Дорога цветов и огня

Подъехав к дому дяди и тети, мы встретились с Ирианой – их старшей дочерью, приехавшей, по всей видимости, погостить у родителей.

– Боги всемогущие, кого я вижу! – радостно воскликнула девушка, увидев всех нас. – Марэя, где потеряла супруга?

– Он сегодня в Академии дежурит, – ответила моя невестка, обнимая Ириану. – Вы в гости?

– Да, я поняла, что безумно соскучилась по маминой еде. Как и наша сладкая малышка, – с улыбкой ответила Ириана, погладив заметно округлившийся живот. – Пока у моего Орсвана отпуск, мы решили навестить наших родителей.

– Ты не нас, случайно, поджидала? – пожелала я уточнить.

– Нет, я выгуливаю свою дорогую питомицу, – ответила Ириана, и в подтверждение сказанных слов к ней на вытянутую руку приземлилась сорока.

– Добр-рый вечер! – поздоровалась птица со всеми присутствующими. – Ир-ри, у нас гости? – задала она вопрос своей хозяйке.

– Да-да, они самые. Приглашаю всех на маленький семейный вечер.

– А если быть точнее, то уже семейную ночь, – добавил ее супруг, выходя из дома к нам.

Все, естественно, с радостью согласились. Что-что, а семейные посиделки на Эсфире любили.

Сентябрь в Южной империи – месяц прощания с летом. Листва на деревьях еще зеленела, шептала при дуновении ветра, дневное солнце грело еще по-летнему, но едва стоило ему утонуть в небесах за горизонтом, как в воздух вплеталось прохладное дыхание осени, как напоминание, что даже на юге лето не вечно. Мы расположились на просторной веранде с большими окнами, выходящими в сад. Лиаль не стала включать свет, оставив гореть несколько ламп и дополнив уютную атмосферу большими свечами в кашпо. Ароматный чай со сладостями, приятная компания, теплая беседа помогли мне развеять легкое чувство тревоги.

Мысли о знамениях не выходили у меня из головы, но потом я устала перебирать вопросы, на которые пока не имела ответов, и с удовольствием погрузилась в общение с близкими. Еще в детстве я уяснила, что такими моментами стоит дорожить.

Пять раз за все время нашей большой семейной беседы мы пересекались взглядами с Делайлом. И с каких же это пор я стала считать каждый такой момент? Вопреки голосу разума, твердившему мне: «Даже не думай!», в глубине моего сердца при каждой встрече глазами что-то ярко вспыхивало, разливая в груди бархатное тепло и пьянящую эйфорию. Джордано принес гитару, и Лиаль попросила Делайла что-нибудь сыграть.

– У меня в голове сплошная лирика, – пошутил Делайл.

– Осень – прекрасная пора для лирических песен, – поддержал его Мариус. – Давай, жги!

Пальцы Делайла пробежали по струнам. Взгляд, ставший мечтательным, точно у мальчишки, скользил по грифу. На Эсфире владение музыкальным инструментом всегда считалось модным. Еще в детстве Дел брал уроки фортепиано, но дальше простеньких мелодий дело не пошло. Но внезапно, лет пять назад, как раз после расставания с Айной, он вдруг живо заинтересовался игрой на гитаре и записался на пробное занятие. А потом, к полному восторгу тети Вианны, так втянулся, что приобрел несколько разных гитар и львиную долю свободного времени стал посвящать своим семиструнным подружкам. Иногда по вечерам, до отбоя, если позволяла погода, наш неутомимый музыкант и артефактор поднимался на крышу преподавательского корпуса, чтобы остаться наедине с гитарой и звездами и перебирать струны. Если вдруг вечером над Академией летели звуки музыки, все уже знали, кто ее создатель.

Струны зазвенели под его ловкими пальцами, и полилась песня. Гости притихли, ловя каждое слово. Все устремили взгляды на Делайла. И я не стала исключением.

Пока слушала его, невольно залюбовалась. От родителей Дел унаследовал самые красивые их черты и обладал поистине яркой, броской внешностью, созданной природой из контрастов. Необыкновенный цвет его глаз, что вызывал у меня ассоциации с грозовым небом, словно к серо-стальному подмешали сизый оттенок. В обрамлении черных как смоль ресниц его миндалевидные глаза казались совершенно невероятными и смотрели на все и всех неизменно остро и внимательно. Высокий лоб, широкие соболиные брови вразлет, придающие лицу строгое выражение, четко очерченный подбородок, прямой нос, высокие скулы и кожа, словно тронутая бронзовым загаром. Делайл не поддавался эсфирской моде на длинные волосы у мужчин и всегда носил короткую модную стрижку, зачесывая передние пряди ото лба наверх, что очень ему шло. А вкупе с поистине притягательной харизмой, обаянием и острым умом, Дел уже давно и прочно получил неофициальный статус похитителя девичьих сердец всей Академии. И тот факт, что он совсем не кичился своей эффектной внешностью, добавлял ему еще больше привлекательности.

