Детектив Фокс. Дело о забытой перчатке

Елена Жукова

Детектив Фокс. Дело о забытой перчатке

Глава 1. Одни расстройства

– Я не отдал бы этой истеричке ни одной монеты, а вы говорите о целом парокаре! – раздавался из-за закрытых дверей кабинета шефа громкий голос мистера Уиттена.

– Целый? Ты полагаешь, что после того, как ты с друзьями въехал в витрину магазина, мой парокар можно назвать целым? – не уступала ему в громкости миссис Уиттен. – Да я на его ремонт потрачу все, что получу!

– Твой? Получишь? Ты ничего не получишь, слышишь? Ни-че-го! Я заберу у тебя даже твои бесчисленные тряпки!

– О, теперь они стали тряпками? А раньше тебе нравилось, когда я покупала новое платье для того, чтобы ты мог появиться со мной в свете! Нет, ты даже сам отправлял меня с шофером за ними!

– Да! Отправлял! Я же не знал, что он не только возит тебя в магазин! Изменить мне с этим…

– Я?! – крик миссис Уиттен перешел на секунду в визг, и я даже прикрыла уши, покосившись на дверь кабинета. – Я изменила тебе? Да как твой язык повернулся сказать мне такое?! Это ты, ты таскался всюду с этой вульгарной девкой, мисс Лилли Райс! Театры, модные показы, выставки! Сколько, по-твоему, я должна была все это терпеть?!

– Она мой секретарь, Лаура! В твоей пустой голове с кудряшками не умещается мысль, что мужчина может общаться с женщиной по рабочим вопросам?!

– Ха! Рабочим вопросам! Ты так это называешь? Да ты посмотри на себя! Если бы не моя красота, где были бы твои рабочие вопросы? Если бы не моя репутация, не мое имя, ты бы никогда даже не попал бы на любое мало-мальски важное событие в городе!

– Логика не твой конек, дорогая! Меня принимали в высшем обществе и до женитьбы на тебе! Это я, дурак, выбрал актрису вместо того, чтобы жениться на дочери банкира! Идиот! Сейчас жил бы себе припеваючи, нянчил бы внуков!

– Мистер Уиттен, – услышала я голос шефа и едва разобрала фразу, на фоне криков супругов показавшуюся мне сказанной чуть не шепотом, – при всем моем уважении, так мы ни до чего не договоримся. Миссис Уиттен, не стоит так расстраиваться. Вот, возьмите платок.

– О, ты уже и этого прибрала к своим коготкам! – взревел мистер Уиттен.

– Гектор! Как ты можешь?! Мистер Фокс наш консультант! И он совершенно не в моем вкусе!

Я прыснула. Самомнение шефа явно пострадало, раз он даже не нашел, что сказать.

– Ты не веришь мне! Обвиняешь в чудовищных вещах! А я, я всегда любила только тебя! Только ты… Нет! Нет! Я больше не могу это выносить! – Даже мне через дверь было понятно, что миссис Уиттен в данный момент играет. Я услышала, как она всхлипнула и зарыдала. Прямо как Исадора в недавней постановке «Любовь и ненависть», где миссис Уиттен представляла главную героиню, только во втором составе. Застучали каблучки, и я приготовилась сосредоточенно писать.

– Дорогая! – послышался голос мистера Уиттена.

Дверь распахнулась, и ужасная семейная сцена переместилась в приемную. Миссис Уиттен пронеслась мимо меня, рыдая в платок шефа. Я точно знаю, что это его платок, потому как лично покупала его вкупе с еще пятью штуками такого же светло-коричневого цвета. Семь монет за полдюжины, сплошное расточительство.

Мистер Уиттен догнал супругу за пару шагов до выхода и, развернув к себе, со страдальческим видом посмотрел в ее заплаканное, но все еще прекрасное лицо.

