Тробблинсы. Шкатулка с секретами

Червоточина – странная штука. Вроде бы уже сколько столетий ими пользуемся, а до сих пор там умники-ученые что-то изучают.

И… ну да, навигатор на корабле для того и нужен, чтобы на выходе куда надо попадать. С учетом гравитационных полей космических объектов и естественных искажений. Я вот как навигатор полнейшая бездарь. То есть безопасный путь худо-бедно высчитать могу, только перестраховываться стану так, что простую трассу неделями будем проходить, с выходами из червоточин на максимальном удалении от любых потенциально опасных объектов и участков с высоким трафиком. Ну и от целевой планеты тоже, соответственно.

Зато Макси у нас – гений. Или что-то около того. Он действительно находит кратчайшие варианты, да и точки выхода выбирает обычно не дальше пары дней пути от планеты назначения.

Вот только не всегда даже безупречно высчитанный путь приводит туда, куда надо.

Нет, обычно приводит. Расчетов с многоэтажными формулами и переменными там немеряно, но в конечном счете все это отработано и обкатано столетиями использования скачковых двигателей. И в самом скачке нет ничего сложного: сминаем пространство-время складочкой, протыкаем и – хоп! – оказываемся на другой стороне.

Проблема в том, что пространство-время само по себе неравномерно, существуют и естественные “складки” и “заломы”. Искажения, связанные с известными объектами вроде тех же черных дыр, учитываются в навигации. А вот стихийные и нигде за века космических путешествий не зарегистрированные – может, просто недавно возникшие… в общем, это большая редкость. Просто нам вот так “повезло”.

Главное, что ничьей вины в этом, по сути, не было. Аномалия, сбой в “червоточине” – такое редко, но случается. Иногда суда просто исчезают. Все было исправно, маршрут был верный, скачок выполнен как положено – но нас вынесло неизвестно где и слегка пожевало по дороге. Пространственный пузырь, в котором корабль преодолевает червоточину, лопнул на выходе. То есть развернулся (это Пенни меня поправляет). Повезло, конечно, что не внутри, иначе нас просто бы размазало там.

Спасибо деду, он и правда не поскупился в вопросах безопасности, когда выбирал этот корабль. Пенни действительно лучшая. Нас изрядно тряхнуло, часть приборов отказала, но внутри все было цело – не пострадал никто из нас.

Вот только когда Пенни пришла в себя и начала потихоньку выдавать данные по текущему расположению, сплохело всем сразу. Мы оказались не просто далековато от изученной части космоса. Мы были даже не в одной из соседних галактик! Рисунок звезд, окружающих нас, просто не был зафиксирован ни на одной из наших карт.

Макс – отличный навигатор, правда. Но даже самый лучший навигатор не может построить маршрут, не зная исходной точки…”

Записано Карен Тробблинс.

***

Старт прошел до того буднично, что Андрей, занятый разбором медицинских карт, даже не сразу осознал, что корабль уже выходит из атмосферы.

Экипаж “Пандоры” просто изумлял своим безалаберным отношением к здоровью, к технике безопасности… да ко всему вообще! Медкарта нормального человека ведется всю жизнь и первым делом передается новому лечащему врачу. А здесь даже по детям толком нет данных!

А еще животные! И о чем, в самом деле, могли думать взрослые люди, заводя для ребенка крокодила?

Крокодил, правда, оказался не земным, а сандринским, но от этого только хуже.

Сандрина – планета уникальная в своем роде. В каждом из миллионов миров, где зародилась жизнь, да даже на каждой из сотен пригодных для жизни человека планет эволюция шла своими путями. Природа никогда не повторялась… или почти никогда.

Уникальность Сандрины была в том, что ее животный и растительный мир практически полностью дублировали земные. Как могли возникнуть настолько похожие виды в сотнях световых лет друг от друга, никто не понимал. Впрочем, в бесконечной вселенной можно найти что угодно, вопрос только в расстояниях.

Так или иначе, разумной жизни на Сандрине не было, зато большинство животных оказались почти неотличимы от земных. Именно “почти” – потому что при ближайшем рассмотрении разница все-таки обнаруживались, и довольно существенная. Одно время на Земле даже было модно заводить сандринских питомцев и потом хихикать над гостями, пытающимися взять на руки обыкновенного с виду Барсика.