Так, стоп! Кажется, меня унесло куда-то слишком далеко. Словно ощутив ход моих мыслей, Делайл бросил на меня быстрый взгляд. Всего лишь миг – глаза в глаза. Дыхание замерло, и мне тут же стало жарко. К щекам прилила кровь, пока сердце разгоняло по венам странную непонятную истому.

Мне не хотелось, чтобы кто-то заметил мое состояние, не говоря уже о том, чтобы понять, кто стал его причиной.

Наша большая компания засиделась до глубокой ночи. А мое сердце, весь вечер находившееся во власти волнующего томления, так и не нашло покоя. И кажется, не найдет. Потому что тот, кто стал причиной этого томления, охотно согласился на предложение Лиаль и Джордано остаться переночевать у них в гостевой комнате. Такое случалось и раньше, Делайл всегда был вхож в дом моих тети и дяди. И вроде бы привычное стечение обстоятельств, ничего особенного, но мысль о том, что он будет спать через стенку, а у гостевых покоев и моей комнаты одна терраса, теперь будоражила меня вопреки голосу разума.

Лежа под одеялом, я пыталась уловить какое-либо движение в соседней комнате, но мне помешала хорошая звукоизоляция. До меня донесся лишь звук закрываемой двери, когда Дел зашел в спальню, а потом все стихло. Лежа в постели, я смотрела в окно, как иссиня-черное кружево туч все больше и больше расползается по небу, закрывая звезды и растущую луну. Мысли в моей голове водили беспорядочный хоровод, мечась между загадочными знаками свыше, которые мне пока что оставались неясны, и обладателем глаз цвета грозовых облаков, обнимавшим темный изгиб гитары.

– Тебе очень хорошо удавалось весь вечер скрывать тот факт, что ты готова была не сводить с него глаз, – шепотом заметила моя Лорин, устаиваясь поудобней в своей корзинке. – Но я замечала каждый взмах ресниц. Меня не провести.

– Ты это кого имеешь в виду? – попыталась я искренне удивиться.

Лорин привстала из корзины, стрельнув в меня хитрыми глазками-бусинками.

– Делайла, конечно, кого же еще. Самый красивый оборотень клана огненных пантер, похититель женских сердец, любимый преподаватель всех адепток, талантливый артефактор и такой же талантливый и обаятельный гитарист. Одним словом, я тебя понимаю, – промолвила она елейным голоском.

– Не-не, Лор, ты все не так поняла. И вообще, ты сидела почти весь вечер на клавесине со своими орехами.

Моя белка захихикала.

– Ну да, ну да. С клавесина открывался очень выгодный ракурс на гостей. И даже за вазочкой с орехами я прекрасно видела чьи-то задумчивые взгляды. И хочу заметить, Дел тоже украдкой на тебя посматривал.

Услышав это, я задумалась.

– Возможно, он поглядывал на меня, потому что заметил, как я стреляю в него глазами, и недоумевал из-за этого. Думал, наверное, что послужило причиной. О боже, Лор!

Мысль, пришедшая мне в голову, заставила резко подняться с кровати.

– А что, если он подойдет и прямо спросит у меня, в чем дело?

– Ответишь ему как есть, – спокойно заявила Лорин.

– Нет, нет. Я не смогу.

– Ну, значит, и дальше будете воровато друг на друга посматривать, как два дурака, – усмехнулась моя питомица и снова улеглась в корзинку.

Как же я влипла, Боги милостивые! Как это вообще могло со мной случиться? Ладно, когда я ребенком думала, что влюбилась в него. Ключевой момент здесь именно «думала, что». Но сейчас… Хотя бы себе самой признаюсь, что это иное. Что со мной произошло? В какой момент я посмотрела на него другими глазами? И к чему это теперь приведет?

Со стороны корзинки Лорин послышался ее голос.

– А если предположить, что ваши переглядки не случайны и вас взаимно влечет друг к другу?

– Мне даже предполагать такое страшно, – призналась я.

– Почему? – удивилась моя белка.

