Первоцвет

– Прошу, ваша милость… Позаботьтесь о моей дочери.

На лице лорда мелькнуло нечто сродни отвращения. Он коротко ответил:

– Я прослежу, чтобы с госпожой Рэнфли не случилось ничего плохого.

– Спасибо, спасибо!..

Мне стало тошно от слез отца, от его слепой благодарности, от глухих мольб. Неужели он не видел, кому пытался доверить судьбу дочери? Не помнил все те шепотки и пересуды, в которых неизменно звучало одно слово – монстр?

– Пора.

Лорд Вилмот перевел на меня тяжелый взгляд. Я поднялась, отряхнула платье, посмотрела отца. Только боги ведают, когда мы увидимся вновь… Я взмолилась о том, чтобы этот раз не был последним.

– Дочка…

Я обняла его и поцеловала в лоб, коротко шепнув:

– Ни о чем не тревожься. Все будет хорошо.

Лорд Вилмот любезно посторонился, давая мне выйти первой. Я не оборачивалась – не хотела, чтобы картинка измученного родителя осталась на изнанке век и вернулась долгими ночными кошмарами. Но все же не могла не отметить то, что в камере появилась свежая солома, а на теле и лице отца не было следов побоев. Кто-то позаботился о том, чтобы его пребывание в темнице было если не комфортным, то хотя бы терпимым.

И я догадывалась, кто. Когда мы покинули мрачные и холодные коридоры подземелья, я искоса взглянула на лорда Вилмота.

– Примите мою благодарность.

– За что? – спокойно спросил он.

– За беспокойство о моем отце. Условия его содержания заметно улучшились.

Даррел равнодушно кивнул.

– Хоть господин Рэнфли и совершил недостойный поступок, перед ним он сделал немало хорошего.

Его ответ заставил задуматься. Отец и вправду был хорошим человеком – он старался жить по совести, учил одинаково относиться как к господам, так и к простолюдинам, взращивал в своих детях милосердие и чувство справедливости. Он любил нас больше всего на свете – свою семью. Меня, сестру, маму. Так почему он рискнул всем этим, словно мы стоили не больше десятка золотых монет? Почему пошел на такое чудовищное преступление, зная, что в случае неудачи его решение разрушило бы наши жизни?

Что-то было не так. Возможно, мама могла бы рассказать больше… Но они с Нессой уже должны были покинуть столицу – возможно, даже успели добраться до Бромгета, ближайшего городка, обеспечивающего основной запас провизии для столицы.

Пройдя через сад, мы с лордом Даррелом оказались в главной части дворца – его сердце, где был расположен тронный зал, большая и малые гостиные для аудиенций, личные покои короля и королевы.

– Куда мы идем?

– Дариан хотел тебя видеть.

Я слегка замедлила шаг, оттягивая грядущую встречу с принцем. Мне нечего было сказать ему, – разве что сыпать лживыми обещаниями и молить богов о снисхождении.

– И королева, – добавил Даррел.

Сердце взволнованно заколотилось в груди. Королева Зелла была образцом диковинной, неприступной красоты – резкие черты лица, бронзовая кожа, чувственный крупный рот, иссиня-черные волосы. Дариан унаследовал от нее лишь теплый золотистый оттенок кожи и взгляд – пристальный, изучающий, будто острый крючок, который пронзает плоть и не дает жертве вырваться.

– Почему Ее Величество желает видеть меня?

Даррел несколько удивленно ответил:

– Ты будешь лечить короля. Королева Зелла хочет удостовериться в чистоте твоих намерений.

Я сглотнула. От жизни короля зависела жизнь моего отца… Я сделаю все, чтобы исцелить его, пусть и не желаю этого.

Стражники распахнули перед нами двери. Войдя в малую гостиную, я склонилась в реверансе перед королевой. Ее темные глаза следили за мной с равнодушием, на лице не дрогнул ни один мускул.

– Полно, госпожа Рэнфли, – Дариан мягко улыбнулся. – Здесь все свои.

Выпрямившись, я заметила советника Амблера. Сухопарый, седой как лунь, он точно коршун стоял за спиной королевы. Невольно ощутив себя мышью-полевкой, я скованно сказала:

– Для меня честь выразить свое почтение. Прошу, не отказывайте мне в этой милости.