«Вот же, – подумалось мне, – умеют некоторые плакать красиво. У меня выходит всегда просто ужасно. Глаза тут же краснеют, нос, из которого еще и льет, как из ведра, опухает, кожа на лице идет пятнами, и все это не проходит еще с час после окончания самих рыданий. У миссис Уиттен же лишь чуть порозовели щеки и едва увлажнились глаза».

Я опустила взгляд в толстый гроссбух, пока меня не застукали за подсматриванием. Мистер Уиттен покосился в мою сторону, и я хмыкнула про себя.

Мужчины, вообще, и этот, в частности, даже не предполагают, что если женщина не смотрит в их сторону, то это вовсе не значит, что она их не видит. Заблуждаясь, как и все, на этот счет, мистер Уиттен решил, что может поцеловать свою жену прямо у меня перед носом, не то за тем, чтобы окончательно примириться, не то действуя на древних инстинктах. Но та вдруг резко отодвинулась.

– Не путай меня со своей секретаршей, Гектор, – холодно проговорила она и, окончательно вырвавшись из объятий мужа, вышла.

Тот снова покосился на меня, показалось, что с недовольством. Даже его усы зашевелились. Я-то тут при чем?

– Я свяжусь с вами завтра, – вернувшись широкими шагами к кабинету шефа, строго проговорил он и, наконец, покинул нас.

Я облегченно выдохнула. Однако услышав нервные шаги шефа, расхаживающего по кабинету, заскрипела от досады зубами и, расставшись с планами спокойно подбить никак не сходившиеся с моими расчетами итоги прошлой недели, окончательно закрыла бухгалтерию.

К тому моменту, когда мистер Фокс возник на пороге, на моем столе уже появилась бутылка шерри, маленькая рюмочка и шоколад с сырной начинкой в хрустальной вазочке. Шеф молча подошел, убрал шерри и рюмку в шкаф, достал оттуда бутылку виски и широкий стакан, в который тут же щедро плеснул напиток. Бросив на меня быстрый говорящий взгляд, влил в себя содержимое стакана и, вернув все на место, ушел обратно в кабинет.

Я ждала и считала. Пять-четыре-три-два-один…

– Они сведут меня в могилу, – донесся голос шефа из кабинета.

Он не выходил, а я не лезла с замечаниями и советами, молча ожидая, когда мистер Фокс сам придет ко мне за сочувствием.

– Он еще ничего. Но когда она начинает кричать, клянусь, мне хочется засунуть ей в рот чернильницу, Кис-Кис.

– Это крайне неэстетично выглядит, – пробурчала я, обижаясь, что из двоих скандалистов шефу не понравилась именно миссис Уиттон, хотя ее муж был намного грубее и неотесаннее, на мой взгляд.

– Что? – переспросил шеф, не разобрав моих слов.

– Я только-только достала вам эту чернильницу! – Пришлось повысить голос, но на последних словах осечься, так как мистер Фокс все же решил перебраться ближе. – Пожалейте мои ноги, шеф.

Он задумчиво уставился на стол, закрывавший эту часть моего тела, и я с возмущением воззрилась на него.

– По-моему, мне нужен отдых, – он страдальчески вздохнул и, отойдя к окну, принялся рассматривать хмурый ноябрьский день.

– По-моему, вам нужно сменить клиентов. Эти со своими проблемами разберутся сами. Они приходят сюда сыграть на публике свой очередной спектакль. Видимо, у миссис Уиттен просто потребность играть. Все равно где и перед кем.

Мы помолчали. Я могла поклясться, что шеф меня не слышал, лелея свое ущемленное самолюбие и несчастливую судьбу. Необходима была встряска.

– Шеф, признайтесь. Вы опять играете в карты на деньги?

Тот чуть не подпрыгнул, что немедленно убедило меня в верности версии. Мистер Фокс вдруг сделал вид глубоко задумавшегося человека, а затем развернулся всей своей представительной фигурой и, притворившись, что не услышал меня, направился в свой кабинет, говоря будто самому себе:

– Сейчас придут супруги Беннет. Нужно перечитать записи по прошлому сеансу.