– Потому что, я всю свою сознательную жизнь помню его. И помню, как он со мной возился, когда я была ребенком. Он делал это так порой по-отцовски… Я знаю его практически от и до, но… Мне понятно, что делать, когда Делайл мне как брат или близкий друг. И совсем непонятно, что делать, если этот же оборотень вдруг раз – и мой мужчина.

– А ты у своих замужних подруг поинтересуйся, что можно делать с мужчиной, – промолвила Лорин с усмешкой в голосе. Уверена, там о-о-очень много интересных вариантов.

Я поняла, к чему клонит моя питомица, и ощутила, как смущение алыми маками расцвело на моих щеках. Одна только мысль о близости с Делайлом, который лет пятнадцать назад поправлял мне бант на волосах и дуэтом с Рейном уговаривал съесть утреннюю кашу, вызвала смущение. Об этом я тут же сказала Лорин.

– Вот именно что смущение, а не отвращение, – наставительным тоном произнесла она. – В чувствах между мужчиной и женщиной путь от смущения до неприкрытого влечения порой очень короток.

На это я лишь вздохнула, не найдя что ответить. Вскоре моего слуха достигло сонное сопение питомицы. По стеклу начал барабанить дождь, и я ощутила, как тяжелеют веки, а сознание уплывает в темную бездну сна. Мягко и ненавязчиво звучала тихая мелодия, похожая на отзвуки арфы. Безуспешно силясь разомкнуть веки, я пыталась рассмотреть крошечные светящиеся огоньки над своей кроватью, чтобы убедиться, реальность это или морок. И все же сон победил, и я окончательно провалилась в темноту, в которой неземная музыка внезапно стихла.

«Марьяна! – позвал меня чей-то голос. – Порой то, что нам нужно сейчас и что понадобится в будущем, приходится искать в прошлом».

Я снова задумалась над значением сказанного, а в это время темнота стремительно рассеялась, и я оказалась сидящей под кленом, чью листву едва тронуло тленное прикосновение осени. Вся природа вокруг словно нехотя прощалась с летом, тщетно пытаясь его удержать. Смутно знакомая местность… Легким дуновением ветра взволновало ветви, и в тихом шелесте желтеющей листвы раздались вкрадчивые голоса: «С возвращением, милая! С возвращением, Лиззи! Ты снова здесь! Добро пожаловать в Салем!»

– Салем?! – пораженно воскликнула я, вскочив на ноги и озираясь по сторонам.

Ну, конечно же, это Салем! Я не сразу узнала то место, где жила когда-то, потому как оно за многие годы изменилось. Однако кое-что все-таки осталось неизменным. Я обернулась, и по телу пробежал неприятный холод. Сердце словно споткнулось, нарушив свой размеренный ход. Я находилась у того самого дома, где в то время жил судья Корвин, разорви его демоны, по чьей милости я отправилась на эшафот. «Witch house» – гласила вывеска около дома. «Ведьмин дом» – перевела я, горько усмехнувшись. Какая ирония.

Несмотря на то, что в нынешней жизни я не знала английский язык, сейчас без труда прочитала надпись и содрогнулась от нахлынувших болезненных воспоминаний, возникших, словно жуткие призраки из далекого прошлого. Мерзкая ложь из уст тех, от кого я не ждала предательства, повлекшая мой арест, пытки и казнь через повешение. Как же я не хочу снова это вспоминать!

– Да уж. Вот так путешествие, – угрюмо промолвила я. – Добро пожаловать, добро пожаловать! Ненавижу это место! Ненавижу Салем! Сейчас проснусь, и все это исчезнет! Вот только как…

Порыв прохладного ветра вновь донес шепот.

– Лиззи, останься, не уходи!

– На кой демон я тут нужна? – чуть ли не рыкнула я куда-то в пустоту.

– Ты должна кое-что забрать. Сейчас! Кое-что, принадлежавшее тебе. Это важно!

Снова налетел ветер, взметнувший мои волосы, и в небе внезапно раздался оглушительный громовой раскат.

Испуганная, я вскрикнула и проснулась в собственной постели. Лорин мгновенно оказалась на моей кровати.

– Эй, Мари, ты чего это? Кошмар приснился?

– Салем. Мне срочно нужно в этот чертов Салем!

Глава 6. Путешествие в Салем

Делайл

Тихий, но настойчивый стук в дверь развеял туман моего сна. Причем стучали со стороны террасы. Я сел на кровати, свесив ноги. Стук повторился.