Королева Зелла протянула вперед руку – гладкую, усыпанную тяжелыми браслетами и перстнями. Преодолев робость, я шагнула вперед, наклонилась и коснулась лбом ладони. Хоть королева и выглядела ледяной статуей, кожа у нее была горячее углей в камине.

В глазах Дариана мелькнуло неодобрение, но тут же скрылось за ласковой улыбкой.

– Приятно видеть такую преданность, госпожа Рэнфли.

Фраза прозвучала как укор, напоминание о том, что не все члены моей семьи были верны королю. Я выпрямилась и поспешно отступила назад, ближе к Даррелу. Через мгновение его холодные пальцы мимолетно дотронулись до моей поясницы – жест мог бы показаться фривольным, но в нем не было ничего, кроме желания поддержать.

Чувство благодарности тут же сменилось паникой, когда королева, в упор глядя на меня, произнесла:

– Оставьте нас.

– Мама… – Дариан страдальчески скривился.

– Ваше Величество, – советник Амблер с беспокойством подался вперед, рискуя задеть высокую прическу королевы. – Ее отец изменник, а вы…

– Разве я туманно выразилась?

Голос королевы остался таким же холодным и равнодушным, но в нем прозвучала сила, заставившая остальных замолчать.

Один за другим все покинули покои, оставляя меня наедине с королевой. Когда затворилась дверь и стихли шаги, я осмелилась вновь взглянуть в ее прекрасное, источающее чужеземную красоту лицо.

Королева внимательно смотрела на меня, неподвижная, словно высеченная из камня статуя.

– Ты дитя изменника, лорда Рэнфли, посмевшего посягнуть на жизнь моего драгоценного супругу.

Я молчала, не смея перебивать.

– Но еще ты – дитя Лашнан. Богиня наградила тебя силой, – королева медленно моргнула, – о которой мечтают многие. Ты же противишься ей.

– Да, Ваше Величество, – покорно согласилась я.

Королева Зелла холодно улыбнулась.

– Я знаю о сделке, что ты заключила с моим сыном. Он слишком мягок… Но я ценю в нем это качество. Хочу, чтобы ты понимала: то, на что у него не хватит духу, с радостью выполню я. Ты понимаешь, о чем идет речь?

Я кивнула и, спохватившись, торопливо ответила:

– Да, Ваше Величество.

– Прекрасно, – она склонила голову, продолжая рассматривать меня. – Теперь иди и приложи все усилия, чтобы мой супруг выжил.

В ее голосе не было ни тени жалости, ни капли любви – только холод и сила. Я выпрямилась, гадая, в чем же причина столь яростной преданности королю, который измывался над страной долгое время, истощая ее недра и людей.

В прошлом высшее общество бередили слухи о том, что юная королева Зелла – дитя гор, жители которой ведут отчаянную борьбу за право на плодородные земли. Его Величество привез невесту с восточного герцогства, территории, принадлежащей Рейлям.

Зелла Рейль покорила сердце короля с первого взгляда, однако ее смуглая кожа и темные глаза вызвали множество кривотолков, пока глава рода Рейль лично не развеял дурные слухи. С рождением наследника – принца Дариана – все сплетни окончательно исчезли.

Я поклонилась королеве, согнувшись так, что ее фигура пропала из поля зрения и, не поднимая головы, попятилась к выходу. Лишь оказавшись в коридоре, выпрямилась. Даррел тут же приблизился, безмолвно ища в моем лице признаки страха.

– Все прошло хорошо? – одними губами спросил он.

Я кивнула.

Принц Дариан, подойдя к нам, деликатно кашлянул.

– Мелисса, думаю, вам пора навестить моего отца.

Не просьба. Я покорно согласилась, с ужасом думая о том, что мне вновь предстоит увидеть изувеченное ядом тело, почувствовать смрадное дыхание.

– Если пожелаете, во дворце вам предоставят покои.

– Нет, – воспротивилась я и добавила: – Мне намного удобнее в моем собственном доме.

Дариан неодобрительно заметил:

– Большую часть времени вы все равно будете проводить здесь. Лекари выбиваются из сил, целители дежурят у постели отца день и ночь, но улучшений пока нет. Впрочем, ухудшений тоже. Это же добрый знак?

