Небеса Небополитики. Товарищество Вещего Олега Разумных от Народа

Небеса Небополитики

Товарищество Вещего Олега Разумных от Народа

О. С. Басаргин

© О. С. Басаргин, 2025

ISBN 978-5-0065-2971-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Преамбула к книге

Книга объединяет философские и научные поиски, междисциплинарные исследования и уникальные открытия. Её название и структура отражают комплексную, но гармоничную систему взаимосвязей, в которой каждый элемент имеет своё место и смысл. Чтобы понять, почему на обложке книги упоминаются Фонд Исследования природы времени, Времягенетика, Небеса Небополитики и Товарищество вещего Олега, важно заглянуть в истоки их возникновения и взаимодействия.

Фонд Исследования природы времени

Фонд создан как инструмент популяризации идей, связанных с исследованием времени, и формирования платформы для научных, философских и культурных диалогов. Его деятельность выражает стремление объединить знания о природе времени в единую картину. Сегодня фонд выполняет важную роль, поддерживая информационные инициативы и привлекая учёных, исследователей и творческих людей к осмыслению времени как основополагающего понятия нашей реальности.

Времягенетика – фундаментальное междисциплинарное исследование

Название «Времягенетика» возникло из стремления понять устройство Времени через лингвистику, генетику, физику и культуру. Это не просто название направления, а взгляд на время как основу, связывающую прошлое, настоящее и грядущее. Исследования Времени основываются на символической геометрии букв, мифологических и философских представлениях о Времени как цикличном процессе. Времягенетика объединяет древнее знание и современные научные подходы, раскрывая ключевые закономерности.

Небеса Небополитики

Доктрина Небополитики исследует глобальные процессы и их связь с духовной и этической трансформацией общества. Небеса Небополитики акцентируют внимание на этических принципах, гармонии и созидании. Эта концепция отражает осмысление временных, пространственных и идеологических основ новой реальности. Небеса Небополитики формируют этическое направление, которое становится фундаментом идей, представленных в книге.

Товарищество вещего Олега

Товарищество объединяет людей, которые стремятся к осознанию и преобразованию реальности через созидание. Оно поддерживает исследования устройства «Сфираль» и популяризацию знаний, способных вдохновить общество на путь осознанного движения вперёд. Товарищество вещего Олега разумных от народа, указывает на идеи, становящиеся основой для изменений.

Объединяющая идея

Эта книга под эгидой Фонда Исследования природы времени – результат многолетнего поиска, исследования и созидания. Она рассказывает об открытиях и изобретениях, объединяя идеи, которые вдохновляют искать ответы на ключевые вопросы о природе Времени, этике и гармонии. Времягенетика представляет междисциплинарный подход, раскрывающий скрытые закономерности реальности. Небеса Небополитики задают этическое направление, а Товарищество вещего Олега воплощает идеи в жизнь.

Эта книга приглашает к осмыслению и созерцанию, к осознанию истины и гармонии, которые всегда находятся перед глазами. Она обращается к тем, кто готов расширить своё восприятие и увидеть мир как единое целое, где каждый элемент связан с другим, а Время становится ключом к пониманию.

Прозрение

Книга начинается с приглашения в мир размышлений, где каждый шаг, каждая идея открывают новую грань момента. Прозрение, или Кайрос, символизирует соединение Времени и осознания. Это мгновение, где прошлое, настоящее и будущее сливаются в единый поток, открывая истину. Прозрение становится связующим звеном между началом и концом, объединяя осознание истины, гармонии и единства. Оно направляет читателя к завершению книги, где всё становится ясным и обретает завершённость, указывая на новый уровень восприятия и понимания. Прозрение – это ключ, который открывает двери как к началу, так и к завершению пути.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Время пересекается с нашим сознанием на каждом шагу. Мы мыслим, ощущаем, создаём и разрушаем в неизбежном потоке событий. Однако нам редко удаётся взглянуть на время как на самостоятельный элемент мироздания. Мы привыкли к линейности, к стрелам и реке времени, к образам циклов и спиралей истории. Но что, если за пределами знакомых символов скрыто иное измерение – сфиральная модель Времени?