Впрочем, мода схлынула довольно быстро. Хотя бы потому что иглобрюхий кот – это очень обидно: он такой же ласковый, как все Барсики, но нужна изрядная сноровка, чтобы погладить его и не устроить себе внеплановый пилинг кожи рук. А уж хомяки-вонючки остаются милыми ровно до тех пор, пока их не напугаешь. А боятся они вообще-то примерно всего.

Сандринские крокодилы отличаются от земных более гибким хвостом и наличием на его кончике ядовитого жала, практически незаметного на первый взгляд, но от этого не менее смертоносного. Как пояснила при осмотре Карен, Молли дефективная – ее ядовитые железы недоразвиты и не всегда срабатывают. В природе таких детенышей пожирают родители.

Шон при этом обсуждении, кстати, смотрел очень укоризненно. По его мнению, бестактно было обсуждать при ранимой Молли ее недостатки и конфликты с семьей.

Андрей хмыкнул, припомнив объяснения Карен: “Ну, это значит, что если она тебя ужалит, то это русская рулетка. Может быть, ты сдохнешь, а может быть, и нет. Возможно, сдохнешь сразу, а может, и в корчах. С другой стороны, она всегда может повернуться другим концом и гуманно откусить тебе голову. Тогда ты точно не будешь мучиться…”

4.2

Врач бросил взгляд за иллюминатор. О, кажется, уже вышли на орбиту.

И только теперь спохватился, что даже не уточнил, куда, собственно, направляется “Пандора”.

В общем-то, для него это не было так уж важно. Главным было улететь с Оазиса, а работа на пассажирском транспортнике предполагает постоянные перелеты по всей галактике – он знал, на что шел. На момент подписания его контракта капитан еще не утвердил маршрут. Но сейчас “Пандора” уже куда-то летела, и было бы неплохо быть в курсе, куда именно.

В общем-то, ему в любом случае придется побегать теперь за членами экипажа, чтобы собрать недостающие данные по пациентам. Вот сейчас, пожалуй, и стоит начать.

Первая жертва попалась в переходе между кают-компанией и техническими отсеками. И какая жертва! Редкостная. Судя по тому, что Андрей успел уже увидеть и услышать, бортинженер на этом корабле был существом почти мифическим, вроде призрака, и обнаружить его было большой удачей.

– Мистер Вилс! Мистер Вилс!

Собственно, он почти и упустил неуловимого механика, поскольку тот шел, уткнувшись в планшет и ничего не видя и не слыша вокруг. В ушах у него, как и предупреждала Карен, были наушники, так что пришлось буквально подбежать и тронуть его за плечо, чтобы обратить на себя внимание до того, как тот скроется в машинном.

Роберт Вилс был худощавым начинающим лысеть мужчиной среднего роста. Вдобавок он еще и сутулился, отчего и без того мешковатый рабочий комбинезон смотрелся на нем совсем уж бесформенным.

– А? – бортинженер наконец сфокусировал на Андрее рассеянный взгляд и заморгал. – Вы кто?

– Андрей Серобуркин, – терпеливо представился новый член экипажа. – Врач. Мы знакомились вчера за ужином. Я бы хотел задать вам пару вопросов. Назовите, пожалуйста, ваш точный возраст. Для медицинской карты.

– Возраст? – как-то растерянно повторил Роберт и снова опустил глаза к планшету, что-то пролистывая на нем пальцем.

– Вы не помните, сколько вам лет? – поразился Андрей.

– М-м… да нет, я уточнял, какой сейчас год, – пояснил Роб. – Сорок. Мне должно быть сорок.

– А… – доктор на пару секунд завис. – Вы не могли бы как-нибудь зайти ко мне в медотсек? Я уточню вашу группу крови и еще кое-какие данные. И в целом вы давно не проходили осмотр.

– Обязательно, – Роберт кивнул. – Как-нибудь непременно.

Он снова потянулся к наушнику.

– Подождите! – Андрей чуть замялся. – Послушайте, вы, кажется, самый нормальный человек на этом корабле… – сказать “совсем нормальный” не позволяли совесть и чувство справедливости. – Вы можете мне объяснить, чем занимается экипаж “Пандоры”?

Взгляд Роба снова расфокусировался.

Надо было начинать с вопросов попроще, обреченно осознал Андрей. Например, куда корабль летит.

– М-м-м… думаю, мы что-то перевозим. У Стива были какие-то заказы. Знаете, спросите лучше у Лиспет, она наверняка знает!

