Выборгское противостояние в современной политической истории России. Часть Первая. Перед штурмом

Помилуй Бог, от таких выводов! Но разве в числе подписавших Протокол Совета директоров 22 мая 1995 года отсутствует подпись Константина Петровича Моргунова – председателя выборгского Фонда имущества.

Но, по мнению К. П. Моргунова, прямых нарушений закона в городе и районе не допускалось. И это мнение зафиксировано выборгским журналистом через месяц после того, как 6 сентября был «принят» второй, последний, дом, построенный в Советском. Или член Совета директоров АООТ «Выборгский ЦБК» не знал о «принятии»? Конечно, если послушать Константина Петровича, то вряд ли: «…в нынешней ситуации тотальный контроль невозможен в принципе – ведь у каждой фирмы свое соотношение голосов акционеров, свои сложные имущественные связи с государством, городом и друг с другом»[67]. «Как продавцы, мы несем установленную законом ответственность за судьбу приватизированных объектов. Поэтому мы контролируем выполнение покупателем условий продажи, выявляем новых хозяев, не выполняющих свои обязанности и пытаемся добиться их выполнения»[68]. Что-то не верится в искренность слов выборгского председателя Фонда имущества.

Прямое мошенничество – логичное завершение того пути, который был начат с четким пониманием того, что можно попытаться обойти закон, сыграть на разночтениях «вроде существования двух параллельных, но неодинаковых «президентских» и «думских» правил приватизации». К. П. Моргунов, кстати, предвидел и конечный результат: Безответственность в условиях частной собственности – верная дорога к разорению.

Ещё большим весом обладала подпись Виктора Васильевича Дубинина – председателя Комитета по управлению государственным и муниципальным имуществом, также входившим в Совет директоров АООТ «Выборгский ЦБК» и принявший непосредственное участие в историческом решении, узаконившим воровство 30 процентов акций предприятия.

Можно было бы предположить низкий уровень квалификации бывшего офицера-пограничника, возглавившего приватизационную структуру в «заштатном» районном центре. Однако, такое предположение легко опровергается именно из-за особого статуса Выборга. А «приватизировать» учили быстро. Тем более, что Виктор Васильевич имел возможность учиться у самых первых «московских» лиц. Наличие в Выборге статуса свободной экономический зоны, по нормативным документам повышало и статус районного КУГМИ до областной структуры. Поэтому Виктор Васильевич мог регулярно присутствовать на всех совещаниях в Госкоиммуществе, внимать великого приватизатора из первых уст, наряду с председателями областных комитетов по управлению имуществом. Такой прерогативой в России пользовалась ещё лишь СЭЗ «Находка». Так что делать «непрофессиональные» шаги господин Дубинин не мог. И все шаги по приватизации Выборгского ЦБК сделаны сознательно и осмысленно, с четким пониманием последствий.

Возвращаясь с московских мероприятий, будь-то совещание в Госкомимуществе или парламентские слушания в Государственной Думе, Виктор Васильевич проводил пресс-конференции или давал местным газетам пространные интервью. Порой приходил в восторг и выдавал некоторые сокровенные мысли. Поскольку сам Дубинин изображал некое недовольство местной прессой «Про нас либо вообще не пишут, либо что-то путают, пишут необъективно»[69], журналисты, имея с ним дело, чаще предпочитали прямую речь.

Порой появлялись интересные монологи. В феврале 1994 года Виктор Дубинин присутствовал на совещании в Москве, где обсуждалась новая государственная программа приватизации:

«Выступивший на заседании председатель Госкомимущества России Анатолий Чубайс рассказал об особенностях новой программы государственной приватизации, дал её характеристику. При этом мы получили своего рода напутствие, которого нет в тексте, но оно имеется как бы за «кадром», «между строк».

С 1 июля приватизация примет такую форму, какая имеет место во всем рыночном мире. Всевозможные льготы и преимущества отменяются.

Допустим, имеется завод. Он продается. Поступило пять заявок на него. И тендерная комиссия выбирает лучшего кандидата. А затем уже оговариваются конкретные вопросы по приватизации конкретного предприятия. Так что народная приватизация 1 июля заканчивается. Это, скажем так, в политическом плане»[70].