– Шеф, – предостерегающим тоном проговорила я, собираясь развить тему карточных игр.

– Подготовь мне нужные бумаги и отправляйся в чистку за моими перчатками. Я завтра иду в театр, и они могут понадобиться.

Я поднялась и направилась прямиком за ним.

– Шеф! Я, конечно, не ваша жена…

– Защитите, боги, того несчастного, чьей женой ты будешь, – театрально воздел руки к небу мой работодатель.

– …и в случае проигрыша не потеряю состояние, – с нажимом продолжила я, намекая тоном, что мне не нравятся его шуточки, – но потеря места меня тоже не радует. А если вы продолжите в том же духе, – я указала на свое рабочее место, где до недавнего времени лежал гроссбух, – то именно это и произойдет.

Шеф рассмеялся.

– Какие глупые мысли приходят тебе в голову, Кис-Кис. Я, и проиграю.

– С кем вы играли? Это ведь было вчера? Вас не было допоздна.

– Что за допрос?

– Так с кем? Случайно не с вашими бывшими друзьями?

Шеф нахмурился и сел за стол, изображая бурную деятельность. Он рылся в ящике стола, переставлял чернильницу и перо, бумаги переложил на другой угол, после вернул их на место.

– Шах и мат.

Мистер Фокс непонимающе посмотрел на меня.

– Вы же в шахматы тут играете, – кивнула я на чернильницу и, вздохнув, присела на краешек кресла для посетителей. – Это были Экройд и Лайдли?

Поймав все еще недовольный взгляд шефа, я уловила в нем нотки сожаления и закрыла лицо руками.

– Шеф, – протянула я, и опустила руки, – но вы же клялись. Себе клялись, что больше не сядете с ними за один стол. Кто говорил, что не может дышать с ними одним воздухом?

– Я просто был зол в тот момент. А сейчас все по-другому. Я пытался вернуть…

– Вернуть? Мистер Фокс, неужели вы думаете, что Экройд вот так просто возьмет и вернет вам завод вашего отца?

– Но он поставил его на кон! – возмущенно воскликнул шеф, защищая этого мерзавца. – И называй его как положено, будь любезна. Он все же мой друг.

Я покачала головой, понимая, что вступать в этот спор было глупо и упрямца не переубедить.

– Я всегда была высокого мнения о вашей разумности, – проговорила я тихо, поднимаясь, – но сейчас…

– Лучше забери мои перчатки, Кларисса, – с грустью в голосе ответил шеф, – пока мы оба друг в друге не разочаровались. Одни расстройства сегодня.

Я вышла из кабинета в самом мрачном настроении, размышляя о том, как нас ослепляют собственные заблуждения. Собралась, надела пальто, прицепила свою ужасную шляпку и взяла сумочку. Уже сделала было пару шагов к выходу, но, вспомнив, вернулась. Достала из стола бумаги по делу четы Беннет и без слов отнесла мистеру Фоксу.

– Вернусь к вечеру. Нужно еще зайти в книжную лавку за бумагой.

Шеф посмотрел на меня расстроенными глазами. Он тоже не любил ссориться.

– Захвати пакетик с кофе у Ашули, – примирительно проговорил он.

Глава 2. Две полосы

Я решила зайти к Ашули по дороге домой. Уж больно хотелось побыть одной, пошагать, подумать, пофилософствовать. Однако погода явно противилась этому. Хоть и без дождя, но на улице было холодно и промозгло и казалось, что он вот-вот застучит по тротуару ледяными пальцами. Ветер раздувал полы пальто и гнул поля у шляпы, так что пришлось прижать ее рукой и прибавить шагу, благо, кожевенная мастерская располагалась всего в трех кварталах от дома мистера Фокса. Представляя, каким чучелом я сейчас предстану перед хозяином мастерской, философски пожала плечами. Я не кокетничать сюда пришла, а по делу.