Его голос дрогнул и я против воли своей увидела лицо не властного принца, а испуганного мальчишки, который тревожился за судьбу отца.

– Да, Ваше Высочество. Это добрый знак.

Когда мы подошли к королевским покоям, сердце гулко заколотилось. Я со страхом ждала мгновения, когда снова окажусь в той комнате, где слышался загробный шепот. Носа коснулся аромат гнили и трав.

– Прошу, – принц Дариан, не замечая зловещей атмосферы, жестом приказал войти.

Я шагнула в покои, освещенные светом единственной лампы. Шторы на окнах были задернуты, створки плотно закрыты. Нечем было дышать из-за густой вони.

Два лекаря – из тех, что не имели дара, а лишь занимались приготовлением целебных настоев – поспешно вскочили и склонились перед принцем. Легуст же, царственно поправив испачканный чем-то фартук, лишь наклонил голову.

– Лисса, девочка… Ты пришла.

Я коротко поздоровалась с ним и взглянула на больного. Язвы на теле постоянно обрабатывали, но они открывались вновь. Что было хуже – появлялись новые. Кожа приобрела мертвенно-серый оттенок, дыхание со свистом вырывалось из опавшей груди.

Дариан, получив отчет о состоянии короля, сказал:

– Мы с лордом Вилмотом будем в Малой гостиной. Зайдите туда, когда соберетесь домой, Мелисса.

Я посмотрела на Даррела. Его темные глаза взирали на меня с едва заметным беспокойством, но он подчинился слову принца и покинул покои вслед за Дарианом. Мы с Легустом остались вдвоем, не считая двух лекарей и короля.

– Состояние Его Величества весьма скверное, Лисса. Мы очищаем кровь и раны, но яд уже распространился по всему телу, – сообщил Легуст.

– Почему он не умер? – вырвалось у меня.

Сообразив, что сказала, я прикусила язык, но целитель лишь слабо улыбнулся.

– Это загадка и для меня. Ты можешь осмотреть его.

Прикасаться к королю не хотелось. Отдавать свою силу – тем более. Я заставила себя вспомнить, что Его Величество стал таким по вине моего отца. Но мой отец сейчас в темнице, в ожидании исполнения смертного приговора… А король, сгубивший так много людей, лежит на шелковых простынях.

– Откройте окна, – велела я. – Надо освежить помещение.

Переглянувшись, лекари поспешили раздвинуть шторы. Очевидно, им велели слушаться меня беспрекословно.

– Короля раздражает солнечный свет, – сказал Легуст. – Он приходил в себя утром и велел закрыть все окна.

Я промолчала. Сейчас передо мной лежал не король, а всего лишь пациент, которому нужно помочь.

Преодолевая брезгливость, я взяла его за руку. Ощущение влажной и липкой кожи вызвало волну отвращения, но я только крепче сжала пальцы, закрыла глаза и обратилась к своей силе – той, что дремала внутри, сияя бледно-зеленым огнем.

Я черпала и черпала из своего внутреннего колодца до тех пор, пока в нем не осталось лишь пара капель.

– Лисса.

Голос целителя был далеким и слабым. В ушах зазвенело.

– Лисса, хватит.

Я открыла глаза, с трудом приходя в себя. Из носа струилась теплая кровь, перед лицом вспыхивали темные пятна.

– Ты так себя в могилу загонишь, девочка, – качая головой, сказал Легуст и подал мне платок.

Я стерла следы крови и только после осмелилась взглянуть на короля. Часть язв на его руках исчезла, цвет лица немного выровнялся, дыхание стало спокойным. Он спал, но болезнь все еще не оставила его. Я знала: к обеду следующего дня яд снова отравит все органы.

– Это лишь отсрочка, – озвучил Легуст мои мысли.

Но только отсрочка могла спасти моего отца. Пока жив король… Жив и отец.

Я поднялась со стула, собираясь дать распоряжения насчет лекарств, но пошатнулась. В следующее мгновение мир перед глазами стремительно потемнел, под ногами разверзлась черная бездна, в которую устремилось мое безвольное тело.