Прошу прощения, если ошибаюсь, но, как мне кажется, в последнем абзаце прекрасно описан реальный механизм принятия решения по приватизации Выборгского ЦБК. И вовсе не надо было ждать 1 июля.

Со слов самого Виктора Васильевича происходило следующее.

Февраль 1994 года: «…Смысл нашей деятельности заключается в том, чтобы не бросать на произвол судьбы предприятия, не готовые к рыночным отношениям. Мы должны предоставить им юридическую поддержку, экономические рекомендации. Можем подыскать инвесторов как отечественных, так и зарубежных. И даже выйти с ходатайством о помощи в Госкомимущество и правительство России, которые располагают фондами, созданными специально для этих целей.

Такую работу мы ведем с… Выборгским целлюлозно-бумажным комбинатом. В последнем случае подобрали подходящий вариант приватизации, работаем с потенциальными инвесторами»[71].

Май 1994 года: «В тяжелейшем экономическом положении находится Выборгский ЦБК. Цена на нашу бумагу сравнялась с мировой, и потому нет смысла ее покупать. Сперва коллектив комбината выбрал первый вариант приватизации. Мы искали инвесторов в России и за рубежом, которые вложили бы средства в комбинат, не никто не согласился.

Это и понятно, ведь размеры долга ЦБК таковы, что их не удастся выплатить за год.

Сейчас нам удалось выйти на российско-американское СП «Элислак», находящееся в Москве. Инициативная группа из представителей руководства этой фирмы и некоторых руководителей Выборгского ЦБК взяла обязательство в течение года не снизить объемов производства, не довести комбинат до банкротства, то есть поставить его на ноги. Однако при этом данной группе будет принадлежать 30 процентов акций, примерно по 2–3 процента на человека. Это много, но иного варианта не было. Приватизация пройдет по 3-му варианту льгот.

Или было бы лучше остановить производство и отправить рабочих в неоплачиваемый отпуск?

Вскоре мы должны выехать в Москву, где будем согласовывать этот вопрос в Правительстве. Полагаю, нас поддержат, ибо комбинат является одним из немногих подобных в стране, к тому же он градообразующий»[72].

Как результат, ноябрь 1994 года: «При этом каждому трудовому коллективу предоставлялось право выбрать один из трех вариантов льгот. В нашем районе предпочтение было отдано второму (полагаю, не самому перспективному) варианту льгот.

Из 30 акционированных предприятий его предпочли 18… Приобретая пакет акций в 51 процент по закрытой подписке, эти трудовые коллективы не учли, что уравниловка может привести к размыванию контрольного пакета акций, ибо влечет за собой утрату контроля трудового коллектива над предприятием.

…К сожалению, реже выбирались трудовыми коллективами первый и третий варианты льгот, которые, пожалуй, являются наиболее перспективными, так как при этих вариантах появляется возможность приобретения трудовыми коллективами контрольного пакета акций при минимальных затратах, а также повышается роль администрации в управлении предприятием.

Так, Выборгский ЦБК, акционированный по третьему варианту льгот, несмотря на серьезные просчеты в финансовой деятельности предшествующего руководства, в настоящее время, благодаря инициативной группе, работает рентабельно, ищет новые технологии и под них – инвестиции»[73].

Интересно, что порой Виктор Васильевич «показывал» свое мнение, в котором было несогласие с некоторыми элементами приватизационного процесса: «Непонятно также, почему российский Фонд имущества может вносить изменения в план приватизации? Представьте себе ситуацию: завод подготовился к проведению приватизации, выработал определенный план, и вдруг сверху поступает распоряжение о внесении каких-либо изменений. Все претензии в этом случае будут адресованы местному Комитету по имуществу, хотя последний здесь совершенно ни при чем»[74].

Но получается, что это всего лишь слова. Где была принципиальность господина В. В. Дубинина в ответственный момент для предприятия? Как член совета директоров ВЦБК прекрасно осознавал всю необходимость инвестиционных вливаний в предприятие. В августе газета «Выборг» отметила следующее: «Большие надежды Дубинин возлагает на предстоящие инвестиционные торги. Они дают некоторое основание для оптимизма. Таким предприятиям, как Выборгский ЦБК… это поможет по части загруженности работой»[75].