Дверь ответила звонком на мое приветливое пожатие ручки. В нос ударил терпкий, густой, сладковатый запах дубленой кожи, будоражащий, волнующий и переворачивающий все внутри. Я на секунду прикрыла глаза от удовольствия.

Мистер Краус, кожевенник, стоял за рабочим столом и перебирал готовый материал, раскладывая шкурки красного оттенка. Увидев меня, он улыбнулся. Морщинки лучами разбежались от его глаз, а спина чуть распрямилась.

– А-а-а, – протянул он, – мисс Фэлкон. – Заходите, заходите скорее. На улице, вероятно, ужасная кутерьма. Миссис Краус понесла молочнице бутылки, и я теперь волнуюсь.

Я представила миссис Краус и хмыкнула про себя, подумав, что волноваться можно за кого угодно, только не за этого великана в юбке. Пригладила волосы, поправила шляпку и поздоровалась.

– Мистер Фокс велел…

– Забрать его перчатки, – закончил за меня хозяин мастерской. – Сию минуту. Подождите. Сейчас принесу.

Он, привычно горбясь, вышел через проход и вскоре вернулся с парой кожаных перчаток из тончайшей кожи, которую шеф не решался чистить самостоятельно, доверяя лишь мистеру Краусу.

– Вот, ваш заказ, – морщинистые узловатые пальцы с въевшейся в ногти краской протягивали мне белоснежные перчатки. Я даже забеспокоилась, не останутся ли следы от рук кожевенника на белой коже, но нет, краска любила своего хозяина и не посягала на плоды его труда.

– Как всегда идеально, мистер Краус, – осмотрев перчатки и не найдя и следа от ужасного винного пятна, заметила я. – Вы просто волшебник.

– Это не я, это моя Тонечка.

Миссис Краус носила странное, но очень звучное имя, Антонина. Однако я ни разу не слышала, чтобы ее супруг хоть раз назвал ее им. Только Тонечка. Всегда. Сила воли и терпение у Тонечки были железными. Мистер Краус талантливо кроил и шил вещи, а она их восстанавливала после вот таких, как у мистера Фокса, казусов.

– Взяли новый заказ, мистер Краус? Необычный цвет, – кивнула я на стол с выделанными и окрашенными шкурками.

– Бордо, – гордо проговорил мастер, хитро мне подмигнув. – Не у каждого кожевенника есть такой колер. Да и заказчики такие не у всякого найдутся.

Я прониклась тайной и наклонилась ближе в предвкушении раскрытия личности заказчика.

– Сама леди Экройд заказала.

Я еле сдержалась от недовольной гримасы при звуке ненавистной фамилии.

– Ну, ее муж может себе позволить эксклюзивные заказы.

– Нет-нет. Она уже не замужем за этим воротилой, – уверил меня мастер.

– О ком ты там говоришь, Мольтон? – послышался с порога голос миссис Краус, обернувшись, я увидела и ее саму, входящую в мастерскую. Вид у Тонечки был ничуть не лучше моего. Ее по-генеральски мощная фигура была завернута в коричневое пальто с кожаными манжетами, ворот которого встопорщился, вуалетка на голове встала дыбом, а из-под самой шляпки торчали растрепанные ветром волосы. – Погода нынче кошмар.

– Тонечка, – бросился помогать супруге раздеваться мистер Краус, – там что, дождь?

– Нет, но кажется, что сейчас что-то, да надует. – Голос у миссис Краус был под стать ее фигуре: громкий, сочный, низкий с легкой хрипотцой. Она отстегнула шляпу с вуалеткой, повесила ее на крючок и принялась приглаживать волосы своими не по-женски большими руками, закалывая шпильками пепельные пряди. – Так о ком ты говорил, Мольтон?

– О леди Экройд, Тонечка.

– Милая, но совершенная сумасбродка, – безапелляционно заявила та.

– Тонечка, – укоризненно, но тепло сделал замечание мистер Краус.