– Дел! Ты там в спячку впал, что ли? – послышался за дверью шепот Марьяны.

Марьяна? Вот так сюрприз!

– Иду. Сейчас открою, – ответил я.

Что же случилось? Наскоро накинув халат и завязав пояс, я открыл дверь. Моим глазам предстала Мари с распущенными волосами, одетая в будуарное платье поверх длинной ночной рубашки, на ногах – мягкие пушистые домашние тапочки. На плече у нее сидела Лорин.

– У меня к тебе будет просьба, – промолвила Марьяна, зайдя в комнату.

– Какая?

– Мне нужно, чтобы ты открыл мне портал на Землю в Салем. Прямо сейчас.

– Что? Зачем это тебе? – опешил я, попутно ощущая ее нежный цветочный аромат.

Явно взволнованная, Марьяна нетерпеливо откинула свои рыжие локоны за спину, отчего соблазнительный аромат лишь усилился, окутав меня. Мое дыхание участилось.

– Мне нужно прямо сейчас попасть в Салем. Я видела сон, в котором оказалась там, и чей-то голос сказал, что я должна забрать оттуда что-то такое, принадлежавшее мне когда-то.

– Надеюсь, речь не идет про телегу или амбарную дверь, – пошутил я.

Марьяна хихикнула.

– Не знаю, Дел. Я тоже на это надеюсь. Но мне нужно немедленно попасть туда. Этот же голос разговаривал со мной тогда в озере. Его мы слышали с подругами, когда нам оставили послание свыше. Я доверяю тому, что он говорит, хоть и не всегда понимаю смысл сказанного. Но если он сказал, что я должна быть сейчас в Салеме, значит, мне непременно нужно туда.

Я согласно кивнул.

– Хорошо. Раз надо, значит, надо. Только я иду вместе с тобой. И даже не вздумай со мной спорить.

– И не собиралась, – заверила она меня. – Если честно, я как раз надеялась на твою компанию.

Это признание затронуло в моей душе особые, тайные струны, отчего в районе сердца медленно разлилось приятное тепло.

– Так-с. Давай сначала переоденемся, и потом уже я построю портал на террасе. Пока буду настраивать его, ты напиши записку на случай, если мы там задержимся.

– Отлично, – кивнула она, наградив меня улыбкой, от которой сладко заныло сердце.

Спустя десять минут Марьяна сидела в плетеном кресле на террасе и торопливо писала записку, пока я открывал портал на Землю. Настроив магическое зрение на пространственные поля двух планет, я подождал, пока они появятся перед моим внутренним взором, похожие на сеть. Затем определил наши координаты и координаты Салема и, шепнув заклинание, разрезавшее пространственную материю от нас до места прибытия, образовал коридор перехода.

– Все готово. Можем идти, – сообщил я Марьяне.

Мы вошли в коридор, сияющий теплым золотистым светом. Обернувшись, я с помощью заклинания закрыл вход. Выход закрывается сам по себе. Мы шли рядом, и она почти касалась меня плечом, и каждое невинное касание взрывало внутри меня звезды. В тишине перехода ее дыхание казалось громким.

– Марьяна, позволь кое-что у тебя спросить.

– Что? – произнесла она как-то растерянно, а в ее глазах, на мое удивление, промелькнуло беспокойство.

Какая странная реакция, однако.

– Почему именно ко мне ты пришла со своей просьбой?

– Тебя это обременяет, да? – промолвила она с сожалением в голосе.

– Ни в коем случае, даже не думай, – поспешил я заверить ее. – Просто любопытно стало.

– Ну-у-у, – протянула Мари. – Как-то за многие годы я уже привыкла, что если нет рядом Рейна, то за помощью надо идти к тебе. К тому же мне неудобно в такой поздний час стучаться в покои к парам. Сам понимаешь… Поэтому Ириана с Орсваном и Лиаль с Джордано сразу отпали. Тайлир не умеет еще настраивать порталы. Как и я. Так что пришлось набраться наглости и пойти тебя будить. Извини, что помешала твоему сну.

– Да брось! – Я слегка боднул ее лбом. – Все в порядке. Ты правильно сделала, что обратилась ко мне. Ты же знаешь, я всегда помогу.

– Знаю, – ответила она, тепло улыбнувшись, и я снова растаял.

Еще один вопрос крутился у меня на языке, но я все никак не решался его озвучить. Но потом, подумав пару минут в тишине, все же спросил:

– Как у тебя дела с Эйданом? Он тебя не обижает? Ты кажешься мне в последнее время какой-то грустной.