Так в чем же истинная причина того, что ответственный чиновник не воспользовался своими правами и просто, как честный человек, своими возможностями, чтобы инвестиционные торги были проведены и дали положительный эффект?

О банкротстве: юридический подлог – политическая подлость

По выводам, которые делал сам Виктор Васильевич, касаясь проблем приватизации, – «экономический беспредел наложился на приватизацию, и потому она проходит не так, как бы этого всем хотелось»[76]. Здесь неплохо было бы ему продолжить свою хорошую мысль, – беспредельничают-то конкретные люди. И на себя бы посмотрел со стороны, ведь ещё не поздно было, – на календаре февраль 94-го. Пока лишь только в договоре потенциальных мошенников, ещё никак формально не связанных с Комитетом, возглавляемым бывшим советским полковником и коммунистом Виктором Дубининым, появляется основополагающая формулировка: «совместно действовать по выполнению плана приватизации Выборгского целлюлозно-бумажного комбината, недопущению его банкротства».

Ещё можно было остановить от ошибки трудовой коллектив, которого обманывают заверением: банкротства не будет! Правда вводится поправка – в течение года. Мог бы Виктор Васильевич более детально довести до рабочих, далеких от скрытых механизмов рыночной экономики, что «…нельзя ждать от приватизации мгновенного эффекта. Этот эффект может наступить через 2–3 года, конечно, если улучшится экономическая ситуация»[77]. Вместо этого В. В. Дубинин втягивается в процесс оболванивания людей, которые, по его словам: «даже в случае банкротства предприятия все равно что-то получат»[78].

Но не смог остановиться в «экономическом беспределе» Виктор Васильевич Дубинин. И вот уже в Плане приватизации Выборгского целлюлозно-бумажного комбината черным по белому записано:

«В случае выбора трудовым коллективом льгот по варианту 3:

Условия договора, заключаемого с группой работников предприятия, взявших на себя ответственность за выполнение плана приватизации, недопущение банкротства предприятия в соответствии с Типовым положением о порядке заключения договора, утвержденным Госкомимуществом России:

а) Недопущение банкротства предприятия…». Как все строго! «Банкротство не пройдет!»

Вопрос: почему так много времени тратим на этот сюжет?

Ответ: так это же краеугольный камень той беспроигрышной схемы, на которой было построено мошенничество по изъятию у государства акций Выборгского ЦБК. (На других предприятиях и в других регионах полная аналогия). Если бы не эта промашка с домами для рабочих комбината, всё прошло бы чисто и без шума.

Ещё раз сконцентрируйте внимание, – О каком «банкротстве» идет речь? Найдите юридическую формулировку, соответствующую букве закона того времени. Именно того времени: с января по май 1994 года, когда подписывались все документы, ставшие судьбоносными для комбината и жителей Советского.

Не найдете! И Виктор Васильевич Дубинин, один из немногих, знал об этом.

Прямая речь, май 94-го: «Сложно что-то сказать и о потенциальных банкротах, так как до сих пор не принят Закон «О банкротстве»[79]. Не появился закон и к концу года. В ноябре читаем: «Необходим закон и подзаконные акты по банкротству предприятий…»[80].

Уместно привести ещё одну цитату из Дубинина: «Не секрет, что многие выборгские предприятия по всем экономическим признакам подходят под Закон о банкротстве, однако официально объявленных банкротов у нас пока нет»[81]. Интересно, когда «ошибался» чиновник от приватизации, когда говорил, что закона нет, или, наоборот, что есть?

Объективности ради, все же отметим, господин Дубинин не проявлял особой самостоятельности и инициативы в толковании понятия банкротства. Его областной шеф – председатель Комитета по управлению имуществом Ленинградской области Александр Кокарев в те дни эту тему освещал следующим образом: «Банкротство не означает полной остановки производства и того, что трудовой коллектив окажется за воротами предприятия. В любом случае обанкротившейся фирме окажут помощь.