– Что? Я знаю, что говорю. Судите сами, мисс Фэлкон, отродясь не слышала, чтобы леди летали.

– Летали?

– Да. Она заказала нам перчатки, и сама рассказывала, как собирается стать… как же, простите меня боги, называется это страшилище?

Миссис Краус взглянула на мужа.

– Дирижабль, дорогая.

– Точно. Ди-ри-жабль. – Тонечка посмотрела на меня. – Мисс Фэлкон, вы видели их вблизи? Я-то сама нет, но мне рассказывал Мольтон. Вот эта сигара в небе, которая кажется малюткой, на самом деле огромный пузырь. Как наш дом.

Она сделала большие глаза.

– Даже больше, дорогая, даже больше.

– И что же? Все богатые люди летают на дирижаблях, – не поняла я в чем заключалась особенность бывшей жены Экройда.

– Но она собралась им управлять! – воскликнул мистер Краус.

– Управлять? – невольно удивилась я смелости женщины. – Сама?

– Конечно, сама. Вот, хотела заказать нам перчатки к первому полету. Говорила, соберутся газетчики, нужно выглядеть с шиком.

Я уже не слушала, как мистер Краус расхваливает свои изделия, а думала о том, как это восхитительно, наверное, летать. Чувствовать себя свободно, словно птица. Подумать только, женщина – и пилот дирижабля!

– Вот увидите, мои перчатки принесут ей удачу. Таких больше ни у кого нет. Видите, мисс Фэлкон, – мастер взял со стола расчерченную заготовку и поднес мне рассмотреть, – я даже уже монограмму выбил на отвороте.

На будущем отвороте и впрямь виднелись две буквы Э. Эвелина Экройд. Фамилия вновь опустила меня с небес на землю, заставив вспомнить, кто именно ее носит.

– Чудесная монограмма, мистер Краус. Надеюсь, леди оценит вашу работу по заслугам.

– Надеюсь, мисс Фэлкон, надеюсь, – скромно проговорил мастер.

– Еще бы! – прогрохотала его супруга. – Таких перчаток больше ни у кого не заказать. Только ты, Мольтон, можешь сделать такую качественную вещь. Вот, – она указала на свою пару простых кожаных перчаток, – сами пощупайте, мисс, тонкая кожа, а не мерзну. Все потому, что голова у моего мужа умная, а руки золотые. Он мне вшил туда тонкий подклад. А с виду и не скажешь вовсе.

Я не стала уточнять, чего не скажешь с виду: что голова у мужа умная или перчатки теплые. Просто пощупала, покивала и вежливо распрощалась, нырнув снова в ветренную кутерьму ноября.

Из головы не выходила эта леди, сумевшая вырваться из лап негласного теневого властителя города, а официально достопочтенного мистера Лайнуса Экройда, чтоб ему пусто было. Это было невероятно. Конечно, я слышала о леди Эвелине, будучи еще помощницей не просто мистера Фокса, а самого Херонимо Фокса, наследника и продолжателя дела своего отца, владельца паровозного завода. Тогда забот у меня было больше, да и задачи приходилось решать отнюдь не бытовые. Встречаться лично с леди Экройд мне не приходилось, но я часто записывала ее имя в число гостей, приходивших на очередной щедрый прием по очередному же пустому поводу. Однако мне она виделась этакой тихой мышью, терявшейся на фоне авторитета своего мужа. И тут вдруг развод. Как я это пропустила? И я ли одна?

Мистер Фокс каждое утро читает газеты за завтраком, это одна из привычек, оставшихся с тех самых лучших времен. Поэтому и я привыкла просматривать развороты «Кремденского вестника» прежде, чем отнести шефу. Точно помню, что не видела этой скандальной новости ни на первой полосе, которой она вполне заслуживала, ни на последней.

Увлеченная размышлениями, я не заметила, что яростный ветер, доставлявший мне столько неудобств по выходе из мастерской, уже стих, превратившись в ласкового друга с ледяными руками, обнимавшими мои щеки. То, что на улице похолодало, я заметила лишь на пороге книжной лавки.