Часто понятия «Небо» и «Небеса» используют как взаимозаменяемые, но они представляют собой разные явления. Небо – это физическая оболочка Земли, атмосфера, а Небеса – многомерная структура, связывающая нас с высшим началом и Вселенной. Понять эти различия важно для глубокого погружения в суть Небополитики.

Андрей Петрович Девятов (псевдоним) – приёмный «родитель» Небополитики, озвучивающий претензию об отсутствии должного упоминания Неба и его популяризации. Ответ на эту претензию представляет старовер и ведагор А. Ю. Хиневич – разведчик ведения раза. Он, так же, как и А. П. Девятов, не раскрывает своих источников, но предлагает доморощенную, ни у кого не списанную девятеричную систему измерений. В отличие от Девятова, который много лет посвятил изучению полёта пули и китайского языка, А. Ю. Хиневич отдал всю свою сознательную жизнь исследованию славянского наследия и культуры.

«Небо – это там, где нет Бога. Небеса – это там, где нет бесов», – утверждают Веды в толковании Александра Юрьевича Хиневича и многих других. А кого и каких других – раведка об этом умалчивает, ибо своих источников не сдаёт!

Небеса Небополитики – это процесс гармонизации и Средний Путь. Средний (серединный) царский Путь Товарищества вещего Олега разумных от народа. Вещий Олег – хранитель и толкователь вещающей вещей вещи, наследник рода Басаргиных. Род бояр Басаргиных – древний род, ведущий своё начало от Кира Басаргина, служившего ещё Ивану Грозному. Их фамилия означает проворного и ловкого человека. Понятие «Басарга» на современный язык переводится как «свитие (связка) прутьев». Так называли представителей верховного совета военно-монашеского Ордена, которые составляли свиту князей (рынды) и являлись наместниками крепостей и монастырей. В настоящем случае, Орденом и исследовательским институтом трансцендентного знания является Фонд «Исследования природы времени».

Эта книга – путешествие сквозь языковые коды, культурные символы, исторические парадоксы и научные гипотезы. Её автор, изобретатель и исследователь с реальным опытом внедрения новых идей в постсоветском пространстве, прошёл путь горечи и прозрения. В мире, где исконные смыслы подменяются, а место истинного творения занимают спекулянты и мнимые «разработки», где сам термин «развитие» часто превращается в прикрытие для разложения и деградации, настало Время исправить имена и вернуть словам их подлинное значение.

Пред читателем раскроется устройство «Сфираль», помогающее наглядно осознать новый подход к пониманию Времени. Будут представлены результаты междисциплинарных исследований, связывающих древние символы и новейшие научные идеи, укажем на общий цивилизационный и культурный код, объединяющий Россию с Китаем и другими народами. Мы прикоснёмся к философии Небополитики, к осмыслению «Великого Предела» и пути к «Великому Единению».

Через философию Небополитики мы обращаемся к теософии как к ключу постижения не только духовных начал, но и тайных ритмов Времени. Это позволяет переосмыслить как индивидуальное сознание, так и коллективный опыт человечества.

Эта книга не ограничивается изложением фактов. Она воздействует на уровень восприятия: от подробностей опыта автора до глубокого погружения в природу сознания и символов. Здесь будут применены психотехники, нейролингвистическое программирование, скрытые в тексте метафоры и ритмы. Их задача – помочь читателю прорвать завесу условностей, осознать подлинную многомерность бытия и достичь Прозрения.

Цель этого труда – не только обнародовать изыскания и концепты, но и пробудить в читателе внутреннюю интуицию созидания, укрепить народную дипломатию, указать на важность этнокультурных кодов и пригласить к росту и свитию вместо примитивного «развития» в сторону упрощения. Пусть каждая страница станет шагом к гармонизации реальности, к укреплению связей между народами, к пробуждению интереса к изобретательству и формированию нового Сознания.