С этими словами бортинженер сунул наушник в ухо и рванул в сторону машинного – вроде бы и не бегом, но таким быстрым шагом, будто опасался, что назойливый доктор за ним погонится.

– Черт знает что, – Андрей потер глаза и потряс головой.

Бросив тоскливый взгляд в жилой коридор, он осознал, что понятия не имеет, где чья каюта. Надо будет попросить у капитана личные коды всех, чтобы можно было с ними связываться при необходимости, не бегая по всему кораблю.

С другой стороны… раз уж капитан назначил его гидом по кораблю второго пилота, значит, так тому и быть. По крайней мере, эта девчонка не отказывается отвечать на вопросы и выдает даже больше информации, чем у нее спрашивают.

К тому же корабль только что стартовал, а значит, есть только одно место, где сейчас может находиться пилот.

4.3

В рубке “Пандоры” оказалось довольно тесно, хотя кресла капитана и резервного пилота сейчас пустовали. В целом, причины такой расслабленности Андрей понимал – все равно после взлета и выхода из атмосферы предстоит еще пройти таможенный контроль на орбите. Таможенная станция про Оазисе автоматическая, и ее операторам достаточно нажать пару кнопок, чтобы просветить корабль. Однако даже при полном отсутствии очереди станции при таких заштатных планетках работали, мягко говоря, без лишней спешки.

Вот после прохождения таможни корабль выйдет из звездной системы, пойдет на разгон и уйдет в “червоточину” – тогда обязательно будет общее объявление, что всем членам экипажа и пассажирам следует занять свои места и пристегнуться. Обычная мера безопасности, которая, по сути, ни на что не влияет.

А после выхода из “червоточины” корабль ляжет на курс, и на какое-то время рубка вообще может опустеть. Следить за показаниями приборов и предупреждать о возникновении нештатных ситуаций будет искусственный интеллект “Пандоры”.

В креслах пилота и навигатора ожидаемо сидели Карен и ее брат-великан Макс, окруженные голоэкранами. За экранами располагался широкий иллюминатор. Сейчас за ним медленно поворачивался Оазис. Надо же, даже из космоса эта планетка выглядит до изумления унылой.

Вопреки ожиданиям, выгонять доктора из рубки никто не стал.

– О! – Карен, развернувшись на своем кресле, потянулась. – Привет! Сделай-ка мне кофе!

– Кофе? – Андрей растерянно оглянулся, и девушка ткнула пальцем в дальний угол рубки, где среди загадочно мерцающих приборов действительно приткнулась самая обыкновенная капсульная кофеварка.

– Ей – без кофеина, – навигатор чуть повернул голову и приветственно кивнул Андрею. Карен фыркнула.

– Держишь сестру в черном теле? – Андрей подошел к кофеварке и принялся нажимать кнопки, выбирая режим.

– А ты представляешь… что будет, если она еще и кофе с кофеином станет пить? – к неторопливой манере речи Макса и паузам в неожиданных местах нужно было привыкнуть, однако тугодумом он мог показаться только на первый взгляд.

– Человеческое ухо перестанет воспринимать частотность ее речи? – предположил врач.

– Примерно так, – навигатор кивнул, а его сестра снова независимо фыркнула.

Усмехнувшись, Андрей вытащил кружку из кофеварки, сделал несколько шагов и подал кофе Карен. А затем, повернувшись к Максу, пожал ему руку.

– Вообще-то я хотел спросить, куда мы направляемся. А то забавно лететь куда-то в космическом корабле и быть даже не в курсе – куда именно.

– Дяде Робу нормально, – Карен пожала плечами.

– О, это я заметил!

– А вообще вопросы по маршруту – это к Максу, – девушка кивнула на брата. – Первая точка выхода – в системе Аквамарина. Но туда нам не надо, значит, следующий скачок…

– Оттуда сразу на Коринну, – Макс сделал движение пальцами, увеличивая один из участков экрана перед собой. – Это наша первая точка назначения. Дальше маршрут пока в черновике, есть пара неудобных участков.

– А что нам надо на Коринне? – Насколько Андрей мог припомнить, Коринна не могла похвастаться ничем особенно интересным. Разве что туда нужно отвезти какой-то груз? – Я вообще хотел узнать, чем, собственно, занимается “Пандора”. Мне никто не может внятно этого объяснить!