– Добрый день, мистер Смит, – поздоровалась я с владельцем, одетым, как всегда, в теплую вытянутую кофту мышиного цвета, полинявшую фланелевую рубашку и черные брюки. Он только что отпустил довольного клиента и участливо повернулся ко мне.

Я потерла руки друг о друга и подышала на них, согревая.

– Здравствуйте, мисс Фэлкон. Что там на улице? Похолодало?

Я кивнула.

– Немного. Пальцы заледенели, а я забыла перчатки дома.

Он покачал головой.

– Все в заботах, как всегда. И о себе некогда подумать. Отогревайтесь сколько будет угодно. Я угостил бы вас чаем, но мой примус приказал долго жить. Завтра понесу его в починку. Но если чем-то могу порадовать вас сегодня, то я к вашим услугам.

Теплота, с которой он это неизменно говорил, подкупала. Я, как бы ни была сердита, тут же таяла под мягким светом добрых карих глаз. Губы сами расползались в улыбке и настроение повышалось. Вот, даже сейчас пальцы мигом отогрелись.

– Мне нужна писчая бумага. В этот раз возьму две пачки для дела и одну – для писем. Мистер Фокс так много работает, что бумага летит, как весенний ручей.

Мистер Смит понятливо улыбнулся.

– Вам как обычно? – уточнил владелец.

Я кивнула. Этот разговор повторялся каждый раз, когда я приходила за бумагой. Мистер Фокс, естественно, заказывал бумагу только высшего качества. Но я, понимая, сколько можно сэкономить, брала лучшую только для официальных писем шефа или для клиентов. А для всего остального вполне годилась и серая. Мистер Смит уважительно относился к моей бережливости, а шеф не слишком сильно ругался, потому вопрос о качестве уже давно перешел в разряд «как обычно». Я лишь озвучивала количество.

Мужчина вышел в соседнюю комнату, служившую ему складом, и вскоре вернулся с двумя стопками бумаги: одной побольше, другой поменьше. Он принялся упаковывать принесенное, а я по привычке пошла вдоль книжных полок, рассматривая знакомые корешки, отмечая новые. Сладковатый аромат непрочитанных историй заставлял завистливо провожать взглядом их притягательные названия. «Хозяйка дома в лесу безвременья», «Мед горьких трав», «Аттария», «Лунный портал», «Граф Пятница». Все они просились в руки, маня страничками. Но читать мне было абсолютно некогда, не говоря уже о том, что покупка популярных книг сейчас точно не входила в мой оскудевший бюджет. Деньги, заработанные на последних раскрытых делах, благополучно легли к другим в старую шляпную коробку и еще на шажок приблизили меня к мечте, в тот же момент став неприкасаемыми. А я снова была в поиске дополнительного заработка и, что уж скрывать, интересного дельца.

– Готово, мистер Смит, – раздался голос юного помощника лавочника.

Я обернулась и помахала Томми, приветствуя.

– О, мисс Фэлкон, – искренне обрадовался мальчуган, – хорошо, что вы пришли именно сегодня. Все забывал, что хотел поблагодарить вас. – Он положил перед хозяином лавки листовки и подошел ко мне. – Пять недель назад Билли Дартон поставил целых три битка на то, что лорд Ольден женится на мисс Крус.

– Так ты выиграл? За что же меня благодарить? – удивилась я. – Это же мисс Крус выбрала другого, а не я.

– А в газете тогда написали, что это вы помогли ей выйти замуж за художника.

Я обомлела.

– Что? В какой газете это написано?

– В «Двух полосах», – выдал мальчуган, – хотите покажу? Я сохранил. Показал его Билли и тот чуть не лопнул от злости, а вот вчера признал, что я выиграл и отдал свои битки.

– Неси скорее, что же ты стоишь, Томми? – мистер Смит уловил мое ошарашенное состояние. – У меня все готово, мисс Фэлкон.