Пока что ещё нет необходимой нормативной базы и не ясно, как будут определять банкротов…»[82]

Плачь по «социалке»

Председатель Выборгского КУГМИ знал, что он своими словами подтверждает особе положение комбината в поселке Советский как градообразующем предприятии, и прекрасно понимал, что произойдет с частной структурой, если на неё повесить «социалку».

Февраль 94-го: «Зачастую город бывает не готов принять на себя дополнительную нагрузку, тем более, что федеральный бюджет не торопится компенсировать эти затраты. Особенно остро подобные вопросы встают, когда речь идет о передаче бывших ведомственных детских садов, медицинских и культурных учреждений, жилья»[83].

Если уж государство в столь смутное время не находило средств, то как решило бы эту проблему молодое, с точки зрения управления, предприятие? А на ВЦБК «социалка», то есть «объекты социально-культурного и коммунально-бытового назначения и других объектов, не подлежащих приватизации», составляла без малого одну четвертую часть от всей балансовой стоимости: 95803 тысяч рублей из 401167 тысячи. И это «передавалось Выборгскому ЦБК в полное хозяйственное ведение». Это была та гиря, которая рано или поздно должна была затянуть акционерное общество в долговой омут. Жилые дома, детсадики, школы надо было отапливать, а стоимость «энергоносителей» изменялась чуть ли не каждый день и отнюдь не в сторону уменьшения.

Районная администрация не захотела брать на себя эту головную боль и оставила её приватизированному комбинату.

На сухом юридическом языке это звучит следующим образом:

Нарушая Распоряжение Госкомимущества России от 27 января 1993 года № 135-р «Об упорядочении процесса разграничения прав собственности на объекты социально-культурного и коммунально-бытового назначения приватизируемых предприятий», администрация Выборга не только не приняла на свой баланс указанные объекты, но и вообще не предприняла предусмотренных законодательством мер по изысканию финансирования указанных объектов; не был заключен договор с АООТ «Выборгский ЦБК» о совместном использовании и финансировании объектов (п.3 Распоряжения Госкомимущества); не была создана согласительная комиссия (п.4 Распоряжения Госкомимущества); не был установлен адекватный режим налогообложения (п.5 Распоряжения Госкомимущества)[84].

В соответствии с планом приватизации и Государственной программой приватизации Администрация Выборгского района обязана была не позднее октября 1994 года принять объекты соцкультбыта поселка Советский с баланса АООТ «Выборгский ЦБК» в состав муниципальной собственности. Однако, вопреки п.8 Положения о порядке заключения таких договоров, утвержденного Распоряжением ГКИ РФ № 862р, Совет директоров в составе членов инициативной группы не принял мер по передаче муниципальным органам жилищно-коммунального хозяйства поселка Советский, находящегося на балансе Выборгского целлюлозно-бумажного комбината.

Забегая несколько вперед, приведем некоторые цифры: Одна лишь задержка с передачей объектов социально-коммунальной сферы с баланса ЦБК в ведение территориальных органов уже к 1 июля 1996 года привела к задолженности по эксплуатации этих объектов в размере 136800000000 (сто тридцать шесть миллиардов восемьсот миллионов) рублей при общей задолженности ЦБК перед бюджетом и внебюджетными фондами 14 миллиардов рублей[85] (в ценах до деноминации). Таков грустный итог нарушений российского законодательства при приватизации Выборгского ЦБК лишь по статье «социалка»[86].

Своевременное исполнение указанных требований законодательства могло бы в сложившейся непростой финансовой обстановке на комбинате осуществлять развитие производственной базы, провести ряд реорганизационных мероприятий и сохранить одно из крупнейших градообразующих предприятий Ленинградской области.

Может и на жилые дома денег хватило бы? Хотя вряд ли их построили бы. Эта «инициативная команда» была настроена на «хапок», все равно бы деньги разворовали.

Собственно говоря, свое «идеологическое» лицо не скрывали и наши «инициативные» герои. Таковы, например, откровения первого «капиталистического» директора Юрия Иванова: «Вообще цель приватизации – не в том, чтобы улучшить жизнь персонала, а в там, чтобы собственность перешла в надежные руки, чтобы у предприятия появился хозяин, способный заниматься его развитием. А от этого, естественно, зависит и судьба рабочих…»[87]. А хозяина не было, были, как оказалось, временщики.