– Ты как тетушка Кло! – Карен закатила глаза. – Все надо обязательно знать и везде сунуть нос!

– И, кстати, она вам реально тетушка? – врач плюхнулся в пустующее кресло резервного пилота по левую руку от нее. Пока не выгоняют и отвечают на вопросы, надо этим пользоваться. – Если честно, у меня слегка голова кругом. Я окончательно перестал понимать, кто кому кем приходится в этой семье. Не то чтобы мне была жизненно необходима эта информация, но мозг все равно взрывается, пытаясь разложить по полочкам всех этих Тробблинсов.

– Пффф! – девушка смешливо переглянулась с братом. – Ну вот смотри. Меня же ты уже запомнил? Ну вот. Макси – мой брат. Вот он.

– Мы разнояйцевые близнецы, – уточнил навигатор.

– Я догадался, – с серьезным видом кивнул Андрей.

– Еще у нас есть братишка Шон. Его легко запомнить, он с крокодилом. Потом… ну, капитан папа – то есть Стивен Тробблинс – он капитан, и он наш папа. Мама – его старший помощник…

– Подожди, старпом… Элис?! Элис – ваша мама? – пораженно переспросил врач, припоминая привлекательную молодую женщину на вид не старше тридцати-тридцати пяти. Да, она была маленького роста, совсем как Карен, но на этом сходство и заканчивалось. У Элис были длинные светлые волосы, тихий голос и мягкая всепонимающая улыбка.

– Ага, нас вечно принимают за подружек. Кто там еще… Дедуля, то есть Томас Тробблинс – это наш дедушка, он у нас интендант и счетовод. Завхоз, одним словом. Ну и всеми финансовыми вопросами тоже он занимается. И еще он владелец корабля. Тетушка Кло – вообще-то она нам двоюродная бабушка, но если тебе дорога жизнь, не произноси при ней этого слова. В общем, она дедулина сестра. Дедулины дети – это капитан папа, тетя Лиспет и дядя Генри. Генри – наш кок, у него еще есть дочь Пейдж…

– Это которой “почти пятнадцать”? Зелененькая такая?

С Пейдж Андрею пока не довелось толком пообщаться, но не заметить ее было невозможно, учитывая ярко-зеленые волосы длиной ниже пояса. Андрею даже показалось в какой-то момент, что они шевелятся, как змеи. Причем, судя по реакции семьи, зелеными они раньше не были. По словам самой девочки, экстремальная окраска должна была означать “тоску зеленую”. И ей определенно не понравилось, когда Андрей принялся въедливо уточнять состав краски и ее безопасность.

– Ага. Вообще она не всегда зелененькая. Просто ты ее еще желто-малиновой не видел. У нее через день новый цвет волос. Ты привыкнешь! М… возможно. А, я это говорила уже, да? Ну вот, а папина сестра – тетя Лиспет…

– Это которая готова подавать оторванные конечности и подсказывать, в каком порядке их пришивать?

– В точку. Муж тети Лиспет, то есть Элизабет Вилс, – Роберт Вилс, наш механик. То есть бортинженер. Малыш Тоби – их общий ребенок, а Люси – дочь Лиспет от первого брака. Вот и все. Не так уж нас и много!

– Действительно, – пробормотал Андрей, потирая лоб. – Совсем немного Тробблинсов.

– Ты справишься! – Карен, протянув руку со своего места, ободряюще хлопнула мужчину по плечу. – Я в тебя верю!

В эту секунду она до того живо напоминала своего отца с ровно теми же словами, что у доктора возникло легкое дежавю.

4.4

– Ну, кажется, с космического корабля у меня все равно нет выхода, так?

– А ты начинаешь понимать!

– Ладно, – врач замороченно качнул головой. Он ведь собирался спрашивать вообще не об этом! – Так что нам все-таки надо на Коринне? И где бы то ни было еще?

Карен снова переглянулась с братом. Тот чуть приподнял брови. Девушка пожала плечами. Макс хмыкнул.

Андрей только вертел головой, наблюдая этот безмолвный диалог и ожидая вердикта.

– Ну покажи ему, – произнесла Карен наконец. – Все равно в случае чего вычистим.

На этот раз пожал плечами Макс. А потом, шевельнув пальцем, извлек из угла своего экрана небольшое окошко и перебросил его Андрею.

Окошко оказалось страничкой с доски объявлений – одной из самых популярных в