Ваша задача – не просто прочесть, но и прочувствовать. Позвольте себе открыть внутренний горизонт и взглянуть на Небеса Небополитики. Ибо там, где истина освобождается от подмен, рождается новое понимание Времени, пространства и роли человека в Великом Единении.

Автор книги – потомок древней фамилии боярского рода Басаргиных, представителей военно-монашеских Орденов, чья деятельность простиралась далеко за пределы Руси. Слово «Басарга» переводится как «связывать», или «свитием». Это имя использовался для обозначения свиты князей, опричников, конунгов и других правителей, и имеет аналоги в разных культурах мира: бозорган в Персии, брахманы-бхусура-гане в Индии, берсерки в Скандинавии и ликторы в Римской империи. Как правило, их было 12 человек, как и прутьев в связке. Выбранный из них же князь, был тринадцатым.

Историческая схожесть этих систем управления объясняется периодом Монгольской Империи, известной как Золотая Орда, которая объединила под своим правлением множество народов. Эти принципы, лежащие в основе гармоничного управления, перекликаются с концепцией Небополитики, однако её современное сообщество ещё не осознало этой глубины.

Сообщество Небополитиков, состоящее преимущественно из военных стратегов и концептуалистов, занимается исследованием мироздания. Однако оно ограничено текущими рамками философии, упуская преемственность с историческим опытом. Автор книги, будучи вещим Олегом Товарищества разумных от народа, уже воплощает концепцию современного военно-монашеского Ордена Небополитиков, преобразованного в Небеса Небополитики. Здесь гармония цивилизационных и культурных кодов, осознание Времени и стратегическое управление становятся основой.

Часть I. ИСПРАВИТЬ ИМЕНА

Глава 1. Пути становления изобретателя

У каждого Времени есть свои глаза. Порой они затуманены, порой проницательны. После распада Советского Союза, во времена кардинальных перемен, эти глаза словно остекленели, отражая хаос, неясность и стихийное смешение старого и нового. Вспоминаю этот период как сквозь дымку: многие привычные связи были разорваны, давно устоявшиеся цепочки «исследования—изобретения—производство—общественное благо» рассыпались в пыль. Вместо чёткого контура фабрик, НИИ, институтов, конструкторских бюро возникала аморфная мозаика, в которой элементы не стремились к свитию, а напоминали обломки великого корабля, выброшенные на берег шторма истории.

Сам – исследователь и изобретатель. Тогда, в юношеские постсоветские годы, было трудно назвать себя этими именами с гордостью. Ещё недавно в СССР существовала чёткая и ясная схема: фундаментальная наука генерировала знания, изобретатели на их основе создавали новые технические решения, затем эти решения проходили экспериментальные стадии и воплощались в реальное серийное производство. Так рождались новые продукты – от сложнейших станков до простейших изделий бытового назначения. Государство управляло всем этим процессом, выплачивало авторские вознаграждения, выдавало свидетельства и патенты, владело лицензиями и роялти. Промышленность имела потенциал к прогрессу, к свитию смысла в крепкую ткань единого хозяйственно-экономического порядка. Нельзя сказать, что тогда не было проблем, но существовал баланс, система имела логику и относительную целостность.

Однако всё изменилось в одночасье. Правительство Гайдара и другие идеологи новых реформ открыто заявили, что новая демократическая Россия не нуждается в фундаментальной науке. Представьте себе этот поворот: то, что десятилетиями считалось основой интеллектуального роста, вдруг объявили избыточным, мешающим «рыночным реформам». Звенья, что соединяли исследования, изобретения, производство, торговлю, попросту вырезали. Вместо того чтобы укреплять собственный технологический суверенитет, страну начали превращать в рынок сырья и потребительских товаров иностранного происхождения. Вся сфера товарооборота – пространство, где соседствовали объекты общественного достояния (результаты уже утративших исключительные права изобретений) и объекты исключительного права (сами изобретения, патенты, ноу-хау) – была упрощена до одного слова: «Рынок».