Я подошла к нему, погруженная в мысли о том, у скольких человек уже числюсь в личных врагах. У мистера Круса и мистера Звиллинга точно. О лорде Ольдене вообще думать не хотелось. Была небольшая надежда на то, что Томми недопонял смысл записи, но вернувшийся мальчуган вручил мне жалкие «Две полосы», которые и правда представляли из себя один единственный лист, отпечатанный с двух сторон. В пятой колонке первой полосы крупным шрифтом значилось: «Хотите жениться на богатой наследнице? Вам поможет помощница консультанта по семейным вопросам». Далее следовал текст.

Статья была написана не сказать, что плохо, но события в ней извратили настолько, что по всем выводам получалось, что именно я свела двух влюбленных. Имя автора статьи мне ни о чем не говорило. Какой-то Жераль Ди Суаро. Совершенно рассерженная такими новостями, я отдала листок обратно мальчугану.

– Мисс Фэлкон, не стоит расстраиваться из-за какого-то грязного издания. Его читают разве что такие молодые и глупые жители Кремдена, как Томми. – Хозяин книжной лавки с укором посмотрел на помощника. – Уважаемые люди читают «Кремденский вестник».

Я кивнула и, сердито выдохнув, протянула монеты за бумагу. Мистер Смит взял плату, отдавая мне упакованный товар. Но тут мой взгляд упал на те листовки, которые принес Томми с самого начала.

«В эту субботу ровно в 12 часов состоится первый полет дирижабля, управляемого женщиной! Не пропустите исторический момент!» На картинке был изображен сам аппарат, а на его фоне стояла и улыбалась красивая женщина.

– Что это? – спросила я, прижимая к себе упаковки с бумагой.

– О, это принесли для распространения. Будем вкладывать в книги для покупателей. А вечером Томми раздаст оставшиеся на площади. Вот, возьмите. – Он засунул пару листовок под веревочку на моей покупке. – Говорят, будет очень масштабное представление. Даже бесплатный парокар организуют для проезда.

– Подумаю, может и вытащу мистера Фокса проветриться.

День перевалил через середину. На улице было пасмурно и холодно, меня просто трясло от возмущения, а еще нещадно хотелось есть. В таком настроении мне точно не стоило являться домой, и я направилась к Ашули, пожаловаться на жизнь, выпить кофе и съесть какую-нибудь вкусняшку.

Глава 3. Три вкусных пирожных

– Не дам тебе сегодня кофе, – мягко заявила мне хозяйка «Кофе с секретом», внимательно выслушав мой незамысловатый рассказ, – будешь пить чай. Ты слишком эмоционально воспринимаешь эту внезапную популярность. Поверь мне, мистер Смит прав, эти «Две полосы» читают только те, кто любит позлословить. И потом, ты и без этого говорила, что мистер Звиллинг и этот отец девушки не слишком тебя жаловали. Разве нет?

– Не настолько.

Ашули улыбнулась, легко погладила меня по плечу, привычно звякнув браслетами, и вернулась за стойку, чтобы налить мне обещанный чай. Я перебралась поближе к ней, положив купленную бумагу и сумочку на соседний стул. Один из двух столиков был занят молодой влюбленной парой, что немного смущало меня, поэтому приходилось разговаривать вполголоса.

Я наклонилась еще ближе, носом уловив кофейный аромат и зашептала:

– Нет, я определенно не стану этого терпеть. Думаю, надо найти этого писаку, и я знаю, откуда начать поиск.

Ашули беззвучно засмеялась и массивные серьги закачались в такт. Ее белоснежная улыбка подняла мне настроение. Я дождалась, когда она, поставив передо мной чашку чая, нальет себе кофе со сливками, и ловко поменяла чашки местами. Подруга только и успела, что потянуться вслед за уезжающей по деревянной стойке кофейной парой. Боясь ошпарить и себя, и меня, она благоразумно не тронула чашку, но, поджав губы, покачала головой.