуда у вас эта фотография, и почему вы ищете изображенную на ней женщину?

–Кто поручители по двум кредитам и проверяли ли имущественное положение мифру Виссер? – в свою очередь спросил детектив.

–Ну, вы же понимаете, я не имею права разглашать конфиденциальную информацию, – сообщил Виллемс.

–Да, понимаю, потому что и сам связан охраняемой законом тайной клиента, – покачал головой Барбер.

Херр Виллемс барабанил пальцами по столу и молчал. Молчание затягивалось. Барбер встал, отодвинул кресло и пошел к выходу. У двери он обернулся Виллемсу, который злобно смотрел ему вслед.

–Если я не забуду, то сообщу вам о результатах поиска этой странной дамы. Если же вы согласитесь поговорить на более доверительном уровне, то… – Барбер помахал визиткой, – я оставлю свой телефон у вашего секретаря.

Барбер вышел из здания банка и перевел дух. Этого он никак не ожидал. Какую же двойную игру вела мифру Дей и кто ей помогал? Если сумма кредита была крупной, то за это могли и убить. Мотив налицо, серьги, браслет и манто могли вполне подойти для произведения должного эффекта на кредитного инспектора. Но кто мог выступить поручителем этой аферистки? Только тот, кому она отдала полученные деньги или часть из них. Вычислить сообщников было сложно, но возможно. В ближайшем телефоне-автомате Барбер сделал звонок шефу Свенсону и попросил как можно скорее сотрудника для наружного наблюдения с автомобилем.

Вскоре Малыш Свенсон, сын шефа, которому поручали только мелкие дела, уже ехал на задание. Барбер попросил его проследить за херром Ханнеке начальником отдела безопасности банка. А когда Малыш Свенсон спросил, как выглядит этот субъект, то Хью рассмеялся и сказал, что банки бывают так непредусмотрительны, вывешивая фотографии на стенде «Лучшие сотрудники месяца».

Учитывая панику начальника кредитного отдела, следовало ожидать, что он захочет встретиться с кем-то из поручителей. Сам Барбер решил следить за следящим.

Вечером он появились факты, которые следовало обдумать.

Для начала хитроумный херр Ханнеке поехал в крупную адвокатскую фирму «Деловые люди», где встретился со старшим партнером херром Михельсоном. Их разговор шел более получаса и на повышенных тонах. Затем херр Ханнеке поехал к доктору Клаусу Шпигелю, который практиковался в пластической хирургии. Там он задержался ненадолго, потому что встревоженный Клаус Шпигель вместе с начальником безопасности банка немедленно проследовал в отделение «Рабобанка».

– Может, это и были поручители? – осведомился Барбер, у которого от нетерпения зачесались ладони.

Малыш Свенсон пожал плечами.

Барберу следовало поговорить с этими напуганными и раздосадованными господами а заодно выяснить у Алекса, откуда его мать могла знать таких высокопоставленных господ.

Барбер пришел в клинику к пластическому хирургу Клаусу Шпигелю. Ему снова пришлось воспользоваться корочкой журналиста «Юнге Вельт», который якобы писал о передовых методах современной медицины. На профессиональные темы Клаус Шпигель разговаривал довольно охотно. Он развернуто рассказал о новинках в методах пластической хирургии, намекнул на некоторых политиков и телезвезд, которые прибегали к услугам его клиники. Барбер все никак не мог нащупать способ разговорить Шпигеля на интересующую его тему. Нельзя же было просто взять и спросить Клауса о том, знает ли он аферистку мифру Дей и почему он взялся быть ее поручителем. Беседа подходила к концу, а Барбер мучительно осознавал, что время уходит, и второго шанса что—то выведать у Шпигеля уже может не предвидеться. И тут его осенила дурацкая мысль.

– Скажите, херр Шпигель, а если я захочу кардинально изменить внешность, ну… просто до неузнаваемости, то должен ли я буду сообщать кому-либо? Ну… властям, полиции, кредиторам?

–Закон этого не предусматривает, – херр Шпигель заметно занервничал, он поерзал на стуле.

–И как вообще потом доказать, что я – это я? – не унимался Барбер.

–Ну, у вас будут документы на ваше имя, метрики…

–Да, но на фотографиях везде будет не мое лицо, вы согласны? – спросил мнимый журналист.

–Мы выдаем договор на руки, который подтверждает, что вы сделали операцию, – неуверенно произнес Шпигель, – вообще, это тонкий юридический вопрос, и вам нужно обсудить его с нашим адвокатом – господином Михельсоном.

–Да, непременно, – заверил его Барбер и решил нанести серьезный удар по спокойствию доктора, – дело в том, что на днях к нам в редакцию обратилась женщина, которая делала операцию в вашей клинике. После удачного исправления недостатков внешности, дама столкнулась с проблемами в личной жизни. Все пошло под откос, и она винит вас, угрожает судом.

Барбер врал напропалую, но руководствовался принципом «кривая вывезет», то есть действовал интуитивно и вдохновенно.

–Кто же это, позвольте полюбопытствовать? – самоуверенно усмехнулся доктор.

–Мифру София Виссер,– четко произнес Барбер.

Доктор вздрогнул, но взял себя в руки и криво улыбнулся.

–Эта дама никогда не делала пластических операций в нашей клинике, – произнес он.

–Весьма странно, зачем она тогда об этом мне рассказала? – удивился своему же вранью Хью Барбер, – она даже статью просила написать меня о том, как опасно менять свою внешность. Плела что-то про гнев богов…

–Да, с нее станется, – покачал головой доктор, сопроводив слова странной ухмылкой.

– Ах, так вы ее знаете? – подхватил Барбер и пристально посмотрел на доктора, которому ничего не оставалось как кивнуть, —А если вы с ней знакомы, то вам лучше знать, для чего эта госпожа льет грязь на ваше уважаемое заведение. Тут попахивает журналистскими расследованием.

Доктор стушевался, нервно поправил галстук и кашлянул.

– Да, я знаю мифру Виссер. Но не достаточно, чтобы понять мотивы ее поведения. К тому же мы давно не общались. Я помогал ей, оказал кое—какую услугу, о чем очень теперь сожалею. Странно, что за последние два дня я дважды слышу об этой даме, – промямлил доктор Шпигель.

–Советую вам позвонить ей, – сказал Барбер, – поговорите и выясните у нее, чего она добивается. В любом случае, судебный процесс не добавит положительных очков в копилку хорошей репутации.

Сделав вид, что тема перестала его интересовать, Барбер задал несколько вопросов по поводу липосакции и распрощался. Он получил требуемую ему информацию. Барбер был убежден, что доктор Шпигель не врал. И его точно использовали втемную.