Эта подмена была умышленной. Исключительные права и монополии – основа новаторской мощи, планирование и перспектива – были выведены из поля зрения. Новый дискурс стремился скрыть, что настоящие изобретения формируют второй источник образования потребительских рынков и экономической стабильности. Понятию «монополии», связанного с интеллектуальной деятельностью, придали негативный оттенок, приравняв к чему-то порочному. Манипуляция была настолько искусной, что многие просто перестали замечать наличие этой сферы.

Одновременно, на протяжении всех 90-х годов и далее, наблюдался феномен, который поверхностно называли «развитием» рынка в России. Но это «развитие» сводилось к разрушению заводов, сокращению академических институтов, разбору самолётов, кораблей и комплексной промышленной инфраструктуры на металлолом. Это не было ростом или прогрессом, это было направленной деградацией, диверсией против экономического суверенитета страны. Образование и медицина фактически разрушились. Количественные показатели вроде «диверсификации» экономики, о которых говорили с высоких трибун, на деле оказывались скрытым инструментом внешнего управления. Появились спекулянты и ростовщики, возведённые в ранг новой элиты, богатой и циничной. На фоне таких изменений настоящие учёные, конструкторы, учителя, воспитатели и врачи оказывались в нищете, брошенными на произвол судьбы.

Сам, как изобретатель, пытался внедрить новые решения, предлагал идеи, стремился внести вклад в национальное хозяйство. Но вместо интереса сталкивался с тотальным общественным игнором. Предприниматели, привыкшие к быстрой наживе на спекуляциях, не понимали ценности интеллектуальных решений. Государственные чиновники, подчинённые идеологии «свободного рынка» без учёта интеллекта, не видели смысла в поддержке изобретательского дела. Создавалось впечатление, что все существенные изменения происходят под влиянием внешних сил, заинтересованных в маргинализации отечественной науки и техники.

Трудно было понять, почему простые и ясные вещи – например, различие между «частно-государственным» и «государственно-частным» партнёрством – вдруг превратились в кашу. Но стоит лишь проникнуть чуть глубже в семантику. В русском языке порядок слов имеет значение. «Частно-государственное» партнёрство подразумевало инициативу снизу, от творцов и частных лиц, поддерживаемую государством. «Государственно-частное» ставило государство сверху, а частную инициативу приравнивало к вспомогательному элементу. Эта подмена имён ломала логику социально-экономического взаимодействия. И таких примеров было бесчисленное множество.

Общество оказалось под прицелом мощного нейролингвистического воздействия. Термины имён, пришедшие с Запада, как «диверсификация», «инновации», «интеллектуальная собственность», наполнялись новым, выгодным внешним кукловодам смыслом. За яркими лозунгами о необходимости «диверсификации» скрывалась диверсия против целостных систем. Туда, где ожидали структурного свития научных и производственных сил, внезапно внедряли токсичные управленческие решения. Народ загоняли в состояние, когда уровень критического мышления падал. Системы образования и здравоохранения, когда-то работавшие на благо общества, теперь дробились на узкие сегменты с разрозненной специализацией, где пациенты превращались в клиентов, а студенты – в потребителей образовательных услуг.

Пресловутое слово «развитие» всё чаще использовалось в контексте деградации. Его повторяли с экрана телевизора, внедряя в массовое сознание установку, что эти изменения неизбежны и даже желательны. Но если посмотреть внимательнее, это была подмена понятий: то, что называют «развитием» в этой ситуации, только ухудшало жизнь и подрывало её основы. Словно подталкивая население к тому, чтобы оно само одобрило демонтаж своей промышленности и научных центров.