Марьяна тяжело вздохнула, нахмурив брови.

– Нет, он меня не обижает.

– И у вас все хорошо?

– Н-не знаю, – ответила она неуверенно. – Но если честно, я не хочу сейчас говорить об этом. И думать тоже. В каком месте мы сейчас выйдем?

Она всегда резко меняла тему, если предмет разговора заставлял ее нервничать или грустить. Значит, там не все так гладко. А может быть и так, что они на грани расставания. Эта мысль вызвала у меня вспышку радости и какой-то внутренний подъем. Когда на первом курсе у нее произошел болезненный разрыв отношений, мне тогда было очень жаль ее растоптанных чувств. Только вот тогда я относился к ней как к сестре, а сейчас… Сердце решило по-другому. И я уже не мог ничего с этим сделать. Легче, наверное, заставить море не штормить.

– В Салеме время близится к рассвету. Людей, по идее, на улицах должно быть мало, но я решил подстраховаться, и мы выйдем в укромном месте в подворотне между двумя павильонами. Понять бы только, куда нам потом двигаться.

– Думаю, нам подскажет тот голос, – ответила она. – Уверена, он меня не оставит, раз уж сам позвал. А вот интересно, как думаешь, чей это голос? Кто общается с нами?

Я задумался.

– Даже не знаю. Определенно, это какая-то сущность из разряда Высших сил. Но что это за силы, нам неведомо. И кто знает, откроется ли когда-нибудь эта завеса тайны. Все-таки есть вещи, которым суждено навсегда остаться за гранью известного нам.

Впереди уже маячил выход из портала, открывающийся в углу, в маленьком тупике за мусорными баками. Выйдя из портала, мы обогнули их. Марьяна, проходя мимо мусора, забавно сморщила свой хорошенький вздернутый носик. Мы попали на площадь, от которой вели в разные стороны несколько улиц.

– Ну что, Мари, куда пойдем?

– Даже не знаю пока. – Она пожала плечами. – Может быть, к Дому Ведьм? Именно там я стояла во сне.

– Знать бы, где этот дом находится, – посетовал я. – В Салеме мне бывать еще не приходилось до сегодняшнего дня.

– Что ж, давай полагаться на мое чутье. Все-таки я здесь когда-то жила. Хоть от того Салема уже мало что осталось, я все же смутно, но помню эти улицы, – предложила она. – И мне кажется, что тут недалеко.

– В таком случае я доверюсь твоему чутью, – ответил я, и мы свернули налево.

Нам повезло. Пока мы шли к Дому Ведьм, нам никто не повстречался, только лишь пару раз мимо проехал мусоровоз.

– Ты слышишь? – спросила она и внезапно остановилась.

– Что? Кроме ветра и шелеста листвы ничего.

– Голос. Тот самый голос, – пояснила Марьяна. – Он зовет меня к Дому Ведьм. Значит, наше направление верно.

Ускорив шаг, через пятнадцать минут мы оказались около того самого дома. Мрачное строение, отделанное деревянной обшивкой из тонких планок темного, почти черного цвета, маленькие окна с решетками – вкупе все это производило отталкивающее впечатление. Во всяком случае, на меня.

– О Боги! – потрясенно воскликнула она, глядя на главный вход.

– Что случилось?

– Разве ты не видишь, Дел?

– Нет. А что я должен видеть?

– Вот что, – промолвила она, хватая меня за руку.

Марьяна, как и ее соратницы по Триумвирату, имела довольно редкий дар – умение через прикосновение передавать то, что она увидела. Как только ее теплая мягкая ладонь коснулась моей, я увидел то, что так ее поразило. И это было поистине жутко.

Марьяна

– Смотри, Лиззи, смотри! Это была ты, Лиззи!

Я не верила своим глазам, но сейчас волей свыше для меня оживили мое ушедшее в века прошлое. Словно кто-то решил показать мне спектакль. Очень страшный спектакль со мной в главной роли.

На порог дома вывели… меня. Так, наверное, я бы выглядела, если б могла стареть. В той жизни мои волосы были значительно темнее, но черты лица те же самые, только с отпечатком возраста. Морщинки в углах глаз и на лбу, немного нечеткий овал лица. В темных волосах кое-где вилась паутинкой седина. А еще на лице были следы насилия. На потрескавшихся губах запеклась кровь, на скуле наливался свинцом большой синяк. Руки связаны за спиной грубой бечевкой, нещадно впившейся в бледную тонкую кожу.