Первые выводы

Процесс перехода уникального производства, каковым являлся Выборгский целлюлозно-бумажный комбинат, от государства в частные руки можно назвать классическим примером «прихватизации» – мошеннической операцией, совершенной по предварительному сговору преступной по замыслам группы.

Автор с полной ответственностью утверждает, что это было преступление, совершенное как против государства, так и против жителей поселка Советский и работников комбината.

Готовы ли вышеназванные граждане или их наследники утверждать и доказывать обратное?

Глава 2. Заказ на банкротство: убийство с мошенничеством?

Приступить к ликвидации!

Некоторые исследователи событий в Советском придерживаются версии, что курс на уничтожение предприятия был изначально спланированным: «Начали операцию по ликвидации ЦБК…». Более того, делается вывод, что данная «операция» шла не просто по заказу конкретного иностранного конкурента, а в рамках глобального процесса подрыва российской, тогда ещё – советской, экономики: «Поскольку нам для «друга Билла» и «друга Гельмута» (не говоря уже о «лучшем друге Рю») ничего не жалко…»[88]

Действовали «москвичи» грубо и нагло…

Однако, не будем пока делать глобальных выводов. Бесспорно лишь следующее: встав на скользкий путь нарушения действующего законодательства, подельщики из «инициативной группы» уже по объективным причинам развития событий не могли стать полноценными собственниками комбината, радеющими за его развитие и процветание. Процесс мог идти лишь в одном направлении – разворовать всё по максимуму, успеть распихать по карманам и вовремя смыться. Так оно и получилось.

Хотелось бы ещё раз поставить точку над «i» в вопросе о моральной ответственности за содеянное: не было бы в этой истории врагов-иностранцев и хищников-москвичей, если бы не было своих хапуг местного пошиба, принявших участие в неприкрытом разграблении предприятия.

Когда читаешь строки: «Действовали москвичи просто и грубо. Покупали продукцию комбината по льготным ценам, брали банковские кредиты под непомерно высокие проценты (естественно, пропуская их через свою фирму). «Эллис-Лак» обогащался, а ЦБК начал свой путь к разорению»[89], естественным образом возникают вопросы: кто ставил подписи под договорами и платежными документами? Неужели в Совете директоров сидели глупые, экономически безграмотные люди?

В какой-то момент, изучая документы и прессу тех лет, у нас возникла версия, что в тот момент единственной пострадавшей финансово была фирма «Альянс Целлюлоз Лимитед» (в последствии поименованная прессой «известной американской фирмой «Целлюлоза»[90]).

В этом убеждает справка, подготовленная в 1997-м году г-ном В. В. Дубининым. Критический анализ этого документа начат нами в одной из предыдущих глав.

«Финансово-экономическая ситуация на ЦБК развивалась следующим образом:

Задолженность ЦБК перед бюджетами всех уровней на период акционирования, т. е. первого собрания акционеров 01.08.1995 года составила 19,66 млрд. руб.

По состоянию на 01.08.1996 года задолженность возросла до 62,35 млрд. руб.

В результате остановки предприятия и прекращения выпуска продукции в июле 1996 года задолженность перед бюджетом к 10.02.1997 года возросла и составила 211,84 млрд. руб.

Финансовые взаимоотношения между АО «Выборгский ЦБК» и фирмой Альянс Целлюлоза ЛТД при проведении анализа больше похожи на партнерские, чем между собственником и предприятием собственника. Взаимозачеты между ЦБК и Альянс Целлюлоза ЛТД выглядят следующим образом:

Альянс Целлюлоза ЛТД выплатил ЦБК 1257 тыс. долларов США;

ЦБК отгрузил фирме Альянс Целлюлоза ЛТД продукцию на сумму 713,66 тыс. долларов США.