Нейролингвистическое программирование происходило буквально везде. Оно использовалось в образовательных программах, изменяющих имена, в медиаконтенте, подкреплённом аппаратными средствами воздействия на психику (инфразвук, электромагнитные поля), в международных фондах, финансирующих «инновации», под которыми скрывали сбор технологий и идей в пользу иностранных государств. Формировался феномен ложной реальности, где люди безропотно принимали подмену имен и смыслов. Множество талантливых изобретателей покидало страну, утечка мозгов становилась нормой. Те же, кто оставался, жили в режиме выживания, зачастую теряя веру в прогресс.

Помню своих коллег, изобретателей, пытавшихся предлагать интересные технические решения на форумах и конкурсах. Они, наивно полагая, что встретят государственную поддержку, обнаруживали лишь механизмы сбора идей в интересах иностранных держав. Инвесторов, способных вложиться в отечественные новации, почти не было, а призывы к «рационализаторству» часто оказывались заманухой для дешёвого слива результатов интеллектуальной деятельности за рубеж.

Что за психическое состояние общества позволяло этому происходить? Возможно, массовые сеансы гипноза, наподобие тех, что практиковались во времена перестройки (сеансы Кашпировского, Чумака), оставили след в коллективном подсознательном. Может быть, массовое внедрение зарубежных программ обучения и западных экономических школ сделало своё дело. Пока высшие школы экономики и институты управления твердили о необходимости интеграции в глобальный рынок, реальный сектор экономики лишался корней, способность к самостоятельному мышлению выветривалась.

Если оценить ситуацию комплексно, заметна чёткая закономерность: подмена определений всегда вела к замещению реальности её симулякром. Где прежде были ЧГП – частно-государственные партнёрства (инициативы), рождавшие прогресс, теперь стали ГЧП – государственно-частные манипуляции, обслуживающие спекулятивные интересы. Где прежде ключевым моментом была защита интеллектуальных прав изобретателей, теперь царил миф о «рыночной» интеллектуальной собственности, не несущей сути собственности в полном смысле. Распылённый термин «интеллектуальная собственность» – это временные исключительные права, истекающие с течением Времени, переходящие в общественное достояние. Но подача до сих пор такова, что общество принимает этот обман за истину, считая патенты вечной собственностью. Подобные подмены расшатывали экономическую и правовую основу страны.

Приходилось признать: враг действует тонко, не лобовой силой, а манипуляцией смыслов. Это война нового гибридного типа, где лезвиями служат слова, а пулями – искажённые понятия. Победить в такой войне оружием невозможно. Надо очистить Язык, вернуть словам их исконный смысл. И тогда, возможно, люди проснутся от чары нейролингвистического программирования, увидят подмену и начнут действовать осмысленно.

Понимание острой необходимости «исправить имена» пришло ко мне постепенно. Сначала это было смутное ощущение: почему люди пишут о ЧГП, а на деле описывают ГЧП? Почему все говорят о рынке интеллектуальной собственности, но никто не осознаёт, что понятия рынка и интеллектуальных прав несовместимы, если речь идёт о свободном обмене? Чем больше углублялся в проблемы внедрения своих изобретений, тем отчётливее понимал: система заблокирована. Изобретатель, стремящийся к прогрессу, оказывается изолирован в мире симулянтов, где его труд никому не нужен, а продукты его ума либо никем не внедряются, либо похищаются для чужих целей.

Видел, как вокруг множатся конференции, форумы, гранты, обещающие поддержку инноваций. Но на практике они превращались в механизмы сбора научно-технической информации. Это не было свитием потенциалов; напротив, это был перехват интеллектуальных потоков. Внедрение случалось только в редких и декоративных случаях, чтобы создать иллюзию активности. Реальная же суть – обезоружить и лишить противника (то есть наше общество) возможности к адаптации и ответу на вызовы.

Опять это слово – «развитие» – звучит в отчётах чиновников. Только смотрим мы на факты: университеты голодают, промышленные НИИ закрываются, инженеры уходят в таксисты, учёные стареют и уходят в мир иной без преемников. Где здесь рост или прогресс? Это именно то, о чём предупреждали философы: если «развитие» становится фетишем, но не имеет в себе улучшения, то это лишь нательный крест деградации, насаженный народу. Нужно сказать правду: прогресса нет, есть лишь разрушение. И тогда проясняется картина.