На лужайке перед домом и у самой дороги стояли люди, море людей. Они кричали, свистели и шумно переговаривались друг с другом. Этот эпизод мне уже приходилось видеть несколько месяцев назад, когда мы с подругами, спасая империю от цунами, истощили свои резервы до нуля и впали в летаргический сон. Только тогда я была действующим лицом, а сейчас на все смотрела со стороны. Но даже теперь от этой картины у меня сжималось сердце.

– Марьяна, кто эта женщина? – спросил Делайл.

– Это я. Меня тогда звали Элизабет. Судья подтвердил обвинительный приговор в отношении меня и еще нескольких человек за колдовство. Нам показывают тот день, когда состоялась казнь. Сейчас судья Корвин публично еще раз огласит приговор, и нас под конвоем поведут на виселицу.

Из толпы кто-то начал скандировать:

– Ведьмам смерть! Ведьмам смерть! Ведьмам смерть!

Эту фразу тут же подхватили и все остальные. Элизабет, то есть я, окинула ожесточенную толпу затравленным взглядом, и в ее глазах собрались слезы.

– Гори в аду, сатанинское отродье!

– Гори в аду!

– Смерть ведьме!

Судья Корвин одним своим напыщенным видом вселял в меня лютую, жгучую ненависть. Окинув собравшихся властным взором, он дождался, чтобы стихли разговоры, и начал оглашать приговор. Плечи Элизабет поникли, и сама она, казалось, сжалась под перекрестными взглядами сотен разъяренных людей.

Снова заговорил вкрадчивый голос.

– Лиззи, послушай! Кровь Избранных, однажды пролившись на землю, навсегда остается в ней. Забери свою кровь! Часть тебя прошлой должна быть с тобой. Так нужно, Лиззи!

– Ладно, хорошо, – пробормотала я.

– Тебе что-то сказали? – спросил Делайл.

В ответ я пересказала послание от таинственного голоса.

– И где нам найти эту кровь? – задался он вопросом.

– Сейчас приговоренных поведут на Висельное поле для казни. Возможно, там мы и найдем то, что нам нужно, – рассудила я.

– Хм, может быть.

Тем временем приговоренных под улюлюканье толпы посадили на обоз, который тронулся в путь. Последний путь для тех, кто оказался приговорен к смерти из-за чьей-то лжи.

По-прежнему держась за руки, мы с Делайлом направились следом за процессией, которой на самом-то деле и не было. Когда мы оказались на месте, перед нами возвышался деревянный эшафот. Зная, что сейчас будет, я неосознанно стиснула ладонь Делайла.

Он устремил на меня обеспокоенный взгляд.

– Ты в порядке, Мари?

– Не знаю даже, – честно ответила я.

– Ты уверена, что нам нужно на это смотреть? – решил он уточнить.

– Да. Мы должны увидеть, куда пролилась ее кровь. Ну… То есть моя.

Началось самое страшное – процесс повешения. Жертвы рыдали, стенали, умоляли. Толпа кричала, ревела и гоготала. А я чувствовала, как мое сердце в груди беспомощно трепыхалось, как обезумевшее. Я шумно дышала, не чувствуя, как слезы бегут по щекам. Элизабет повели к эшафоту, пастор читал молитвы об очищении души, отпущении грехов и силе Божьей милости, что добавило происходящему еще больше абсурда.

Ладонь Делайла сжимала мою, пока я неотрывно наблюдала за собственной прошлой смертью. Кровь стучала в висках, и реки слез бежали за ворот платья.

Голос Делайла среди этого безумия был подобен спасательной лодке во время крушения корабля.

– Мари, не забывай, пожалуйста, это уже было много-много лет назад и стало далеким прошлым. Ты снова жива, а те, кто виновен в твоей смерти, давно получили по заслугам и лежат в земле.

В ответ я коротко кивнула. Он продолжал держаться за мою ладонь, чтобы видеть происходящее, а потом свободной рукой легко, словно перышком, провел по моей щеке. Это невинное касание пробудило внутри меня тепло, вмиг разлившееся по венам живительным эликсиром, и неприятный холод, сковавший мое тело, отступил.

Приговоренным к казни позволили сказать последнее слово, но никто из них не пожелал говорить. Кроме Элизабет. Когда она взошла на эшафот и встала на самом его краю, толпа замолчала, и в этом молчании ее не по годам звонкий, чистый, словно девичий голос, так похожий на мой нынешний, прозвучал, как колокольный набат.