Результат взаимозачета: ЦБК получил от фирмы Альянс Целлюлоза ЛТД 543,5 тыс. долларов США…

Анализ экономической ситуации позволяет сделать следующие выводы о некоторых наиболее на мой взгляд существенных причинах банкротства Выборгского ЦБК:

1. Продажа пакета акций – 20,7 % не на инвестиционном конкурсе (с условиями вложений инвестиций на сумму 36 млн. долл. и др.), а на денежном аукционе, что освободило покупателей акций от обязанностей по выполнению инвестиционной программы, разработанной к данному времени на ЦБК и вложению в предприятие инвестиций. Стоимость проданных акций на денежном аукционе составила 19,2 млрд. руб., в переводе на валютный курс доллара на этот период – около 400 тыс. долларов. Данные цифры говорят о значительном преимуществе инвестиционного конкурса перед денежным аукционом.

2. Разрешение Ленинградского территориального антимонопольного управления (их исх. № 03/803 от 05.12.1995 года) о согласовании фирме Альянс Целлюлоза ЛТД приобретения пакета акций, составляющего в совокупности с имеющимся пакетом 61 %, исходя из будущей консолидации пакетов акций 23,28 %, что привело практически к полновластному владению данной фирмой всего Выборгского ЦБК (84,28 %).

3. Незаинтересованности фирмы Альянс Целлюлоза ЛТД в развитии производства и успешного функционировании ЦБК, что подтверждают следующие факты:

– Нежелание владельца контрольного пакета акций вкладывать инвестиции в комбинат;

– Возможный вариант заранее запланированной программы банкротства предприятия с последующей компенсацией потерь (страховка, уменьшение конкуренции и т. д.). Предпосылки данного варианта создают факты получения в конце 1995 года кредита в банке «Таврический» на невыгодных для комбината условиях. Вопросы получения кредита решал член совета директоров (в будущем председатель совета директоров) акционерного общества «Выборгский ЦБК» С. Моуди. В результате финансовое состояние предприятия резко ухудшилось, снизился объем выпуска продукции, а средства от реализации выпускаемой продукции не покрывали расходов на её производство (только оплата за пользование кредитными средствами в течение 8 месяцев – 80,1 млрд. руб., что составило 257 % годовых).

– Равнодушие владельцев контрольного пакета акций к остановке в июле 1996 года комбината и прекращения его производственной деятельности, не принятие никаких мер к запуску комбината и выводу из кризисной ситуации, хотя на момент остановки комбината его задолженность составляла 62,35 млрд. руб.

4. Экономически неверное решение руководства комбината (С. Моуди) о поставках продукции комбината на АОЗТ «Бас-Бизнес» (гарант комбината перед АКБ «Таврический») в счет погашения взятого кредита по ценам на 10 % ниже действовавших на тот период и отгрузка в адрес фирмы Jefferson Enterprises LTD по ценам на 30 % ниже цен мирового рынка»[91].

Фактически с подачи В. В. Дубинина пошли по справкам «выводы» о «плохом» инвесторе, доставшемся Выборгскому ЦБК. «Став держателем контрольного пакета акций, компания «Альянс Целлюлоза Лимитед», тем не менее, не предприняла никаких действий по осуществлению инвестиций в развитие производства Комбината»[92].

Помилуй Бог от таких выводов. Камень на шею потенциальному «утопленнику» был повешен значительно раньше. Процесс разорения предприятия шел «семимильными шагами».

Как «топили» комбинат

Анализировать, в первую очередь, необходимо деятельность не «американцев», а своих «родненьких»: помимо «Эллис-Лак» к катастрофическому финишу Выборгский ЦБК подводили планомерно АОЗТ «Бас-Бизнес» и АКБ «Таврический».

К этому времени относится и большое количество странных сделок. Например: господин Иванов «добыл» 10-миллиардный кредит у банка «Таврический» под 150 % годовых (многовато даже для тех времен). А если комбинат не выполнит обязательства перед банком, ставка повышалась ещё на 720 % (в четыре раза больше общепринятого процента). И для солидности договора тут же появился поручитель. Имя его – Александр Борисович Бузулеев, генеральный директор фирмы «Бас-Бизнес»[93]. Его фирма рассчитывалась с банком, а комбинат – с ним. Всего за какие-то 15 % комиссионных (обычно – не более 10 %). А в целом такой договор разорителен даже для спекулянта и совершенно убийственен для предприятия.