Сам вспоминаю один эпизод из своей жизни: попытку наладить связь с крупной промышленной группой, которая, как говорили, заинтересована в новых технологиях. Предложил им внедрить патентоспособное решение для повышения эффективности машиностроительного комплекса. Простой, по сути, проект, основанный на аналогах времён СССР. Вместо конструктивного диалога столкнулся с потоком бюрократического словоблудия. Представители этой группы уверяли меня, что нужны «концепты диверсификации» и «адаптация к мировым трендам». Переводя на человеческий язык, они требовали безвозмездно отдать им суть изобретения, чтобы впоследствии использовать, как угодно. Про внедрение и поддержку речи не было. «Вам нужна компенсация?» – спрашивали они с удивлением, будто само слово «автор» или «изобретатель» не подразумевает справедливой оценки труда.

Когда отказался идти на эти условия, они просто исчезли, перестали отвечать на письма и звонки. Позже узнал, что данная группа сотрудничают с зарубежными структурами, выкупают технологии и собирают их под предлогом экспертиз. Это типичный случай мародёрства в научно-технической сфере.

Погружаясь в размышления, ощущал, как несистемность мышления общества тормозит любые попытки прорыва. Люди утратили понимание значимости слов. Когда-то слова «рынок», «монополия», «общественное достояние» чётко различались. Теперь всё смешалось. Монополия стала грязным словом, хотя изобретениям свойственно иметь временные исключительные права, дающие возможность планирования и защиты автора. Этот монопольный период нужен, чтобы изобретатель мог получить отдачу от своего труда, стимул продолжать творить. Лишившись этого понимания, мы теряем фундамент для прогресса.

И именно здесь рождается потребность исправить имена. Как целитель, пытающийся вернуть кости на место, прежде чем срастается патологический перелом, необходимо вернуть словам их исконный смысл. Если мы не исправим эти имена, мы останемся в тумане. Исправить имена – значит сказать: рынок – это часть оборота общественного достояния, без исключительных прав. Монополия объекта интеллектуальной деятельности – особая форма, связанная с планированием. Интеллектуальная деятельность рождает объекты, временно защищённые правом, это не рынок, а форма хозяйственно-экономической модели, связанной с прогнозированием. Тогда станет ясно, что называемое сейчас рынком интеллектуальной собственности – абсурд, билеберда, игра слов, скрывающая реальность.

Когда мы признаем подмену, мы делаем первый шаг к прозрению. Это прозрение не произойдёт мгновенно, потребуются воля и стремление читателя, готового убрать шелуху со слов. Но сам акт осознания – уже большая победа. Здесь подключаются НЛП-техники: повтор ключевых идей («исправить имена», «прозрение»), ритм повествования, вызывающий у читателя ощущение, что он не просто читает текст, а участвует в важном действе. Наш читатель – не пассивный потребитель страницы, а соучастник обновления сознания.

Представим, что читатель вглядывается в текст, как в зеркало, где отражаются образы прошлого и настоящего. В этом зеркале виднеется путь автора, изобретателя, пытающегося понять, почему система отказала ему. Ответ в подмене имён: пока мы не исправим их, мы не поймём смысла реальности. Стоит ли удивляться, что без исправления имён общество не может ни свить потенциал своего интеллекта во что-то целостное, ни достичь гармоничного прогресса?

Настоящая глава лишь старт, начало пути к пониманию. Далее мы углубимся в природу ритуала исправления имен, в смысл обнародования результатов исследований. Мы познакомимся с символьным устройством «Сфираль», способное наглядно показать иной взгляд на Время, Язык и Сознание. Но, прежде чем идти дальше, остановимся на этом рубеже и осознаем: исправление имён – это не формальность, это хирургическая операция на теле языка и мышления. Без неё нет возможности двигаться дальше.